Аспекты Бога ? «Новый Мир»
Тот, кто не в силах отомстить сам — просит об этом Богов...
Глава 1.
Сознание парня медленно возвращалось. Он лежал на чём-то очень холодном, зубы выбивали мелкую дробь. А всё тело пронизывали ледяные иглы и трясло. Постепенно начала возвращаться память и холод сменился всепоглощающей пустотой.
В голове, с бешенной скоростью, сменяли друг друга последние воспоминания: Красная площадь, Боги, Настя и Ника, чьи тела растворялись на его глазах, ощущение невесомости и боль, разрывающая изнутри. Помнится, он закрыл глаза в ожидании смерти, а открыв, увидел удаляющуюся землю. Ослепляющая вспышка света сменилась тьмой.
С воспоминаниями пришли солёные слёзы. Губы зашевелились, тихо повторяя имена: Настя, Ника... Снова их образы сменились тьмой. Снова пробуждение и холод. Холод и... страх открыть глаза.
Так повторялось несколько раз, пока он не услышал громкие шаги. Они шли из далека, постепенно приближаясь. Скрипнула дверь. Голоса двух людей, говорящих на незнакомом языке. Снова шаги. Уже совсем рядом. Скрежет. Незнакомые слова. Шаги удаляются
Дима открыл глаза и с трудом смог сесть, облокотившись спиной на что-то такое же холодное, как и пол. Тусклый свет озарял железную решётку двери, каменный пол и стены маленькой темницы, в которой он оказался. Под решёткой стояла миска с водой и кусок серой лепёшки.
Опустив голову, Дима осмотрел руки, запястья которых были закованы в браслеты из, отдающего синевой, металла. Но...без цепи. Зачем? Почему? На ногах были такие же, только большего размера. Из одежды ничего. Только грязная и пыльная кожа, которая от холода покрылась мурашками, и стала похожей на гусиную
Свет проникал снаружи и из камеры, находящейся напротив. В ней, сидя на деревянной кровати перед столиком, находился старик. Серая борода свисала до груди. Чистая коричневая одежда, похожая на рясу. Он что-то писал, совершенно не обращая внимания на парня.
Дима вновь посмотрел на миску с водой, чувствуя, как к холоду и пустоте добавились голод и жажда. Прикрыв глаза, вновь увидел своих девочек. Почувствовал как глаза становятся мокрыми и дёрнул ногой, выпрямив её. Послышался звук покатившейся по полу чашки и пролившейся воды.
Снова волной накрыли воспоминания. Хотелось кричать, биться головой об стену, убивать и...умереть, но он лишь прижимал к себе ноги, обхватив их руками. Не спас. Не смог. Где он и почему жив? С этими мыслями он вновь провалился в беспокойный сон.
Через тьму послышались голоса. Открыв глаза, Дима увидел за решёткой задумчиво рассматривающего его Иисуса, державшего в руках золотой посох и незнакомого, сгорбившегося старика, опирающегося на такой же посох, только украшенный большим прозрачным камнем.
Злость тут же заполнила парня. Он вскочил и бросился к двери, протянул руку, в попытке схватить бога, но тот лишь покачал голой и слегка махнул рукой в его сторону. Диму обдало ветром и швырнуло назад, приложив об стену. На этот раз боль была физической, которая на миг перекрыла собой душевную, став глотком свежего воздуха и вернув парня из пустоты.
Оскалившись, Дима вновь кинулся к решётке, но не успев сделать и шага, опять оказался прижатым к стене. Мужчина с голубыми глазами что-то произнёс, потом дёрнул головой, будто в рот случайно залетела муха и заговорил на понятном языке:
— Как же мне противно говорить на языках низших миров! — его лицо исказила гримаса отвращения. Сплюнув на пол, он продолжил, — не знаю каким чудом ты выжил, низший, но не смей так себя вести. Кем бы ты ни был — забудь это! Здесь ты — ничтожество! — снова сплюнув, он посмотрел на старика и сказал что-то ему.
