Свет в здании заморгал и погас. Потом открылась какая-то дверь, и я понял, что мы на улице. Сразу сбоку раздался рык, и на меня прыгнуло какое-то животное. Я не видел раньше подобных монстров. Зверь был похож на тигра, только его зубы двигались отдельно от челюстей. Он схватил меня за руку, и я уж решил, что сейчас откусит ее, как рядом грохнул выстрел, и монстр обмяк, разжав челюсти. Потом из здания выскочили два высоких и широких гуманоидных силуэта, но сразу легли под пулями. Со всех сторон раздавались выстрелы и крики, и я не знал, куда мне бежать. В суматохе я потерял своих спасителей и решил идти вдоль стены здания. В окнах иногда вспыхивал свет, но тут же гас. Рядом что-то громко хлопнуло, и меня бросило на землю. Когда немного пришел в себя и поднялся, увидел рядом белобрысого, который надевал шлем и заставлял меня повторять движения. Сначала он просто смотрел, а потом сделал шаг ко мне, но неожиданно на его груди появилось красное пятно, и он словно взорвался изнутри.
Потом все замедлилось. Звуки выстрелов, грохот взрывов, крики людей стали приглушенными. В моих ушах раздался звон, и я потерял сознание.
Проснулся на кровати в слабо освещенной спальне. Еще одна комната, которую я не мог узнать. За дверью послышались шаги. Они становились громче. Я даже не сомневался, что это идут ко мне. Потом дверь распахнулась, вспыхнул яркий свет, и я снова потерял сознание.
В очередной раз очнулся в приемном отделении какой-то больницы. Рядом со мной сидели люди, которых я не знал. По телевизору показывали новости CNN. Наконец-то, что-то знакомое. Через пару минут врач назвал мое имя, и меня привели в небольшую комнату со столом в центре. За ним сидел мужчина в черном костюме и смотрел мне прямо в глаза.
— Садитесь, — предложил он.
Мне задавали вопросы о последних четырех месяцах, и я подробно на них отвечал. Под конец он сказал:
— Вы не должны никому об этом рассказывать. Я буду поддерживать с вами связь. Если друзья и близкие станут интересоваться, где вы были, скажите им, что вас похитили, и вы не желаете это обсуждать.
Когда я вышел из больницы, зачем-то засунул руку в карман и нащупал клок волос, выдернутых из головы парня, убитого в туалете. Я решил сохранить эту улику. Вдруг, она мне когда-нибудь поможет.
Дома мама встретила меня со слезами. Это были слезы радости. Я включил свой телефон и увидел несколько сообщений от друзей. Мне стало так хорошо, что я снова оказался рядом с людьми, которых люблю, и которые не причинят мне вреда.
Ник был хорош, не поймите меня неправильно. Я надеюсь, что с ним все в порядке, и он тоже выбрался оттуда живым. Я нашел в интернете песню, которую он часто напевал себе под нос, и теперь иногда слушаю ее, когда вспоминаю о нем.
Еще мне интересно, почему нам разрешали спокойно разговаривать друг с другом из окон. Я до сих пор не знаю, что со всем этим делать. Я придерживаюсь мнения, что они проводили на нас эксперименты, что объясняет пытки. Только для чего все это? И еще я хочу знать, где находился все эти месяцы, и почему карта мира в том телефоне выглядела так непривычно? Неужели меня действительно перенесли в другой мир? Я не хочу становиться сторонником теорий заговора и верить в подобное, но где я был???
В школе после обеда я шел в туалет. Мне навстречу попалась одноклассница Эмили Родригес, красивая девушка с черными волосами, которая почти никогда со мной не разговаривала. Но в этот раз она посмотрела с улыбкой мне в глаза и сказала:
— Привет, Коул. Надеюсь, Ник нашел выход из того здания, в котором ты просидел четыре месяца. По крайней мере, я знаю о тебе больше, чем ты сам когда-либо узнаешь.
Потом все замедлилось. Звуки выстрелов, грохот взрывов, крики людей стали приглушенными. В моих ушах раздался звон, и я потерял сознание.
Проснулся на кровати в слабо освещенной спальне. Еще одна комната, которую я не мог узнать. За дверью послышались шаги. Они становились громче. Я даже не сомневался, что это идут ко мне. Потом дверь распахнулась, вспыхнул яркий свет, и я снова потерял сознание.
В очередной раз очнулся в приемном отделении какой-то больницы. Рядом со мной сидели люди, которых я не знал. По телевизору показывали новости CNN. Наконец-то, что-то знакомое. Через пару минут врач назвал мое имя, и меня привели в небольшую комнату со столом в центре. За ним сидел мужчина в черном костюме и смотрел мне прямо в глаза.
— Садитесь, — предложил он.
Мне задавали вопросы о последних четырех месяцах, и я подробно на них отвечал. Под конец он сказал:
— Вы не должны никому об этом рассказывать. Я буду поддерживать с вами связь. Если друзья и близкие станут интересоваться, где вы были, скажите им, что вас похитили, и вы не желаете это обсуждать.
Когда я вышел из больницы, зачем-то засунул руку в карман и нащупал клок волос, выдернутых из головы парня, убитого в туалете. Я решил сохранить эту улику. Вдруг, она мне когда-нибудь поможет.
Дома мама встретила меня со слезами. Это были слезы радости. Я включил свой телефон и увидел несколько сообщений от друзей. Мне стало так хорошо, что я снова оказался рядом с людьми, которых люблю, и которые не причинят мне вреда.
Ник был хорош, не поймите меня неправильно. Я надеюсь, что с ним все в порядке, и он тоже выбрался оттуда живым. Я нашел в интернете песню, которую он часто напевал себе под нос, и теперь иногда слушаю ее, когда вспоминаю о нем.
Еще мне интересно, почему нам разрешали спокойно разговаривать друг с другом из окон. Я до сих пор не знаю, что со всем этим делать. Я придерживаюсь мнения, что они проводили на нас эксперименты, что объясняет пытки. Только для чего все это? И еще я хочу знать, где находился все эти месяцы, и почему карта мира в том телефоне выглядела так непривычно? Неужели меня действительно перенесли в другой мир? Я не хочу становиться сторонником теорий заговора и верить в подобное, но где я был???
В школе после обеда я шел в туалет. Мне навстречу попалась одноклассница Эмили Родригес, красивая девушка с черными волосами, которая почти никогда со мной не разговаривала. Но в этот раз она посмотрела с улыбкой мне в глаза и сказала:
— Привет, Коул. Надеюсь, Ник нашел выход из того здания, в котором ты просидел четыре месяца. По крайней мере, я знаю о тебе больше, чем ты сам когда-либо узнаешь.
