Я скучаю, Лиззи. Я так по тебе скучаю. Десять лет прошло, а мне до сих пор безумно тебя не хватает…
…Воспоминания приходят внезапно. Застилают глаза слезами.
Белый саван. Белые розы.
Пышные бутоны на длинных стеблях. Лиззи, прикрыв глаза, целует каждый и трётся щекой о нежные лепестки. Со стороны это смотрится смешно, и Фло, умостившись на подоконнике, весело хохочет, а в душе отчаянно завидует кузине.
Лиззи шестнадцать, и она влюблена в Энтони - сына хозяина соседней плантации. Ему почти двадцать, он безумно красив и так же безумно влюблён в Лиззи. Шлёт ей записки и цветы… А Фло всего четырнадцать, и единственный парень, который оказывает ей хоть какое-то внимание, - Джон, внук кухарки. У него чёрная как антрацит кожа, приплюснутый нос и жёсткие курчавые волосы. Он приносит Фло булочки и говорит, смешно коверкая слова: «Кусай, маленький хозяйка, не будь такой худой»… И ему восемь лет, да…
- Это прекрасно, Фло! - Лиззи в последний раз целует белоснежный бутон и бросается к ней. Стаскивает за руки с подоконника и кружит по комнате. - Если бы ты знала, как это прекрасно, любить так сильно! Всем сердцем, всей душой!
Фло не знает, но обещает себе узнать обязательно. Глядя на Лиззи, ей больше всего на свете хочется влюбиться, но поблизости нет никого, кому можно было бы без остатка отдать свою душу и сердце…
…И тело. Лиззи расскажет об этом через две недели.
Они с Энтони гуляли в саду, а после ходили на конюшни к его отцу смотреть недавно купленного племенного жеребца, а потом…
Лиззи закатывает глаза и прикусывает губу. Фло краснеет, вспоминая книжку с картинками, которую они нашли в прошлом году в столе дяди Бенджамина. Неужели люди делают такое?
Лиззи говорит, что делают, и это приятно. Было бы неприятно, она не встречалась бы с Энтони каждый вечер у дальнего амбара.
- Как бы я хотела любить так сильно, - закрывая окно за ускользнувшей в темноту кузиной, шепчет Фло.
Лиззи возвращается под утро и забирается к ней под одеяло. Толкается и щекочет. Улыбается, как блажная. Фло нравится обнимать её, пахнущую ночью и сеном, и слушать, прижавшись ухом к груди, как быстро и счастливо колотится её сердце…
А в начале осени Энтони объявляет, что женится. Но его невесту зовут не Лиззи.
Фло не может понять, отчего так случилось. И Лиззи не может. Лиззи ничего теперь не понимает, она подолгу плачет в своей комнате или уходит куда-то на полдня. Но уже не к Энтони, ведь тот готовится к свадьбе.
Как-то раз бабушка Джона, накрывая на стол, говорит, что Энтони нужно жениться скорее, чтобы прикрыть позор. Говорит, надо успеть, пока у невесты пуза не видно.
Лиззи молчит, как будто ей всё равно, а после снова уходит.
Тогда Фло уже знает, что она сбегает за старые конюшни. Сидит там на земле, жжёт записки, что присылал ей Энтони, и сухие лепестки роз, смешивает пепел со своей кровью и выписывает этой смесью слова проклятий на острых тростниковых листах. В этих проклятиях нет силы, ведь, чтобы они исполнились, нужно быть магом или чёрным колдуном омну. Лиззи не маг, и Фло не боится, что её обвинят в злом колдовстве. Она боится, что дядя Бенджамин увидит порезы на руках дочери или однажды застанет её тут, выводящей чёрно-красным по зелёному: «Будь ты проклят, Энтони!»…
Ночью Лиззи, как раньше, забирается в кровать к Фло, обнимает с силой, целует в лоб.
