Пролог
Михаил поднялся по гремящей металлической лестнице, которую сварили, когда реконструировали здание над убежищем. Очень уж нужен был отдельный вход в изолированную от дежурки комнату для докладов, на недоступном для большинства хищников втором этаже, минуя процедуру дезинфекции. Долго дёргал обросшую ржавчиной металлическую дверь. Оказавшись внутри, дружинник устало опустился на пластиковое сиденье. Снял тяжёлый шлем, и сквозь визор противогаза посмотрел на стоящего за толстым стеклопакетом старшего мастера, дежурящего сегодня в кабинете, где фиксировались отчёты поисковиков. Небольшая лампа освещала короткую стрижку выбеленных русых волос над высоким лбом, карие глаза с прищуром, крупный нос. Аккуратно подстриженные варяжские усы с проседью отбрасывали тень на квадратный подбородок. В далёком детстве он был для Михаила просто добрым великаном под два метра ростом, который пускал любопытную ребятню в мастерскую и рассказывал, а иногда и показывал, как делаются доспехи. Потом стал наставником для осваивающих тяжёлую экипировку подростков.
Из воспоминаний выдернуло движение за стеклом. Широкая мозолистая ладонь поднялась в приветствии. Михаил тяжело махнул закованной в металл рукой в ответном жесте.
– Как сходили? – чуть хрипловатый голос раздался из закреплённого на стене динамика.
– И хорошо, и плохо, старшой. Плохо то, что вскрыли единственный из доступных складов, во многих местах всё ещё держится вода, не подберёшься. Повсюду болота, дома в махалле (1) затоплены. Кто-то там ползает, прыгает, смотреть не полезли, а в бинокль не разглядишь. Пару раз кто-то крупный высоко в небе пролетал, орёл, не орёл, фиг разберёшь. Шакалов видели, зверюги больше метра в холке, для острастки пару очередей дали, они к нам не сунулись. Некоторые дома выгорели, а какие-то заросли густо, и в зелени вообще непонятная чертовщина шевелится. Ну, а хорошо то, что на складе оказались продукты, с герметичными упаковками, по большей части крупы, консервы, есть кофе, сахар, мука. Выгребли всё годное в пищу, теперь в округе искать можно только мелочи. А для дальнего поиска нужен опорный пункт, где в случае чего отсидеться можно. Опасно там везде очень. И надо подбираться к дальним складам. Давать крюк через Чкалова – не имеет смысла, там не наш сектор поиска, своих сталкеров у них хватает. А нам надо в сторону Аэропорта продвигаться, по железке.
Рука Михаила легла на купол стального бацинета (2), который он около пятнадцати лет назад с ликованием получил от стоящего перед ним кузнеца. До сих пор иногда накатывает восторг при взгляде на матово поблёскивающую титановую поверхность боевого шлема с тёмными смотровыми отверстиями в забрале. Мастеру этим летом пятьдесят три стукнуло, а всё тяжёлым молотом в кузнице машет. Хотя, чаще всё-таки на механическом работает, который педалью и несколькими рычагами с противовесами в действие приводится. Знатный получился подарок от технарей, сделанный Северу на сорокалетие. Именинник тогда так обрадовался, что едва ли не шестнадцать часов грохотал в мастерской, обкатывая инструмент. Хорошо, супруга у него любящая и строгая, пресекла это безобразие, когда за полночь перевалило. Было забавно смотреть, как эта невысокая женщина, ростом ниже ста шестидесяти сантиметров, подталкивает идущего впереди неё и что-то виновато бормочущего великана.
– Самодельных фильтров хватает только на четыре часа, материал темнеет прямо на глазах от пыли, дальше дышать через них рискованно, поэтому надолго задерживаться не стали. Да и мошкары там вдоль железки развелось… тьма, с травы поднимается тучами, только успевай с фильтра смахивать, чтобы воздух проходил. Если влезет в шланг – точно конец. Чует, зараза, каждый выдох.
