Теперь, по крайней мере, она уже не плакала. На передний план встала мысль о том, что никто не хотел её обидеть, никто не хочет сделать ей плохо. И всё же проблема неминуемого отъезда оставалась, и с этим надо было что-то делать. Надо изменить решение родителей. А если они правы? Она решила посоветоваться со своими друзьями: Бранимиром и Рилиндом. Необходимо было срочно с ними встретиться и спросить совета. Достав из карманчика маленькое зеркальце, Власта вытерла остатки слёз, привела себя в порядок, насколько это было возможно, и пошла искать друзей. Рилинда она встретила возле его дома, возвращающимся из магазина. Мальчик шел с сумкой, в которой нёс хлеб и периодически отщипывал от него по маленькому кусочку. Ещё издали обратив внимание на свою подругу, выделяющуюся своим сиянием среди толпы обычных людей, он радостно помахал ей рукой.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Рилинд Власту, когда она подошла ближе и можно было видеть её опухшие от слёз глаза.
- Ага, – девочка, не знала, как сказать другу о том, что им скоро придётся расстаться. – Не знаешь, где Бранимир? Хочу у вас обоих совета спросить.
- Подожди меня, — обеспокоенно сказал Рилинд. – Сейчас только сумку домой отнесу, и сразу пойдём его искать.
Рилинд вернулся быстро.
- Идём, – махнул он ей рукой, – он должен быть дома.
Он не ошибся. Бранимир действительно был дома. Мальчик валялся на диване с книгой в руках и увлечённо читал. Внезапный громкий и резкий звонок в дверь вырвал его из тихого и уютного мирка. Он быстро положил закладку между страниц, отложил книгу и пошёл к двери.
– Привет! – слегка удивившись неожиданному раннему визиту друзей, поздоровался он с Рилиндом и Властой, когда открыл дверь. – Заходите, – пригласил Бранимир.
- Уверен, что к тебе можно? – на всякий случай спросил Рилинд.
- Да, – кивнул Бранимир. – Я один.
Дети вошли, разулись и прошли вслед за другом в гостиную.
- Садитесь, – указал он на диван, а сам плюхнулся в кресло. – Что-то случилось? – Бранимир кивнул на Власту, имея в виду её убитый вид.
- Похоже, – кивнул Рилинд. – Власта хотела с нами обоими поговорить, вот, мы и пришли.
- Давай, рассказывай, что у тебя стряслось, – произнёс Бранимир.
- Тут такое дело, – унылым голосом начала Власта, опустив глаза в пол. – В общем, мне мама сегодня сказала, что мы уезжаем.
- В отпуск? – предположил Рилинд.
- Нет, Рилинд, это навряд ли, – отмёл такую возможность Бранимир. – Сейчас такое в стране твориться, что в отпуск не ездят. Они уезжают совсем, правда, Власта?
- А, может, они в другую страну в отпуск собрались? – возразил Рилинд прежде, чем Власта смогла ответить.
Догадка Бранимира ему, ну, совсем не понравилась! Власта, сияющая Власта может уехать навсегда? Только не это!
– Вы, ведь, насовсем решили уехать, да, Власта? – Бранимир выпрямился в кресле и обратился к девочке.
Та кивнула:
- Мы совсем уезжаем.
- Куда? – спросил Бранимир.
- В Любляну.
- Понятно, – кивнул Бранимир и нахмурился.
- В Любляну? – глаза Рилинда округлились. – Зачем?
- Не знаю, – покачала головой Власта.
- Я знаю, – вновь подал голос Бранимир, и его друзья молча уставились на него. – Родители Власты – словенцы, а Словения как раз в прошлом месяце решила окончательно отделиться от Югославии, – продолжил он объяснять. - Из Словении вывели войска, и теперь там бьют сербов, а тут – словенцев. Потому-то родители Власты и хотят поскорее уехать из Белграда.
- Да никого тут не бьют! – возмутился Рилинд. – Что ты такое говоришь?
- Я лишь пересказываю, что услышал от родителей, – примирительно поднял руки Бранимир. – Сам я ничего такого не видел.
