В каждой компании смена руководства всегда приводит к увольнениям сотрудников. Я помню, как это случилось со мной в первый раз, и как это было в последующие разы. Уход любого из директоров и даже старшего менеджера влечет за собой череду увольнений, как будто старая опытная команда вдруг стала недостаточно хороша, и надо срочно вливать свежую кадровую кровь. Иногда мне кажется, что у новых начальников комплекс Бога, и им нравится играть с человеческими судьбами, потому что у них есть власть это делать.
Если бы мне посчастливилось работать в компании, где не увольняют при смене руководства, я согласился бы оставаться в ней до пенсии.
Но Interstellar Bytes, в которой я сейчас работаю, две недели назад претерпела кадровые пертурбации на самом верху. Буквально на днях они объявили о мерах по сокращению расходов, а это значит, что пора собирать вещи. Я проработал здесь всего год. Почему удача никогда не может быть на моей стороне?
Новый генеральный директор госпожа Саюри лично курирует увольнения. Сегодня в офисе ужасно тихо, привычная суета сменилась напряженной тишиной. Страх читается в глазах моих коллег, и все со страхом ждут, когда назовут их имя. Менеджер Дакари зачитывает имена с листка бумаги, который держит в потных руках. Он хороший парень. Жаль, что ему поручили этим заниматься.
— Кимберли! — кричит он. — Госпожа Саюри хочет поговорить с тобой.
Я вижу, как Кимберли неуклюже встает со своего стула и медленно идет в зал заседаний. Бедная женщина. Такая милая, и любит шутить.
Смотрю на часы. Прошло двадцать минут, а Кимберли все еще там. Это странно. В зале заседаний один вход, он же выход. Она не могла покинуть его незаметно. Но ведь я не видел, как Седрик, Ким и другие сотрудники выходили оттуда. Что здесь происходит?
Мои раздумья прерываются, когда вижу, как Дакари машет мне рукой. Должно быть, я не услышал свое имя. Он жестом показывает мне на зал заседаний. Я так же неуклюже встаю и направляюсь туда. Я привык, и мне известно, что произойдет.
Стучу в дверь, и мне отвечает женский голос:
— Пожалуйста, входите.
Я не торопясь вхожу внутрь и вижу красивую женщину, сидящую за столом напротив. Красивую и одновременно пугающую. Она молча смотрит на меня, я тоже молчу. Через минуту мне надоедает стоять, и я присаживаюсь на стул.
— Нервничаешь? Ну, это понятно. Вижу, ты в курсе, что происходит в компании, — говорит Саюри.
— Я не удивлен. Это случается каждый раз, когда меняется руководство.
— Правильно. Только на этот раз все немного иначе. Видишь ли, я сейчас для тебя, как Бог. И твоя жизнь полностью зависит от меня.
— Да, конечно, — усмехнулся я, понимая, что все ее слова обыкновенная чушь, которую мне приходилось выслушивать много раз.
— Судя по вашему досье, вы работали в трех компаниях, не считая этой, и были уволены из-за смены генерального директора, старшего менеджера и финансового директора, — сказала она, пристально глядя в мои глаза, отчего мне стало немного не по себе.
— У вас также есть проблемы в личной жизни, — добавила она.
— Извините, что? — перебил я.
— Ты всю жизнь один, — продолжила Саюри, не обращая внимания на мою реплику. — У тебя нет настоящих друзей. Все твои близкие родственники умерли. И у тебя никогда не было жены, а сейчас нет даже подружки. Что это, как ни одиночество?
— Я понимаю, что вы собрали обо мне информацию, посмотрев профили в соцсетях. Признаться, я не удивлен таким бесцеремонным вторжением в личную жизнь. Но вам не кажется, что это немножко подло?
— Вдобавок ко всему, — продолжила она, снова оставив без внимания мои слова, — ты уже привык к невезению. Ты пытался встречаться с женщинами и заводить друзей, но ничего не вышло. Вижу, твоя последняя победа, если это можно назвать победой, связана с женщиной по имени Эрика. Но и она тебя проигнорировала, хотя ты угостил ее вкусным обедом в хорошем итальянском ресторане и вообще все делал правильно. Она совсем не заинтересовалась тобой. Может, ты ее не возбуждаешь?
