-Короче, тут в Шереметьево перед нами какие-то "люди в чёрном" нарисовались. По документам вроде как фэбсы. Ты это... образумь молодцов. Скажи им, что не на тех наехали.
-Сделаю, что смогу, Авося. Главное в драку с ними не лезьте.
-Лады, Степаныч. Всего хорошего.
После этого мы спокойно отдали ФСБ-шникам свои паспорта. Те долго изучали их, сверяли с данными из планшета и в итоге оставили документы себе.
-Пройдёмте с нами.
Меня всегда дико бесила эта казённая ментовская фраза. Но, пришлось согласиться. Спецназовцы начали слишком нервно сжимать свои автоматы. Пацаны мои тоже были не в восторге от предстоящей прогулки. Вернулись, блин, на Родину. Латыш, правда, и здесь успел отличиться. Он бухал всё время, пока мы летели из Ниццы, и потому сейчас находился в своём привычном неадекватном состоянии.
-Мужики, вы должны нас, это... понять и простить. Мы не шпионы американские. Мы обычные бандиты. Соль земли русской.
ФСБ-шник никак не отреагировал на эту реплику. Тогда Латыш продолжил:
-Хотя, нет... Каюсь... Шпионы мы. Во время отпуска нас завербовало ЦРУ и американский Госдеп. В Москву мы прилетели, чтобы внедриться в ваше новое правительство, распилить бюджет, развалить армию и лично обосцать все подъезды. Примите это, как чистосердечное признание...
Народ вокруг уже начал обращать на нас внимание. Послышались разговоры и тихий сдавленный смех. Тогда ФСБ-шник обернулся к Латышу и смерил его холодным презрительным взглядом.
-Помолчи, клоун. В камере шутить будешь.
После этого нас аккуратно вывели наружу. Забрали телефоны, бумажники и прочую карманную дребедень. "Вежливо" попросили пройти в автозак. Внутри машины уже ожидало человек пятнадцать. С виду все обычные фраера-работяги. Ни одного криминального элемента. Мне даже интересно стало, чего подозрительного в них нашло наше доблестное ФСБ. Вот этот длинноволосый двадцатилетний пацан с внешностью задрота-программиста никак не похож на коварного американского шпиона. Как и тот толстяк с маленькими испуганными глазками или седовласый дедок в старомодном костюме.
Латыш уселся посреди этой компании и обвёл всех весёлым, придурковатым взглядом.
-Ну, здравствуйте, товарищи предатели Родины.
Народ внутри ещё больше разволновался. Задрот-програмист закрыл лицо дрожащими ладонями, толстяк в страхе забился в угол, а седовласый дедок лишь горько усмехнулся. Проехали мы, наверно, минут пятнадцать, после чего машина резко остановилась посреди трассы. Кто-то распахнул заднюю дверь и подозвал одного из конвоиров. Они ещё шептались пару секунд, после чего конвоир вернулся и открыл ключом дверь нашей камеры.
-Авоськин Антон, Латышенко Василий, Колесников Николай, Бирюкин Владимир и Зинюк Егор, на выход.
Мы с пацанами поднялись. Латыш изобразил на лице печальную мину и демонстративно сложил руки за спиной.
-Мужики, похоже, нас на расстрел ведут. Прощайте, друзья. Похороните меня в моём любимом Рио-де-Женейро.
А потом, вдобавок, пьяным голосом запел революционную "Марсельезу" на ужасном ломанном французском. Это слегка развеселило народ в автозаке. Ну, вылитый клоун... мать его.
Снаружи нас ждёт всё тот же капитан ФСБ, который задержал нашу компанию в аэропорту. Смотрит холодно и презрительно. Медленно возвращает документы, бумажники и мобильные телефоны.
-Благодарите своего прокурора за освобождение. Крыша у вас, смотрю, знатная. Только не радуйтесь раньше времени. Придёт ещё ваш черёд.
А я стою вразвалочку и нагло усмехаюсь ему в лицо.
-Может и придёт. Только ты ждать зае...ёшся.
