Затем, перебежала к подготовленному мной окошку напротив ворот, стала вести съемку оттуда. Вот в окошке экрана появилась морда серой «девятки» (поднимаются ребята, меня на старом «Москвиче» сюда привозили). Из машины вылезли два моих «крестника»- Коленька и Павлик, одеты в униформу уличных бойцов - черные кожаные куртки, спортивные костюмы, высокие кроссовки, черные вязаные шапочки. Бандиты походили вокруг будки, затем Коленька уткнулся в след моих лыж, чуть ли не обнюхал, как собака, потом величественным жестом отправил Павлика в мою сторону, наверное, проверить остатки фермы. Я даже испугаться не успела, как Павлик, с грацией молодого носорога, на третьем шаге по колено провалился в снег, затем долго вытряхивал ледяную субстанцию из обуви, параллельно рассказывая всем, желающим послушать, что он думает об умственных способностях своего напарника. Наконец на видеокассету стали записываться кульминационные кадры нашего утреннего шоу. Распахнув ворота, ребята открыли багажник, достали оттуда перемотанный скотчем кокон, в котором без труда узнавалась человеческая фигура. Человек в скотче стал дергаться, и Коленька уронил активно вырывающиеся ноги. Павлик легко вскинул человека вверх, забросил его на плечо и исчез в темноте будки. Минут через пять из будки выскочил Коленька, достал из кармана сотовый телефон. Наверное, у меня была такая же недовольная физиономия, когда я вчера узнала, что мой телефон сети не видит. Но я не зря считала Коленьку умным парнем. Побегав вокруг будки, Коленька опять нырнул в темноту ворот, чтобы через минуту вынырнуть оттуда с лестницей стремянкой. Ага, это они с неё окошко восстанавливали. Коленка полез наверх, затем осторожно перебрался на крышу. Судя по всему, крыша будки в зону покрытия вышки входила. Коленька долго устанавливал связь, потом протяжно и громко орал в трубку. С учетом ветра, дующего в мою сторону, и многократного повторения всех фраз, основной смысл телефонного разговора я уловила. Перед Коленькой и его командой ставилась задача закошмарить пленника до шести часов вечера, потом приедет шеф и будет решать вопрос о перераспределении материальных благ. Также Коленька получил указание в шесть часов вечера вновь влезть на крышу для контрольного сеанса связи. Закончив разговор, умный Коленька забрался греться в машину, а я побежала в поселок, двигаясь, чтоб между мной и будкой находились развалины фермы.
В поселке связь была уверенной. Спрятавшись за угол закрытого клуба, что бы вид девочки с телефоном не привел в возбуждение местных маргиналов, я набрала номер.
- Капитан Долгих? - говорила через платок, надеюсь, что мой голос хоть немного изменился.
- Да, кто это?
-Это Маша, сообщаю вам, что два человека, входящие в группировку, что сидит по адресу (я назвала адрес особнячка), привезли человека в заброшенную трансформаторную будку, расположенную в километре от трассы М - сорок восемь, двадцатый километр, сверток влево в трехстах метрах от указателя километража. Человека сейчас пытают, он, видимо, иностранец, немец. Около восемнадцати часов вечера к будке должен подъехать главный, окончательно решать вопрос.
-……
- Капитан?
-……….
- Капитан Долгих, вы там от счастья онемели что ли?
- Маша, или кто там ты, за такие шутки….
- Давайте так, я вам заявление сделала, запись разговора ведется. Если меры приняты не будут, кассету отправлю в прокуратуру….
- Маша, как ты с таким характером до таких лет дожила?
- Не поверите, родилась я ангелом, злые люди характер испортили, до свидания.
