Это была Ева. Я опять ее рассмешил. Это лучшее, что может сделать незнакомый мужчина при виде до невозможности красивой девушки. Черные волосы будто бы детище самой ночи, аккуратно были сплетены в пучок. В девушке чувствовалась необузданная сила. Иначе сложно объяснить, как она смогла покорить ночь и связать ее в узелок. Глаза даже при полной тьме по окраине отдавали зеленым оттенком, сохраняя остальную палитру зеркала души в сохранности от посторонних. При этом они буквально пылали. Загадка, которая в них таилась буквально сводила меня с ума. Темные глаза даже посреди затянутого тучами небосклона горели ярче остальных звезд. Их блеск был мне ориентиром в ту самую ночь. Только лишь спустя какое-то время я вновь потеряю свой курс. Манящие красные губы изобразили ухмылку, и ради нее я готов идти против самого Бога. Этот изгиб, если бы удалось его повторить хоть кому-нибудь из представителей славной гильдии детей искусства на холсте, то он бы заставил самых ревностных любителей эпохи ренессанса отказаться от любви к улыбке Моны Лизы и признать ее жалкой пародией на эталон. Родинки и едва заметные веснушки рисовали самое красивое созвездие за счет своего идеального расположения на ее лице. Подобно самой Вселенной эта девушка излучала совершенство. Даже небольшой закругленный шрам над ее правой бровью казался лишь аксессуаром дополняющий образ стоящий перед моими отказавшими глазами.
– У тебя получилось, как здорово! – и только сейчас я вышел из коматозного состояния. Виктор Гюго ошибся на счет места встречи Эсмеральды и Квазимодо, она произошла именно здесь, в этом парке, в этот час. По сравнению со Вселенной, чьим воплощением во плоти приходилась девушка я ничтожество. Я раб и я покланяюсь тебе, Ева. Беспрекословное подчинение и отчаянное самопожертвование – моя плата за то, чтобы мне было позволено любить тебя. Я побоялся, что моя низкая самооценка и соответственно неуверенность повлекут за собой отказ от хоть какого-нибудь дальнейшего взаимодействия.
– Ну же идем, Антон, чего ты встал? – Девушка промяукала в пол голоса и выдвинулась к старым воротам, которыми уже давно никто не пользуется, поскольку к городу проложили новую дорогу в объезд старой, заброшенной через лес. Соответственно примкнуть к новой дороге удобней по кратчайшему пути, для чего и построили новый пропускной пункт с противоположной стороны от старого.
Я не мог себе ответить на вопрос, который не давал мне покоя: «Почему Ева меня не бросила в этом парке?». Я даже близко не имел права находиться с девушкой. Своим присутствием я могу испортить шедевр. Подобранный на улице в дождливый день щенок не мог поверить, что его подобрали. С такими девушками как Ева очень сложно держать свою голову в полном порядке. Я планомерно упускал из рук контроль над разумом.
Мы пробрались к старым воротам, которые не сдвигались с места уже лет 30 не меньше. По ржавым и заросшим прутьям мы перебрались на ту сторону жизни, где витает в воздухе блаженная свобода. Хотя, честно сказать, не ее я жаждал вкусить, глотая жадными кусками воздух, а тонкий запах кожи лучшей из представительниц прекрасного пола. Я был одержим идеей насладиться моментом, когда Ева рядом. Я желал полностью насытиться ей. Чтобы каждая молекула воздуха, которая хоть раз пролетела рядом с девушкой, неизбежно была распробована на вкус.
Под ударами тяжелых капель мы свернули на тропинку сквозь густой лес, так густо заросший без многолетнего человеческого вмешательства. Дождь, гром, как будто все это ради нас, как будто сама природа курирует наш побег. У меня не укладывалось в голове происходящее. Мы не могли так просто сбежать, кто-то нам явно помогал. Кто-то нас уберег. Я, тот кто постоянно бездействовал, вопреки тому, что жизнь издевательски проносилась смелым ручьем мимо меня, сейчас беру этот поток в свои руки и направляю его по своему желанию. Перемены, те, которые меняют жизнь кардинально, всегда возникают внезапно. Иначе долгие доводы «за» и «против» потопят весь энтузиазм в сомнениях, а я и так слишком долго сомневался. Пришла пора жить!
