Опять побледнел. Покраснел. Затаил дыхание, что не удивительно. Лив девушка красивая: высокая, темноволосая, зеленоглазая, смуглая и тонкими, аристократическими чертами лица – вся в папу! Мужчины при виде нее замирали, точно громом пораженные. А при виде меня: бледной, мелкой, с волнистыми волосами цвета темного шоколада и светло-голубыми глазами – тоже, конечно, замирали. Только со словами: «словно призрак в душу заглянул». Но я не обижалась. Обычно. Подумаешь, бледная… Все потому что много времени провожу за книгами и в лаборатории. А глаза… Ну, мамины у меня глаза.
– Как ваше… – начала было Лив, но мужик как завопил!
Хотя завопил – громко сказано. Запищал, точно мышка. Сдавленно так. Глазища вытаращил, побагровел, схватился за… Кхм. Полотенце. Вскочил на ноги, обронив на пол засохшие бутоны и распустившийся цветок, а потом, спотыкаясь, рванул к выходу, попутно застегивая штаны. Вот же… Даже полотенце в них заправил. Правда, наполовину. А колокольчик в панике звякнул, когда дверь захлопнулась, а мы с Лив и Котей так и остались ошарашенно на нее смотреть. Бывает же…
– Даже спасибо не сказал... – фыркнула Лив и пошла к двери, чтобы перевернуть табличку с «закрыто» на «открыто» и забрать пакет, о который мужик чудом не споткнулся. – Ну и ладно! Лучше расскажи, новости из Академии были?
Стоило сестре заикнуться об Академии, как из головы вылетели все последние события, и сердце пропустило удар.
«Так. Спокойно-спокойно, – начала я сама себя уговаривать. – А то сюрприз испортишь».
Собрав всю волю в кулак, я с каменным лицом и без слов (побоялась, что голос выдаст мою радость) вытащила из кармана письмо и протянула его Лив, когда она вернулась к стойке. Сестра с подозрением и внимательно ощупала меня взглядом, прежде чем забрать бумагу, и, освободив руки от пакета, принялась взволнованно читать, а я наблюдать, как ее взгляд пробежал по строчкам, а потом остановился, и глаза удивленно распахнулись.
– Зачислили? – с трепетом прошептала сестра, а я не выдержала и радостно подпрыгнула:
– Да!
Спрятав дрожащие губы за ладонью, она подняла на меня блестящий от слез взор, а потом вовсе кинулась мне на шею:
– Я знала! Знала, что у тебя все получится!
Я тоже с радостью распахнула свои объятия и, зарывшись лицом в плечо сестры, вдохнула родной запах лаванды и мирта.
– Все благодаря тебе, Лив, – кусая губы, произнесла я, и это была чистая правда.
Когда мамы и папы, а потом и бабушки не стало, Лив взяла на себя всю заботу обо мне и нашем магазинчике. Сестра вкалывала днями и ночами, чтобы я смогла получить достойное образование в школе ведьм, а потом исполнить свою мечту и поступить в Академию.
Я, в свою очередь, всегда старалась ей помогать, но обучение, а потом подготовка к вступительным экзаменам Академии отнимали почти все свободное время. Да и общение с людьми у меня никогда не задавалось, взять, например, сегодняшнего клиента... Еле сдерживалась, чтобы не грубить, потому что грубость в нашем деле – верный путь к разорению. К тому же я в торговле, не сказать, чтобы сильна, поэтому если и была от меня польза, то лишь в смешивании лекарств да лечении магических недугов – по ним я прочла все доступные мне книги.
– Не только благодаря мне, но и тебе, – отстранилась сестра и улыбнулась, коснувшись моей щеки. – Я горжусь тобой, Лала. Ты каждый день старалась и не только для себя, но и для меня. И раз такое дело…
Она заглянула в пакет, который оставила на стойке.
– Предлагаю отметить самым вкуснейшим, нежнейшим и обалденным!.. Тортом!
Сестра вытащила белую бумажную коробку, на которой я прочла переливающееся разными цветами название: «Волшебные пряники».
