— Что с тобой? — беспокойно спросил брат.
       А я немного пришел в себя. Действительно, что со мной?
       — Кажется, это ОНА! — смесь испуга и предвкушения затопили меня.
       — ОНА, ты уверен? — переспросил брат, как обычно, поняв меня без дополнительных вопросов.
       Кивнул, рассматривая женщин находящихся в зале, пытаясь понять, где та, что принесла этот завораживающий меня и зверя запах. Брат тоже стал оглядываться, будто сможет угадать кто она.
       Внимание привлек Малек с африканского континента. Что не отдыхается человеку после длинной дороги? Он остановился около мелкой девчушки со смешными помпонами, похожими на ушки и тут с их стороны донеслась волна запаха. Сам не знаю как, я оказался рядом, желая схватить девушку и уволочь в свой номер, где живу. Подстраховал брат, а мне явно сносит крышу ее чудесный аромат: теплый, бархатный. Мне казалось, он осел на кончиках пальцев.
       Раньше приходилось наблюдать за оборотнями, у которых вот так же сносило крышу от встречи со своей парой. Со стороны это выглядит весьма комично и странно. Дикий взгляд, протянутые к паре руки и раздувающиеся ноздри. Сжал кулаки, остановив движение рук в желании схватить ничего незнающую девушку. Прикрыл глаза, успокаивая дыхание. Я спокоен. Я спокоен. Моя мантра на ближайшие недели.
       В голове всплывает факт, что такое состояние у оборотня будет до тех пор, пока не установится крепкая, полноценная связь с парой. А до этого я буду словно полный неадекват. Жесть. Нужно взять себе в руки.
       — Помоги, — шепчу брату, он кивает.
       Заговаривает с Малеком, а моя пара идёт к стойке регистрации, обходя нас по дуге. Странная. Я смотрю на нее, пока Малек не отвлекает меня.
       — Что, тоже понравилась самочка? Так пахнет, что крышу сносит.
       Рык вырывается из горла тихий, но угрожающий конкретному оборотню. Перед глазами красная пелена, мышцы моментально вздулись. Мысленно я уже прыгнул в облике зверя на покусившегося на мое, вгрызаясь горло, но брат успевает сильно пихнуть меня в бок, подмигнуть моей паре, и я снова не могу оторвать от нее взгляда, иду за ней. Брат уводит Малека.
       Похоже, что девушка по имени Соня либо не очень жалует оборотней, а она — человек чистокровный, либо не любит спонтанные знакомства. Моя пара лихо сбегает почти сразу после нескольких коротких фраз. Я же, сначала дезориентированный, хвостом плетусь за ней, не замечая ничего вокруг. Однако меня громко окрикивает Виолетта, моя бывшая. Бывшей она стала несколько минут назад.
       Только сегодня я думал о легкой влюбленности в эту фурию и подарил букет ромашек, девушка их любит, и браслет, тот, что она сама выбрала в каталоге Заюрского Алмазного Ювелирного Дома, названного по фамилии владельца. Сокращённо ЗАЮД. Браслет и правда очень тонкой работы и стоил весьма прилично. Но и сама Виолетта вытворяет такое, весьма неприличное, чаще всего вне постели. Она любит трах где угодно, но только не в койке. В эту минуту я радуюсь тому факту, что ни разу не спал с ней в своей кровати. Остальную мебель в квартире наверху придется поменять. Иначе, не смогу привести туда свою пару и запах не моей женщины будет раздражать.
       — Виолетта, дорогая, прости, но нам надо расстаться, — проговорив все это скороговоркой, убегаю в сектор охраны.
       Где-то глубоко внутри появилась мысль, что поступаю нехорошо, но… Мне нужно по камерам отследить, где моя маленькая Сонечка и как мне ее уговорить быть со мной. О Виолетте больше не вспоминаю.
       Вал находит меня маньячно высматривающего по камерам Соню. Нашел ее в зале проката, какой-то парень занимал мое место у ее ног. Перехватывает дыхание, сжимаю кулаки.
       — Он просто помогает ей переобуться. Это не ее парень.