- Я не хочу уезжать! – горячо воскликнула Власта.
- Так, не уезжайте! – в тон ей ответил Рилинд. – Ты же можешь их легко заставить сделать всё, что захочешь!
- Могу, – кивнула Власта. – Но, я хотела с вами посоветоваться. Я боюсь сделать хуже.
- Заставить родителей Власты изменить своё решение легко, Власте достаточно им приказать, – вмешался Бранимир. – Но, что, если они правы, и их семье в Белграде, действительно, угрожает опасность?
- А если, нет? – выпалил Рилинд. – Они же могут ошибаться!
- Могут, – согласился с ним Бранимир. – Все могут ошибаться.
- Вот видишь? – улыбнулся Рилинд.
- Я думаю, что они правы, - спокойно заметил Бранимир.
- Почему? – опешил Рилинд.
- Тебе сколько лет?
- Одиннадцать. А что?
- И мне одиннадцать, и Власте.
- И что? – усмехнулся Рилинд.
- Родители Власты гораздо старше нас. Они знают и понимают больше, чем мы. Или ты так не думаешь?
Рилинд замолчал, силясь найти контраргумент.
- Ты советуешь мне уехать, да? – расстроенно спросила Власта.
- Мне будет жаль, если ты уедешь. Но я бы, на твоём месте, доверился родителям, – ответил Бранимир. – Но решать тебе.
Власта кивнула. Ей не хотелось подчиняться родительскому решению покинуть Белград. Она ничего не сказала своим друзьям, но была тверда в своём решении сегодня же вечером заставить родителей изменить планы и остаться в столице. Приняв решение, она стала разговаривать с друзьями на отвлечённые темы, они пошли гулять, и Власта появилась дома только вечером, когда почти стемнело. Там её встретила обеспокоенная мать. Она переживала из-за долгого отсутствия дочери, которая покинула квартиру сразу после ссоры. Задержись она ещё на пятнадцать минут и пришлось бы обращаться в милицию и обзванивать её друзей.
- Где ты была? – взволнованно спросила мать. – Мы так волновалась!
- Гуляла с друзьями, – ответила Власта и стала разуваться.
- Уже вернулась? – к ним вышел отец семейства. – Всё в порядке? – спросил он дочь.
- Да, – ответила та, зная, что будет воздействовать на их сознание, и они все останутся в Белграде.
- Мама мне рассказала о том, как ты отреагировала на новость о нашем переезде, – покачал головой отец девочки. – Власта, так нельзя.
- Папа, – засопела Власта, – не начинай всё сначала!
После этих слов отец с матерью переглянулись, они заранее знали о такой реакции и уже договорились, как действовать.
- Приготовь пока ужин, а мы поговорим, – сказал отец семейства жене, а дочь взял за руку и потянул за собой в комнату. – Идём, поговорим об этом.
Для Власты отец обладал большим авторитетом, нежели мать, с которой она часто не могла найти общий язык, особенно в последнее время. В гостиной отец усадил дочь на диван, а сам сел в кресло напротив.
- Дочь, – начал он, – я уверен, что ты видишь, что происходит в стране, и прекрасно понимаешь, какое сейчас страшное время.
Власта, честно говоря, не до конца понимала, о чём он говорит. Да, она иногда слушала выпуски новостей и слышала разговоры на улицах, но суть услышанного и увиденного лишь вскользь задевала её сознание, так как именно тут, в Белграде, обстановка была относительно спокойной, не было групп радикалов, хватающихся за оружие и захватывающих власть. Всё это было где-то там, по мнению Власты, далеко отсюда, и не имело к ней отношения. Она слушала отца и смотрела на него широко распахнутыми глазами.
- Мы, – отец Власты ткнул пальцем в себя, а потом показал на свою дочь, – словенцы.
Дочь открыла было рот, чтобы что-то сказать, но отец остановил её жестом.
- Такие, как мы, решили отделиться от Югославии и жить в отдельном независимом государстве.И мы должны переехать к себе домой.
- Но, наш дом тут! – возмущённо запротестовала девочка.
