Я никогда не был большим поклонником Хэллоуина. С детства не любил ужастики, а переодевание во всяких монстров считал странным способом получить конфеты. Сейчас учусь в колледже, и мои взгляды ничуть не изменились, хотя однокурсники подначивают даже больше, чем раньше одноклассники.
И это одна из причин, почему на праздник я решил съездить домой. Родители обрадовались такому незапланированному визиту, и я тоже был очень рад снова увидеть их, но через пару дней меня стала одолевать скука. От нечего делать я стал просматривать газеты в кабинете отца и наткнулся на одно объявление.
«Нужен взрослый актер для работы во дворе на Хэллоуин. Необходимо все сделать в понедельник вечером. Оплата хорошая».
Дальше шел местный номер телефона.
Я подумал, что не для того бежал сюда от Хэллоуина, чтобы здесь заниматься организацией этого праздника, но решил позвонить и узнать про оплату. В конце концов, это ни к чему не обязывает.
Трубку сняли после третьего гудка, и я услышал:
— Привет!
— Здравствуйте. Меня зовут Джон Чатсворт. Я звоню по поводу объявления. Вам еще нужен кто-то для работы или чего-то в этом роде?
Сначала я услышал тихий смех, а затем:
— Да, да. Мне звонило несколько человек, но ни с кем не получилось договориться. Вы действительно заинтересованы в такой работе?
— Я отвечу точно, если вы подробно расскажете, что надо будет делать, и сколько готовы заплатить.
— Да, конечно. Вы будете частью моей экспозиции на лужайке. Вас закопают в землю примерно по плечи. Вы будете стонать, кричать и умолять, чтобы вас отпустили, когда дети придут за конфетами. Думаю, это будет продолжаться с 6 до 10 вечера, хотя мы можем закончить раньше, если желающие вымогать сладости перестанут приходить. Готов заплатить 400 долларов за 4 часа работы. Думаю, это хорошая ставка.
Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно:
— Ну да. Звучит не так уж плохо. Пожалуй, я соглашусь.
— Не вижу причин отказать вам. Сейчас пришлю сообщением свой адрес. Жду завтра в 5:30 вечера. Полчаса как раз хватит, чтобы загримировать вас.
— Отлично. Увидимся, — сказал я и повесил трубку, а про себя подумал, что сто баксов в час это круто.
На следующий день, приехав по адресу, я встретил человека, который представился как Лэнгфорд Ламли. На вид ему было чуть за шестьдесят. Он жил один в большом доме в достаточно престижном районе. Сразу пригласил меня в гостиную, извинился за беспорядок и усадил в кресло. Потом подкатил журнальный столик с гримировочным набором и стал колдовать над моей внешностью. По задумке я должен играть роль трупа, который вылезает из могилы. Уже через десять минут меня было не отличить от покойника.
— Вы профессиональный гример? — поинтересовался я.
Он рассмеялся и слегка покраснел.
— Нет, ничего подобного. Я научился этому у своей жены. Она, к сожалению, умерла. Вот у кого был настоящий талант. То, что я делаю сейчас. Ну, мы всегда любили пошалить на праздник, и это своеобразный способ почтить ее память.
Потом он вытащил из кармана комбинезона пачку двадцаток и протянул мне.
— Держи авансом. Здесь 500. Решил сделать тебе надбавку. Все же, ты будешь центром внимания весь вечер. Детям должно понравиться. А теперь пошли, тебя еще надо прикопать, пока они не начали приходить.
Роль могилы играл большой металлический ящик длиной около семи футов и шириной около трех. Его крышка была покрыта искусственной травой, но она практически сливалась с травой газона. Когда Лэнгфорд открывал ее, со стороны казалось, что он распахивает кусок своего двора. Он заметил удивление на моем лице и ухмыльнулся.
— Да, тут все идеально подогнано. И по цвету, и по размеру. Мне потребовалось несколько лет, чтобы добиться такого сходства.