       Кровь отливает от лица:
       — У нее есть парень? — глухо спрашиваю и понимаю, что ответа не узнаю, пока не спрошу у самой девушки.
       В любом случае ей придется оставить его, как я сделал это с Виолеттой.
       Брат смотрит насмешливо-удивленно. И я даже понимаю отчего.
       Прикрываю глаза, стараюсь глубоко дышать, но сердце колотиться тревожно и дыхание не помогает.
       — Можешь поржать надо мной, но мне реально не до смеха. Выкручивает от любой полу мысли: что моя пара далеко, что она не моя. Что девчонка не посмотрит на меня, как на своего мужчину, что она захочет уйти и не примет мои ухаживания. Боюсь, мне попросту не хватит терпения ни на какие ухаживания. Никогда не чувствовал себя хреновее. Глаза застилает пеленой похоти. Ты не представляешь, как она пахнет!!! Уррр.
       Случайно взглянув на экран вижу, как она отрицательно машет головой на предложение менеджера взять очки. Не думая, хватаю телефон, набираю прокатный центр и громко требую:
       — Вадим, подари ей те, оранжевые, в цвет доски. Нет, не эти, новые. Сам придумай, что сказать. Но чтобы девушка обязательно приняла. Она моя пара и всем передай, чтобы присматривали. Она на особом обслуживании. Если кто ее обидит хоть словом, хоть взглядом, того обижу я! Сообщать мне о любом ее желании, обо всех перемещениях, задействуй всех наших. И при этом держать информацию в тайне от гостей, конкуренты и недруги — сам понимаешь.
       Вадим — оборотень, он поймет меня. Зато теперь девочка под особым наблюдением. Жадно слежу, как парень, стараясь не смотреть на мою пару, вручает ей очки, что-то бурчит и уходит. Жаль услышать нет возможности. Звук у камер отключен, так как обычно в залах стоит гвалт, смех и музыка, отдельные разговоры услышать практически невозможно.
       — Конкретно тебя колбасит, брат. Сочувствую. Ладно, ухаживай за своей Соней, буду тебя страховать по мере сил и возьму на себя делегации прибывающих.
       Ненадолго вспоминаю, где я, и кто я. Что должен встретить гостей, проследить за расселением наших друзей и компаньонов. После обеда еще часть гостей прибывает, они займут оставшиеся домики в зеленой зоне. Останется только наш с Валом дом и еще один в запасе. Номеров тоже почти не осталось. Но ведь реально работать сейчас не смогу, только одно желание скручивает внутренности, обволакивает и пронизывает мозг: вдохнуть ее запах, взять ее.
       Крепко обнимаю брата, ближе которого нет никого на свете. Мы никогда надолго не расставались, между нами какая-то особая связь. Мы родились у мамы сильно недоношенными, говорят едва спасли. Неделю лежали в реанимационном боксе. Это нонсенс для оборотней. То есть мы действительно были не жильцы. Сначала нас держали отдельно, но когда мы почти перестали дышать, к нам впустили мать. У оборотней это допустимо, в отличие от человеческих больниц. Она взяла нас обоих на руки. Мы были такими крохами, что держать двоих одновременно было несложно. Мама рассказывала, что мы сразу протянули друг к другу тоненькие ручонки с крохотными растопыренными пальчиками. А как вцепились друг в дружку, так было не расцепить, мама и не стала. Она положила нас вдвоем в один бокс и еще долго сидела рядом, плача и разговаривая с нами. Пришедшая доктор, которая несколько часов назад, сказала матери, что надежды нет, нам осталось жить не больше часа, очень удивилась тому, что нам стало гораздо лучше. Настолько, что можно выписывать из реанимации. Мы даже ухитрились за пару часов набрать немного веса. С тех пор нас не разлучали. А мы до сих пор стремимся быть ближе друг к другу. Так спокойнее. Но теперь, когда у меня появилась пара… Нет, это мы обдумаем и обговорим позднее.
       — Спасибо, я сейчас действительно не способен ни на чем концентрироваться. Понимаю, что веду себя дико, но поделать ничего не могу.
       Снова глянул на экраны.