- Любовь - это зло, - шепчет на ухо. - Не люби никого и никогда. Обещай мне, Фло. Обещай мне…
Фло прижимается к её груди и молчит. Слушает, как раньше, сердце Лиззи, но то, кажется, уже почти не бьётся.
Утром звучит вдали колокольный звон: где-то там Энтони прикрывает свой позор. А следом орёт на весь дом молоденькая темнокожая горничная. Она выскакивает из комнаты Лиззи и верещит так страшно, схватившись за голову, что Фло сразу всё понимает, но всё равно бежит туда. А потом…
Белый саван. Белые розы. Белое лицо Лиззи.
Дядя Бенджамин заплатил магу, чтобы его дочь увидели в последний раз такой, какой она была при жизни, а не такой, какой её вытащили из петли. На стене фамильного склепа уже выбили её имя: Элизабет Эдевейн.
- Я обещаю, Лиззи, - шепчет Фло, целуя холодный лоб. - Я обещаю, что никогда и никого не буду любить…
…Но я ведь не обещала, что не буду скучать. И я всё ещё скучаю, Лиззи…
Удобно расположившись в купе первого класса, Флориана смотрела в окно на заполненный людьми перрон. В толпе отбывающих и провожающих сновали мальчишки-газетчики, наперебой предлагая последний выпуск некоего сенсационного издания. Носильщики катили тележки с багажом. Строгие бонны крепко держали за руки норовящих сбежать детей. Обычная вокзальная суета, когда до отправления поезда остаётся меньше пяти минут.
Кому-то из этих людей предстояло ехать не одни сутки, и Флориана им не завидовала. То ли дело она: уже вечером сойдёт на станции небольшого приморского городка, наймёт экипаж и ещё через час будет отдыхать в комфортабельных апартаментах, из окон которых открывается прекрасный вид… Если только агент, через которого она нашла отель на побережье, не обманул. Не хотелось бы, чтобы уплаченные за двухнедельный отдых деньги оказались выброшены на ветер.
«Всё пройдёт хорошо, - мысленно сказала она себе. - Довольно с меня неудач!»
Невзгоды преследовали её с зимы, с того дня, как она опрометчиво приняла приглашение приехать в замок Торнбран. Поначалу всё складывалось прекрасно. Можно было даже закрыть глаза на чудачества старого хозяина замка, собравшего под своей крышей целый паноптикум, ведь среди этих малознакомых и малоприятных Флориане людей оказался мужчина, в котором она увидела достойную партию для себя. Киллиан Ристон. Красавец-аристократ, обладающий немалым состоянием и устойчивым положением в обществе. Нет, она не влюбилась, конечно, но давно уже понимала, что должна выйти замуж. Одно дело, когда ты юная дебютантка, и тебя с радостью приглашают на балы и рауты. Другое - когда ты старая дева. Тут уж безразлично, насколько ты богата, красива и родовита, - для всех ты превращаешься в неудачницу или же в падшую особу, которой взамен отсутствующего супруга припишут десяток любовников. В колониях на такое смотрели проще, но Флориана не желала возвращаться туда, где прошло её детство, а, чтобы занять подобающее место в высшем свете королевства, ей нужен был муж, наделённый определённым статусом. Альд Ристон подходил на эту роль, и он был вполне хорош собой, чтобы Флориана могла без содрогания думать о том, что ей придётся делить с ним постель.
Но потом - то убийство и другие странные происшествия. Снег, превративший замок в тюрьму. Страх. Смерть, бродившая по сырым коридорам, и едва не настигшая саму Флориану…
А Киллиан Ристон женился на безродной выскочке, работавшей к тому же на Службу Правопорядка. Только вслушаться! Простолюдинка, ещё и работающая. Да, она маг, и те преступления раскрылись не без её участия. Но пусть бы её поощрили за это на службе, зачем было прибирать себе мужчину, которого эта бледная мышь, невзирая на все заслуги, решительно недостойна?
Любовь! Какие только глупости не оправдывают этим словом.
