Я непонимающе покосился на Варране. С чего вдруг такой интерес к Камилле?
— Видишь ли, Анри. — Стефан задумчиво посмотрел на свечи. — О нашей с тобой дружбе начали ходить весьма двусмысленные кривотолки. Сегодня Грамон довольно бесцеремонно намекнул Беатрис, что отсутствие интереса с моей стороны к ее особе может быть следствием моего особого пристрастия… И предположил о наличии связи между нами.
— Что?.. — медленно спросил я, невольно хватаясь за шпагу.
Да как он посмел!
— Успокойся! — усмехнулся Стефан. — Сегодня же эти слухи сменят новые… о том, что слуги видели меня с Беатрис в саду в весьма двусмысленной ситуации. А тебе нужно как можно скорее привести супругу.
Варране налил себе вина и, залпом осушив стакан, встал. Подхватывая висевший на спинке стула камзол, добавил:
— У тебя достаточно времени. Пора твоей жене покинуть отчий дом.
Развернувшись на каблуках, Стефан направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где в снятой им комнате Варране уже поджидала одна из присланных мамашей Клер девушек.
— Господин Анри? — Гийом, до сих пор терпеливо ждавший снаружи, вошел в зал.
Заметив отсутствие Варране, он тихо спросил:
— Снова работа?
— Нет. — Я зевнул, всю ночь болтался по городу со Стефаном.
А насчет Камиллы Варране прав: пора ей переехать в мой дом. Повод для дуэли с болтливым маркизом я найду. Но не он один любит почесать языком — всех не заставишь заткнуться.
Другой вопрос: в кого выросла черноволосая девочка? Ведь, хоть убей, но, кроме испуганных глаз и черных зализанных волос, я ничего не помнил. Супруга представлялась большим размытым пятном.
В любом случае наш брак так и останется фиктивным. С той разницей, что за моральным обликом супруги придется следить мне. Пару месяцев, пока не улягутся слухи, и свет не убедится, что я действительно женат. А потом можно отправлять Камиллу обратно!
Надев камзол, я кивнул Гийому, и мы вышли из трактира.
Редкие фонари освещали пустынную улицу.
— Красиво! — вздохнул Гийом, показывая на ночное небо.
На западе ярко горела Тропа Ушедших. Небесное сияние, появившееся после битвы с многоликими, переливалось вполне привычным набором цветов: белый, затем поочередно все цвета радуги, потом черный и снова белый. Списав неожиданное лирическое настроение друга на, возможно, лишнюю бутыль вина, выпитую с другими слугами, я равнодушно пожал плечами.
Неожиданно в темноте послышалась громкая возня, из тени стены выдвинулась сгорбленная фигура в лохмотьях.
В ту же секунду я почувствовал предательское жжение в груди и непривычную легкость, казалось, душу отделили от тела. Стиснув зубы, предупреждающе поднял руку, не давая Гийому подойти к нищему.
Неловко покачнувшись, тот шагнул вперед и оказался в круге света фонаря.
Гийом громко ругнулся, на пальцах огневика вспыхнули языки пламени. Огненная булава ударила в полуразложившееся лицо поднятого Тьмой трупа. Мертвец, тихо шипя, отступил. Гийом снова взмахнул руками, пламя догнало ходячий труп. Он ярко вспыхнул, словно живой факел, но продолжал идти дальше. Покорное огневику пламя с треском пожирало зомби, и вот, наконец, он упал, рассыпался грудой костей.
Неприятные ощущения исчезли. Я облегченно вздохнул. Отпустило!
— Прошло? — обеспокоенно спросил Гийом, движением руки погасив огонь.
Я уверенно кивнул. Пока друг бегал за наемным экипажем, я с отвращением поглядывал на тлеющие останки нищего.
Причиной этому была Тьма.
Начало и конец всего. То, что породило стихии, и то, что может уничтожить все живое. Тьма находилась в равновесии с силами стихий — так было всегда. Но иногда она выплескивалась в мир, превращая земли в пустоши, или входила в живые или мертвые существа.
