С Новым годом! Счастья, радости и удачи!
Приятного чтения!
Валентина Савенко
Новогодняя фея
Фею вызывали?
Белый бумажный журавлик опустился на мою ладонь, стряхнул с крылышек снежинки, радостно закопошился, словно попал в родное гнездо.
— А ну, кыш! — прошептала я, стряхивая незваного гостя. — Ищи себе другую фею!
Не то чтобы я не хотела помочь. Не могла.
Поспешно натянула теплую варежку со смешными оленями, спрятала нос в пушистый шарф. Сдав коньки, я неторопливо пошла по украшенному гирляндами парку. Хотелось петь и летать и сделать что-нибудь хорошее.
Говорят, что на земле в новогодние праздники все возможно. Нужно лишь загадать под бой курантов желание… или чуть раньше сильно чего-нибудь захотеть. Сила у магических созданий в это время растет, и даже самый захудалый гном, может помочь рабочим, прокладывающим тоннель метро, уложиться в срок.
Но я никакого прилива сил не чувствовала.
Я бракованная фея. Магии капля росы, характер пакостливый, впрочем, я так не считала, так говорили мои наставницы. Мама поправляла: «Не пакостливый, а творческий!». Она еще не отчаялась сделать из меня нормальную фею. По ее словам, уровень магии, не помеха — главное, желание нести добро. Во все миры.
Я, правда, старалась и несла.
Как и всех юных фей, меня отправили в сказки. В вымышленных мирах сложно наломать дров. Но я отличилась.
Сестрица Аленушка с братом отлично себя чувствую под присмотром дракона. А Спящая Красавица с Бабой-Ягой открыли кабачок «На болоте». Последняя вообще оказалась премилой старушкой, после посещения салона красоты у тех Василис: Прекрасной, Премудрой и просто Васи.
Задание сделать счастливыми героев я выполнила, правда, экзаменаторы не оценили.
Вот и живу теперь без диплома. Недоучкой.
Неплохо живу. Работаю в цветочном парке, продаю феям пыльцу. На выходные и праздники сбегаю на Землю. Папа отсюда родом как-никак.
Да-да, мой отец — человек. Он вполне хорошо себя чувствует в магическом мире, хотя первое время путал маму в миниатюрном виде со стрекозой.
А я вот подумываю перебраться на Землю. Тут я самая обычная девушка, а не дефектная фея, отправившая мачеху Золушки к психологу.
— Ай! — я потерла глаз, в который врезался бумажный журавлик. — Опять ты?
Я сердито проследила за парящим в воздухе журавликом.
Сколько же любви нужно было вбухать в него, чтобы бумажка отправилась на поиски помощника?
Жаль, у меня вряд ли получится. Что я могу, ну, кроме того, что переписывать сказки, и делать всякие безобидные мелочи. Перемещаться между мирами и становиться невидимкой. Безумно мало для феи! Последнее умение пришлось использовать немедленно — потому как девица, разговаривающая с бумажным журавликом, это странно даже для Нового года.
Журавлик снова спланировал на мою ладонь, нетерпеливо зашевелил крылышками.
— Да погоди ты!
Если только посмотреть, что там за желание. Одним глазом. Аккуратно. А потом запаковать его магией обратно и отправить дальше. На такой фокус моих сил должно хватить.
Осторожно развернув бумажку, я поняла, что не смогу отправить журавлика дальше. Я должна попробовать!
В журавлике не было четкого послания, только эмоции. Тот, кто его сложил, сам не понимал, насколько ему плохо: безнадежность и одиночество. Впрочем, это не удивительно автору послания вряд ли больше пятнадцати.
— Ну, показывай, откуда прилетел. — Сложив журавлика обратно, усмехнулась я.
Целью нашего похода оказалась новостройка.
Не снимая полога невидимости, я прошмыгнула вместе с пузатым мужчиной мимо консьержки. Доехала на лифте с пахнувшим сдобой попутчиком, насвистывающим «Праздник к нам приходит!» до нужного этажа.
Толстяк оказался соседом хозяина журавлика. Дождавшись, пока он исчезнет за дверью, я озадаченно почесала кончик носа.
И как мне попасть в квартиру? Я хоть и фея, но через закрытые двери ходить не умею.