Флориана смирилась с потерей перспективного жениха, и нашла нового кандидата. Эмрис Торнбран, племянник старого хозяина замка, почившего вскоре после тех печальных событий. Безответственного и легкомысленного Эмриса сложно было сравнивать с таким солидным человеком, как Киллиан Ристон. Но молодой альд Торбран происходил из не менее знатного рода, а состоянием владел, наверное, даже большим. Что до внешности, то тут, равно как и к Ристону, претензий не было. Флориана помнила, что когда-нибудь ей придётся родить ребёнка, и их с Эмрисом общий наследник обещал быть совершенно очаровательным…
Но нет! Снова преступления, снова загадки. Снова появившаяся откуда-то простолюдинка, в итоге, словно в сказке, оказавшаяся благородной альдой.
Снова любовь.
Странно, что никто, кроме Флорианы не замечал, как часто эта самая любовь проявляется там, где льётся кровь или творятся другие тёмные дела. К добру ли подобное соседство?
А Эмрис - вот мерзавец! - ещё и приглашение на свадьбу прислал, точно в насмешку.
Флориана со злостью сжала кулак, будто снова сминала подписанную золотыми чернилами карточку. Пусть провалятся все они со своей любовью!
Ни Ристону, ни Торнбрану, ни их избранницам она не завидовала, понимая, что ничего хорошего у тех всё равно не выйдет. Браки нужно заключать с умом, а не идя на поводу у бездумных эмоций. Лишь в таком случае ты сможешь защитить себя от боли и разочарования, когда эта так называемая любовь пройдёт.
Поезд тронулся, а место напротив Флорианы в рассчитанном на двоих купе оставалось пустым. Совсем неплохо, ведь попутчики часто бывают назойливы.
Стоило подумать об этом, как отворилась ведущая в коридор дверь.
- Добрый день, - поздоровался вошедший мужчина. Окинул Флориану изучающим взглядом, но без привычного ей восхищения и без улыбки, которой обычно приветствовали её представители противоположного пола. - Путешествуете одна?
«Что за допрос?», - возмутилась она про себя.
- Моя камеристка едет вторым классом, - ответила вслух. Оценила простоватый наряд попутчика, старые туфли и сбитую трость, и не удержалась, чтобы не добавить: - Странно, что и вы не там.
Обычно она не позволяла себе подобной бестактности с незнакомыми людьми, но он ведь первым начал. И ничуть не смутился от её замечания.
- Собирался, - ответил, занимая своё место. - Но билеты во второй класс оказались распроданы.
«Взяли бы в третий!», - вертелось на языке, но Флориана смогла смолчать.
Колониальное воспитание давало о себе знать, и колкие фразочки порой срывались сами собой. К тому же конкретно этот господин ей не понравился. Выглядел он совершенно обычно: около сорока, высок, худощав, светлые глаза, темные волосы, на висках уже припорошенные сединой, и лицо, не сказать, чтобы совсем неприятное. Но хорошего впечатления попутчик не производил.
- Доктор Брейден, - представился он, вспомнив об этикете. - К вашим услугам… хм?
- Альда Эдевейн, - назвалась в ответ Флориана.
То, что он делит купе с альдой, господина Брейдена не впечатлило, как ранее оставила безучастной её красота. Флориана привыкла к тому, что в первые минуты знакомства мужчины, даже будучи со спутницами, невестами или жёнами, не сводят с неё глаз, а этот развернул газету и спрятался за ней, углубившись в чтение.
Явно с ним что-то не так.
Или с ней?
Она достала маленькое зеркальце, с опаской взглянула в отражение и недоуменно приподняла брови. Хороша ведь! Выросшие под тусклым солнцем уроженки королевства не могли похвастать такой бархатной золотистой кожей без веснушек и сочным цветом губ. Большие тёмные глаза, длинные пушистые ресницы, изящно изогнутые брови, густые каштановые волосы, - в Флориане всё было прекрасно, и она знала об этом. Тем больше удивляло равнодушие попутчика.