ФСБ-шник ничего не ответил. Молча развернулся, сел в машину и укатил восвояси. Хорошо иметь друзей вроде прокурора Москвы. Везде отмажет. Какое мне дело до путчей, переворотов и новых президентов. Такие как я не пропадут при любой власти.
Когда автозак и машина фэбсов скрылись вдали, я достал мобильник и набрал номер шефа службы безопасности.
-Ну, привет, Стас. Живо садись в Хаммер и дуй на Ленинградское шоссе. Найдёшь нас в районе Химок. Нас тут мусора немного подбросили. Дальше пешком идём.
И вот мы с пацанами идём по трассе в сторону Москвы. Растянулись почти на всю полосу. У Латыша в кармане оказалась фляжка с французским коньяком. Пьём по очереди, смеёмся и болтаем о том о сём. Встречные машины почтительно объезжают нас стороной. Золотой, правда, всю дорогу ноет, что в Шереметьево остались наши чемоданы с вещами. Я вежливо прошу его заткнуться.
-Забудь ты, Колян, про своё барахло. Возвращаться - плохая примета. Да и нет там ничего ценного. Пара трусов и зубная щётка.
После этого я хлебнул коньяка из фляжки, закурил и задумчиво посмотрел вдаль.
-Слышь, пацаны, я тут одно дело придумал... А может мне самому в президенты податься? Наш новый "царь" рано или поздно сдуется. Не выдержат его нервы такого бардака. А я человек ко всему привыкший. Живу по понятиям. Слов на ветер не бросаю. Народ меня знает и уважает. Бабы по всей Руси-матушке за меня поголовно проголосуют. Они ведь любят плохих парней. У бандитов есть особый шарм и стиль, от которого у них реально крышу сносит. Всем уже реально надоели эти пустышки-депутаты и губернаторы. Говорят много и ни хрена не делают. Вокруг реальный беспредел, а у нас бандитов хоть какие-то законы есть.
-Дело говоришь, Авося,- Латыш сделал глотом коньяка и передал фляжку Бире,- Ты, когда наверх выбьешься, главное, нас не забывай. Подыщи всем работёнку непыльную. Золотого сделай министром финансов. Считать бабки - любимое его занятие. Для меня, по старой дружбе, тоже какое-нибудь министерство придумай. Например, полицию нравов. Я с детства мечтал там работать. Буду лично бороться с азартными играми, наркотой и проституцией.
Вот мы идём и смеёмся, и один только Тихий плетётся в стороне и как-то подозрительно на нас смотрит. На лице печать глубоких раздумий. Я даже волноваться начал. Ему вообще вредно много думать. Не предназначена для мыслей его буйная головушка. Наконец, он не выдержал и заговорил о том, что терзало его всё время. Задал вопрос, который чуть не довёл нас всех до сердечного приступа:
-Мужики, а это правда, что мы теперь шпионы американские? Я слышал ваши разговоры с фэбсами. Как это получилось? Я даже не помню, когда нас завербовали в Монте-Карло. Видно совсем бухой был.
Мы так все и упали со смеха. Издали наша компания была похожа на сборище сумасшедших. Водители проезжающих машин как-то странно косились на нас и с опаской объезжали по встречной полосе. Громче всех ржал Латыш. Под конец он даже зашёлся каким-то диким чахоточным кашлем.
-Всё правильно, Тихий. Продались мы с потрохами. В Москву прилетели, чтоб очередной переворот устроить. Уже и министерские портфели делим. Ты сам, чем будешь заправлять: наукой или культурой?
Тихий очень серьёзно посмотрел на нас и задумчиво почесал затылок.
-Наука не пойдёт. Не силён я в этом. А вот культура мне всегда нравилась.
И вновь наша компания взорвалась диким хохотом. Смеялся даже Золотой. Я на секунду попытался представить Тихого в роли министра культуры. Вот он сидит в кабинете весь такой гламурный и утончённый. Толкает умные речи о поэзии, живописи и современных тенденциях в творческих кругах. Бред какой-то. Такое только под кайфом может привидится.
