Пролог
Я люблю свою жену Александру, клянусь. За миловидную мордашку и складную упругую фигурку, за умопомрачительный запах магии, будто шлейф струящийся за ней аромат, за то, что готовит вкуснее чем моя мама, за то, что в постели она всегда раскрепощена и горяча. За нежный, сладкий певучий голос. За нашего первенца сына, Михаила.
Но, увы…
Когда Великие духи наделяли ведьм разумом, моя Саша при вручении не присутствовала. То ли опоздала, то ли выбирала, что надеть и наводя красоту, и все всё разобрали, то ли вообще не явилась, решив — что вполне проживет и так.
Эх…
Вариантов много, а результат только один — Моя Сашенька глупа и наивна и не обучаема никаким колдовским наукам, кроме бытовых.
Спросите вы, зачем я на ней, такой, женился? Из-за её красоты, конечно.
Я увидел её в академии магических искусств, и начал ухаживать.
Водил Сашеньку в парк, кормил мороженым и восхищался между поцелуями, какая она славная и глупенькая, а потом я обнаружил сердечную связь на своём теле, в области сердца. Точно такой же витиеватый узор был и у моей Александры. Обвенчаны магией, так у нас принято говорить.
И теперь как полагается, мы живём вместе, я и Сашенька и растим Мишку. Он у нас получился хорошенький, крепкий, настоящий колдун, и характер у него мужской, солидный. Серьезный такой, прям весь в меня. К крику и бунту он не располагает, спит долго и со вкусом, ест чинно и неторопливо, смакуя каждый кусочек, и вообще, очень удобный ребенок. Частенько нянчится с ним Сашина мама.
Я работаю, моя любимая на сохранении — да-да, мы ждем второго ребенка, на этот раз девочку — и Саша ещё попутно дописывает диплом по каким-то сердечным клапанам второй магической степени.
Но иногда и я сам нянчусь. Вот, сегодня моя очередь. И скажу, вам без утайки: маленькие детишки — ужасная морока. Даже тихие и спокойные, как Миша.
И волнительно.
И непонятно.
Так вот, усадил я, значит, Мишу на стульчик, придвинул столик, заклинание безопасности проговорил вслух, чтоб карапуз ненароком не совершил кульбит на пол или ещё куда. Вручил в ручки кубик светящийся и разноцветный, и сел рядом и наблюдаю, как мой сыночек играет.
Мишка сидит весь сосредоточенный, губы надуты, пыхтит усердно, щеки у него откормленные, румяные. Крутит, вертит кубик туда-сюда, наверно соображает, с чем его кушают и как. Покрутил-повертел, потянул в рот и полизал. Для нужной надобности, Мишка пару раз кубик тряханул и грохнул об столик, рассудив, что нужно, наверное, расколоть его, сработало лишь заклинание целостности предмета. Потом еще подумал – помусолил причмокивая, и попробовал на зубок. Убедившись, что не съедобно и не раскалывается, бросил на пол. А кубик аж звёздами заискрился весь, и начал дымится. Пришлось мне растоптать чудо магической науки.
Но Миша возмущаться и капризничать не стал – высунул свой язык, алый и влажный, далеко так очень высунул, еще дальше, и еще и ещё… А потом ка-а-а-ак им закрутит из стороны в сторону…
Вроде, мелкий Мишка, едва годик исполнился, а язык-то длинный, во-оо-о какой… Огромной прямо-таки длины! Я даже потом ледяным облился.
– Са-аа-шень-ка! – позвал жену, слегка заикаясь от ужаса. – Са-ша! Беги скоре-ее сюда! Ты только посмотри, что у Мишеньки! Очень срочно!
Ну, моя Саша и прибежала, не совсем, конечно, на таком сроке ей целитель запретил перемещением пользоваться, так что скорее, очень медленно, но прикатилась, переваливаясь почти по-утиному, куда ей, да ещё и на отекших ногах, рожать через пару месяцев. Ну, посмотрела – сначала на Михаила и очень испуганно, после – на меня, после уже не испуганно, пожала плечами и явно вознамерилась уйти обратно.
– И зачем звал-то? – спросила она, с недоумением, прежде чем вернуться к своим рукописям. – Все в порядке же.