Журавлик тем временем выпорхнул из моего кармана и начал биться о дверь. Пара ударов, и из черного железного полотна высунулось бородатое лицо домового.
— Вернулся? — он поймал журавлика, ласково погладил по бумажной головке. — А ведьма где?
Я насмешливо фыркнула, домовой нахмурился.
— Тут что ль?
— Тут. — Я сняла полог.
Физиономия домового удивленно вытянулась.
— Ты кого привел? — возмущенно пробурчал он, глядя на журавлика.
— Фею.
Не понимаю, что за принципиальность?
Ведьма или фея, а ребенку нужна помощь. Моральная. С подростками я лажу хорошо. Смогу объяснить, что не все так плохо. А большая часть наших страхов у нас в голове.
— А где мальчик? — Я показала пальцем на журавлика.
— А где крылья?
Приехали.
Крыльев у меня как раз нет. Не тот уровень магии.
Но я ни за что не признаюсь.
— Вам какие: из фольги, тафты или нарисованные подойдут? — деловито осведомилась я. — Пускать меня к мальчику будете или я пошла?
Я демонстративно накинула полог невидимости.
Домовой задумчиво шевельнул кустистыми бровями, протянул мне когтистую руку.
— Ну, заходи, коль решительная такая. Чем Баба-Яга не шутит, может и сгодишься.
Ох, эта домашняя нечисть! Вечно она в иномирянах сомневается. Но без капли смущения к ним обращается, если приспичит сильно.
Я вложила пальцы в когтистую пятерню и шагнула сквозь дверь.
Эх, вот бы и я так могла!
Мы оказались в полупустой квартире. Минимализм во все красе.
— Чуни сними! — проворчал домовой. — Так и быть, зарою твои вещи мороком.
— Это уги, — стаскивая обувь, поправила я.
Домовой поморщился, дождался, пока я поставлю обувку на подставку и провел в полутемную комнату. Сразу бросалась в глаза кровать со странным сооружением, напоминающим тренажер. Потом стол. На котором стояло неприлично много для минимализма вещей: компьютер, ноутбук, несколько мониторов, стопки бумаг, планшет, куча проводов, включенная лампа. И лишь потом я заметила у большого панорамного окна кресло на колесах. В нем сидел светловолосый парень лет двадцати восьми. Он бездумно смотрел на городские огни внизу.
— А где мальчик? — прошептал я.
— Вон. — Домовой осторожно отступил от меня.
— Стоять! — тихо скомандовал я, наклонилась и схватила за бороду. — Знаешь, ему явно больше пятнадцати!
— Так это… это я… его журавлика подправил, — неохотно признался домовой. — Сама видишь, что с ним.
— А что?
Парня было жалко. Но лечить я не умею. Сил нет. Однако узнать о нем поподробнее не помешает, вдруг не все так страшно, и целитель не нужен?
— Сидит, — высвобождая бороду из моего захвата, очень «понятно» объяснил домовой.
— Вижу. Вид красивый, наверное.
— …Почитай год вот так.
— Как?
— Сидит, работу забросил, друзей разогнал.
Хороши друзья, раз разогнались.
— А почему?
— Так девушка бросила.
— И что, никто не пытался ему помочь? Родители?
— Так нет их.
Так, понятно. Тьфу ты! Прилипчивое какое слово!
Я скептически оглядела парня. Небритый, с синяками под глазами, серым худым лицом и тонкими руками, в помятой рубашке. Надо же было так себя запустить. Или он всегда такой был?
Я потянула домового в прихожую.
— Слушай, любитель переделок, давай по порядку, что, как и почему.
История Ромы оказалась очень грустной.
Жил-был парень. Умный, симпатичный, перспективный. Закончил институт, стал специалистом в… на сложном земном названии моя голова зависала… в общем по компьютерным программам. И были у него друзья, родители и девушка. И увлечение опасное: альпинизм. Все было хорошо.
А потом родители погибли. А Рома сорвался со скалы и стал инвалидом. Друзья ему помогали, девушка не оставляла.
Рома жил дальше, работал, наделся на исцеление. И не беспочвенно — врачи отмечали прогресс и положительную динамику, уверяли, что скоро снова встанет на ноги.
А потом Сонечка, его девушка, внезапно объявила, что больше не может, сил ее нет. И ушла. Отключила телефон. Внесла Рому в черный список во всех соцсетях. И через две недели выскочила замуж.
