- Есть ли что-то ещё, о чём бы ты хотел поведать господу?
- Есть... – после паузы ответил Хорхе. – Есть одна проблема.
- Расскажи.
- Каждую ночь, ну, мне снится… В общем снится, будто я собака. Брожу по улице. Довольно неприятно. Всю ночь я скитаюсь, меня бьют, кусают, бросают бутылками, плюют на меня. Я…
- Этот один и тот же сон?
- Нет. Каждый раз всё немного иначе, но я всё тот же пёс.
- Понятно. Тебя тревожит только это?
- Д-да… Наверное.
- Подумай как следует. Может быть что-то ещё?
- Ну… Не знаю. Может. Был один случай.
- Какой случай?
- Ну… собака. Мы. Поступили плохо. С собакой.
- Поступили плохо. Как именно?
- Мы поймали бездомного пса и… ну, издевались над ним.
- Ты раскаиваешься в этом поступке?
Помолчав немного Хорхе еле слышно ответил: «Да». И ему стало противно и стыдно. Он разозлился на священника, и с ненавистью сжал зубы. А отец Антонио будничным тоном произнёс:
- Тогда Господь прощает тебя. Прочти «Отче наш» тридцать раз и впредь постарайся…
Не дослушав, Хорхе выскочил из исповедальни и побежал к выходу. Слёзы предательски заволокли глаза и к горлу подступил противный ком. Ана-Люсия, ждавшая его в зале, вскочила с места, перекрестилась и кинулась следом.
На улице было душно и солнце светило так ярко, что Хорхе чуть не ослеп. Мимо пробежала собака и шмыгнула в переулок. Хорхе она показалась знакомой. Он пошел следом, но псина пролезла под высокий забор и скрылась. Чертыхнувшись Хорхе вернулся обратно к матери, которая уже звала его, причитая на всю улицу.
Хорхе никогда не был набожным, как его мать, плевать хотел на бога и дьявола, а из молитв знал только одну «Отче наш», да и ту уже почти забыл. Но в итоге всё же, сделав над собой усилие, прочёл её перед сном. Первые строчки вспомнить было несложно, а следующие стали всплывать в памяти цепляясь одна за другую. Дочитав до конца Хорхе расслабился и, укрывшись одеялом, спокойно заснул.
И тут же оказался возле большого мусорного контейнера на холодной, пустынной улице. Было тихо, вокруг не было ни души, а в желудке ныло. Хорхе поднял голову и протяжно завыл от досады. А где-то вдалеке ему вторил другой, такой же протяжный и тоскливый вой.
3
Разумеется, сама она никогда себя так не называла. И другие никогда не называли её так в глаза. Но все знали кто она. Никто не помнил её настоящего имени, между собой местные звали её просто – ведьма. Давным-давно это стало её профессией. Стало её именем. Её жизнью.
Конечно, Хорхе никогда не интересовался, как на самом деле зовут эту женщину. Но он знал о ней. Он знал где живёт ведьма, и знал, что всю ночь в её доме горит свет, а днём из него никогда никто не выходит. Дверь была заперта до заката. Люди приходили только после захода солнца. Хорхе знал, потому что всем детям в округе было это известно. Ведьма – была одной из любимых тем для страшилок, баек и сплетен. На спор самые смелые подбегали к её окнам и заглядывали внутрь.
Хорхе никогда и никому не признался бы, но сейчас ему было действительно страшно. Идти к Ведьме совсем не хотелось. Особенно ночью. И он ни за что не пошел, если бы не был уверен, что других вариантов не осталось. Тем более, что поход в церковь и трёп со священником ничем ему не помог.
Хорхе постучал, но никто не отозвался. Собравшись с духом, он повернул ручку и толкнул дверь – та оказалась не заперта. Хорхе заглянул через порог во мрак прихожей, но ничего толком не смог разглядеть. Он переступил порог и вошёл. Из комнаты, в которой горел мягкий желтый свет послышался женский голос.
- Проходи сюда.
Хорхе подумал, нужно ли снимать обувь.
- Не разувайся. - словно ответил на его мысли голос.