Я смотрел на открытый контейнер, в котором мне предстояло находиться следующие несколько часов. Честно говоря, он не выглядел отталкивающе. Внутри выстлан мягким материалом. С боков я заметил два отверстия. Лэнгфорд сказал, что это вентиляция. И хотя на улице прохладно, в этом ящике можно вспотеть.
— Не беспокойся. Еще никто не жаловался, что ему было плохо.
Я улыбнулся и кивнул:
— Да, могила, достойная короля.
Лежать действительно было удобно. Ноги не затекали, а если руки уставали, их можно вытянуть. Мое лицо находилось в обрамлении ткани, имитирующей траву. Она немного щекотала шею, но я привык. Поймал себя на мысли, что могу легко здесь уснуть.
Я был не единственным украшением двора. Повсюду стояли скелеты, привидения и тыквы. А у дуба, который рос в дальнем углу, расположилась мрачная жница с косой. Сам я находился немного в отдалении от подъездной дорожки, куда будут приходить дети. Поэтому мне и нужно производить шум, чтобы на меня обращали внимание.
Первая группа детей появилась минут через пятнадцать, и я почувствовал небольшое облегчение. Чуть было не сказал им «Привет» или «Счастливого Хэллоуина», но вовремя спохватился. Подождал, пока они дойдут до двери, и истошно заорал.
— Помогите мне! Я еще не умер!
Все трое закричали от испуга, а один стал убегать, прежде чем самый старший схватил его со смехом.
— Он же не настоящий, тупица. Это круто придумано.
— Счастливого Хэллоуина, дети! — сказал Лэнгфорд, выйдя на улицу в наряде зомби, чем сразу всех успокоил. — Вы немного рановато, но это значит, что можете набрать сладостей больше всех.
Я рассмеялся, и когда они направились обратно к подъездной дорожке, нервно поглядывая на меня, пожелал им удачи в вымогательстве сладостей. Потом стали приходить дети с родителями, и праздник набирал обороты по мере приближения ночи. Я быстро вжился в свою роль — кричал на одних, безумно смеялся над другими, и был так увлечен, что не заметил, как выключилась вентиляция в ящике. А потом мое тело стало обволакивать что-то плотное.
— Сделай глубокий вдох и задержи дыхание, — сказал Лэнгфорд.
Я и не заметил, как он подошел ко мне со стороны головы. Хотел поинтересоваться, что это за розыгрыш, как вдруг почувствовал, что на мое тело хлынула холодная жидкость. Я попытался вылезти из ящика, но с трудом мог шевелиться. А когда коленями надавил изнутри на крышку, она не сдвинулась с места.
— Ты тратишь время. Это быстросохнущая смола. Она пластичная, но недостаточно, чтобы можно было нормально дышать, если не освободишь место прямо сейчас. Сделай глубокий вдох и не выдыхай, пока я не скажу.
Мне хотелось потребовать, чтобы он меня отпустил, но Лэнгфорд был прав. Смола заполнила больше половины ящика, и я чувствовал, как она густеет. Теперь я едва мог шевелить ногами, и требовалось серьезное усилие, чтобы поднять руки. Поэтому я сделал самый глубокий вдох, на который был способен.
Примерно через минуту ящик заполнился до краев, и смола перестала поступать. Моя грудь горела, и я начал медленно выпускать воздух. А он небрежно глянул на часы и сказал, что этого хватит.
Я выдохнул весь воздух и тут же сделал вдох.
— Дыши также глубоко, а то смола снова ляжет на грудь.
— Зачем все это? — чуть слышно прошептал я.
Лэнгфорд улыбнулся и покачал головой.
— Это смешно. Ты напуган. Боишься умереть. Но спрашиваешь «зачем», а не просишь отпустить. Но, нет, я не скажу тебе, почему. Мои причины — мои собственные. И если ты хочешь иметь хоть какой-то шанс, тебе лучше приберечь свои крики о помощи для следующей партии халявщиков. Кстати, вот они идут.
Пока он ходил за очередной корзинкой конфет, я кричал паре, которая привела сюда своих маленьких девочек:
— Пожалуйста, помогите мне! Это не шутка! Он сумасшедший! Он убьет меня!
