Ирвин ещё несколько секунд задумчиво смотрел на мертвое тело, затем бесшумно, словно призрак, исчез из палаты.
— Ну, что скажешь, Ирвин? — Джеймс встретил слугу на пороге. — Можно ему помочь?
— Уже нет, — бросил Исполнитель, небрежно скидывая плащ. — Её отец умер, сир… Нет, я тут не при чём, — он покачал головой, заметив выражение на лице Джеймса. — Просто от старости пока ещё не изобрели лекарства.
— Значит, ему нельзя было помочь?
— Если вы не собирались напоить его Эльфониаком, то — нет.
— Жаль, — вздохнул Джеймс, бросив на спящую Санту усталый взгляд.
— Да, сир. Ведь теперь у неё не будет повода отблагодарить вас за помощь! — фыркнул Исполнитель.
— Не следует принимать всерьёз слова, прозвучавшие в отчаяние, Ирвин, — не обратив внимания на колкость слуги, спокойно заметил Повелитель. — Посмотрим, что она скажет, когда переживет свое горе.
— Её отец сказал перед смертью, что у Санты была целая куча ухажёров, и она всех бросила…
— Считаешь, такая же участь ожидает и меня? — Джеймс рассмеялся. — Ты это серьёзно, Ирвин?
— Я не о вашей участи, а о её поведении, — разозлился Исполнитель. — Или вас не волнует…
— Нет, не волнует! — оборвал Джеймс, повысив голос. — И уж тем более, это не должно волновать тебя! Я сам с ней разберусь, ясно?! Без твоей помощи!
— Конечно, сир. Только я говорил вам о другом… Вы ведь понимаете, что чувствами Санты управляет сейчас вирус. Вы сами заметили, что она сопротивляется зову Янтарных Огней. Я не помню случая, чтобы женщине удалось противостоять вам, но Санта другая. Она не может любить. И никогда не сможет. Она похожа на Истинную. Вы, судя по всему, увлечены ею, и конечно, подчините её рано или поздно, но спросите себя: вам нужны такие отношения? Вам достаточно будет тех мгновений страсти, к которым вы сможете её принудить? К страсти без чувств, без любви?.. Она нужна вам такая?
— Почему тебя это так волнует, Ирвин? — Джеймс раздражённо прищурился.
— Потому что я хорошо вас знаю, сир. И знаю, чем всё это кончится. Сейчас вы преисполнены лучшими чувствами, но вы не умеете проигрывать. Когда вы, наконец, осознаете, что Санту не переделать — вы сорвётесь и натворите бед. Я обязан учитывать это и стараться предотвратить — что я и делаю. К тому же, есть ещё один фактор, о котором вы почему-то не думаете…
— И что же это за фактор?
— Вы не сможете к ней прикоснуться, сир, — помедлив, проговорил Исполнитель. — Как любая другая земная женщина, Санта не переживёт ночи, проведенной с вами. Вы Истинный и ваша любовь убьет её, если не дать ей Эльфониак, который поднимет её энергию на ваш уровень. Но дело в том, что Эльфониак, попав в кровь, заражённую вирусом, скорее всего, вызовет вспышку ускоренной мутации и превратит Санту в чудовище. Она станет подобной Бэру, и всё, что вам останется — это отправить её за Красную Черту. — Ирвин замолчал. Молчал и Джеймс, мрачно глядя в окно и обдумывая слова Исполнителя.
— Ты это предполагаешь или знаешь точно? — наконец спросил он.
— Предполагаю, — помедлив, ответил Исполнитель. — Но если мои предположения верны — Санта превратится в мутанта и дороги назад уже не будет… Но выбор, конечно, делать вам, сир, — добавил он тихо, склонив голову. И опять Джеймс долго молчал прежде, чем заговорить вновь.
— Что тебе известно об экспериментах Бэра?