Так появились расы вампиров и оборотней, бывших людей, тех, кто при рождении был отмечен, и ходячие мертвецы, зомби, движимые жаждой убийства. Были еще одержимые — взрослые люди, в чью душу вошла Тьма. Они быстро погибали или сходили с ума, превращаясь в опасных для окружающих умалишенных. А сводили их с ума собственные воспоминания, чувство вины…
Я тяжело вздохнул. Элен! Я так и не смог помочь сестре. Она умерла на моих глазах — задохнулась внутри ею же созданного воздушного пузыря.
Тот день я помнил как сейчас!
…
— Сударь, защищайтесь! — Конопатая физиономия Гийома грозно нахмурилась, карие глаза лукаво блеснули, он взмахнул палкой.
Я приготовился парировать удар, но тут сбоку вынырнул большой пузырь и повис перед лицом, закрывая обзор. В его радужной, переливающейся на солнце поверхности отразилась моя возмущенная физиономия. Внутри пузыря шевельнулось темное пятно — лягушка!
— Оп! — В отличие от меня, Гийом не зевал, предательский удар палкой угодил точно под ребра. — Вы убиты, сударь!
— Ты сжульничал! — огрызнулся я.
Придерживая палку единственным пальцем правой руки, потер бок.
— Нет! Это ты отвлекся! Вспомни, что нам говорили в школе! Никогда не отвлекаться! Вот! — Гийом отсалютовал палкой. — Когда я стану настоятелем Великого храма Огня, я прикажу всем учителям в храмовых школах повторять это правило, всегда!
Станет он, как же!
Пузырь с лягушкой медленно описал круг перед моим носом и подлетел к Гийому.
— Элен! — дружно крикнули мы, оборачиваясь к расстеленному в тени ясеня плащу.
— Что?!
Обиженно, исподлобья глядя на меня, сестра нехотя подняла руку, направила палец на пузырь, и тот с тихим хлопком лопнул. Освобожденная лягушка бодро запрыгала по траве, спеша убраться подальше.
— А мадам Нанон говорит, что, если я буду хорошо учиться, я смогу и себя поднять в воздух! А у вас так никогда не получится! — пробормотала Элен. — Я и сейчас могу!
Светлые брови сестры вопросительно приподнялись, она умоляюще посмотрела на меня.
— Давай я тебя подыму? А?.. У меня получится, ты же худой такой.
Сестра потеребила подвеску серьги с изображением смерча на белой глазури. Элен очень гордилась, что она маг воздуха, но потакать ее стремлению быть лучшей порою с риском для жизни, я не собирался.
— Нет! — отрезал я, беря палку в левую руку и вставая в позицию. — Хватит баловаться! Лучше цветов собери, венок сплети или еще что-нибудь… что там у вас девочек принято из цветов плести?
— Я не хочу венок!
Элен обиженно надула губы, но, подобрав подол платья, все же пошла в заросли, туда, где в тени деревьев благоухали усыпанные оранжевыми цветами кусты волчецвета.
Гийом снова сделал подлый выпад. Я ловко увернулся. Ну держись, настоятель!
— Вот тебе! — Выбросил руку вперед и ткнул концом палки в грудь незадачливому другу. — Вы мертвы, господин наглец!
Отвесил поклон недовольному Гийому, растирающему ладонью место удара.
— Ты бьешь наоборот! — пробурчал друг, взъерошивая пальцами рыжие вихры, подвеска на серьге в его ухе ярко сверкнула, словно солнечный луч, притянутый силой раздосадованного мага огня, решил подтвердить его слова.
Я торжествующе улыбнулся. Я, однорукий калека, смог победить противника сильнее и старше себя! Но радость победы быстро уступила место беспокойству — я не слышал шагов сестры.
— Элен!
Встревоженно посмотрев на друга, я подошел к зарослям. Сестры нигде не было видно. Раздвинул ветки — и обомлел!
Огромный радужный пузырь колыхался в воздухе, внутри трепыхалась Элен! Сестра потеряла контроль над стихией!
На ходу собирая металл с пуговиц, пряжек на сапогах и серьги с подвеской, я бросился на помощь сестре.
Пузырь был слишком плотным — Элен не могла дышать. Она испуганно пыталась крикнуть, но не в силах шевельнуть и пальцем, только плотно зажмурила глаза, скованная ставшим вязким воздухом.
Я на бегу превратил металл в острую иглу, но она увязла в пузыре.
