Романчик Анастасия
Подарок для семьи
«С возращением на Марс, Виталий Романович!» – это первое, что я услышал после пробуждения в белоснежной комнате с мягкими стенами.
- Где Желудович? И где мои вещи?! – недоуменно осмотрелся я.
- Ваши вещи утилизировали, – немного опешил щуплый паренек.
- Что, бл.. .ть?!! Я тебя сейчас самого утилизирую!!!
- Ой! – он убежал до того, как я оторвал ему ноги.
Под вещами паренёк, оказывается, имел в виду одежду, а надежно спрятанные в герметичную упаковку вещи уцелели, и мне обещали их вернуть.
Потом меня утомительно долго подготавливали к тому, что я проспал не положенный по графику год, а... намного больше. Как мне объяснил до тошноты вежливый персонал, системы нашего корабля вышли из строя во время полета – автопилот сбился с пути, а программа криогенных камер не разбудила экипаж.
Будь Рыков жив, я бы убил его! Собственноручно бы отключил его систему жизнеобеспечения, чтобы эта жадная скотина сдохла!
- Долетим! – в начале путешествия убеждал нас Рыков с тупой гримасой профессионального жулика.
Долетели. Мёртвыми.
И единственное чувство, которое возникло после сообщения о гибели друзей – неверие. Еще вчера мы готовились ко сну. Я хвастался купленными подарками и фантазировал, как обрадуется семейство, что я впервые нашел всё, о чём они просили меня. Игорь сонно зевал и отвечал невпопад. Боджинг травил корявые шутки, которые никто не понимал, но из-за его произношения все над ними смеялись. Джед ворчал на старую технику. И мы как обычно подкалывали Желудовича, а он обкладывал нас польскими матами и грозился, что по прибытию обратно на Марс хорошенько намнет нам бока… не намнет…
На мой вопрос о жене и детях, вместо ответа вежливый персонал предложил успокоительного. Тогда я впервые взорвался, потребовал объяснений и кому- то набил морду... не помню точно подробностей... я был как в тумане.
Меня связали, чтобы я, по их словам, не покалечился. И затем после долгого вступления сообщили, что я проспал восемьдесят четыре года. Не дожидаясь моей ответной реакции на эту новость, мне что-то вкололи. И я сидел веселенький, пускал слюну на бороду, и смотрел в одну точку.
Жена на кладбище, двое старших сыновей с ней рядом, а третий сын - дряхлый старик в окружении детей, внуков и правнуков. Ошеломляющая новость. Надо ли рассказывать, что после неё меня еще недельку-другую обкалывали лекарствами и возвращали в чувство мозгоправы?
Желудович переживал, что он потеряет год и не увидит, как его маленькая дочка начнет ходить. В какой-то момент я позавидовал, что он мёртв. Почему меня не оставили в проклятой коробке вместе с остальной командой? Зачем вытаскивали? Чтобы я мог положить цветочки на могилу семьи и пожать руку старику-сыну? Мило. Аха-ха-ха-ха... аха-ха-ха... ахи-хи-хи... су-у-ки-и-и!
- Виталий Романович, мы сообщили вашему... гм... – замялся похожий на студень лысый мужик в белом балахоне, – внуку – Константину Дмитриевичу, о том, что нашли вас и готовы передать семье.
- Вас сразу нах...р послать или потом?
Он проигнорировал. Я ж в сильном стрессе, зачем со мной пререкаться? Еще врезать могу.
- Мы проинструктировали вашего вну... гм... Константина Дмитриевича, о том, что вы немного... гм... не в себе и вам требуется... гм... длительная реабилитация...
Я с хрустом зевнул. Между его паузами, я бы спокойно мог позавтракать, сходить в туалет и вздремнуть.
- Но нам нужно... гм... разрешение вашей семьи и... гм... ваша страховка давно устарела...
- Я в порядке.
Не поверил. А я ведь старался изобразить дружелюбие на лице, но мужика почему-то передернуло.
- Я приглашу... гм...