- Доктор, - проговорила она задумчиво. - Это кстати, что вы доктор. Кажется, у меня начинается мигрень. Быть может, у вас найдутся какие-нибудь снадобья?
- Нет, - ответил мужчина. - Я не вожу с собой микстуры и пилюли, моим пациентам они не нужны.
- Как же вы их лечите?
- Никак. Я - судебный медик. Работаю в морге при Службе Правопорядка, осматриваю найденные трупы. - Он опустил газету и добавил, глядя на Флориану поверх печатной страницы: - Путешествующие в одиночестве дамы попадают ко мне довольно часто.
Она оскорблённо вспыхнула.
- Потрошите трупы и при этом зовётесь доктором? - высказала возмущённо.
- Так значится на моей визитке, - он пожал плечами и снова закрылся газетой.
Жуткий тип. Недаром он ей не понравился. Работает на Службу Правопорядка, а с ней связано столько неприятных воспоминаний. Ещё и с трупами возится, трогает их руками…
Флориана брезгливо скривилась, глядя на сжимавшие газету тонкие узловатые пальцы с ровно обрезанными ногтями. Нужно найти проводника, решила она. Пусть выгонит этого человека из её купе. Такому не место в первом классе рядом с приличными людьми!
Выйдя в коридор, она остановилась у окна. Перевела дух и покачала головой, дивясь собственной вспыльчивости. Ну, придёт она к проводнику и что скажет? Выставьте этого господина за то, что он не обращает на меня внимания? Глупость какая!
Это всё нервы и не вовремя пришедшие воспоминания. Мысли о замужестве опять же…
Ей ведь почти двадцать пять. Ещё год, от силы два, и её затянувшееся девичество начнёт вызывать пересуды. А разговоров и сплетен вокруг её имени и без того довольно. Слишком красива, слишком богата и независима. После смерти Лиззи дядя Бенджамин слёг с тяжёлой болезнью, сердце не выдержало. Дочь он не пережил и на год. Родителей Флорианы не стало ещё раньше. Так и осталась она - бедная богатая сиротка, единственная наследница немалого состояния Эдевейнов. До прошлого года у неё был официальный опекун, больше интересовавшийся делами плантаций, чем своей подопечной, но теперь она сама себе хозяйка, и, если для того, чтобы соответствовать требованиям высшего общества, ей нужен муж, Флориана получила бы его в считанные дни. В королевстве немало обедневших аристократов, готовых за десятую, даже за двадцатую часть её состояния, дать ей своё имя. Но охотники за приданым её не интересовали. Хотелось найти кого-нибудь равного себе…
- Позволите?
Молодой мужчина в светлом костюме остановился рядом, и Флориане пришлось прижаться к стене, чтобы разминуться с ним в тесном коридоре.
- Простите за неудобства, - извинился он, одарив лучезарной улыбкой.
- Ничего страшного, - пробормотала она, на миг утонув в ясных голубых глазах.
Такой галантный. Красивый. Возможно, служил в гвардии: выправка у него офицерская, а светлые волосы коротко обрезаны, как у военного. Элегантный костюм, новые узкие туфли… И пахнет от него приятно. Отчего он не оказался её соседом?
Флориана с сожалением вздохнула.
- Простите ещё раз, - вернулся к ней улыбчивый незнакомец. - Я заметил, вы чем-то опечалены. Я могу вам помочь?
- Вы?
- Ох, да, следовало представиться, - он склонил голову. - Себастьян Санфорд.
- Флориана Эдевейн.
- Счастлив знакомству, альда Эдевейн. Так что у вас приключилось?
- Я… - она замялась, не зная, как объяснить суть проблемы, чтобы её не сочли капризной дурочкой. - Мне в соседи достался крайне неприятный человек, - проговорила осторожно. - Не могу находиться с ним в одном купе.
- Он грубил вам? - нахмурился новый знакомец. - Вёл себя непристойно?