- Нет, дочь, теперь это дом сербов. Вот, пусть они и живут тут, – покачал головой отец. – Сербы и так долго пользовались плодами наших трудов. Теперь пусть сами себя кормят.
- Я не понимаю! О чём ты говоришь, пап?! У всех моих знакомых родители работают, у Бранимира тоже, а они – сербы! – у Власты на глазах выступили слёзы.
- Сейчас объясню, – вздохнул отец. – Раньше была Югославия, в которой было собрано несколько республик вместе, в том числе и Словения. Люди хотели жить большим единым государством. В основном работали мы – словенцы и хорваты с боснийцами, а управляли всем сербы из Белграда. Они же всё заработанное себе забирали, властвовали. Так продолжалось очень долго. Нам это надоело – словенцы решили отделиться от Югославии и жить сами по себе, чтобы работать только на себя, а не кормить зарвавшихся сербов или ленивых албанцев. Понимаешь?
Власта открыла рот, чтобы ответить, но потом закрыла. Её резанули слова отца о сербах и албанцах, особенно на фоне того, что её друзья были как раз из сербских и албанских семей. А там все были люди работящие, не ленивые. Она это точно знала. Однако, спорить сейчас с отцом ей не хотелось. Она решила дослушать его до конца.
– Но, почему мы не можем остаться тут? Зачем нам куда-то уезжать?
Отец пожевал губами.
- Дело в том, что, когда словенцы решили жить отдельно, то это очень не понравилось сербам. Теперь они злятся на таких, как мы, и считают нас врагами. На словенцев нападают, избивают и грабят. Это делают всякие неумные люди, и их очень много. Ты никогда не знаешь, кто идёт с тобой рядом по улице.
- Но я никому не враг! – воскликнула девочка, испугавшись нарисованной отцом картины.
- Конечно, моя хорошая, – улыбнулся отец. – Но им это безразлично, они этого не хотят понять и рано или поздно могут прийти к нам в дом и... – отец запнулся, не желая излишне пугать дочь, – …обидеть нас.
Девочка ошеломлённо смотрела на отца.
- Да-да, – кивнул он в ответ на её выразительный взгляд. – Вот, так просто придут и обидят. Только потому, что мы словенцы, предатели в их глазах. Потому, моя хорошая, я и хочу увезти вас с мамой подальше отсюда. Мы уедем туда, где живут такие же люди, как и мы – словенцы. Там все свои. Одна большая семья. Там нас никто не обидит, – он примирительно улыбнулся, видя сколь растеряна Власта. – А теперь, иди, обниму тебя, моя дочурка, – он протянул руки к дочери, желая успокоить её.
После секундного колебания, Власта встала с дивана, подошла к отцу, и они обнялись. У Власты мысли неслись галопом. Она хоть и с трудом, но приняла то, что ей рассказал отец. С другой стороны, ей совсем не хотелось покидать своих друзей. К тому же они-то её защитят! Её рука потянулась к шее отца. Вот, она легла на его оголённую шею... Девочка приготовилась отдать ему приказ остаться в Белграде и забыть затею о переселении, но у неё в голове зазвучал голос Бранимира: «Родители... всё же старше нас. Знают и понимают больше, чем мы... Я бы, на твоём месте, доверился родителям…»
Власта замерла. «Мне страшно, – подумала она. – Если я ошибусь, то может произойти непоправимое», – её рука скользнула на плечо отца, и она крепко его обняла.
Позавтракав и накинув на себя ветровку, воскресным апрельским утром 1992 года двенадцатилетний Рилинд помчался на улицу, погулять под весенним солнцем. На деревьях сидели стаи птиц и возбуждённо щебетали. Чудесный день, и сердце Рилинда замирало в груди от радости. Подбежав к дому своего друга, он закричал:
- Бранимир! Выходи! – он помолчал несколько секунд. – Бранимир! Выходи гулять! – вновь крикнул Рилинд.
Окно открылось и из него выглянула мать Бранимира.
