Она нашла его в парке, неподалеку от небоскреба, где проходил концерт.
Он сидел на лавочке под сенью старого клена. Луна играла серебром его волос. Он же, развалившись в фривольной позе, лениво пускал табачный дым и прикладывался к большой бутылке.
- Можно мне? – произнесла Лейла, тихо подойдя со спины.
- О, привет! – ответил Джим, не оборачиваясь и протягивая бутылку. – Ты когда вернулась?
- Неделю назад, - ответила после хорошего гладка виски из теплого горлышка бутылки. – А ты совсем не изменился. Все также пьешь жуткое пойло, волочишься за молоденькими дурочками… И все такой же романтик, как бы ты этого не скрывал.
- Ну… Во-первых, могла бы и известить о своем прибытии. Все-таки не чужие друг другу, я надеюсь, - произнес, помотав недовольно головой, - и я без тебя скучал, подруга. А во-вторых, с чего мне меняться? Сама же знаешь, что у мужчины самый сложный период жизни – это первые сорок лет детства. Следовательно я только-только шагнул в следующий этап детства.
- Знаю, знаю. Но все-таки найти такой редкий экземпляр… - она села рядом, прижавшись к его боку, - Что получше никого нет?
- А я знаю? Правда есть одна, кто получше, но она мой друг и особо не собирается менять этот статус, - Джим обнял ее за плечо и крепко-крепко прижал к себе. - А остальные… А кто их разберет?
- Ты так и не научился разбираться в женщинах, дорогой, - и взъерошила его волосы.
- По крайней мере меня хоть кто-то ждет дома…
- А что же ты тогда здесь один глушишь виски, а не со своей ненаглядной?
- Я не глушу, а культурно выпивая на природе, - наиграно обиделся мужчина, - а она, вроде бы, собиралась с друзьями рвануть на острова.
- Ну понятно… Только что же ты сорвал на концерте про посвящение песни ей7 Ведь прекрасно же понимал, что ее смысл не понятен для нее.
- Хотел сделать приятное.
- А может сыграть на публику?
- И это тоже. Вот вечно ты по кожу залезешь!
- Так за то меня и любишь ведь.
- Стерва ты, мисс Лейла, - и впервые он искренне улыбнулся.
- Я стерва?! Я только учусь! - и чмокнула его в щеку, - Ты же знаешь, что я тебя ценю и люблю сильно-сильно, но как брата. Как родного брата.
- Знаю, только не понимаю за что. А сколько мы с тобой вот так не сидели вдвоем и не болтали? Год, два, сто лет?
— Вечность, — проговорила Лейла.
Чудилось, что, действительно, прошла целая вечность с того момента, как он признался ей в своих чувствах. А она тогда хотела сохранить их дружбу, их привязанность. И оттолкнула. Может, зря?
Они просидели молча еще минут пять.
Джим пристально смотрел, как она задумчиво вертит локон в своих пальцах, как чуть прикусывает нижнюю губу. Может, зря он мотался от своих чувств по планете так долго?
Они просидели молча еще минут пять. Каждый молчал о чем-то своем, но Лейле казалось, что эта тишина ночного парка связывала их сильней любых слов.
- Так к чему твоя новая песня? Даже для тебя, она слишком угрюмая, Джим. Тебя что-то тревожит? – она испугано заглянула в его глаза. – Что же?
- Ничего. Успокойся. Я просто устал.
- Это я и так поняла. Но даже это не повод погружаться в уныние!
- Может быть… а может и повод. Сама посуди. Я все время хотел сделать мир лучше, натыкав этих придурков лицом в их собственные прегрешения, преступления против себя, человечества, природы. А они скачут под мою музыку и довольные расползаются по своим норам, принимая это как должное. Кто поумнее еще может и накалякает в газетке свою рецензию, где упомянет все это, но на этом все и заглохнет.
- Эх ты, пророк мой непонятый на карусели, - усмехнулась грустно Лейла и вновь взъерошила его шевелюру, - ты все такой же ребенок.
- Знаю. И мне самому то нравиться оставаться по-детски наивным, не закомплексованным уродом, а живым и настоящим, - живо и несколько резковато отреагировал Джим.