Мужчина просто отвел взгляд, а женщина рассмеялась, подтягивая детей к двери. Лэнгфорд, когда принес конфеты, громко расхохотался и помахал мне.
— Пожалуйста! Вызовите полицию! Он меня убьет!
Они уже уходили, и мужчина на мгновение остановился, бросив взгляд на меня и снова на Лэнгфорда, но тот опять громко рассмеялся и пожелал им счастливого Хэллоуина.
Вот так это продолжалось следующие два часа. Я кричал, умолял и угрожал, но мне никто не верил. Все думали, что это часть шоу, и всякий раз, когда кто-то становился обеспокоенным, Лэнгфорд говорил, что в следующем году надо будет закопать покойника поглубже, или засунуть ему в рот яблоко. Потом вручал конфеты, и люди уходили.
Я перепробовал все, что приходило в голову, но ничего не помогало. Смола крепко держала меня. Я не мог дотянуться до телефона и вообще пошевелить телом. Лишь руки и голова имели ограниченную свободу.
— Думаю, поток сладкоежек заканчивается. И тебе надо хорошо постараться для следующей группы.
Я посмотрел на Лэнгфорда.
— Пожалуйста, отпустите меня. Я никому не скажу. Будем считать, что это экстремальная шутка с вашей стороны, верно?
На этот раз он не смеялся, а просто мрачно смотрел.
— Я думаю, ты лучше меня знаешь, что это невозможно.
В этот момент я услышал, что очередная группа детей приближается к подъездной дорожке, что-то возбужденно обсуждая.
— Счастливого Хэллоуина, дети! У меня осталось много конфет, а еще есть особый сюрприз, если вы подождете всего минуту!
Дети остановились, и Лэнгфорд воспринял это как желание подождать.
— Сейчас вернусь! — сказал он и ушел за дом.
Как только он скрылся из виду, одна из девочек, худенькая блондинка в костюме дьявола, направилась через двор в мою сторону. Я тут же стал звать ее.
— Девочка, эй! Мне нужна твоя помощь. Этот человек сумасшедший. Он не выпускает меня отсюда. Мне нужно, чтобы ты позвонила в полицию. Или иди домой и расскажи родителям, ладно? Пожалуйста, это очень важно, и я не шучу. Пожалуйста, позови на помощь прямо сейчас.
Маленькая девочка остановилась, размахивая своим тыквенным фонарем, и внимательно выслушала меня. Когда я закончил, она тихонько хихикнула и улыбнулась.
— Ты смешной.
С этими словами она прошла мимо и исчезла из поля зрения. Что, черт возьми, с ней не так? В любом случае, это не имело значения. Я начал звать других детей, прося их подойти поближе, но никто не подошел — они нервно посмотрели в мою сторону и хихикали. Через пару минут та первая девочка прошла мимо меня в обратную сторону. Я почувствовал запах бензина, исходящий от нее. Недалеко в саду работал генератор, и она из бака слила бензин в свою тыкву. Черт возьми, зачем?
Я снова позвал ее, но она даже не оглянулась, и к тому времени, как она вернулась к остальным детям, я услышал приближающийся новый звук. Лэнгфорд ехал в мою сторону на большой газонокосилке.
Он остановился перед детьми и указал на двор.
— Со всеми этими приготовлениями к Хэллоуину я совсем перестал за ним следить. Думаю, пора скосить траву.
Дети нервно рассмеялись.
— Как вы думаете, пора это сделать?
Двое сказали «да», но блондинка и остальные просто хихикнули. Довольный поддержкой, Лэнгфорд снова завел газонокосилку со словами:
— Тогда приступим.
Он сделал большой круг по краю двора. Мне хотелось кричать, глядя на приближающуюся газонокосилку. Это была не шутка. Лезвия вращались с огромной скоростью, и высокие сорняки разлетались в пыль. С каждым новым кругом он все ближе подъезжал ко мне. Когда удалялся, махал мне рукой, словно обещал скоро вернуться. Я орал во все горло, но дети не шевелились, и никто больше не подходил. На очередном круге он на полной скорости поехал прямо на меня.