Да это же самая крутая кондитерская на всем белом свете! Мало того, что торты у них объеденье, так они еще и заговоренные, отчего надолго остаются свежими. И не просто надолго, а о-о-очень надолго! Кто-то даже говорил, что спустя полгода они все еще были такими, словно их только-только приготовили.
– Лив! Он же теперь как чугунный мост стоит!
– Брось, Лала, – отмахнулась сестра. – У них были скидки, готовили практиканты, вот я и не смогла устоять.
Сестра торжественно открыла коробку:
– Та-дам!
А мое лицо так и вытянулось, когда я прочла на белоснежной кремовой верхушке: «Пшел нахрен этот Академический Совет!» Именно «Пшел» – либо буква «о» пала жертвой, чтобы поместилась вся фраза между синими розочками, либо практиканты так пошутили.
– Похоже, не так уж ты верила в мое поступление, – насмешливо вскинула я бровь.
– Что? – не поняла Лив, а как сообразила и взглянула на торт – тут же зарделась. – Упс! Ошибочка вышла.
Она сию же секунду захлопнула коробку и достала из пакета другую, в точности такую же, после чего опять торжественно представила:
– Та-дам!
На этот раз на торте была другая надпись: «С поступлением в Академию!» А сестра свела брови домиком и посмотрела на меня щенячьим взглядом:
– И давай сделаем вид, что ничего не было. Ты же понимаешь – это было не сомнение, а перестраховка.
Я прыснула и отмахнулась:
– Режь торт, Лив, а то завалится очередной недовольный, и жди потом до вечера, – сглотнула я собравшуюся во рту слюну от вида белоснежного торта. – А до вечера я не…
И тут меня осенило:
– Слушай, а где Котя?
Эта усатая морда хоть и самостоятельный представитель кошачьих, но обособленным, а особенно тихим, никогда не был. Да еще больше меня любил сладости. Поэтому странно, что мы тут о торте говорим, а он не выдвигает своих кошачьих требований на долю торта.
Мы с сестрой быстро огляделись и да… Нашли кота. Желтый, точно спелый лимон – этот цвет Котя принимал, когда испытывал сильное любопытство – и с растопыренными длинными усами, он гонял лапой несчастный розовый цветок, который я отвлеклась и не успела убрать.
– Котя, не тронь! – воскликнула я.
Кто его знает, что мужик вырастил – вдруг цветок ядовитый. Поэтому я схватила пинцет и бросилась спасать кота. А тот, заметив меня, выдал недовольное «Мяу» и попытался схватить зубами свое «сокровище», но я успела первой, и только пинцет сомкнулся на розовых лепестках цветка, как… Пф! Мне и коту в лицо полетело розовое облако.
От неожиданности я, конечно, его вдохнула и зачем-то задержала дыхание. А у Коти зрачки расширились, усы еще сильнее растопырились, и выдал он такое игривое: «Мур-р-р», которое я в жизни от него не слышала.
Ни с того ни с сего кот начал кататься по полу. Сестра кинулась ко мне с взволнованным криком: «Лала!» А мне вдруг резко подурнело от предположений, чего же такого нам довелось надышаться. И будто печали мало – колокольчик над дверью звякнул, и в магазин вошли Красные плащи.
Там, где одна беда, порой случаются две, а то и все три. Я надышалась какой-то дряни, но слава белладонне пока в своем уме, в отличие от Коти, который огласил утробное «мяу», окрасился в бордовый цвет с золотыми полосками и выскочил в дверь, стоило ей открыться. Чуть «гостей» наших не посшибал. Однако за Котю я сейчас волновалась меньше всего.
Этот пушистый комок перепробовал в нашей лавке (пока мы не видели) все, до чего только смог дотянуться. Однажды вовсе сгрыз целый корень мандрагоры, и ему хоть бы хны. Опьянел чуток и все… С тех пор валерьянка у него больше не в почете, а мы узнали, что ядовитые растения Котю не берут. Только дурманят, что, впрочем, не удивительно – Котя все-таки у нас волшебный. Кто-нибудь видел еще одного кота, который умеет менять цвет в зависимости от настроения? Вот и я не видела, кроме одного раза, когда возвращалась со школы домой и подобрала синего котенка в луже. С тех пор Инокотий живет вместе с нами… Или мы с ним – этот момент я еще не совсем поняла.