Вот Рома и сорвался.
И теперь сидит один на пенсию инвалида.
— А что врачи говорят? — зло шмыгнув носом, не люблю плакать, спросила я.
— А что говорят, худо ему и становится все хуже, — вздохнул домовой, — вот я и решил попробовать ведьму какую-нибудь позвать, чтоб мозги ему вправила.
— Почему ведьму-то?
— А тут другая не справится, тут вредность нужна. Он ведь никого не слушает.
— Ну, это мы еще посмотрим.
Я была зла на Рому. Быть в шаге от мечты и отказать от нее, потому что у твоей девушки пусто в сердце? А как же доказать ей, что ты лучше всех? Чтобы уши кусала… локти то есть. Постоянно забываю, что тут эльфов нет и поговорка звучит по-другому.
— А что социальная служба? — деловито осведомилась я.
— Так не пускает.
— Меня пустит.
Два часа спустя я настойчиво звонила в дверь квартиры Романа.
— Откройте немедленно! Вы нас заливаете! — стараясь не уронить пакеты, закричала я гневно.
Дверь неохотно открылась, появился мрачный Роман.
— Шутка! С Наступающим! — я поправила ободок с антеннами, украшенными кисточками из дождика. — Служба социальной помощи, Флора, можно Фло, я буду тебе помогать!
Я сгрузила часть пакетов на колени парня. Мужчина должен оставаться мужчиной даже на коляске.
— Где кухня? — проскользнула мимо Романа в прихожую.
Стянула пуховик, расправила сбившуюся майку, чтобы хмурый роман заметил надпись: «Я — фея! Кто не спрятался, я не виновата!»
— А! Вижу! Не отставай? — я сцапала свою часть пакетов и пронеслась на кухню.
Роман приехала следом и мрачно сообщил, глядя, как я мою овощи и беру нож.
— Я отказался от помощи.
— Это ты плохо подумал. Поверь, тебе очень нужна помощница. Вон, рубашка помята, на голове колтун, ты в каком веке брился? Конечно, борода сейчас в моде, но не мочалка же.
— Девушка, что вы себе позволяете? — Роман оперся о подлокотники, грозно посмотрел на меня.
Не прониклась. Откинула светло-русую прядь с лица и начала крошить огурец.
— Салат готовлю.
— Что?
— Ты спросил, что я себе позволяю, отвечаю, позволяю салат из огурцов, потом позволю оливье и жареную курочку.
— Все, я звоню в полицию, — устало вздохнул мой подопечный.
— Угу, — я с хрустом села кусочек огурца, — так и скажи, неизвестная вторглась в мою квартиру и готовит. И, о ужас, собирается стирать. И мыть полы.
Роман едва слышно хмыкнул.
— А тебе самой домой не надо? Тридцать первое декабря как-никак.
— Сегодня я совершенно свободна. Считай, к тебя прилетал новогодняя фея и решила во что бы то ни стало тебя спасти.
Роман скептически скривил губы. Скосился на нож в моей руке, которым я воинственно размахивала. И укатил в спальню.
— Ну ты даешь! — домовой уселся на столешницу. — А ты точно не ведьма?
— Нет! Я новогодняя фея! Готовить умеешь? А то, боюсь, не успею до боя курантов все приготовить и убраться.
— А то! — хохотнул домовой.
Пока он колдовал на кухне, я носилась по квартире. К счастью, Роман запустил только себя, в комнатах было чисто и белье в порядке, но мятое. Пробежавшись со шваброй, я приволокла в спальню Ромы гладильную доску и вооружалась утюгом. Разбираясь с горой белья, то и дело бегала на кухню, проверяя как дела у домового.
Вначале Рома таращился на город внизу, потом начал раздраженно коситься на меня. А затем я обожгла палец. Не сильно, но вопила и трясла рукой, словно у меня оторвало полруки.
Расчет оказался верен — Роман поехал меня спасать. Вскоре мы вдовеем дули на мой обмазанный мазью от ожогов палец.
— Пирог! — вспомнила я, в панике ринулась на кухню.
Роман следом. Домовой еле успел исчезнуть. Пока я вытаскивала готовой пирог, Рома удивленно осматривал тарелки с новогодними салатами, которые мы с Авосем, так звали домового, не успели убрать в холодильник.