Промокшие до глубины души, мы прорывались сквозь водяной занавес и многолетние заросли. Было трудно, холодно и страшно, но впереди идущая Ева заставляла меня забывать обо всех недугах этого путешествия. Она двигалась грациозно подобно хищной кошки, которая вот-вот ринется на свою добычу. В каждом движении чувствовалась воля и сила. Если девушка хотела свободы, значит она ее получит.
– Вот оно, это место! Мы его нашли, Антон! – счастливый возглас самой прекрасной девушки на свете разжег мое замерзшее сердце. Я радовался вместе с Евой, хотя все еще не понимал, чему оказана такая честь. Впрочем, это было неважно.
Ева обвила меня своими нежными руками и поцеловала в левую щеку, от чего тепло резко распространилось по всему телу. Я кое как мог смириться с тем, что она не бросила меня в парке психиатрической лечебницы, не оставила одного в лесу, но поцелуй, подаренный мне, уже не мог перейти через границу объяснимого. Значит ли это, что я впервые в своей никчемной жизни понравился особе противоположного пола? Каким рисунком на небосводе должны выстроится звезды, чтобы я, не знающий взаимной симпатии, был одарен поцелуем сразу мисс Вселенная вне временного интервала? Ее губы оставили жгучий след на моей щеке, который и по сей день согревает меня в холодные ночи.
Оказалось, что радость была направлена на встречу с разваленным домом. Как мне объяснила Ева, в стороне от тропы находится старый дом лесничего, который не функционирует еще с детской поры девушки. По ее плану мы сможем здесь переночевать, а уже по утру решим, как быть дальше.
Осмотрев наше пристанище сложилось ощущение, что две разные стороны дома строили совершенно разные люди. Иначе сложно объяснить, почему левая сторона дома развалина чуть ли не до основания, а правая лишь слегка исказилась от натиска времени.
Мы пробрались в более-менее уцелевшую часть дома и нашли сухое место, где мы могли остаться в стороне от дождя лишь вплотную прижавшись друг к другу, что мы, собственно, и сделали. Ева уложила меня, а потом домашняя кошка занырнула под мою руку.
– Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – продублировал ее слова.
Как же она может быть спокойной, когда я улегся на ночлег, обнимая Афродиту во плоти. Я обессилен, но и это вряд ли поможет быстро заснуть. Оно и к лучшему, ведь во сне я вряд ли буду наслаждаться моментом. Самым лучшим моментом в моей жизни, когда я впервые дотронулся до огня и не обжёгся, но в этот самый момент Прометей спустился с гор Кавказа и на ухо прошептал об уготованных мне мучениях. Он сказал, что без огня моя жизнь была бы тихой и размеренной, но счастье я бы не познал, и лишь языки пламени одарят меня улыбкой, за которую придется платить по повышенному тарифу.
Остаемся
Меня разбудил страх, всеобъемлющий и вездесущий. Резкими движениями он растолкал мое сонное тело, чтобы мерзким холодным голосом обжечь мое ухо: «Она тебя кинула». Никого нет! Я один! В сумрачном лесу лежу в окружении сырости. Надо было сразу направить взор в глаза правды смелым взглядом, а не трусливо отворачиваться от нее в надежде, что таким образом она не будет такой, какая есть на самом деле. Правда на столько же неприятна, насколько не нужна. Я и Ева, мы птицы разных полетов, и ее эшелон значительно выше, а значит мне до нее не добраться. Нечего даже голову задирать так высоко. Подобно Икару я увлекся полетом, а по моим рукам растекались горячие остатки крыльев. Падение было настолько внезапным, что удар сломил меня надвое. Именно про таких людей как я говорят: «Выше головы не прыгнешь», причем голова под гнетом неуверенности всегда опущена. Учитывать еще необходимо и то, что я не высокого роста, а что касается прыжков, то далеко не мастер. Оценив трезвым умом обстановку, я понял, что испытываю сильное похмелье от любовного опьянения. Придется идти обратно. Я не смогу прожить один в бегах, я слишком труслив. Пусть меня лишать привилегий среди пациентов, пусть ужесточат контроль и пропишут десятки идиотских терапий, я как домашний попугай добровольно возвращаюсь в клетку. Безвольный, бесхарактерный и с разбитым сердцем от вечной живущей истории Шекспира о невозможной любви.