Хорхе прошел в комнату. Она была обставлена довольно просто. Там не было ни одного электроприбора. Она освещалась только свечами и тусклым светом маленькой керосиновой лампы. Почти по центру стоял круглый деревянный стол. На столе были свечи и ещё какие-то вещи, который даже зоркий глаз Хорхе не смог толком рассмотреть. За столом, лицом ко входу, в старом засаленном кресле сидела женщина неопределённого возраста. Она могла быть ровесницей его матери или годиться ему в бабушки. Несмотря на сеть мелких морщинок лицо её было привлекательным и полным жизни. Глаза женщины блестели и смялись, как у молодой девушки, но в волосах проглядывала седина.
Хорхе нерешительно остановился в проходе, а ведьма указала на пустой стул напротив.
- Проходи, милый. Садись. Ты один пришёл, верно?
Хорхе кивнул и неуклюже присел на край стула. Здесь ему было не по себе. Его смущала эта женщина и тот факт, что он пришёл сюда по среди ночи. Если бы Хорхе рассказал кому-то из своих друзей, что был в этом доме, никто из них не поверил бы.
- Раз пришел ко мне, значит дело серьёзное. - с улыбкой проворковала женщина, перебирая в руках какие-то блестящие камушки. - Ты Хорхе, верно?
Тут у Хорхе пересохло в горле, и он едва смог выдавить из себя вопрос.
- Откуда вы знаете?
- Ты же местный. Живешь в этом районе. Как же не знать? Я всех здесь знаю. - не отводя глаз от мальчика, она отхлебнула из чашки, стоявшей на столе. - Так что же ты хотел?
- Я хотел... спросить. Про сны. У меня сны.
- Сны... - шепотом повторила она.
- Мне снится, как будто я собака. Каждую ночь одно и то же. Снится, что я бездомный пёс и бегаю по улицам. Другие псы бросаются на меня. Люди швыряют камнями. Один раз меня сильно пнули в бок, а когда я проснулся на теле, точно в том же месте был синяк.
- Синяк...
- Я так больше не могу. Каждую ночь я бегаю и роюсь в помойках, чтобы хоть что-то пожрать. А жрать хочется всё время. И лапы болят, и ребра. И страшно. Я больше не могу. Можно что-то с этим сделать? Можно как-то... чтобы этих снов больше не было?
- Снов больше не было...
- У меня есть деньги. Вот я принёс.
Ведьма долго молча смотрела на Хорхе, медленно перекатывая круглые камушки в ладони. Огоньки свечей плясали в её зрачках словно черти.
- Деньги есть… - повторил Хорхе, словно в первый раз ведьма не слышала его.
- Чего ты боишься? Ты что-то сделал, верно? – вкрадчивым голосом спросила ведьма.
- Много чего.
- Понятно. Ну, давай посмотрим. Ты боишься крови?
- Н-нет… - Хорхе немного напрягся от такого вопроса.
Женщина встала, поставила перед Хорхе большую плоскую тарелку и налила в неё немного воды из кувшина. А затем взяв маленький блестящий ножик сказала: «Дай мне руку, милый.» Хорхе нехотя подчинился, и вытянул правую. Ведьма быстро и без лишних слов полоснула лезвием по его ладони. Хорхе почувствовал боль. Небольшой надрез, неглубокий. Только несколько капель крови упали в тарелку прежде, чем рана начала затягиваться. Женщина сосредоточенно вглядывалась в воду. Хорхе показалось, что свечи и ночник стали гореть тусклее, а в комнате сгустился мрак. Вода окрасилась в тёмный цвет.
- А теперь посмотри на воду. – сказала ведьма и Хорхе заглянул в тарелку, но это была просто темная жидкость и ничего больше. Он всё глядел, пока не почувствовал себя дураком.
- Там нет ничего!
- Есть. Смотри не в тарелку, смотри в себя. Наклонись над водой и смотри в себя.