– Хм. Пятнадцать лет взаперти сидели. Неудивительно, что мир стал другим. А касаемо опорного пункта... Нужен с тамбуром, с воздухоочистителем. Где такой найдёшь? Есть варианты?
– Вариант есть, но потребует доработки, генератор туда понадобится, металл листовой, арматура. В общем, надо будет обсудить.
– Тогда, как помоетесь, созывай по комнатам отдыха всю старую гвардию и второй эшелон, чтобы в столовой собирались. Пора выходить в свет. И, Мишка, вы молодцы, что сходили и вернулись. И вдвойне молодцы, что без потерь. Первый шаг - он всегда трудный, но без него никак. Эта разведка нам была нужна, как воздух.
Михаил кивнул, нахлобучил шлем, подхватил прислоненные к стене полуторный меч и старенький автомат. На пороге постоял, вспоминая, всё ли сказал. Взгляд рассеяно пробежал по комнате, задерживаясь на секции пластиковых сидений, на массивной раме стекла, которое делило помещение на две части. По одну сторону многокамерного противоударного стеклопакета находилась маленькая лоджия переговорной, принадлежащая зараженному миру. По другую – кабинет дежурного, в котором Север сейчас склонился над столом, делая первые за минувшие пятнадцать лет пометки в журнале, где фиксировались выходы поисковиков. На этот раз о результатах их разведки. После случившейся Катастрофы лишний раз заходить в убежище было довольно долгим и муторным занятием, и дружинники докладывали о результатах походов через селекторную связь. Михаил счел важным сообщить информацию о грядущих проблемах сразу после возвращения из поиска. Сейчас же он возвращался к остальным бойцам, занятым перетаскиванием добычи из кузова грузовичка в камеру санитарной обработки. Часть их останутся снаружи, где предстояло ещё много работы.
За стенами бывших мастерских ташкентского клуба исторического фехтования и средневековой реконструкции продолжалось безумство, порождённое биологическим и химическим оружием двадцать лет назад. И в памяти снова всплывали события, начиная с первых дней после гибели города, когда Михаил Лесин был ещё нескладным худощавым мальчишкой. Сегодня он мог похвастать крепким тренированным телом, так, впрочем, и оставшимся жилистым, без грамма лишнего жира. Спасибо всё тому же старшему кузнецу, который гонял подростков, стараясь передать свой небогатый опыт владения мечом и топором подрастающей смене. Ещё раз взглянул на дежурного. Север застыл у стола, перебирая высокую стопку журналов с древними докладами, достал самый нижний и погрузился в чтение. Видимо, тоже вспоминает давно минувшие дни. Тихонько, словно мог помешать невольным шумом, Михаил вышел, плотно прикрыв за собой протяжно заскрипевшую стальную дверь.
(1) Махалля – название части города в некоторых странах с преимущественно мусульманским населением, застроенная частными и малоэтажными жилыми зданиями.
(2) Бацинет – вид купола боевого шлема 14 века, в виде полусферической каски с забралом-маской, а также с кольчужной или пластинчатой бармицей (защитой шеи, опускающейся на плечи).
Часть 1. Выживание
Глава 1. Бег наперегонки со смертью
(20 лет назад, первые дни после Катастрофы, 2013 год)
"И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»;
и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли —
умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными."
(Откровения Иоанна Богослова - 6.8)
Нам повезло, новое место для кузницы было просторным, на почти заброшенной заводской территории. Какое производство здесь было раньше – оставалось только гадать. Сейчас же в одном из стоящих квадратом цехов ютилась небольшая мастерская, занимающаяся кустарным изготовлением оконных решёток, а также оград и ворот. Да на цокольном этаже в пустующем административном здании, втиснутом между цехами, обосновалась фирма, монтирующая пластиковые и алюминиевые окна со стеклопакетами. Производственное предприятие, предоставляющее аренду, существовало лишь номинально. В его штате числились пожилой исполнительный директор, офисная работница и преклонных лет сторож, постоянно пьющий чай в фойе. Кабинет начальства занимал едва ли не половину первого этажа. Это с учетом крошечной приёмной, где сидела молоденькая девушка, совмещающая обязанности секретаря и бухгалтера.