– Проснулся? Это хорошо, нам еще много предстоит сделать – мелодия, способная вернуть меня к жизни, пролилась где-то за моей спиной.
– Ева! Я думал, ты меня бросила! И и… – я повернулся к ней лицом. Это был не сон. Она и вправду прекрасна.
– Бросила? – девушка перебила меня – Антоша, но мы же вместе сбежали не для того, чтобы сразу же разойтись и забыть друг о друге. Или ты думаешь иначе?
В тот момент я был не в состоянии думать в принципе, лишь изо всех сил замотал головой в стороны. Ева применила тайное оружие против моего натиска о необходимости разойтись для ее же блага, она назвала меня «Антошей», тем самым погрузив меня в коматозное состояние. Все остальное в этом мире не придавало столько значения, сколько самая красивая девушка и мое имя на ее сладких устах. В первые же секунды меня пробила дрожь от гордости. Своими губами Ева произнесла мое имя. Для меня, как для паломника, данное событие являлось святым обрядом. На меня сошла благодать, меня окропили святой водой, простили все грехи и приблизили на один шаг к воротам рая за несколько секунд. Неужели и вправду от любви можно сойти с ума?
– Ну, что пойдем? – она махнула головой в сторону тропинки, и только тогда я решил полностью осмотреться.
Как мы нашли такую глушь в темном дождливом лесу? Здесь и нога человека, наверное, не проходила по своей доброй воле долгие годы. Еле видимая тропинка, безуспешно боровшаяся с манией величия зеленного покрова, была единственным связующим звеном между доживающим свой век некогда домом и спрятанной за глухим лесным массивом цивилизацией. Когда мой разум хоть немного свыкся с реальностью, я начал постепенно складывать части пазла. Город разбит на две части: старый город и новый. Как раз границей разлома двух частей и был этот самый лес. Пока что местные жители не решались вырубить рубеж между двумя частями одного целого, но это был лишь вопрос времени. Единственное, что соединяло две части, так это объездная дорога, она же федеральная трасса, а также проселочная дорога через лес. Когда мы с Евой двинулись сквозь глушь, я начал подозревать, куда мы направляемся. Но я мог и ошибаться. Все же, как послушный щенок, я поплелся за хозяйкой без каких-либо объяснений. Доверие, которым я проникся к девушке, если и имело границы, то явно за пределами Вселенной.
Вместе через лес мы вышли к старой части города, заслужившей звание пригорода после построения новой объездной дороги. Оказывается, Ева проспала всего пару часов и с окончанием дождя вышла на разведку. Разработав план в своей до безумия красивой голове, овеянной абсолютно черными волосами, она вернулась за своим сообщником, безнадежно повязшем в неиссякаемых любовных порывах. Прекраснейший момент в любой насыщенной любовью истории находится у истоков, когда мурашки по всему телу устраивают марафон, нежно щекоча кончики пальцев. Всплеск эндорфинов такой мощности, что в целом мире есть только единственное место, где будет уютно, сердце любимого человека. Если же там места нет, то это настоящая беда, которую не каждому удается пережить.
В стороне от центра и его суеты район отличался тихой размеренной жизнью его обитателей. Как это принято в таких местах каждый знает про каждого, поэтому светиться нам не стоило, иначе подозрительные новички сразу бы вызвали резонанс среди общительных соседей. Мы подошли к небольшому двухэтажному зданию, в подвале которого расположился магазинчик секон-хенд. Прямоугольные форточки выходили на улицу, и, видимо, по причине низкого уровня преступности в районе, одна из них была приоткрыта, или это произошло по причине очередной подачки со стороны судьбы. Я склонен считать, что почему-то мы вызывали у нее симпатию, иначе нельзя было объяснить возникновение неконтролируемого приступа халатности хозяина магазин ношеной одежды. В любом случае, осталось только поддеть ручку другой форточки, чтобы открыть ее нараспашку.
– Придержи форточку, а я полезу за вещами, не ходить же нам как больным из психушки?