Хорхе вздохнул и снова уставился в тарелку с кровью. Что хотела эта женщина? Что он должен увидеть там? Вся эта чушь начинала раздражать и разочаровывать его. Парень присмотрелся к своему отражению, едва различимому в таком тусклом свете. Но ему показалось, что отражение выглядит странно. Форма головы, уши… Из темной тарелки на него как будто смотрел… пёс? Хорхе подумал, что ему это кажется и наклонился ещё ниже, всматриваясь в отражение. Ну, конечно, ему показалось! Это был он. Хотя нет… Это был пёс. Да, это был чётов пёс, глядевший ему прямо в глаза. Хорхе перестал дышать. Ему стало жутко. Волосы на голове зашевелились, а руки покрылись мурашками. Мальчик не видел и не слышал ничего вокруг. Всё кроме тьмы и жуткого отражения в воде перестало существовать. Но Хорхе знал, что этот пёс – который смотрит сейчас на него – мёртв. Он это чувствовал. Он смотрел и не мог отвести глаз. Внезапно пёс оскалился и острые белые клыки дернулись словно намереваясь укусить, вцепиться в шею, разорвать на куски. Хорхе как ужаленный отскочил от тарелки, и не удержавшись на стуле с грохотом повалился на пол. Сердце бешено колотилось в груди, а тело покрылось потом. Чуть живой он поставил стул на место и уселся обратно, стараясь не смотреть на тарелку с кровью.
- Так, что ты сделал? – больше не улыбаясь стальным голосом спросила женщина.
- Не знаю... Ничего такого… Мы играли. – промямлил мальчик.
- Что ты сделал? – голос ведьмы стал ещё твёрже.
- Мы издевались над собакой.
- Что ты сделал?!
- Я издевался над ним, - выпалил Хорхе, покрываясь холодным потом.
- Что ты сделал!!!
- Я убил его! Убил его! Ясно? – взвизгнул он, снова вскочив со стула - Я его убил…
- Ты его убил. Вот видишь? Теперь всё понятно. – голос ведьмы стал мягким и тягучим словно мёд. - Теперь мы знаем причину.
- Это можно как-то… Вы сможете помочь?
- Нет, это нельзя исправить. И я не могу помочь. – мягко проворковала женщина, но у парня внутри всё похолодело от её слов.
- Только ты можешь помочь себе. Ты найдёшь этого пса. Ты посмотришь ему в глаза, и скажешь, что больше не причинишь зла ни одной живой душе. Если он поверит тебе, тогда, может быть. Может быть всё пройдёт.
- Какого пса?
- Того самого. Которым живешь во сне. Вы с ним теперь одно целое.
Хорхе хотел спросить: «Откуда ты это знаешь?», но вместо этого кивнул и сказал: «Спасибо».
- Я этого не знаю, – словно прочитав его мысли сказала Ведьма, – но я бы сделала так. Найди его и посмотри ему в глаза.
Хорхе вышел на улицу совершенно опустошенный, и просто стоял некоторое время, соображая, что ему делать. Найти этого пса? Но где искать? И как он выглядит? Да и есть ли он на самом деле, или эта ведьма просто навешала ему лапши. Он оставил деньги в вазе, как она и сказала, и просто вышел, не говоря ни слова. А теперь стоял в темноте как дурак.
- Вернуться к ней? А что толку? - подумал Хорхе и повернул к дому.
4
Уже три дня к ряду Хорхе читал перед сном молитву, озарял себя крестным знамением и просил Бога о помощи, но сны оставались прежними. Каждую ночь он снова был собакой. Больной, вечно голодный и запуганный пытался найти путь к своему дому. Ведь только так можно выполнить странный совет, который дала ему ведьма. Однажды его чуть не переехал грузовик. Хорхе успел отскочить, но всё же колесо проехалось по передней лапе, сделав его хромым. Улицы, вокруг были ему не знакомы, а собачьи глаза плохо видели в темноте. И всё больше Хорхе привыкал ориентироваться по запахам. Именно благодаря обонянию ему удалось найти реку и мост, а затем переправившись на другой берег отыскать и дорогу к своему кварталу.