Я встал со стула, не в силах сдерживать себя.
— Какого черта ты за мной шпионишь? Это моя личная жизнь, которая не имеет никакого отношения к работе в компании.
— Что она сказала при расставании? Не помнишь? Могу напомнить. Она сказала, что ей нужен кто-то более захватывающий и более общительный.
Пораженный, я обратно сел на стул. Она не просто в точности воспроизвела слова Эрики, он сказала их ее голосом. Я не мог понять, откуда она обо всем узнала, не говоря уже о том, как смогла так идеально копировать голос.
— А как насчет твоей матери? — продолжала Саюри. — Помнишь, как она хотела, чтобы ты женился на хорошей девушке? До того, как она умерла. Жаль, что смерть твоих родителей была преждевременной. Они ведь погибли в автокатастрофе, верно?
Она открыла рот, и я услышал визг шин, а затем страшный грохот. Эти звуки эхом отдавались в моих ушах, перенося меня обратно в тот роковой день. Я слышал, как мать и отец кричали, и их голоса были полны боли и ужаса. А потом взрыв заставил их замолчать навсегда. Мое сердце колотилось в груди, и я почувствовал, как холодный пот выступил на лбу.
— Это было одно из самых страшных столкновений в нашем округе за последние десять лет. Какая жалость, — продолжала Саюри, по-видимому, наслаждаясь моими муками. — И хуже всего, что ты в неполные 19 лет стал свидетелем катастрофы и видел, как они умирают.
Я смотрел на нее, потрясенный до безумия. В моем разуме проносился вихрь эмоций — горе, гнев, недоверие. Как она могла знать такие подробности моей жизни? Воспоминания о том дне снова нахлынули на меня — визжащие шины, оглушительный грохот и безжизненные тела моих родителей. Я почувствовал комок в горле, а глаза защипало от слез. Взгляд Саюри не дрогнул, ее глаза по-прежнему сверлили меня, как будто она на что-то смотрела прямо в моей душе. Тяжесть ее слов сдавливала грудь, затрудняя дыхание. Мне хотелось с криком наброситься на нее, но я был парализован страхом и смятением.
— Ну, мне понравилось немного поиграть с тобой, это весело. Но теперь веселье закончилось, — сказала мне Саюри.
Выражение ее лица стало жестче, и на нем появилась леденящая улыбка.
— И, кстати, никто не услышит, если ты закричишь.
Внезапно яркий белый свет залил комнату, такой сильный, что от него не спасали плотно зажмуренные глаза. Я чувствовал жар на своей коже. Ничего не видя, стал водить руками, чтобы нащупать стол, стул или дверь, но мои пальцы рассекали пустоту. Я хотел нащупать ножки стула, на котором сидел, но не было и их.
А потом все погрузилось во тьму. Я открыл глаза и ничего не увидел. Вообще ничего. Может, я ослеп от этого света. Вытянул руки перед собой, но даже не смог разглядеть их очертаний.
И тут легкий порыв воздуха ударил мне в затылок. Он был очень холодным, отчего по позвоночнику пробежала дрожь. Затем раздался свист, и возникло ощущение, будто что-то закружилось вокруг меня.
Затем возникли очертания человека в пустоте. Хорошо. Значит, я не слепой. Эта фигура приближалась ко мне, но я не мог пошевелиться. Стоял, как вкопанный, до краев наполненный ужасом. Фигура была высокой и стройной, от нее исходило сияние. Ее движения были медленными и обдуманными, как будто она смаковала мой страх.
И тут до меня дошло, что она права. Я один. По-настоящему один. Ни друзей. Ни семьи. Не к кому пойти в гости, чтобы разделить радости жизни. Никто не обопрется о мое плечо и не позволит мне опереться о свое. Ничто меня не ждет в будущем, и если жизнь закончится сейчас, это избавит от дальнейших страданий.