Только в этот момент я понял, что все к чему я пришел в свои годы жизни, так это воровство. Мне хотелось кричать во все горло: «Стой!» Но моя мечта была права. У нас не было другого выхода. Я готов переступить через собственные и доселе нерушимые принципы, но только ради Евы. Пора сменить свое обличие. Вот она моя жертва во имя любви – моя невинность. Я надеялся только на то, что преступление ограничится материальной составляющей. А вдруг я ворую чужую жизнь? Это по-настоящему страшно!
Мои думы разрушились в дребезги, окропив мелкими стеклянными осколками пол в магазине. Не сумев вскрыть замок форточки, Ева, недолго думая решила с ним разобраться по-варварски, зато эффективности ей не занимать. Девушка быстро запрыгнула внутрь и принялась за поиски. Время, оно как бездомный озлобленный пес, который чует страх и нападает. Эти временные нападки характеризуются мучительным ожиданием сдвига стрелки с места в период спешки, и галопирующим марафоном по циферблату во время затишья. С каждой секундой мне становилось страшнее. Если нас поймают, то Еву за воровство могут наказать, использовав еще менее гуманные способы, чем были до нашего побега. Я вспомнил ее слезы за стеной и твердо решил, что не смогу допустить подобного вновь. Я поклялся, что Ева, если все же останется со мной, больше никогда в своей жизни не уронит слезу. Я обязан сделать ее счастливой, ведь для этого на самом деле необходимо не так много: всего лишь любовь, нежность и забота.
Пока я с потеющими ладонями осматривался по сторонам и прислушивался к каждому шороху, отчетливо слышимому в такой ранний час, Ева уже переоделась, подобрала мне наряд и вскрыла кассу для наших скромных расходов.
– Переодевайся быстрее! Я должна убедиться, что не ошиблась с размером – дала команду глава преступной шайки из почти что Шервудского леса.
Шорты и легкая рубашка подошли, будто бы поступили в секонд-хенд из моего гардероба. Ева знала мои размеры еще до того, как проникла в магазин.
– Ну и отлично. Пойдем! – девушка с моей помощью выкарабкалась из магазина с полными пакетами одежды.
Быстрым шагом мы направились обратно в наше убежище. Когда мы углубились далеко в лес, мне стало гораздо спокойнее на душе, а Ева не сбавляла шаг. Ее твердая, полная решимости, походка говорила о намерении продолжать действовать по плану. Мы пришли к нашему дому, надежно спрятали пакеты с краденной одеждой и вновь двинулись в путь. Следующая территория, на которой собираются орудовать Бони и Клайд, это новый город. Мы ускорили шаг настолько, чтобы оказаться у входа в продуктовый гипермаркет чуть ли не сразу по открытию. Нельзя было допустить, чтобы местным ищейкам уже дали наводку на нас. Нужно было все успеть. Тем более эта часть города являлась подобием современных мегаполисов, наполненных жителями, озабоченными лишь своим положением на карьерной лестнице. Безразличие ко всему остальному оставило уродливый отпечаток на их лицах. Что ж такова плата за современность.
– У тебя получилось, как здорово! – и только сейчас я вышел из коматозного состояния. Виктор Гюго ошибся на счет места встречи Эсмеральды и Квазимодо, она произошла именно здесь, в этом парке, в этот час. По сравнению со Вселенной, чьим воплощением во плоти приходилась девушка я ничтожество. Я раб и я покланяюсь тебе, Ева. Беспрекословное подчинение и отчаянное самопожертвование – моя плата за то, чтобы мне было позволено любить тебя. Я побоялся, что моя низкая самооценка и соответственно неуверенность повлекут за собой отказ от хоть какого-нибудь дальнейшего взаимодействия.
– Ну же идем, Антон, чего ты встал? – Девушка промяукала в пол голоса и выдвинулась к старым воротам, которыми уже давно никто не пользуется, поскольку к городу проложили новую дорогу в объезд старой, заброшенной через лес. Соответственно примкнуть к новой дороге удобней по кратчайшему пути, для чего и построили новый пропускной пункт с противоположной стороны от старого.
Я не мог себе ответить на вопрос, который не давал мне покоя: «Почему Ева меня не бросила в этом парке?». Я даже близко не имел права находиться с девушкой. Своим присутствием я могу испортить шедевр. Подобранный на улице в дождливый день щенок не мог поверить, что его подобрали. С такими девушками как Ева очень сложно держать свою голову в полном порядке. Я планомерно упускал из рук контроль над разумом.