- А иначе и не ты был бы. Не принимай так все близко к сердцу. Может о Вики расскажешь?
- А что рассказывать? В постели – огонь.
- И все?
- И все.
- А чем интересуется, кем работает? Ты даже не удосужился узнать? – и она ткнула его кулочком в ребро.
- Мы почти не разговариваем.
- А-а-а, понятно. Совсем не о чем?
- Совсем. Ты же сразу же определила ее интеллектуальный уровень. Да хватит уже обо мне! Сама то как?
- А что я? Все так же мотаюсь по всей Вселенной. Где что случиться – Лейла, фас.
- А дочь?
- Школу закончила уже, в академии учиться. Пророчат большое будущее все преподаватели. Вот приглашение на свадьбу прислала – какого-то аспиранта охмурила.
- Не промах. В науку хочет пойти?
- Да. Уже столько планов настроила. Во всех исследовательских работах на кафедре участие принимает.
- Молодец. А у самой как?
- А как может быть с моей-то работой? Сейчас здесь, через полчаса на другом конце галактики.
- Серьезно? Уже убегаешь?
- Успокойся, дурень великовозрастный! Это так, образно. ИВ общем, никого у меня нет.
- А мог быть. Я бы тебя ждал или мотался бы за тобой.
- Мы закрыли эту тему. Мы – друзья.
Джим посмотрел в её глаза. Там плясали чертики. Наверное, у него все же есть шанс. Надо только правильно поставить вопрос. Ну, давай же! Хватит строить из себя юнца.
— Поужинаем вместе?
— Конечно, — обрадовалась Лейла. Она сама готова была запеть от счастья. В кои-то веки старые-добрые друзья поговорят спокойно, по душам.
— Так. Я попробую ещё раз, — Джим набрался храбрости и на одном дыхании выпалил. — Ты поужинаешь со мной?
— Я же согласилась уже! — недоумевала Лейла.
Осознание пришло позже. В ресторане, при свечах, когда Джим с бокалом красного вина рассказывал ей обо всем на свете. Хоть она и давно на свидания не ходила, но это именно оно. Свидание. То самое. Она думала об этом с его выступления, мечтая утереть нос Вики. Но это было потом. А тогда она наслаждалась собой и моментом.
А вечер был волшебным. Волшебным настолько, что ей хотелось петь.
- Может попоем?
- И ты туда же!
- Фу, бука! Когда тогда, просто для души.
- Ну не здесь же! А то завтра опять напишут о моем развратном поведении.
- Трус! Тогда поехали ко мне.
Лейла не понимала зачем вдруг пригласила его к себе, а он так быстро согласился. Но делать нечего - слова уже прозвучали.
В квартире она показывала свою гостиную, заваленную книгами, маленькую удобную кухню оранжевого цвета. Дело дошло и до спальни - она застыла на пороге, когда нежный поцелуй коснулся её губ.
Они целовались долго, мучительно, вызывая друг у друга ответное желание. В одежде становилось тесно - оставили ворох тряпок на полу. Рухнули на кровать. И начали двигаться вместе, ловя стоны и вздохи. Воздуха не хватало. Мозг попрощался, оставив напоследок страсть.
Об остальном можно подумать утром. Сейчас главное - его тело, её тело и движение...
А утром она уже начала испытывать неловкость от своей вечерней слабости, прежде чем открыть глаза. Но оказалось, что мужчина исчез, как растворяется туман поутру. Только на журнальном столике лежал букет ее любимых цветов. Тех самых, того самого цвета. Лиловые орхидеи. А сними и открытка. Неровный, корявый почерк вывел на ней:
Люблю тебя больше жизни!
Жду тебя сегодня в 21:00 в «Колизеи» - пойдем новый фильм смотреть (о любви)
«Чертов стеснительный романтик», - подумала она и улыбнулась, как довольная кошка.
Но их встреча не состоялась ни тогда, ни позже.
Ей пришлось опять лететь к черту на кулички. Лейла, конечно же, отправила ему сообщение. Он только попросил обязательно сообщить о возвращении.