В темнице напротив заговорил пленник в коричневом и двое повернулись к нему, выслушали. Иисус, задумавшись, ответил, после чего ушёл. Старики же остались и продолжили беседу. Дима смотрел на них, не понимая речи, но... судя по интонациям, разговаривали они на равных.
Через короткое время бог вернулся с мальчишкой в короткой белой рясе, чуть прикрывающей колени, который нёс что-то в руках. Мужчина кивнул на Диму, парень просунул через решётку одежду и бросил ему. Махнув пареньку рукой, он повернулся к камере:
— Оденься! Смотреть на тебя противно!
Дима попробовал пошевелиться, что с лёгкостью ему удалось. Кулаки напряглись. Он приготовился снова броситься на бога, но краем глаза увидел, как старик за решёткой еле заметно качнул головой, глядя на него. Непонятно почему, но парень послушался и одел мешковидный серый балахон.
Мужчина ехидно улыбнулся, глядя на это, разжал руку, в которой лежал чёрный камень с начерченными на нём губами и приказал:
— Сядь!
Дима, сдерживая эмоции, сел на колени перед решёткой. Рука бога с камнем коснулась его головы и тихий шёпот зазвучал отовсюду. Сначала непонятные слова произносились медленно, ускоряясь и ускоряясь. Через минуту уже десятки, а через три — сотни голосов одновременно и очень быстро говорили. Шёпот сменился гулом... Но...каждое произнесённое слово отпечатывалось в памяти.
Мужчина убрал руку:
— Так-то лучше.
В голове до сих пор шумело, но парень явно понимал, что тот говорит, хотя язык был не привычным. Подняв голову, он увидел улыбку на лице бога. Резко протянув руку, Дима схватил его за подол одежды и дёрнул на себя, одновременно ударив в живот, от чего мужчина согнулся пополам.
В этот же момент старик ударил посохом об каменный пол и тело парня сначала покрылось тонким слоем воды, которая потом мгновенно превратилась в лёд. Секунда, и оцепеневший Дима снова отлетел к стене, ударился и рухнул на пол. Холод, который он ощущал до этого, показался тёплым морским бризом. Сейчас же... Казалось, если пошевелить рукой, то она рассыпется на ледяные осколки.
Выпрямившись, бог исподлобья глянул на неподвижно лежащего парня:
— Да...как ты посмел!
Вытянув руку в его сторону, мужчина шевельнул ладонью, и тело парня, подхваченное ветром, полетело в левую стену, ударилось, и одновременно со следующим движением руки ударилось в другую стену. Падая на пол, Диму снова подхватил ветер. В голове всё смешалось и поплыло. Снова боль теплом разлилась внутри, подарив мгновения забвения. Последнее, что он увидел, как старик положил ладонь на руку бога, остановив это избиение. Боль поглотила. Тепло. Тьма.
***
Всё тело изнывало от глухой боли. Сквозь шум в голове Дима услышал удивлённый голос:
— Хм...очнулся. Интересно.
Открыв глаза, парень увидел старика, стоявшего за решёткой противоположной камеры, который с неприкрытым интересом разглядывал его и продолжал говорить.
— Значит ты из низшего мира? Очень интересно... На моей памяти ещё не было случая, что бы низшие могли пережить перемещение. — задумавшись и погладив бороду, с улыбкой, и нескрываемым интересом посмотрел на парня. — Да и далеко не каждый из нас... — не закончив, старик помолчал. — Ну это не важно. Может расскажешь, что произошло в твоём мире?
Дима снова сел и облокотился на стену, рассматривая старика. Несколько минут оба молчали, пока старик не продолжил:
— Я так понимаю, что твои близкие теперь мертвы? — видя, как взгляд парня наполняется злостью, кивнул сам себе и погладил бороду. -Я понимаю тебя, но, теперь ничего не поделать. Поэтому у меня есть к тебе предложение. Ты расскажешь мне то, что произошло, а я отвечу на твои вопросы. Уверен, что у тебя их очень много. Идёт?
— Сколько я уже тут?
Старик улыбнулся и ответил:
— Уже семь дней. Увидев на тебе браслеты, — подняв руку и одёрнув рукава, он показал такие же на своих запястьях, — я подумал, что ещё какая-то семья отказалась подчиняться им, но, каково же было моё удивление, когда я тебя не узнал. А я знаю все властвующие семьи! — помолчав и видя полную отрешённость парня, сказал:
— Таранис. А тебя как зовут, мой юный сосед?
Что-то знакомое пронеслось в голове пленника. Помолчав, он всё-таки назвался:
— Дима, — вызвав очередную улыбку на лице старика, тут же спросившего:
— Дима, так ты расскажешь мне о том, что произошло?
Парень со злостью посмотрел на старика и ударил в пол кулаком. Послышался хруст выбиваемых костяшек. Мимолётное облегчение на лице и снова пустота наполнила его взгляд. Дима отвернулся от соседа и молча лёг на пол, думая о любимых.
***
Разбудил парня звук шагов и скрежет в камере старика, а так же запах чего-то мясного. Присев, он увидел, как старик ест. У его же камеры ничего не оказалось. И даже опрокинутая миска с лепёшкой исчезла.
Старик повернулся к парню, отломил кусок от своей, почти целой лепёшки, подошёл к решётке и аккуратно бросил. Посмотрев на еду, у Димы заурчало в животе, но он даже не шевельнулся.
— Зря. — сказал Таранис и снова сел за стол, продолжив есть.
Погрузившись в воспоминания, Дима не заметил, как к решётке подошли двое мужчин со стальными посохами и открыли дверь.
— Вставай! — приказал один из них.
Парень медленно поднялся и сделал шаг вперёд. Говоривший начал направлять на него посох, Дима сделал ещё один маленький шаг и ударил. Резко. Сильно. Похожий на монаха мужчина тут же упал, а его самого начала окутывать замерзающая вода. Шаг в сторону второго стражника. Лёд, покрывший руки, треснул. Дима ударил головой в переносицу монаха, схватил за голову и нагнул вниз, одновременно поднимая колено.
Посмотрев на пару лежащих без сознания тел, он поднял один из посохов и опустил его на голову говорившего. Надавил. Треснула кость. На мгновенье тот пришёл в сознание, раздался короткий крик. Второй умер даже не приходя в себя.
Злобный, почти сумасшедший взгляд скользнул по Таранису, по туннелю, в стенах которого слабо светились жёлтым светом небольшие камни. Оказалось, что его камера находилась рядом с выходом, который преграждала массивная деревянная дверь, обитая железом.
Дима ударил по двери посохом, но на той не осталось и следа. За ней послышался какой-то шорох. Открылось небольшое окошко и тут же закрылось. Парень без остановки начал долбить преграду, пока за ней не послышались шаги.
Приготовившись к бою, он сжал оружие. Дверь открылась и его тут же отбросило назад, прижав к полу. В коридор вбежали четверо, направив на его посохи. Дима с трудом, но смог оторвать руку от пола, как на грудь будто упала огромная наковальня, выбив воздух из его лёгких. Следом десятки невидимых ударов обрушились на всё его тело, ударяя по животу, рукам, ногам и разбивая в мясо его лицо.
Вместе с болью пришло спокойствие. Тьма.
***
Очнулся Дима в своей камере, попытался пошевелиться и обнаружил, что связан по рукам и ногам. Еле разлепив веки, покрытые засохшей кровью, он перевернулся на бок.
— Снова восстал! Да ещё после такого! — послышался голос старика. — И выглядишь нормально! Невероятная тяга к жизни! В вашем мире появились маги? Все так могут или нет? Расскажи, что же у вас произошло! — без остановки и с нескрываемым восхищением говорил он.
Дима хотел послать его, но язык в пересохшем рту не слушался. Старик, глядя на это, подошёл к столу, коснулся какого-то камня и через пол минуты послышался звук открываемой двери. Зашёл стражник с посохом, зло посмотрел на связанного парня и повернулся к старику, который протянул через решётку чашу и сказал:
— Принеси воды! И побыстрее!
Стражник молча взял посуду и ушёл. Вернувшись через минуту, протянул уже наполненную чашу.
— Не мне! Поставь в ту камеру! — показал он пальцем за спину стражнику.