— Когда ты все успела? — ошеломленно спросил Рома.
Я пожала плечами.
— Я верю в себя, вот все и получается.
Роман поморщился.
Я мысленно улыбалась: глаза парня начали оживать. Они уже не были пустыми.
Новый год прошел довольно мрачно.
Я, как могла, старалась растормошить Рому. Рома терпел меня. Но с удовольствием ел салаты и пил шампанское. А когда начали бить куранты, и я напомнила, что нужно загадать желание, он нахмурился, но что-то прошептал.
Но я была довольна.
Ура! Апатия осталась в прошлом. А злость… злость отличное чувство. Пусть пока мечтает избавиться от назойливой девицы, а потом, глядишь, и поймет, что я ему помогаю.
Следующий год я носилась между мирами.
До обеда торговала пыльцой. Потому мчалась на Землю. Поход по магазинам. И к Роме.
Вначале я только готовила, убирала, стирала. Отвлекала его болтовней.
Потом соблазнила его прогулкой. Рома с подозрением косился на меня. Но я и не думал смущаться. Я гуляю с парнем. Точка.
Роман постепенно менялся. Становился открытым, забавным.
Весной снова отправился к врачу. А летом встал на костыли.
К зиме он начал ходить.
Снова появилась работа, друзья, замаячила на горизонте новая девушка. Дина была идеальной: красивая, умная, заботливая.
И я поняла, что пора уходить из жизни Романа.
Новогодняя фея больше не нужна.
Я стала навещать Рому все реже, придумывала разные отговорки. Он, занятый по самые уши, не особо и расстроился. Приглашение на новогоднюю вечернику пришло сообщением на смартфон.
Идти я не собиралась.
Тридцать первого декабря послала Роме новогоднюю открытку и отправилась на каток.
Настроение было на удивление отвратительное. Пару кругов по катку и я уже шагаю по освещенной гирляндами аллее, пряча нос в пушистый шарф.
— Флора? — мне помахала сумочкой полноватая женщина средних лет в черной шубе с капюшоном.
Я приветливо кивнула, прикидывая, откуда она может меня знать.
Незнакомка окинула меня цепким взглядом от помпона на шапочке до сапог, шагнула ближе и неожиданно больно схватила за ухо:
— Ты что творишь, мать моя бескрылая?
— Ай! Пустите! — Я вывернулась из рук ненормальной, потерла ухо.
И лишь потом удивленно заметила, что нас скрывает магический полог.
— Вы кто?
— Алана Тимофеевна, — представилась женщина, поправляя съехавший с черных кудрей капюшон, — ведьма. Голубь любви твой!
— Мира?
— Это как получится.
И чокнутая ведьма вылила на мой пуховик какое-то зелье.
— Вы с ума сошли?!
— Я нет, а вот ты, девонька, сердце с головой помири. — Ведьма по-военному козырнула мне рукой, и я провались в портал.
Вывалилась прямиком на руки Роману. Радовало, что сумасшедшая ведьма отправила меня к нему, а не к медведям в лес. Пугало, что придется объяснять парню, как я умудрилась выпасть из потолка его квартиры.
— Привет! — ничего лучше не придумала я.
— Привет! — улыбнулся Рома, убирая с моего лица прилипшую прядь.
— А я тут…
— Из потолка выпала?
— Угу… Я…
— Я знаю, фея.
— Откуда?!
— Авось сказал.
— А?..
— Ему пришлось показаться мне. Иначе я угрожал вызывать скорую и сдаться.
— А почему ты вообще решил его звать?
Рома улыбнулся еще шире, дошел до дивана и, не отпуская меня, сел. Нажал кнопку на пульте, и на самом большом из экранов появилась запись нашей с Авосем готовки в первый день. Домовой выглядел слегка размытым пятном, но и этого хватило, чтобы понять, что мне кто-то помогает.
— Хотел опробовать новую батарею, и совсем забыл о камере. Новогодняя фея, да? — Роман склонился к моему лицу, собираясь поцеловать.
— А как же Дина?
— Она хорошая.
— Ну?
— Но мне нужна только ты. — Сердце радостно подпрыгнуло. Рома нахмурился. — Или у тебя кто-то есть? Там, откуда ты пришла. Поэтому ты перестала со мной общаться?