- Нет-нет, мы обменялись лишь парой фраз, но… Простите, наверное, я слишком впечатлительна. Он сказал, что судебный медик и работает в морге.
- Такта вашему соседу определённо недостаёт, - покачал головой альд Санфорд. - Разве о подобном сообщают прекрасным дамам?
Она изобразила смущённую улыбку.
- Надеюсь, не сочтёте моё предложение неприличным, - проговорил мужчина. - Как вы смотрите на то, чтобы продолжить поездку в моём купе? Я выкупил его полностью.
- Какая предусмотрительность, - восхитилась Флориана. - Я о таком и не подумала.
- На то, что вашим соседом окажется судебный медик, вы тоже не рассчитывали, - заметил альд Санфорд. - Так что скажете? Могу заверить, что сам никак с подобными профессиями не связан.
- И чем же вы занимаетесь? - кокетливо поинтересовалась Флориана.
…Воспоминания приходят внезапно. Застилают глаза слезами.
Белый саван. Белые розы.
Пышные бутоны на длинных стеблях. Лиззи, прикрыв глаза, целует каждый и трётся щекой о нежные лепестки. Со стороны это смотрится смешно, и Фло, умостившись на подоконнике, весело хохочет, а в душе отчаянно завидует кузине.
Лиззи шестнадцать, и она влюблена в Энтони - сына хозяина соседней плантации. Ему почти двадцать, он безумно красив и так же безумно влюблён в Лиззи. Шлёт ей записки и цветы… А Фло всего четырнадцать, и единственный парень, который оказывает ей хоть какое-то внимание, - Джон, внук кухарки. У него чёрная как антрацит кожа, приплюснутый нос и жёсткие курчавые волосы. Он приносит Фло булочки и говорит, смешно коверкая слова: «Кусай, маленький хозяйка, не будь такой худой»… И ему восемь лет, да…
- Это прекрасно, Фло! - Лиззи в последний раз целует белоснежный бутон и бросается к ней. Стаскивает за руки с подоконника и кружит по комнате. - Если бы ты знала, как это прекрасно, любить так сильно! Всем сердцем, всей душой!
Фло не знает, но обещает себе узнать обязательно. Глядя на Лиззи, ей больше всего на свете хочется влюбиться, но поблизости нет никого, кому можно было бы без остатка отдать свою душу и сердце…
…И тело. Лиззи расскажет об этом через две недели.
Они с Энтони гуляли в саду, а после ходили на конюшни к его отцу смотреть недавно купленного племенного жеребца, а потом…
Лиззи закатывает глаза и прикусывает губу. Фло краснеет, вспоминая книжку с картинками, которую они нашли в прошлом году в столе дяди Бенджамина. Неужели люди делают такое?
Лиззи говорит, что делают, и это приятно. Было бы неприятно, она не встречалась бы с Энтони каждый вечер у дальнего амбара.
- Как бы я хотела любить так сильно, - закрывая окно за ускользнувшей в темноту кузиной, шепчет Фло.
Лиззи возвращается под утро и забирается к ней под одеяло. Толкается и щекочет. Улыбается, как блажная. Фло нравится обнимать её, пахнущую ночью и сеном, и слушать, прижавшись ухом к груди, как быстро и счастливо колотится её сердце…
А в начале осени Энтони объявляет, что женится. Но его невесту зовут не Лиззи.
Фло не может понять, отчего так случилось. И Лиззи не может. Лиззи ничего теперь не понимает, она подолгу плачет в своей комнате или уходит куда-то на полдня. Но уже не к Энтони, ведь тот готовится к свадьбе.
Как-то раз бабушка Джона, накрывая на стол, говорит, что Энтони нужно жениться скорее, чтобы прикрыть позор. Говорит, надо успеть, пока у невесты пуза не видно.
Лиззи молчит, как будто ей всё равно, а после снова уходит.