- Он уже одевается! – сообщила она. - Доброе утро, Рилинд! – улыбнулась ему женщина и поёжившись от весенней прохлады, закрыла окно и скрылась из поля зрения.
Рилинд стал прохаживаться туда-сюда и пинать камешки носками ботинок. Ждать долго не пришлось. Спустя пять минут на улицу выбежал Бранимир. Он подбежал к своему другу, и они поздоровались. Настроение было приподнятое у обоих.
Мальчишки пошли, куда глаза глядят, ещё не имея конкретных планов на день. Они шли по улицам, петляя, иногда возвращаясь туда же, где уже были. Когда им надоело бесцельно бродить, они присели на низкий железный забор, отделяющий пешеходную дорогу от клумб и стали негромко переговариваться, нежась под тёплыми лучами утреннего солнца и посасывая ириски, которыми запасся Бранимир, уходя из дома.
Они сидели и болтали, а Рилинд наблюдал, как к ним, не спеша приближается мужчина. Он шёл так, словно не планировал куда-либо попасть, а лишь прогуливался. На мужчине была военная форма. На рукаве красовалась нашивка югославской армии, а одна рука висела на перевязи. «Раненый, вот и не на службе», - заметил про себя Рилинд. Завидев издали мальчиков, сидящих на солнышке и мирно переговаривающихся между собой, мужчина по-доброму заулыбался, а приблизившись, стал прислушиваться к их разговору. Выяснилось, что он почти ничего не понимал. Он был греком и не очень хорошо знал местные языки и наречия. После шестимесячных боевых действий в Хорватии, объявившей о своей независимости в прошлом году, оттуда уходили югославские войска, а на линию соприкосновения приходили военные формирования ООН, призванные следить за соблюдением прекращения огня. Грек прибыл вместе с другими добровольцами выступить на стороне армии Югославии для защиты её целостности. Он участвовал в многочисленных боях против хорватских сепаратистов с самого начала конфликта и лишь с выводом югославской армии из Хорватии покинул зону боевых действий. Перед самым выходом он и получил ранение в руку. Хорваты стали бить по жилым домам, откуда не успели эвакуировать мирных жителей. На глазах грека дом рухнул, погребая под своими обломками живых ещё людей. Кое-как он и ещё несколько солдат смогли подобраться к разрушенному дому и протиснулись под обломки, откуда были слышны крики и стоны людей. Стали откапывать выживших. Двоих смогли вытащить, а когда грек, очередной раз протискивался сквозь куски бетона, двигаясь на звук голоса, по руинам дома вновь ударили хорваты. Это привело к новым разрушениям. Протянутая вперёд рука грека оказалась придавлена бетонным осколком. Ни криков, ни стонов, погребённых под обломками дома, больше было не слышно. Грек понял, что сейчас ему надо спасать себя. Превозмогая сильную боль, он, стискивая зубы, вытянул сломанную руку из-под обломка и задом пополз назад, где его уже поджидали товарищи. Хорваты продолжали обстрел.
Оказавшись в Белграде, грек поселился у одного из своих боевых товарищей. Он посещал военный госпиталь и проходил стационарное лечение, надеясь на то, что работоспособность его руки будет восстановлена.
- Здравствуйте! – поздоровался он с мальчиками с сильным акцентом.
- Здравствуйте, – хором ответили дети.
Бранимир и Рилинд с интересом смотрели на человека в военной форме с рукой на перевязи.
- Вы солдат? – поинтересовался Рилинд.
- Да, – улыбнулся грек и, повернувшись к ребёнку боком, продемонстрировал нашивку на рукаве. – Совсем недавно жить здесь.
Услышав неправильную фразу, мальчишки переглянулись и заулыбались.
- А как вас зовут? – спросил Бранимир, понимающий, что хоть солдат и носит нашивку югославской армии, но он не из Югославии.
- Меня зовут Аминтас, – представился грек. – А какие ваши имена?
- Я – Рилинд, – представился Рилинд. – А это, мой друг Бранимир, – указал он рукой на Бранимира.
- Хорошо, – отметил Аминтас.
- Вы - иностранец, – хитро прищурился Бранимир.