— Давай я! — Гийом, посмотрев на солнце, нахмурился. — Можно попробовать его выжечь! Может, станет не таким плотным?
На кончиках его пальцев вспыхнули крохотные огоньки, он приложил ладони к поверхности пузыря, однако плотный воздух не желал выгорать.
Еще немного — и сердце Элен не выдержит!
— Беги в усадьбу! — приказал я, создавая из металла тонкую трубочку, чтобы попробовать, воткнув ее, уменьшить давление.
Скорее! Я должен успеть! Должен!
…
Если бы я сообразил, что трубочки из металла нужно направить к носу сестры, чтобы она смогла дышать. Да, ее тело жутко искалечил бы плотный воздух, но она осталась бы жива!
Элен погибла, а виноват я. Не приглядел за ней, как обещал отцу, увлекся фехтованием на палках. Это из-за меня отцу пришлось потерять второго ребенка. Моего брата-близнеца при рождении забрали вампиры.
Камилла
— Иди сюда, кис-кис-кис! — без особой надежды на успех позвала я мантикору, скептически разглядывая ветку дерева, на которой оказалась моя киса.
Испуганно мяукнув, Кэт только крепче вцепилась острыми коготками в кору. Первый недолгий полет моей мелкой вредности закончился на ветке почти на самой макушке высокого дерева. Неокрепшие перепончатые крылышки, только что уверенно молотившие по воздуху, висели двумя лоскутками. А их хозяйка, от испуга забывшая о наличии оных, оглашала сад истошными воплями.
— Иди сюда, девочка! — снова позвала я, надеясь на чудо.
Но подарок отца только крепче вцепился в ветку.
Делать нечего.
Я подобрала юбку и полезла на дерево. Перебираясь с ветки на ветку, успокаивала себе: я воздушник, если упаду, заторможу приземление.
Или не заторможу…
Вспомнила, как в пансионе безуспешно пыталась проделать известный всем магам воздуха трюк: медленное падение с чего-нибудь высокого с мягким и безболезненным приземлением. Из двадцати попыток успешными — то есть без огромных синяков и сильных ушибов! — были самое большее две! Зато у меня отлично получался ураганный ветер!
Добравшись до цели, я ласково позвала:
— Кэт, Кэт, кис-кис.
Котенок медленно придвинулся ближе, но тут же, испуганно мяукнув, отступил назад, на тонкие ветки.
— Не бойся, маленькая, иди сюда, ну, — прошептала я, осторожно продвигаясь вперед.
Ветка задрожала, прогибаясь под моей тяжестью. Мантикора, испуганно прижав уши, отползла назад.
— Хорошая, иди сюда, Кэт, кис-кис. — Я остановилась, угрожающее потрескивание становилось громче, а глупый котенок забивался все дальше.
— Иди сюда, или я тебе вниз сдую!.. — разозлившись, пообещала я.
Но Кэт, покачиваясь на тоненьких веточках, продолжала голосить.
Ругнувшись, я направила на мантикору палец, собираясь легонько подтолкнуть ее слабым порывом ветра. Крона дерева зашумела, я, с трудом удержавшись на ветке, поймала испуганно запищавшую Кэт, которую налетевший порыв с размаху швырнул в меня, словно красный мячик.
— Мадам Камилла! Что вы себе позволяете?! — недовольно спросил старческий голос.
Тихо выругавшись, я посмотрела вниз. Отец меня точно под замок посадит!
Розовощекое лицо Маргариты выражало величайшую скорбь, домоправительница грозно хмурилась и сердито комкала кружевной платок. Рядом с «совестью и честью» семейства Дюбуа стоял незнакомый молодой человек в запыленном дорожном костюме. Льняные волосы гостя пребывали в жутком беспорядке, на смуглом лице было недоумение, однако зеленые глаза задорно блестели. Сняв широкополую шляпу, он, задрав голову, разглядывал меня. В ухе гостя поблескивала подвеска мага металла: серебряная капля на фиолетовом фоне.
Спутник гостя, рыжеволосый великан, огневик, приветливо улыбался.
Я помнила эту улыбку. Братскую и заботливую. Гийом так же улыбался, когда шел за нами с виконтом к алтарю. Неужели, это мой муж? Я ошарашенно смотрела на светловолосого вельможу.
Анри сильно изменился. Теперь это был не тощий маленький подросток с искалеченной рукой, а худощавый статный молодой человек.
Я озадаченно покосилась на перчатку на руке супруга. На его правой руке были все пальцы! Как это возможно?
— Мадам Камилла! Немедленно спускайтесь! — сердито пробурчала Маргарита. — Или вы намерены встречать вашего супруга, сидя на дереве?
И тут я поняла, отец все же написал моему мужу, чтобы он забрал меня. Закончилась моя счастливая жизнь, теперь превращусь в степенную мадам с подбородками и детьми. Или нет?
Анри придирчиво меня разгадывал. Увиденное ему явно не понравилось.
Будем надеяться, что я просто поменяю один дом на другой. А что касается супружеского долга и верности… в договорных браках первый зверь не обязателен, а второй и вовсе не водится.
Анри
«Разыскивается мадмуазель Катрин Баршаль. Семнадцать лет, волосы светлые, глаза серые, нос прямой, рот маленький, на правой щеке круглая родинка. Роста выше среднего, полная, маг огня. Видевшим сию девицу просьба обращаться в гостиницу «Лис и гусь», что на улице Забытого Сироты в Вильреале, спросить уважаемого Пьера Баршаля», — дальше газетная заметка сообщала сумму вознаграждения за блудную дочь.
Жаль несчастного мэтра Баршаля, его дочь наверняка сбежала с каким-нибудь офицером. Все, кто хоть раз бывал в «Лис и гусь», знали, Катрин девица весьма распущенных нравов. Однако трактирщик нежно любил свою беспутную дочь, как и я когда-то. Но я прозрел, мэтр, увы, так и находился в неведении относительно нравов дочери.
— Тихо!.. — Сердитый шепот Камиллы заставил меня немного опустить газету и незаметно посмотреть на своих спутниц.
Девушка чесала живот котенка мантикоры. Маленькое чудовище, блаженно урча, пыталось схватить пальцы хозяйки лапами. Котенок обладал куда большим очарованием, чем моя жена. Я и не надеялся, что случится чудо, и супруга вырастет красавицей, но реальность удручала.
Несмотря на густые черные волосы и красивые, табачного цвета глаза, худощавая невысокая смуглянка оставляла впечатление невзрачного темного пятна. Посмотришь и не запомнишь! А непонятного оттенка коричневое платье неопределенного фасона, напоминающее балахон, только усиливало эффект «тучки».
Глядя на супругу, я невольно вспоминал изящную красавицу Беатрис, и сравнение получалось явно не в пользу Камиллы. Как представлять супругу столичному обществу?
Далеко не все дамы высшего света были красивы. Дурнушек хватало. Но они умели преподнести себя, брали обаянием. Ничего похожего у Камиллы не наблюдалось
Что ж, буду по возможности оттягивать выход благоверной в свет. Честно говоря, это я понял, едва супруга спустилась с дерева. Взъерошенная, настороженная, с вырывающимся красным котенком, она меньше всего походила на госпожу де Брасс. Назвать Камиллу виконтессой вовсе язык не поворачивался.
А подарочек ее отца? Мантикора! Кошечки-собачки его не устроили? Решил соригинальничать? Или отцовское сердце почувствовало, что я приеду за дочерью и прилагающийся к нему разум решил мне отомстить? За земли, которые стали приданым Камиллы, и за судебный иск, проигранный господином Дюбуа? Последний — пустяк, наши батюшки не могли поделить клочок земли. Таких тяжб и предшествующих им ссор тьма тьмущая. Взять хотя бы заметку о меже, суть та же. Очевидно, господин Дюбуа решил, что подарок дочери сам создаст мне проблемы.
Создаст! Про мантикор я знал совсем немного. Они считались отличными помощниками магов, но заводить их поголовно никто не спешил, слишком дурной нрав.
Я недовольно покосился на маленькое чудовище, блаженно урчащее на коленях девушки. Камилла наотрез отказалась оставлять Кэт родителям, объявив, что тогда вообще не поедет. Я желчно усмехнулся, вспомнив лицо тестя. Оно было кислее уксуса! Конечно, дочь поставила под угрозу выгодное вложение, брак, плодами которого, моим именем, он очень умело пользовался.
— Видишь ли, Анри. — Стефан задумчиво посмотрел на свечи. — О нашей с тобой дружбе начали ходить весьма двусмысленные кривотолки. Сегодня Грамон довольно бесцеремонно намекнул Беатрис, что отсутствие интереса с моей стороны к ее особе может быть следствием моего особого пристрастия… И предположил о наличии связи между нами.
— Что?.. — медленно спросил я, невольно хватаясь за шпагу.
Да как он посмел!
— Успокойся! — усмехнулся Стефан. — Сегодня же эти слухи сменят новые… о том, что слуги видели меня с Беатрис в саду в весьма двусмысленной ситуации. А тебе нужно как можно скорее привести супругу.
Варране налил себе вина и, залпом осушив стакан, встал. Подхватывая висевший на спинке стула камзол, добавил:
— У тебя достаточно времени. Пора твоей жене покинуть отчий дом.
Развернувшись на каблуках, Стефан направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где в снятой им комнате Варране уже поджидала одна из присланных мамашей Клер девушек.
— Господин Анри? — Гийом, до сих пор терпеливо ждавший снаружи, вошел в зал.
Заметив отсутствие Варране, он тихо спросил:
— Снова работа?
— Нет. — Я зевнул, всю ночь болтался по городу со Стефаном.
А насчет Камиллы Варране прав: пора ей переехать в мой дом. Повод для дуэли с болтливым маркизом я найду. Но не он один любит почесать языком — всех не заставишь заткнуться.
Другой вопрос: в кого выросла черноволосая девочка? Ведь, хоть убей, но, кроме испуганных глаз и черных зализанных волос, я ничего не помнил. Супруга представлялась большим размытым пятном.
В любом случае наш брак так и останется фиктивным. С той разницей, что за моральным обликом супруги придется следить мне. Пару месяцев, пока не улягутся слухи, и свет не убедится, что я действительно женат. А потом можно отправлять Камиллу обратно!
Надев камзол, я кивнул Гийому, и мы вышли из трактира.
Редкие фонари освещали пустынную улицу.
— Красиво! — вздохнул Гийом, показывая на ночное небо.
На западе ярко горела Тропа Ушедших. Небесное сияние, появившееся после битвы с многоликими, переливалось вполне привычным набором цветов: белый, затем поочередно все цвета радуги, потом черный и снова белый. Списав неожиданное лирическое настроение друга на, возможно, лишнюю бутыль вина, выпитую с другими слугами, я равнодушно пожал плечами.
Неожиданно в темноте послышалась громкая возня, из тени стены выдвинулась сгорбленная фигура в лохмотьях.
В ту же секунду я почувствовал предательское жжение в груди и непривычную легкость, казалось, душу отделили от тела. Стиснув зубы, предупреждающе поднял руку, не давая Гийому подойти к нищему.
Неловко покачнувшись, тот шагнул вперед и оказался в круге света фонаря.
Гийом громко ругнулся, на пальцах огневика вспыхнули языки пламени. Огненная булава ударила в полуразложившееся лицо поднятого Тьмой трупа. Мертвец, тихо шипя, отступил. Гийом снова взмахнул руками, пламя догнало ходячий труп. Он ярко вспыхнул, словно живой факел, но продолжал идти дальше. Покорное огневику пламя с треском пожирало зомби, и вот, наконец, он упал, рассыпался грудой костей.
Неприятные ощущения исчезли. Я облегченно вздохнул. Отпустило!
— Прошло? — обеспокоенно спросил Гийом, движением руки погасив огонь.
Я уверенно кивнул. Пока друг бегал за наемным экипажем, я с отвращением поглядывал на тлеющие останки нищего.
Причиной этому была Тьма.
Начало и конец всего. То, что породило стихии, и то, что может уничтожить все живое. Тьма находилась в равновесии с силами стихий — так было всегда. Но иногда она выплескивалась в мир, превращая земли в пустоши, или входила в живые или мертвые существа.
Так появились расы вампиров и оборотней, бывших людей, тех, кто при рождении был отмечен, и ходячие мертвецы, зомби, движимые жаждой убийства. Были еще одержимые — взрослые люди, в чью душу вошла Тьма. Они быстро погибали или сходили с ума, превращаясь в опасных для окружающих умалишенных. А сводили их с ума собственные воспоминания, чувство вины…
Я тяжело вздохнул. Элен! Я так и не смог помочь сестре. Она умерла на моих глазах — задохнулась внутри ею же созданного воздушного пузыря.
Тот день я помнил как сейчас!
…
— Сударь, защищайтесь! — Конопатая физиономия Гийома грозно нахмурилась, карие глаза лукаво блеснули, он взмахнул палкой.
Я приготовился парировать удар, но тут сбоку вынырнул большой пузырь и повис перед лицом, закрывая обзор. В его радужной, переливающейся на солнце поверхности отразилась моя возмущенная физиономия. Внутри пузыря шевельнулось темное пятно — лягушка!
— Оп! — В отличие от меня, Гийом не зевал, предательский удар палкой угодил точно под ребра. — Вы убиты, сударь!
— Ты сжульничал! — огрызнулся я.
Придерживая палку единственным пальцем правой руки, потер бок.
— Нет! Это ты отвлекся! Вспомни, что нам говорили в школе! Никогда не отвлекаться! Вот! — Гийом отсалютовал палкой. — Когда я стану настоятелем Великого храма Огня, я прикажу всем учителям в храмовых школах повторять это правило, всегда!
Станет он, как же!
Пузырь с лягушкой медленно описал круг перед моим носом и подлетел к Гийому.
— Элен! — дружно крикнули мы, оборачиваясь к расстеленному в тени ясеня плащу.
— Что?!
Обиженно, исподлобья глядя на меня, сестра нехотя подняла руку, направила палец на пузырь, и тот с тихим хлопком лопнул. Освобожденная лягушка бодро запрыгала по траве, спеша убраться подальше.
— А мадам Нанон говорит, что, если я буду хорошо учиться, я смогу и себя поднять в воздух! А у вас так никогда не получится! — пробормотала Элен. — Я и сейчас могу!
Светлые брови сестры вопросительно приподнялись, она умоляюще посмотрела на меня.
— Давай я тебя подыму? А?.. У меня получится, ты же худой такой.
Сестра потеребила подвеску серьги с изображением смерча на белой глазури. Элен очень гордилась, что она маг воздуха, но потакать ее стремлению быть лучшей порою с риском для жизни, я не собирался.
— Нет! — отрезал я, беря палку в левую руку и вставая в позицию. — Хватит баловаться! Лучше цветов собери, венок сплети или еще что-нибудь… что там у вас девочек принято из цветов плести?
— Я не хочу венок!
Элен обиженно надула губы, но, подобрав подол платья, все же пошла в заросли, туда, где в тени деревьев благоухали усыпанные оранжевыми цветами кусты волчецвета.
Гийом снова сделал подлый выпад. Я ловко увернулся. Ну держись, настоятель!
— Вот тебе! — Выбросил руку вперед и ткнул концом палки в грудь незадачливому другу. — Вы мертвы, господин наглец!
Отвесил поклон недовольному Гийому, растирающему ладонью место удара.
— Ты бьешь наоборот! — пробурчал друг, взъерошивая пальцами рыжие вихры, подвеска на серьге в его ухе ярко сверкнула, словно солнечный луч, притянутый силой раздосадованного мага огня, решил подтвердить его слова.
Я торжествующе улыбнулся. Я, однорукий калека, смог победить противника сильнее и старше себя! Но радость победы быстро уступила место беспокойству — я не слышал шагов сестры.
— Элен!
Встревоженно посмотрев на друга, я подошел к зарослям. Сестры нигде не было видно. Раздвинул ветки — и обомлел!
Огромный радужный пузырь колыхался в воздухе, внутри трепыхалась Элен! Сестра потеряла контроль над стихией!
На ходу собирая металл с пуговиц, пряжек на сапогах и серьги с подвеской, я бросился на помощь сестре.
Пузырь был слишком плотным — Элен не могла дышать. Она испуганно пыталась крикнуть, но не в силах шевельнуть и пальцем, только плотно зажмурила глаза, скованная ставшим вязким воздухом.
Я на бегу превратил металл в острую иглу, но она увязла в пузыре.