Когда зашел в комнату Константин Дмитриевич, я сам едва не попросил, чтобы меня снова накачали той дрянью, от которой становилось все безразлично.
Передо мной стоял невысокий мужчина примерно пятидесяти лет, а может и старше. Подтянутый, седой с густыми усами и тонкой полоской бороды. В опрятном интеллигентном чёрном костюме. В руках шляпа и деловая сумка.
Разглядывая меня, уголки его губ поползли вверх, а вокруг ясных голубых глаз появилось еще больше морщин.
- Как на фотографии, – выдохнул он глубоким учительским голосом.
- Нос мой, – все, что смог выдавить я из себя.
Он засмеялся:
- Мне все так говорят.
Продолжить диалог не получилось. Я не знал о чем говорить и о чем спрашивать его. Он, видимо, испытывал схожие чувства.
Ему почти сразу вручили большой пакет медикаментов: вдруг с «дедушкой» инсульт приключится после всего пережитого. Беря пакет и выслушивая наставления докторов, Константин Дмитриевич посмотрел на мою медвежью комплекцию таким взглядом, словно сомневался, кому из нас двоих понадобятся лекарства.
Мне вернули вещи. И я с облегчением покинул лечебницу вместе с... внуком и направился к его транспорту.
За восемьдесят четыре года столица Марса изменилась и разрослась. Сейчас город напоминал мегаполисы Земли с небоскрёбами и шумными улицами.
- Хотите поездить по городу? – сжимал шляпу Константин. – Или сразу к нам? Моя жена приготовила для вас комнату. Дети вам обрадуются. Папа много о вас им рассказывал.
- Отвези меня на кладбище, – сделал глубокий вздох я, не готовый встречаться с людьми, рождение которых пропустил.
- Вы... уверены? – он опустил взгляд.
- Абсолютно.
Неверие сохранялось даже в тот момент, когда я вместе с внуком вошел в семейный склеп и увидел их фотографии. Я не узнавал близких мне людей. Постаревшую жену и сыновей. И лишь присматриваясь к испещренным морщинами лицам, я улавливал знакомые черты и какое-то особое выражение, свойственное каждому из них.
- Витя! Не забудь список! – крикнула Света, пытаясь утихомирить взбесившихся из-за моего отъезда детей.
- А что будет, если забуду? – спросил я, на ходу съедая бутерброд.
- Я огрызу тебе голову!
- М-м-м, моя богомолка, – я взял список, вчитался и угрюмо почесал затылок.
- На первом месте подарки для детей, – шепнула она, чмокнув меня в щеку. – А для меня самый главный подарок – это ты.
- Вот только не надо меня хоронить раньше времени, – нахмурился я.
- Я просто не хочу, чтобы ты ехал.
- Давай, не при детях о своих дурных предчувствиях. Я найду все, что здесь написано, и вернусь домой целым и невредимым.
Она грустно улыбнулась и промолчала.
- Так! – рявкнул я. – Ко мне, Годзила, Мутант и Лупоглазое чудовище!
Дети с хохотом подбежали.
- Годзила, тебе как самому старшему, поручаю хорошо учиться, чтобы однажды стать академиком, беречь маму и защищать младших.
Больше всех похожий на меня Сергей важно кивнул.
- Мутант, тебе поручаю вести себя хорошо, не драться и уверенно идти к своей мечте на пути к небу.
- Я буду летать! – заорал Лёша, изображая птицу с помощью пришитых к куртке крыльев.
- И Лупоглазое чудовище, – я поднял маленькое тело Димки и посадил себе на колено, – поручаю быть самым обожаемым и любимым в семье, а еще к моему приезду буковку «р» с мамой потренируй.
Дима щербато засиял, поправив большие очки-лупы на переносице.
- Ты годица! – произнес он и попытался изобразить чудовище: – Лы-ы-ы!
- Ры-ы-ы!
- Лы-ы-ы!
- Хватит дурачиться, а то опоздаешь, – хлопнула меня по макушке Света.
- До встречи, моя Ехидна1, – поднимаясь и опуская Диму на пол, я поцеловал жену в губы.