Поэтому я замер, закрыл глаза, смирился и стал ждать.
Время шло, но ничего не происходило. А затем я открыл глаза и увидел себя, сидящим на стуле в зале заседаний. Вокруг было очень тихо.
В футе от меня стояла женская человекоподобная фигура, словно отлитая из прозрачного стекла. Ее лицо было идеально гладким, без каких-либо черт, но я чувствовал на себе пристальный взгляд. Она стояла неподвижно, одновременно завораживая и ужасая.
Затем фигура зашевелилась и пошла к стулу, на котором до этого сидела Саюри. В движении ее форма менялась, а поверхность рябила, как вода. Она превращалась в Саюри с мрачным лицом и хищным взглядом, устремленным на меня.
— Интересно. Я не получаю от тебя удовольствия, как от других, — сказала она холодным и расчетливым голосом, а потом замолчала, словно размышляя, как поступить дальше.
— Вижу, ты презираешь этот мир. Если будешь служить мне вечно, я дам тебе цель в жизни. То, к чему ты будешь стремиться, чтобы уйти от жалкого человеческого существования и немного приблизиться к Богу, — сказала она с особым очарованием. — Что на это скажешь? Можешь отказаться, и твоя жизнь останется прежней, такой же жалкой и несчастной. Но ты не умрешь. Пока, во всяком случае.
Может, в тот момент я был особенно уязвим. Может, смалодушничал из-за всего пережитого. Но я решил, что лучше принять сделку с дьяволом, чем продолжать страдать в этой жизни.
Я посмотрел на нее и дрожащим голосом произнес:
— Да. Я принимаю твое предложение.
— Хорошо.
Саюри улыбнулась прежней холодной улыбкой.
— Я вижу перед тобой светлое будущее. Я повышаю тебя в должности до старшего финансового менеджера и прямо сейчас выписываю большую премию. Это экономия с зарплат тех, кого я уволила сегодня. Трать деньги, как считаешь нужным.
Она немного помолчала, а затем продолжила:
— Но знай, ты больше никогда не сможешь завести друзей. И у тебя больше не будет отношений. В противном случае это нарушит наш контракт, а ты должен служить только мне, и являться в любой момент, когда позову, без всяких жалоб и вопросов.
Внезапно прямо передо мной материализовались документ и ручка. Контракт был написан элегантным, почти архаичным шрифтом, с замысловатыми узорами по краям букв. Я понял, что это контракт на новую должность, плюс все, о чем было сказано дополнительно.
Мои руки дрожали, когда я взял ручку и поставил подпись, но сразу после этого меня охватило странное спокойствие. Я вернул ей контракт.
Она посмотрела, поставила свою подпись и протянула бумаги мне.
— Храни, это твое, — сказала она с нескрываемым удовлетворением. — Я должна еще раз упомянуть, что ты потеряешь способность проявлять эмоции и получать удовольствие, продолжая служить мне. Но я не думаю, что для тебя это большая проблема, верно?
Я кивнул в знак согласия, чувствуя, как меня охватывает холодное оцепенение.
— Хорошо. А теперь зови Дакари, он следующий в списке.
Я встал, пожал ей руку и вышел из зала заседаний.
Подошел к Дакари и сказал ему с улыбкой:
— Эй, приятель, ты следующий. Удачи. Она тебе понадобится.
Дакари, казалось, был в полном шоке, когда услышал это от меня. Он медленно побрел к залу заседаний, постоял немного у дверей, затем без стука вошел. Не знаю, почему, но в этот момент я испытал острое наслаждение, чего раньше никогда не было в подобных ситуациях. Я понял, что перешел черту и стал частью системы, которую недавно презирал.
Я вернулся к своему столу, все еще держа в руке контракт. В офисе было по-прежнему тихо, но для меня все изменилось. Я чувствовал себя иначе. Тяжесть принятого решения навалилась на меня, и я понимал, что пути назад нет. Я сделал свой выбор, с которым придется жить.
