Часть I
«Отлично!» — часы показывали без семи девять.
Прислонившись к захлопнувшимся за спиной дверям лифта, Лесли с облегчением вздохнул: он безмерно дорожил своим первым в жизни настоящим контрактом, можно сказать, гордился им и, конечно, стремился зарекомендовать себя наилучшим образом. Опоздания в этот образ уж точно не вписывались, поэтому за почти полгода работы в редакции он ни разу не позволил себе прийти хоть минутой позже девяти.
На третьем этаже Лесли покинул зеркальные объятия лифта. Если бы не стройная очередь у кофейного автомата, начало дня можно было бы считать удачным. Несколько секунд Лесли колебался, но рисковать всё же не стал, решив, что не так болезненно будет заслужить неодобрение одного из коллег, чем шефа.
— Привет, Кеннет! — Лесли окутал чуть горьковатый аромат померанца, а на краешек стола опустился картонный стаканчик. — Вот, держи — я подумал, что ты уже не успеешь.
Лесли удивлённо и с благодарностью улыбнулся:
— Ты настоящий друг, Шеннон! Спасибо!
За эти месяцы они действительно очень сблизились с Шенноном Тайлером, успешным журналистом, автором многих сенсационных материалов, по праву признанным одним из лучших мастеров глянцевых страниц, и Лесли искренне гордился их дружбой. Тайлер кивнул ему с ответной улыбкой, привычным жестом поправил чёрную вязаную шапочку, прикрывающую коротко стриженые каштановые волосы независимо от времени года, затем поспешил к своему столу. Он не хотел пропустить утренний редакционный ритуал.
***
Чем бы ни занимались редакционные на своих рабочих местах — разбирали бумаги, разговаривали друг с другом или по телефонам — сердце каждого из них невольно билось всё сильнее. С приближением стрелки часов к девяти голоса стихли, шуршание бумаг прекратилось, а всю редакцию окутала атмосфера напряжённого ожидания…
Прошло ещё несколько томительных минут, и наконец в серое, будничное февральское утро словно вплеснулось лучистое весеннее солнце — на пороге появилась краса и гордость журнала, Александра Ткалич, чьи непревзойдённые фотографии появлялись на глянцевых страницах с подписью Саша Ли. На мгновение девушка задержалась в дверях, чтобы распахнуть пальто и одарить приветливой улыбкой всех и каждого, а затем неторопливо двинулась вперёд, на ходу прислушиваясь к разнообразным ароматам.
***
Заключив контракт с издательским домом Маккри, Саша вскоре позабыла, что такое тратиться на кофе, ланч или содовую. Мечтая оказать знак внимания очаровательной застенчивой девушке, восхищённые наперебой предлагали ей какое она только ни пожелает угощение. Когда-то давно, поначалу, Саша пыталась отказываться, повторяя, что столько калорий, углеводов и кофеина её организм просто не в состоянии принимать. Но так как иногда она соглашалась на какое-либо предложение, начались раздоры. Некоторые редакционные увидели в непредсказуемых поступках Ткалич несправедливость, начали обижаться, считая себя незаслуженно обделёнными, открыто высказывались в адрес более успешных соперников. Периодически дело перерастало в споры, а вскоре дошло до того, что с утра и перед ланчем облепленная навязчивыми поклонниками Саша просто шагу не могла спокойно ступить по редакции.
В результате ей пришлось принять единственно верное решение и во всеуслышание объявить, что либо препирательства немедленно прекращаются, либо ей придётся пить кофе и обедать исключительно в одиночестве. Перед такой перспективой коллеги дрогнули и тут же согласились на выдвинутые условия. Саша с облегчением поблагодарила всех за понимание, оставив за собой право решать, кому она позволит угощать себя, при этом особенно подчеркнув, что видит в совместном ланче не повод для флирта или какого бы то ни было сближения, а исключительно дружеское и деловое общение.