Я разорвала связь, затем побежала обратно к ферме. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Молодые люди, как положено гостеприимным хозяевам, развлекали гостя. Время от времени по одному или вдвоем они ныряли в будку, и тогда оттуда раздавались крики, отнюдь не радостные. В остальное время бандиты грелись в молотящей на холостом ходу «девятке». Незаметно зимний день пошел к своему завершению, стали сгущаться сумерки. Молодая поросль банды активизировалась, очевидно, додавливая клиента. Затем Коленька еще раз посетил крышу, из его криков в телефонную трубку я поняла, что конец истории уже близок. И вот, вместе с опустившейся на землю темнотой приближающийся отсвет мощных фар возвестил, что к нам прибывают еще гости. Шеф прибыл на мощном темном джипе в сопровождении двух здоровых мужиков, одетых в красивые пальто. К сожалению, темнота не давала заснять ни номер машины, ни лица шефа. Гости коротко переговорили с выбежавшим навстречу Коленькой, затем зашли в будку, а я задумалась.
У меня на камере отлично сняты Коленька и Павлик, сцена перетаскивания пленника в будку, пару раз сняла, как они заходили в будку, потом раздавались крики. Явно, на похищение человека доказательств достаточно. Но мне недостаточно, чтобы сели только эти двое. Для них можно было придумать что-нибудь попроще. Что бы я могла спокойно ходить по улице, сесть и надолго должен и шеф. Прибудет ли капитан Долгих со своей командой, я не знаю. При самом сильном увеличении камера не позволяет отчетливо заснять лицо шефа, значить, надо подбираться ближе. Я надела лыжи, перекрестилась, и, как из окопа, шагнула из мгновенно ставших уютными стен фермы, сильно пригнувшись к земле, в любой момент ожидая криков, по большому кругу заскользила к трансформаторной будке.
Я стояла, прижавшись к шершавой стене и стараясь не дышать. Мне казалось, что сердце качает кровь по венам с таким шумом, что меня могут услышать из будки. Вдруг раздался скрип шагов по снегу, хлопнула дверь машины, взревел мощный движок джипа, вспыхнули яркие фары, сделав окружающую темноту еще чернее. Через пару минут раздались шаги нескольких человек, я услышала голоса людей за углом будки, буквально в паре шагов от меня. Я медленно вытянула руку с камерой, высунув за угол только объектив. В повернутом под углом квадратике экрана я увидела отлично различимое лицо шефа, который радостно тыкал кулаком в грудь стоящего по стойке смирно Коленьки:
- Молодцы, пацаны, раскрутили барыгу! Мы сейчас метнемся по адресу, что он назвал, если все ухоронки найдем и все в цвет, то в двенадцать тебе Михей отзвонится, и тогда вы его здесь оставляйте, а через пару дней, как заледенеет, надо будет его в лес вывести, только скотч сначала смотать, типа пошел за грибами и заблудился. Ну, а если он нам фуфло прогнал, то давите его всю ночь, без перерыва, а в семь утра Михей позвонит, там дальше решим……
Тут я с ужасом увидела, что шеф с перекошенным лицом смотрит прямо в объектив. Я взвизгнула от неожиданности, через секунду, не помня, когда успела развернуться, я изо всех сил налегала на палки, стараясь перебирать ногами как можно быстрее. Сзади раздавались крики, мат, джип вывернул из-за угла, и я заметалась в снопе света как испуганный заяц. Понимая, что через пару секунд кованный кенгурятник ткнет меня в спину, я рванула правее, и налегла на палки. Уверенный рокот двигателя внезапно сменился надсадным воем. Я скользнула еще левее, через мгновение вырвавшись из предательского света фар. Вой двигателя сменился стуком дверей, новыми криками, вдруг шум разорвали громкие хлопки, что-то взвизгнуло справа от меня. Я от неожиданности упала вбок, изогнувшись, взглянула назад. Джип глубоко увяз в снегу, возле него стояло несколько человек, вглядываясь в темноту. Граница пучка света проходила метрах в пяти от меня, люди у джипа пока меня не видели. Кто-то крикнул водителю погасить фары и несколько черных фигур на фоне белого снега медленно двинулись в мою сторону. Мужчины, растянувшись короткой цепью, с трудом вытаскивая ноги из сугробов, неотвратимо приближались к моей лежке. Я свернулась клубком, мысли судорожно бились в голове. Ползти вбок? Это медленно, я не оторвусь, через пару минут они дойдут досюда, увидят мой след и догонят. Вскочить и побежать. На лыжах я от них уйду, но скорее всего меня успеют подстрелить. Весной нас, наверное, найдут вместе с немцем, напишут, что собирали грибы, заблудились и замерзли. Я, как можно плавнее, поднялась, и скользнула прочь. Мой рывок, естественно, заметили, раздался радостный крик. Я бежала широким накатом, выгнав из головы видение крепкой мужской руки, уверенно совмещающей мушку пистолетного ствола с моей темнеющей на фоне снега спиной.