- Фу-у-у! – одинаково отреагировали дети.
- Возвращайся домой, мой Тифон2.
- Вот увидишь! Я обязательно вернусь!
Не знаю, поверила ли она мне тогда…
Я расстегнул сумку, извлек из неё коробки и положил рядом с цветами обещанные перед отъездом подарки. Я выполнил обещания, привез то, что они просили. Только одного не увидел: счастья на их лицах. На меня смотрели застывшие навеки и безжизненные изображения.
В сумке остался последний подарок. Для Димки. Для старого Димки. Аха-ха- ха-ха... аха-ха-ха... проклятье!
Зашуршал пакет...
- Не надо, – сквозь зубы предупредил я действия Константина.
- Но...
- Я сказал! Не надо!
Его губы вытянулись в упрямую тонкую линию, но ему хватило выдержки, чтобы не настаивать.
- Расскажи мне про них, – попросил я Константина. – Как сложилась их жизнь?
Прежде чем ответить внук достал из деловой сумки небольшой предмет. Едва он нажал на дисплей, появился голографический экран с картинками и текстом.
- Я подозревал, что вы захотите узнать о судьбе своей семьи и подготовился, – сухо заговорил Константин. – Светлана больше не вышла замуж и посвятила себя преподаванию. Вот тут, – он указал костлявым пальцем на текст, – список её заслуг и публикаций.
Зачем мне её заслуги и публикации?
- Сергей – гордость нашей семьи и пример для подражания – он стал изобретателем и учёным, – продолжал внук. – Кстати, во многих интервью он с теплотой вспоминает вас и ваше влияние на его жизнь.
«…Я желаю каждому ребёнку такого отца, какой был у меня…» - прочитал я, прежде чем картинка сменилась.
- Алексей поступил в лётное училище и считался лучшим лётчиком за всю историю Марса, – вдохновенно показывал чужие заслуги Константин. – Папа… эм… Дмитрий основал логопедический центр и помогал детям с дефектами речи.
Едва Константин оторвал взгляд от экрана и перевел на меня, как вновь зашуршал пакетиком.
- Да в норме я! Меня тошнит от ваших лекарств!
- С вами точно будет все хорошо?
- Слушай, внучок, я здоров, – сказал я, положив руку ему на плечо и прекрасно заметив, как он поморщился от слова «внучок».
Константин спрятал обратно в сумку механизм. И некоторое время мы стояли и молчали, каждый в своих мыслях.
- Я сообщил родственникам о вашем чудесном возвращении, – вновь донесся до меня учительский голос. – Правда, семьи Сергея и Алексея приедут не раньше, чем через неделю, но они страстно жаждут встречи с вами.
- Успею я еще внуками-правнуками натешиться! – отмахнулся я от него. – Едем к Диме!
- Виталий Романович, я приношу извинения, но мы не говорили ему о вашем возвращении.
- Ты хочешь сказать, что я не могу увидеть своего сына?!
- Виталий Романович, поймите, он очень стар!
- У нас есть пакетик. На нас троих хватит.
- Виталий Романович! Я вынужден настаивать!
- Ой, сердце чего-то прихватило! – приложил руку к груди я. – Ой, дурно-о мне! Воды-ы!
Испугался. Поверил. Ну, а я сбежал, пока эта усатая курица-наседка моталась к транспорту за водой.
Родную улицу я не узнал. Вроде то же самое, но с одной стороны вывеска появилась, сбоку кафе открылось, магазин вырос как гриб. Зданий высотных добавилось вдали. И даже частный двухэтажный дом встретил меня постаревшей развалиной.
- Виталий Романович! – догнал меня Константин и прошипел: – Вы ведете себя как упрямый ребёнок! И папа давно не живет в этом доме! Мы продали его!
- Я хочу увидеть Диму! Это может быть мой последний шанс увидеть сына живым!
- Ему нужен покой! Не нужно беспокоить старого человека!
- Папа?
Мне показалось, что нечто ухнуло в пятки. Этот голос. Слабый с хрипотцой. Но... но очень знакомый. Я думал, что будет проще, но никак не мог набраться храбрости, чтобы повернуться.