Приятного чтения!
Валентина Савенко
Новогодняя фея
Фею вызывали?
Белый бумажный журавлик опустился на мою ладонь, стряхнул с крылышек снежинки, радостно закопошился, словно попал в родное гнездо.
— А ну, кыш! — прошептала я, стряхивая незваного гостя. — Ищи себе другую фею!
Не то чтобы я не хотела помочь. Не могла.
Поспешно натянула теплую варежку со смешными оленями, спрятала нос в пушистый шарф. Сдав коньки, я неторопливо пошла по украшенному гирляндами парку. Хотелось петь и летать и сделать что-нибудь хорошее.
Говорят, что на земле в новогодние праздники все возможно. Нужно лишь загадать под бой курантов желание… или чуть раньше сильно чего-нибудь захотеть. Сила у магических созданий в это время растет, и даже самый захудалый гном, может помочь рабочим, прокладывающим тоннель метро, уложиться в срок.
Но я никакого прилива сил не чувствовала.
Я бракованная фея. Магии капля росы, характер пакостливый, впрочем, я так не считала, так говорили мои наставницы. Мама поправляла: «Не пакостливый, а творческий!». Она еще не отчаялась сделать из меня нормальную фею. По ее словам, уровень магии, не помеха — главное, желание нести добро. Во все миры.
Я, правда, старалась и несла.
Как и всех юных фей, меня отправили в сказки. В вымышленных мирах сложно наломать дров. Но я отличилась.
Сестрица Аленушка с братом отлично себя чувствую под присмотром дракона. А Спящая Красавица с Бабой-Ягой открыли кабачок «На болоте». Последняя вообще оказалась премилой старушкой, после посещения салона красоты у тех Василис: Прекрасной, Премудрой и просто Васи.
Задание сделать счастливыми героев я выполнила, правда, экзаменаторы не оценили.
Вот и живу теперь без диплома. Недоучкой.
Неплохо живу. Работаю в цветочном парке, продаю феям пыльцу. На выходные и праздники сбегаю на Землю. Папа отсюда родом как-никак.
Да-да, мой отец — человек. Он вполне хорошо себя чувствует в магическом мире, хотя первое время путал маму в миниатюрном виде со стрекозой.
А я вот подумываю перебраться на Землю. Тут я самая обычная девушка, а не дефектная фея, отправившая мачеху Золушки к психологу.
— Ай! — я потерла глаз, в который врезался бумажный журавлик. — Опять ты?
Я сердито проследила за парящим в воздухе журавликом.
Сколько же любви нужно было вбухать в него, чтобы бумажка отправилась на поиски помощника?
Жаль, у меня вряд ли получится. Что я могу, ну, кроме того, что переписывать сказки, и делать всякие безобидные мелочи. Перемещаться между мирами и становиться невидимкой. Безумно мало для феи! Последнее умение пришлось использовать немедленно — потому как девица, разговаривающая с бумажным журавликом, это странно даже для Нового года.
Журавлик снова спланировал на мою ладонь, нетерпеливо зашевелил крылышками.
— Да погоди ты!
Если только посмотреть, что там за желание. Одним глазом. Аккуратно. А потом запаковать его магией обратно и отправить дальше. На такой фокус моих сил должно хватить.
Осторожно развернув бумажку, я поняла, что не смогу отправить журавлика дальше. Я должна попробовать!
В журавлике не было четкого послания, только эмоции. Тот, кто его сложил, сам не понимал, насколько ему плохо: безнадежность и одиночество. Впрочем, это не удивительно автору послания вряд ли больше пятнадцати.
— Ну, показывай, откуда прилетел. — Сложив журавлика обратно, усмехнулась я.
Целью нашего похода оказалась новостройка.
Не снимая полога невидимости, я прошмыгнула вместе с пузатым мужчиной мимо консьержки. Доехала на лифте с пахнувшим сдобой попутчиком, насвистывающим «Праздник к нам приходит!» до нужного этажа.
Толстяк оказался соседом хозяина журавлика. Дождавшись, пока он исчезнет за дверью, я озадаченно почесала кончик носа.
И как мне попасть в квартиру? Я хоть и фея, но через закрытые двери ходить не умею.