Ко всему прочему яда в цветке точно нет, а если бы и был – я бы сразу его почуяла. На все ядовитое у меня аллергия – чихать начинаю (очень полезное свойство для фармага). А если яда нет, значит было что-то другое, что подействовало на кота, но не на меня. Интересненько… И вот надо было в такой ответственный момент, когда я нашла что-то столь занятное, а может неизведанное или вовсе запрещенное, заявиться Красным плащам?
К счастью, я успела схватить с пола цветок и спрятать его за спину, а умница Лив наступила засохшие бутоны и растерла их в порошок прежде, чем в магазин вошли трое в темно-синей форме и красными плащами на левом плече.
Двое из них были мало чем примечательные: угрюмый блондин и брюнет с осунувшимся и скучающим лицом. А вот у второго – высокого, стройного мужчины с длинными огненно-рыжими волосами, янтарными глазами, чей взгляд прожигал насквозь, волевым подбородком да вообще с кричащим обликом: «Я на всю голову аристократ!» – из примечательного, помимо прямого шрама на левой скуле, я заметила на золотистом эполете… Спаси меня белладонна! Знак двух скрещенных мечей.
Да это же боевой маг! Ко всему прочему лейтенант! И какого, спрашивается…
Колокольчик снова звякнул и следом за Красными плащами ворвался наш старый знакомый:
– Это они! – зашептал он, тыча пальцем-сарделькой уже в нас двоих: меня и Лив. – Это все они…
– «Шарлатаны», – подумала хором с ним и еле удержалась, чтобы не закатить глаза.
Ну, теперь понятно какого… Только непонятно, что здесь забыл лейтенант из отряда особого назначения – по противоборству с самыми отъявленными преступниками, рецидивистами и опасными магическими существами. В общем, с кем простым полицмагам не справиться. Но мы же с Лив не такие злые, чтобы к нам приходил настолько серьезный человек. Правда?
– Добрый день, дамы.
«Ах, какой вежливый», – промелькнуло у меня в голове, и тоже поприветствовала его после Лив. А лейтенант осмотрел ряды витрин с простейшими зельями и лекарствами, которые мы с сестрой соорудили из старых шкафов для книг и произнес:
– У меня для вас неприятная новость: поступила жалоба на ваше… Хм. Заведение.
– И давно жалобами занимаются лейтенанты из отряда Мечей? Или это нам такая честь выпала? – выпалила я, а Лив незаметно для всех пихнула меня локтем.
Ну, говорила же я: проблемы у меня с общением. Так еще задело то, как лейтенант назвал наш магазин. Заведение… Будто бордель какой-то. Да, наш магазин маленький, выглядит просто, и вывеска снаружи немного выцвела. Но сердцу моему он, ох, как дорог!
Усмехнувшись, отчего шрам на скуле чуть сморщился, рыжий мазнул по мне взглядом. Да так высокомерно! С легким налетом то ли презрения, то ли... белладонна знает чего именно, но пусть он так червям на земле улыбается, а не мне.
– Увы, вам «повезло», – вкрадчиво произнес он. – Я по чистой случайности оказался рядом и не смог пройти мимо чужой беды. Вы же понимаете: это наш долг защищать тех, кто попал в беду. В том числе обманутых магами любесов.
Мужик рядом с ним утвердительно закивал, а я тяжело вздохнула. Любесы – это буквально «люди без силы»: лю-бе-сы. Те, кто не владеют магией, не умеют превращаться в животных, предвидеть будущее, разговаривать с призраками и далее по списку… В общем, «простаки», как еще их называют среди магического народа, и которые жуть как обижаются, когда их называют простаками. А вот название «любесы» прижилось, хоть и не сразу.
– Обмана? – вздернула темную бровь Лив. – Вы, наверное, нас с кем-то спутали. Мы здесь давно работаем и никогда не обманываем наших клиентов.