Мы пробрались к старым воротам, которые не сдвигались с места уже лет 30 не меньше. По ржавым и заросшим прутьям мы перебрались на ту сторону жизни, где витает в воздухе блаженная свобода. Хотя, честно сказать, не ее я жаждал вкусить, глотая жадными кусками воздух, а тонкий запах кожи лучшей из представительниц прекрасного пола. Я был одержим идеей насладиться моментом, когда Ева рядом. Я желал полностью насытиться ей. Чтобы каждая молекула воздуха, которая хоть раз пролетела рядом с девушкой, неизбежно была распробована на вкус.
Под ударами тяжелых капель мы свернули на тропинку сквозь густой лес, так густо заросший без многолетнего человеческого вмешательства. Дождь, гром, как будто все это ради нас, как будто сама природа курирует наш побег. У меня не укладывалось в голове происходящее. Мы не могли так просто сбежать, кто-то нам явно помогал. Кто-то нас уберег. Я, тот кто постоянно бездействовал, вопреки тому, что жизнь издевательски проносилась смелым ручьем мимо меня, сейчас беру этот поток в свои руки и направляю его по своему желанию. Перемены, те, которые меняют жизнь кардинально, всегда возникают внезапно. Иначе долгие доводы «за» и «против» потопят весь энтузиазм в сомнениях, а я и так слишком долго сомневался. Пришла пора жить!
Промокшие до глубины души, мы прорывались сквозь водяной занавес и многолетние заросли. Было трудно, холодно и страшно, но впереди идущая Ева заставляла меня забывать обо всех недугах этого путешествия. Она двигалась грациозно подобно хищной кошки, которая вот-вот ринется на свою добычу. В каждом движении чувствовалась воля и сила. Если девушка хотела свободы, значит она ее получит.
– Вот оно, это место! Мы его нашли, Антон! – счастливый возглас самой прекрасной девушки на свете разжег мое замерзшее сердце. Я радовался вместе с Евой, хотя все еще не понимал, чему оказана такая честь. Впрочем, это было неважно.
Ева обвила меня своими нежными руками и поцеловала в левую щеку, от чего тепло резко распространилось по всему телу. Я кое как мог смириться с тем, что она не бросила меня в парке психиатрической лечебницы, не оставила одного в лесу, но поцелуй, подаренный мне, уже не мог перейти через границу объяснимого. Значит ли это, что я впервые в своей никчемной жизни понравился особе противоположного пола? Каким рисунком на небосводе должны выстроится звезды, чтобы я, не знающий взаимной симпатии, был одарен поцелуем сразу мисс Вселенная вне временного интервала? Ее губы оставили жгучий след на моей щеке, который и по сей день согревает меня в холодные ночи.
Оказалось, что радость была направлена на встречу с разваленным домом. Как мне объяснила Ева, в стороне от тропы находится старый дом лесничего, который не функционирует еще с детской поры девушки. По ее плану мы сможем здесь переночевать, а уже по утру решим, как быть дальше.
Осмотрев наше пристанище сложилось ощущение, что две разные стороны дома строили совершенно разные люди. Иначе сложно объяснить, почему левая сторона дома развалина чуть ли не до основания, а правая лишь слегка исказилась от натиска времени.
Мы пробрались в более-менее уцелевшую часть дома и нашли сухое место, где мы могли остаться в стороне от дождя лишь вплотную прижавшись друг к другу, что мы, собственно, и сделали. Ева уложила меня, а потом домашняя кошка занырнула под мою руку.
– Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – продублировал ее слова.
Как же она может быть спокойной, когда я улегся на ночлег, обнимая Афродиту во плоти. Я обессилен, но и это вряд ли поможет быстро заснуть. Оно и к лучшему, ведь во сне я вряд ли буду наслаждаться моментом. Самым лучшим моментом в моей жизни, когда я впервые дотронулся до огня и не обжёгся, но в этот самый момент Прометей спустился с гор Кавказа и на ухо прошептал об уготованных мне мучениях. Он сказал, что без огня моя жизнь была бы тихой и размеренной, но счастье я бы не познал, и лишь языки пламени одарят меня улыбкой, за которую придется платить по повышенному тарифу.
