ГЛАВА 1. О том, что не стоит привлекать внимание принцев
С чего все началось? Со случайной встречи. Снисходительной помощи одного мага. И к чему она пришла? Чужой отбор, чужие лица, надменные темные аристократы, снисходительность и презрение во взглядах.
Да, нелёгок он, этот путь к сердцу темных лордов! И нужен ли – вот в чем большой вопрос! Дарнари помог один-единственный аристократ, а вот неприятности появились сразу с нескольких сторон! И попробуй от них, этих неприятностей, сбеги!
Вот и сейчас одна самая крупная неприятность стояла прямо перед ней: ар-дарх Анарис, Второй наследник Темного императора. Стояла- и пыталась допрашивать самым бессовестным образом, как будто Дари специально на этот отбор треклятый ужом пролезла!
И расположились они у края снежной поляны. Ледяные цветы искрились темно-синим. Алые ягоды горели на кустах жив-огнем. Снежные ветви деревьев чуть шевелились, образуя круглый навес. Вот тут, на ветке, притаился бельчонок, смешно поводя носом.
Но темный портил всю красоту одним своим присутствием.
Было горько и противно. Продажной девкой ведь уже называли. И предлагали все одно и то же. Вот же… платье сменила, а ситуация — все та же. Вот только ей надоело отступать и прятаться. Если даже лорд Аргон, который был так внимателен, не принял проблему всерьез… они ведь так и не договорили…
— А вы уверены в том, что готовы эту правду услышать? — праздник давно потерял свое очарование. Разумеется, увидев интерес принца, к ней больше никто не подойдет. Даже ледяной исчез.
Она будет вежлива. Осторожна. Тактична. Насколько это возможно. Ей нужно думать о детях и ни в коем случае нельзя попадать в переплеты. Сильнее, чем уже есть.
Вдруг чаша одного из цветков медленно приоткрылась. На синем лепестке сидел, зевая, крошка морозный дух. Такой же зубастенький и смешной, как и те, которых она видела на улице. Он похлопал глазами и начал медленно расправлять крылышки, стряхивая серебристые искры.
Жесткие пальцы темного вернули в реальность.
— Я слушаю, — заметил холодно.
— Вы прекрасно знаете, чья комната это была, Ваше Высочество, — она не позволила себе покраснеть и расплакаться. И отвечала так же холодно и отстраненно, как будто речь шла о погоде, — раз вы желаете услышать правду, я не могу вам отказать в этом. Лорд Морриг дарх Сальтар обладает недоброй славой в этой Академии. Лорд — любитель жестоких игр, — она подняла глаза, смотря на равнодушно-бесстрастное лицо мужчины напротив.
Его черты заострились, он чуть подался вперед, а заостренные уши плотно прижались к голове. Он все это знает. Не могут не знать подобных фактов. Но, пока Морриг не тронул ни одну достаточно знатную леди без ее согласия – все и обо всем умалчивают.
— Он любит выбирать самых слабых. Тех, кто не сможет дать отпор. Выбирает себе жертву… — она коснулась пальцами алой ягоды. Красивая. Но совершенно несъедобная, даже опасная. Прямо как темный, — и... — ягода брызнула алым соком.
Морозный дух вдруг взвился в воздух — и сыпанул принцу в лицо горсть снега.
Тот выпустил ее пальцы лишь на мгновение. Но этого хватило, чтобы броситься прочь со всех ног. Дурная примета — только и делает в последнее время, что бегает.
Не настолько же он желает узнать продолжение, чтобы броситься за ней через ползала. Пусть все были увлечены, пришлось перейти на шаг, чтобы не привлекать внимания.
Ни знакомиться, ни продолжать этот фарс абсолютно не хотелось. Виски ломило, а пальцы зудели от желания дать выход тому урагану, что зрел в душе.
Она поняла, с кем столкнулась, даже раньше, чем уткнулась носом в жесткую ткань и уловила особый, морозный запах зимнего дня.
— Кажется, у меня появляется привычка вас ловить, — голос ледяного мага был задумчив.