— Давай я! — Гийом, посмотрев на солнце, нахмурился. — Можно попробовать его выжечь! Может, станет не таким плотным?
На кончиках его пальцев вспыхнули крохотные огоньки, он приложил ладони к поверхности пузыря, однако плотный воздух не желал выгорать.
Еще немного — и сердце Элен не выдержит!
— Беги в усадьбу! — приказал я, создавая из металла тонкую трубочку, чтобы попробовать, воткнув ее, уменьшить давление.
Скорее! Я должен успеть! Должен!
…
Если бы я сообразил, что трубочки из металла нужно направить к носу сестры, чтобы она смогла дышать. Да, ее тело жутко искалечил бы плотный воздух, но она осталась бы жива!
Элен погибла, а виноват я. Не приглядел за ней, как обещал отцу, увлекся фехтованием на палках. Это из-за меня отцу пришлось потерять второго ребенка. Моего брата-близнеца при рождении забрали вампиры.
ГЛАВА 3
Камилла
— Иди сюда, кис-кис-кис! — без особой надежды на успех позвала я мантикору, скептически разглядывая ветку дерева, на которой оказалась моя киса.
Испуганно мяукнув, Кэт только крепче вцепилась острыми коготками в кору. Первый недолгий полет моей мелкой вредности закончился на ветке почти на самой макушке высокого дерева. Неокрепшие перепончатые крылышки, только что уверенно молотившие по воздуху, висели двумя лоскутками. А их хозяйка, от испуга забывшая о наличии оных, оглашала сад истошными воплями.
— Иди сюда, девочка! — снова позвала я, надеясь на чудо.
Но подарок отца только крепче вцепился в ветку.
Делать нечего.
Я подобрала юбку и полезла на дерево. Перебираясь с ветки на ветку, успокаивала себе: я воздушник, если упаду, заторможу приземление.
Или не заторможу…
Вспомнила, как в пансионе безуспешно пыталась проделать известный всем магам воздуха трюк: медленное падение с чего-нибудь высокого с мягким и безболезненным приземлением. Из двадцати попыток успешными — то есть без огромных синяков и сильных ушибов! — были самое большее две! Зато у меня отлично получался ураганный ветер!
Добравшись до цели, я ласково позвала:
— Кэт, Кэт, кис-кис.
Котенок медленно придвинулся ближе, но тут же, испуганно мяукнув, отступил назад, на тонкие ветки.
— Не бойся, маленькая, иди сюда, ну, — прошептала я, осторожно продвигаясь вперед.
Ветка задрожала, прогибаясь под моей тяжестью. Мантикора, испуганно прижав уши, отползла назад.
— Хорошая, иди сюда, Кэт, кис-кис. — Я остановилась, угрожающее потрескивание становилось громче, а глупый котенок забивался все дальше.
— Иди сюда, или я тебе вниз сдую!.. — разозлившись, пообещала я.
Но Кэт, покачиваясь на тоненьких веточках, продолжала голосить.
Ругнувшись, я направила на мантикору палец, собираясь легонько подтолкнуть ее слабым порывом ветра. Крона дерева зашумела, я, с трудом удержавшись на ветке, поймала испуганно запищавшую Кэт, которую налетевший порыв с размаху швырнул в меня, словно красный мячик.
— Мадам Камилла! Что вы себе позволяете?! — недовольно спросил старческий голос.
Тихо выругавшись, я посмотрела вниз. Отец меня точно под замок посадит!
Розовощекое лицо Маргариты выражало величайшую скорбь, домоправительница грозно хмурилась и сердито комкала кружевной платок. Рядом с «совестью и честью» семейства Дюбуа стоял незнакомый молодой человек в запыленном дорожном костюме. Льняные волосы гостя пребывали в жутком беспорядке, на смуглом лице было недоумение, однако зеленые глаза задорно блестели. Сняв широкополую шляпу, он, задрав голову, разглядывал меня. В ухе гостя поблескивала подвеска мага металла: серебряная капля на фиолетовом фоне.
Спутник гостя, рыжеволосый великан, огневик, приветливо улыбался.
Я помнила эту улыбку. Братскую и заботливую. Гийом так же улыбался, когда шел за нами с виконтом к алтарю. Неужели, это мой муж? Я ошарашенно смотрела на светловолосого вельможу.
