Это было первое, о чем спросила Стелла, усаживаясь за стол.
Я оглядел закусочную. Было два часа ночи, и в зале почти никого.
— Что ты имеешь в виду?
— Сколько сейчас здесь людей? Кроме нас.
— Может быть, пять или шесть, — ответил я.
Губы Стеллы задрожали.
— Сколько точно здесь человек?
Я сосчитал. Официант, старик, уставившийся в тарелку супа у двери, две молодые женщины, парень в бейсболке, пытающийся разрезать свой пережаренный стейк, и женщина средних лет в гороховом пальто.
— Шесть, — сказал я. — Шесть человек.
Стелла мгновенно расслабилась.
— Спасибо.
Мы с ней не виделись пять месяцев. Я учился в другом штате и приезжал домой только на лето. Стелла поступила в хороший университет, но ее сестра Энн погибла в автокатастрофе, и это очень сильно повлияло на нее.
Я не знал, зачем она мне позвонила, и сомневался, что ей хочется наверстать упущенное. Стелла выглядела измотанной и эмоционально истощенной. На ее руках были шрамы, синяки и татуировки.
В кафе ее привез Кори, старый приятель, примерно за полчаса до моего прихода. Я не очень хорошо знал его, но то, что знал о нем, мне не нравилось.
— Ну, как ты держишься? — спросил я.
Она не ответила.
Появился официант, и Стелла осторожно оглядела его, прежде чем заказать черный кофе и кусок черничного пирога.
Я взял горячий чай и порцию картошки фри, хотя не был особенно голоден.
Мы сидели в неловкой тишине несколько минут, прежде чем Стелла, глядя на свои руки, спросила:
— Какой самый худший поступок ты когда-либо совершал?
Я пожал плечами и сказал:
— Лгал людям. Лгал, чтобы отмазаться. В основном своим друзьям в старшей школе. Но я изменился. Я больше так не делаю. О, я также однажды украл в магазине. Пару носков.
Стелла рассмеялась.
В этот момент официант пришел с нашими напитками и едой. Стелла подпрыгнула. Ее глаза расширились. Лицо покраснело. Остальные люди в закусочной обернулись на нее, но ничего не сделали.
— Вы в порядке? — спросил официант, сбитый с толку.
Сделав глубокий вдох, Стелла медленно села обратно.
— Да, извините, — сказала она. — Я просто. Просто ночь была долгой.
Официант покачал головой, поставил на столик заказ и ушел. Стелла сделала глоток кофе и посмотрела на меня поверх кружки, ее глаза слезились.
— А я сделала худшее, что можно сделать. Я пыталась кое-кого убить.
Я не был уверен, что правильно ее понял.
— Что?
Стелла кивнула, ее глаза встретились с моими.
— Бегун. Мы с Кори сбили его машиной.
— О Боже. Когда?
— Когда ехали сюда.
Кровь отхлынула от моего лица.
— Надо вызвать полицию. Может, он там все еще лежит. Раненый.
— Не беспокойся, — прервала она. — Мы сразу остановились. Бегуна не было.
— Что это, черт возьми, значит?
Я начал злиться.
— Пожалуйста, не начинай эти игры, — сказал я. — Я не хочу слышать подобного рода чушь.
— Это не чушь, — ответила Стелла. — Можешь спросить Кори.
Я не хотел ему звонить.
А Стелла продолжила:
— На самом деле я не видела бегуна. Кори видел. Потом сказал мне. Я слышала какой-то удар, и Кори сразу остановился. Стал кричать, что попадет в тюрьму, и его жизнь окончена. Но я сказала ему не волноваться. Когда он вышел из машины, чтобы помочь бегуну, там никого не было. Дорога была пуста.
Она сделала еще глоток кофе и ткнула вилкой в кусок пирога, рассматривая синеватые зубчики начинки в тусклом свете флуоресцентных ламп.
— Видишь ли, оно может выглядеть как человек. Может быть любого возраста. Одето как угодно. Оно разговаривает как человек. Ест, пьет, делает все обычные вещи, которые делают люди. Но я не могу его видеть. Эта штука, притворяющаяся человеком, невидима для меня. Но ты и все остальные, вы можете его видеть.