— Бэр хотел создать себе армию Истинных, — Ирвин вздохнул. — Ему нужны были рабы, которые бы беспрекословно ему подчинялись. Которые смогли бы пересекать не только Черту, но и Античерту, где правит Дрэйк. Там, как вам известно, хранятся все знания, доступные когда-либо Повелителям. Ни одно из этих знаний нельзя использовать во Вселенной. Отец это запретил. Наше биополе неконтактно Антимиру и мы с вами никогда не попадём в этот архив. Однако Бэр решил разрушить это табу. Он считал, что власть, данная ему Отцом, слишком ничтожна, что он достоин большего. Бэр взял мутант из Красной Черты и на основе своей крови Истинного попытался синтезировать новую форму жизни, пригодную для всех трансформаций Миров, включая Античерту, Красную Черту и Мир Нерожденных. Я не знаю, что он хотел доказать и кому, но Бэр просто помешался на идее своего превосходства. Он начал проводить эксперименты на Землянах. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно, ведь Бэр не доверял мне, зная, что я попытаюсь его остановить. После попадания в Земную атмосферу мутант, подпитанный кровью Истинного, стал размножаться с огромной скоростью и через пару недель охватил всю Вселенную…
— Так, как же, всё-таки, удалось остановить мутантов? — спросил Джеймс, перебив Исполнителя. — Только не говори мне опять, что ты не знаешь, Ирвин, — тут же предупредил он, пристально глядя ему в глаза.
Ирвин долго не отвечал, затем всё же кивнул.
— Хорошо, — негромко произнёс он. — Я скажу, что мне известно… Сир, вы знаете, что Красная Черта — это, своего рода помойка, куда мы выбрасываем всё, что засоряет другие Миры. Всё, что как-либо угрожает их благополучию… Мы не можем уничтожить эту клоаку совсем, потому что тогда некуда будет помещать таких тварей, как Бэр. Кроме того, Красная Черта — это отдельный Мир со своими законами, который не подчиняется никому, даже Высшему Разуму. Отец не контролирует то, что там происходит и никак не влияет на него. Всё, что мы можем — это держать ворота закрытыми и не позволять монстрам вырваться.
— Мне это известно, Ирвин. Теперь по-существу!
— Высший Разум заключил договор с мутантами из Красной Черты, сир, — после паузы, выдавил Исполнитель. — Мутанты вторглись во Вселенную и поглотили в себя вирус Тирлоков. По договору они вернулись назад, став при этом намного сильней и гораздо разумней. Это была очень рискованная сделка, но другого выхода уже не оставалось. Все Повелители погибли, а Вселенной, созданной Отцом, как и всему живому, приходил конец. К сожалению, Красная Черта поглотила только ярко выраженную форму вируса и не смогла уничтожить следы мутации в генах Землян. Вирус перешёл в другую, более скрытую форму, которая проявлялась лишь тем, что на Земле стали рождаться младенцы с удивительно зелёными глазами. Чаще всего девочки, которые давали жизнь новому потомству мутантов и, как правило, вскоре погибали. В остальном вирус Тирлоков никак не проявлял себя, если не считать того факта, что он постоянно и неустанно пытался добраться до Чистой энергии. То есть до нас, сир… Думаю, Чистая энергия нужна Тирлокам для того, чтобы вызвать новый взрыв мутации и захватить все Миры Отца. Особенно Античерту, которая откроет им дорогу к безграничным знаниям и власти.
— Почему ты не рассказал мне всего этого сразу?
— Я не мог, сир, — Ирвин опустил глаза. — Я и сейчас не должен был говорить вам о сделке… Это касается Отца, а он всё еще не уверен, что поступил правильно, позволив мутантам обрести разум и силы. Вы не должны были узнать об этом. По крайней мере, не сейчас…
— А когда я должен был узнать? — огрызнулся Повелитель. — Когда бы дал Санте Эльфониак? А потом наблюдал, как она превращается в милого пупырчатого мутанта? — съязвил он. — Скажи честно, Ирвин: ты ведь на это и рассчитывал, не так ли? Когда отпустил её тогда?.. Ты рассчитывал на то, что она всё равно окажется у Бэра рано или поздно?!..
— Нет, сир. Я рассчитывал на то, что рано или поздно, вы поймете всю опасность авантюры, которую затеяли! — жёстко парировал Исполнитель. — Но, похоже, вы до сих пор уверены, что в той ситуации, в которой вы оказались, виноват я!
Они несколько секунд сверлили друг друга полными бешенства взглядами, прежде чем взгляд Джеймса погас и он отвернулся.