– Ложь! – выкрикнул ротанговый мужик. – Обманываете! Да еще так… Так! Гнусно и унизительно!
– Гнусно и унизительно – это то, что мы продали вам товар высшего качества, исцелили вас, а вы взамен не только спасибо не сказали, так еще пожаловались, – поразительно спокойно ответила Лив, однако в ее голосе я уловила стальные нотки.
«Ротанговый стукач», – мысленной нарекла я мужика, который побагровел и выдал:
– Да вашу лавку вообще прикрыть надо! У вас тут ни у кого совести нет! Особенно у нее! – ткнул он в меня пальцем. – Грубит, унижает и… И!..
Его палец задрожал, но через миг указал на меня с большей настойчивостью:
– Позор!
– Это мне-то позор? – ощетинилась я.
Нет уж… Простите. Пусть здесь хоть десять лейтенантов стоят, но такое стерпеть мне точно не по силам. Вот я и выпалила в сердцах:
– Между прочим, из нас двоих это не я здесь валялась со спущенными штанами!
Стукач сдавленно икнул, а лейтенант Мечей резко нахмурился и оглядел меня с ног до головы, поэтапно задержавшись сначала на черных туфлях, потом на гетрах в черно-розовую полоску, следом на милом черном платье с белой вышивкой и юбкой по колено… Эх, жаль моя шляпка осталась лежать на прилавке между раскрытым чемоданом и подносом со склянками, она бы идеально дополнила мой образ.
И да. Я прекрасно знала этот взгляд, потому что много раз его на себе ловила. Шутка природы в том, что люди никогда не давали мне девятнадцать лет. Они всегда принимали меня за малолетнюю девчонку и удивлялись, когда узнавали, что я уже, как год назад, окончила школу ведьм. И вот сейчас янтарные глаза лейтенанта сверкнули возмущением, а губы плотно сомкнулись и побледнели. Даже двое рядовых у входной двери с осуждением посмотрели на ротангового мужика, а тот на удивление быстро сообразил, в чем дело – схлынул да обмельчал под испепеляющим взором лейтенанта, задрожал то ли от страха, то ли от негодования, а его второй подбородок в панике затрясся, точно потревоженный холодец.
– Вздор! – завопил мужик, да так громко, что чуть склянки на полках не зазвенели.
– Ой ли! – вскинула я бровь. – Между прочим, я владею магией памяти вещей, и уверяю, – ядовито улыбнулась, – наш пол все прекрасно помнит! Ну, что? Спросим у него?
Конечно, это был блеф чистой воды. Не знала я такого заклинания, и вовсе его только что придумала, о чем, похоже, прекрасно догадался лейтенант Мечей, чьи рыжие брови взметнулись вверх. Однако упрекать меня за фантазию он не спешил, поэтому я решила давить до конца:
– Не слышу ответа, – строго потребовала.
Лив взволнованно откашлялась, но вмешиваться не стала, а мужик повелся (простаки всегда ведутся, потому что магия для них чужда) – сильнее прежнего побледнел и начал заикаться:
– Я… Я…
– Так что же здесь на самом деле случилось? – обманчиво спокойным голосом поинтересовался лейтенант, обведя взглядом мужика, меня и Лив: – Уж потрудитесь кто-нибудь объяснить.
– Этот человек… – начала я, но ротанговый мужик перебил:
– Я сам все скажу! Сам! – и, зыркнув на меня маленькими злыми глазенками, выплюнул: – А то знаю я вас – все переврете.
И тут же с жаром что-то зашептал лейтенанту на ухо.
Все в магазине притихли и навострили уши. Однако кроме сбивчивого «шу-шу-шу», я ничего не разобрала, зато прекрасно видела, как поочередно приподнимались и хмуро опускались брови лейтенанта, которого рассказ явно не оставил равнодушным. И лишь под конец мужик нарочито громко произнес:
– Поэтому я требую компенсации!
– Компенсации? – вскинула брови Оливия. – С какой такой стати?