…А Миша по-прежнему наяривал язычком, то вправо-влево, то по кругу. Я потыкал трясущимся пальцем в язычок сына и замычал.
– Длинный какой, – проблеял. – Наш сын – чудище, Сашенька… Ему во рту язык мешает… Где мой связной кристалл, надо целителю сообщить – надо насчет обряда быстрее договариваться…
Стены и мебель трясти начало будто бы при землетрясении. Это Сашина магия, да и моя, пожалуй, на эмоции так среагировала.
А Сашенька округлила глаза, выпучилась на меня, моргнула несколько раз и… засмеялась, весело, заразительно и открыто.
– Дим, – выдавила из себя кое-как сквозь смех и хохот. – Ты что по рисунку той звезды считал? – Она махнула рукой на стол со свитками и книгами. – Нет? Тогда заканчивай. Тоже мне… Ментор…
Я, честно говоря, обиделся на любимую. Потому что – профессор кафедры астромагии академии магических искусств. Астромаг известный, космос, звёзды и магию планет изучаю. И не Сашеньке глупенькой, не знающей толк в цифрах и боевой магии, мне, изучающему точные и естественные науки, указывать.
Кардиомаг она, ха. Базового атакующего заклинания не знает. Не смешите. Вот, защитит диплом, тогда и обсудим. Что мне её сердечные клапаны?
Мишку все равно целителю покажу. Пусть померяет ему язык и по магическим своим таблицам сравнит – норма, или нет. Таблицы никогда не солгут.
Глава 1
После незабываемых событий с Мишкиным язычком минуло без малого уже одиннадцать лет, но глаз у меня начинает дёргаться при малейшем воспоминании, хоть два целителя и три травника заверили меня, предоставив в доказательства горы книг со всевозможными данными и таблицами, что длина в норме. Но, несмотря на все мои невзгоды и печали, мы с Александрой все ещё живем вместе и все ещё любим друг друга. Но уже не так как раньше, я, Саша и Мишка – у нас появилось еще двое деток. Среднюю, доченьку, назвали Ялинка, младшего, сынишку – Андрюшкой. Имена сыновьям и дочке думал, обдумывал, придумывал, советовался с коллегами и родителями, вызывал травника, что бы он смог определить цвет магии у наших детей и по полученным данным я мог сравнить и сопоставить их с показателями в таблицах.
И наконец, я их придумал, но они не совсем такие, как они сейчас. У меня было запланировано Ялика и Андрианум, эти имена в таблицах, как по мне, хорошо гармонировали с потоком магической энергии в космосе и с цветом магии самого ребёнка. Удивительно и странно только то, что мои матушка и бабушка, услышав будущие имена внуков, сговорились и захотели превратить меня в осла, хотя, как я понял, был вариант и с бараном. Но я всё-таки смог их переубедить, но не до конца, поскольку возвращался домой с ослиными ушами. А имена, между прочим, очень солидные и знатные. Так пестрят все заголовки во всех таблицах. А таблицы никогда не лгут.
Саше я предоставил ещё больше вариантов имён. И даже предложил как вариант, назвать наших деток в честь планет покровителей. И были бы у нас два мальчика: Марс и Юпитер и девочка Юпитер.
Но моя жена, услышав мои варианты имён, отвергла их и как ножом отрезала любые мои аргументы. Правда обосновала Саша потом свои отказы очень четко и убедительно и с явными элементами логики, чем меня, признаться честно, сильно удивила, она же глупенькая и в точных и естественных науках не понимает совсем ничегошеньки. Про Ялику она сказала, угрожающе подняв в воздух все острые предметы нашей кухни по щелчку пальцев и направив их на меня: «Ял это лодка, любимый, ты что же хочешь, чтобы нашу доченьку дразнили лодкой? Может быть, не стоит? Как имя твоей прапрабабушки травницы? Ялинка?», а про Андианум она сказала, закатив глаза и покрутив пальцем у виска:
«Это же цветок! Дим, ты что!? Зачем мальчику такое имя!? Тебе в саду и доме не хватает цветов что ли? Есть очень простое имя Андрей. Хватит с нас кота Марса, кошки Розы и пса Геракла. И так плотность космоса, созвездий и сада на квадратный метр нашего дома зашкаливает».