С тех пор настало перемирие, но только лишь внешнее, скорее атмосферу в редакции можно было назвать вооружённым нейтралитетом — потому что каждый мужчина в душе считал слова Саши вынужденной мерой и тайком продолжал надеяться, что счастье всё-таки однажды ему улыбнётся. Так незаметно одной из славных редакционных традиций стал утренний штурм кофейного автомата, после которого к началу рабочего дня на углу всех без исключения рабочих столов красовались стаканчики со всевозможными видами кофе и какао, предназначенные красавице Ткалич.
***
Сегодняшнее утро не стало исключением. Старательно скрывая интерес, редакционные украдкой следили за плавным передвижением Саши. Те, чьи столы она уже миновала, не отводя глаз от девушки, опечаленно вдыхали головокружительный аромат солнечного флёрдоранжа, манящий шлейф которого накрывал их с головой. Напряжённое ожидание закончилось, когда неслышные шаги Саши чуть замедлились, и маленькая рука изящно завладела одним из картонных стаканчиков. Тогда традиционный лёгкий вздох, пронёсшийся по редакции, завершил ритуал.
— Всем большое спасибо, друзья. Хорошего дня и вдохновения, — девушка улыбнулась без малейшей тени кокетства и скрылась за дверями своей студии.
***
— Нет, ты это видел? — глаза Шеннона, наклонившегося к Лесли, сверкали так, будто он только что выиграл миллион долларов. — Господи, наконец-то! Ведь она взяла мой кофе первый раз за целый месяц!
— Конечно! Но я вижу и другое, Тайлер, — отозвался Кеннет. — Ты тоже не веришь, что Саше всё равно, кто её угощает, надеешься на большее…
— Т-с-с!
Шеннон встревоженно оглянулся по сторонам — в редакции было строжайше запрещено говорить на эту тему — но, к счастью, опасных слов никто не услышал.
— …и всё же купил второй стаканчик, чтобы и мне дать шанс? — договорил Лесли.
Тайлер открыл рот, собираясь ответить, но тут же осёкся, заметив, что к ним снова приближается Саша. С извиняющимся «можно?» она взяла кофе со стола Лесли и с виноватой улыбкой пояснила:
— Засиделась вчера допоздна… — несмотря на сильный акцент, или, напротив, благодаря ему, неторопливая речь девушки была совершенно очаровательна. — Никак не проснусь.
— Ну конечно, Саша! — одновременно ответили Тейлор и Кеннет.
Объект всеобщего обожания уже исчез в своём храме, а друзья журналисты всё ещё зачарованно смотрели ему вслед. Внезапно Шеннон нахмурился:
— Похоже, рано я обрадовался, — и вернулся на рабочее место.
Им завладели противоречивые чувства — да, Саша взяла не только его кофе, но всё же первым она выбрала именно его стаканчик… Может, она и вправду просто не выспалась, может, ей вообще было всё равно, у кого брать второй? Но ведь стол Кеннета не самый близкий к его двери, зачем было идти через половину редакции? А что, если… если она увидела рядом с Лесли его самого, и поэтому подошла к ним? Тайлер стиснул виски: «О, господи, помоги мне!»
Сердце беспомощно барахталось в его груди, стиснутое сомнениями и робкими надеждами. «А как мило она извинилась!» — восторженно вспоминал он. Ткалич вообще не так часто говорила с ним, а уж тем более не рассказывала, как провела вчерашний вечер, поэтому в конце концов Тайлер пришёл к выводу, что сегодня у него счастливый день.
***
Несмотря на то, что Саша работала в журнале уже почти год, о её жизни редакционные знали немного — со всеми одинаково приветливая, хотя и очень застенчивая, девушка сохраняла значительную дистанцию, не позволяя коллегам задавать лишние вопросы. Поэтому то, как безвестная сербская эмигрантка, приехавшая в Штаты совершенно одна, не владея языком, с дешёвым фотоаппаратом в руках и без единого цента в кармане, выжила в каменных джунглях, оставалось загадкой.