Через пару минут вдали показались два моих Хаммера с полицейскими мигалками на крышах. Первый пустой. Один лишь Стас Череня за рулём. Второй битком набит охраной. Мы всей компанией уселись в свободную машину. Латыш первым делом полез в мини-бар и достал оттуда литровую бутылку водки. И всё никак не может угомониться. Ржёт, как жеребец недорезанный. Он залпом выпил из горла грамм двести водки, после чего наклонился вперёд и похлопал по плечу шефа моей охраны.
-Прикинь, Стас, оказывается Тихий у нас теперь новый министр культуры. Это пи...дец какой-то... Пропала Россия... Теперь наше кино, театры и прочая лабуда точно окажутся в полной жопе.
Стас ещё как-то странно посмотрел на всех нас. Наверное, думает, что за придурки здесь собрались. Им, похоже, плевать, что в стране переворот, и всю власть захватили военные. Их самих только что фэбсы повязали, а они пьют и веселятся, словно ничего не произошло. Похоже, их ничем не удивишь и не испугаешь. Странный это всё-таки народ - русские бандиты.
При въезде в Москву наше веселье слегка поубавилось. Город оставлял после себя какое-то странное гнетущее чувство. После переворота здесь многое изменилось. На улицах почти нет народа, зато повсюду военные патрули. Кое-где даже танки и БТРы. Закрыты все магазинчики и кафешки. Опустели мини рынки. С тротуаров исчезли бабульки, продававшие семечки, шоколадки и сигареты.
Ближе к центру начали попадаться вырванные из земли деревья вместе с искорёженными скамейками и фонарными столбами. Во многих домах выбиты стёкла и сорваны с петель двери. Кое-где даже виднелись остатки баррикад из мусорных баков, сгоревших машин и домашней мебели. Не ожидал я такого поворота событий. Выходит, пока мы всей компанией нежились в Монте-Карло, в Москве шли настоящие уличные бои.
Вдоволь насмотревшись на местный беспредел, я отвернулся от окошка и окликнул шефа своей охраны.
-Стас, хоть ты мне скажи, что здесь вообще происходит.
-Никто ничего не знает, Антон Антонович. Позавчера в центре весь день стреляли. Говорят, бывший "царь" вывел на улицы своих сторонников. Но только не протянули они долго против армии. Больше мне ничего не известно. Новая власть молчит. По телику уже второй день Лебединое озеро крутят.
-Ясно. А кто вообще этот новый "царь"? Что из себя представляет?
-Про генерала Кулака я ещё во время Чеченской войны наслышался. Мужик он жёсткий и серьёзный. Слов на ветер не бросает. Говорят, он решил всерьёз бороться с преступностью и коррупцией.
Услышав такое, я лишь усмехнулся.
-Все вначале так говорят, да только силёнок у них надолго не хватает. Бесполезно это и вредно для страны. На ворах и взяточниках уже сотни лет вся наша экономика держится. Убери нас, и пропадёт Россия.
А ведь я уже тогда должен был заметить, что со страной что-то не так. В воздухе витал ветер серьёзных перемен. Сразу они были почти незаметны, но со временем очень быстро набирали обороты. Наш новый "царь" оказался - мужик не промах. Не чета прежней трусливой и вороватой размазне. Этот не сдулся раньше времени. Видимо, он решил и впрямь всерьёз заняться бандитами и коррупционерами. И полетели с плеч ментовские генеральские погоны. Следом сотни высокопоставленных чинуш пересели из своих уютных кабинетов прямиком на тюремные нары. А напоследок по всей стране начались облавы на крупных криминальных авторитетов. Раньше такого никогда не было. До этого все известные бандиты были практически неуязвимы перед законом. Если кого и закрывали, то только полных отморозков, либо тех, кто не имел нужных связей. Но и они обычно отправлялись в специальные тюремные корпуса класса люкс, с одиночными камерами, домашней обстановкой, теликом, холодильником и Интернетом. Вертухаи по их прихоти чуть ли не кофе по утрам в постель разносили. А теперь всё изменилось. Воров в законе судили так же строго, как и крестьян, воровавших картошку в родном совхозе.