- Что ты наделала?! – накинулся на кого-то Константин. – Зачем ты ему рассказала?!
- Он должен был знать! И прекрати над ним трястись – он всех нас переживет! – ответил бойкий женский голосок.
- Папа? – повторил Дима.
Я различил знакомую интонацию и ожидал, что он сейчас спросит: «А ты пивез мне подаок?» Я медленно повернулся и слабовольно потянулся к пакетику Константина, но лекарства так и не достал. Наивный дурак…
При ходьбе Дима опирался на палочку, а его за руку придерживала пожилая крепко сбитая женщина. Мой сын превратился в сгорбленного старика со вставной челюстью и очками-лупами. На голове почти не осталось волос. Дряхлая вся в морщинах и пятнах кожа.
- Я привез тебе подарок... Лупоглазое чудовище, – отупело произнес я.
Он улыбнулся, посмотрел на мои руки и, поправив очки, спросил:
- Где?
- Да-да-да! – спохватился я и едва не порвал замки на сумке, пока её открывал.
Затем мы втроем смотрели, как он трясущимися покрытыми пятнами руками развертывал хрустящую бумагу коробки. Наконец, Дима справился с упаковкой и извлек мой подарок.
- Это то, о чем я всю жизнь мечтал! – заплакал он. – Ты самый лучший на свете!
- Я больше никуда не уеду, – я осторожно обнял его, боясь раздавить хрупкое старческое тело.
- Ры-ы-ы!
- Ры-ы-ы…
В этот раз я сдержал обещание.
1 Ехи?дна, Эхидна (др.-греч. ??????, буквально «гадюка») — в древнегреческой мифологии исполинская полуженщина-полузмея. Мать всех чудовищ.
2 Тифон (Тифоей, др.-греч. ?????, ???????, ?????, эпич. ??????) — в древнегреческой мифологии могущественный и чудовищный великан, порожденный Геей; олицетворение огненных сил земли и её испарений, с их разрушительными действиями. Супруг Ехидны.
Подарок для семьи
«С возращением на Марс, Виталий Романович!» – это первое, что я услышал после пробуждения в белоснежной комнате с мягкими стенами.
- Где Желудович? И где мои вещи?! – недоуменно осмотрелся я.
- Ваши вещи утилизировали, – немного опешил щуплый паренек.
- Что, бл.. .ть?!! Я тебя сейчас самого утилизирую!!!
- Ой! – он убежал до того, как я оторвал ему ноги.
Под вещами паренёк, оказывается, имел в виду одежду, а надежно спрятанные в герметичную упаковку вещи уцелели, и мне обещали их вернуть.
Потом меня утомительно долго подготавливали к тому, что я проспал не положенный по графику год, а... намного больше. Как мне объяснил до тошноты вежливый персонал, системы нашего корабля вышли из строя во время полета – автопилот сбился с пути, а программа криогенных камер не разбудила экипаж.
Будь Рыков жив, я бы убил его! Собственноручно бы отключил его систему жизнеобеспечения, чтобы эта жадная скотина сдохла!
- Долетим! – в начале путешествия убеждал нас Рыков с тупой гримасой профессионального жулика.
Долетели. Мёртвыми.
И единственное чувство, которое возникло после сообщения о гибели друзей – неверие. Еще вчера мы готовились ко сну. Я хвастался купленными подарками и фантазировал, как обрадуется семейство, что я впервые нашел всё, о чём они просили меня. Игорь сонно зевал и отвечал невпопад. Боджинг травил корявые шутки, которые никто не понимал, но из-за его произношения все над ними смеялись. Джед ворчал на старую технику. И мы как обычно подкалывали Желудовича, а он обкладывал нас польскими матами и грозился, что по прибытию обратно на Марс хорошенько намнет нам бока… не намнет…
На мой вопрос о жене и детях, вместо ответа вежливый персонал предложил успокоительного. Тогда я впервые взорвался, потребовал объяснений и кому- то набил морду... не помню точно подробностей... я был как в тумане.