       Найдя ее в очереди за ски-пасс картой, звоню менеджерам Оленькам, что-то много Оль у нас развелось, и требую ей выдать безлимитную вип-карту, которая для особых гостей и не требует внесения средств. Но, для конспирации, чтобы не шокировать и не пугать девушку, разрешаю принять у нее минимальную сумму, но положить на баланс таким образом, чтобы деньги не списывались. В общем, выворачиваюсь ужом и проворачиваю свои тайные ухаживания так, как могу себе позволить.
       

Часть персонала у нас люди, но большинство все же оборотни. Так что мысленно потираю руки, скоро смогу обнять свою пару. Что она там говорила? У нее сломалась машина. Славно. Звоню шустрому пареньку, бегающему по мелким поручениям, и прошу найти сломанную машину Сони. Отогнать в гараж и отремонтировать. У нас конечно не автомастерская, но, думаю, мои ребята справятся. Уж снегоходы и мотобуксировщики собирают мастерски.

       Как только заканчиваю разговор, телефон вновь оживает. Ресепшен “Солнечный”. Я понимаю, что сейчас будет информация по Сонечке.
       — Да, — я внимателен и собран.
       — Константин Николаевич, София хочет взять урок катания на сноуборде и направляется к будке инструкторов, — говорит одна из Оль.
       — Спасибо! — благодарю ее, а сам уже бегу переодеваться.
       Только я буду ее инструктором.
       

       Глава 3. Сноуборд и снежная романтика

       София Смородина
       На очень неторопливом подъемнике типа эскалаторной дорожки, я заехала на небольшую горку. Это даже не горка, а так, слегка наклонная поверхность. Я бы посмотрела на инструктора со скептицизмом, но дети довольно ловко осваивали азы катания именно здесь. Да и взрослые неумехи падали на этом совсем нестрашном склоне.
       Константин все это время спокойно шел рядом, параллельно неспешно движущемуся эскалатору и неся в руке доску. Первым делом напомнил:
       — Зовите меня Костей, это я с Вами общался в холле “Медведя”. А Вы Соня, я запомнил.
       — Вы здесь инструктором работаете? — поддержала беседу.
       — Иногда такое случается, — после заминки ответил оборотень и уже с улыбкой добавил, — вот как сегодня.
       Почувствовав, что видимо мужчина не очень хочет говорить на эту тему я спросила:
       — Сложно научиться кататься на сноуборде?
       — На самом деле все очень просто, а основная проблема в том, что новички первое время набивают массу синяков. Я расскажу Вам как правильно стоять, держать баланс, скользить на доске, как разгоняться и тормозить.
       И правда, все подробно рассказал, ловил бесконечно падающую меня. Оказалось не так-то просто поймать баланс на заднем канте, попа перевешивает. Я двигала ногой с доской, “привыкала” к ней и даже пыталась управлять. И сначала все шло неплохо, хоть и отбила напрочь свое мягкое место и копчик, но более или менее приноровилась. Однако когда пришлось учиться перекантовываться и кататься на переднем канте, это оказалось еще сложнее и страшнее. А ехать задом наперед было тем еще испытанием, сложно держать нужный угол доски, тело двигается в одну сторону, а вес нужно переносить в противоположную. Контроль и еще раз контроль. В общем, на колени я падала больше, чем каталась. Вот тебе и “слегка наклонная поверхность”. Я устало поправила сбившуюся шапку.
       Когда мой учитель вдоволь насмотревшись на мои потуги и даже похвалив, сказал, что пора попробовать скатиться с горы, я онемела.
       Как пора? Оттуда? Нет! Я не готова.
       — Не переживайте так, Соня! Я буду рядом, подскажу, поддержу и не дам Вам слишком много падать, — улыбался он так, будто все знает про меня и мою пятую точку.
       В этот момент я почувствовала как ноют мои многострадальные копчик и ягодицы.
       Не услышав моих внутренних стенаний и метаний, инструктор повел меня на подъемник, но не туда, где была длинная очередь, а сбоку, куда вход простым смертным закрыт. Но мужчину пропустили, предварительно немного подобострастно поприветствовав его по имени отчеству. Это мне показалось странным, они же вроде оба здесь работают в одной сфере, что называется.