Когда сел в кресло, еще раз взглянул на контракт. Элегантный шрифт и замысловатые узоры словно насмехались надо мной. Я бросил его в ящик, зная, что наступает новая жизнь. Будущее оставалось неопределенным, но одно было ясно — я уже не тот человек, который недавно вошел в тот зал заседаний.
Если бы мне посчастливилось работать в компании, где не увольняют при смене руководства, я согласился бы оставаться в ней до пенсии.
Но Interstellar Bytes, в которой я сейчас работаю, две недели назад претерпела кадровые пертурбации на самом верху. Буквально на днях они объявили о мерах по сокращению расходов, а это значит, что пора собирать вещи. Я проработал здесь всего год. Почему удача никогда не может быть на моей стороне?
Новый генеральный директор госпожа Саюри лично курирует увольнения. Сегодня в офисе ужасно тихо, привычная суета сменилась напряженной тишиной. Страх читается в глазах моих коллег, и все со страхом ждут, когда назовут их имя. Менеджер Дакари зачитывает имена с листка бумаги, который держит в потных руках. Он хороший парень. Жаль, что ему поручили этим заниматься.
— Кимберли! — кричит он. — Госпожа Саюри хочет поговорить с тобой.
Я вижу, как Кимберли неуклюже встает со своего стула и медленно идет в зал заседаний. Бедная женщина. Такая милая, и любит шутить.
Смотрю на часы. Прошло двадцать минут, а Кимберли все еще там. Это странно. В зале заседаний один вход, он же выход. Она не могла покинуть его незаметно. Но ведь я не видел, как Седрик, Ким и другие сотрудники выходили оттуда. Что здесь происходит?
Мои раздумья прерываются, когда вижу, как Дакари машет мне рукой. Должно быть, я не услышал свое имя. Он жестом показывает мне на зал заседаний. Я так же неуклюже встаю и направляюсь туда. Я привык, и мне известно, что произойдет.
Стучу в дверь, и мне отвечает женский голос:
— Пожалуйста, входите.
Я не торопясь вхожу внутрь и вижу красивую женщину, сидящую за столом напротив. Красивую и одновременно пугающую. Она молча смотрит на меня, я тоже молчу. Через минуту мне надоедает стоять, и я присаживаюсь на стул.
— Нервничаешь? Ну, это понятно. Вижу, ты в курсе, что происходит в компании, — говорит Саюри.
— Я не удивлен. Это случается каждый раз, когда меняется руководство.
— Правильно. Только на этот раз все немного иначе. Видишь ли, я сейчас для тебя, как Бог. И твоя жизнь полностью зависит от меня.
— Да, конечно, — усмехнулся я, понимая, что все ее слова обыкновенная чушь, которую мне приходилось выслушивать много раз.
— Судя по вашему досье, вы работали в трех компаниях, не считая этой, и были уволены из-за смены генерального директора, старшего менеджера и финансового директора, — сказала она, пристально глядя в мои глаза, отчего мне стало немного не по себе.
— У вас также есть проблемы в личной жизни, — добавила она.
— Извините, что? — перебил я.
— Ты всю жизнь один, — продолжила Саюри, не обращая внимания на мою реплику. — У тебя нет настоящих друзей. Все твои близкие родственники умерли. И у тебя никогда не было жены, а сейчас нет даже подружки. Что это, как ни одиночество?
— Я понимаю, что вы собрали обо мне информацию, посмотрев профили в соцсетях. Признаться, я не удивлен таким бесцеремонным вторжением в личную жизнь. Но вам не кажется, что это немножко подло?
— Вдобавок ко всему, — продолжила она, снова оставив без внимания мои слова, — ты уже привык к невезению. Ты пытался встречаться с женщинами и заводить друзей, но ничего не вышло. Вижу, твоя последняя победа, если это можно назвать победой, связана с женщиной по имени Эрика. Но и она тебя проигнорировала, хотя ты угостил ее вкусным обедом в хорошем итальянском ресторане и вообще все делал правильно. Она совсем не заинтересовалась тобой. Может, ты ее не возбуждаешь?
Я встал со стула, не в силах сдерживать себя.