Меня связали, чтобы я, по их словам, не покалечился. И затем после долгого вступления сообщили, что я проспал восемьдесят четыре года. Не дожидаясь моей ответной реакции на эту новость, мне что-то вкололи. И я сидел веселенький, пускал слюну на бороду, и смотрел в одну точку.
Жена на кладбище, двое старших сыновей с ней рядом, а третий сын - дряхлый старик в окружении детей, внуков и правнуков. Ошеломляющая новость. Надо ли рассказывать, что после неё меня еще недельку-другую обкалывали лекарствами и возвращали в чувство мозгоправы?
Желудович переживал, что он потеряет год и не увидит, как его маленькая дочка начнет ходить. В какой-то момент я позавидовал, что он мёртв. Почему меня не оставили в проклятой коробке вместе с остальной командой? Зачем вытаскивали? Чтобы я мог положить цветочки на могилу семьи и пожать руку старику-сыну? Мило. Аха-ха-ха-ха... аха-ха-ха... ахи-хи-хи... су-у-ки-и-и!
- Виталий Романович, мы сообщили вашему... гм... – замялся похожий на студень лысый мужик в белом балахоне, – внуку – Константину Дмитриевичу, о том, что нашли вас и готовы передать семье.
- Вас сразу нах...р послать или потом?
Он проигнорировал. Я ж в сильном стрессе, зачем со мной пререкаться? Еще врезать могу.
- Мы проинструктировали вашего вну... гм... Константина Дмитриевича, о том, что вы немного... гм... не в себе и вам требуется... гм... длительная реабилитация...
Я с хрустом зевнул. Между его паузами, я бы спокойно мог позавтракать, сходить в туалет и вздремнуть.
- Но нам нужно... гм... разрешение вашей семьи и... гм... ваша страховка давно устарела...
- Я в порядке.
Не поверил. А я ведь старался изобразить дружелюбие на лице, но мужика почему-то передернуло.
- Я приглашу... гм...
Когда зашел в комнату Константин Дмитриевич, я сам едва не попросил, чтобы меня снова накачали той дрянью, от которой становилось все безразлично.
Передо мной стоял невысокий мужчина примерно пятидесяти лет, а может и старше. Подтянутый, седой с густыми усами и тонкой полоской бороды. В опрятном интеллигентном чёрном костюме. В руках шляпа и деловая сумка.
Разглядывая меня, уголки его губ поползли вверх, а вокруг ясных голубых глаз появилось еще больше морщин.
- Как на фотографии, – выдохнул он глубоким учительским голосом.
- Нос мой, – все, что смог выдавить я из себя.
Он засмеялся:
- Мне все так говорят.
Продолжить диалог не получилось. Я не знал о чем говорить и о чем спрашивать его. Он, видимо, испытывал схожие чувства.
Ему почти сразу вручили большой пакет медикаментов: вдруг с «дедушкой» инсульт приключится после всего пережитого. Беря пакет и выслушивая наставления докторов, Константин Дмитриевич посмотрел на мою медвежью комплекцию таким взглядом, словно сомневался, кому из нас двоих понадобятся лекарства.
Мне вернули вещи. И я с облегчением покинул лечебницу вместе с... внуком и направился к его транспорту.
За восемьдесят четыре года столица Марса изменилась и разрослась. Сейчас город напоминал мегаполисы Земли с небоскрёбами и шумными улицами.
- Хотите поездить по городу? – сжимал шляпу Константин. – Или сразу к нам? Моя жена приготовила для вас комнату. Дети вам обрадуются. Папа много о вас им рассказывал.
- Отвези меня на кладбище, – сделал глубокий вздох я, не готовый встречаться с людьми, рождение которых пропустил.
- Вы... уверены? – он опустил взгляд.
- Абсолютно.
Неверие сохранялось даже в тот момент, когда я вместе с внуком вошел в семейный склеп и увидел их фотографии. Я не узнавал близких мне людей. Постаревшую жену и сыновей. И лишь присматриваясь к испещренным морщинами лицам, я улавливал знакомые черты и какое-то особое выражение, свойственное каждому из них.