И вот наконец собачий нос почуял знакомый запах. О да, этот аромат Хорхе знал очень хорошо и с надеждой рванул вперёд. По запаху идти было даже проще, чем полагаться на зрение или слух. Нюх вёл его надежной и быстрой тропой. Спустя несколько минут Хорхе увидел то, к чему так спешил. Это был Мигель, который тусовался неподалёку от дома со своими приятелями, Эмилем и Хуаном.
«Мигель увидит меня! Он мне поможет!» - эти мысли подарили надежду, и радостный Хорхе бросился к брату, потому что был уверен, что тот обязательно узнает его. Ведь это же брат!? Нужно только как-то намекнуть. Нужно привлечь его внимание. Но увлечённые беседой Мигель и его друзья даже не смотрели на пса. Хорхе стал тыкаться носом в ногу брата и тихонько поскуливать, пытаясь привлечь внимание, а когда это не помогло решился подать голос.
- Мигель, это я! Ну, посмотри на меня! Это же я!
Трое парней удивленно наблюдали за облезлой бездомной дворнягой, которая лаяла на них, словно чего-то требуя, хотя и не проявляла агрессии.
- Ну чего тебе пёсик? – не выдержал Мигель.
- Жрать небось хочет, – предположил Эмиль.
- Точно. Но, у нас нечего тебе дать. Так что гуляй давай, – заключил Мигель и махнул ногой, - чёртова псина.
- Брат, ну это же я! – закричал Хорхе что было сил. – Это я! Я!
- Гляди как разлаялась шавка, – усмехнулся Хуан.
- Ну-ка, щас я его угомоню! – пообещал Мигель, и в его руке тускло блеснул Ruger. Он прицелился, слегка высунув язык.
- Не надо, нет! – взмолился Хохре и бросился наутёк. Раздался громкий хлопок и спину его обожгло словно огнём. Удар сбил с ног, а волна пульсирующей боли разлилась по всему телу. Хорхе попробовал встать, но лапы больше не слушались его, а по бокам потекло что-то тёплое. Он понял, что истекает кровью, и почувствовал, как вместе с ней, тело его покидает и жизнь. Хорхе пополз, тихо скуля от боли. Глаза заволокла тёмная пелена. Силы быстро покидали его. Вокруг потемнело, словно внезапно наступила ночь. Ещё некоторое время он слышал голоса брата и его друзей, а затем окончательно и бесследно утонул в этой тьме.
- Ничего себе грохнуло. Я чуть не оглох! – ошарашенно и слишком громко сказал Мигель. В ушах у него звенело от выстрела и свои собственные слова он едва расслышал. Ему показалось, что выстрел слышала половина города. - Давай-ка сваливать отсюда. Пошли!
- А пёсик-то походу окочурился. Знатная пушка! – заметил Хуан.
- Наглухо, – подтвердил Эмиль, стоявший ближе всех к убитому псу, – Ладно, валим!
Стараясь не смотреть на мертвую собаку, парни поспешили убраться подальше от этого места. Сегодня они ещё планировали повеселиться, и попадать в полицию им совершенно не хотелось.
5
Когда нагулявшийся и подвыпивший Мигель утром вернулся домой, его встретила побледневшая и заплаканная Анна-Люсия. Тихим, почти неживым голосом она сообщила сыну, что Хорхе сегодня ночью умер во сне.
- Как это умер?! – в ужасе парень схватил мать за плечи. - Как это? Ты что говоришь?!
- Он перестал дышать. Перестал дышать во сне. Врач приходил. Сказал, что такое бывает. Иногда такое бывает… - пробормотала Анна-Люсия и разрыдалась, уронив голову Мигелю на плечо. – Мой мальчик. Сыночек мой…
Оглушенный этой новостью парень ещё долго стоял в прихожей обнимая мать. Тяжелый пистолет оттягивал карман куртки, а Мигель вспомнил о вчерашнем выстреле и о мёртвой собаке. И сердце вдруг оборвалось. Он боялся увидеть тело Хорхе. Боялся, потому что в голове проскользнула безумная мысль, что вместо брата найдёт в его постели мертвое тело собаки. Внутри всё сжималось от ужаса. Слушая рыдания матери, Мигель стоял не в силах сдвинуться с места. Он боялся увидеть брата. И всё думал о выстреле. И думал про убитого пса…
- Есть... – после паузы ответил Хорхе. – Есть одна проблема.