— Какого черта ты за мной шпионишь? Это моя личная жизнь, которая не имеет никакого отношения к работе в компании.
— Что она сказала при расставании? Не помнишь? Могу напомнить. Она сказала, что ей нужен кто-то более захватывающий и более общительный.
Пораженный, я обратно сел на стул. Она не просто в точности воспроизвела слова Эрики, он сказала их ее голосом. Я не мог понять, откуда она обо всем узнала, не говоря уже о том, как смогла так идеально копировать голос.
— А как насчет твоей матери? — продолжала Саюри. — Помнишь, как она хотела, чтобы ты женился на хорошей девушке? До того, как она умерла. Жаль, что смерть твоих родителей была преждевременной. Они ведь погибли в автокатастрофе, верно?
Она открыла рот, и я услышал визг шин, а затем страшный грохот. Эти звуки эхом отдавались в моих ушах, перенося меня обратно в тот роковой день. Я слышал, как мать и отец кричали, и их голоса были полны боли и ужаса. А потом взрыв заставил их замолчать навсегда. Мое сердце колотилось в груди, и я почувствовал, как холодный пот выступил на лбу.
— Это было одно из самых страшных столкновений в нашем округе за последние десять лет. Какая жалость, — продолжала Саюри, по-видимому, наслаждаясь моими муками. — И хуже всего, что ты в неполные 19 лет стал свидетелем катастрофы и видел, как они умирают.
Я смотрел на нее, потрясенный до безумия. В моем разуме проносился вихрь эмоций — горе, гнев, недоверие. Как она могла знать такие подробности моей жизни? Воспоминания о том дне снова нахлынули на меня — визжащие шины, оглушительный грохот и безжизненные тела моих родителей. Я почувствовал комок в горле, а глаза защипало от слез. Взгляд Саюри не дрогнул, ее глаза по-прежнему сверлили меня, как будто она на что-то смотрела прямо в моей душе. Тяжесть ее слов сдавливала грудь, затрудняя дыхание. Мне хотелось с криком наброситься на нее, но я был парализован страхом и смятением.
— Ну, мне понравилось немного поиграть с тобой, это весело. Но теперь веселье закончилось, — сказала мне Саюри.
Выражение ее лица стало жестче, и на нем появилась леденящая улыбка.
— И, кстати, никто не услышит, если ты закричишь.
Внезапно яркий белый свет залил комнату, такой сильный, что от него не спасали плотно зажмуренные глаза. Я чувствовал жар на своей коже. Ничего не видя, стал водить руками, чтобы нащупать стол, стул или дверь, но мои пальцы рассекали пустоту. Я хотел нащупать ножки стула, на котором сидел, но не было и их.
А потом все погрузилось во тьму. Я открыл глаза и ничего не увидел. Вообще ничего. Может, я ослеп от этого света. Вытянул руки перед собой, но даже не смог разглядеть их очертаний.
И тут легкий порыв воздуха ударил мне в затылок. Он был очень холодным, отчего по позвоночнику пробежала дрожь. Затем раздался свист, и возникло ощущение, будто что-то закружилось вокруг меня.
Затем возникли очертания человека в пустоте. Хорошо. Значит, я не слепой. Эта фигура приближалась ко мне, но я не мог пошевелиться. Стоял, как вкопанный, до краев наполненный ужасом. Фигура была высокой и стройной, от нее исходило сияние. Ее движения были медленными и обдуманными, как будто она смаковала мой страх.
И тут до меня дошло, что она права. Я один. По-настоящему один. Ни друзей. Ни семьи. Не к кому пойти в гости, чтобы разделить радости жизни. Никто не обопрется о мое плечо и не позволит мне опереться о свое. Ничто меня не ждет в будущем, и если жизнь закончится сейчас, это избавит от дальнейших страданий.
Поэтому я замер, закрыл глаза, смирился и стал ждать.
Время шло, но ничего не происходило. А затем я открыл глаза и увидел себя, сидящим на стуле в зале заседаний. Вокруг было очень тихо.