Тем не менее за пару лет, проведённых в Нью-Йорке, Саша сумела достичь популярности и заставить владельцев глянцевых изданий самих охотиться за ней и её талантом. В редакции поговаривали, что их шеф, Грегор Маккри, чтобы переманить Ткалич у конкурентов и заполучить себе, предложил ей какой-то абсолютно фантастический контракт, да плюс к тому отдал целых пол-этажа под студию. Суммы назывались разные, одна невероятнее другой, но сомнению не подвергались, потому что первым делом Саша купила себе отличную камеру, а вскоре сняла отдельную квартиру и приобрела маленькую спортивную машину.
Обойдённые вниманием талантливого фотографа конкуренты распространяли сплетни, будто Ткалич добилась успеха, умело подкладывая своё превосходное тело под нужных людей. Это выглядело почти правдоподобно, учитывая изумительную красоту девушки, но если бы подобную мерзость какой-нибудь бедолага осмелился произнести в их редакции, то был бы немедленно растерзан в клочья — коллеги боготворили свою любимицу и никому не позволили бы обидеть её.
А главным опровержением гадким слухам служили сами работы Ткалич. Что бы там не плели завистники, Саша, несомненно, была потрясающе талантлива. Она обладала непостижимым умением представить в лучшем виде любую из своих моделей, безошибочно подбирая необходимый свет, ракурс, другие решающие детали. Фотосессий с ней добивались и с нетерпением ждали многие светские львы и знаменитости, потому что благодаря работе Саши их глаза светились на страницах журнала неподдельным блеском, улыбки выглядели искренними, а даже самые серые и обрюзгшие лица выглядели молодо и привлекательно с минимальной ретушью.
О её жизни за пределами редакции не было известно ровным счётом ничего. В результате недолгих, но бурных пересудов коллеги пришли к заключению, что Саша не девственница — в её грациозной походке, в плавных, изящных движениях угадывались лёгкие ноты, выдающие, что какой-то счастливчик (или несколько счастливчиков) уже наслаждался этим соблазнительным телом. По одной из легенд, опутывающих загадочную личность Ткалич, свою невинность она отдала в обмен на американскую визу прямо на столе в одном из кабинетов миграционной службы. Ну, а что там произошло на самом деле…
Девушка не хотела говорить об этом — значит, и никто не хотел. Потому что, несмотря на туманное прошлое, Сашу искренне любили в редакции, даже семейные мужчины старались добиться её внимания и расцветали, если им удавалось вызвать на её нежных губах улыбку. Был ли у неё кто-то сейчас? Неизвестно. Никто из коллег не посмел бы копаться в личной жизни очаровательной и скромной любимицы всего журнала и, не желая обидеть это хрупкое застенчивое создание, не решился бы задавать вопросы на такую скользкую тему.
Не делал этого и Тайлер. Втайне надеясь на возможную благосклонность к нему девушки, он, как и прочие, лишь иногда украдкой любовался её изящными узкими щиколотками. А ещё реже — то есть не чаще, чем раз в день — позволял себе размышлять, носит ли Саша бельё под своим облегающим жакетом… а если носит, то какое?
Примерно такие же мысли вертелись в голове Лесли, когда он принялся за обработку раздобытых на прошлой неделе материалов. Но едва ему удалось сосредоточиться, как зазвонил телефон:
— Доброе утро, Кеннет, — донёсся из динамика голос секретаря главного, — вас просит к себе мистер Маккри!
Лесли тяжко вздохнул — обычно вызов шефа не предвещал ничего хорошего. Либо отчитает, либо завалит поручениями.
— Я к Грегору, — бросил он Тайлеру, на ходу забирая волосы в хвостик — шеф не жаловал мужчин с длинными волосами, но расстаться с ними даже ради карьеры Лесли пока был не готов.
— Сочувствую, Лесли! — невесело отозвался Шеннон. — Удачи тебе!
***
Грегор с ходу сунул ему в руки стопку скрепленных степлером листов и нетерпеливым жестом указал на стул.
— Так, Кеннет, для тебя есть работа.
— Работа? — осторожно переспросил Лесли. — Конечно, мистер Маккри, я очень рад. Но должен вам сказать, что ещё не все материалы закончил…
Маккри хмыкнул:
— Да ты читай, читай! Материалы у него, хм… Вот ЭТО, — он потыкал мясистым пальцем в бумаги, которые держал Лесли, — это действительно работа. Ещё спасибо мне скажешь!