– А с такой! – оскалился мужик. – Верните... – он призадумался. – Верните то, что у меня украли, и я отзову жалобу!
У меня в душе все перевернулось. Неужели он о цветке? Да ну… Вряд ли. Я могла поклясться, когда клиент вырубился, он даже не понял, что произошло.
– Как ваше… – начала было Лив, но мужик как завопил!
Хотя завопил – громко сказано. Запищал, точно мышка. Сдавленно так. Глазища вытаращил, побагровел, схватился за… Кхм. Полотенце. Вскочил на ноги, обронив на пол засохшие бутоны и распустившийся цветок, а потом, спотыкаясь, рванул к выходу, попутно застегивая штаны. Вот же… Даже полотенце в них заправил. Правда, наполовину. А колокольчик в панике звякнул, когда дверь захлопнулась, а мы с Лив и Котей так и остались ошарашенно на нее смотреть. Бывает же…
– Даже спасибо не сказал... – фыркнула Лив и пошла к двери, чтобы перевернуть табличку с «закрыто» на «открыто» и забрать пакет, о который мужик чудом не споткнулся. – Ну и ладно! Лучше расскажи, новости из Академии были?
Стоило сестре заикнуться об Академии, как из головы вылетели все последние события, и сердце пропустило удар.
«Так. Спокойно-спокойно, – начала я сама себя уговаривать. – А то сюрприз испортишь».
Собрав всю волю в кулак, я с каменным лицом и без слов (побоялась, что голос выдаст мою радость) вытащила из кармана письмо и протянула его Лив, когда она вернулась к стойке. Сестра с подозрением и внимательно ощупала меня взглядом, прежде чем забрать бумагу, и, освободив руки от пакета, принялась взволнованно читать, а я наблюдать, как ее взгляд пробежал по строчкам, а потом остановился, и глаза удивленно распахнулись.
– Зачислили? – с трепетом прошептала сестра, а я не выдержала и радостно подпрыгнула:
– Да!
Спрятав дрожащие губы за ладонью, она подняла на меня блестящий от слез взор, а потом вовсе кинулась мне на шею:
– Я знала! Знала, что у тебя все получится!
Я тоже с радостью распахнула свои объятия и, зарывшись лицом в плечо сестры, вдохнула родной запах лаванды и мирта.
– Все благодаря тебе, Лив, – кусая губы, произнесла я, и это была чистая правда.
Когда мамы и папы, а потом и бабушки не стало, Лив взяла на себя всю заботу обо мне и нашем магазинчике. Сестра вкалывала днями и ночами, чтобы я смогла получить достойное образование в школе ведьм, а потом исполнить свою мечту и поступить в Академию.
Я, в свою очередь, всегда старалась ей помогать, но обучение, а потом подготовка к вступительным экзаменам Академии отнимали почти все свободное время. Да и общение с людьми у меня никогда не задавалось, взять, например, сегодняшнего клиента... Еле сдерживалась, чтобы не грубить, потому что грубость в нашем деле – верный путь к разорению. К тому же я в торговле, не сказать, чтобы сильна, поэтому если и была от меня польза, то лишь в смешивании лекарств да лечении магических недугов – по ним я прочла все доступные мне книги.
– Не только благодаря мне, но и тебе, – отстранилась сестра и улыбнулась, коснувшись моей щеки. – Я горжусь тобой, Лала. Ты каждый день старалась и не только для себя, но и для меня. И раз такое дело…
Она заглянула в пакет, который оставила на стойке.
– Предлагаю отметить самым вкуснейшим, нежнейшим и обалденным!.. Тортом!
Сестра вытащила белую бумажную коробку, на которой я прочла переливающееся разными цветами название: «Волшебные пряники».
Да это же самая крутая кондитерская на всем белом свете! Мало того, что торты у них объеденье, так они еще и заговоренные, отчего надолго остаются свежими. И не просто надолго, а о-о-очень надолго! Кто-то даже говорил, что спустя полгода они все еще были такими, словно их только-только приготовили.
– Лив! Он же теперь как чугунный мост стоит!