- Расскажи.
- Каждую ночь, ну, мне снится… В общем снится, будто я собака. Брожу по улице. Довольно неприятно. Всю ночь я скитаюсь, меня бьют, кусают, бросают бутылками, плюют на меня. Я…
- Этот один и тот же сон?
- Нет. Каждый раз всё немного иначе, но я всё тот же пёс.
- Понятно. Тебя тревожит только это?
- Д-да… Наверное.
- Подумай как следует. Может быть что-то ещё?
- Ну… Не знаю. Может. Был один случай.
- Какой случай?
- Ну… собака. Мы. Поступили плохо. С собакой.
- Поступили плохо. Как именно?
- Мы поймали бездомного пса и… ну, издевались над ним.
- Ты раскаиваешься в этом поступке?
Помолчав немного Хорхе еле слышно ответил: «Да». И ему стало противно и стыдно. Он разозлился на священника, и с ненавистью сжал зубы. А отец Антонио будничным тоном произнёс:
- Тогда Господь прощает тебя. Прочти «Отче наш» тридцать раз и впредь постарайся…
Не дослушав, Хорхе выскочил из исповедальни и побежал к выходу. Слёзы предательски заволокли глаза и к горлу подступил противный ком. Ана-Люсия, ждавшая его в зале, вскочила с места, перекрестилась и кинулась следом.
На улице было душно и солнце светило так ярко, что Хорхе чуть не ослеп. Мимо пробежала собака и шмыгнула в переулок. Хорхе она показалась знакомой. Он пошел следом, но псина пролезла под высокий забор и скрылась. Чертыхнувшись Хорхе вернулся обратно к матери, которая уже звала его, причитая на всю улицу.
Хорхе никогда не был набожным, как его мать, плевать хотел на бога и дьявола, а из молитв знал только одну «Отче наш», да и ту уже почти забыл. Но в итоге всё же, сделав над собой усилие, прочёл её перед сном. Первые строчки вспомнить было несложно, а следующие стали всплывать в памяти цепляясь одна за другую. Дочитав до конца Хорхе расслабился и, укрывшись одеялом, спокойно заснул.
И тут же оказался возле большого мусорного контейнера на холодной, пустынной улице. Было тихо, вокруг не было ни души, а в желудке ныло. Хорхе поднял голову и протяжно завыл от досады. А где-то вдалеке ему вторил другой, такой же протяжный и тоскливый вой.
3
Разумеется, сама она никогда себя так не называла. И другие никогда не называли её так в глаза. Но все знали кто она. Никто не помнил её настоящего имени, между собой местные звали её просто – ведьма. Давным-давно это стало её профессией. Стало её именем. Её жизнью.
Конечно, Хорхе никогда не интересовался, как на самом деле зовут эту женщину. Но он знал о ней. Он знал где живёт ведьма, и знал, что всю ночь в её доме горит свет, а днём из него никогда никто не выходит. Дверь была заперта до заката. Люди приходили только после захода солнца. Хорхе знал, потому что всем детям в округе было это известно. Ведьма – была одной из любимых тем для страшилок, баек и сплетен. На спор самые смелые подбегали к её окнам и заглядывали внутрь.
Хорхе никогда и никому не признался бы, но сейчас ему было действительно страшно. Идти к Ведьме совсем не хотелось. Особенно ночью. И он ни за что не пошел, если бы не был уверен, что других вариантов не осталось. Тем более, что поход в церковь и трёп со священником ничем ему не помог.
Хорхе постучал, но никто не отозвался. Собравшись с духом, он повернул ручку и толкнул дверь – та оказалась не заперта. Хорхе заглянул через порог во мрак прихожей, но ничего толком не смог разглядеть. Он переступил порог и вошёл. Из комнаты, в которой горел мягкий желтый свет послышался женский голос.
- Проходи сюда.
Хорхе подумал, нужно ли снимать обувь.
- Не разувайся. - словно ответил на его мысли голос.