Остаемся
Меня разбудил страх, всеобъемлющий и вездесущий. Резкими движениями он растолкал мое сонное тело, чтобы мерзким холодным голосом обжечь мое ухо: «Она тебя кинула». Никого нет! Я один! В сумрачном лесу лежу в окружении сырости. Надо было сразу направить взор в глаза правды смелым взглядом, а не трусливо отворачиваться от нее в надежде, что таким образом она не будет такой, какая есть на самом деле. Правда на столько же неприятна, насколько не нужна. Я и Ева, мы птицы разных полетов, и ее эшелон значительно выше, а значит мне до нее не добраться. Нечего даже голову задирать так высоко. Подобно Икару я увлекся полетом, а по моим рукам растекались горячие остатки крыльев. Падение было настолько внезапным, что удар сломил меня надвое. Именно про таких людей как я говорят: «Выше головы не прыгнешь», причем голова под гнетом неуверенности всегда опущена. Учитывать еще необходимо и то, что я не высокого роста, а что касается прыжков, то далеко не мастер. Оценив трезвым умом обстановку, я понял, что испытываю сильное похмелье от любовного опьянения. Придется идти обратно. Я не смогу прожить один в бегах, я слишком труслив. Пусть меня лишать привилегий среди пациентов, пусть ужесточат контроль и пропишут десятки идиотских терапий, я как домашний попугай добровольно возвращаюсь в клетку. Безвольный, бесхарактерный и с разбитым сердцем от вечной живущей истории Шекспира о невозможной любви.
– Проснулся? Это хорошо, нам еще много предстоит сделать – мелодия, способная вернуть меня к жизни, пролилась где-то за моей спиной.
– Ева! Я думал, ты меня бросила! И и… – я повернулся к ней лицом. Это был не сон. Она и вправду прекрасна.
– Бросила? – девушка перебила меня – Антоша, но мы же вместе сбежали не для того, чтобы сразу же разойтись и забыть друг о друге. Или ты думаешь иначе?
В тот момент я был не в состоянии думать в принципе, лишь изо всех сил замотал головой в стороны. Ева применила тайное оружие против моего натиска о необходимости разойтись для ее же блага, она назвала меня «Антошей», тем самым погрузив меня в коматозное состояние. Все остальное в этом мире не придавало столько значения, сколько самая красивая девушка и мое имя на ее сладких устах. В первые же секунды меня пробила дрожь от гордости. Своими губами Ева произнесла мое имя. Для меня, как для паломника, данное событие являлось святым обрядом. На меня сошла благодать, меня окропили святой водой, простили все грехи и приблизили на один шаг к воротам рая за несколько секунд. Неужели и вправду от любви можно сойти с ума?
– Ну, что пойдем? – она махнула головой в сторону тропинки, и только тогда я решил полностью осмотреться.
Как мы нашли такую глушь в темном дождливом лесу? Здесь и нога человека, наверное, не проходила по своей доброй воле долгие годы. Еле видимая тропинка, безуспешно боровшаяся с манией величия зеленного покрова, была единственным связующим звеном между доживающим свой век некогда домом и спрятанной за глухим лесным массивом цивилизацией. Когда мой разум хоть немного свыкся с реальностью, я начал постепенно складывать части пазла. Город разбит на две части: старый город и новый. Как раз границей разлома двух частей и был этот самый лес. Пока что местные жители не решались вырубить рубеж между двумя частями одного целого, но это был лишь вопрос времени. Единственное, что соединяло две части, так это объездная дорога, она же федеральная трасса, а также проселочная дорога через лес. Когда мы с Евой двинулись сквозь глушь, я начал подозревать, куда мы направляемся. Но я мог и ошибаться. Все же, как послушный щенок, я поплелся за хозяйкой без каких-либо объяснений. Доверие, которым я проникся к девушке, если и имело границы, то явно за пределами Вселенной.
Вместе через лес мы вышли к старой части города, заслужившей звание пригорода после построения новой объездной дороги. Оказывается, Ева проспала всего пару часов и с окончанием дождя вышла на разведку. Разработав план в своей до безумия красивой голове, овеянной абсолютно черными волосами, она вернулась за своим сообщником, безнадежно повязшем в неиссякаемых любовных порывах. Прекраснейший момент в любой насыщенной любовью истории находится у истоков, когда мурашки по всему телу устраивают марафон, нежно щекоча кончики пальцев. Всплеск эндорфинов такой мощности, что в целом мире есть только единственное место, где будет уютно, сердце любимого человека. Если же там места нет, то это настоящая беда, которую не каждому удается пережить.