— Ты вообще о чем?
Стелла подняла на меня глаза.
— Две недели назад мы путешествовали. Я, Кори и эта женщина по имени Женевьева. Она была проводником. Это было в доме Кори, на террасе. Мы использовали галлюциногены и пытались исследовать внутреннее ментальное пространство. Путешествовали вместе, разделяя одни и те же образы. Если люди синхронизированы эмоционально и ментально, они могут путешествовать вместе. Я знаю, это звучит, как бред. Но это действительно работает. Это можно описать, как астральное путешествие. Мы построили этот город, в наших умах, а затем исследовали его. В основном он состоял из разных зданий. Структуры, которые возвышались над нами, как горные хребты. В этом ментальном городе, вот где мы на это наткнулись.
Колокольчик над дверью закусочной звякнул, это вышли две молодые женщины.
Стелла проводила их взглядом, затем повернулась ко мне.
— Здесь сейчас четыре человека, — сказал я.
Она кивнула, отпила еще кофе и продолжила.
— Ну, этой ночью мы забрались в город глубже, чем когда-либо прежде. Мы оказались в башне. Там была винтовая лестница. Мы все поднялись на верхний этаж и обнаружили запертую дверь.
— Вы все видите одно и то же? — перебил я, не веря в происходящее.
— Да, мы все это видели.
— Надо же.
— Итак, мы добираемся до этой двери. Металлическая дверь, помятая, но изнутри. Неровности выпирали наружу. Как будто кто-то пинал ее, пытаясь выбить. Женевьева, она испугалась. Сказала не открывать эту дверь. Держаться от нее подальше. Сказала, что по ту сторону путешественник.
— Путешественник?
— Так сказала Женевьева. Будучи гидом, она знала, какие конструкции мы исследуем. Она видела такие двери. И ее предупреждали о путешественниках. По ее словам, они были такими же, как мы, исследователями внутреннего пространства, но не из нашей реальности. Из другой. Плохой. Но, короче говоря, я открыла дверь.
— Зачем?
Стелла взяла в руку чашку кофе, на секунду задумавшись.
В это время один из поваров тихо вышел из кухни и сел за стойку. Он полистал газету, которую кто-то оставил, взглянул на меня, кивнул и слегка улыбнулся.
— После того, как Кори и Женевьева ушли, я услышала голос по ту сторону двери. Голос моей сестры. Она умоляла. Умоляла меня выпустить ее. Клянусь, это была она. Поэтому я открыла эту металлическую дверь.
Чувствуя на себе взгляд повара, я съел несколько кусочков картошки фри. Вдруг, он ее приготовил.
— А что потом? — спросил я Стеллу.
— Когда я открыла ее, что-то внезапно пронеслось мимо меня. Что-то липкое, холодное. Оно задело меня. Было больно.
Стелла показала на два шрама в виде треугольника на своей шее, а затем продолжила.
— В любом случае, по ту сторону двери не было комнаты. Просто пустота. Глубокая пустота. Когда поездка закончилась, я сразу же почувствовала перемену. Я почувствовала, как будто за мной следят. Всю оставшуюся часть той ночи, на следующий день, следующую неделю что-то преследовало меня. Тень. Присутствие. И я знала, просто глубоко в глубине души знала, что если оно настигнет меня, если оно снова коснется меня, я умру.
Она продолжала ковырять свой кусок пирога, разламывая корочку и позволяя черничному желе медленно стекать на блюдце.
— Ты же сказала, что не можешь этого увидеть, Стелла.
Дверь в закусочную открылась, и вошли двое мужчин в рабочих комбинезонах, у каждого в руках каска. Их одежда была пыльной. Стелла внезапно выпрямилась на стуле.
— В закусочную только что вошли двое мужчин, верно?
Я кивнул.
— Да, только эти двое.
Стелла успокоилась.
— Почему я? Зачем ты хотела встретиться? Чтобы рассказать мне это?
Стелла улыбнулась. Впервые за всю ночь.
— Потому что я знала, что ты мне поверишь.
Я с трудом сглотнул, горло внезапно пересохло.