– Брось, Лала, – отмахнулась сестра. – У них были скидки, готовили практиканты, вот я и не смогла устоять.
Сестра торжественно открыла коробку:
– Та-дам!
А мое лицо так и вытянулось, когда я прочла на белоснежной кремовой верхушке: «Пшел нахрен этот Академический Совет!» Именно «Пшел» – либо буква «о» пала жертвой, чтобы поместилась вся фраза между синими розочками, либо практиканты так пошутили.
– Похоже, не так уж ты верила в мое поступление, – насмешливо вскинула я бровь.
– Что? – не поняла Лив, а как сообразила и взглянула на торт – тут же зарделась. – Упс! Ошибочка вышла.
Она сию же секунду захлопнула коробку и достала из пакета другую, в точности такую же, после чего опять торжественно представила:
– Та-дам!
На этот раз на торте была другая надпись: «С поступлением в Академию!» А сестра свела брови домиком и посмотрела на меня щенячьим взглядом:
– И давай сделаем вид, что ничего не было. Ты же понимаешь – это было не сомнение, а перестраховка.
Я прыснула и отмахнулась:
– Режь торт, Лив, а то завалится очередной недовольный, и жди потом до вечера, – сглотнула я собравшуюся во рту слюну от вида белоснежного торта. – А до вечера я не…
И тут меня осенило:
– Слушай, а где Котя?
Эта усатая морда хоть и самостоятельный представитель кошачьих, но обособленным, а особенно тихим, никогда не был. Да еще больше меня любил сладости. Поэтому странно, что мы тут о торте говорим, а он не выдвигает своих кошачьих требований на долю торта.
Мы с сестрой быстро огляделись и да… Нашли кота. Желтый, точно спелый лимон – этот цвет Котя принимал, когда испытывал сильное любопытство – и с растопыренными длинными усами, он гонял лапой несчастный розовый цветок, который я отвлеклась и не успела убрать.
– Котя, не тронь! – воскликнула я.
Кто его знает, что мужик вырастил – вдруг цветок ядовитый. Поэтому я схватила пинцет и бросилась спасать кота. А тот, заметив меня, выдал недовольное «Мяу» и попытался схватить зубами свое «сокровище», но я успела первой, и только пинцет сомкнулся на розовых лепестках цветка, как… Пф! Мне и коту в лицо полетело розовое облако.
От неожиданности я, конечно, его вдохнула и зачем-то задержала дыхание. А у Коти зрачки расширились, усы еще сильнее растопырились, и выдал он такое игривое: «Мур-р-р», которое я в жизни от него не слышала.
Ни с того ни с сего кот начал кататься по полу. Сестра кинулась ко мне с взволнованным криком: «Лала!» А мне вдруг резко подурнело от предположений, чего же такого нам довелось надышаться. И будто печали мало – колокольчик над дверью звякнул, и в магазин вошли Красные плащи.
Глава 3
Там, где одна беда, порой случаются две, а то и все три. Я надышалась какой-то дряни, но слава белладонне пока в своем уме, в отличие от Коти, который огласил утробное «мяу», окрасился в бордовый цвет с золотыми полосками и выскочил в дверь, стоило ей открыться. Чуть «гостей» наших не посшибал. Однако за Котю я сейчас волновалась меньше всего.
Этот пушистый комок перепробовал в нашей лавке (пока мы не видели) все, до чего только смог дотянуться. Однажды вовсе сгрыз целый корень мандрагоры, и ему хоть бы хны. Опьянел чуток и все… С тех пор валерьянка у него больше не в почете, а мы узнали, что ядовитые растения Котю не берут. Только дурманят, что, впрочем, не удивительно – Котя все-таки у нас волшебный. Кто-нибудь видел еще одного кота, который умеет менять цвет в зависимости от настроения? Вот и я не видела, кроме одного раза, когда возвращалась со школы домой и подобрала синего котенка в луже. С тех пор Инокотий живет вместе с нами… Или мы с ним – этот момент я еще не совсем поняла.