Я вжал руки и голову вниз, как только мог, насколько позволяло пространство. Он заходил сзади. Я не мог видеть его, только чувствовал растущую вибрацию. Нижняя часть газонокосилки прошла прямо надо мной. В каком-то дюйме от лица я увидел бешено вращающийся острый металл, а потом грязь попала в глаза, и я закрыл их. Когда газонокосилка уехала, я подумал, что все в порядке, как вдруг почувствовал влагу, стекающую по щекам. Он отрезал мне кончик носа.
— Помогите мне, мелкие ублюдки! Идите за копами! Что, не видите, я истекаю кровью? Идите за помощью!
Но они не двигались. Маленькая светловолосая девочка с тыквой, наполненной бензином, улыбалась. Остальным хватило приличия выглядеть испуганными. Лэнгфорд снова подъехал к ним.
— Как вы думаете, дети, получилась хорошая лужайка, или скосить траву ее ниже?
Все молчали, тогда он обратился к этой мелкой дьяволице:
— Как считаешь, дорогая? Лужайка приличная, или все же стоит подстричь еще?
Она посмотрела на меня, и мы встретились взглядами. Ее улыбка сразу стала шире. Потом она посмотрела на Лэнгфорда и энергично кивнула.
— Я думаю, что надо еще.
Лэнгфорд рассмеялся и снова завел газонокосилку.
— Твое желание, деточка, — для меня закон!
С этими словами он опустил ножи вниз до упора и сразу поехал в мою сторону, но на этот раз медленнее.
— Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! Просто отпустите меня! Мне жаль! О Боже!
И тут подошли еще двое — женщина с мальчиком. Они с интересом смотрели, как Лэнгфорд едет ко мне.
— Помогите!!!!!
Я чувствовал, как земля трясется вокруг меня. Весь мир трясется. Я снова вжал вниз голову и руки, хотя понимал, что это не поможет. Я продолжал кричать, чувствуя, как воздух от вращающихся лезвий касается моей щеки.
— О Боже, помоги мне! ААААААААААААА!!!!!!!!
И это одна из причин, почему на праздник я решил съездить домой. Родители обрадовались такому незапланированному визиту, и я тоже был очень рад снова увидеть их, но через пару дней меня стала одолевать скука. От нечего делать я стал просматривать газеты в кабинете отца и наткнулся на одно объявление.
«Нужен взрослый актер для работы во дворе на Хэллоуин. Необходимо все сделать в понедельник вечером. Оплата хорошая».
Дальше шел местный номер телефона.
Я подумал, что не для того бежал сюда от Хэллоуина, чтобы здесь заниматься организацией этого праздника, но решил позвонить и узнать про оплату. В конце концов, это ни к чему не обязывает.
Трубку сняли после третьего гудка, и я услышал:
— Привет!
— Здравствуйте. Меня зовут Джон Чатсворт. Я звоню по поводу объявления. Вам еще нужен кто-то для работы или чего-то в этом роде?
Сначала я услышал тихий смех, а затем:
— Да, да. Мне звонило несколько человек, но ни с кем не получилось договориться. Вы действительно заинтересованы в такой работе?
— Я отвечу точно, если вы подробно расскажете, что надо будет делать, и сколько готовы заплатить.
— Да, конечно. Вы будете частью моей экспозиции на лужайке. Вас закопают в землю примерно по плечи. Вы будете стонать, кричать и умолять, чтобы вас отпустили, когда дети придут за конфетами. Думаю, это будет продолжаться с 6 до 10 вечера, хотя мы можем закончить раньше, если желающие вымогать сладости перестанут приходить. Готов заплатить 400 долларов за 4 часа работы. Думаю, это хорошая ставка.
Я постарался, чтобы мой голос звучал ровно:
— Ну да. Звучит не так уж плохо. Пожалуй, я соглашусь.
— Не вижу причин отказать вам. Сейчас пришлю сообщением свой адрес. Жду завтра в 5:30 вечера. Полчаса как раз хватит, чтобы загримировать вас.