За мгновение до удара бойка по капсюлю, на место неминуемого окончания моей жизни, прибыла кавалерия из-за холмов.
Тарахтение движка джипа было уверенно перекрыто ревом чего-то мощного и басовитого. Я не выдержала и оглянулась. Из-за трансформаторной будки вынырнуло какое-то темное чудовище, сразу после этого озарив все вокруг светом многочисленных фонарей. Зеленый грузовик, уверенно проминая снег рубчатыми покрышками, подпер сзади буксующий джип, к свету фонарей на крыше вездехода прибавился тревожный всполох милицейской мигалки, с криком: «Замерли, работает СОБР», из будки посыпались ловкие фигуры в черном, волной накрыв цепочку замерших в снегу людей. Я тут же рванула в спасительную темноту, встреча с капитаном Долгих в мои планы не входила. Отбежав метров триста, я минут десять провисела на палках, пытаясь унять боль в горящих легких, затем обтерла от налипшего снега видеокамеру, которая все время проболталась в кожаной петле на моем запястье, и не торопясь двинулась к поселку.
Через два дня в канцелярию УБОПа, вместе с многочисленной почтой, прибыл и неприметный пакет, адресованный капитану Долгих, в котором лежала компактная видеокассета с маленькой наклеечкой. Наклеечка содержала примечание, написанное печатными буквами, что копия направлена в областную прокуратуру. Согласно подписи на конверте, данный пакет был сдан на Главпочтамте гражданкой Смородиновой М.Ю., проживающей в городе Шахты Ростовской области. Доблестный капитан Долгих неделю думал, как отыскать загадочную Машу, но за суетой будней вскоре махнул на это рукой. Через полгода местный желтый листок «Крим-Инфо» проинформировал своих читателей, что банда Шефа усилиями МВД, ФСБ и прокуратуры была разгромлена, за многочисленные преступления, включая убийства, разбои и похищения людей ее участники получили длительные сроки. К этому времени в ухоженный особнячок в тихом центре вселилось одно из подразделений налоговой полиции, которому в порядке перераспределения собственности и перешла моя знакомая пальма.
Незаметно, в беготне и хлопотах прошли выпускные экзамены в школе, и вот я, получив серую книжицу аттестата о полном среднем образовании, меланхолично пролистываю толстый справочник абитуриента.
Вопрос, куда поступать встал передо мной в полный рост. Две четверки в аттестате давали надежду поступить практически в любое высшее учебное заведение города, только проблема была в том, что я плохо представляла себя в самостоятельной жизни. До часа «Х» оставалось около двух недель, поэтому я решила, что обдумаю данный вопрос завтра-послезавтра, или через неделю. А пока, необходимо было съездить в деревню, в мое наследственное владение, куда еще два месяца назад была отправлена на хозяйство бабуля.
Но как говориться, не мы дороги выбираем, а дороги выбирают нас. Утром я проснулась от протяжного телефонного звонка. «Странно, междугородний, неужели у бабули что-то случилось»- мелькнула мысль, в это время, закончив разговор, в комнату заглянула мама.
- Тетя Соня звонила из санатория, просила, чтобы ты заехала к ним несколько раз, полила цветы.
Я оделась, привела себя в порядок и пошлепала на кухню, подгоняемая запахом кофе.
- Мам, а когда тетя уехала в санаторий?
- Они с дядей Пашей уехали три дня назад, я забыла тебе сказать.
- А куда?
- Здесь недалеко, в «Бригантину»
Я знала это место. Построенный совсем недавно, в великолепном сосновом бору на берегу реки, санаторий считался очень приличным. Тридцать километров по ухоженному шоссе и даже регулярный автобусный маршрут до станции метро, делали санаторий весьма популярным.
- Конечно, мама, съезжу к ним домой, не знаешь, до какого числа они будут в санатории?
