Пролог
После недолгой тряски, по разбитым дорогам небольшого подмосковного городка, милицейский УАЗ остановился. Пожилой прапорщик выволок на свет, а скорее сумерки божьи, парня лет двадцати в видавшей виды кожанке поверх спортивного костюма с капюшоном и классическими тремя полосками на штанах.
Задержанного била мелкая дрожь, он был бледен, напуган, подавлен. Такое поведение, в глазах стороннего наблюдателя, не вязалось с внешностью типичного гопника с рабочей окраины, для которого привод в отделение, дело привычное. На первый взгляд болезненно худой, но на торчка похож не был. Вообрази его при других обстоятельствах, в каком-нибудь глухом переулочке и паренёк мог кого угодно заикой оставить. Не высокий, чуть ниже среднего, жилистый, сбитые костяшки кулаков, русый «полубокс» под съехавшим капюшоном, бровь пересёк старый шрам, рядом красные точки швов нового, слегка неровный, давно перебитый нос и сломанное как у борца ухо. Ощутимый запах алкоголя исходящий от задержанного довершал неприглядную картину.
Следом, из кабины кряхтя выбралась пожилая, грузная тётка и спрятавшись за прапорщиком, грозя пальцем, зло забубнила:
— Доигрался мерзавец! Доигрался! Уж теперь-то, точно не вывернешься! Всё, как есть расскажу! Гад… отродье, чтоб тебе пусто было, тьфу… — запрокинув голову, карикатурно плюнула она, но глядя на равнодушно-скучающие лица ментов, казалось подавилась словами. Затем, с шумом втянув воздух, демонстративно схватилась за сердце и покачивая головой, будто стыдя продолжила, — Жаль, Мария не дожила! Полюбовалась бы, на сокровище! Ну ничего, конец верёвочке, теперь не отбрешешься… Подонок!
Взгляд льдисто-серых глаз, равнодушно прошёлся по тётке, прапорщику, своей промокшей, покрытой грязью одежде и с затравленной тоской упёрся в три обшарпанные ступени перед чёрной стальной дверью.
— С-сука! — едва слышно, прошипел задержанный морщась и сжимая кулаки, в попытке хоть немного размять онемевшие конечности, — Ну как же так-то?! — На ободранный лоб и капающую по щеке кровь, внимания уже не обращал. Брали его не церемонясь... да и не за пригоршню семечек, если честно.
— Лучше б, тебя окаянного, в младенчестве утопили! — Не унималась тётка, — Где ж это видано, просто так, взять и Че-Ло-Века убить! Видать, совсем сбрендил! Надо было тебя, ещё тогда посадить!
Парень зло посмотрел на неё, затем повернулся к своему конвоиру:
— Это обязательно? — спросил он, полуобернувшись и показывая скованные руки.
Прапорщик, угрюмо посмотрев на него молча подтолкнул в дверь отделения.
Глава 1. Начало
Подмосковье 08.04, 15:30
***
Электричка зашипела дверьми и наконец-то дёрнулась плавно, будто нехотя, набирая ход. С блаженством откинувшись на неудобном сидении, я прислонил голову к окну и прикрыл глаза. Именно это положение, с детства, с той самой поры, когда я самостоятельно начал ездить в Москву на тренировки, казалось мне наиболее удобным. Возможно, причиной была, прохлада стекла, которая после напряжённой трени была особенно приятна, а может рабочий люд, с укором взирающий на рассевшегося юнца. В эти моменты я притворялся спящим. Затея срабатывала, ровно до того момента, пока рядом не оказывалась какая-нибудь сердитая бабуська. После чего хитрый подросток, с красными от стыда ушами, удалялся дожидаться своей остановки в тамбур, плетясь под торжествующие взгляды попутчиков и несмолкаемые стенания бабки, мол - вот молодёжь пошла. Благо ехать было недолго, всего-то около получаса от Курского вокзала.
За окном, мелькали дома, столбы, деревья, а я наблюдал, через запотевшее стекло, как куда-то, мчались визжа сиренами машины. Туда-сюда целый день, будто соревнуясь носились менты скорая и бог весть какие ещё службы. Отовсюду сегодня, я слышал вой сирен. Плевать на них! На всех плевать. Я никому ничего не должен, мне никто ничего не должен. Пригородные электрички, на мой взгляд, лучшее место для рефлексии. Я постепенно проваливался в дрему и призраки прошлого начинали брать своё.