- Так есть, – подмигнул мальчику Аминтас.
- Откуда вы? – в глазах мальчика был неподдельный интерес, он первый раз в жизни видел иностранца.
- Я приехать из Греции! – гордо сообщил Аминтас и выпрямился, став ещё выше ростом. – Знать Грецию?
- Конечно! – дружно закивали мальчики.
- У меня даже есть книжка дома с мифами Древней Греции! – поспешил похвастаться Бранимир.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Рилинд Власту, когда она подошла ближе и можно было видеть её опухшие от слёз глаза.
- Ага, – девочка, не знала, как сказать другу о том, что им скоро придётся расстаться. – Не знаешь, где Бранимир? Хочу у вас обоих совета спросить.
- Подожди меня, — обеспокоенно сказал Рилинд. – Сейчас только сумку домой отнесу, и сразу пойдём его искать.
Рилинд вернулся быстро.
- Идём, – махнул он ей рукой, – он должен быть дома.
Он не ошибся. Бранимир действительно был дома. Мальчик валялся на диване с книгой в руках и увлечённо читал. Внезапный громкий и резкий звонок в дверь вырвал его из тихого и уютного мирка. Он быстро положил закладку между страниц, отложил книгу и пошёл к двери.
– Привет! – слегка удивившись неожиданному раннему визиту друзей, поздоровался он с Рилиндом и Властой, когда открыл дверь. – Заходите, – пригласил Бранимир.
- Уверен, что к тебе можно? – на всякий случай спросил Рилинд.
- Да, – кивнул Бранимир. – Я один.
Дети вошли, разулись и прошли вслед за другом в гостиную.
- Садитесь, – указал он на диван, а сам плюхнулся в кресло. – Что-то случилось? – Бранимир кивнул на Власту, имея в виду её убитый вид.
- Похоже, – кивнул Рилинд. – Власта хотела с нами обоими поговорить, вот, мы и пришли.
- Давай, рассказывай, что у тебя стряслось, – произнёс Бранимир.
- Тут такое дело, – унылым голосом начала Власта, опустив глаза в пол. – В общем, мне мама сегодня сказала, что мы уезжаем.
- В отпуск? – предположил Рилинд.
- Нет, Рилинд, это навряд ли, – отмёл такую возможность Бранимир. – Сейчас такое в стране твориться, что в отпуск не ездят. Они уезжают совсем, правда, Власта?
- А, может, они в другую страну в отпуск собрались? – возразил Рилинд прежде, чем Власта смогла ответить.
Догадка Бранимира ему, ну, совсем не понравилась! Власта, сияющая Власта может уехать навсегда? Только не это!
– Вы, ведь, насовсем решили уехать, да, Власта? – Бранимир выпрямился в кресле и обратился к девочке.
Та кивнула:
- Мы совсем уезжаем.
- Куда? – спросил Бранимир.
- В Любляну.
- Понятно, – кивнул Бранимир и нахмурился.
- В Любляну? – глаза Рилинда округлились. – Зачем?
- Не знаю, – покачала головой Власта.
- Я знаю, – вновь подал голос Бранимир, и его друзья молча уставились на него. – Родители Власты – словенцы, а Словения как раз в прошлом месяце решила окончательно отделиться от Югославии, – продолжил он объяснять. - Из Словении вывели войска, и теперь там бьют сербов, а тут – словенцев. Потому-то родители Власты и хотят поскорее уехать из Белграда.
- Да никого тут не бьют! – возмутился Рилинд. – Что ты такое говоришь?
- Я лишь пересказываю, что услышал от родителей, – примирительно поднял руки Бранимир. – Сам я ничего такого не видел.
- Я не хочу уезжать! – горячо воскликнула Власта.
- Так, не уезжайте! – в тон ей ответил Рилинд. – Ты же можешь их легко заставить сделать всё, что захочешь!
- Могу, – кивнула Власта. – Но, я хотела с вами посоветоваться. Я боюсь сделать хуже.
- Заставить родителей Власты изменить своё решение легко, Власте достаточно им приказать, – вмешался Бранимир. – Но, что, если они правы, и их семье в Белграде, действительно, угрожает опасность?