Анри сильно изменился. Теперь это был не тощий маленький подросток с искалеченной рукой, а худощавый статный молодой человек.
Я озадаченно покосилась на перчатку на руке супруга. На его правой руке были все пальцы! Как это возможно?
— Мадам Камилла! Немедленно спускайтесь! — сердито пробурчала Маргарита. — Или вы намерены встречать вашего супруга, сидя на дереве?
И тут я поняла, отец все же написал моему мужу, чтобы он забрал меня. Закончилась моя счастливая жизнь, теперь превращусь в степенную мадам с подбородками и детьми. Или нет?
Анри придирчиво меня разгадывал. Увиденное ему явно не понравилось.
Будем надеяться, что я просто поменяю один дом на другой. А что касается супружеского долга и верности… в договорных браках первый зверь не обязателен, а второй и вовсе не водится.
Анри
«Разыскивается мадмуазель Катрин Баршаль. Семнадцать лет, волосы светлые, глаза серые, нос прямой, рот маленький, на правой щеке круглая родинка. Роста выше среднего, полная, маг огня. Видевшим сию девицу просьба обращаться в гостиницу «Лис и гусь», что на улице Забытого Сироты в Вильреале, спросить уважаемого Пьера Баршаля», — дальше газетная заметка сообщала сумму вознаграждения за блудную дочь.
Жаль несчастного мэтра Баршаля, его дочь наверняка сбежала с каким-нибудь офицером. Все, кто хоть раз бывал в «Лис и гусь», знали, Катрин девица весьма распущенных нравов. Однако трактирщик нежно любил свою беспутную дочь, как и я когда-то. Но я прозрел, мэтр, увы, так и находился в неведении относительно нравов дочери.
— Тихо!.. — Сердитый шепот Камиллы заставил меня немного опустить газету и незаметно посмотреть на своих спутниц.
Девушка чесала живот котенка мантикоры. Маленькое чудовище, блаженно урча, пыталось схватить пальцы хозяйки лапами. Котенок обладал куда большим очарованием, чем моя жена. Я и не надеялся, что случится чудо, и супруга вырастет красавицей, но реальность удручала.
Несмотря на густые черные волосы и красивые, табачного цвета глаза, худощавая невысокая смуглянка оставляла впечатление невзрачного темного пятна. Посмотришь и не запомнишь! А непонятного оттенка коричневое платье неопределенного фасона, напоминающее балахон, только усиливало эффект «тучки».
Глядя на супругу, я невольно вспоминал изящную красавицу Беатрис, и сравнение получалось явно не в пользу Камиллы. Как представлять супругу столичному обществу?
Далеко не все дамы высшего света были красивы. Дурнушек хватало. Но они умели преподнести себя, брали обаянием. Ничего похожего у Камиллы не наблюдалось
Что ж, буду по возможности оттягивать выход благоверной в свет. Честно говоря, это я понял, едва супруга спустилась с дерева. Взъерошенная, настороженная, с вырывающимся красным котенком, она меньше всего походила на госпожу де Брасс. Назвать Камиллу виконтессой вовсе язык не поворачивался.
А подарочек ее отца? Мантикора! Кошечки-собачки его не устроили? Решил соригинальничать? Или отцовское сердце почувствовало, что я приеду за дочерью и прилагающийся к нему разум решил мне отомстить? За земли, которые стали приданым Камиллы, и за судебный иск, проигранный господином Дюбуа? Последний — пустяк, наши батюшки не могли поделить клочок земли. Таких тяжб и предшествующих им ссор тьма тьмущая. Взять хотя бы заметку о меже, суть та же. Очевидно, господин Дюбуа решил, что подарок дочери сам создаст мне проблемы.
Создаст! Про мантикор я знал совсем немного. Они считались отличными помощниками магов, но заводить их поголовно никто не спешил, слишком дурной нрав.
Я недовольно покосился на маленькое чудовище, блаженно урчащее на коленях девушки. Камилла наотрез отказалась оставлять Кэт родителям, объявив, что тогда вообще не поедет. Я желчно усмехнулся, вспомнив лицо тестя. Оно было кислее уксуса! Конечно, дочь поставила под угрозу выгодное вложение, брак, плодами которого, моим именем, он очень умело пользовался.