— Ты был хорошим другом. В старшей школе, когда дела шли плохо, ты был тем, кому я могла довериться. Ты был плечом, на котором можно поплакаться, рукой, за которую можно держаться.
Она потянулась через стол и взяла меня за руку.
По правде говоря, я был влюблен в Стеллу большую часть старшей школы. Она была для меня другом, это точно. И какое-то время хорошим другом. Мне нравилось быть для нее скалой. Но я всегда надеялся на большее. И хотя я не видел ее полгода, эти чувства остались. Спящие, но они есть, и ждут пробуждения.
Когда Стелла держала меня за руку и улыбалась, я заметил, как ее ноготь скользнул по внутренней стороне моей ладони. Сначала легонько, а потом резко и сильно.
— Ой, черт!
Я отдернул руку и увидел кровь. Стелла меня порезала своим ногтем. Ранка была в виде треугольника, как у нее на шее.
— Какого черта, Стелла?
Она лишь покачала головой и встала.
— Прости. Мне жаль. Мне пришлось, понимаешь?
— Что пришлось? Причинить мне боль?
Я был в ярости и в замешательстве.
Все в закусочной повернулись и стали смотреть на нас. Только повар встал со своего места у стойки и подошел, горя желанием помочь.
Я отмахнулся от него.
— Все в порядке. Нам не нужна ваша помощь.
И тут Стелла побледнела, ее голос был еле слышен:
— Что?
— Я сказал ему, что у нас все в порядке.
Она побледнела еще больше.
— Кому сказал?
— Повару! — закричал я. — Он подошел, чтобы тебе помочь.
— Но здесь никого нет!
Стелла начала визжать, отпрыгнула назад и врезалась в соседний столик. Стулья попадали. Столовые приборы разлетелись по полу.
— Нет, нет! — кричала она. — Там никого нет!
Повар опустился на колени рядом со Стеллой, и я искренне подумал, что он хочет помочь ей подняться.
Но он этого не сделал. Он наклонился к ней, а она плакала и тряслась, и явно не могла его видеть. Повар повернулся ко мне, ухмыльнулся и широко открыл рот, обнажив кровавые десны, заполненные неровными зубами.
Он разорвал ей горло одним укусом. И пока Стелла билась в последних судорогах, исчез. Просто за долю секунды его не стало.
Кто-то закричал, по-моему, это была женщина в гороховом пальто.
Потом, когда приехали копы, все люди в закусочной сказали, что Стелла перерезала себе горло ножом. Откуда она взяла нож, и куда он делся, они не знали.
Они также сообщили, что повар хотел помочь — пытался закрыть рану и спасти ей жизнь. Полицейские не смогли его найти.
Когда я вернулся в закусочную на следующий день и спросил про повара, официант заявил, что у них нет повара, похожего по описанию на человека, которого я видел.
И вот этот путешественник — кем бы он ни был — пришел за мной.
Прошло пять дней с тех пор, как Стелла умерла в той закусочной.
Пять дней меня преследовали и за мной охотились. Я выследил Кори, и он привел меня к Женевьеве. Она рассказала, какая судьба меня ждет. По ее словам, путешественники используют символ — маленький треугольник, как на шее Стеллы, чтобы выслеживать своих жертв.
Стелла, как я теперь думаю, хотела обмануть путешественника и заставить его взять меня вместо нее. Это не сработало, но она обрекла меня.
Это лишь вопрос времени, когда рядом со мной в автобусе сядет кто-то, кого я не вижу, или пойдет позади меня по улице.
Прямо сейчас я нахожусь в своей спальне в доме моих родителей.
Я не выходил сорок восемь часов, и они начинают беспокоиться обо мне. Они слышали, что я потерял друга — хотя они не могут вспомнить никого по имени Стелла, кто учился со мной в старшей школе.
Но сегодня мама сказала, что ко мне пришли гости. Я выглянул в окно, но никого не увидел на крыльце. Там был только папа, который разговаривал и жестикулировал, как будто в пустое пространство.
В конце концов, мне придется покинуть эту комнату. Иначе родители отправят меня в больницу. И там я буду задавать те же вопросы, что и Стелла. Сколько сейчас людей в палате? Сколько именно?