А спустя месяц все таблоиды облетела новости о его смерти. «Сердце великого певца не выдержало пьянства и распутсва», «Смерть забрала великого грешника», «Божественный артист и дьявольский грешник скончался в постели любовницы» - гласили заголовки.
А она знала, что он просто уснул дома в полном одиночестве и не проснулся. Он просто устал, очень сильно, и сердце остановилось.
Сотню раз она задавала себе вопрос: «Могла ли она его спасти?» И не могла найти правильный ответ.
Низко пролетевшая птица громко гаркнула над головой. Этот крик вывел женщину из задумчивости. Лейла бросила еще один взгляд на небесные светила и поспешила спуститься в утробу старого небоскреба, туда, где ее ждал Джим, так похожий на отца.
========== Она ==========
Ее неуловимый силуэт мелькал за легкой занавеской. Так она была похожа на безмятежную бабочку, порхающую от цветка к цветку. Хотя в это время она лишь готовила ужин для двух своих прелестных и непослушных дочерей. Как же они счастливы, хотя даже не подозревают. Я бы продал душу богу, дьяволу, кому угодно, лишь бы прекрасная грация заботилась так обо мне.
Но я лишь наблюдал за ней сквозь холодное стекло окна, скрываясь в тени цветущего куста. Запах цветов чудным образом дополняли прекрасный вид. Я наблюдал и наслаждался притягательными изгибами тела, что не скрывало легкое обтягивающее платье цвета чистого синего неба, за плавными движениями талии и бедер. Невесомые движения рук сводили с ума. А чудесный аромат цветов лишь усиливал вожделение. Вожделение, которое я так стремился подавить. Подавить, ибо я наслаждался ее красотой и только.
Я не мечтал лечь с ней в постель, я просто наслаждался этим чудесным зрелищем. Согласитесь, это очень красиво, буквально завораживающе, когда зрелая уверенная в себе женщина с удовольствием хозяйничает на кухни, словно пархая, как сказочная пташка, словно танцующая на лепестках роз легконогая фея. Нет, не поймите меня превратно – я не представлял ее в роли жертвы сексуальных утех. Я лишь наслаждался ее божественным телом, ее непринужденными движениями, наполненных сказочным волшебством. Я не могу устоять, когда очаровательная нимфа летает над своим царством.
Я не пытался понять, как столь шикарная и обольстительная женщина осталась одна с двумя дочерьми – бросил ли их муж или же скоропостижно скончался, - меня это не касалось. Эта женщина была воплощением божества, а смертному не дано постичь жизнь небожителей.
Так я думал, ощущал каких-то двадцать лет назад.
Я был, страшно сказать, таким влюбленным и застенчивым юнцом. Да, да, да! Я был тогда до беспамятства влюблен в эту прекрасную, шикарную богиню. Почему был? Я и сейчас не могу без сладострастного содрогания вспоминать о этой женщине. Я и остался на этой проклятой тремя светилами планете только из-за нее. Иначе невозможно было от соблазна подглядывать за ней. Так прекрасна и восхитительна она была. Просто нужно было хоть как-то разорвать эту порочную связь, сделать хоть какой-то шаг. Там бы я все равно нашел бы ее, даже если бы мы были на разных концах Галактики. А сейчас я не могу и шага ступить за пределы этого ограниченного мирка.
Вы будете смеяться надо мной, но я был горячо влюблен в эту чудесную грацию, и сейчас влюблен, пусть и прошло уже более десятка лет с момента ее отбытия всеми человеческими богами планеты. Да, да, да! Я чертов романтик, так и неудосужившийся открыть своих чувств. И я до сих пор считаю, что поступил тогда единственно верным образом – не дело смертных вмешиваться в судьбы божеств.
Панель моего «Бизона» выводит тревожные рулады. Что поделать, если нужно давным давно принять эти хреновы таблетки, но они закончились еще три дня назад. Я и сам уже вижу старую черную деву с косой на экране заднего вида – она стремительно нагоняет мой грузовичок. Но ничего мне осталось лишь завернуть вон за тот угол и я буду на месте.