Прямо на глазах погибала наша русская бандитская вольница. Мне бы уже тогда заметить неладное, но я был слишком занят своим новым бизнесом. Думал, меня это не коснётся. Думал, что у меня всё на мази. Я ведь теперь известный солидный бизнесмен и вхожу в сотню богатейших людей России. У меня полностью легальный строительный бизнес. Да, я по-прежнему отмываю чужие деньги в Росгарантии, но ведь это деньги уважаемых и правильных людей. Если что случится, они всегда замолвят за меня словечко.
А тем временем тревожные сигналы всё продолжали поступать. В октябре, спустя два месяца после переворота, в стране прошли внеочередные президентские выборы. Как и ожидалось, победу уже в первом туре и с огромным перевесом одержал небезызвестный Пётр Алексеевич Кулак... будь он неладен. В связи с этим, по всей стране, начиная с Москвы и заканчивая городом Мухосранском в Мухосранской области, поднялась небывалая патриотическая волна. В поддержку нового президента устраивали митинги, шествия и рок концерты. Его изображение носили на плакатах и майках. Его фразами пестрел Интернет. По всей стране люди говорили о нём, как о защитнике простого народа и спасителе России. Я сам не раз видел в Интернете картинки, где наш бравый генерал Кулак в облике античного Геркулеса душит гидру преступности, либо очищает Авгиевы конюшни (то бишь Россию) от многовекового налёта взяточничества и казнокрадства. Вот как всё обернулось, блин. Совсем оборзел народец. Неужто им при бандитах плохо жилось?
А тут я ещё повстречал в ресторане своего старого друга - главного московского прокурора Сидоренко. Сидит бедняжка сам за столиком, пьяный и грустный. Бухает сам с собой. Китель расстёгнут, фуражка набок, лицо всё перепачкано соусом. Увидев меня, он издали махнул рукой и печально усмехнулся.
-Авося, друг ты мой любезный. Присядь, выпей.
Я присел и выпил. Затем внимательно посмотрел на прокурора. Сегодня он явно не в духе.
-Чего такой кислый, Степаныч?
-Да, времена нынче суровые,- Степаныч налил себе ещё рюмку водки и с горестным видом осушил её до дна,- Давит нас нынешняя власть. Давит, давит, давит... и никак не успокоится! Сколько уже моих друзей посадили за последний месяц. Петя Кулак совсем озверел. Прикинь, они уже и под меня копают. А меня за что? Я честный мент, отдавший службе лучшие годы! Ни одной копейки чужой не взял...
Мне даже смешно стало.
-Так уж, не взял?
-Ну, взял! И, что с того?- Степаныч даже покраснел от злобы,- Если брал, то по старой дружбе, у хороших людей, вроде тебя. А кто теперь не берёт? Мне тоже семью кормить надо. И вот, прикинь, заявляются в мой кабинет два фэбса. Дела старые вспоминают. В лицо какими-то всякими бумажками суют. Особенно интересовались, тем случаем, когда год назад я по твоей наводке всё окружение Оловянного на нары отправил. Говорят, что я за бабки невиновных людей по липовым делам кошмарил. А кто там невиновный? Оловянного всегда одни отморозки окружали. Знаешь, Авося, они ещё и до тебя доберутся.
-Для меня у них руки коротковаты.
-Не зарекайся, Авося. Фэбсы теперь совсем оборзели. Ты слышал, что недавно Хазара закрыли, а потом ещё и Колю Крайслера? Упрятали в камеру к каким-то отморозкам. Страшные времена наступают, Авося,- Степаныч так разнервничался, что весь покраснел и начал задыхаться,- Я бы на твоём месте уже давно из страны свалил. С твоими бабками можно купить с потрохами какой-нибудь маленький сраный Люксембург и назначить там себя пожизненным президентом.
-Так ты, Степаныч, вроде, тоже не бедный. Чего не уезжаешь?
-Ах, Авося, были у меня кое-какие сбережения, да сплыли,- Степаныч ещё больше покраснел и сжал кулаки от бессильной злобы,- Всё бы хорошо, но наградил меня Бог сынком дебилом. В школе был дундук. Из институты выперли. К тридцати годам ни одного дня нигде не работал. Отожрал харю - сто сорок килограммов. А недавно вдруг заявляет, что хочет бизнесом заняться. Я сразу обрадовался. Думаю, может, ума набрался. Лично отжал для него десяток солидных ресторанов у всяких лохов коммерсантов.