Я оглядел закусочную. Было два часа ночи, и в зале почти никого.
— Что ты имеешь в виду?
— Сколько сейчас здесь людей? Кроме нас.
— Может быть, пять или шесть, — ответил я.
Губы Стеллы задрожали.
— Сколько точно здесь человек?
Я сосчитал. Официант, старик, уставившийся в тарелку супа у двери, две молодые женщины, парень в бейсболке, пытающийся разрезать свой пережаренный стейк, и женщина средних лет в гороховом пальто.
— Шесть, — сказал я. — Шесть человек.
Стелла мгновенно расслабилась.
— Спасибо.
Мы с ней не виделись пять месяцев. Я учился в другом штате и приезжал домой только на лето. Стелла поступила в хороший университет, но ее сестра Энн погибла в автокатастрофе, и это очень сильно повлияло на нее.
Я не знал, зачем она мне позвонила, и сомневался, что ей хочется наверстать упущенное. Стелла выглядела измотанной и эмоционально истощенной. На ее руках были шрамы, синяки и татуировки.
В кафе ее привез Кори, старый приятель, примерно за полчаса до моего прихода. Я не очень хорошо знал его, но то, что знал о нем, мне не нравилось.
— Ну, как ты держишься? — спросил я.
Она не ответила.
Появился официант, и Стелла осторожно оглядела его, прежде чем заказать черный кофе и кусок черничного пирога.
Я взял горячий чай и порцию картошки фри, хотя не был особенно голоден.
Мы сидели в неловкой тишине несколько минут, прежде чем Стелла, глядя на свои руки, спросила:
— Какой самый худший поступок ты когда-либо совершал?
Я пожал плечами и сказал:
— Лгал людям. Лгал, чтобы отмазаться. В основном своим друзьям в старшей школе. Но я изменился. Я больше так не делаю. О, я также однажды украл в магазине. Пару носков.
Стелла рассмеялась.
В этот момент официант пришел с нашими напитками и едой. Стелла подпрыгнула. Ее глаза расширились. Лицо покраснело. Остальные люди в закусочной обернулись на нее, но ничего не сделали.
— Вы в порядке? — спросил официант, сбитый с толку.
Сделав глубокий вдох, Стелла медленно села обратно.
— Да, извините, — сказала она. — Я просто. Просто ночь была долгой.
Официант покачал головой, поставил на столик заказ и ушел. Стелла сделала глоток кофе и посмотрела на меня поверх кружки, ее глаза слезились.
— А я сделала худшее, что можно сделать. Я пыталась кое-кого убить.
Я не был уверен, что правильно ее понял.
— Что?
Стелла кивнула, ее глаза встретились с моими.
— Бегун. Мы с Кори сбили его машиной.
— О Боже. Когда?
— Когда ехали сюда.
Кровь отхлынула от моего лица.
— Надо вызвать полицию. Может, он там все еще лежит. Раненый.
— Не беспокойся, — прервала она. — Мы сразу остановились. Бегуна не было.
— Что это, черт возьми, значит?
Я начал злиться.
— Пожалуйста, не начинай эти игры, — сказал я. — Я не хочу слышать подобного рода чушь.
— Это не чушь, — ответила Стелла. — Можешь спросить Кори.
Я не хотел ему звонить.
А Стелла продолжила:
— На самом деле я не видела бегуна. Кори видел. Потом сказал мне. Я слышала какой-то удар, и Кори сразу остановился. Стал кричать, что попадет в тюрьму, и его жизнь окончена. Но я сказала ему не волноваться. Когда он вышел из машины, чтобы помочь бегуну, там никого не было. Дорога была пуста.
Она сделала еще глоток кофе и ткнула вилкой в кусок пирога, рассматривая синеватые зубчики начинки в тусклом свете флуоресцентных ламп.
— Видишь ли, оно может выглядеть как человек. Может быть любого возраста. Одето как угодно. Оно разговаривает как человек. Ест, пьет, делает все обычные вещи, которые делают люди. Но я не могу его видеть. Эта штука, притворяющаяся человеком, невидима для меня. Но ты и все остальные, вы можете его видеть.