В наше же безраздельное владение был отдан довольно обширный и очень глубокий подвал. Еще два лестничных марша вели дальше, под плиту фундамента толщиной больше метра. Мы спустились туда в первый же день, вооруженные мощным фонарем, и наткнулись на толстую решётку с почти амбарным навесным замком. За этим препятствием виднелись открытые двери, а дальше череда помещений, в первом из которых висели запыленные костюмы ОЗК (3) и сумки со свисающими гофрированными шлангами – явно противогазы. Мы поглазели, переглянулись, посмеялись, что будем иметь персональный бункер под ногами, и вернулись к насущным делам. С позволения директора прошлись по пустующим цехам, нашли пару небольших почти исправных двухфазных станков, которые могли пригодиться и при этом не разорить нас при оплате электроэнергии.
До дома от мастерской было рукой подать, около полутора остановок, пешим ходом в быстром темпе – пять минут. Собственно, этот фактор был ключевым при выборе места и сыграл немаловажную роль в последующих событиях. Мы устроились довольно уютно, и уже неделю активно ковали доспехи для клуба, когда в подвал спустился сторож Рустам-ака. Среднего роста, сухопарый, с обветренным смуглым лицом, тронутом морщинами, он выглядел как типичный крестьянин. Поглаживая щётку густых усов с проседью, прошёлся вдоль стеллажей с заготовками и уже сделанными латами. Повертел в широких ладонях стальную рукавицу, примерил на руку, одобрительно поцокал языком, положил, пошёл к выходу и уже у самого порога вдруг сказал:
– Новости слушал, плохо везде. Америка ругается со всеми, Европа тоже, в России газеты войну обещают. Что-то неспокойно мне. Сказал жене, чтобы ехала с детьми к родственникам в Навои, сегодня утром отправил. В этом, в интернате вашем, что пишут?
Весельчак Рамиль, высокий и немного нескладный худощавый парень из ролевиков, пришедший набираться опыта, хрюкнул в кулак:
– В интернете что ли? Да вот, говорят, напряженность между странами растет, теракты участились, все оружием трясут, северный пушной зверёк мелькает на горизонте.
– Какой зверёк? – Рустам-ака удивленно уставился на Рамиля.
– Ну, писец, конечно же, причем полный, упитанный такой. – Простоватое лицо ролевика было серьёзным, но тонкие губы подрагивали, сдерживая улыбку.
– Ай, нехорошо шутить над пожилым человеком.
Сторож укоризненно покачал головой и пошел наверх. Но через полчаса вдруг снова появился в дверях, бледный, сжимающий в трясущейся руке радиоприёмник. Его голос был непривычно хриплым:
– Война, Америка запустила ракеты, Китай тоже, в России взрывы, в Европе взрывы. Объявили тревогу, сказали, будет эвакуация. Велели укрываться в метро.
И тут пол под ногами дрогнул, а в наступившей тишине отчетливо прозвучал гром на грани слышимости. Мы всей толпой ринулись к выходу, чуть не сбив сторожа, который успел прижаться к стене в коридоре. Первым добежав до ступеней крыльца за наружными дверями фойе, я увидел вздымавшиеся вдалеке на севере клубы дыма и протянувшуюся на много километров вдоль окраин города странную мутную полосу, на фоне которой отчетливо выделялись здания промзоны. В памяти мелькнули плакаты о химическом и биологическом оружии. Прыгая через две ступеньки и рискуя свернуть шею на тёмных пролетах, я метнулся обратно в мастерские, ухватил самую большую кувалду, и рванул к решётке на минус втором подвальном этаже. Замок не выдержал первого же удара, механизм оказался изрядно поржавевшим. Схватив в охапку несколько ОЗК с противогазами, я поспешил наверх. Следом за мной маршрут повторили ещё несколько мастеров. Наверху я приостановился, сбросил на пол часть костюмов:
– Я домой. Кто живет рядом, мухой к своим, и тащите всех родных сюда. Можете и соседей прихватить, внизу бомбоубежище, места должно хватить. Костюмчики наденьте только, прежде чем уходить. Бережённого Бог бережёт.