Я, конечно поразмыслил, подумав, почесывая в затылке, согласился: «Дом действительно не космос и не сад», и сдался, приняв и Ялинку, и Андрюшку, чтобы потом, несколько позже, Сашеньке отомстить – когда мне, год спустя, на день рождения её родители подарили попугая, то я дал ему имя Меркурий. А зачем и почему он летает то туда, то сюда по не намеченным заранее, постоянно перестраивающимся орбитам?
Так вот, жили мы все вместе, я, Сашенька и наши детишки. Наши чада росли, я по-прежнему любил свою глупенькую жену, и, несмотря на три беременности, сохранившую упругую фигуру, хорошенькое личико и сладкий, нежный голосок, с большим аппетитом ел все те блюда, которые она колдовала на кухне, но…
Чем больше времени шло, тем сильнее я убеждался: моя жена не только глупа и наивна. У нее совсем не было вкуса и умения сострадать чужим бедам!
Как я это понял?
Да вот как.
В подтверждение первого, дефицит вкуса – Сашенька постоянно покупает мне вещи ярко-красного цвета. Не одежду и обувь, конечно, это скорее мелкие предметы, как например: связной кристалл и брелок для связки ключей и бумажник. Мне. Остромагу. Главе семейства. Мужчине. Ярко-красное. И сколько бы я ни говорил ей, что стоит покупать только черного цвета – Саша не слушала.
– Зато их хорошо видно издалека, – мурлыкала, примирительно чмокая меня в губы. – По дому такие искать проще, в глаза хорошо бросаются. – Намекала, что я, значит, непутёвый и вечно все теряю.
Нагло врала. Я никогда не теряю свои вещи, но где опять мой связной кристалл? Вроде, я сейчас по нему с твоей мамой разговаривал? Кошмар, ведьмин треугольник, а не дом, невозможно ничего на секунду оставить, сразу пропадает!
– Саша! Где мой связной кристалл?! Верни, пожалуйста! Куда ты его опять дела?!
А вот собственно и подтверждение второе, то есть равнодушие моей Саши, тут как тут. Любая нормальная жена меня естественно кинулась бы успокаивать, ведь без связного кристалла обычный маг – как без рук, но Саша – не кинулась. Глянула холодно, и продолжила щёлкать пальцами и следить как отжимается в тазике мокрая тряпка – пыль сама вытиралась с полок, хозяйственная и чистоплотная, умница – буркнула: «связной кристалл у тебя в правой руке, мой любимый, и не ори, а то Андрюша проснётся», и как ни в чём не бывало продолжила уборку. Разве это правильная жена? Верно, нет.
А утром случился самый настоящий кошмар, словами просто не описать. Снаряжаемся, значит, со старшим, Михаилом, я – в академию, Миша в школу. Берем из шкафа в гостиной, зевая и потирая глаза, готовые для нас заранее вещи. Я беру свою рубаху и с трудом ее надеваю – странно, маленькая какая-то, обтягивающая, по швам рвется на плечах. Рядом Мишутка удивлённо моргает: его рубаха висит как мешок картошки и длинная, даже пяток не видно.
– Ма-ма! – хрипловатым со сна голосом кричит Мишка. – Почему моя рубаха такая длинная?!
– Са-ша! – я тоже озадачен, проспал и уже опаздываю. – Почему моя футболка такая мелкая?! Ты что, у гномов покупала!? Я же просил тебя покупать только на рынке, а не в лесу дремучем.
И, уже во весь голос с Михаилом: – Все ведьмы – глупые! Вам даже рубахи нельзя доверить!
Моя жена выпрыгнула из облака сизого дыма прямо к нам с Мишкой в гостиную, взлохмаченная и в фартуке. Она уставилась на нас сквозь злой прищур, не говоря ни слова выдернула из рубахи сначала Мишу, потом конечно меня, сунула мне рубаху Мишки, а Мише мою, рыкнула сквозь зубы «слепые мужчины» и шагнула обратно в сизое облако, чтобы снова оказаться на кухне.