- Еще одиннадцать дней до конца путевки…
Тетя Соня была маминой младшей сестрой. Год назад она вышла замуж за дядю Пашу. Молодые, по тридцать лет, они встретились на заводе, где тетя работала экономистом, а дядя Паша – инженером в конструкторском бюро.
Спокойные, какие-то обстоятельные, они были, чем-то похожи друг на друга. Последний раз я виделась с молодой парой после их свадьбы, но как я слышала – в семейной жизни оба были вполне счастливы. Дядя Паша был, что говорится выгодный жених, правда, не думаю, что он был рад данному обстоятельству. Три квартиры в самом центре города, капитальный гараж там- же, дача и черная «Волга» - все это оставили дяде Паше рано ушедшие из жизни родителя, а также бездетные тетя с дядей, чья фамилия была довольно известна в городе еще десяток лет назад. Две квартиры в «сталинках» вполне успешно сдавались квартирантам, а в самой маленькой, двухкомнатной, на третьем этаже нового кирпичного дома, удачно вписавшегося в историческом квартале «тихого центра», проживала молодая пара.
- Мам, а не знаешь, что они лечат или просто отдохнуть поехали?
- У Паши что-то проблемы со здоровьем, слабость постоянная, боли периодически по всему телу. Соня его в диагностический центр пристраивала, вроде все проверили, но ничего не нашли. Врачи руками разводят, говорят - переутомился. Вот, решили в санаторий на две недели съездить, хуже не будет.
- А бабуля не пробовала что-нибудь ему дать?
- Люда, ну ты же знаешь, как Паша к этому относиться.
Да, я знала. Дядя Паша – урбанист и материалист до кончика волос. Как я понимаю, на даче, которую обожала тетя Соня, он появлялся после долгих уговоров молодой жены. Но, имея добродушный и незлобивый характер, дядя Паша соглашался в субботу отвезти свою половину на огород. По приезду к фазенде начинался второй этап выманивания молодого мужчины поближе к грядкам. Будь его воля, дядя Паша из машины бы не вылез, с удовольствием проведя день, уткнувшись в интересную книжку. Поэтому, приехав на дачу, тетя начинала судорожно готовить обед. После сытного обеда, дядюшка, подобревший, но сохраняющий на лице выражение мученика, соглашался перекапать пару грядок или подергать отвратительные сорняки. Причем работа сопровождалась громкими стонами, регулярными побегами в дом «попить водички», а через пару часов дядя технично исчезал, чтобы появиться вместе со склонившимся к западу солнышком, и сообщить, что машина уже прогрета, и выезжать в город надо немедленно. К радости молодой супруги это был практически единственным недостатком мужа, во всяком случае, о других мне известно не было. Соответственно, только природная интеллигентность не позволяли дяде Паше высказывать свое мнение об увлечении бабули траволечением, лекарства он принимал исключительно купленные в государственной аптеке.
Через два часа я, легко разобравшись с замками, распахнула стальную дверь квартиры дяди. Поседев полчасика на диване в зале, с наслаждением вдыхая запах натуральной кожи, которой был оббит огромный белый диван, я встала, чтобы забрать в ванной бадейку с отстоявшейся водой, как вдруг услышала поворот ключа в замочной скважине.
В поселке связь была уверенной. Спрятавшись за угол закрытого клуба, что бы вид девочки с телефоном не привел в возбуждение местных маргиналов, я набрала номер.
- Капитан Долгих? - говорила через платок, надеюсь, что мой голос хоть немного изменился.
- Да, кто это?
-Это Маша, сообщаю вам, что два человека, входящие в группировку, что сидит по адресу (я назвала адрес особнячка), привезли человека в заброшенную трансформаторную будку, расположенную в километре от трассы М - сорок восемь, двадцатый километр, сверток влево в трехстах метрах от указателя километража. Человека сейчас пытают, он, видимо, иностранец, немец. Около восемнадцати часов вечера к будке должен подъехать главный, окончательно решать вопрос.
-……
- Капитан?
-……….
- Капитан Долгих, вы там от счастья онемели что ли?
- Маша, или кто там ты, за такие шутки….