-Сделаю, что смогу, Авося. Главное в драку с ними не лезьте.
-Лады, Степаныч. Всего хорошего.
После этого мы спокойно отдали ФСБ-шникам свои паспорта. Те долго изучали их, сверяли с данными из планшета и в итоге оставили документы себе.
-Пройдёмте с нами.
Меня всегда дико бесила эта казённая ментовская фраза. Но, пришлось согласиться. Спецназовцы начали слишком нервно сжимать свои автоматы. Пацаны мои тоже были не в восторге от предстоящей прогулки. Вернулись, блин, на Родину. Латыш, правда, и здесь успел отличиться. Он бухал всё время, пока мы летели из Ниццы, и потому сейчас находился в своём привычном неадекватном состоянии.
-Мужики, вы должны нас, это... понять и простить. Мы не шпионы американские. Мы обычные бандиты. Соль земли русской.
ФСБ-шник никак не отреагировал на эту реплику. Тогда Латыш продолжил:
-Хотя, нет... Каюсь... Шпионы мы. Во время отпуска нас завербовало ЦРУ и американский Госдеп. В Москву мы прилетели, чтобы внедриться в ваше новое правительство, распилить бюджет, развалить армию и лично обосцать все подъезды. Примите это, как чистосердечное признание...
Народ вокруг уже начал обращать на нас внимание. Послышались разговоры и тихий сдавленный смех. Тогда ФСБ-шник обернулся к Латышу и смерил его холодным презрительным взглядом.
-Помолчи, клоун. В камере шутить будешь.
После этого нас аккуратно вывели наружу. Забрали телефоны, бумажники и прочую карманную дребедень. "Вежливо" попросили пройти в автозак. Внутри машины уже ожидало человек пятнадцать. С виду все обычные фраера-работяги. Ни одного криминального элемента. Мне даже интересно стало, чего подозрительного в них нашло наше доблестное ФСБ. Вот этот длинноволосый двадцатилетний пацан с внешностью задрота-программиста никак не похож на коварного американского шпиона. Как и тот толстяк с маленькими испуганными глазками или седовласый дедок в старомодном костюме.
Латыш уселся посреди этой компании и обвёл всех весёлым, придурковатым взглядом.
-Ну, здравствуйте, товарищи предатели Родины.
Народ внутри ещё больше разволновался. Задрот-програмист закрыл лицо дрожащими ладонями, толстяк в страхе забился в угол, а седовласый дедок лишь горько усмехнулся. Проехали мы, наверно, минут пятнадцать, после чего машина резко остановилась посреди трассы. Кто-то распахнул заднюю дверь и подозвал одного из конвоиров. Они ещё шептались пару секунд, после чего конвоир вернулся и открыл ключом дверь нашей камеры.
-Авоськин Антон, Латышенко Василий, Колесников Николай, Бирюкин Владимир и Зинюк Егор, на выход.
Мы с пацанами поднялись. Латыш изобразил на лице печальную мину и демонстративно сложил руки за спиной.
-Мужики, похоже, нас на расстрел ведут. Прощайте, друзья. Похороните меня в моём любимом Рио-де-Женейро.
А потом, вдобавок, пьяным голосом запел революционную "Марсельезу" на ужасном ломанном французском. Это слегка развеселило народ в автозаке. Ну, вылитый клоун... мать его.
Снаружи нас ждёт всё тот же капитан ФСБ, который задержал нашу компанию в аэропорту. Смотрит холодно и презрительно. Медленно возвращает документы, бумажники и мобильные телефоны.
-Благодарите своего прокурора за освобождение. Крыша у вас, смотрю, знатная. Только не радуйтесь раньше времени. Придёт ещё ваш черёд.
А я стою вразвалочку и нагло усмехаюсь ему в лицо.
-Может и придёт. Только ты ждать зае...ёшся.
ФСБ-шник ничего не ответил. Молча развернулся, сел в машину и укатил восвояси. Хорошо иметь друзей вроде прокурора Москвы. Везде отмажет. Какое мне дело до путчей, переворотов и новых президентов. Такие как я не пропадут при любой власти.