Журавлик тем временем выпорхнул из моего кармана и начал биться о дверь. Пара ударов, и из черного железного полотна высунулось бородатое лицо домового.
— Вернулся? — он поймал журавлика, ласково погладил по бумажной головке. — А ведьма где?
Я насмешливо фыркнула, домовой нахмурился.
— Тут что ль?
— Тут. — Я сняла полог.
Физиономия домового удивленно вытянулась.
— Ты кого привел? — возмущенно пробурчал он, глядя на журавлика.
— Фею.
Не понимаю, что за принципиальность?
Ведьма или фея, а ребенку нужна помощь. Моральная. С подростками я лажу хорошо. Смогу объяснить, что не все так плохо. А большая часть наших страхов у нас в голове.
— А где мальчик? — Я показала пальцем на журавлика.
— А где крылья?
Приехали.
Крыльев у меня как раз нет. Не тот уровень магии.
Но я ни за что не признаюсь.
— Вам какие: из фольги, тафты или нарисованные подойдут? — деловито осведомилась я. — Пускать меня к мальчику будете или я пошла?
Я демонстративно накинула полог невидимости.
Домовой задумчиво шевельнул кустистыми бровями, протянул мне когтистую руку.
— Ну, заходи, коль решительная такая. Чем Баба-Яга не шутит, может и сгодишься.
Ох, эта домашняя нечисть! Вечно она в иномирянах сомневается. Но без капли смущения к ним обращается, если приспичит сильно.
Я вложила пальцы в когтистую пятерню и шагнула сквозь дверь.
Эх, вот бы и я так могла!
Мы оказались в полупустой квартире. Минимализм во все красе.
— Чуни сними! — проворчал домовой. — Так и быть, зарою твои вещи мороком.
— Это уги, — стаскивая обувь, поправила я.
Домовой поморщился, дождался, пока я поставлю обувку на подставку и провел в полутемную комнату. Сразу бросалась в глаза кровать со странным сооружением, напоминающим тренажер. Потом стол. На котором стояло неприлично много для минимализма вещей: компьютер, ноутбук, несколько мониторов, стопки бумаг, планшет, куча проводов, включенная лампа. И лишь потом я заметила у большого панорамного окна кресло на колесах. В нем сидел светловолосый парень лет двадцати восьми. Он бездумно смотрел на городские огни внизу.
— А где мальчик? — прошептал я.
— Вон. — Домовой осторожно отступил от меня.
— Стоять! — тихо скомандовал я, наклонилась и схватила за бороду. — Знаешь, ему явно больше пятнадцати!
— Так это… это я… его журавлика подправил, — неохотно признался домовой. — Сама видишь, что с ним.
— А что?
Парня было жалко. Но лечить я не умею. Сил нет. Однако узнать о нем поподробнее не помешает, вдруг не все так страшно, и целитель не нужен?
— Сидит, — высвобождая бороду из моего захвата, очень «понятно» объяснил домовой.
— Вижу. Вид красивый, наверное.
— …Почитай год вот так.
— Как?
— Сидит, работу забросил, друзей разогнал.
Хороши друзья, раз разогнались.
— А почему?
— Так девушка бросила.
— И что, никто не пытался ему помочь? Родители?
— Так нет их.
Так, понятно. Тьфу ты! Прилипчивое какое слово!
Я скептически оглядела парня. Небритый, с синяками под глазами, серым худым лицом и тонкими руками, в помятой рубашке. Надо же было так себя запустить. Или он всегда такой был?
Я потянула домового в прихожую.
— Слушай, любитель переделок, давай по порядку, что, как и почему.
История Ромы оказалась очень грустной.
Жил-был парень. Умный, симпатичный, перспективный. Закончил институт, стал специалистом в… на сложном земном названии моя голова зависала… в общем по компьютерным программам. И были у него друзья, родители и девушка. И увлечение опасное: альпинизм. Все было хорошо.
А потом родители погибли. А Рома сорвался со скалы и стал инвалидом. Друзья ему помогали, девушка не оставляла.
Рома жил дальше, работал, наделся на исцеление. И не беспочвенно — врачи отмечали прогресс и положительную динамику, уверяли, что скоро снова встанет на ноги.
А потом Сонечка, его девушка, внезапно объявила, что больше не может, сил ее нет. И ушла. Отключила телефон. Внесла Рому в черный список во всех соцсетях. И через две недели выскочила замуж.