Тот обернулся:
— Но...
— Никаких «но»! Выполняй!
Монах послушно подошёл к решётке, присел, незаметно для старика плюнул в чашу и просунул её под решёткой.
— Я слышал, что он сделал, — старик с ненавистью посмотрел на удаляющегося стража, — но ты же хочешь жить? А я вижу, что хочешь! Пей!
Дима хотел сказать, что хочет умереть, лишь бы не видеть больше кричащие от боли лица любимых, но не смог. Подполз к чашке и, еле сдерживая слёзы, припал губами к воде, которая тут же начала окрашиваться его собственной кровью.
Старик улыбнулся, и только было открыл рот, как дверь снова открылась, а перед камерой показался бог и его старый спутник. Иисус, увидев чашу, зло скосил взгляд на Тараниса, а потом обратился к старику, стоявшему рядом:
— Отец, только смерть положена ему! Почему мы медлим?! Оставить его в живых — это позор!
— Подожди, Бёр. Думай о будущем, а не о настоящем. — успокаивающе ответил старик. — Давай всё-таки проверим, а потом решим.
Бог вздохнул и кивнул отцу. Достав из небольшого мешочка прозрачный круглый шар, подошёл к решётке и катнул его в лицо парня. Как только шар коснулся его щеки, он тут же вспыхнул ярко-синим светом и взорвался, разлетевшись на блестящую пыль.
Бёр замер, сидя рядом с клеткой, а его отец достал из кармана камень, похожий на тот, что лежал на столе у Тараниса, поднёс его к губам:
— Принеси Большой Кристал-хранилище!
Через несколько минут в темницу вошёл молодой парнишка, перед которым в воздухе летел такой же шар, только этот был около метра в диаметре.
— Бёр, открой решётку. — попросил старик.
Бог послушно выполнил просьбу отца, сделал пас рукой и шар завис в воздухе над парнем, плавно опускаясь. Коснувшись парня, он засветился в самом центре. Этот огонёк, закручиваясь, становился всё больше и больше, пока не засиял полностью.
Глаза мальчишки выдавали его нескрываемое удивление от увиденного. Не получилось скрыть эмоции и у отца с сыном.
Дима сначала почувствовал лёгкий холодок в месте прикосновения с шаром, который становился всё сильнее. Потом накатила слабость. Его начало трясти. Казалось, что с теплом уходит не только сила, но и воздух. Дышать стало тяжело, в глазах потемнело. Когда шар отлетел, сил хватило лишь на то, чтобы пошевелить пальцем.
Сквозь накатывающую тьму он услышал.
— Ты понял, что это значит, сын мой?
— Да, отец. Это Сосуд!
— Сосуд, коих ещё не было. — спокойно подтвердил отец. Сосуд...
Мир померк, а грудь разрывало изнутри. Казалось, что кто-то накачивает внутренности водой, ещё немного и рёбра выгнутся наружу. Минута. Ещё одна и боль потихоньку начала угасать, наконец-то разрешив измученному разуму отключиться.
***
Дима очнулся. Всё тело затекло и не слушалось. Во рту снова пересохло. Открыв глаза, он увидел перед лицом чашу с водой и жадно начал пить.
— Три дня. — услышал он восхищённый голос Тараниса. — Всего три дня после полного опустошения. И ты снова жив, юноша!
Дима посмотрел на старика и лишь тихо прошептал, показывая взглядом на воду:
— Спасибо.
— Мне то за что? Это тебе от Бёра. — увидев удивление на лице парня, он улыбнулся. — Не удивляйся, ты теперь не умрёшь, теперь ты им пригодишься. Хотя... — старик погладил бороду. — Не позавидую я такой жизни...
Дима, вспоминая ощущения от соприкосновения с шаром, мысленно согласился со стариком. Отодвинув зубами чашку, увидел за ней кусок подсохшей лепёшки. Взгляд скользнул по старику, который, не улыбаясь, а даже как-то грустно, сказал:
— Да ешь ты уже. Умереть тебе всё равно не дадут. А корчить из себя героя в твоём положении... Ну, это выглядит не очень разумно.