Хорхе прошел в комнату. Она была обставлена довольно просто. Там не было ни одного электроприбора. Она освещалась только свечами и тусклым светом маленькой керосиновой лампы. Почти по центру стоял круглый деревянный стол. На столе были свечи и ещё какие-то вещи, который даже зоркий глаз Хорхе не смог толком рассмотреть. За столом, лицом ко входу, в старом засаленном кресле сидела женщина неопределённого возраста. Она могла быть ровесницей его матери или годиться ему в бабушки. Несмотря на сеть мелких морщинок лицо её было привлекательным и полным жизни. Глаза женщины блестели и смялись, как у молодой девушки, но в волосах проглядывала седина.
Хорхе нерешительно остановился в проходе, а ведьма указала на пустой стул напротив.
- Проходи, милый. Садись. Ты один пришёл, верно?
Хорхе кивнул и неуклюже присел на край стула. Здесь ему было не по себе. Его смущала эта женщина и тот факт, что он пришёл сюда по среди ночи. Если бы Хорхе рассказал кому-то из своих друзей, что был в этом доме, никто из них не поверил бы.
- Раз пришел ко мне, значит дело серьёзное. - с улыбкой проворковала женщина, перебирая в руках какие-то блестящие камушки. - Ты Хорхе, верно?
Тут у Хорхе пересохло в горле, и он едва смог выдавить из себя вопрос.
- Откуда вы знаете?
- Ты же местный. Живешь в этом районе. Как же не знать? Я всех здесь знаю. - не отводя глаз от мальчика, она отхлебнула из чашки, стоявшей на столе. - Так что же ты хотел?
- Я хотел... спросить. Про сны. У меня сны.
- Сны... - шепотом повторила она.
- Мне снится, как будто я собака. Каждую ночь одно и то же. Снится, что я бездомный пёс и бегаю по улицам. Другие псы бросаются на меня. Люди швыряют камнями. Один раз меня сильно пнули в бок, а когда я проснулся на теле, точно в том же месте был синяк.
- Синяк...
- Я так больше не могу. Каждую ночь я бегаю и роюсь в помойках, чтобы хоть что-то пожрать. А жрать хочется всё время. И лапы болят, и ребра. И страшно. Я больше не могу. Можно что-то с этим сделать? Можно как-то... чтобы этих снов больше не было?
- Снов больше не было...
- У меня есть деньги. Вот я принёс.
Ведьма долго молча смотрела на Хорхе, медленно перекатывая круглые камушки в ладони. Огоньки свечей плясали в её зрачках словно черти.
- Деньги есть… - повторил Хорхе, словно в первый раз ведьма не слышала его.
- Чего ты боишься? Ты что-то сделал, верно? – вкрадчивым голосом спросила ведьма.
- Много чего.
- Понятно. Ну, давай посмотрим. Ты боишься крови?
- Н-нет… - Хорхе немного напрягся от такого вопроса.
Женщина встала, поставила перед Хорхе большую плоскую тарелку и налила в неё немного воды из кувшина. А затем взяв маленький блестящий ножик сказала: «Дай мне руку, милый.» Хорхе нехотя подчинился, и вытянул правую. Ведьма быстро и без лишних слов полоснула лезвием по его ладони. Хорхе почувствовал боль. Небольшой надрез, неглубокий. Только несколько капель крови упали в тарелку прежде, чем рана начала затягиваться. Женщина сосредоточенно вглядывалась в воду. Хорхе показалось, что свечи и ночник стали гореть тусклее, а в комнате сгустился мрак. Вода окрасилась в тёмный цвет.
- А теперь посмотри на воду. – сказала ведьма и Хорхе заглянул в тарелку, но это была просто темная жидкость и ничего больше. Он всё глядел, пока не почувствовал себя дураком.
- Там нет ничего!
- Есть. Смотри не в тарелку, смотри в себя. Наклонись над водой и смотри в себя.