— Хорошо, ты прав, — наконец неохотно согласился он, даже не обернувшись. — Я вел себя безответственно… Но признай, если бы ты заранее предупредил меня о Тирлоках, а не посылал Нерожденного таскаться за мной, ничего этого могло и не быть!.. А теперь уже поздно… Я не знаю, что делать! — устало выдохнул он, обернувшись, и посмотрев на мирно спавшую девушку. — Я не могу её убить! — чуть слышно, признался он. — Просто не могу, понимаешь?!..
— Очень хорошо понимаю, — задумчиво глядя на Санту, пробормотал Исполнитель. — И я не трону её, сир — я ведь обещал… Только тогда и я не знаю, что делать. Не знаю, хватит ли у вас сил и благоразумия оставить её в покое. А главное — оставит ли она в покое вас.
Санта проснулась после долгого беспокойного сна, и тут же на неё накатило острое чувство потери и одиночества. Девушка вспомнила, как очнувшись в доме Джеймса, она услышала от него печальную новость. Её отец умер. Они не смогли ему помочь, потому что было слишком поздно. И теперь она осталась совсем одна, и это чувство затмило собой все другие. Вернувшись домой, Санта долго бесцельно бродила по комнатам, не зная, чем себя занять, как отвлечься от всего этого круговорота несчастий. Договорившись о похоронах и выполнив все необходимые формальности в таких случаях, она села на диване, поджав под себя ноги, и прислонилась щекой к подушке. Не было даже слёз. Наверное, она выплакала их все за эти пару дней. Несколько раз звонила Джессика, выражала соболезнования, пыталась утешить. Санта была ей благодарна, хотя и понимала, что все слова в таких ситуациях — это просто сухая вежливость и больше ничего. По-настоящему её никто не жалел. Никому не было до неё дела — у всех была своя жизнь. Поежившись от холода, девушка плотней закуталась в плед и почему-то захотела, чтобы в эту минуту дверь распахнулась, и вошел Джеймс… Или даже Ирвин… Хоть кто-нибудь! Чтобы был кто-то рядом. Кто-нибудь живой, пусть даже опасный и желающий её убить! Только небезразличный…
Застонав от безысходности, она зарылась головой в подушку и полностью накрылась пледом, надеясь, что темнота поможет. Но она не помогла — стало только хуже — ещё более одиноко. Сорвав с себя плед, Санта встала и подошла к окну, из которого падал в комнату тусклый свет. То ли день, то ли ночь — непонятно. Сколько она проспала? Она глянула на часы и удивилась. Оказалось, она проспала весь вечер и сейчас уже приближалась ночь. Отчего-то девушку это напугало. Спать она уже не сможет. Что же будет делать тогда? Как справиться с мраком и с этой ватной тишиной в доме и за окном? С этой нестерпимой пустотой в душе?
Мелькнула безумная мысль вызвать такси и поехать на вокзал. Там сесть на любой поезд и пусть он увезёт её куда-нибудь. Нет, не куда-нибудь, а к океану… К ласковому берегу и теплому солнышку, ведь она так ненавидит зиму! Особенно сейчас, в эту минуту! Ненавидит снег, холод, тусклые фонари за окном! Повинуясь порыву, девушка бросилась к телефону и заказала такси до вокзала. Схватила сумку, покидала туда первые попавшиеся вещи, деньги, зубную щётку и паспорт. Сжала в кулаке ключи и выскочила за дверь.
Такси подъехало быстро и, больше ни о чём не думая, Санта нырнула на заднее сиденье тёплой машины.
Она почти не помнила, как добралась до вокзала. В голове было пусто, на душе тоже. Мысли с трудом проникали в сознание. И только оказавшись перед кассой, девушка вдруг поняла, что не знает, куда собирается ехать. Взглянув на расписание поездов невидящим взглядом, она извинилась перед кассиром и рассеянно побрела в зал ожидания. Усевшись на неудобную деревянную скамейку, Санта впервые за весь вечер осознала всё безумие своей затеи. Куда она собралась ехать? Через два дня похороны отца. В университете сессия. Денег только на карманные расходы. До океана доехать, пожалуй, хватит, а обратно вряд ли. Тогда что же делать? Возвращаться домой?.. От этой мысли Санту передёрнуло. Она почувствовала, как иссякшие было слёзы снова наворачиваются на глаза.