***
«Я тебе ничего не должна!» — её слова, снова больно резанули душу, — «Плевать, не я первый, не я последний» — Как там говорится? Весь мир бардак, все бабы..., ну и далее по тексту, —«Плевать!».
Плевать на всё, на неё, на себя, на весь мир, пусть он катится в пропасть. Но последний наш разговор, по садистски упорно продолжал терзать больную голову.
— Некоторые, совершенно не хотят взрослеть! Вот… хоть ты тресни, хоть «кол теши»! — распекала меня Наташа — К тому же ты в курсе, как, моя мама к тебе относится! И сам знаешь почему!
— Не пори горячку зайчонок, всё будет! — парировал я — С мамой тоже, наладим помаленьку!
— Всё будет. Наладим. Помаленьку. Вот всё у тебя, помаленьку! — передразнила она меня и стала загибать пальцы: — Образования нормального нет? И не будет! Работы нормальной тоже нет? И видимо, не предвидится! — вопросы были риторическими и отвечать я не стал, пусть выговорится, а девушка тем временем продолжила, — В двадцать три, многие уже по две машины сменили, а Максимка?! Всё на электричках, зайцем! Прошлое темнее некуда! Будущее... вообще мрак! Ты как жить собираешься?
— Ну чё ты снова? — скривившись, отмахнулся я, — С работой, тренер почти решил вопрос. Там батя одного из учеников пока что, к себе берёт! А со второго курса смогу и группу официально набрать, пацанов тренить буду!
— Да что! Твой! Тренер! Тоже мне пример! — сорвалась на крик она — Хочешь как он?! Ни кола! Ни двора! Ни машины, ни семьи, ни денег! Так и будет за тебя решать?!
Я чувствовал, начинаю закипать, а Наташу всё больше несло, — Вот закончу универ! — добавив баса, передразнила меня девушка, — буду тренировать пацанов!
— Уймись, прошу! — прошипел я оглядываясь, случайные прохожие уже косились.
— А то что?! — в тон мне ответила она.
Не желая продолжать я отвернулся, но она схватила меня за рукав разворачивая к себе.
— А может ты... физруком, в школу собрался? — презрительно фыркнула она — Не смеши! На копеечную зарплату и машину не купишь! О квартире, даже не говорю! А представь себе, появятся дети?
— А что дети? — пожал плечами я, — Будут дети, будет видно!
— Им прикинь, свою комнату надо! А может ты хочешь, чтобы они как ты, с предками теснились?! Да и мордобой твой, кому сейчас нужен? Ладно бы деньги платили, а у тебя? Вот ответь, что ты заработал за последний бой, кроме новых швов?! Впрочем, не отвечай, ни-хре-на, только пластырь…
Внезапно даже для себя, не говоря о вздрогнувшей девушке, я сорвался на крик: — Треньки! СУКА! Не трогай! Сторчался бы! Или спился, как многие здесь! Тебе ли, не знать, как всё было! — затем, сдавленным от ярости голосом и понимая, что перешёл грань добавил, — По-моему... уже говорили на эту тему!
— Треньки?! СУКА?! — опешившая на мгновение Наташа перешла на визг, её лицо пылало гневом. — Ты! Гавно подзаборное! Оборванец! Попутал меня с кем?! Подобрала, из жалости… — она внезапно замолкла раздувая ноздри и сверля меня взглядом.
Я молча глядел на неё, будто впервые, не в силах поверить в услышанное.
— Так, ЧТО?! МНЕ?! От ТВОИХ! Тренировок?! — Неожиданно спокойно, даже отстранённо спросила она, глядя в глаза: — Ни тепло! Ни холодно! Мышцы поверь, не главное! Сейчас, всё решают деньги! Их платят на хорошей работе, ещё лучше бизнес! А у тебя? У тебя, перспектив нет!
— Солнышко, извини, сорвАло! — испугался я внезапной догадке и, пытаясь уйти от темы, продолжил нести чушь, — У тебя головушка своя есть, что ты как мать заговорила? Она ж, с самого начала ко мне цеплялась!
