Он сидел в ресторане, что и всегда - не спеша принимая пищу, не торопясь наслаждаясь чаем. Наблюдая вокруг себя людей, а также слушая пространство.
Зашли крупные люди - мужчина и женщина, не полные, но большие, явно тяжелее, чем обычно встречаются. За ними зашли две женщины, тоже чуждого типажа и после этого он ожидал увидеть несколько людей, которых можно было бы назвать молодежью - и по ней сориентироваться, но после этих двух женщин не зашел никто.
Он, оставаясь в ментальной тишине, наблюдал за отношением к нему официантов. Если обычно они были своими, взгляды были естественными, и царила атмосфера дружбы и уважения, то сейчас они относились к нему, словно к обычному посетителю, зашедшему сюда первый или второй раз.
Реальность была другой. Все еще. Не его. В этой реальности такие люди. Такие взгляды. Другие люди. Другие взгляды.
Конечно, это не самое комфортное ощущение. Но это очень хорошо иллюстрировало тот факт, что здесь, в этой реальности, не встретишь того, кого можно встретить в своей. А это значит, что и не поговоришь так, как в своей. А это значит, что когда кто-то утверждает, с разной степенью упертости, что мир такой или вот такой и иначе быть не может - то, вероятно, не стоит спорить. Поскольку в реальности такого человека происходит то, что происходит, а в реальности его собеседника - такого может не быть и в помине.
Он окружил себя коконом света и спокойно облокотился на спинку зеленого кресла. Этот столик, за которым он сидел, находился недалеко от входа, за рядом пальм, посаженных в высокие горшки со скульптурным арнаментом, хоть и не имевшими ничего напрямую Римского, но напоминавшими об этом.
Иногда, когда он возмущался, он совсем не думал о том, что возмущаться просто глупо. Это тоже самое, что кричать на птиц, или животных или воду. Ведь то, что он наблюдал вокруг себя - было исключительно его. И тем, что ему было нужно. И если вдруг человек в реальнсти его не устраивал - почему бы не поискать причины, по которым, этот человек в его реальности находится. Что им хотят показать? Может быть, если он груб и мерзок - стоит все таки позволить себе вспомнить свой похожий тон? Или,может быть, прекратить втупую возжелать навязчивой цели, которую ему не дают реализовать, потому что она настолько плоха, что будет вредна для людей и для него?
Или, может быть, когда видишь орущую девушку, возмущающуюся на менеджера, стоит уделить внимание своей непризнанной закомплексованности?
Он, задумчиво глядя на чашку, покрутив ее на блюдце, размышлял. Почему же он здесь? Он когда-то на днях возмущался от воспоминаний о своих знакомых, которых считал негативными. Наблюдая сейчас реальность вокруг себя - он понял, что ему не нравилось отношение их к вещам, к которым относиться нужно было совсем иначе - по его мнению.
И что он сейчас видел? Что в этой реальности, которая не его, уже можно было бы охарактеризовать людей иначе.
И что ничего плохого в том, что те его знакомые вели себя так, не было.
Просто потому, что в этой реальности они не могли по другому отнестись к вещам.
Он часто наблюдал раньше, что при рассказе его знакомых о действиях они могут упоминать детали, которых он сам почему-то не замечал в том, о чем речь. Эти детали могут касаться описания людей, описания событий и местности и вызывать удивление - о чем это сейчас, что происходит и где это вообще?
Он уже понял, почему сейчас в ресторане было только двое людей, крупных и явно более грубых, чем обычно вокруг него в ресторане.
Потому, что он раздражался от того, что люди так грубо относились к вещам, к людям и к миру. Они называли животных завтраком, а деревья - мебелью. Или говорили о том, что все в мире - ради денег. И много-много примеров можно было бы привести.
Но теперь он, наблюдая за этими людьми увидел, что они просто другие, просто в другой реальности, и говорят на другие темы.
Кивнув самому себе он признал, что споры абсолютно бесполезны. Зачем же вообще спорить, в таком случае? И это было, судя по всему, ключевым моментом, который сейчас нужно было показать ему.
Он поднял чашку с блюдца и допил чай. Услышал, что открылась дверь в ресторан. Повернул голову, уже зная, что там будет: в ресторан заходили две легкие девушки, милые и говорящие с энтузиазмом о чем-то, что заставляло их глаза гореть, неся свежесть вокруг себя. Он прислушался:
- Так вот я и подумала - что я буду спорить, если мне нужно просто доделать это.
Он улыбнулся и поставил чашку на блюдце.