       Сели на удобные кресла на четверых и Константин закрыл нас металлическим поручнем, так, что не выпадешь. Ух, у меня аж дух захватило, когда начали подъем. Какая же кругом заснеженная красота. Снизу, слева и справа за трассой верхушки елей, сосен и берез. А вдалеке просторы, горы и холмы, видна извилистая речка и даже загородная трасса. Я в восхищении болтала ногами и смотрела по сторонам. Даже колючий ветер, которого не было внизу, не охлаждал пыл любопытства и восхищения. Да, на этих подъемниках можно просто кататься, чтобы полюбоваться зимней красотой этих мест.
       Пока ехали Константин спросил разрешения общаться на “ты” и поскольку в данной ситуации это действительно уместно и удобно, я согласилась. Хотя к нему мне подспудно хотелось обращаться именно на “Вы”. Непонятно почему, но моему подсознанию хотелось держать дистанцию.
       Наверху, быстро спрыгнули с кресел. Это оказалось то еще приключение, для неподготовленной Сонечки. И не удивляйтесь, что я о себе в третьем лице. Оно, кресло, только притормозило, а не остановилось полностью, надо успеть спуститься с него, пока кресло не укатило дальше. Меня сразу в сторону увлек Константин, потому как за нашим сидением подоспело следующее кресло с очередными пассажирами.
       Я на все это смотрела круглыми от священного ужаса и удивления глазами, а этот невозможный мужчина рассмеялся. Я возмущенно сопела. Тоже мне инструктор.
       — Прости, не удержался. Ты очень милая в своей непосредственности. Не переживай. Здесь все достаточно безопасно. Если кто-то из пассажиров подъемника не успеет вовремя сойти, то движение остановят. Вон видишь, человек стоит, он внимательно следит, кто едет и часто заранее может понять, нужна будет помощь или нет. Идем. Эта трасса самая удобная для первого спуска. Но если ты хочешь более крутой склон, то нам туда, — он показал рукой в противоположную сторону.
       А я не повелась на подначку, мне отчего-то хотелось по-детски показать ему язык, но я удержала проказливый порыв.
       — Пожалуй, воспользуюсь твоим предложением по первому спуску, — произнесла степенно.
       Пришлось сесть прямо на снег и пристегнуть обе ноги к доске, и делала так не я одна. А дальше начался мой ад и рай одновременно.
       Было безумно страшно катиться в первый раз, но инструктор подсказал, что нужно поставить доску поперек к трассе и медленными движениями, “елочкой”, скользить вниз постоянно перенося вес, пока не почувствую себя более уверенно. В это время мимо меня то и дело пролетали на диких скоростях то лыжники, то сноубордисты. Я внимательно смотрела на них и пыталась повторить. То, что тебе рассказали теорию — это одно, посмотреть как делают бывалые сноубордисты — другое. Ну, а самой прокатиться — вообще третье. Константин ехал ко мне лицом, постоянно поправлял, хвалил и был безмерно терпелив и одновременно очень требователен.
       Когда мышцы ног уже горели и я была не в силах подняться, он заставлял меня вставать и продолжать тренировку, даже снежками в меня кидал покрикивая.
       — Вставай Сонечка, теперь будем тренировать передний кант. Давай, давай, поднимайся, немного осталось. Хватит сидеть на холодном снегу. Поднимай свою попу.
       — Не могу, она болит, — проговорилась я, было стыдно говорить о болезненном состоянии своей пятой точки малознакомому мужчине.
       — Я помогу, вставай. Будешь спускаться под моим надзором. Сберегу твою попу.
       И он действительно помог. Оборотень взял меня за руки, он стоял лицом к спуску, я же спиной.
       — Расслабься, я все контролирую.
       — Но я же не вижу, что там впереди. Вдруг наеду на кого-то.
       — Я вижу. Мы ни на кого не наедем. Сейчас твоя задача, довериться мне и расслабиться. Держаться на переднем канте и не бояться. Я тебя не уроню, удержу. Слушай свое тело и держи вес на носочках.
       Мы все также спускались “елочкой”, Константин действительно все контролировал и постоянно меня увещевал: