охраны оказался падким на дармовое угощение и подшофе указал на своего сослуживца, некого Жана де Милона, по приказу короля, участвовавшего несколько месяцев в какой-то тайной миссии и только вчера появившегося в Париже. Шарль почувствовал, что пахнет горячим. Он встретился с
де Милоном и хитростью, сославшись на запрос префекта Алантсона (а это сработало!), выманил у мушкетера имя командира спецотряда. Им оказался мэтр де Фруа, по словам мушкетера, доверенное лицо самого короля с неограниченными полномочиями. Это имя ничего не говорило полковнику королевской гвардии, а он при дворе знал всех. Кто же этот таинственный человек, вхожий к королю? Отчаяние начало овладевать де Суассоном, время шло, а он не знает, что докладывать на завтрашнем Совете Хранителей. Потеря таких ценностей ощутима даже для фонда, владеющего огромным состоянием, и кто-то в том виновен, пусть он даже действовал по приказу самого Людовика. Это ничего не меняет, наказание неотвратимо.
Оставалась еще маленькая зацепка – монах, который все время крутился возле мэтра, а если предположить, что и сам де Фруа служитель церкви? Шарль перебрал в уме всех священников, представленных королю и хотя бы изредка общающихся с государем, но никто не подходил под описание командира отряда, дьявол его побери!
Цепляясь за соломинку, шевалье, подобрав какую-то более-менее подходящую причину по вопросам теологии, поговорил с личным каноником короля, осторожно пытаясь хоть что-то разузнать, и ему, наконец, повезло! В беседе с говорливым придворны священнослужителем всплыло имя аббата, в миру Эдмонта де Флери. Точно! Де Суассон еле сдержался, чтобы не запрыгать от радости, он сейчас вспомнил,
как более десяти лет назад около короля часто появлялся умненький такой поп, протеже Мазарини, а потом куда-то исчез. Так вот кому король тайно поручил пополнить казну. Тут же всплыло в памяти, что аббат как-то в присутствии шевалье рассказывал о своих приключениях по Тибету. Все сходится! Этот человек мог знать искусство восточных рукопашных поединков и подготовить своих бойцов.
По любезному приглашению Анри де Лажу, аббат переехал вместе со своей библиотекой в его небольшой родовой замок Х?V века, находящийся в 15 лье от Парижа.
– Живите здесь, сколько хотите, дорогой Эдмунт, можете считать мое скромное родовое гнездо своим домом, – сказал маркиз, обрадованный тем, что его друг ушел с королевской службы и сейчас ему ничто не мешает вступить в орден розенкрейцеров. Он этого достоин в высшей мере.
На четвертый день после переезда, де Флери с Анри прогуливались по каштановой аллее, ведущей от замка к небольшому пруду, сняв шляпы и подставляя лица мягкому
весеннему солнцу. С обеих сторон аллеи зеленели ухоженные поляны, обрамленные аккуратно подстриженным кустарником.
– А знаете, мой друг, если вы не против, я в скором времени намерен предложить вам изучение вихрей-убийц, с которыми вы сталкивались. У нас много интереснейшего материала по этому явлению. Его надо систематизировать, провести определенный анализ и выдать свои предложения по местам возможного появления, а также укрощения этих темных сил. А у нас есть такие возможности. Очень увлекательная, но вместе с тем и серьезная тема, мой друг.
В общем, де Флери не возражал, но понимал, заниматься по данному вопросу он сможет только после посвящения в члены ордена и догадывался, что де Лажу дал ему весьма лестные рекомендации перед Высшей Коллегией.
Их разговор прервал подскакавший на лошади секретарь маркиза Альбер Парэ. Ловко соскользнув с седла, он попросил разрешения поговорить с маркизом наедине. Эдмунт отошел в сторонку, разглядывая пруд и небольшую изящную беседку на берегу. Надо отдать должное Анри как хозяину – примыкавшая к замку территория выделялась своей особенной ухоженностью и приятно радовала глаз.
Через несколько минут его под руку взял улыбающийся де Лажу.
– Могу сообщить вам, дорогой Эдмунт, что сегодняшней ночью нам вряд ли придется прилечь, поэтому советую после обеда как следует отдохнуть.
Шарль де Суассон находился в хорошем расположении духа, за последние три дня он многое узнал о тайном советнике Людовика, и сейчас все складывалось прекрасно.
Во-первых, коварный святоша больше не служит у короля, в данный момент он частное лицо и поэтому его смерть уже не может восприниматься Его Величеством, да и министром Кольбером, как месть или вызов каких-то сил представителям государственного аппарата, просто нападение разбойников. Не будет дотошного и нудного расследования. Во-вторых, известно место, где находится бывший командир специальной группы – у своего приятеля маркиза де Лажу. А это все означает, что де Флери можно смело считать покойником. Девять отборных ловких головорезов во главе с преданным до мозга костей де Суассону армейским офицером дю Руаном уже изучили окрестности замка, а через подкупленного поваренка расположение комнат, а главное – спальню, где почивает аббат. Ночью в конюшне замка поваренок устроит поджог, а когда туда сбегутся слуги, возле спальни де Флери будут находиться люди дю Руана. Жертва сама откроет дверь, там окно выходит во двор, а отблески пламени, ржание коней, крики разбудят хоть кого, и аббат обязательно захочет выяснить в чем дело, да и скорее всего, помочь в тушении пожара. В такой сумятице бездыханное тело гостя в комнате обнаружат не сразу, а исполнители, благодаря всей этой шумихе и темноте, уже скроются. Итак, счеты будут сведены – око за око, отряд де Флери за отряд Цен Ло вместе со своими командирами.
Жаль, конечно, что еще один неизвестный боец бывшего советника остался жить и куда-то исчез, но ведь и пасынок Цен Ло уцелел. Так что – все поровну.
О своей отставке де Флери сообщил маркизу почти сразу же, но Анри знал об Эдмунте больше, чем тот думал. Просчитав ситуацию, де Лажу пришел к выводу, что Хранители фонда вполне могут выйти на аббата, он уже не засекречен, и постараются его убить, так сказать, для морального удовлетворения и для выполнения своих внутренних законов о неотвратимости мести. И тянуть с этим делом они долго не будут.
Маркиз тайно представил к другу сразу шестерых членов ордена, обладающих уникальными способностями быть незаметными, даже точнее – невидимыми в любой обстановке. Для них не существовало преград, они могли проникать, словно слабым
дуновением ветерка через многочисленные посты, и к королю в опочивальню и в запертую тюремную камеру. Тихо и незаметно, все видя и слыша.
Люди маркиза вскоре засекли слежку за де Флери и, пройдя цепочку соглядатаев, никого не потревожив, выяснили, кто основной заказчик и какова его цель. Воистину, для членов ордена розенкрейцеров в этом далеком от совершенства человеческом обществе не было тайн.
Жак, по прозвищу Резаный, попал в замок еще рано утром вместе с крестьянами из соседних деревень, когда они привезли на кухню господина де Лажу сыр, масло, молоко. Поваренок встретил Жака и быстро провел его в амбар, где тот ловко вскарабкался на сеновал и там затаился.
Когда стемнело, в замке остались лишь работники, жившие здесь и непосредственно обслуживающие родовое поместье и самого маркиза де Лажу. Младшие ученики повара обычно ложились спать одними из самых последних – гости хозяина могли засидеться за столом до поздней ночи, а повтор или смена блюд должны происходить как можно быстрее. Но сегодня маркиз и его друг отправились спать довольно рано, не задержавшись как обычно для неспешной беседы в кабинете владельца замка.
Выждав для верности еще с полчаса, поваренок подал знак Резаному и показал, где сейчас находится глупый страж у восточных ворот, которому он с часик назад от имени управляющего поднес бутыль с крепким вином. Громила Жак неслышно возник за плечами о чем-то тихо напевавшего счастливого охранника и перерезал ему горло. Откатив тело к стене, он осторожно потянул щеколду калитки на воротах и три раза негромко свистнул. Почти тотчас во двор проскользнуло девять человек, одетых в темные просторные плащи под которыми можно было скрыть не только сабли и палаши, но и небольшую мортиру.
Поваренок повел всех за собой к незаметной двери в здании, через которую обычно доставляли продукты на кухню. Он постучал в дверь, но никто не отзывался и не открывал. Дю Руан вопросительно взглянул на юношу.
– Странно, сударь, – пожал тот плечами. – Здесь всегда дежурит доверенный человек маркиза.
Пауза затягивалась, а такую толпу у дверей даже в темноте мог заметить любой, вышедший из дворовых пристроек по какой-нибудь причине. Дю Руан со злостью рванул дверное кольцо, и дверь неожиданно открылась. Главарь кивнул, и Резаный, достав палаш, юркнул внутрь. В двух метрах от входа в нише горели несколько сальных свечей и здесь же, держа табуретку в цепких объятиях, храпел мертвецки пьяный дежурный. Густые пары алкоголя сразу ощутили носы головорезов, привычные к этому запаху.
– Тем лучше, – пробормотал дю Руан, – не стоит его трогать, потом, после нас его сделают козлом отпущения. А ты, – обратился он к поваренку, – беги, поджигай конюшни.
Вот ведь как бывает – один человек из-за спиртного сейчас лишился жизни, а второй ее сохранил. Но следует отметить, что этого напившегося вдрызг слугу подложил сам
маркиз, рассудив, что таким образом без жертв со своей стороны он может заманить
непрошенных гостей в капкан.
Когда поваренок закрыл за собой дверь, его тут же схватили и крепко зажали рот. Вокруг него стояла вооруженная вилами и топорами группа людей из обслуги замка во главе с мажордомом. Маркиз предусмотрел все.
Тем временем бандиты, стараясь ступать тише, с зажженным факелом продвигались по узкому и высокому коридору, ведущему в зал к одной из лестниц в правой стороне замка, по которой можно было добраться до спальни де Флери. Но вдруг вдоль каменных стен коридора словно по мановению волшебной палочки вспыхнули наверху десятки масляных светильников, а со стороны зала раздался громовой голос:
– Бросайте оружие, и на колени! Тогда останетесь живы!
Бандиты увидели, что впереди их ожидают несколько человек, державших мушкеты наизготовку. Это были Эдмунт, маркиз и трое его преданных и ловких слуг из охраны, умеющих обращаться с огнестрельным оружием. Перед ними на круглом столе лежало еще с десяток заряженных мушкетов.
– Засада! – раздались крики среди налетчиков, но их минутное замешательство прервал дю Руан, он был офицером и сразу понял, что путь к отступлению отрезан, и надо принимать бой.
– Назад нам нельзя! Только вперед, ребятки! – приказал он.
Обнажив оружие и выхватывая из-за поясов пистолеты, отряд головорезов бросился на защитников замка.
– Пли! – скомандовал де Лажу.
Пять мушкетов выплюнули свинцовые заряды, и трое нападавших, обливаясь кровью, рухнули на пол. Следующий залп по мере приближения противника был еще более результативным – упали уже четверо. Резаный с двумя уцелевшими товарищами сделали последний бросок, не давая защитникам дома снова применить мушкеты. Громила Жак замахнулся палашом на ближайшего из них, и тут узнал в нем человека, который в прошлом году на окраине Парижа раскидал как щенят четверых его людей, а самого настучал мордой об мостовую. Это было последнее, что осознал Резаный в своей никчемной жизни – дамасская сабля насквозь проткнула ему грудь… Через несколько секунд вслед за ним отправились на тот свет и подельники, не успев причинить никакого вреда ни хозяину замка, ни гостю, ни слугам, одетым в непробиваемые кольчуги.
– Вот и все, мой друг, – сказал маркиз Эдмунту, бросая дымящийся пистолет на стол. – Мы немного развлеклись, хотя, признаюсь – я не любитель всяческих драк и боев.
Де Лажу отдал приказ вынести все тела во двор, а там уже его люди с факелами в руках обыскивали подсобные помещения в поисках возможно укрывшихся еще где-то разбойников. Из всей банды двое налетчиков оказались живыми, но ранеными, их перевязали и отнесли в отдельную комнату, приставив вооруженную охрану. Маркиз сразу же отправил посыльного в ближайший городок с требованием прислать полицейских, следователя и врача. Не успели Анри и Эдмунт выпить и по бокалу вина, как перед ними явился возбужденный мажордом. Он объяснил, что минут пять назад один из убитых внезапно вскочил и бросился к воротам, стреляя из пистолетов, слава Богу, никого не задел. Затем, открыл калитку и скрылся в ночи. Но можно спустить собак, если господин прикажет. Люди готовы. Управляющий явно находился в боевом настроении.
Маркиз и де Флери спустились во двор, взглянуть на убитых. После чего де Лажу запретил преследование уцелевшего бандита, пусть его ищет полиция.
– Вы, наверное, несколько удивлены, мой друг? – спросил маркиз, когда они снова с аббатом уселись за стол. – С собаками мои люди его вероятнее всего нашли бы уже до рассвета. Но дело в том, что я знаю имя того, кто скрылся. Это некий дю Руан, наемный
убийца, в прошлом офицер, нанятый вашими недругами. И его сейчас не стоит трогать, он не бросится к своим нанимателям с горькой вестью, что ничего не вышло, не такой же он
дурак. Дю Руан будет наблюдать за замком, вдруг вы, испугавшись, обратитесь в бегство.
Не будем его огорчать. А вот вас, Эндмунт, придется. Должен сообщить неприятное известие, которое я получил еще вчера, но мне так не хотелось омрачать ваше настроение перед предстоящей схваткой. А может быть, я поступил неправильно, вы уж извините. Так вот – один из людей вашего отряда, англичанин Беркли позавчера был убит в порту городБулонь-сюр-Мер. Сочувствую. Поэтому в целях вашей безопасности, дорогой Эдмунт, я настаиваю, чтобы мы, сегодня пополудни покинули замок, и даю гарантию, что уже лье через двадцать дю Руан потеряет наши, а точнее, ваши следы. Представляю, как он потом будет докладывать о своих неудачах. Хранители не любят невезучих. А вам, мой друг, пора заняться делом, о котором мы давеча говорили.
Вскоре до короля и де Суассона дошла весть, что де Флери покинул Францию. С тех пор о нем никт о ничего не слышал. Такое случилось впервые, когда Хранители упустили двух человек, приговоренных ими к смерти.
Сейчас, из друзей и родственников вряд ли бы кто сразу узнал находившегося внутри дощатой хижины, одетого в весьма потрепанный и кое-где заштопанный сюртук знаменитого мореплавателя Жана де Лаперуза. Он тяжело поднялся из-за грубо сколоченного стола, на котором лежала подпорченная водой карта Кораллового моря, морской хронометр, секстант, циркуль, линейка, подзорная труба, пара карандашей. Это все, что осталось из штурманского набора у де Лаперуза после крушения его двух кораблей «Астролябии» и «Буссоли». Кстати, ирония судьбы – как раз этих инструментов из затонувших на рифе кораблей не удалось достать.
Командир бывшей эскадры вздохнул и, надев выцветшую от солнца треуголку на лысеющую голову, вышел из офицерской хижины во двор форта, где завершалось строительство бота, на котором вскоре можно выйти в море. А идти стоило по направлению к Новой Голландии, где они уже были, в том районе имелась большая вероятность встретить какой-нибудь корабль, чем здесь, на островах Меланезии.
де Милоном и хитростью, сославшись на запрос префекта Алантсона (а это сработало!), выманил у мушкетера имя командира спецотряда. Им оказался мэтр де Фруа, по словам мушкетера, доверенное лицо самого короля с неограниченными полномочиями. Это имя ничего не говорило полковнику королевской гвардии, а он при дворе знал всех. Кто же этот таинственный человек, вхожий к королю? Отчаяние начало овладевать де Суассоном, время шло, а он не знает, что докладывать на завтрашнем Совете Хранителей. Потеря таких ценностей ощутима даже для фонда, владеющего огромным состоянием, и кто-то в том виновен, пусть он даже действовал по приказу самого Людовика. Это ничего не меняет, наказание неотвратимо.
Оставалась еще маленькая зацепка – монах, который все время крутился возле мэтра, а если предположить, что и сам де Фруа служитель церкви? Шарль перебрал в уме всех священников, представленных королю и хотя бы изредка общающихся с государем, но никто не подходил под описание командира отряда, дьявол его побери!
Цепляясь за соломинку, шевалье, подобрав какую-то более-менее подходящую причину по вопросам теологии, поговорил с личным каноником короля, осторожно пытаясь хоть что-то разузнать, и ему, наконец, повезло! В беседе с говорливым придворны священнослужителем всплыло имя аббата, в миру Эдмонта де Флери. Точно! Де Суассон еле сдержался, чтобы не запрыгать от радости, он сейчас вспомнил,
как более десяти лет назад около короля часто появлялся умненький такой поп, протеже Мазарини, а потом куда-то исчез. Так вот кому король тайно поручил пополнить казну. Тут же всплыло в памяти, что аббат как-то в присутствии шевалье рассказывал о своих приключениях по Тибету. Все сходится! Этот человек мог знать искусство восточных рукопашных поединков и подготовить своих бойцов.
По любезному приглашению Анри де Лажу, аббат переехал вместе со своей библиотекой в его небольшой родовой замок Х?V века, находящийся в 15 лье от Парижа.
– Живите здесь, сколько хотите, дорогой Эдмунт, можете считать мое скромное родовое гнездо своим домом, – сказал маркиз, обрадованный тем, что его друг ушел с королевской службы и сейчас ему ничто не мешает вступить в орден розенкрейцеров. Он этого достоин в высшей мере.
На четвертый день после переезда, де Флери с Анри прогуливались по каштановой аллее, ведущей от замка к небольшому пруду, сняв шляпы и подставляя лица мягкому
весеннему солнцу. С обеих сторон аллеи зеленели ухоженные поляны, обрамленные аккуратно подстриженным кустарником.
– А знаете, мой друг, если вы не против, я в скором времени намерен предложить вам изучение вихрей-убийц, с которыми вы сталкивались. У нас много интереснейшего материала по этому явлению. Его надо систематизировать, провести определенный анализ и выдать свои предложения по местам возможного появления, а также укрощения этих темных сил. А у нас есть такие возможности. Очень увлекательная, но вместе с тем и серьезная тема, мой друг.
В общем, де Флери не возражал, но понимал, заниматься по данному вопросу он сможет только после посвящения в члены ордена и догадывался, что де Лажу дал ему весьма лестные рекомендации перед Высшей Коллегией.
Их разговор прервал подскакавший на лошади секретарь маркиза Альбер Парэ. Ловко соскользнув с седла, он попросил разрешения поговорить с маркизом наедине. Эдмунт отошел в сторонку, разглядывая пруд и небольшую изящную беседку на берегу. Надо отдать должное Анри как хозяину – примыкавшая к замку территория выделялась своей особенной ухоженностью и приятно радовала глаз.
Через несколько минут его под руку взял улыбающийся де Лажу.
– Могу сообщить вам, дорогой Эдмунт, что сегодняшней ночью нам вряд ли придется прилечь, поэтому советую после обеда как следует отдохнуть.
Шарль де Суассон находился в хорошем расположении духа, за последние три дня он многое узнал о тайном советнике Людовика, и сейчас все складывалось прекрасно.
Во-первых, коварный святоша больше не служит у короля, в данный момент он частное лицо и поэтому его смерть уже не может восприниматься Его Величеством, да и министром Кольбером, как месть или вызов каких-то сил представителям государственного аппарата, просто нападение разбойников. Не будет дотошного и нудного расследования. Во-вторых, известно место, где находится бывший командир специальной группы – у своего приятеля маркиза де Лажу. А это все означает, что де Флери можно смело считать покойником. Девять отборных ловких головорезов во главе с преданным до мозга костей де Суассону армейским офицером дю Руаном уже изучили окрестности замка, а через подкупленного поваренка расположение комнат, а главное – спальню, где почивает аббат. Ночью в конюшне замка поваренок устроит поджог, а когда туда сбегутся слуги, возле спальни де Флери будут находиться люди дю Руана. Жертва сама откроет дверь, там окно выходит во двор, а отблески пламени, ржание коней, крики разбудят хоть кого, и аббат обязательно захочет выяснить в чем дело, да и скорее всего, помочь в тушении пожара. В такой сумятице бездыханное тело гостя в комнате обнаружат не сразу, а исполнители, благодаря всей этой шумихе и темноте, уже скроются. Итак, счеты будут сведены – око за око, отряд де Флери за отряд Цен Ло вместе со своими командирами.
Жаль, конечно, что еще один неизвестный боец бывшего советника остался жить и куда-то исчез, но ведь и пасынок Цен Ло уцелел. Так что – все поровну.
О своей отставке де Флери сообщил маркизу почти сразу же, но Анри знал об Эдмунте больше, чем тот думал. Просчитав ситуацию, де Лажу пришел к выводу, что Хранители фонда вполне могут выйти на аббата, он уже не засекречен, и постараются его убить, так сказать, для морального удовлетворения и для выполнения своих внутренних законов о неотвратимости мести. И тянуть с этим делом они долго не будут.
Маркиз тайно представил к другу сразу шестерых членов ордена, обладающих уникальными способностями быть незаметными, даже точнее – невидимыми в любой обстановке. Для них не существовало преград, они могли проникать, словно слабым
дуновением ветерка через многочисленные посты, и к королю в опочивальню и в запертую тюремную камеру. Тихо и незаметно, все видя и слыша.
Люди маркиза вскоре засекли слежку за де Флери и, пройдя цепочку соглядатаев, никого не потревожив, выяснили, кто основной заказчик и какова его цель. Воистину, для членов ордена розенкрейцеров в этом далеком от совершенства человеческом обществе не было тайн.
Жак, по прозвищу Резаный, попал в замок еще рано утром вместе с крестьянами из соседних деревень, когда они привезли на кухню господина де Лажу сыр, масло, молоко. Поваренок встретил Жака и быстро провел его в амбар, где тот ловко вскарабкался на сеновал и там затаился.
Когда стемнело, в замке остались лишь работники, жившие здесь и непосредственно обслуживающие родовое поместье и самого маркиза де Лажу. Младшие ученики повара обычно ложились спать одними из самых последних – гости хозяина могли засидеться за столом до поздней ночи, а повтор или смена блюд должны происходить как можно быстрее. Но сегодня маркиз и его друг отправились спать довольно рано, не задержавшись как обычно для неспешной беседы в кабинете владельца замка.
Выждав для верности еще с полчаса, поваренок подал знак Резаному и показал, где сейчас находится глупый страж у восточных ворот, которому он с часик назад от имени управляющего поднес бутыль с крепким вином. Громила Жак неслышно возник за плечами о чем-то тихо напевавшего счастливого охранника и перерезал ему горло. Откатив тело к стене, он осторожно потянул щеколду калитки на воротах и три раза негромко свистнул. Почти тотчас во двор проскользнуло девять человек, одетых в темные просторные плащи под которыми можно было скрыть не только сабли и палаши, но и небольшую мортиру.
Поваренок повел всех за собой к незаметной двери в здании, через которую обычно доставляли продукты на кухню. Он постучал в дверь, но никто не отзывался и не открывал. Дю Руан вопросительно взглянул на юношу.
– Странно, сударь, – пожал тот плечами. – Здесь всегда дежурит доверенный человек маркиза.
Пауза затягивалась, а такую толпу у дверей даже в темноте мог заметить любой, вышедший из дворовых пристроек по какой-нибудь причине. Дю Руан со злостью рванул дверное кольцо, и дверь неожиданно открылась. Главарь кивнул, и Резаный, достав палаш, юркнул внутрь. В двух метрах от входа в нише горели несколько сальных свечей и здесь же, держа табуретку в цепких объятиях, храпел мертвецки пьяный дежурный. Густые пары алкоголя сразу ощутили носы головорезов, привычные к этому запаху.
– Тем лучше, – пробормотал дю Руан, – не стоит его трогать, потом, после нас его сделают козлом отпущения. А ты, – обратился он к поваренку, – беги, поджигай конюшни.
Вот ведь как бывает – один человек из-за спиртного сейчас лишился жизни, а второй ее сохранил. Но следует отметить, что этого напившегося вдрызг слугу подложил сам
маркиз, рассудив, что таким образом без жертв со своей стороны он может заманить
непрошенных гостей в капкан.
Когда поваренок закрыл за собой дверь, его тут же схватили и крепко зажали рот. Вокруг него стояла вооруженная вилами и топорами группа людей из обслуги замка во главе с мажордомом. Маркиз предусмотрел все.
Тем временем бандиты, стараясь ступать тише, с зажженным факелом продвигались по узкому и высокому коридору, ведущему в зал к одной из лестниц в правой стороне замка, по которой можно было добраться до спальни де Флери. Но вдруг вдоль каменных стен коридора словно по мановению волшебной палочки вспыхнули наверху десятки масляных светильников, а со стороны зала раздался громовой голос:
– Бросайте оружие, и на колени! Тогда останетесь живы!
Бандиты увидели, что впереди их ожидают несколько человек, державших мушкеты наизготовку. Это были Эдмунт, маркиз и трое его преданных и ловких слуг из охраны, умеющих обращаться с огнестрельным оружием. Перед ними на круглом столе лежало еще с десяток заряженных мушкетов.
– Засада! – раздались крики среди налетчиков, но их минутное замешательство прервал дю Руан, он был офицером и сразу понял, что путь к отступлению отрезан, и надо принимать бой.
– Назад нам нельзя! Только вперед, ребятки! – приказал он.
Обнажив оружие и выхватывая из-за поясов пистолеты, отряд головорезов бросился на защитников замка.
– Пли! – скомандовал де Лажу.
Пять мушкетов выплюнули свинцовые заряды, и трое нападавших, обливаясь кровью, рухнули на пол. Следующий залп по мере приближения противника был еще более результативным – упали уже четверо. Резаный с двумя уцелевшими товарищами сделали последний бросок, не давая защитникам дома снова применить мушкеты. Громила Жак замахнулся палашом на ближайшего из них, и тут узнал в нем человека, который в прошлом году на окраине Парижа раскидал как щенят четверых его людей, а самого настучал мордой об мостовую. Это было последнее, что осознал Резаный в своей никчемной жизни – дамасская сабля насквозь проткнула ему грудь… Через несколько секунд вслед за ним отправились на тот свет и подельники, не успев причинить никакого вреда ни хозяину замка, ни гостю, ни слугам, одетым в непробиваемые кольчуги.