- Давайте так, я вам заявление сделала, запись разговора ведется. Если меры приняты не будут, кассету отправлю в прокуратуру….
- Маша, как ты с таким характером до таких лет дожила?
- Не поверите, родилась я ангелом, злые люди характер испортили, до свидания.
Я разорвала связь, затем побежала обратно к ферме. За время моего отсутствия ничего не изменилось. Молодые люди, как положено гостеприимным хозяевам, развлекали гостя. Время от времени по одному или вдвоем они ныряли в будку, и тогда оттуда раздавались крики, отнюдь не радостные. В остальное время бандиты грелись в молотящей на холостом ходу «девятке». Незаметно зимний день пошел к своему завершению, стали сгущаться сумерки. Молодая поросль банды активизировалась, очевидно, додавливая клиента. Затем Коленька еще раз посетил крышу, из его криков в телефонную трубку я поняла, что конец истории уже близок. И вот, вместе с опустившейся на землю темнотой приближающийся отсвет мощных фар возвестил, что к нам прибывают еще гости. Шеф прибыл на мощном темном джипе в сопровождении двух здоровых мужиков, одетых в красивые пальто. К сожалению, темнота не давала заснять ни номер машины, ни лица шефа. Гости коротко переговорили с выбежавшим навстречу Коленькой, затем зашли в будку, а я задумалась.
У меня на камере отлично сняты Коленька и Павлик, сцена перетаскивания пленника в будку, пару раз сняла, как они заходили в будку, потом раздавались крики. Явно, на похищение человека доказательств достаточно. Но мне недостаточно, чтобы сели только эти двое. Для них можно было придумать что-нибудь попроще. Что бы я могла спокойно ходить по улице, сесть и надолго должен и шеф. Прибудет ли капитан Долгих со своей командой, я не знаю. При самом сильном увеличении камера не позволяет отчетливо заснять лицо шефа, значить, надо подбираться ближе. Я надела лыжи, перекрестилась, и, как из окопа, шагнула из мгновенно ставших уютными стен фермы, сильно пригнувшись к земле, в любой момент ожидая криков, по большому кругу заскользила к трансформаторной будке.
Я стояла, прижавшись к шершавой стене и стараясь не дышать. Мне казалось, что сердце качает кровь по венам с таким шумом, что меня могут услышать из будки. Вдруг раздался скрип шагов по снегу, хлопнула дверь машины, взревел мощный движок джипа, вспыхнули яркие фары, сделав окружающую темноту еще чернее. Через пару минут раздались шаги нескольких человек, я услышала голоса людей за углом будки, буквально в паре шагов от меня. Я медленно вытянула руку с камерой, высунув за угол только объектив. В повернутом под углом квадратике экрана я увидела отлично различимое лицо шефа, который радостно тыкал кулаком в грудь стоящего по стойке смирно Коленьки:
- Молодцы, пацаны, раскрутили барыгу! Мы сейчас метнемся по адресу, что он назвал, если все ухоронки найдем и все в цвет, то в двенадцать тебе Михей отзвонится, и тогда вы его здесь оставляйте, а через пару дней, как заледенеет, надо будет его в лес вывести, только скотч сначала смотать, типа пошел за грибами и заблудился. Ну, а если он нам фуфло прогнал, то давите его всю ночь, без перерыва, а в семь утра Михей позвонит, там дальше решим……
Тут я с ужасом увидела, что шеф с перекошенным лицом смотрит прямо в объектив. Я взвизгнула от неожиданности, через секунду, не помня, когда успела развернуться, я изо всех сил налегала на палки, стараясь перебирать ногами как можно быстрее. Сзади раздавались крики, мат, джип вывернул из-за угла, и я заметалась в снопе света как испуганный заяц. Понимая, что через пару секунд кованный кенгурятник ткнет меня в спину, я рванула правее, и налегла на палки. Уверенный рокот двигателя внезапно сменился надсадным воем. Я скользнула еще левее, через мгновение вырвавшись из предательского света фар. Вой двигателя сменился стуком дверей, новыми криками, вдруг шум разорвали громкие хлопки, что-то взвизгнуло справа от меня. Я от неожиданности упала вбок, изогнувшись, взглянула назад. Джип глубоко увяз в снегу, возле него стояло несколько человек, вглядываясь в темноту. Граница пучка света проходила метрах в пяти от меня, люди у джипа пока меня не видели. Кто-то крикнул водителю погасить фары и несколько черных фигур на фоне белого снега медленно двинулись в мою сторону. Мужчины, растянувшись короткой цепью, с трудом вытаскивая ноги из сугробов, неотвратимо приближались к моей лежке. Я свернулась клубком, мысли судорожно бились в голове. Ползти вбок? Это медленно, я не оторвусь, через пару минут они дойдут досюда, увидят мой след и догонят. Вскочить и побежать. На лыжах я от них уйду, но скорее всего меня успеют подстрелить. Весной нас, наверное, найдут вместе с немцем, напишут, что собирали грибы, заблудились и замерзли. Я, как можно плавнее, поднялась, и скользнула прочь. Мой рывок, естественно, заметили, раздался радостный крик. Я бежала широким накатом, выгнав из головы видение крепкой мужской руки, уверенно совмещающей мушку пистолетного ствола с моей темнеющей на фоне снега спиной.
За мгновение до удара бойка по капсюлю, на место неминуемого окончания моей жизни, прибыла кавалерия из-за холмов.
Тарахтение движка джипа было уверенно перекрыто ревом чего-то мощного и басовитого. Я не выдержала и оглянулась. Из-за трансформаторной будки вынырнуло какое-то темное чудовище, сразу после этого озарив все вокруг светом многочисленных фонарей. Зеленый грузовик, уверенно проминая снег рубчатыми покрышками, подпер сзади буксующий джип, к свету фонарей на крыше вездехода прибавился тревожный всполох милицейской мигалки, с криком: «Замерли, работает СОБР», из будки посыпались ловкие фигуры в черном, волной накрыв цепочку замерших в снегу людей. Я тут же рванула в спасительную темноту, встреча с капитаном Долгих в мои планы не входила. Отбежав метров триста, я минут десять провисела на палках, пытаясь унять боль в горящих легких, затем обтерла от налипшего снега видеокамеру, которая все время проболталась в кожаной петле на моем запястье, и не торопясь двинулась к поселку.
Через два дня в канцелярию УБОПа, вместе с многочисленной почтой, прибыл и неприметный пакет, адресованный капитану Долгих, в котором лежала компактная видеокассета с маленькой наклеечкой. Наклеечка содержала примечание, написанное печатными буквами, что копия направлена в областную прокуратуру. Согласно подписи на конверте, данный пакет был сдан на Главпочтамте гражданкой Смородиновой М.Ю., проживающей в городе Шахты Ростовской области. Доблестный капитан Долгих неделю думал, как отыскать загадочную Машу, но за суетой будней вскоре махнул на это рукой. Через полгода местный желтый листок «Крим-Инфо» проинформировал своих читателей, что банда Шефа усилиями МВД, ФСБ и прокуратуры была разгромлена, за многочисленные преступления, включая убийства, разбои и похищения людей ее участники получили длительные сроки. К этому времени в ухоженный особнячок в тихом центре вселилось одно из подразделений налоговой полиции, которому в порядке перераспределения собственности и перешла моя знакомая пальма.
Глава четырнадцатая. Современные проблемы регистрации недвижимости.
Незаметно, в беготне и хлопотах прошли выпускные экзамены в школе, и вот я, получив серую книжицу аттестата о полном среднем образовании, меланхолично пролистываю толстый справочник абитуриента.
Вопрос, куда поступать встал передо мной в полный рост. Две четверки в аттестате давали надежду поступить практически в любое высшее учебное заведение города, только проблема была в том, что я плохо представляла себя в самостоятельной жизни. До часа «Х» оставалось около двух недель, поэтому я решила, что обдумаю данный вопрос завтра-послезавтра, или через неделю. А пока, необходимо было съездить в деревню, в мое наследственное владение, куда еще два месяца назад была отправлена на хозяйство бабуля.