- А если, нет? – выпалил Рилинд. – Они же могут ошибаться!
- Могут, – согласился с ним Бранимир. – Все могут ошибаться.
- Вот видишь? – улыбнулся Рилинд.
- Я думаю, что они правы, - спокойно заметил Бранимир.
- Почему? – опешил Рилинд.
- Тебе сколько лет?
- Одиннадцать. А что?
- И мне одиннадцать, и Власте.
- И что? – усмехнулся Рилинд.
- Родители Власты гораздо старше нас. Они знают и понимают больше, чем мы. Или ты так не думаешь?
Рилинд замолчал, силясь найти контраргумент.
- Ты советуешь мне уехать, да? – расстроенно спросила Власта.
- Мне будет жаль, если ты уедешь. Но я бы, на твоём месте, доверился родителям, – ответил Бранимир. – Но решать тебе.
Власта кивнула. Ей не хотелось подчиняться родительскому решению покинуть Белград. Она ничего не сказала своим друзьям, но была тверда в своём решении сегодня же вечером заставить родителей изменить планы и остаться в столице. Приняв решение, она стала разговаривать с друзьями на отвлечённые темы, они пошли гулять, и Власта появилась дома только вечером, когда почти стемнело. Там её встретила обеспокоенная мать. Она переживала из-за долгого отсутствия дочери, которая покинула квартиру сразу после ссоры. Задержись она ещё на пятнадцать минут и пришлось бы обращаться в милицию и обзванивать её друзей.
- Где ты была? – взволнованно спросила мать. – Мы так волновалась!
- Гуляла с друзьями, – ответила Власта и стала разуваться.
- Уже вернулась? – к ним вышел отец семейства. – Всё в порядке? – спросил он дочь.
- Да, – ответила та, зная, что будет воздействовать на их сознание, и они все останутся в Белграде.
- Мама мне рассказала о том, как ты отреагировала на новость о нашем переезде, – покачал головой отец девочки. – Власта, так нельзя.
- Папа, – засопела Власта, – не начинай всё сначала!
После этих слов отец с матерью переглянулись, они заранее знали о такой реакции и уже договорились, как действовать.
- Приготовь пока ужин, а мы поговорим, – сказал отец семейства жене, а дочь взял за руку и потянул за собой в комнату. – Идём, поговорим об этом.
Для Власты отец обладал большим авторитетом, нежели мать, с которой она часто не могла найти общий язык, особенно в последнее время. В гостиной отец усадил дочь на диван, а сам сел в кресло напротив.
- Дочь, – начал он, – я уверен, что ты видишь, что происходит в стране, и прекрасно понимаешь, какое сейчас страшное время.
Власта, честно говоря, не до конца понимала, о чём он говорит. Да, она иногда слушала выпуски новостей и слышала разговоры на улицах, но суть услышанного и увиденного лишь вскользь задевала её сознание, так как именно тут, в Белграде, обстановка была относительно спокойной, не было групп радикалов, хватающихся за оружие и захватывающих власть. Всё это было где-то там, по мнению Власты, далеко отсюда, и не имело к ней отношения. Она слушала отца и смотрела на него широко распахнутыми глазами.
- Мы, – отец Власты ткнул пальцем в себя, а потом показал на свою дочь, – словенцы.
Дочь открыла было рот, чтобы что-то сказать, но отец остановил её жестом.
- Такие, как мы, решили отделиться от Югославии и жить в отдельном независимом государстве.И мы должны переехать к себе домой.
- Но, наш дом тут! – возмущённо запротестовала девочка.
- Нет, дочь, теперь это дом сербов. Вот, пусть они и живут тут, – покачал головой отец. – Сербы и так долго пользовались плодами наших трудов. Теперь пусть сами себя кормят.
- Я не понимаю! О чём ты говоришь, пап?! У всех моих знакомых родители работают, у Бранимира тоже, а они – сербы! – у Власты на глазах выступили слёзы.