– Вот и все, мой друг, – сказал маркиз Эдмунту, бросая дымящийся пистолет на стол. – Мы немного развлеклись, хотя, признаюсь – я не любитель всяческих драк и боев.
Де Лажу отдал приказ вынести все тела во двор, а там уже его люди с факелами в руках обыскивали подсобные помещения в поисках возможно укрывшихся еще где-то разбойников. Из всей банды двое налетчиков оказались живыми, но ранеными, их перевязали и отнесли в отдельную комнату, приставив вооруженную охрану. Маркиз сразу же отправил посыльного в ближайший городок с требованием прислать полицейских, следователя и врача. Не успели Анри и Эдмунт выпить и по бокалу вина, как перед ними явился возбужденный мажордом. Он объяснил, что минут пять назад один из убитых внезапно вскочил и бросился к воротам, стреляя из пистолетов, слава Богу, никого не задел. Затем, открыл калитку и скрылся в ночи. Но можно спустить собак, если господин прикажет. Люди готовы. Управляющий явно находился в боевом настроении.
Маркиз и де Флери спустились во двор, взглянуть на убитых. После чего де Лажу запретил преследование уцелевшего бандита, пусть его ищет полиция.
– Вы, наверное, несколько удивлены, мой друг? – спросил маркиз, когда они снова с аббатом уселись за стол. – С собаками мои люди его вероятнее всего нашли бы уже до рассвета. Но дело в том, что я знаю имя того, кто скрылся. Это некий дю Руан, наемный
убийца, в прошлом офицер, нанятый вашими недругами. И его сейчас не стоит трогать, он не бросится к своим нанимателям с горькой вестью, что ничего не вышло, не такой же он
дурак. Дю Руан будет наблюдать за замком, вдруг вы, испугавшись, обратитесь в бегство.
Не будем его огорчать. А вот вас, Эндмунт, придется. Должен сообщить неприятное известие, которое я получил еще вчера, но мне так не хотелось омрачать ваше настроение перед предстоящей схваткой. А может быть, я поступил неправильно, вы уж извините. Так вот – один из людей вашего отряда, англичанин Беркли позавчера был убит в порту городБулонь-сюр-Мер. Сочувствую. Поэтому в целях вашей безопасности, дорогой Эдмунт, я настаиваю, чтобы мы, сегодня пополудни покинули замок, и даю гарантию, что уже лье через двадцать дю Руан потеряет наши, а точнее, ваши следы. Представляю, как он потом будет докладывать о своих неудачах. Хранители не любят невезучих. А вам, мой друг, пора заняться делом, о котором мы давеча говорили.
Вскоре до короля и де Суассона дошла весть, что де Флери покинул Францию. С тех пор о нем никт о ничего не слышал. Такое случилось впервые, когда Хранители упустили двух человек, приговоренных ими к смерти.
Сейчас, из друзей и родственников вряд ли бы кто сразу узнал находившегося внутри дощатой хижины, одетого в весьма потрепанный и кое-где заштопанный сюртук знаменитого мореплавателя Жана де Лаперуза. Он тяжело поднялся из-за грубо сколоченного стола, на котором лежала подпорченная водой карта Кораллового моря, морской хронометр, секстант, циркуль, линейка, подзорная труба, пара карандашей. Это все, что осталось из штурманского набора у де Лаперуза после крушения его двух кораблей «Астролябии» и «Буссоли». Кстати, ирония судьбы – как раз этих инструментов из затонувших на рифе кораблей не удалось достать.
Командир бывшей эскадры вздохнул и, надев выцветшую от солнца треуголку на лысеющую голову, вышел из офицерской хижины во двор форта, где завершалось строительство бота, на котором вскоре можно выйти в море. А идти стоило по направлению к Новой Голландии, где они уже были, в том районе имелась большая вероятность встретить какой-нибудь корабль, чем здесь, на островах Меланезии.