Тогда Фло уже знает, что она сбегает за старые конюшни. Сидит там на земле, жжёт записки, что присылал ей Энтони, и сухие лепестки роз, смешивает пепел со своей кровью и выписывает этой смесью слова проклятий на острых тростниковых листах. В этих проклятиях нет силы, ведь, чтобы они исполнились, нужно быть магом или чёрным колдуном омну. Лиззи не маг, и Фло не боится, что её обвинят в злом колдовстве. Она боится, что дядя Бенджамин увидит порезы на руках дочери или однажды застанет её тут, выводящей чёрно-красным по зелёному: «Будь ты проклят, Энтони!»…
Ночью Лиззи, как раньше, забирается в кровать к Фло, обнимает с силой, целует в лоб.
- Любовь - это зло, - шепчет на ухо. - Не люби никого и никогда. Обещай мне, Фло. Обещай мне…
Фло прижимается к её груди и молчит. Слушает, как раньше, сердце Лиззи, но то, кажется, уже почти не бьётся.
Утром звучит вдали колокольный звон: где-то там Энтони прикрывает свой позор. А следом орёт на весь дом молоденькая темнокожая горничная. Она выскакивает из комнаты Лиззи и верещит так страшно, схватившись за голову, что Фло сразу всё понимает, но всё равно бежит туда. А потом…
Белый саван. Белые розы. Белое лицо Лиззи.
Дядя Бенджамин заплатил магу, чтобы его дочь увидели в последний раз такой, какой она была при жизни, а не такой, какой её вытащили из петли. На стене фамильного склепа уже выбили её имя: Элизабет Эдевейн.
- Я обещаю, Лиззи, - шепчет Фло, целуя холодный лоб. - Я обещаю, что никогда и никого не буду любить…
…Но я ведь не обещала, что не буду скучать. И я всё ещё скучаю, Лиззи…
Удобно расположившись в купе первого класса, Флориана смотрела в окно на заполненный людьми перрон. В толпе отбывающих и провожающих сновали мальчишки-газетчики, наперебой предлагая последний выпуск некоего сенсационного издания. Носильщики катили тележки с багажом. Строгие бонны крепко держали за руки норовящих сбежать детей. Обычная вокзальная суета, когда до отправления поезда остаётся меньше пяти минут.
Кому-то из этих людей предстояло ехать не одни сутки, и Флориана им не завидовала. То ли дело она: уже вечером сойдёт на станции небольшого приморского городка, наймёт экипаж и ещё через час будет отдыхать в комфортабельных апартаментах, из окон которых открывается прекрасный вид… Если только агент, через которого она нашла отель на побережье, не обманул. Не хотелось бы, чтобы уплаченные за двухнедельный отдых деньги оказались выброшены на ветер.
«Всё пройдёт хорошо, - мысленно сказала она себе. - Довольно с меня неудач!»
Невзгоды преследовали её с зимы, с того дня, как она опрометчиво приняла приглашение приехать в замок Торнбран. Поначалу всё складывалось прекрасно. Можно было даже закрыть глаза на чудачества старого хозяина замка, собравшего под своей крышей целый паноптикум, ведь среди этих малознакомых и малоприятных Флориане людей оказался мужчина, в котором она увидела достойную партию для себя. Киллиан Ристон. Красавец-аристократ, обладающий немалым состоянием и устойчивым положением в обществе. Нет, она не влюбилась, конечно, но давно уже понимала, что должна выйти замуж. Одно дело, когда ты юная дебютантка, и тебя с радостью приглашают на балы и рауты. Другое - когда ты старая дева. Тут уж безразлично, насколько ты богата, красива и родовита, - для всех ты превращаешься в неудачницу или же в падшую особу, которой взамен отсутствующего супруга припишут десяток любовников. В колониях на такое смотрели проще, но Флориана не желала возвращаться туда, где прошло её детство, а, чтобы занять подобающее место в высшем свете королевства, ей нужен был муж, наделённый определённым статусом. Альд Ристон подходил на эту роль, и он был вполне хорош собой, чтобы Флориана могла без содрогания думать о том, что ей придётся делить с ним постель.
Но потом - то убийство и другие странные происшествия. Снег, превративший замок в тюрьму. Страх. Смерть, бродившая по сырым коридорам, и едва не настигшая саму Флориану…
А Киллиан Ристон женился на безродной выскочке, работавшей к тому же на Службу Правопорядка. Только вслушаться! Простолюдинка, ещё и работающая. Да, она маг, и те преступления раскрылись не без её участия. Но пусть бы её поощрили за это на службе, зачем было прибирать себе мужчину, которого эта бледная мышь, невзирая на все заслуги, решительно недостойна?
Любовь! Какие только глупости не оправдывают этим словом.
Флориана смирилась с потерей перспективного жениха, и нашла нового кандидата. Эмрис Торнбран, племянник старого хозяина замка, почившего вскоре после тех печальных событий. Безответственного и легкомысленного Эмриса сложно было сравнивать с таким солидным человеком, как Киллиан Ристон. Но молодой альд Торбран происходил из не менее знатного рода, а состоянием владел, наверное, даже большим. Что до внешности, то тут, равно как и к Ристону, претензий не было. Флориана помнила, что когда-нибудь ей придётся родить ребёнка, и их с Эмрисом общий наследник обещал быть совершенно очаровательным…
Но нет! Снова преступления, снова загадки. Снова появившаяся откуда-то простолюдинка, в итоге, словно в сказке, оказавшаяся благородной альдой.
Снова любовь.
Странно, что никто, кроме Флорианы не замечал, как часто эта самая любовь проявляется там, где льётся кровь или творятся другие тёмные дела. К добру ли подобное соседство?
А Эмрис - вот мерзавец! - ещё и приглашение на свадьбу прислал, точно в насмешку.
Флориана со злостью сжала кулак, будто снова сминала подписанную золотыми чернилами карточку. Пусть провалятся все они со своей любовью!
Ни Ристону, ни Торнбрану, ни их избранницам она не завидовала, понимая, что ничего хорошего у тех всё равно не выйдет. Браки нужно заключать с умом, а не идя на поводу у бездумных эмоций. Лишь в таком случае ты сможешь защитить себя от боли и разочарования, когда эта так называемая любовь пройдёт.
Поезд тронулся, а место напротив Флорианы в рассчитанном на двоих купе оставалось пустым. Совсем неплохо, ведь попутчики часто бывают назойливы.
Стоило подумать об этом, как отворилась ведущая в коридор дверь.
- Добрый день, - поздоровался вошедший мужчина. Окинул Флориану изучающим взглядом, но без привычного ей восхищения и без улыбки, которой обычно приветствовали её представители противоположного пола. - Путешествуете одна?
«Что за допрос?», - возмутилась она про себя.
- Моя камеристка едет вторым классом, - ответила вслух. Оценила простоватый наряд попутчика, старые туфли и сбитую трость, и не удержалась, чтобы не добавить: - Странно, что и вы не там.
Обычно она не позволяла себе подобной бестактности с незнакомыми людьми, но он ведь первым начал. И ничуть не смутился от её замечания.
- Собирался, - ответил, занимая своё место. - Но билеты во второй класс оказались распроданы.
«Взяли бы в третий!», - вертелось на языке, но Флориана смогла смолчать.
Колониальное воспитание давало о себе знать, и колкие фразочки порой срывались сами собой. К тому же конкретно этот господин ей не понравился. Выглядел он совершенно обычно: около сорока, высок, худощав, светлые глаза, темные волосы, на висках уже припорошенные сединой, и лицо, не сказать, чтобы совсем неприятное. Но хорошего впечатления попутчик не производил.
- Доктор Брейден, - представился он, вспомнив об этикете. - К вашим услугам… хм?
- Альда Эдевейн, - назвалась в ответ Флориана.