— Отлично. Увидимся, — сказал я и повесил трубку, а про себя подумал, что сто баксов в час это круто.
На следующий день, приехав по адресу, я встретил человека, который представился как Лэнгфорд Ламли. На вид ему было чуть за шестьдесят. Он жил один в большом доме в достаточно престижном районе. Сразу пригласил меня в гостиную, извинился за беспорядок и усадил в кресло. Потом подкатил журнальный столик с гримировочным набором и стал колдовать над моей внешностью. По задумке я должен играть роль трупа, который вылезает из могилы. Уже через десять минут меня было не отличить от покойника.
— Вы профессиональный гример? — поинтересовался я.
Он рассмеялся и слегка покраснел.
— Нет, ничего подобного. Я научился этому у своей жены. Она, к сожалению, умерла. Вот у кого был настоящий талант. То, что я делаю сейчас. Ну, мы всегда любили пошалить на праздник, и это своеобразный способ почтить ее память.
Потом он вытащил из кармана комбинезона пачку двадцаток и протянул мне.
— Держи авансом. Здесь 500. Решил сделать тебе надбавку. Все же, ты будешь центром внимания весь вечер. Детям должно понравиться. А теперь пошли, тебя еще надо прикопать, пока они не начали приходить.
Роль могилы играл большой металлический ящик длиной около семи футов и шириной около трех. Его крышка была покрыта искусственной травой, но она практически сливалась с травой газона. Когда Лэнгфорд открывал ее, со стороны казалось, что он распахивает кусок своего двора. Он заметил удивление на моем лице и ухмыльнулся.
— Да, тут все идеально подогнано. И по цвету, и по размеру. Мне потребовалось несколько лет, чтобы добиться такого сходства.
Я смотрел на открытый контейнер, в котором мне предстояло находиться следующие несколько часов. Честно говоря, он не выглядел отталкивающе. Внутри выстлан мягким материалом. С боков я заметил два отверстия. Лэнгфорд сказал, что это вентиляция. И хотя на улице прохладно, в этом ящике можно вспотеть.
— Не беспокойся. Еще никто не жаловался, что ему было плохо.
Я улыбнулся и кивнул:
— Да, могила, достойная короля.
Лежать действительно было удобно. Ноги не затекали, а если руки уставали, их можно вытянуть. Мое лицо находилось в обрамлении ткани, имитирующей траву. Она немного щекотала шею, но я привык. Поймал себя на мысли, что могу легко здесь уснуть.
Я был не единственным украшением двора. Повсюду стояли скелеты, привидения и тыквы. А у дуба, который рос в дальнем углу, расположилась мрачная жница с косой. Сам я находился немного в отдалении от подъездной дорожки, куда будут приходить дети. Поэтому мне и нужно производить шум, чтобы на меня обращали внимание.
Первая группа детей появилась минут через пятнадцать, и я почувствовал небольшое облегчение. Чуть было не сказал им «Привет» или «Счастливого Хэллоуина», но вовремя спохватился. Подождал, пока они дойдут до двери, и истошно заорал.
— Помогите мне! Я еще не умер!
Все трое закричали от испуга, а один стал убегать, прежде чем самый старший схватил его со смехом.
— Он же не настоящий, тупица. Это круто придумано.
— Счастливого Хэллоуина, дети! — сказал Лэнгфорд, выйдя на улицу в наряде зомби, чем сразу всех успокоил. — Вы немного рановато, но это значит, что можете набрать сладостей больше всех.
Я рассмеялся, и когда они направились обратно к подъездной дорожке, нервно поглядывая на меня, пожелал им удачи в вымогательстве сладостей. Потом стали приходить дети с родителями, и праздник набирал обороты по мере приближения ночи. Я быстро вжился в свою роль — кричал на одних, безумно смеялся над другими, и был так увлечен, что не заметил, как выключилась вентиляция в ящике. А потом мое тело стало обволакивать что-то плотное.
— Сделай глубокий вдох и задержи дыхание, — сказал Лэнгфорд.