— Ты вообще о чем?
Стелла подняла на меня глаза.
— Две недели назад мы путешествовали. Я, Кори и эта женщина по имени Женевьева. Она была проводником. Это было в доме Кори, на террасе. Мы использовали галлюциногены и пытались исследовать внутреннее ментальное пространство. Путешествовали вместе, разделяя одни и те же образы. Если люди синхронизированы эмоционально и ментально, они могут путешествовать вместе. Я знаю, это звучит, как бред. Но это действительно работает. Это можно описать, как астральное путешествие. Мы построили этот город, в наших умах, а затем исследовали его. В основном он состоял из разных зданий. Структуры, которые возвышались над нами, как горные хребты. В этом ментальном городе, вот где мы на это наткнулись.
Колокольчик над дверью закусочной звякнул, это вышли две молодые женщины.
Стелла проводила их взглядом, затем повернулась ко мне.
— Здесь сейчас четыре человека, — сказал я.
Она кивнула, отпила еще кофе и продолжила.
— Ну, этой ночью мы забрались в город глубже, чем когда-либо прежде. Мы оказались в башне. Там была винтовая лестница. Мы все поднялись на верхний этаж и обнаружили запертую дверь.
— Вы все видите одно и то же? — перебил я, не веря в происходящее.
— Да, мы все это видели.
— Надо же.
— Итак, мы добираемся до этой двери. Металлическая дверь, помятая, но изнутри. Неровности выпирали наружу. Как будто кто-то пинал ее, пытаясь выбить. Женевьева, она испугалась. Сказала не открывать эту дверь. Держаться от нее подальше. Сказала, что по ту сторону путешественник.
— Путешественник?
— Так сказала Женевьева. Будучи гидом, она знала, какие конструкции мы исследуем. Она видела такие двери. И ее предупреждали о путешественниках. По ее словам, они были такими же, как мы, исследователями внутреннего пространства, но не из нашей реальности. Из другой. Плохой. Но, короче говоря, я открыла дверь.
— Зачем?
Стелла взяла в руку чашку кофе, на секунду задумавшись.
В это время один из поваров тихо вышел из кухни и сел за стойку. Он полистал газету, которую кто-то оставил, взглянул на меня, кивнул и слегка улыбнулся.
— После того, как Кори и Женевьева ушли, я услышала голос по ту сторону двери. Голос моей сестры. Она умоляла. Умоляла меня выпустить ее. Клянусь, это была она. Поэтому я открыла эту металлическую дверь.
Чувствуя на себе взгляд повара, я съел несколько кусочков картошки фри. Вдруг, он ее приготовил.
— А что потом? — спросил я Стеллу.
— Когда я открыла ее, что-то внезапно пронеслось мимо меня. Что-то липкое, холодное. Оно задело меня. Было больно.
Стелла показала на два шрама в виде треугольника на своей шее, а затем продолжила.
— В любом случае, по ту сторону двери не было комнаты. Просто пустота. Глубокая пустота. Когда поездка закончилась, я сразу же почувствовала перемену. Я почувствовала, как будто за мной следят. Всю оставшуюся часть той ночи, на следующий день, следующую неделю что-то преследовало меня. Тень. Присутствие. И я знала, просто глубоко в глубине души знала, что если оно настигнет меня, если оно снова коснется меня, я умру.
Она продолжала ковырять свой кусок пирога, разламывая корочку и позволяя черничному желе медленно стекать на блюдце.
— Ты же сказала, что не можешь этого увидеть, Стелла.
Дверь в закусочную открылась, и вошли двое мужчин в рабочих комбинезонах, у каждого в руках каска. Их одежда была пыльной. Стелла внезапно выпрямилась на стуле.
— В закусочную только что вошли двое мужчин, верно?
Я кивнул.
— Да, только эти двое.
Стелла успокоилась.
— Почему я? Зачем ты хотела встретиться? Чтобы рассказать мне это?
Стелла улыбнулась. Впервые за всю ночь.
— Потому что я знала, что ты мне поверишь.
Я с трудом сглотнул, горло внезапно пересохло.