На несколько минут Кеннет углубился в изучение документа. Пробежал глазами шапку, с удивлением увидел своё имя в тексте, вписанное незнакомым аккуратным почерком, внимательно прочёл до конца и ошеломлённо посмотрел на шефа.
— Серия интервью? Но почему… мне? — с запинкой спросил он.
— Ну, что я говорил, а? — Грегор откровенно наслаждался произведённым эффектом. — Как тебе такая работа?
Журналист сглотнул, заново перелистал бумаги, задерживая взгляд на ключевых абзацах, потом выдохнул:
— Просто нет слов! Очень благодарен вам.
Было совершенно непонятно, с чего бы это Маккри так расщедрился: серия контрактных интервью означала несколько месяцев стабильной работы, постоянный источник материала — без лишней беготни и поисков, а главное — гарантированные публикации. И этот подарок небес вдруг поручить безвестному новобранцу «без году неделя»? Тут в бестолково-недоверчивую суету мыслей Лесли вклинился голос Грегора:
— И будешь ещё больше благодарен, Кеннет, когда до тебя дойдёт, с кем этот контракт заключён, — с загадочным видом заявил он.
В попытке всколыхнуть память Лесли который раз перечитал шапку. «Кейт Роджерс… Очень знакомое имя. Где я его слышал? Кейт Роджерс… Кейт…»
— Ну, долго будешь соображать? — спросил Маккри, с усмешкой наблюдая за страдальчески напряжённым лицом журналиста, выждал ещё минуту, а затем эффектным жестом бросил на стол небольшую чёрно-белую фотографию. — Лови. Надеюсь, это поможет.
Лесли взял карточку, вгляделся в изображение и почувствовал, как кровь прилила к щекам.
— Не может быть. Это же… неужели это та Кейт Роджерс, которая? — он смутился, не решаясь посмотреть в глаза шефа и не зная, как обозначить довольно пикантный род деятельности мисс Роджерс. — М-м… она… э-э-э, фильмы… для взрослых?
Торжество Маккри не знало границ. Он откинулся на спинку кресла и принялся потирать потные ладони.
— Вот именно — та самая! Единственная и неповторимая! Кейт Роджерс, известная также как Райская Птичка. — Тут Грегор хитро сощурился, — значит, Кеннет, всё-таки ты любишь сладенькое, а то я уж было подумал…
Но Лесли уже не слышал слов шефа — в его голове взвился тайфун из сотен самых разных мыслей и обрывков воспоминаний.
Кейт Роджерс. Райская Птичка. Кеннет узнал о её существовании от приятелей, ещё подростком, когда только начал интересоваться физической стороной отношений мужчин и женщин. Тайком от родителей он с изумлённо распахнутыми глазами приникал к монитору, любовался обнажёнными девушками, рассматривал запретные, но такие манящие изгибы их тел. Задыхался от возбуждения, глядя, как смуглые красавцы гладят их тонкую кожу, ласкают, опрокидывают на спину или ставят на колени, раздвигают их длинные ноги и подчиняют себе.
Со временем, пересмотрев множество фильмов, из всего разнообразия лиц и тел Лесли особенно заинтересовался одним, которым мог бы восхищаться бесконечно: его привлекли не только невероятно красивые черты лица девушки и её стройное гибкое тело, завораживающее мягкой грацией движений, но и…
Вопрос Маккри вернул Лесли в кабинет:
— …может, ты тоже слышал, что можно испытать оргазм, даже не глядя на неё? Да-да, некоторые говорят, что им достаточно просто слушать, как поёт эта птичка. Так вот, теперь у тебя будет повод убедиться в этом, хе-хе, лично.
Часть II
Голос. Да, именно голос. В нежных или требовательно страстных стонах и словах той девушки не слышалось ни пошлости, ни наигранной фальши. Её изумительной песней безграничного желания действительно можно было наслаждаться с закрытыми глазами.