Смотрел он пристально — в этот раз глаз не отводил. И в глазах все чаще и чаще мелькали странные темные отблески. Он заметил и испачканные в алой ягоде пальцы в перчатке. И холодные руки. И бледность на лице.
Темная коса мужчины была чуть растрепана. Фиалковые глаза прищурились. Длинные ресницы — на зависть всем леди, скрыли их выражение.
— Извините, я…
— Не стоит извиняться за чужое хамство. Вижу, вечер вам уже испортили, — с негромким вздохом заметил мужчина, — а я ведь так хотел показать вам и ледяной уголок, и бальный зал, и залу для развлечений.
Он не улыбался, не пытался казаться радушным хозяином, но отчего-то рядом с ним было очень спокойно. Как на руках отца когда-то.
— Вы… слышали? — обмерла. Почему-то меньше всего хотелось, чтобы он обо всем узнал. Пусть так было бы лучше. Пусть это лишь вопрос времени, но…
— Догадывался о том, что Анарис пожелает устроить допрос. Меня очень качественно отвлекли, не сразу разобрался, что никакой проблемы на самом деле нет.
Дарк Аргон грел ее ладонь в своих руках, другой едва касаясь талии. Он направлялся к выходу, умудряясь раскланяться со всеми, но нигде не задержаться надолго.
А потом их закрыло высокое дерево с пышной кроной.
Ледяной маг притянул ее ближе, а потом… они рухнули в ледяную бездну, раскрывшуюся прямо под ногами. Она успела зажмуриться, и оттого особенно остро ощутила тот момент, когда чужие губы коснулись виска — легко-легко, едва заметно.
— Я покажу тебе, что делаю я, когда мне надоедают. Вдруг понравится, — шепнули у самого уха.
Сердце билось, как сумасшедшее.
Когда она проморгалась, то едва поняла, где они находятся. Да, это все еще была Академия. Но та ее часть, которую слугам было велено обходить десятой дорогой. Полигон. На котором обычно тренировались темные и другие адепты, обладающие сильной боевой магией.
— Но я…
— Ты обладаешь магией. И сильной. А вот кто тебе ее так качественно заблокировал, что невозможно провести даже ментальное сканирование без вреда для разума — хороший вопрос, Дарнари, — голос мужчины звучал с усмешкой — и странным, почти тягучим предвкушением, которое что-то бередило в крови, — но мы все непременно выясним. Ты ведь хочешь?!
И вот стоило бы хорошенько подумать прежде, чем соглашаться. Потому что даже слабенькие маги, даже те, кто магией пользовался на бытовом уровне, знали — нет лучшей возможности для менталиста проникнуть в сознание, чем расшатать равновесие человека. Напряжение. Страх. Боль. То, что правит прочими эмоциями. Положительные практически не дают никакого эффекта в этом плане.
Вот только она настолько старательно отгораживалась всю жизнь от магии, зная, что ей она недоступна, что… она даже не вспомнила. Не подумала об этом.
— Я не знаю, — сознание упорно цеплялось за привычное прошлое.
Ведь она мечтала обрести магию, разве нет?! Но новые знания несли в себе слишком много болезненных вопросов. И лорд-льдышка отнюдь не тот, кто станет помогать… хотя… именно это он ведь и делает в последнее время. Разве нет?!
— А нужно бы знать, — ответил мужчина неожиданно жестко. Твоя нерешительность и желание закрыть на все глаза никого не спасут и ничему не помогут. Правда все равно выйдет наружу, вот только чего это будет стоить? И чем ты за нее заплатишь потом?
Вопреки жестким словам, ладони коснулись ее запястий бережно.
Палец чуть погладил кожу, вызывая оторопь и пугающее чувство тепла в душе. Тепла и странного предвкушения. Снова. А ведь от прикосновений того же Анариса ощущения были совсем иными, несмотря на то, что принц был внешне удивительно привлекательным мужчиной.
— Хорошо, магистр, если вы можете мне помочь… Если считаете, что эта магия действительно есть...
“Честно говоря, мне до сих пор кажется, что это всего лишь сон. И скоро я проснусь — и все вернется, как было прежде”.
Но этого она не сказала. Она слишком хорошо знала такую породу людей. А уж нелюдей — в особенности. Слабости они не терпели. Сомнений — тем более. Что, если он сочтет ее недостойной своей помощи?