- Сейчас объясню, – вздохнул отец. – Раньше была Югославия, в которой было собрано несколько республик вместе, в том числе и Словения. Люди хотели жить большим единым государством. В основном работали мы – словенцы и хорваты с боснийцами, а управляли всем сербы из Белграда. Они же всё заработанное себе забирали, властвовали. Так продолжалось очень долго. Нам это надоело – словенцы решили отделиться от Югославии и жить сами по себе, чтобы работать только на себя, а не кормить зарвавшихся сербов или ленивых албанцев. Понимаешь?
Власта открыла рот, чтобы ответить, но потом закрыла. Её резанули слова отца о сербах и албанцах, особенно на фоне того, что её друзья были как раз из сербских и албанских семей. А там все были люди работящие, не ленивые. Она это точно знала. Однако, спорить сейчас с отцом ей не хотелось. Она решила дослушать его до конца.
– Но, почему мы не можем остаться тут? Зачем нам куда-то уезжать?
Отец пожевал губами.
- Дело в том, что, когда словенцы решили жить отдельно, то это очень не понравилось сербам. Теперь они злятся на таких, как мы, и считают нас врагами. На словенцев нападают, избивают и грабят. Это делают всякие неумные люди, и их очень много. Ты никогда не знаешь, кто идёт с тобой рядом по улице.
- Но я никому не враг! – воскликнула девочка, испугавшись нарисованной отцом картины.
- Конечно, моя хорошая, – улыбнулся отец. – Но им это безразлично, они этого не хотят понять и рано или поздно могут прийти к нам в дом и... – отец запнулся, не желая излишне пугать дочь, – …обидеть нас.
Девочка ошеломлённо смотрела на отца.
- Да-да, – кивнул он в ответ на её выразительный взгляд. – Вот, так просто придут и обидят. Только потому, что мы словенцы, предатели в их глазах. Потому, моя хорошая, я и хочу увезти вас с мамой подальше отсюда. Мы уедем туда, где живут такие же люди, как и мы – словенцы. Там все свои. Одна большая семья. Там нас никто не обидит, – он примирительно улыбнулся, видя сколь растеряна Власта. – А теперь, иди, обниму тебя, моя дочурка, – он протянул руки к дочери, желая успокоить её.
После секундного колебания, Власта встала с дивана, подошла к отцу, и они обнялись. У Власты мысли неслись галопом. Она хоть и с трудом, но приняла то, что ей рассказал отец. С другой стороны, ей совсем не хотелось покидать своих друзей. К тому же они-то её защитят! Её рука потянулась к шее отца. Вот, она легла на его оголённую шею... Девочка приготовилась отдать ему приказ остаться в Белграде и забыть затею о переселении, но у неё в голове зазвучал голос Бранимира: «Родители... всё же старше нас. Знают и понимают больше, чем мы... Я бы, на твоём месте, доверился родителям…»
Власта замерла. «Мне страшно, – подумала она. – Если я ошибусь, то может произойти непоправимое», – её рука скользнула на плечо отца, и она крепко его обняла.
Глава двенадцатая
Позавтракав и накинув на себя ветровку, воскресным апрельским утром 1992 года двенадцатилетний Рилинд помчался на улицу, погулять под весенним солнцем. На деревьях сидели стаи птиц и возбуждённо щебетали. Чудесный день, и сердце Рилинда замирало в груди от радости. Подбежав к дому своего друга, он закричал:
- Бранимир! Выходи! – он помолчал несколько секунд. – Бранимир! Выходи гулять! – вновь крикнул Рилинд.
Окно открылось и из него выглянула мать Бранимира.
- Он уже одевается! – сообщила она. - Доброе утро, Рилинд! – улыбнулась ему женщина и поёжившись от весенней прохлады, закрыла окно и скрылась из поля зрения.
Рилинд стал прохаживаться туда-сюда и пинать камешки носками ботинок. Ждать долго не пришлось. Спустя пять минут на улицу выбежал Бранимир. Он подбежал к своему другу, и они поздоровались. Настроение было приподнятое у обоих.