Ко всему прочему яда в цветке точно нет, а если бы и был – я бы сразу его почуяла. На все ядовитое у меня аллергия – чихать начинаю (очень полезное свойство для фармага). А если яда нет, значит было что-то другое, что подействовало на кота, но не на меня. Интересненько… И вот надо было в такой ответственный момент, когда я нашла что-то столь занятное, а может неизведанное или вовсе запрещенное, заявиться Красным плащам?
К счастью, я успела схватить с пола цветок и спрятать его за спину, а умница Лив наступила засохшие бутоны и растерла их в порошок прежде, чем в магазин вошли трое в темно-синей форме и красными плащами на левом плече.
Двое из них были мало чем примечательные: угрюмый блондин и брюнет с осунувшимся и скучающим лицом. А вот у второго – высокого, стройного мужчины с длинными огненно-рыжими волосами, янтарными глазами, чей взгляд прожигал насквозь, волевым подбородком да вообще с кричащим обликом: «Я на всю голову аристократ!» – из примечательного, помимо прямого шрама на левой скуле, я заметила на золотистом эполете… Спаси меня белладонна! Знак двух скрещенных мечей.
Да это же боевой маг! Ко всему прочему лейтенант! И какого, спрашивается…
Колокольчик снова звякнул и следом за Красными плащами ворвался наш старый знакомый:
– Это они! – зашептал он, тыча пальцем-сарделькой уже в нас двоих: меня и Лив. – Это все они…
– «Шарлатаны», – подумала хором с ним и еле удержалась, чтобы не закатить глаза.
Прода от 30.09.2020, 15:38
Ну, теперь понятно какого… Только непонятно, что здесь забыл лейтенант из отряда особого назначения – по противоборству с самыми отъявленными преступниками, рецидивистами и опасными магическими существами. В общем, с кем простым полицмагам не справиться. Но мы же с Лив не такие злые, чтобы к нам приходил настолько серьезный человек. Правда?
– Добрый день, дамы.
«Ах, какой вежливый», – промелькнуло у меня в голове, и тоже поприветствовала его после Лив. А лейтенант осмотрел ряды витрин с простейшими зельями и лекарствами, которые мы с сестрой соорудили из старых шкафов для книг и произнес:
– У меня для вас неприятная новость: поступила жалоба на ваше… Хм. Заведение.
– И давно жалобами занимаются лейтенанты из отряда Мечей? Или это нам такая честь выпала? – выпалила я, а Лив незаметно для всех пихнула меня локтем.
Ну, говорила же я: проблемы у меня с общением. Так еще задело то, как лейтенант назвал наш магазин. Заведение… Будто бордель какой-то. Да, наш магазин маленький, выглядит просто, и вывеска снаружи немного выцвела. Но сердцу моему он, ох, как дорог!
Усмехнувшись, отчего шрам на скуле чуть сморщился, рыжий мазнул по мне взглядом. Да так высокомерно! С легким налетом то ли презрения, то ли... белладонна знает чего именно, но пусть он так червям на земле улыбается, а не мне.
– Увы, вам «повезло», – вкрадчиво произнес он. – Я по чистой случайности оказался рядом и не смог пройти мимо чужой беды. Вы же понимаете: это наш долг защищать тех, кто попал в беду. В том числе обманутых магами любесов.
Мужик рядом с ним утвердительно закивал, а я тяжело вздохнула. Любесы – это буквально «люди без силы»: лю-бе-сы. Те, кто не владеют магией, не умеют превращаться в животных, предвидеть будущее, разговаривать с призраками и далее по списку… В общем, «простаки», как еще их называют среди магического народа, и которые жуть как обижаются, когда их называют простаками. А вот название «любесы» прижилось, хоть и не сразу.
– Обмана? – вздернула темную бровь Лив. – Вы, наверное, нас с кем-то спутали. Мы здесь давно работаем и никогда не обманываем наших клиентов.
– Ложь! – выкрикнул ротанговый мужик. – Обманываете! Да еще так… Так! Гнусно и унизительно!