Когда автозак и машина фэбсов скрылись вдали, я достал мобильник и набрал номер шефа службы безопасности.
-Ну, привет, Стас. Живо садись в Хаммер и дуй на Ленинградское шоссе. Найдёшь нас в районе Химок. Нас тут мусора немного подбросили. Дальше пешком идём.
И вот мы с пацанами идём по трассе в сторону Москвы. Растянулись почти на всю полосу. У Латыша в кармане оказалась фляжка с французским коньяком. Пьём по очереди, смеёмся и болтаем о том о сём. Встречные машины почтительно объезжают нас стороной. Золотой, правда, всю дорогу ноет, что в Шереметьево остались наши чемоданы с вещами. Я вежливо прошу его заткнуться.
-Забудь ты, Колян, про своё барахло. Возвращаться - плохая примета. Да и нет там ничего ценного. Пара трусов и зубная щётка.
После этого я хлебнул коньяка из фляжки, закурил и задумчиво посмотрел вдаль.
-Слышь, пацаны, я тут одно дело придумал... А может мне самому в президенты податься? Наш новый "царь" рано или поздно сдуется. Не выдержат его нервы такого бардака. А я человек ко всему привыкший. Живу по понятиям. Слов на ветер не бросаю. Народ меня знает и уважает. Бабы по всей Руси-матушке за меня поголовно проголосуют. Они ведь любят плохих парней. У бандитов есть особый шарм и стиль, от которого у них реально крышу сносит. Всем уже реально надоели эти пустышки-депутаты и губернаторы. Говорят много и ни хрена не делают. Вокруг реальный беспредел, а у нас бандитов хоть какие-то законы есть.
-Дело говоришь, Авося,- Латыш сделал глотом коньяка и передал фляжку Бире,- Ты, когда наверх выбьешься, главное, нас не забывай. Подыщи всем работёнку непыльную. Золотого сделай министром финансов. Считать бабки - любимое его занятие. Для меня, по старой дружбе, тоже какое-нибудь министерство придумай. Например, полицию нравов. Я с детства мечтал там работать. Буду лично бороться с азартными играми, наркотой и проституцией.
Вот мы идём и смеёмся, и один только Тихий плетётся в стороне и как-то подозрительно на нас смотрит. На лице печать глубоких раздумий. Я даже волноваться начал. Ему вообще вредно много думать. Не предназначена для мыслей его буйная головушка. Наконец, он не выдержал и заговорил о том, что терзало его всё время. Задал вопрос, который чуть не довёл нас всех до сердечного приступа:
-Мужики, а это правда, что мы теперь шпионы американские? Я слышал ваши разговоры с фэбсами. Как это получилось? Я даже не помню, когда нас завербовали в Монте-Карло. Видно совсем бухой был.
Мы так все и упали со смеха. Издали наша компания была похожа на сборище сумасшедших. Водители проезжающих машин как-то странно косились на нас и с опаской объезжали по встречной полосе. Громче всех ржал Латыш. Под конец он даже зашёлся каким-то диким чахоточным кашлем.
-Всё правильно, Тихий. Продались мы с потрохами. В Москву прилетели, чтоб очередной переворот устроить. Уже и министерские портфели делим. Ты сам, чем будешь заправлять: наукой или культурой?
Тихий очень серьёзно посмотрел на нас и задумчиво почесал затылок.
-Наука не пойдёт. Не силён я в этом. А вот культура мне всегда нравилась.
И вновь наша компания взорвалась диким хохотом. Смеялся даже Золотой. Я на секунду попытался представить Тихого в роли министра культуры. Вот он сидит в кабинете весь такой гламурный и утончённый. Толкает умные речи о поэзии, живописи и современных тенденциях в творческих кругах. Бред какой-то. Такое только под кайфом может привидится.
Через пару минут вдали показались два моих Хаммера с полицейскими мигалками на крышах. Первый пустой. Один лишь Стас Череня за рулём. Второй битком набит охраной. Мы всей компанией уселись в свободную машину. Латыш первым делом полез в мини-бар и достал оттуда литровую бутылку водки. И всё никак не может угомониться. Ржёт, как жеребец недорезанный. Он залпом выпил из горла грамм двести водки, после чего наклонился вперёд и похлопал по плечу шефа моей охраны.