Мальчишки пошли, куда глаза глядят, ещё не имея конкретных планов на день. Они шли по улицам, петляя, иногда возвращаясь туда же, где уже были. Когда им надоело бесцельно бродить, они присели на низкий железный забор, отделяющий пешеходную дорогу от клумб и стали негромко переговариваться, нежась под тёплыми лучами утреннего солнца и посасывая ириски, которыми запасся Бранимир, уходя из дома.
Они сидели и болтали, а Рилинд наблюдал, как к ним, не спеша приближается мужчина. Он шёл так, словно не планировал куда-либо попасть, а лишь прогуливался. На мужчине была военная форма. На рукаве красовалась нашивка югославской армии, а одна рука висела на перевязи. «Раненый, вот и не на службе», - заметил про себя Рилинд. Завидев издали мальчиков, сидящих на солнышке и мирно переговаривающихся между собой, мужчина по-доброму заулыбался, а приблизившись, стал прислушиваться к их разговору. Выяснилось, что он почти ничего не понимал. Он был греком и не очень хорошо знал местные языки и наречия. После шестимесячных боевых действий в Хорватии, объявившей о своей независимости в прошлом году, оттуда уходили югославские войска, а на линию соприкосновения приходили военные формирования ООН, призванные следить за соблюдением прекращения огня. Грек прибыл вместе с другими добровольцами выступить на стороне армии Югославии для защиты её целостности. Он участвовал в многочисленных боях против хорватских сепаратистов с самого начала конфликта и лишь с выводом югославской армии из Хорватии покинул зону боевых действий. Перед самым выходом он и получил ранение в руку. Хорваты стали бить по жилым домам, откуда не успели эвакуировать мирных жителей. На глазах грека дом рухнул, погребая под своими обломками живых ещё людей. Кое-как он и ещё несколько солдат смогли подобраться к разрушенному дому и протиснулись под обломки, откуда были слышны крики и стоны людей. Стали откапывать выживших. Двоих смогли вытащить, а когда грек, очередной раз протискивался сквозь куски бетона, двигаясь на звук голоса, по руинам дома вновь ударили хорваты. Это привело к новым разрушениям. Протянутая вперёд рука грека оказалась придавлена бетонным осколком. Ни криков, ни стонов, погребённых под обломками дома, больше было не слышно. Грек понял, что сейчас ему надо спасать себя. Превозмогая сильную боль, он, стискивая зубы, вытянул сломанную руку из-под обломка и задом пополз назад, где его уже поджидали товарищи. Хорваты продолжали обстрел.
Оказавшись в Белграде, грек поселился у одного из своих боевых товарищей. Он посещал военный госпиталь и проходил стационарное лечение, надеясь на то, что работоспособность его руки будет восстановлена.
- Здравствуйте! – поздоровался он с мальчиками с сильным акцентом.
- Здравствуйте, – хором ответили дети.
Бранимир и Рилинд с интересом смотрели на человека в военной форме с рукой на перевязи.
- Вы солдат? – поинтересовался Рилинд.
- Да, – улыбнулся грек и, повернувшись к ребёнку боком, продемонстрировал нашивку на рукаве. – Совсем недавно жить здесь.
Услышав неправильную фразу, мальчишки переглянулись и заулыбались.
- А как вас зовут? – спросил Бранимир, понимающий, что хоть солдат и носит нашивку югославской армии, но он не из Югославии.
- Меня зовут Аминтас, – представился грек. – А какие ваши имена?
- Я – Рилинд, – представился Рилинд. – А это, мой друг Бранимир, – указал он рукой на Бранимира.
- Хорошо, – отметил Аминтас.
- Вы - иностранец, – хитро прищурился Бранимир.
- Так есть, – подмигнул мальчику Аминтас.
- Откуда вы? – в глазах мальчика был неподдельный интерес, он первый раз в жизни видел иностранца.
- Я приехать из Греции! – гордо сообщил Аминтас и выпрямился, став ещё выше ростом. – Знать Грецию?
- Конечно! – дружно закивали мальчики.
- У меня даже есть книжка дома с мифами Древней Греции! – поспешил похвастаться Бранимир.