Да, тот самый двор, тот самый дом и тот самый цветущий и благоухающий куст. Все также, как и двадцать лет назад. «Бизон» грузно приседает в двух шагах от цветущего очага воспоминаний, и я покидаю кабину, чтобы вновь оказаться под ветвями, усыпанными бело-розовыми цветами. Чтобы вновь вдохнуть их аромат. И дождаться преследователя.
========== Дамы и господа! ==========
— Дамы и господа! — визжал рыжий клоун под два метра ростом.
— Леди и джентльмены! — вторила басом плюгавая карлица в костюме медсестры.
— Судари и сударыни! — подхватывал следом некий человечек в костюме Арлекино очень-очень тоненьким голоском.
— Приглашаем! Зазываем! — уже хором. — На небывалое представление!
Вокруг них колыхалось людское море. Солидные мужчины и дородные женщины со своими непоседливыми отпрысками. Абсолютно весь городишко валил на сегодняшнее представление. Все жители предвкушали сегодняшнее цирковое шоу! Ещё бы - местный цирк распахнул свои двери после двадцатипятилетнего перерыва!
Директор цирка был нарасхват: ему жал руку мэр, тысячи знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых старались похлопать по плечу со словами благодарности, журналисты требовали интервью. Спустя каких-то полчаса после того, как люди стали прибывать, он чувствовал себя как выжатый лимон и старался уже не привлекать ненужного внимания.
Когда же три клоуна, исполняющие роль конферансье, собрали внимание публики в одни тугой нерв, он наконец-то смог перевести дыхание. Позади остались все нервотрёпки последних дней, вся суета. Осталось лишь занять своё место и с наслаждением наблюдать за представлением и реакцией зала.
Да, он собственными руками создал сегодняшний праздник! У него ушло на это долгих пять лет, пять лет бесконечного дня. В течение этих самых лет он по крупицам создавал шоу. Он перерыл все возможные библиотеки Вселенной. И вот его детище перед его глазами.
Отмечая всё, что его заинтересовало в старых историях, что сам помнил из своего детства, он не стал создавать цирк по образцу какого-то одного. Просто взял и объединил всё самое интересное под одной крышей, под крышей своего детища. А брал он и от ярмарочных балаганов, и от телевизионных шоу. Также он взял что-то от китайского театра, привлёк частички древнегреческих и древнеримских амфитеатров. Всё, что ему казалось интересным и привлекательным, всё попало в это шоу, шоу сделанному им за пять лет.
И вот сейчас на арене группа эквилибристов демонстрировала чудеса сноровки, ловкости и координации. Женщины замирали в немом восторге. Их дети благоговейно ахали, а мужья старались скрыть восхищение под маской холодной отрешённости.
Какая же предсказуемая реакция! Также, как и резкое изменение поведения публики, когда, не дав артистам покинуть манеж, выпускают диких зверей. Женщины визжат от ужаса и бьются в истерике. Дети ревут. Мужчины плотоядно улюлюкают.
Гимнасты пытаются спастись бегством, но это удается не всем! Лев настиг гуттаперчевую гимнастку и одним взмахом лапы переломил ей шейные позвонки, а пара огромных волков рвала старшего команды.
Остальные же звери либо недовольно косились на более удачливых охотников, либо хищным взором изучали первые ряды. Зрители на этих местах невольно ёжились, почувствовав себя в роли потенциальных жертв.
И снова смена действующих лиц: на арене появляются вооруженные гладиаторы. И уже вся публика радостно приветствует гибель животных и разочаровано ахает, если зверью достаётся новая жертва.
Но люди на то и люди, что сильней и умнее братьев своих меньших, тем более эти, специально им самим отобранные и обученные. Сражение с хищниками не занимает много времени. И вот снова на манеже трио клоунов.
— Слава героям!
— Слава! — вторит разгоряченная публика.
— Достойны ли наши славные рыцари награды?!
— Достойны!
— И они её получат! — и на арену выводят испуганных полуголых девиц.
Те испугано пытаются сжаться в кучку, но опьянённые кровью воины расхватывают их по одной, и прямо на кровавом песке, среди трупов людей и животных начинается оргия.