Хорхе вздохнул и снова уставился в тарелку с кровью. Что хотела эта женщина? Что он должен увидеть там? Вся эта чушь начинала раздражать и разочаровывать его. Парень присмотрелся к своему отражению, едва различимому в таком тусклом свете. Но ему показалось, что отражение выглядит странно. Форма головы, уши… Из темной тарелки на него как будто смотрел… пёс? Хорхе подумал, что ему это кажется и наклонился ещё ниже, всматриваясь в отражение. Ну, конечно, ему показалось! Это был он. Хотя нет… Это был пёс. Да, это был чётов пёс, глядевший ему прямо в глаза. Хорхе перестал дышать. Ему стало жутко. Волосы на голове зашевелились, а руки покрылись мурашками. Мальчик не видел и не слышал ничего вокруг. Всё кроме тьмы и жуткого отражения в воде перестало существовать. Но Хорхе знал, что этот пёс – который смотрит сейчас на него – мёртв. Он это чувствовал. Он смотрел и не мог отвести глаз. Внезапно пёс оскалился и острые белые клыки дернулись словно намереваясь укусить, вцепиться в шею, разорвать на куски. Хорхе как ужаленный отскочил от тарелки, и не удержавшись на стуле с грохотом повалился на пол. Сердце бешено колотилось в груди, а тело покрылось потом. Чуть живой он поставил стул на место и уселся обратно, стараясь не смотреть на тарелку с кровью.
- Так, что ты сделал? – больше не улыбаясь стальным голосом спросила женщина.
- Не знаю... Ничего такого… Мы играли. – промямлил мальчик.
- Что ты сделал? – голос ведьмы стал ещё твёрже.
- Мы издевались над собакой.
- Что ты сделал?!
- Я издевался над ним, - выпалил Хорхе, покрываясь холодным потом.
- Что ты сделал!!!
- Я убил его! Убил его! Ясно? – взвизгнул он, снова вскочив со стула - Я его убил…
- Ты его убил. Вот видишь? Теперь всё понятно. – голос ведьмы стал мягким и тягучим словно мёд. - Теперь мы знаем причину.
- Это можно как-то… Вы сможете помочь?
- Нет, это нельзя исправить. И я не могу помочь. – мягко проворковала женщина, но у парня внутри всё похолодело от её слов.
- Только ты можешь помочь себе. Ты найдёшь этого пса. Ты посмотришь ему в глаза, и скажешь, что больше не причинишь зла ни одной живой душе. Если он поверит тебе, тогда, может быть. Может быть всё пройдёт.
- Какого пса?
- Того самого. Которым живешь во сне. Вы с ним теперь одно целое.
Хорхе хотел спросить: «Откуда ты это знаешь?», но вместо этого кивнул и сказал: «Спасибо».
- Я этого не знаю, – словно прочитав его мысли сказала Ведьма, – но я бы сделала так. Найди его и посмотри ему в глаза.
Хорхе вышел на улицу совершенно опустошенный, и просто стоял некоторое время, соображая, что ему делать. Найти этого пса? Но где искать? И как он выглядит? Да и есть ли он на самом деле, или эта ведьма просто навешала ему лапши. Он оставил деньги в вазе, как она и сказала, и просто вышел, не говоря ни слова. А теперь стоял в темноте как дурак.
- Вернуться к ней? А что толку? - подумал Хорхе и повернул к дому.
4
Уже три дня к ряду Хорхе читал перед сном молитву, озарял себя крестным знамением и просил Бога о помощи, но сны оставались прежними. Каждую ночь он снова был собакой. Больной, вечно голодный и запуганный пытался найти путь к своему дому. Ведь только так можно выполнить странный совет, который дала ему ведьма. Однажды его чуть не переехал грузовик. Хорхе успел отскочить, но всё же колесо проехалось по передней лапе, сделав его хромым. Улицы, вокруг были ему не знакомы, а собачьи глаза плохо видели в темноте. И всё больше Хорхе привыкал ориентироваться по запахам. Именно благодаря обонянию ему удалось найти реку и мост, а затем переправившись на другой берег отыскать и дорогу к своему кварталу.
И вот наконец собачий нос почуял знакомый запах. О да, этот аромат Хорхе знал очень хорошо и с надеждой рванул вперёд. По запаху идти было даже проще, чем полагаться на зрение или слух. Нюх вёл его надежной и быстрой тропой. Спустя несколько минут Хорхе увидел то, к чему так спешил. Это был Мигель, который тусовался неподалёку от дома со своими приятелями, Эмилем и Хуаном.