-Прикинь, Стас, оказывается Тихий у нас теперь новый министр культуры. Это пи...дец какой-то... Пропала Россия... Теперь наше кино, театры и прочая лабуда точно окажутся в полной жопе.
Стас ещё как-то странно посмотрел на всех нас. Наверное, думает, что за придурки здесь собрались. Им, похоже, плевать, что в стране переворот, и всю власть захватили военные. Их самих только что фэбсы повязали, а они пьют и веселятся, словно ничего не произошло. Похоже, их ничем не удивишь и не испугаешь. Странный это всё-таки народ - русские бандиты.
При въезде в Москву наше веселье слегка поубавилось. Город оставлял после себя какое-то странное гнетущее чувство. После переворота здесь многое изменилось. На улицах почти нет народа, зато повсюду военные патрули. Кое-где даже танки и БТРы. Закрыты все магазинчики и кафешки. Опустели мини рынки. С тротуаров исчезли бабульки, продававшие семечки, шоколадки и сигареты.
Ближе к центру начали попадаться вырванные из земли деревья вместе с искорёженными скамейками и фонарными столбами. Во многих домах выбиты стёкла и сорваны с петель двери. Кое-где даже виднелись остатки баррикад из мусорных баков, сгоревших машин и домашней мебели. Не ожидал я такого поворота событий. Выходит, пока мы всей компанией нежились в Монте-Карло, в Москве шли настоящие уличные бои.
Вдоволь насмотревшись на местный беспредел, я отвернулся от окошка и окликнул шефа своей охраны.
-Стас, хоть ты мне скажи, что здесь вообще происходит.
-Никто ничего не знает, Антон Антонович. Позавчера в центре весь день стреляли. Говорят, бывший "царь" вывел на улицы своих сторонников. Но только не протянули они долго против армии. Больше мне ничего не известно. Новая власть молчит. По телику уже второй день Лебединое озеро крутят.
-Ясно. А кто вообще этот новый "царь"? Что из себя представляет?
-Про генерала Кулака я ещё во время Чеченской войны наслышался. Мужик он жёсткий и серьёзный. Слов на ветер не бросает. Говорят, он решил всерьёз бороться с преступностью и коррупцией.
Услышав такое, я лишь усмехнулся.
-Все вначале так говорят, да только силёнок у них надолго не хватает. Бесполезно это и вредно для страны. На ворах и взяточниках уже сотни лет вся наша экономика держится. Убери нас, и пропадёт Россия.
А ведь я уже тогда должен был заметить, что со страной что-то не так. В воздухе витал ветер серьёзных перемен. Сразу они были почти незаметны, но со временем очень быстро набирали обороты. Наш новый "царь" оказался - мужик не промах. Не чета прежней трусливой и вороватой размазне. Этот не сдулся раньше времени. Видимо, он решил и впрямь всерьёз заняться бандитами и коррупционерами. И полетели с плеч ментовские генеральские погоны. Следом сотни высокопоставленных чинуш пересели из своих уютных кабинетов прямиком на тюремные нары. А напоследок по всей стране начались облавы на крупных криминальных авторитетов. Раньше такого никогда не было. До этого все известные бандиты были практически неуязвимы перед законом. Если кого и закрывали, то только полных отморозков, либо тех, кто не имел нужных связей. Но и они обычно отправлялись в специальные тюремные корпуса класса люкс, с одиночными камерами, домашней обстановкой, теликом, холодильником и Интернетом. Вертухаи по их прихоти чуть ли не кофе по утрам в постель разносили. А теперь всё изменилось. Воров в законе судили так же строго, как и крестьян, воровавших картошку в родном совхозе.
Прямо на глазах погибала наша русская бандитская вольница. Мне бы уже тогда заметить неладное, но я был слишком занят своим новым бизнесом. Думал, меня это не коснётся. Думал, что у меня всё на мази. Я ведь теперь известный солидный бизнесмен и вхожу в сотню богатейших людей России. У меня полностью легальный строительный бизнес. Да, я по-прежнему отмываю чужие деньги в Росгарантии, но ведь это деньги уважаемых и правильных людей. Если что случится, они всегда замолвят за меня словечко.