Вот Рома и сорвался.
И теперь сидит один на пенсию инвалида.
— А что врачи говорят? — зло шмыгнув носом, не люблю плакать, спросила я.
— А что говорят, худо ему и становится все хуже, — вздохнул домовой, — вот я и решил попробовать ведьму какую-нибудь позвать, чтоб мозги ему вправила.
— Почему ведьму-то?
— А тут другая не справится, тут вредность нужна. Он ведь никого не слушает.
— Ну, это мы еще посмотрим.
Я была зла на Рому. Быть в шаге от мечты и отказать от нее, потому что у твоей девушки пусто в сердце? А как же доказать ей, что ты лучше всех? Чтобы уши кусала… локти то есть. Постоянно забываю, что тут эльфов нет и поговорка звучит по-другому.
— А что социальная служба? — деловито осведомилась я.
— Так не пускает.
— Меня пустит.
Два часа спустя я настойчиво звонила в дверь квартиры Романа.
— Откройте немедленно! Вы нас заливаете! — стараясь не уронить пакеты, закричала я гневно.
Дверь неохотно открылась, появился мрачный Роман.
— Шутка! С Наступающим! — я поправила ободок с антеннами, украшенными кисточками из дождика. — Служба социальной помощи, Флора, можно Фло, я буду тебе помогать!
Я сгрузила часть пакетов на колени парня. Мужчина должен оставаться мужчиной даже на коляске.
— Где кухня? — проскользнула мимо Романа в прихожую.
Стянула пуховик, расправила сбившуюся майку, чтобы хмурый роман заметил надпись: «Я — фея! Кто не спрятался, я не виновата!»
— А! Вижу! Не отставай? — я сцапала свою часть пакетов и пронеслась на кухню.
Роман приехала следом и мрачно сообщил, глядя, как я мою овощи и беру нож.
— Я отказался от помощи.
— Это ты плохо подумал. Поверь, тебе очень нужна помощница. Вон, рубашка помята, на голове колтун, ты в каком веке брился? Конечно, борода сейчас в моде, но не мочалка же.
— Девушка, что вы себе позволяете? — Роман оперся о подлокотники, грозно посмотрел на меня.
Не прониклась. Откинула светло-русую прядь с лица и начала крошить огурец.
— Салат готовлю.
— Что?
— Ты спросил, что я себе позволяю, отвечаю, позволяю салат из огурцов, потом позволю оливье и жареную курочку.
— Все, я звоню в полицию, — устало вздохнул мой подопечный.
— Угу, — я с хрустом села кусочек огурца, — так и скажи, неизвестная вторглась в мою квартиру и готовит. И, о ужас, собирается стирать. И мыть полы.
Роман едва слышно хмыкнул.
— А тебе самой домой не надо? Тридцать первое декабря как-никак.
— Сегодня я совершенно свободна. Считай, к тебя прилетал новогодняя фея и решила во что бы то ни стало тебя спасти.
Роман скептически скривил губы. Скосился на нож в моей руке, которым я воинственно размахивала. И укатил в спальню.
— Ну ты даешь! — домовой уселся на столешницу. — А ты точно не ведьма?
— Нет! Я новогодняя фея! Готовить умеешь? А то, боюсь, не успею до боя курантов все приготовить и убраться.
— А то! — хохотнул домовой.
Пока он колдовал на кухне, я носилась по квартире. К счастью, Роман запустил только себя, в комнатах было чисто и белье в порядке, но мятое. Пробежавшись со шваброй, я приволокла в спальню Ромы гладильную доску и вооружалась утюгом. Разбираясь с горой белья, то и дело бегала на кухню, проверяя как дела у домового.
Вначале Рома таращился на город внизу, потом начал раздраженно коситься на меня. А затем я обожгла палец. Не сильно, но вопила и трясла рукой, словно у меня оторвало полруки.
Расчет оказался верен — Роман поехал меня спасать. Вскоре мы вдовеем дули на мой обмазанный мазью от ожогов палец.
— Пирог! — вспомнила я, в панике ринулась на кухню.
Роман следом. Домовой еле успел исчезнуть. Пока я вытаскивала готовой пирог, Рома удивленно осматривал тарелки с новогодними салатами, которые мы с Авосем, так звали домового, не успели убрать в холодильник.