Я и не заметил, как он подошел ко мне со стороны головы. Хотел поинтересоваться, что это за розыгрыш, как вдруг почувствовал, что на мое тело хлынула холодная жидкость. Я попытался вылезти из ящика, но с трудом мог шевелиться. А когда коленями надавил изнутри на крышку, она не сдвинулась с места.
— Ты тратишь время. Это быстросохнущая смола. Она пластичная, но недостаточно, чтобы можно было нормально дышать, если не освободишь место прямо сейчас. Сделай глубокий вдох и не выдыхай, пока я не скажу.
Мне хотелось потребовать, чтобы он меня отпустил, но Лэнгфорд был прав. Смола заполнила больше половины ящика, и я чувствовал, как она густеет. Теперь я едва мог шевелить ногами, и требовалось серьезное усилие, чтобы поднять руки. Поэтому я сделал самый глубокий вдох, на который был способен.
Примерно через минуту ящик заполнился до краев, и смола перестала поступать. Моя грудь горела, и я начал медленно выпускать воздух. А он небрежно глянул на часы и сказал, что этого хватит.
Я выдохнул весь воздух и тут же сделал вдох.
— Дыши также глубоко, а то смола снова ляжет на грудь.
— Зачем все это? — чуть слышно прошептал я.
Лэнгфорд улыбнулся и покачал головой.
— Это смешно. Ты напуган. Боишься умереть. Но спрашиваешь «зачем», а не просишь отпустить. Но, нет, я не скажу тебе, почему. Мои причины — мои собственные. И если ты хочешь иметь хоть какой-то шанс, тебе лучше приберечь свои крики о помощи для следующей партии халявщиков. Кстати, вот они идут.
Пока он ходил за очередной корзинкой конфет, я кричал паре, которая привела сюда своих маленьких девочек:
— Пожалуйста, помогите мне! Это не шутка! Он сумасшедший! Он убьет меня!
Мужчина просто отвел взгляд, а женщина рассмеялась, подтягивая детей к двери. Лэнгфорд, когда принес конфеты, громко расхохотался и помахал мне.
— Пожалуйста! Вызовите полицию! Он меня убьет!
Они уже уходили, и мужчина на мгновение остановился, бросив взгляд на меня и снова на Лэнгфорда, но тот опять громко рассмеялся и пожелал им счастливого Хэллоуина.
Вот так это продолжалось следующие два часа. Я кричал, умолял и угрожал, но мне никто не верил. Все думали, что это часть шоу, и всякий раз, когда кто-то становился обеспокоенным, Лэнгфорд говорил, что в следующем году надо будет закопать покойника поглубже, или засунуть ему в рот яблоко. Потом вручал конфеты, и люди уходили.
Я перепробовал все, что приходило в голову, но ничего не помогало. Смола крепко держала меня. Я не мог дотянуться до телефона и вообще пошевелить телом. Лишь руки и голова имели ограниченную свободу.
— Думаю, поток сладкоежек заканчивается. И тебе надо хорошо постараться для следующей группы.
Я посмотрел на Лэнгфорда.
— Пожалуйста, отпустите меня. Я никому не скажу. Будем считать, что это экстремальная шутка с вашей стороны, верно?
На этот раз он не смеялся, а просто мрачно смотрел.
— Я думаю, ты лучше меня знаешь, что это невозможно.
В этот момент я услышал, что очередная группа детей приближается к подъездной дорожке, что-то возбужденно обсуждая.
— Счастливого Хэллоуина, дети! У меня осталось много конфет, а еще есть особый сюрприз, если вы подождете всего минуту!
Дети остановились, и Лэнгфорд воспринял это как желание подождать.
— Сейчас вернусь! — сказал он и ушел за дом.
Как только он скрылся из виду, одна из девочек, худенькая блондинка в костюме дьявола, направилась через двор в мою сторону. Я тут же стал звать ее.