Разве умная будет так пренебрежительно относится к своему мужу и сыну, когда они запутались, точнее, перепутали свои рубахи? Мы же с Мишуткой по нечаянности, нас «подняли, но не разбудили»…
В общем, я очень расстроен и огорчён. Мне уготовано прожить всю свою жизнь с Сашей, глупой, бессердечной ведьмой. Кардимаг она, как же. Целитель по сердцам. Но то, что в сердце, кроме клапанов и трубок, у волшебника и мужа еще и душа есть, она не знает. Печально, что ни одна из наук нашего мира до сих пор не умеет исчислять глубину печали. Я бы узнал.
Э-хх-х. Жизнь – сплошная боль и разочарование. Пойду, с горя, на обед, что ли, интересно, что мне моя Сашенька, солнышко, в узелок на обед вкусненького положила. Ведь обеденный перерыв очень важная часть в жизни астромага. Ждите меня, звезды, я вас оставлю ненадолго. Приду сытый, и погорюем вместе.
Глава 2
Если день накрылся медным тазом с утра, пойдет шиворот-навыворот целиком. У меня, по крайней мере, такого насыщенного дня никогда не было. Как перепутались у нас с Мишкой рубахи, так и понеслось все вверх тормашками. Во-первых, едва я взял метлу из прихожей, неожиданно испортилась очень сильно погода, небо заволокло тучами и полил сильный дождь. Зонта у меня с собой, к сожалению, не было, Сашенька не дала, хотя я и спрашивал её перед выходом о погоде. Во-вторых, около ворот перед Академией я, соскакивая с метлы и думая о нехватке зонта, не увидел, куда ставлю ногу и сапогом провалился в довольно-таки глубокую лужу.
В-третьих, уже в обед, я, обдумывая в голове заклинание и одновременно раздражаясь от мокроты в сапоге, задел со стола уже развязанный узелок с обедом и чуть не остался голодным. А началось-то все с рубах.
Возникает вопрос: разве Сашенька не могла предугадать всё утром, и предотвратить ужасающую ошибку?
Могла.
Прогноз погоды определить так, как их учили в Академии, узнать о приближающемся дожде и дать мне зонт?
Могла.
Если бы моя жена проявила бдительность, когда мы с сыном одевались, не случился бы такой конфуз, и если бы Саша предупредила о дожде, я бы не провалился в лужу.
Значит, не думал бы постоянно о чавкающей жиже в сапоге, и быстро разобрался бы с заклинанием до обеда и не лишился вкусного обеда.
Все Сашенька виновата.
Если уж нас и связала сердечная связь, то моя жена должна заботиться обо мне более душевно. Либо я сам виноват, что на ней женился, на такой глупой и бессердечной? Но ведь сердечная связь сама появляется на теле будущих супругов. Надо только чтобы узор был одинаковый.
После запутанных и долгих рассуждений о причинах и следствиях нашей с Сашей жизни я плюнул на всё – и на причины, и на заклинание. Так ничего совсем и не разобрав, понял, что сильно соскучился по Сашеньке и детишкам, закинул листы с книгами на верхнюю полку шкафа и полетел домой, в тепло и уют и к горячему ужину. Родной дом встречал меня тремя парами детских глаз и полным отсутствием вкусных ароматов из кухни.
— Мама ушла, — громко шмыгая носом, сообщила мне с порога Ялинка. — Вот, оставила.
Миша ткнул пальцем, показывая куда-то.
Я, удивленный, зашёл в дом, и в прихожей увидел парящий листок бумаги на уровне глаз: «Ужина не будет. Мне надоело быть нянькой. Связной Кристалл я разбила. Я записалась в ряды гильдии. Как только выполним задание в Зелёной долине сама вернусь. МАМА».
Я перечитал каждое предложение восемь раз подряд, не веря своим собственным глазам, потом еще раза три, и наша прихожая медленно качнулась, а я поспешил сесть на пол. Дрожащей рукой я достал из кармана брюк связной кристалл и попытался настроить связь со своей женой. С каждой новой безуспешной попыткой связаться с Сашей, моя надежда медленно угасала. И я, потрясённый до глубины души, заморгал, уставившись на бесполезный кристалл.
…А на меня, растерянного и сбитого с толку, смотрели тихо плачущие дети.