— Маму мою, не трогай, не достоин! И ты, прекрасно знаешь, почему она к тебе так относится, — ледяным тоном, осадила меня Наташа, её палец уперся мне в грудь, — Ты, каким был, таким и остался, всё веришь в прекрасное далёко…
Я стоял ни жив ни мёртв, понимая, куда ведёт наша беседа, а моя ненаглядная, продолжала гвоздями в крышку гроба, вбивать слова:
— Думаешь, сейчас потерплю, — презрительно скривилась она, — а потом что-то случится?! Или, само завертится? Замучу чё нить, вот и все твои планы на жизнь, Белкин!
Дальше мы наговорили гадостей друг другу и разбежались, а в мае она выходит замуж. Тоскливо-то как! Я смотрел на очередную вереницу мчащихся с сиренами машин, всего три месяца назад расстались, а она уже замуж. Быстро же, замену нашла. Получается предложение, ей почти сразу сделали? А может нашла раньше и просто за нос меня водила? Вспомнил, как поколотил доброжелателя, что который рассказывал будто видел, как у её подъезда внедорожник остановился и она из него, минут десять спустя вышла! Я, как дурак решил, что слухи распускает, хотя, накой ему эти слухи?
***
Прошло полчаса, электричка зашипела дверьми и дёрнулась, плавно набирая ход в сторону следующей станции, а я погруженный в свои тоскливые мысли, поплёлся к дому. Странный сегодня день, народу мало, хотя в это время в вагоне не протолкнуться. В столице, опять же, сирены не смолкали, а здесь тихо, людей, непривычно мало и маршрутка на остановке всего одна.
Магазинчик возле станции работал и, плюнув на всё я решил, что от бутылки водки вреда сегодня не будет. Откровенно хотелось надраться в лоскуты и плевать, что завтра на работу с больной головой, до вечера пройдёт, а на треньке окончательно оклемаюсь.
В магазине, непривычно пустом, продавщица - полная женщина средних лет, нервно всматривавшаяся в подвешенный на кронштейне телевизор, заметив меня, дежурно заулыбалась.
— Здрасть тёть Тань! — поприветствовал я её и по-простецки добавил — Чё интересного кажут?
— Салют Максим! Это ты из Москвы приехал, вот и скажи, что там, а то непонятно, что творится? — пожала продавщица пухлыми плечами, — Толи беспорядки какие-то, толи бунт, а ещё говорят, даже стреляют.
— Вот оно что? — хмыкнул я, — Всё думал, что менты с ног сбились? Может болельщики опять бузят? Но, если честно, — говорил я, глазами обшаривая прилавок с крепкой алкашкой, — не знаю, да и пофиг мне. Я с водилой товар по магазинам развозил, центр перекрыт, мы даже соваться не стали. Для успокоения совести, по нескольким точкам проехались и забили. Так я пока разгружал, вымотался так, что даже на тренировку не поехал.
— А ко мне снова за бутылкой? — укорила она меня, — Вот не пойму я Максим, ты говоришь, что тренируешься, а пьёшь при этом почти ежедневно, разве можно так?
— Если нельзя, но очень хочется, то можно! — вставив банальность и даже немного смутившись от этого, я неожиданно для себя начал оправдываться: — Да… девушка моя. Бывшая. Вот, замуж скоро выходит! Вроде и расстались недавно, думал помиримся, а она уже нашла себе…
— А-а, понятно, дела сердечные! — покачав головой, сочувственно усмехнулась продавщица.
— Ну, типа того, — заливаясь краской от осознания, что жалуюсь на жизнь постороннему человеку, опустил голову я.
— Но ты всё равно, попридержи коней, какие твои годы? — приободрила она меня, — Поверь взрослой тётке, баб полно. Будут и другие, да получше, — она подмигнула, — а вот спиться, недолго!
— Я чуть-чуть, тёть Тань! — несмотря на то, что мне было немного стыдно, я уже решил - обязательно напьюсь и, пытаясь сменить тему, продолжил о творившемся в столице безобразии: — А сегодня и правда, день какой-то странный, все дёрганные, менты и скорая, как взбесились! Водила тоже в шоке был!