***
- Витя! Не забудь список! – крикнула Света, пытаясь утихомирить взбесившихся из-за моего отъезда детей.
- А что будет, если забуду? – спросил я, на ходу съедая бутерброд.
- Я огрызу тебе голову!
- М-м-м, моя богомолка, – я взял список, вчитался и угрюмо почесал затылок.
- На первом месте подарки для детей, – шепнула она, чмокнув меня в щеку. – А для меня самый главный подарок – это ты.
- Вот только не надо меня хоронить раньше времени, – нахмурился я.
- Я просто не хочу, чтобы ты ехал.
- Давай, не при детях о своих дурных предчувствиях. Я найду все, что здесь написано, и вернусь домой целым и невредимым.
Она грустно улыбнулась и промолчала.
- Так! – рявкнул я. – Ко мне, Годзила, Мутант и Лупоглазое чудовище!
Дети с хохотом подбежали.
- Годзила, тебе как самому старшему, поручаю хорошо учиться, чтобы однажды стать академиком, беречь маму и защищать младших.
Больше всех похожий на меня Сергей важно кивнул.
- Мутант, тебе поручаю вести себя хорошо, не драться и уверенно идти к своей мечте на пути к небу.
- Я буду летать! – заорал Лёша, изображая птицу с помощью пришитых к куртке крыльев.
- И Лупоглазое чудовище, – я поднял маленькое тело Димки и посадил себе на колено, – поручаю быть самым обожаемым и любимым в семье, а еще к моему приезду буковку «р» с мамой потренируй.
Дима щербато засиял, поправив большие очки-лупы на переносице.
- Ты годица! – произнес он и попытался изобразить чудовище: – Лы-ы-ы!
- Ры-ы-ы!
- Лы-ы-ы!
- Хватит дурачиться, а то опоздаешь, – хлопнула меня по макушке Света.
- До встречи, моя Ехидна1, – поднимаясь и опуская Диму на пол, я поцеловал жену в губы.
- Фу-у-у! – одинаково отреагировали дети.
- Возвращайся домой, мой Тифон2.
- Вот увидишь! Я обязательно вернусь!
Не знаю, поверила ли она мне тогда…
***
Я расстегнул сумку, извлек из неё коробки и положил рядом с цветами обещанные перед отъездом подарки. Я выполнил обещания, привез то, что они просили. Только одного не увидел: счастья на их лицах. На меня смотрели застывшие навеки и безжизненные изображения.
В сумке остался последний подарок. Для Димки. Для старого Димки. Аха-ха- ха-ха... аха-ха-ха... проклятье!
Зашуршал пакет...
- Не надо, – сквозь зубы предупредил я действия Константина.
- Но...
- Я сказал! Не надо!
Его губы вытянулись в упрямую тонкую линию, но ему хватило выдержки, чтобы не настаивать.
- Расскажи мне про них, – попросил я Константина. – Как сложилась их жизнь?
Прежде чем ответить внук достал из деловой сумки небольшой предмет. Едва он нажал на дисплей, появился голографический экран с картинками и текстом.
- Я подозревал, что вы захотите узнать о судьбе своей семьи и подготовился, – сухо заговорил Константин. – Светлана больше не вышла замуж и посвятила себя преподаванию. Вот тут, – он указал костлявым пальцем на текст, – список её заслуг и публикаций.
Зачем мне её заслуги и публикации?
- Сергей – гордость нашей семьи и пример для подражания – он стал изобретателем и учёным, – продолжал внук. – Кстати, во многих интервью он с теплотой вспоминает вас и ваше влияние на его жизнь.
«…Я желаю каждому ребёнку такого отца, какой был у меня…» - прочитал я, прежде чем картинка сменилась.
- Алексей поступил в лётное училище и считался лучшим лётчиком за всю историю Марса, – вдохновенно показывал чужие заслуги Константин. – Папа… эм… Дмитрий основал логопедический центр и помогал детям с дефектами речи.
Едва Константин оторвал взгляд от экрана и перевел на меня, как вновь зашуршал пакетиком.