— Когда ты все успела? — ошеломленно спросил Рома.
Я пожала плечами.
— Я верю в себя, вот все и получается.
Роман поморщился.
Я мысленно улыбалась: глаза парня начали оживать. Они уже не были пустыми.
Новый год прошел довольно мрачно.
Я, как могла, старалась растормошить Рому. Рома терпел меня. Но с удовольствием ел салаты и пил шампанское. А когда начали бить куранты, и я напомнила, что нужно загадать желание, он нахмурился, но что-то прошептал.
Но я была довольна.
Ура! Апатия осталась в прошлом. А злость… злость отличное чувство. Пусть пока мечтает избавиться от назойливой девицы, а потом, глядишь, и поймет, что я ему помогаю.
Следующий год я носилась между мирами.
До обеда торговала пыльцой. Потому мчалась на Землю. Поход по магазинам. И к Роме.
Вначале я только готовила, убирала, стирала. Отвлекала его болтовней.
Потом соблазнила его прогулкой. Рома с подозрением косился на меня. Но я и не думал смущаться. Я гуляю с парнем. Точка.
Роман постепенно менялся. Становился открытым, забавным.
Весной снова отправился к врачу. А летом встал на костыли.
К зиме он начал ходить.
Снова появилась работа, друзья, замаячила на горизонте новая девушка. Дина была идеальной: красивая, умная, заботливая.
И я поняла, что пора уходить из жизни Романа.
Новогодняя фея больше не нужна.
Я стала навещать Рому все реже, придумывала разные отговорки. Он, занятый по самые уши, не особо и расстроился. Приглашение на новогоднюю вечернику пришло сообщением на смартфон.
Идти я не собиралась.
Тридцать первого декабря послала Роме новогоднюю открытку и отправилась на каток.
Настроение было на удивление отвратительное. Пару кругов по катку и я уже шагаю по освещенной гирляндами аллее, пряча нос в пушистый шарф.
— Флора? — мне помахала сумочкой полноватая женщина средних лет в черной шубе с капюшоном.
Я приветливо кивнула, прикидывая, откуда она может меня знать.
Незнакомка окинула меня цепким взглядом от помпона на шапочке до сапог, шагнула ближе и неожиданно больно схватила за ухо:
— Ты что творишь, мать моя бескрылая?
— Ай! Пустите! — Я вывернулась из рук ненормальной, потерла ухо.
И лишь потом удивленно заметила, что нас скрывает магический полог.
— Вы кто?
— Алана Тимофеевна, — представилась женщина, поправляя съехавший с черных кудрей капюшон, — ведьма. Голубь любви твой!
— Мира?
— Это как получится.
И чокнутая ведьма вылила на мой пуховик какое-то зелье.
— Вы с ума сошли?!
— Я нет, а вот ты, девонька, сердце с головой помири. — Ведьма по-военному козырнула мне рукой, и я провались в портал.
Вывалилась прямиком на руки Роману. Радовало, что сумасшедшая ведьма отправила меня к нему, а не к медведям в лес. Пугало, что придется объяснять парню, как я умудрилась выпасть из потолка его квартиры.
— Привет! — ничего лучше не придумала я.
— Привет! — улыбнулся Рома, убирая с моего лица прилипшую прядь.
— А я тут…
— Из потолка выпала?
— Угу… Я…
— Я знаю, фея.
— Откуда?!
— Авось сказал.
— А?..
— Ему пришлось показаться мне. Иначе я угрожал вызывать скорую и сдаться.
— А почему ты вообще решил его звать?
Рома улыбнулся еще шире, дошел до дивана и, не отпуская меня, сел. Нажал кнопку на пульте, и на самом большом из экранов появилась запись нашей с Авосем готовки в первый день. Домовой выглядел слегка размытым пятном, но и этого хватило, чтобы понять, что мне кто-то помогает.
— Хотел опробовать новую батарею, и совсем забыл о камере. Новогодняя фея, да? — Роман склонился к моему лицу, собираясь поцеловать.
— А как же Дина?
— Она хорошая.
— Ну?
— Но мне нужна только ты. — Сердце радостно подпрыгнуло. Рома нахмурился. — Или у тебя кто-то есть? Там, откуда ты пришла. Поэтому ты перестала со мной общаться?