– Гнусно и унизительно – это то, что мы продали вам товар высшего качества, исцелили вас, а вы взамен не только спасибо не сказали, так еще пожаловались, – поразительно спокойно ответила Лив, однако в ее голосе я уловила стальные нотки.
«Ротанговый стукач», – мысленной нарекла я мужика, который побагровел и выдал:
– Да вашу лавку вообще прикрыть надо! У вас тут ни у кого совести нет! Особенно у нее! – ткнул он в меня пальцем. – Грубит, унижает и… И!..
Его палец задрожал, но через миг указал на меня с большей настойчивостью:
– Позор!
– Это мне-то позор? – ощетинилась я.
Нет уж… Простите. Пусть здесь хоть десять лейтенантов стоят, но такое стерпеть мне точно не по силам. Вот я и выпалила в сердцах:
– Между прочим, из нас двоих это не я здесь валялась со спущенными штанами!
Стукач сдавленно икнул, а лейтенант Мечей резко нахмурился и оглядел меня с ног до головы, поэтапно задержавшись сначала на черных туфлях, потом на гетрах в черно-розовую полоску, следом на милом черном платье с белой вышивкой и юбкой по колено… Эх, жаль моя шляпка осталась лежать на прилавке между раскрытым чемоданом и подносом со склянками, она бы идеально дополнила мой образ.
И да. Я прекрасно знала этот взгляд, потому что много раз его на себе ловила. Шутка природы в том, что люди никогда не давали мне девятнадцать лет. Они всегда принимали меня за малолетнюю девчонку и удивлялись, когда узнавали, что я уже, как год назад, окончила школу ведьм. И вот сейчас янтарные глаза лейтенанта сверкнули возмущением, а губы плотно сомкнулись и побледнели. Даже двое рядовых у входной двери с осуждением посмотрели на ротангового мужика, а тот на удивление быстро сообразил, в чем дело – схлынул да обмельчал под испепеляющим взором лейтенанта, задрожал то ли от страха, то ли от негодования, а его второй подбородок в панике затрясся, точно потревоженный холодец.
– Вздор! – завопил мужик, да так громко, что чуть склянки на полках не зазвенели.
– Ой ли! – вскинула я бровь. – Между прочим, я владею магией памяти вещей, и уверяю, – ядовито улыбнулась, – наш пол все прекрасно помнит! Ну, что? Спросим у него?
Конечно, это был блеф чистой воды. Не знала я такого заклинания, и вовсе его только что придумала, о чем, похоже, прекрасно догадался лейтенант Мечей, чьи рыжие брови взметнулись вверх. Однако упрекать меня за фантазию он не спешил, поэтому я решила давить до конца:
– Не слышу ответа, – строго потребовала.
Лив взволнованно откашлялась, но вмешиваться не стала, а мужик повелся (простаки всегда ведутся, потому что магия для них чужда) – сильнее прежнего побледнел и начал заикаться:
– Я… Я…
– Так что же здесь на самом деле случилось? – обманчиво спокойным голосом поинтересовался лейтенант, обведя взглядом мужика, меня и Лив: – Уж потрудитесь кто-нибудь объяснить.
– Этот человек… – начала я, но ротанговый мужик перебил:
– Я сам все скажу! Сам! – и, зыркнув на меня маленькими злыми глазенками, выплюнул: – А то знаю я вас – все переврете.
И тут же с жаром что-то зашептал лейтенанту на ухо.
Все в магазине притихли и навострили уши. Однако кроме сбивчивого «шу-шу-шу», я ничего не разобрала, зато прекрасно видела, как поочередно приподнимались и хмуро опускались брови лейтенанта, которого рассказ явно не оставил равнодушным. И лишь под конец мужик нарочито громко произнес:
– Поэтому я требую компенсации!
– Компенсации? – вскинула брови Оливия. – С какой такой стати?
– А с такой! – оскалился мужик. – Верните... – он призадумался. – Верните то, что у меня украли, и я отзову жалобу!
У меня в душе все перевернулось. Неужели он о цветке? Да ну… Вряд ли. Я могла поклясться, когда клиент вырубился, он даже не понял, что произошло.