«Мигель увидит меня! Он мне поможет!» - эти мысли подарили надежду, и радостный Хорхе бросился к брату, потому что был уверен, что тот обязательно узнает его. Ведь это же брат!? Нужно только как-то намекнуть. Нужно привлечь его внимание. Но увлечённые беседой Мигель и его друзья даже не смотрели на пса. Хорхе стал тыкаться носом в ногу брата и тихонько поскуливать, пытаясь привлечь внимание, а когда это не помогло решился подать голос.
- Мигель, это я! Ну, посмотри на меня! Это же я!
Трое парней удивленно наблюдали за облезлой бездомной дворнягой, которая лаяла на них, словно чего-то требуя, хотя и не проявляла агрессии.
- Ну чего тебе пёсик? – не выдержал Мигель.
- Жрать небось хочет, – предположил Эмиль.
- Точно. Но, у нас нечего тебе дать. Так что гуляй давай, – заключил Мигель и махнул ногой, - чёртова псина.
- Брат, ну это же я! – закричал Хорхе что было сил. – Это я! Я!
- Гляди как разлаялась шавка, – усмехнулся Хуан.
- Ну-ка, щас я его угомоню! – пообещал Мигель, и в его руке тускло блеснул Ruger. Он прицелился, слегка высунув язык.
- Не надо, нет! – взмолился Хохре и бросился наутёк. Раздался громкий хлопок и спину его обожгло словно огнём. Удар сбил с ног, а волна пульсирующей боли разлилась по всему телу. Хорхе попробовал встать, но лапы больше не слушались его, а по бокам потекло что-то тёплое. Он понял, что истекает кровью, и почувствовал, как вместе с ней, тело его покидает и жизнь. Хорхе пополз, тихо скуля от боли. Глаза заволокла тёмная пелена. Силы быстро покидали его. Вокруг потемнело, словно внезапно наступила ночь. Ещё некоторое время он слышал голоса брата и его друзей, а затем окончательно и бесследно утонул в этой тьме.
- Ничего себе грохнуло. Я чуть не оглох! – ошарашенно и слишком громко сказал Мигель. В ушах у него звенело от выстрела и свои собственные слова он едва расслышал. Ему показалось, что выстрел слышала половина города. - Давай-ка сваливать отсюда. Пошли!
- А пёсик-то походу окочурился. Знатная пушка! – заметил Хуан.
- Наглухо, – подтвердил Эмиль, стоявший ближе всех к убитому псу, – Ладно, валим!
Стараясь не смотреть на мертвую собаку, парни поспешили убраться подальше от этого места. Сегодня они ещё планировали повеселиться, и попадать в полицию им совершенно не хотелось.
5
Когда нагулявшийся и подвыпивший Мигель утром вернулся домой, его встретила побледневшая и заплаканная Анна-Люсия. Тихим, почти неживым голосом она сообщила сыну, что Хорхе сегодня ночью умер во сне.
- Как это умер?! – в ужасе парень схватил мать за плечи. - Как это? Ты что говоришь?!
- Он перестал дышать. Перестал дышать во сне. Врач приходил. Сказал, что такое бывает. Иногда такое бывает… - пробормотала Анна-Люсия и разрыдалась, уронив голову Мигелю на плечо. – Мой мальчик. Сыночек мой…
Оглушенный этой новостью парень ещё долго стоял в прихожей обнимая мать. Тяжелый пистолет оттягивал карман куртки, а Мигель вспомнил о вчерашнем выстреле и о мёртвой собаке. И сердце вдруг оборвалось. Он боялся увидеть тело Хорхе. Боялся, потому что в голове проскользнула безумная мысль, что вместо брата найдёт в его постели мертвое тело собаки. Внутри всё сжималось от ужаса. Слушая рыдания матери, Мигель стоял не в силах сдвинуться с места. Он боялся увидеть брата. И всё думал о выстреле. И думал про убитого пса…