— Ты был хорошим другом. В старшей школе, когда дела шли плохо, ты был тем, кому я могла довериться. Ты был плечом, на котором можно поплакаться, рукой, за которую можно держаться.
Она потянулась через стол и взяла меня за руку.
По правде говоря, я был влюблен в Стеллу большую часть старшей школы. Она была для меня другом, это точно. И какое-то время хорошим другом. Мне нравилось быть для нее скалой. Но я всегда надеялся на большее. И хотя я не видел ее полгода, эти чувства остались. Спящие, но они есть, и ждут пробуждения.
Когда Стелла держала меня за руку и улыбалась, я заметил, как ее ноготь скользнул по внутренней стороне моей ладони. Сначала легонько, а потом резко и сильно.
— Ой, черт!
Я отдернул руку и увидел кровь. Стелла меня порезала своим ногтем. Ранка была в виде треугольника, как у нее на шее.
— Какого черта, Стелла?
Она лишь покачала головой и встала.
— Прости. Мне жаль. Мне пришлось, понимаешь?
— Что пришлось? Причинить мне боль?
Я был в ярости и в замешательстве.
Все в закусочной повернулись и стали смотреть на нас. Только повар встал со своего места у стойки и подошел, горя желанием помочь.
Я отмахнулся от него.
— Все в порядке. Нам не нужна ваша помощь.
И тут Стелла побледнела, ее голос был еле слышен:
— Что?
— Я сказал ему, что у нас все в порядке.
Она побледнела еще больше.
— Кому сказал?
— Повару! — закричал я. — Он подошел, чтобы тебе помочь.
— Но здесь никого нет!
Стелла начала визжать, отпрыгнула назад и врезалась в соседний столик. Стулья попадали. Столовые приборы разлетелись по полу.
— Нет, нет! — кричала она. — Там никого нет!
Повар опустился на колени рядом со Стеллой, и я искренне подумал, что он хочет помочь ей подняться.
Но он этого не сделал. Он наклонился к ней, а она плакала и тряслась, и явно не могла его видеть. Повар повернулся ко мне, ухмыльнулся и широко открыл рот, обнажив кровавые десны, заполненные неровными зубами.
Он разорвал ей горло одним укусом. И пока Стелла билась в последних судорогах, исчез. Просто за долю секунды его не стало.
Кто-то закричал, по-моему, это была женщина в гороховом пальто.
Потом, когда приехали копы, все люди в закусочной сказали, что Стелла перерезала себе горло ножом. Откуда она взяла нож, и куда он делся, они не знали.
Они также сообщили, что повар хотел помочь — пытался закрыть рану и спасти ей жизнь. Полицейские не смогли его найти.
Когда я вернулся в закусочную на следующий день и спросил про повара, официант заявил, что у них нет повара, похожего по описанию на человека, которого я видел.
И вот этот путешественник — кем бы он ни был — пришел за мной.
Прошло пять дней с тех пор, как Стелла умерла в той закусочной.
Пять дней меня преследовали и за мной охотились. Я выследил Кори, и он привел меня к Женевьеве. Она рассказала, какая судьба меня ждет. По ее словам, путешественники используют символ — маленький треугольник, как на шее Стеллы, чтобы выслеживать своих жертв.
Стелла, как я теперь думаю, хотела обмануть путешественника и заставить его взять меня вместо нее. Это не сработало, но она обрекла меня.
Это лишь вопрос времени, когда рядом со мной в автобусе сядет кто-то, кого я не вижу, или пойдет позади меня по улице.
Прямо сейчас я нахожусь в своей спальне в доме моих родителей.
Я не выходил сорок восемь часов, и они начинают беспокоиться обо мне. Они слышали, что я потерял друга — хотя они не могут вспомнить никого по имени Стелла, кто учился со мной в старшей школе.
Но сегодня мама сказала, что ко мне пришли гости. Я выглянул в окно, но никого не увидел на крыльце. Там был только папа, который разговаривал и жестикулировал, как будто в пустое пространство.
В конце концов, мне придется покинуть эту комнату. Иначе родители отправят меня в больницу. И там я буду задавать те же вопросы, что и Стелла. Сколько сейчас людей в палате? Сколько именно?