— Сбегаешь? — раздалось у неё над ухом, и Санта подпрыгнула. Потом обернулась. Спокойный холодный голос принадлежал её худшему кошмару, но в этот час, она была рада даже ему. Ирвин стоял возле неё и взгляд его пепельных глаз, как всегда, пронизывал её насквозь. Санта даже стала потихоньку привыкать к его постоянной ненависти.
— Нет, не убегаю, — с сожалением призналась она. — Хотела уехать ненадолго, но, похоже, не судьба.
— И куда ты хотела поехать?
— Сама не знаю, — она пожала плечами, удивляясь про себя, как легко и непринужденно звучит её голос, словно Ирвин был старым другом, которому она могла довериться. — Куда-нибудь, где тепло. Ненавижу зиму…
Ирвин помолчал немного, как показалось, читая её мысли, в которых, впрочем, сейчас был полный сумбур, потом кивнул в сторону дверей:
— Пойдем.
Санта послушно отправилась за ним. Она не спрашивала, куда они идут — ей было всё равно. Пусть её убивают, пусть отдают Бэру — лишь бы не возвращаться сейчас домой.
Они вышли на улицу, прошли ярко освещенную площадь и свернули в узкий тёмный проулок, где размещались складские помещения. Над редкими домиками сторожей поблёскивали фонари. Где-то далеко лаяли собаки.
Исполнитель остановился, к чему-то прислушиваясь.
— Мы полетим сейчас… — вдруг проговорил он, обращаясь к девушке. — Обещаешь не кричать, или мне зажать тебе рот на всякий случай?
— Я обещаю, — неуверенно кивнула девушка, почувствовав, как сильные руки обхватили её за талию. В то же мгновение они оторвались от земли и стремительно взмыли вверх к облакам.
— Будет немного холодно, — предупредил Ирвин, ловко разворачивая девушку к себе и прикрывая её от ветра своим плащом, похожим на чёрные крылья.
Санта подсознательно прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, чтобы не видеть с безумной скоростью проносящиеся тени облаков и не ослепнуть от ледяного ветра. Всё происходящее казалось настолько нереальным, что девушка даже не чувствовала страха. Всё, что она ощущала сейчас — это тепло, исходившее от груди Исполнителя и силу его рук, с такой лёгкостью удерживающую её на весу.
Впрочем, разобраться в своих ощущениях толком Санта не смогла. Прошло всего несколько минут, и полет закончился. Они приземлились на окраине города, в замерзшей роще, перед совершенно непримечательным домиком, к которому и повел её Ирвин.
Войдя внутрь, Санта поняла, как ошиблась, поспешив оценить особняк по внешнему виду. Внутри он выглядел совершенно иначе, чем можно было ожидать. Изысканность и роскошь ощущались на каждом шагу. Они не были вычурными или помпезными. Просто идеальный стиль чувствовался во всём, куда падал взгляд. И всё же, потрясённая до глубины души открывшимся великолепием, девушка робко замерла на пороге.
— Проходи, не бойся, — небрежно пригласил Исполнитель, разжигая камин в гостиной. — Сейчас станет теплей.
И действительно, едва разгорелся огонь, и дрова весело затрещали, на Санту повеяло упоительным теплом и уютом.
— Тебе лучше снять куртку, — посоветовал Ирвин, ставя кофейник на железную решётку над огнём. — Есть хочешь?
— Нет, я не голодна, — она покачала головой и вдруг ойкнула, вспомнив про забытую на вокзале сумку.
— Эти вещи тебе уже не понадобятся, — тут же проговорил Исполнитель, разливая ароматный напиток по чашкам и ставя одну перед девушкой. — Садись, выпей кофе.
Санта послушно уселась за стол, гадая про себя, что имел в виду Ирвин, говоря, что эти вещи ей больше не понадобятся. Если он собирается её убить, зачем прежде поить кофе?..
— Я обещал Повелителю не трогать тебя — так что расслабься, — ответил на её мысленный вопрос Ирвин, криво усмехнувшись. — И уж, конечно, я не стал бы поить тебя кофе. Разве что только в качестве последнего желания, — он взял ещё один стул и устроился напротив, за столом.
***
— Ну, что скажешь, Ирвин? — Джеймс встретил слугу на пороге. — Можно ему помочь?
— Уже нет, — бросил Исполнитель, небрежно скидывая плащ. — Её отец умер, сир… Нет, я тут не при чём, — он покачал головой, заметив выражение на лице Джеймса. — Просто от старости пока ещё не изобрели лекарства.
— Значит, ему нельзя было помочь?
— Если вы не собирались напоить его Эльфониаком, то — нет.
— Жаль, — вздохнул Джеймс, бросив на спящую Санту усталый взгляд.
— Да, сир. Ведь теперь у неё не будет повода отблагодарить вас за помощь! — фыркнул Исполнитель.
— Не следует принимать всерьёз слова, прозвучавшие в отчаяние, Ирвин, — не обратив внимания на колкость слуги, спокойно заметил Повелитель. — Посмотрим, что она скажет, когда переживет свое горе.
— Её отец сказал перед смертью, что у Санты была целая куча ухажёров, и она всех бросила…
— Считаешь, такая же участь ожидает и меня? — Джеймс рассмеялся. — Ты это серьёзно, Ирвин?
— Я не о вашей участи, а о её поведении, — разозлился Исполнитель. — Или вас не волнует…
— Нет, не волнует! — оборвал Джеймс, повысив голос. — И уж тем более, это не должно волновать тебя! Я сам с ней разберусь, ясно?! Без твоей помощи!
— Конечно, сир. Только я говорил вам о другом… Вы ведь понимаете, что чувствами Санты управляет сейчас вирус. Вы сами заметили, что она сопротивляется зову Янтарных Огней. Я не помню случая, чтобы женщине удалось противостоять вам, но Санта другая. Она не может любить. И никогда не сможет. Она похожа на Истинную. Вы, судя по всему, увлечены ею, и конечно, подчините её рано или поздно, но спросите себя: вам нужны такие отношения? Вам достаточно будет тех мгновений страсти, к которым вы сможете её принудить? К страсти без чувств, без любви?.. Она нужна вам такая?
— Почему тебя это так волнует, Ирвин? — Джеймс раздражённо прищурился.
— Потому что я хорошо вас знаю, сир. И знаю, чем всё это кончится. Сейчас вы преисполнены лучшими чувствами, но вы не умеете проигрывать. Когда вы, наконец, осознаете, что Санту не переделать — вы сорвётесь и натворите бед. Я обязан учитывать это и стараться предотвратить — что я и делаю. К тому же, есть ещё один фактор, о котором вы почему-то не думаете…
— И что же это за фактор?
— Вы не сможете к ней прикоснуться, сир, — помедлив, проговорил Исполнитель. — Как любая другая земная женщина, Санта не переживёт ночи, проведенной с вами. Вы Истинный и ваша любовь убьет её, если не дать ей Эльфониак, который поднимет её энергию на ваш уровень. Но дело в том, что Эльфониак, попав в кровь, заражённую вирусом, скорее всего, вызовет вспышку ускоренной мутации и превратит Санту в чудовище. Она станет подобной Бэру, и всё, что вам останется — это отправить её за Красную Черту. — Ирвин замолчал. Молчал и Джеймс, мрачно глядя в окно и обдумывая слова Исполнителя.
— Ты это предполагаешь или знаешь точно? — наконец спросил он.
— Предполагаю, — помедлив, ответил Исполнитель. — Но если мои предположения верны — Санта превратится в мутанта и дороги назад уже не будет… Но выбор, конечно, делать вам, сир, — добавил он тихо, склонив голову. И опять Джеймс долго молчал прежде, чем заговорить вновь.
— Что тебе известно об экспериментах Бэра?
— Бэр хотел создать себе армию Истинных, — Ирвин вздохнул. — Ему нужны были рабы, которые бы беспрекословно ему подчинялись. Которые смогли бы пересекать не только Черту, но и Античерту, где правит Дрэйк. Там, как вам известно, хранятся все знания, доступные когда-либо Повелителям. Ни одно из этих знаний нельзя использовать во Вселенной. Отец это запретил. Наше биополе неконтактно Антимиру и мы с вами никогда не попадём в этот архив. Однако Бэр решил разрушить это табу. Он считал, что власть, данная ему Отцом, слишком ничтожна, что он достоин большего. Бэр взял мутант из Красной Черты и на основе своей крови Истинного попытался синтезировать новую форму жизни, пригодную для всех трансформаций Миров, включая Античерту, Красную Черту и Мир Нерожденных. Я не знаю, что он хотел доказать и кому, но Бэр просто помешался на идее своего превосходства. Он начал проводить эксперименты на Землянах. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно, ведь Бэр не доверял мне, зная, что я попытаюсь его остановить. После попадания в Земную атмосферу мутант, подпитанный кровью Истинного, стал размножаться с огромной скоростью и через пару недель охватил всю Вселенную…
— Так, как же, всё-таки, удалось остановить мутантов? — спросил Джеймс, перебив Исполнителя. — Только не говори мне опять, что ты не знаешь, Ирвин, — тут же предупредил он, пристально глядя ему в глаза.
Ирвин долго не отвечал, затем всё же кивнул.
— Хорошо, — негромко произнёс он. — Я скажу, что мне известно… Сир, вы знаете, что Красная Черта — это, своего рода помойка, куда мы выбрасываем всё, что засоряет другие Миры. Всё, что как-либо угрожает их благополучию… Мы не можем уничтожить эту клоаку совсем, потому что тогда некуда будет помещать таких тварей, как Бэр. Кроме того, Красная Черта — это отдельный Мир со своими законами, который не подчиняется никому, даже Высшему Разуму. Отец не контролирует то, что там происходит и никак не влияет на него. Всё, что мы можем — это держать ворота закрытыми и не позволять монстрам вырваться.
— Мне это известно, Ирвин. Теперь по-существу!
— Высший Разум заключил договор с мутантами из Красной Черты, сир, — после паузы, выдавил Исполнитель. — Мутанты вторглись во Вселенную и поглотили в себя вирус Тирлоков. По договору они вернулись назад, став при этом намного сильней и гораздо разумней. Это была очень рискованная сделка, но другого выхода уже не оставалось. Все Повелители погибли, а Вселенной, созданной Отцом, как и всему живому, приходил конец. К сожалению, Красная Черта поглотила только ярко выраженную форму вируса и не смогла уничтожить следы мутации в генах Землян. Вирус перешёл в другую, более скрытую форму, которая проявлялась лишь тем, что на Земле стали рождаться младенцы с удивительно зелёными глазами. Чаще всего девочки, которые давали жизнь новому потомству мутантов и, как правило, вскоре погибали. В остальном вирус Тирлоков никак не проявлял себя, если не считать того факта, что он постоянно и неустанно пытался добраться до Чистой энергии. То есть до нас, сир… Думаю, Чистая энергия нужна Тирлокам для того, чтобы вызвать новый взрыв мутации и захватить все Миры Отца. Особенно Античерту, которая откроет им дорогу к безграничным знаниям и власти.
— Почему ты не рассказал мне всего этого сразу?
— Я не мог, сир, — Ирвин опустил глаза. — Я и сейчас не должен был говорить вам о сделке… Это касается Отца, а он всё еще не уверен, что поступил правильно, позволив мутантам обрести разум и силы. Вы не должны были узнать об этом. По крайней мере, не сейчас…
— А когда я должен был узнать? — огрызнулся Повелитель. — Когда бы дал Санте Эльфониак? А потом наблюдал, как она превращается в милого пупырчатого мутанта? — съязвил он. — Скажи честно, Ирвин: ты ведь на это и рассчитывал, не так ли? Когда отпустил её тогда?.. Ты рассчитывал на то, что она всё равно окажется у Бэра рано или поздно?!..
— Нет, сир. Я рассчитывал на то, что рано или поздно, вы поймете всю опасность авантюры, которую затеяли! — жёстко парировал Исполнитель. — Но, похоже, вы до сих пор уверены, что в той ситуации, в которой вы оказались, виноват я!
Они несколько секунд сверлили друг друга полными бешенства взглядами, прежде чем взгляд Джеймса погас и он отвернулся.
— Хорошо, ты прав, — наконец неохотно согласился он, даже не обернувшись. — Я вел себя безответственно… Но признай, если бы ты заранее предупредил меня о Тирлоках, а не посылал Нерожденного таскаться за мной, ничего этого могло и не быть!.. А теперь уже поздно… Я не знаю, что делать! — устало выдохнул он, обернувшись, и посмотрев на мирно спавшую девушку. — Я не могу её убить! — чуть слышно, признался он. — Просто не могу, понимаешь?!..
— Очень хорошо понимаю, — задумчиво глядя на Санту, пробормотал Исполнитель. — И я не трону её, сир — я ведь обещал… Только тогда и я не знаю, что делать. Не знаю, хватит ли у вас сил и благоразумия оставить её в покое. А главное — оставит ли она в покое вас.
Глава 5. Побег от самой себя
Санта проснулась после долгого беспокойного сна, и тут же на неё накатило острое чувство потери и одиночества. Девушка вспомнила, как очнувшись в доме Джеймса, она услышала от него печальную новость. Её отец умер. Они не смогли ему помочь, потому что было слишком поздно. И теперь она осталась совсем одна, и это чувство затмило собой все другие. Вернувшись домой, Санта долго бесцельно бродила по комнатам, не зная, чем себя занять, как отвлечься от всего этого круговорота несчастий. Договорившись о похоронах и выполнив все необходимые формальности в таких случаях, она села на диване, поджав под себя ноги, и прислонилась щекой к подушке. Не было даже слёз. Наверное, она выплакала их все за эти пару дней. Несколько раз звонила Джессика, выражала соболезнования, пыталась утешить. Санта была ей благодарна, хотя и понимала, что все слова в таких ситуациях — это просто сухая вежливость и больше ничего. По-настоящему её никто не жалел. Никому не было до неё дела — у всех была своя жизнь. Поежившись от холода, девушка плотней закуталась в плед и почему-то захотела, чтобы в эту минуту дверь распахнулась, и вошел Джеймс… Или даже Ирвин… Хоть кто-нибудь! Чтобы был кто-то рядом. Кто-нибудь живой, пусть даже опасный и желающий её убить! Только небезразличный…
Застонав от безысходности, она зарылась головой в подушку и полностью накрылась пледом, надеясь, что темнота поможет. Но она не помогла — стало только хуже — ещё более одиноко. Сорвав с себя плед, Санта встала и подошла к окну, из которого падал в комнату тусклый свет. То ли день, то ли ночь — непонятно. Сколько она проспала? Она глянула на часы и удивилась. Оказалось, она проспала весь вечер и сейчас уже приближалась ночь. Отчего-то девушку это напугало. Спать она уже не сможет. Что же будет делать тогда? Как справиться с мраком и с этой ватной тишиной в доме и за окном? С этой нестерпимой пустотой в душе?
Мелькнула безумная мысль вызвать такси и поехать на вокзал. Там сесть на любой поезд и пусть он увезёт её куда-нибудь. Нет, не куда-нибудь, а к океану… К ласковому берегу и теплому солнышку, ведь она так ненавидит зиму! Особенно сейчас, в эту минуту! Ненавидит снег, холод, тусклые фонари за окном! Повинуясь порыву, девушка бросилась к телефону и заказала такси до вокзала. Схватила сумку, покидала туда первые попавшиеся вещи, деньги, зубную щётку и паспорт. Сжала в кулаке ключи и выскочила за дверь.
Такси подъехало быстро и, больше ни о чём не думая, Санта нырнула на заднее сиденье тёплой машины.
Она почти не помнила, как добралась до вокзала. В голове было пусто, на душе тоже. Мысли с трудом проникали в сознание. И только оказавшись перед кассой, девушка вдруг поняла, что не знает, куда собирается ехать. Взглянув на расписание поездов невидящим взглядом, она извинилась перед кассиром и рассеянно побрела в зал ожидания. Усевшись на неудобную деревянную скамейку, Санта впервые за весь вечер осознала всё безумие своей затеи. Куда она собралась ехать? Через два дня похороны отца. В университете сессия. Денег только на карманные расходы. До океана доехать, пожалуй, хватит, а обратно вряд ли. Тогда что же делать? Возвращаться домой?.. От этой мысли Санту передёрнуло. Она почувствовала, как иссякшие было слёзы снова наворачиваются на глаза.