В футе от меня стояла женская человекоподобная фигура, словно отлитая из прозрачного стекла. Ее лицо было идеально гладким, без каких-либо черт, но я чувствовал на себе пристальный взгляд. Она стояла неподвижно, одновременно завораживая и ужасая.
Затем фигура зашевелилась и пошла к стулу, на котором до этого сидела Саюри. В движении ее форма менялась, а поверхность рябила, как вода. Она превращалась в Саюри с мрачным лицом и хищным взглядом, устремленным на меня.
— Интересно. Я не получаю от тебя удовольствия, как от других, — сказала она холодным и расчетливым голосом, а потом замолчала, словно размышляя, как поступить дальше.
— Вижу, ты презираешь этот мир. Если будешь служить мне вечно, я дам тебе цель в жизни. То, к чему ты будешь стремиться, чтобы уйти от жалкого человеческого существования и немного приблизиться к Богу, — сказала она с особым очарованием. — Что на это скажешь? Можешь отказаться, и твоя жизнь останется прежней, такой же жалкой и несчастной. Но ты не умрешь. Пока, во всяком случае.
Может, в тот момент я был особенно уязвим. Может, смалодушничал из-за всего пережитого. Но я решил, что лучше принять сделку с дьяволом, чем продолжать страдать в этой жизни.
Я посмотрел на нее и дрожащим голосом произнес:
— Да. Я принимаю твое предложение.
— Хорошо.
Саюри улыбнулась прежней холодной улыбкой.
— Я вижу перед тобой светлое будущее. Я повышаю тебя в должности до старшего финансового менеджера и прямо сейчас выписываю большую премию. Это экономия с зарплат тех, кого я уволила сегодня. Трать деньги, как считаешь нужным.
Она немного помолчала, а затем продолжила:
— Но знай, ты больше никогда не сможешь завести друзей. И у тебя больше не будет отношений. В противном случае это нарушит наш контракт, а ты должен служить только мне, и являться в любой момент, когда позову, без всяких жалоб и вопросов.
Внезапно прямо передо мной материализовались документ и ручка. Контракт был написан элегантным, почти архаичным шрифтом, с замысловатыми узорами по краям букв. Я понял, что это контракт на новую должность, плюс все, о чем было сказано дополнительно.
Мои руки дрожали, когда я взял ручку и поставил подпись, но сразу после этого меня охватило странное спокойствие. Я вернул ей контракт.
Она посмотрела, поставила свою подпись и протянула бумаги мне.
— Храни, это твое, — сказала она с нескрываемым удовлетворением. — Я должна еще раз упомянуть, что ты потеряешь способность проявлять эмоции и получать удовольствие, продолжая служить мне. Но я не думаю, что для тебя это большая проблема, верно?
Я кивнул в знак согласия, чувствуя, как меня охватывает холодное оцепенение.
— Хорошо. А теперь зови Дакари, он следующий в списке.
Я встал, пожал ей руку и вышел из зала заседаний.
Подошел к Дакари и сказал ему с улыбкой:
— Эй, приятель, ты следующий. Удачи. Она тебе понадобится.
Дакари, казалось, был в полном шоке, когда услышал это от меня. Он медленно побрел к залу заседаний, постоял немного у дверей, затем без стука вошел. Не знаю, почему, но в этот момент я испытал острое наслаждение, чего раньше никогда не было в подобных ситуациях. Я понял, что перешел черту и стал частью системы, которую недавно презирал.
Я вернулся к своему столу, все еще держа в руке контракт. В офисе было по-прежнему тихо, но для меня все изменилось. Я чувствовал себя иначе. Тяжесть принятого решения навалилась на меня, и я понимал, что пути назад нет. Я сделал свой выбор, с которым придется жить.
Когда сел в кресло, еще раз взглянул на контракт. Элегантный шрифт и замысловатые узоры словно насмехались надо мной. Я бросил его в ящик, зная, что наступает новая жизнь. Будущее оставалось неопределенным, но одно было ясно — я уже не тот человек, который недавно вошел в тот зал заседаний.