На полигоне, как ни странно, было не холодно, хотя уже лежал снег. Или это ей не давала замерзнуть магия богини?
— Вслушайся в себя, — альгарил положил свою ладонь поверх ее запястья. Сердце застучало в висках, — эта сила заперта, но она твоя. Она всегда была твоей. И только ты можешь ей указывать, что и как делать. Не кто-то посторонний, кто ограничил ее. Дар невозможно уничтожить совсем. Тот, кто считает себя выжженным — лишь слаб душой, — в голосе мага прозвучало отчетливо презрение, — смотри… смотри на снег. Твой знак — твоя светлая сторона. Капля снежной силы в темной крови.
— Но…
— Ты темная. Не делай вид, что не понимаешь, Дарнари. Темный ведьминский огонь не явится даже полукровке. Нет, твои родители были темными, и темными далеко не слабыми. Скорее всего, твой брат и сестра унаследуют их магию, но пока сказать трудно. Не желаешь причинить им вреда, не желаешь, чтобы они попали под опеку посторонних людей — тренируйся.
Он стоял прямо за ее спиной. Вплотную. Длинные темные волосы щекотали кожу на лице. Дыхание касалось макушки. Но она не могла себе позволить отступить. И расслабиться. И поддаться странному чувству, от которого кружило голову и пела кровь. И уж совершенно точно она не должна была думать о том, как он целуется. Эти мысли вообще не имели отношения к ее собственным! Просто морок. Просто девицы вокруг как с цепи сорвались — только и шла речь, что о свиданиях да свадьбах.
Впрочем, дурацкие мысли из головы она действительно быстро выбросила. Потому что теперь ощутила это — дрожь силы внутри. Она резонировала с силой ледяного, хотя это противоречило любым известным законам силы. Дрожала, разрасталась, покалывала кончики пальцев.
— Будешь слабой — станешь ненужной. Я помогал тебе — но из прихоти. Не воображай о себе лишнего, девочка. Таких, как ты, сотни вокруг. Ты особенна только тем, что являешься подопечной Зимы, но она своенравная богиня. Не угодишь — и тут же тебя забудет. Что ты сама представляешь из себя? Комок страха? Пытаешься выглядеть не такой, как все те, кто ищет место в наших постелях, но это не так…
Вторая ладонь жестко обхватила ее подбородок, не давая обернуться. Щеки от унижения не вспыхнули румянцем, нет. Просто в душе что-то разом оборвалось. Расслабилась она в последнее время. Захотела того, чего была лишена в юношеские годы.
— Думаешь, мне нужна очередная влюбленная девочка? Думаешь, некому согреть мою постель? Вы все поначалу боитесь — а потому млеете, теряете голову — и бежите. Но мне это неинтересно. Кто ты такая? — хлесткий вопрос, как удар. — Что ты умеешь? Что из себя представляешь?
Разум помутился. Словно внутри боролись две части. Одна — привычная. Тихая, запуганная, робкая. Не желающая ничего менять. Другая — только рождающаяся. Она словно принюхивалась к новым ощущениям, она безраздельно доверяла этому мужчине и разделяла его мнение. Она хотела свободы. Хотела силы. Хотела признания. Она готова была бороться.
И, конечно, жаждала победы.
И она задавила испуганно пискнувшую “вторую”, вырываясь на свободу.
Ладони вспыхнули темным пламенем. Как-то отстраненно она заметила, что огонь совершенно не жег. А в темном пламени с бархатно-алыми языками иногда мелькали серебристо-снежные искры. С низким ревом огонь сорвался с ладоней, преодолевая за долю секунды, за биение сердца расстояние до щитов-мишеней. Конечно, она не попала. Вернее сказать, попала, да не так. Два щита сгорели в мгновение ока, третий начал тлеть. Защита полигона вспыхнула предупреждающе-алым.
А сила все текла и текла, одаривая ощущением всемогущества, вызывая смех, рвущийся с губ и смешанный со слезами.
Наверное, еще немного, и она бы не рассчитала. Подступила бы к пресловутому выгоранию, а то и вовсе истратила бы собственные жизненные силы.