А тем временем тревожные сигналы всё продолжали поступать. В октябре, спустя два месяца после переворота, в стране прошли внеочередные президентские выборы. Как и ожидалось, победу уже в первом туре и с огромным перевесом одержал небезызвестный Пётр Алексеевич Кулак... будь он неладен. В связи с этим, по всей стране, начиная с Москвы и заканчивая городом Мухосранском в Мухосранской области, поднялась небывалая патриотическая волна. В поддержку нового президента устраивали митинги, шествия и рок концерты. Его изображение носили на плакатах и майках. Его фразами пестрел Интернет. По всей стране люди говорили о нём, как о защитнике простого народа и спасителе России. Я сам не раз видел в Интернете картинки, где наш бравый генерал Кулак в облике античного Геркулеса душит гидру преступности, либо очищает Авгиевы конюшни (то бишь Россию) от многовекового налёта взяточничества и казнокрадства. Вот как всё обернулось, блин. Совсем оборзел народец. Неужто им при бандитах плохо жилось?
А тут я ещё повстречал в ресторане своего старого друга - главного московского прокурора Сидоренко. Сидит бедняжка сам за столиком, пьяный и грустный. Бухает сам с собой. Китель расстёгнут, фуражка набок, лицо всё перепачкано соусом. Увидев меня, он издали махнул рукой и печально усмехнулся.
-Авося, друг ты мой любезный. Присядь, выпей.
Я присел и выпил. Затем внимательно посмотрел на прокурора. Сегодня он явно не в духе.
-Чего такой кислый, Степаныч?
-Да, времена нынче суровые,- Степаныч налил себе ещё рюмку водки и с горестным видом осушил её до дна,- Давит нас нынешняя власть. Давит, давит, давит... и никак не успокоится! Сколько уже моих друзей посадили за последний месяц. Петя Кулак совсем озверел. Прикинь, они уже и под меня копают. А меня за что? Я честный мент, отдавший службе лучшие годы! Ни одной копейки чужой не взял...
Мне даже смешно стало.
-Так уж, не взял?
-Ну, взял! И, что с того?- Степаныч даже покраснел от злобы,- Если брал, то по старой дружбе, у хороших людей, вроде тебя. А кто теперь не берёт? Мне тоже семью кормить надо. И вот, прикинь, заявляются в мой кабинет два фэбса. Дела старые вспоминают. В лицо какими-то всякими бумажками суют. Особенно интересовались, тем случаем, когда год назад я по твоей наводке всё окружение Оловянного на нары отправил. Говорят, что я за бабки невиновных людей по липовым делам кошмарил. А кто там невиновный? Оловянного всегда одни отморозки окружали. Знаешь, Авося, они ещё и до тебя доберутся.
-Для меня у них руки коротковаты.
-Не зарекайся, Авося. Фэбсы теперь совсем оборзели. Ты слышал, что недавно Хазара закрыли, а потом ещё и Колю Крайслера? Упрятали в камеру к каким-то отморозкам. Страшные времена наступают, Авося,- Степаныч так разнервничался, что весь покраснел и начал задыхаться,- Я бы на твоём месте уже давно из страны свалил. С твоими бабками можно купить с потрохами какой-нибудь маленький сраный Люксембург и назначить там себя пожизненным президентом.
-Так ты, Степаныч, вроде, тоже не бедный. Чего не уезжаешь?
-Ах, Авося, были у меня кое-какие сбережения, да сплыли,- Степаныч ещё больше покраснел и сжал кулаки от бессильной злобы,- Всё бы хорошо, но наградил меня Бог сынком дебилом. В школе был дундук. Из институты выперли. К тридцати годам ни одного дня нигде не работал. Отожрал харю - сто сорок килограммов. А недавно вдруг заявляет, что хочет бизнесом заняться. Я сразу обрадовался. Думаю, может, ума набрался. Лично отжал для него десяток солидных ресторанов у всяких лохов коммерсантов.