— Действительно, странно! Вроде люди с работы должны ехать начинать, — задумчиво произнесла женщина, глядя в экран телевизора — обычно, в это время Кузьмичи, да Петровичи за фанфуриками торопятся, а вот на тебе, пусто.
— Как по мне, так и всегда бы так, полдня отработал и домой. — Нарочито бодро, гоня тоску, продолжил я, когда по телевизору началась реклама и продавщица снова переключилась на меня.
— Ладно Максим, брать-то, что будешь? — я секунду помялся, но решил, что покупать водку, всё же не стоит. Заказал четвертину коньяка. И цена в норме, и вроде как, не совсем алкашичий напиток, расплатился, распрощался и привычным маршрутом, поплёлся к дому.
***
Подмосковье 08.04, 16:15
На детской площадке возле Наташкиного дома я присел на качели, откупорил бутылку, пригубил, содрогнулся подумав:
«Дрянь конь, дешёвка!»
Глядя на зашторенные окна её квартиры, я маленькими глотками, не спеша начал прихлёбывать купленный суррогат, невесело размышляя о своём.
Возле дверей, почти подперев их, наплевав на все правила, стоял подержанный «Лэнд-Крузер».
«Вот сука! — заводя себя, думал я, — Дверь почти заблокировал, и пофиг ему, на всех! А если с колясками пойдут?»
Так и сидел, глядя на внедорожник, как на воплощённый в металле, признак чьего-то успеха. Мысли текли неторопливо и, в основном, крутились вокруг серебристой иномарки перед подъездом. Коньячок давал о себе знать, всё больше. Захотелось скандала, драки, да чего угодно, только бы тоску унять. Размышляя я не услышал, как запищал домофон и открылась дверь, встрепенулся, лишь когда услышал знакомый голос - тихо, но крайне раздражённо, бросивший:
— Блядь, снова он! Гена, ну пожалуйста, не нужно, только не сейчас? — я поднял, помутневшие от залитого пойла глаза и уставился на неё.
«Как всегда!» — подумал я, глядя её утончённо-породистое лицо с безупречным макияжем, на светлые, забранные в хвост волосы, ниспадающие на ровную по-королевски прямую спину. Взглядом отметив, непривычный для красавицы наряд:
«Она, что?! В кроссовках и спортивном костюме, всегда ж на каблуках была?»
Моя бывшая, в компании, здоровенного, одетого в коричневую кожаную куртку, коротко стриженого парня, со спортивным баулом через плечо, подошли к возмутившему меня внедорожнику. Оба старательно делали вид, что меня не замечают, он закинул сумку в багажник, а девушка подошла к пассажирской двери.
— Ну, привет! Быстро же ты, замену нашла!— Зло бросил я, но голос дал петуха и получилось, как у дешёвого бандита из детских мультиков.
Вздрогнув, Наташа обернулась:
— Что тебе нужно? — Нервно спросила девушка, явно не ожидавшая меня увидеть. Парень же, коротко взглянув и нехорошо улыбаясь, решительно направился в мою сторону.
Я подобрался, чувствуя мощную струю норадреналина и закипающую в крови чистую, старую, задавленную очень давно ярость. Ту самую, что скомкала и перевернула мою жизнь, теперь разбуженная ситуацией, алкоголем и чёрт знает чем, вновь начала брать верх.
«Как же всё сложилось удачно, сам пошёл! Сам нарвался! — злорадно предвкушая, думал я, глядя на приближающегося парня. — Здоровенный какой, уверен в себе, но большой шкаф...»
В предвкушении драки я поднялся навстречу. Рука сама нащупала в кармане нож, но…
«Это точно лишнее!» — пронеслось в голове, я вытащил руку, оставив оружие в покое. Показалось, что движение, было понятно здоровяку, он даже удивлённо и будто-бы разочарованно хмыкнул, артистично подняв бровь, мол, — «Ты… уверен?»
— Гена, не надо! — подбежав Наташа схватила его за рукав, — Что вы как маленькие?! Максим, ты действительно дурак?! — почти плача спросила она, продолжая висеть на руке парня и переводя испуганный взгляд с меня на него.
— Гена, а может, надо, а? Разберёмся сейчас, а то, сдаётся мне, она с нами одновременно мутила! Или ссыкунишка? — поддел я, но он лишь ухмыльнулся.