- Да в норме я! Меня тошнит от ваших лекарств!
- С вами точно будет все хорошо?
- Слушай, внучок, я здоров, – сказал я, положив руку ему на плечо и прекрасно заметив, как он поморщился от слова «внучок».
Константин спрятал обратно в сумку механизм. И некоторое время мы стояли и молчали, каждый в своих мыслях.
- Я сообщил родственникам о вашем чудесном возвращении, – вновь донесся до меня учительский голос. – Правда, семьи Сергея и Алексея приедут не раньше, чем через неделю, но они страстно жаждут встречи с вами.
- Успею я еще внуками-правнуками натешиться! – отмахнулся я от него. – Едем к Диме!
- Виталий Романович, я приношу извинения, но мы не говорили ему о вашем возвращении.
- Ты хочешь сказать, что я не могу увидеть своего сына?!
- Виталий Романович, поймите, он очень стар!
- У нас есть пакетик. На нас троих хватит.
- Виталий Романович! Я вынужден настаивать!
- Ой, сердце чего-то прихватило! – приложил руку к груди я. – Ой, дурно-о мне! Воды-ы!
Испугался. Поверил. Ну, а я сбежал, пока эта усатая курица-наседка моталась к транспорту за водой.
Родную улицу я не узнал. Вроде то же самое, но с одной стороны вывеска появилась, сбоку кафе открылось, магазин вырос как гриб. Зданий высотных добавилось вдали. И даже частный двухэтажный дом встретил меня постаревшей развалиной.
- Виталий Романович! – догнал меня Константин и прошипел: – Вы ведете себя как упрямый ребёнок! И папа давно не живет в этом доме! Мы продали его!
- Я хочу увидеть Диму! Это может быть мой последний шанс увидеть сына живым!
- Ему нужен покой! Не нужно беспокоить старого человека!
- Папа?
Мне показалось, что нечто ухнуло в пятки. Этот голос. Слабый с хрипотцой. Но... но очень знакомый. Я думал, что будет проще, но никак не мог набраться храбрости, чтобы повернуться.
- Что ты наделала?! – накинулся на кого-то Константин. – Зачем ты ему рассказала?!
- Он должен был знать! И прекрати над ним трястись – он всех нас переживет! – ответил бойкий женский голосок.
- Папа? – повторил Дима.
Я различил знакомую интонацию и ожидал, что он сейчас спросит: «А ты пивез мне подаок?» Я медленно повернулся и слабовольно потянулся к пакетику Константина, но лекарства так и не достал. Наивный дурак…
При ходьбе Дима опирался на палочку, а его за руку придерживала пожилая крепко сбитая женщина. Мой сын превратился в сгорбленного старика со вставной челюстью и очками-лупами. На голове почти не осталось волос. Дряхлая вся в морщинах и пятнах кожа.
- Я привез тебе подарок... Лупоглазое чудовище, – отупело произнес я.
Он улыбнулся, посмотрел на мои руки и, поправив очки, спросил:
- Где?
- Да-да-да! – спохватился я и едва не порвал замки на сумке, пока её открывал.
Затем мы втроем смотрели, как он трясущимися покрытыми пятнами руками развертывал хрустящую бумагу коробки. Наконец, Дима справился с упаковкой и извлек мой подарок.
- Это то, о чем я всю жизнь мечтал! – заплакал он. – Ты самый лучший на свете!
- Я больше никуда не уеду, – я осторожно обнял его, боясь раздавить хрупкое старческое тело.
- Ры-ы-ы!
- Ры-ы-ы…
В этот раз я сдержал обещание.
1 Ехи?дна, Эхидна (др.-греч. ??????, буквально «гадюка») — в древнегреческой мифологии исполинская полуженщина-полузмея. Мать всех чудовищ.
2 Тифон (Тифоей, др.-греч. ?????, ???????, ?????, эпич. ??????) — в древнегреческой мифологии могущественный и чудовищный великан, порожденный Геей; олицетворение огненных сил земли и её испарений, с их разрушительными действиями. Супруг Ехидны.