— Сбегаешь? — раздалось у неё над ухом, и Санта подпрыгнула. Потом обернулась. Спокойный холодный голос принадлежал её худшему кошмару, но в этот час, она была рада даже ему. Ирвин стоял возле неё и взгляд его пепельных глаз, как всегда, пронизывал её насквозь. Санта даже стала потихоньку привыкать к его постоянной ненависти.
— Нет, не убегаю, — с сожалением призналась она. — Хотела уехать ненадолго, но, похоже, не судьба.
— И куда ты хотела поехать?
— Сама не знаю, — она пожала плечами, удивляясь про себя, как легко и непринужденно звучит её голос, словно Ирвин был старым другом, которому она могла довериться. — Куда-нибудь, где тепло. Ненавижу зиму…
Ирвин помолчал немного, как показалось, читая её мысли, в которых, впрочем, сейчас был полный сумбур, потом кивнул в сторону дверей:
— Пойдем.
Санта послушно отправилась за ним. Она не спрашивала, куда они идут — ей было всё равно. Пусть её убивают, пусть отдают Бэру — лишь бы не возвращаться сейчас домой.
Они вышли на улицу, прошли ярко освещенную площадь и свернули в узкий тёмный проулок, где размещались складские помещения. Над редкими домиками сторожей поблёскивали фонари. Где-то далеко лаяли собаки.
Исполнитель остановился, к чему-то прислушиваясь.
— Мы полетим сейчас… — вдруг проговорил он, обращаясь к девушке. — Обещаешь не кричать, или мне зажать тебе рот на всякий случай?
— Я обещаю, — неуверенно кивнула девушка, почувствовав, как сильные руки обхватили её за талию. В то же мгновение они оторвались от земли и стремительно взмыли вверх к облакам.
— Будет немного холодно, — предупредил Ирвин, ловко разворачивая девушку к себе и прикрывая её от ветра своим плащом, похожим на чёрные крылья.
Санта подсознательно прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, чтобы не видеть с безумной скоростью проносящиеся тени облаков и не ослепнуть от ледяного ветра. Всё происходящее казалось настолько нереальным, что девушка даже не чувствовала страха. Всё, что она ощущала сейчас — это тепло, исходившее от груди Исполнителя и силу его рук, с такой лёгкостью удерживающую её на весу.
Впрочем, разобраться в своих ощущениях толком Санта не смогла. Прошло всего несколько минут, и полет закончился. Они приземлились на окраине города, в замерзшей роще, перед совершенно непримечательным домиком, к которому и повел её Ирвин.
Войдя внутрь, Санта поняла, как ошиблась, поспешив оценить особняк по внешнему виду. Внутри он выглядел совершенно иначе, чем можно было ожидать. Изысканность и роскошь ощущались на каждом шагу. Они не были вычурными или помпезными. Просто идеальный стиль чувствовался во всём, куда падал взгляд. И всё же, потрясённая до глубины души открывшимся великолепием, девушка робко замерла на пороге.
— Проходи, не бойся, — небрежно пригласил Исполнитель, разжигая камин в гостиной. — Сейчас станет теплей.
И действительно, едва разгорелся огонь, и дрова весело затрещали, на Санту повеяло упоительным теплом и уютом.
— Тебе лучше снять куртку, — посоветовал Ирвин, ставя кофейник на железную решётку над огнём. — Есть хочешь?
— Нет, я не голодна, — она покачала головой и вдруг ойкнула, вспомнив про забытую на вокзале сумку.
— Эти вещи тебе уже не понадобятся, — тут же проговорил Исполнитель, разливая ароматный напиток по чашкам и ставя одну перед девушкой. — Садись, выпей кофе.
Санта послушно уселась за стол, гадая про себя, что имел в виду Ирвин, говоря, что эти вещи ей больше не понадобятся. Если он собирается её убить, зачем прежде поить кофе?..
— Я обещал Повелителю не трогать тебя — так что расслабься, — ответил на её мысленный вопрос Ирвин, криво усмехнувшись. — И уж, конечно, я не стал бы поить тебя кофе. Разве что только в качестве последнего желания, — он взял ещё один стул и устроился напротив, за столом.