— Девочка, эй! Мне нужна твоя помощь. Этот человек сумасшедший. Он не выпускает меня отсюда. Мне нужно, чтобы ты позвонила в полицию. Или иди домой и расскажи родителям, ладно? Пожалуйста, это очень важно, и я не шучу. Пожалуйста, позови на помощь прямо сейчас.
Маленькая девочка остановилась, размахивая своим тыквенным фонарем, и внимательно выслушала меня. Когда я закончил, она тихонько хихикнула и улыбнулась.
— Ты смешной.
С этими словами она прошла мимо и исчезла из поля зрения. Что, черт возьми, с ней не так? В любом случае, это не имело значения. Я начал звать других детей, прося их подойти поближе, но никто не подошел — они нервно посмотрели в мою сторону и хихикали. Через пару минут та первая девочка прошла мимо меня в обратную сторону. Я почувствовал запах бензина, исходящий от нее. Недалеко в саду работал генератор, и она из бака слила бензин в свою тыкву. Черт возьми, зачем?
Я снова позвал ее, но она даже не оглянулась, и к тому времени, как она вернулась к остальным детям, я услышал приближающийся новый звук. Лэнгфорд ехал в мою сторону на большой газонокосилке.
Он остановился перед детьми и указал на двор.
— Со всеми этими приготовлениями к Хэллоуину я совсем перестал за ним следить. Думаю, пора скосить траву.
Дети нервно рассмеялись.
— Как вы думаете, пора это сделать?
Двое сказали «да», но блондинка и остальные просто хихикнули. Довольный поддержкой, Лэнгфорд снова завел газонокосилку со словами:
— Тогда приступим.
Он сделал большой круг по краю двора. Мне хотелось кричать, глядя на приближающуюся газонокосилку. Это была не шутка. Лезвия вращались с огромной скоростью, и высокие сорняки разлетались в пыль. С каждым новым кругом он все ближе подъезжал ко мне. Когда удалялся, махал мне рукой, словно обещал скоро вернуться. Я орал во все горло, но дети не шевелились, и никто больше не подходил. На очередном круге он на полной скорости поехал прямо на меня.
Я вжал руки и голову вниз, как только мог, насколько позволяло пространство. Он заходил сзади. Я не мог видеть его, только чувствовал растущую вибрацию. Нижняя часть газонокосилки прошла прямо надо мной. В каком-то дюйме от лица я увидел бешено вращающийся острый металл, а потом грязь попала в глаза, и я закрыл их. Когда газонокосилка уехала, я подумал, что все в порядке, как вдруг почувствовал влагу, стекающую по щекам. Он отрезал мне кончик носа.
— Помогите мне, мелкие ублюдки! Идите за копами! Что, не видите, я истекаю кровью? Идите за помощью!
Но они не двигались. Маленькая светловолосая девочка с тыквой, наполненной бензином, улыбалась. Остальным хватило приличия выглядеть испуганными. Лэнгфорд снова подъехал к ним.
— Как вы думаете, дети, получилась хорошая лужайка, или скосить траву ее ниже?
Все молчали, тогда он обратился к этой мелкой дьяволице:
— Как считаешь, дорогая? Лужайка приличная, или все же стоит подстричь еще?
Она посмотрела на меня, и мы встретились взглядами. Ее улыбка сразу стала шире. Потом она посмотрела на Лэнгфорда и энергично кивнула.
— Я думаю, что надо еще.
Лэнгфорд рассмеялся и снова завел газонокосилку.
— Твое желание, деточка, — для меня закон!
С этими словами он опустил ножи вниз до упора и сразу поехал в мою сторону, но на этот раз медленнее.
— Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! Просто отпустите меня! Мне жаль! О Боже!
И тут подошли еще двое — женщина с мальчиком. Они с интересом смотрели, как Лэнгфорд едет ко мне.
— Помогите!!!!!
Я чувствовал, как земля трясется вокруг меня. Весь мир трясется. Я снова вжал вниз голову и руки, хотя понимал, что это не поможет. Я продолжал кричать, чувствуя, как воздух от вращающихся лезвий касается моей щеки.
— О Боже, помоги мне! ААААААААААААА!!!!!!!!