Но как говориться, не мы дороги выбираем, а дороги выбирают нас. Утром я проснулась от протяжного телефонного звонка. «Странно, междугородний, неужели у бабули что-то случилось»- мелькнула мысль, в это время, закончив разговор, в комнату заглянула мама.
- Тетя Соня звонила из санатория, просила, чтобы ты заехала к ним несколько раз, полила цветы.
Я оделась, привела себя в порядок и пошлепала на кухню, подгоняемая запахом кофе.
- Мам, а когда тетя уехала в санаторий?
- Они с дядей Пашей уехали три дня назад, я забыла тебе сказать.
- А куда?
- Здесь недалеко, в «Бригантину»
Я знала это место. Построенный совсем недавно, в великолепном сосновом бору на берегу реки, санаторий считался очень приличным. Тридцать километров по ухоженному шоссе и даже регулярный автобусный маршрут до станции метро, делали санаторий весьма популярным.
- Конечно, мама, съезжу к ним домой, не знаешь, до какого числа они будут в санатории?
- Еще одиннадцать дней до конца путевки…
Тетя Соня была маминой младшей сестрой. Год назад она вышла замуж за дядю Пашу. Молодые, по тридцать лет, они встретились на заводе, где тетя работала экономистом, а дядя Паша – инженером в конструкторском бюро.
Спокойные, какие-то обстоятельные, они были, чем-то похожи друг на друга. Последний раз я виделась с молодой парой после их свадьбы, но как я слышала – в семейной жизни оба были вполне счастливы. Дядя Паша был, что говорится выгодный жених, правда, не думаю, что он был рад данному обстоятельству. Три квартиры в самом центре города, капитальный гараж там- же, дача и черная «Волга» - все это оставили дяде Паше рано ушедшие из жизни родителя, а также бездетные тетя с дядей, чья фамилия была довольно известна в городе еще десяток лет назад. Две квартиры в «сталинках» вполне успешно сдавались квартирантам, а в самой маленькой, двухкомнатной, на третьем этаже нового кирпичного дома, удачно вписавшегося в историческом квартале «тихого центра», проживала молодая пара.
- Мам, а не знаешь, что они лечат или просто отдохнуть поехали?
- У Паши что-то проблемы со здоровьем, слабость постоянная, боли периодически по всему телу. Соня его в диагностический центр пристраивала, вроде все проверили, но ничего не нашли. Врачи руками разводят, говорят - переутомился. Вот, решили в санаторий на две недели съездить, хуже не будет.
- А бабуля не пробовала что-нибудь ему дать?
- Люда, ну ты же знаешь, как Паша к этому относиться.
Да, я знала. Дядя Паша – урбанист и материалист до кончика волос. Как я понимаю, на даче, которую обожала тетя Соня, он появлялся после долгих уговоров молодой жены. Но, имея добродушный и незлобивый характер, дядя Паша соглашался в субботу отвезти свою половину на огород. По приезду к фазенде начинался второй этап выманивания молодого мужчины поближе к грядкам. Будь его воля, дядя Паша из машины бы не вылез, с удовольствием проведя день, уткнувшись в интересную книжку. Поэтому, приехав на дачу, тетя начинала судорожно готовить обед. После сытного обеда, дядюшка, подобревший, но сохраняющий на лице выражение мученика, соглашался перекапать пару грядок или подергать отвратительные сорняки. Причем работа сопровождалась громкими стонами, регулярными побегами в дом «попить водички», а через пару часов дядя технично исчезал, чтобы появиться вместе со склонившимся к западу солнышком, и сообщить, что машина уже прогрета, и выезжать в город надо немедленно. К радости молодой супруги это был практически единственным недостатком мужа, во всяком случае, о других мне известно не было. Соответственно, только природная интеллигентность не позволяли дяде Паше высказывать свое мнение об увлечении бабули траволечением, лекарства он принимал исключительно купленные в государственной аптеке.
Через два часа я, легко разобравшись с замками, распахнула стальную дверь квартиры дяди. Поседев полчасика на диване в зале, с наслаждением вдыхая запах натуральной кожи, которой был оббит огромный белый диван, я встала, чтобы забрать в ванной бадейку с отстоявшейся водой, как вдруг услышала поворот ключа в замочной скважине.