В стороне от центра и его суеты район отличался тихой размеренной жизнью его обитателей. Как это принято в таких местах каждый знает про каждого, поэтому светиться нам не стоило, иначе подозрительные новички сразу бы вызвали резонанс среди общительных соседей. Мы подошли к небольшому двухэтажному зданию, в подвале которого расположился магазинчик секон-хенд. Прямоугольные форточки выходили на улицу, и, видимо, по причине низкого уровня преступности в районе, одна из них была приоткрыта, или это произошло по причине очередной подачки со стороны судьбы. Я склонен считать, что почему-то мы вызывали у нее симпатию, иначе нельзя было объяснить возникновение неконтролируемого приступа халатности хозяина магазин ношеной одежды. В любом случае, осталось только поддеть ручку другой форточки, чтобы открыть ее нараспашку.
– Придержи форточку, а я полезу за вещами, не ходить же нам как больным из психушки?
Только в этот момент я понял, что все к чему я пришел в свои годы жизни, так это воровство. Мне хотелось кричать во все горло: «Стой!» Но моя мечта была права. У нас не было другого выхода. Я готов переступить через собственные и доселе нерушимые принципы, но только ради Евы. Пора сменить свое обличие. Вот она моя жертва во имя любви – моя невинность. Я надеялся только на то, что преступление ограничится материальной составляющей. А вдруг я ворую чужую жизнь? Это по-настоящему страшно!
Мои думы разрушились в дребезги, окропив мелкими стеклянными осколками пол в магазине. Не сумев вскрыть замок форточки, Ева, недолго думая решила с ним разобраться по-варварски, зато эффективности ей не занимать. Девушка быстро запрыгнула внутрь и принялась за поиски. Время, оно как бездомный озлобленный пес, который чует страх и нападает. Эти временные нападки характеризуются мучительным ожиданием сдвига стрелки с места в период спешки, и галопирующим марафоном по циферблату во время затишья. С каждой секундой мне становилось страшнее. Если нас поймают, то Еву за воровство могут наказать, использовав еще менее гуманные способы, чем были до нашего побега. Я вспомнил ее слезы за стеной и твердо решил, что не смогу допустить подобного вновь. Я поклялся, что Ева, если все же останется со мной, больше никогда в своей жизни не уронит слезу. Я обязан сделать ее счастливой, ведь для этого на самом деле необходимо не так много: всего лишь любовь, нежность и забота.
Пока я с потеющими ладонями осматривался по сторонам и прислушивался к каждому шороху, отчетливо слышимому в такой ранний час, Ева уже переоделась, подобрала мне наряд и вскрыла кассу для наших скромных расходов.
– Переодевайся быстрее! Я должна убедиться, что не ошиблась с размером – дала команду глава преступной шайки из почти что Шервудского леса.
Шорты и легкая рубашка подошли, будто бы поступили в секонд-хенд из моего гардероба. Ева знала мои размеры еще до того, как проникла в магазин.
– Ну и отлично. Пойдем! – девушка с моей помощью выкарабкалась из магазина с полными пакетами одежды.
Быстрым шагом мы направились обратно в наше убежище. Когда мы углубились далеко в лес, мне стало гораздо спокойнее на душе, а Ева не сбавляла шаг. Ее твердая, полная решимости, походка говорила о намерении продолжать действовать по плану. Мы пришли к нашему дому, надежно спрятали пакеты с краденной одеждой и вновь двинулись в путь. Следующая территория, на которой собираются орудовать Бони и Клайд, это новый город. Мы ускорили шаг настолько, чтобы оказаться у входа в продуктовый гипермаркет чуть ли не сразу по открытию. Нельзя было допустить, чтобы местным ищейкам уже дали наводку на нас. Нужно было все успеть. Тем более эта часть города являлась подобием современных мегаполисов, наполненных жителями, озабоченными лишь своим положением на карьерной лестнице. Безразличие ко всему остальному оставило уродливый отпечаток на их лицах. Что ж такова плата за современность.