Но в какой-то момент ее ладони твердо и уверенно сжали, не боясь обжечься.
— Достаточно. Иначе можно опьянеть от собственной силы и потерять контроль.
Он развернул ее к себе. И в это мгновение его глаза были не темно-синими, не фиолетовыми — а чернильно-черными, лишенными белка и зрачка.
Чужие губы накрыли ее. Снова. Она помнила, как уверенно и жадно они могли ее касаться. Или ей хотелось думать, что помнила? Откуда бы?
Чужой язык обвел контур губ, заставляя их приоткрыться. Сильная ладонь обхватила талию, мягко сползая ниже. Вторая легла поверх наброшенного впопыхах плаща на плечо, проникла под толстую ткань, уверенно ложась на кожу. Большой палец провел по шее, кругами лаская тело сквозь тонкую ткань платья.
Она задрожала, выдохнула в его губы, смешивая дыхание. Чувствуя, как скользит на тонкой ниточке над пропастью. Видя, как бьется темная жилка на виске мага, как жадно тот вглядывается в ее лицо. Укусила его за губу, неожиданно для себя отвечая с такой же исступленной то ли страстью, то ли яростью. Выплескивая обиду и гнев.
Объятия стали крепче. Обе его ладони обхватили ее голову, не давая оторваться. Он ласкал ее рот, как будто желал одним этим свести с ума. Как будто в этот миг не существовало на свете ничего важнее почти жестких поцелуев. Почти борьбы. Почти ненависти.
Дари не умела целоваться. Это новое прикосновение не напоминало те бережные объятия, которые она могла видеть иногда вечерами. Чужая воля была прочнее стали. Этот мужчина привык получать все, чего бы ни пожелал. Сейчас он хотел ее — распаленный ли спором, вызовом, нечаянно ему брошенным, или чем-то, что случилось еще до их встречи.
Удовольствие исчезло, оставив стылость. Магия все еще пела в крови, все еще тянулась к этому странному ледяному, все еще желала слиться с его собственной. Забылась, называется. Воистину, когда богиня желает наказать — она лишает разума.
Наверное, остатки смелости помогли найти решение. И когда чужой наглый язык в очередной раз попытался сплестись с ее, она его… да, укусила. Самым безжалостным образом.
А когда лорд Аргон, рыкнув, отшатнулся… нет. Она не бросилась предсказуемо прочь. Все равно далеко не убежать. Просто сделала шаг назад, в защитном жесте скрестив руки на груди.
Она жалела, что поддалась на провокацию. Жалела, что ответила на чужой порыв. В любой ситуации всегда виноваты двое. Она дала повод. А лорд… был не против этим поводом воспользоваться. Не в качестве благодарности — тут Дари охотно верила, что ему ничего не нужно, лишь прихоть. Нет, он просто желал ее. И взял. Мужчины относятся к этому куда проще. Да и общество к ним — куда снисходительнее.
Взгляд лорда Аргона был шальным, но не понять, что именно скрывали затуманенные глаза. Он прикрыл их, мерно выдыхая.
Снег вокруг завихрился, безжалостно бросаясь в лицо, обжигая злыми укусами.
Что она могла? Кричать? Злиться? Это бесполезно. Если только — на себя.
Вмиг стало холодно. Похоже, альгарил эту дрожь заметил.
Дарнари не успела опомниться, как на плечи лег плотный теплый камзол. Самому мужчине, казалось, холод приносил скорее удовольствие, чем неудобство.
— Почему… — мужчина негромко выдохнул и как-то разом успокоился, становясь ледяной статуей, — что ж, леди Алари, я вас понял. Правда, вам стоит запомнить, что не каждый мужчина с легкостью простит отказ, когда девушка сама кидается ему в объятья.
Лицо загорелось. Он прав. Тысячу раз прав. Она сама виновата. Всего лишь захотела каплю тепла. А вместо этого задела чужую гордость. Как же не хватает мамы! Мудрых и добрых советов. Посиделок по вечерам в комнате. Секретов.
— Это я виновата. Я… — закусила губу, чувствуя беспомощность.