Официантка подошла к нему, улыбнулась и спросила:
- Еще чайку?
Зашли крупные люди - мужчина и женщина, не полные, но большие, явно тяжелее, чем обычно встречаются. За ними зашли две женщины, тоже чуждого типажа и после этого он ожидал увидеть несколько людей, которых можно было бы назвать молодежью - и по ней сориентироваться, но после этих двух женщин не зашел никто.
Он, оставаясь в ментальной тишине, наблюдал за отношением к нему официантов. Если обычно они были своими, взгляды были естественными, и царила атмосфера дружбы и уважения, то сейчас они относились к нему, словно к обычному посетителю, зашедшему сюда первый или второй раз.
Реальность была другой. Все еще. Не его. В этой реальности такие люди. Такие взгляды. Другие люди. Другие взгляды.
Конечно, это не самое комфортное ощущение. Но это очень хорошо иллюстрировало тот факт, что здесь, в этой реальности, не встретишь того, кого можно встретить в своей. А это значит, что и не поговоришь так, как в своей. А это значит, что когда кто-то утверждает, с разной степенью упертости, что мир такой или вот такой и иначе быть не может - то, вероятно, не стоит спорить. Поскольку в реальности такого человека происходит то, что происходит, а в реальности его собеседника - такого может не быть и в помине.
Он окружил себя коконом света и спокойно облокотился на спинку зеленого кресла. Этот столик, за которым он сидел, находился недалеко от входа, за рядом пальм, посаженных в высокие горшки со скульптурным арнаментом, хоть и не имевшими ничего напрямую Римского, но напоминавшими об этом.
Иногда, когда он возмущался, он совсем не думал о том, что возмущаться просто глупо. Это тоже самое, что кричать на птиц, или животных или воду. Ведь то, что он наблюдал вокруг себя - было исключительно его. И тем, что ему было нужно. И если вдруг человек в реальнсти его не устраивал - почему бы не поискать причины, по которым, этот человек в его реальности находится. Что им хотят показать? Может быть, если он груб и мерзок - стоит все таки позволить себе вспомнить свой похожий тон? Или,может быть, прекратить втупую возжелать навязчивой цели, которую ему не дают реализовать, потому что она настолько плоха, что будет вредна для людей и для него?
Или, может быть, когда видишь орущую девушку, возмущающуюся на менеджера, стоит уделить внимание своей непризнанной закомплексованности?
Он, задумчиво глядя на чашку, покрутив ее на блюдце, размышлял. Почему же он здесь? Он когда-то на днях возмущался от воспоминаний о своих знакомых, которых считал негативными. Наблюдая сейчас реальность вокруг себя - он понял, что ему не нравилось отношение их к вещам, к которым относиться нужно было совсем иначе - по его мнению.
И что он сейчас видел? Что в этой реальности, которая не его, уже можно было бы охарактеризовать людей иначе.
И что ничего плохого в том, что те его знакомые вели себя так, не было.
Просто потому, что в этой реальности они не могли по другому отнестись к вещам.
Он часто наблюдал раньше, что при рассказе его знакомых о действиях они могут упоминать детали, которых он сам почему-то не замечал в том, о чем речь. Эти детали могут касаться описания людей, описания событий и местности и вызывать удивление - о чем это сейчас, что происходит и где это вообще?
Он уже понял, почему сейчас в ресторане было только двое людей, крупных и явно более грубых, чем обычно вокруг него в ресторане.
Потому, что он раздражался от того, что люди так грубо относились к вещам, к людям и к миру. Они называли животных завтраком, а деревья - мебелью. Или говорили о том, что все в мире - ради денег. И много-много примеров можно было бы привести.
Но теперь он, наблюдая за этими людьми увидел, что они просто другие, просто в другой реальности, и говорят на другие темы.
Кивнув самому себе он признал, что споры абсолютно бесполезны. Зачем же вообще спорить, в таком случае? И это было, судя по всему, ключевым моментом, который сейчас нужно было показать ему.
Он поднял чашку с блюдца и допил чай. Услышал, что открылась дверь в ресторан. Повернул голову, уже зная, что там будет: в ресторан заходили две легкие девушки, милые и говорящие с энтузиазмом о чем-то, что заставляло их глаза гореть, неся свежесть вокруг себя. Он прислушался:
- Так вот я и подумала - что я буду спорить, если мне нужно просто доделать это.
Он улыбнулся и поставил чашку на блюдце.
Официантка подошла к нему, улыбнулась и спросила:
- Еще чайку?