Оказавшись на улице, я посмотрел на застилающую горизонт хмарь. Она не сдвинулась с места или продвинулась очень немного, поскольку был полный штиль. Но в той стороне был дом родителей, и, закинув на багажник велосипеда, который доставлял меня в мастерскую, пару ОЗК, я спешно нажал кнопку быстрого вызова на телефоне, потом прижал его плечом к уху и начал отстёгивать замок на тросике. Трубку взял отец:
– Север, привет! Мама места не находит, ты где, ты в порядке? У нас тут взрывы, дальше, за городом. Мы вещи собираем, сосед обещал довезти до метро Чкалова.
– Я в порядке па, поспешите, похоже, к вам идет облако с очень нехорошей начинкой.
Утвердившись в седле, я ещё при первых словах разговора одной рукой начал выруливать с площадки между цехами на улицу, а другой придерживал телефон. Двигаться быстро вдоль дороги не получилось. Проезжую часть запрудили автомобили, спешащие к центру города, но только мешающие друг другу. Протяжные, неумолкающие сигналы оглушали, я уже не слышал, что говорит мне отец, уловил только слово «Выходим». И связь оборвалась. Но главное я успел сказать, да и не до разговоров уже было. Скорость велосипеда падала, перед передним колесом то и дело возникали бегущие по тротуару люди из ближайших фабрик и частных домов, тянущихся вдоль этой части дороги.
Крики, взметнувшийся над толпой истошный визг, неумолкающий плач детей, выносимых из окрестных домов перепуганными матерями. Кто-то падал, и окружающие даже не оборачивались, чтобы подать руку, просто обтекали растянувшегося на асфальте, а то и наступали на него. Благо, человеческий поток был не настолько плотным, чтобы упавшие оказались затоптаны. Справа промелькнули заправка, забор клиники, стоматология, слева через дорогу тянулись частные дома, чередующиеся воротами, ведущими в маленькие дворики. И отовсюду выбегали перепуганные, что-то орущие люди. В конце концов, я тоже побежал, удерживая велик за руль, иначе меня просто свалили бы, толкнув случайно или намеренно.
Впереди показался перекрёсток, от дома меня отделяла только узкая дорога, ведущая в спальный район. Пробежал последние десятки метров, свернул во двор, где почти весь проход загородил Матиз, в который соседи из второго подъезда грузили вещи, котов и свою охающую бабушку. Мне они сказали, что поедут на Чкалова через махаллю и я одобрительно кивнул – другого варианта, кроме как через частные дома, просто не было. Лестница на второй этаж буквально промелькнула под ногами. Ворвавшись в квартиру, я застал жену на чемодане, она упорно запихивала вырывающуюся кошку в пластиковую корзину. Уронив к ногам защитный костюм, я начал спешно влезать в другой.
– Быстрее облачайся, родная, там, похоже, не просто бомбы, а с какой-то гадостью. Животных в переноски, и цепляй на велосипед, как вьюки, а я за продуктами.
Поворот коридора и я на кухне. Смахнув в клетчатую сумку всё, что нашёл съестного, я кинул туда же свечи, спички и баклажки, в которых держали холодную кипяченую воду для питья. С сожалением глянув на полный чайник для кипячения, я не рискнул переливать из него очень ценную в нашей ситуации воду – времени было в обрез. Вспомнив про ножи, я добавил их в поклажу, потом туда же полетели и вилки с ложками, во мне проснулся хомяк, воспитанный кузнецом. Всё металлическое может пригодиться. В коридоре Алеся справилась с ОЗК, и тихо плакала, привязывая переноски с орущими кошками на багажник велосипеда.