То, что он делит купе с альдой, господина Брейдена не впечатлило, как ранее оставила безучастной её красота. Флориана привыкла к тому, что в первые минуты знакомства мужчины, даже будучи со спутницами, невестами или жёнами, не сводят с неё глаз, а этот развернул газету и спрятался за ней, углубившись в чтение.
Явно с ним что-то не так.
Или с ней?
Она достала маленькое зеркальце, с опаской взглянула в отражение и недоуменно приподняла брови. Хороша ведь! Выросшие под тусклым солнцем уроженки королевства не могли похвастать такой бархатной золотистой кожей без веснушек и сочным цветом губ. Большие тёмные глаза, длинные пушистые ресницы, изящно изогнутые брови, густые каштановые волосы, - в Флориане всё было прекрасно, и она знала об этом. Тем больше удивляло равнодушие попутчика.
- Доктор, - проговорила она задумчиво. - Это кстати, что вы доктор. Кажется, у меня начинается мигрень. Быть может, у вас найдутся какие-нибудь снадобья?
- Нет, - ответил мужчина. - Я не вожу с собой микстуры и пилюли, моим пациентам они не нужны.
- Как же вы их лечите?
- Никак. Я - судебный медик. Работаю в морге при Службе Правопорядка, осматриваю найденные трупы. - Он опустил газету и добавил, глядя на Флориану поверх печатной страницы: - Путешествующие в одиночестве дамы попадают ко мне довольно часто.
Она оскорблённо вспыхнула.
- Потрошите трупы и при этом зовётесь доктором? - высказала возмущённо.
- Так значится на моей визитке, - он пожал плечами и снова закрылся газетой.
Жуткий тип. Недаром он ей не понравился. Работает на Службу Правопорядка, а с ней связано столько неприятных воспоминаний. Ещё и с трупами возится, трогает их руками…
Флориана брезгливо скривилась, глядя на сжимавшие газету тонкие узловатые пальцы с ровно обрезанными ногтями. Нужно найти проводника, решила она. Пусть выгонит этого человека из её купе. Такому не место в первом классе рядом с приличными людьми!
Выйдя в коридор, она остановилась у окна. Перевела дух и покачала головой, дивясь собственной вспыльчивости. Ну, придёт она к проводнику и что скажет? Выставьте этого господина за то, что он не обращает на меня внимания? Глупость какая!
Это всё нервы и не вовремя пришедшие воспоминания. Мысли о замужестве опять же…
Ей ведь почти двадцать пять. Ещё год, от силы два, и её затянувшееся девичество начнёт вызывать пересуды. А разговоров и сплетен вокруг её имени и без того довольно. Слишком красива, слишком богата и независима. После смерти Лиззи дядя Бенджамин слёг с тяжёлой болезнью, сердце не выдержало. Дочь он не пережил и на год. Родителей Флорианы не стало ещё раньше. Так и осталась она - бедная богатая сиротка, единственная наследница немалого состояния Эдевейнов. До прошлого года у неё был официальный опекун, больше интересовавшийся делами плантаций, чем своей подопечной, но теперь она сама себе хозяйка, и, если для того, чтобы соответствовать требованиям высшего общества, ей нужен муж, Флориана получила бы его в считанные дни. В королевстве немало обедневших аристократов, готовых за десятую, даже за двадцатую часть её состояния, дать ей своё имя. Но охотники за приданым её не интересовали. Хотелось найти кого-нибудь равного себе…
- Позволите?
Молодой мужчина в светлом костюме остановился рядом, и Флориане пришлось прижаться к стене, чтобы разминуться с ним в тесном коридоре.
- Простите за неудобства, - извинился он, одарив лучезарной улыбкой.
- Ничего страшного, - пробормотала она, на миг утонув в ясных голубых глазах.
Такой галантный. Красивый. Возможно, служил в гвардии: выправка у него офицерская, а светлые волосы коротко обрезаны, как у военного. Элегантный костюм, новые узкие туфли… И пахнет от него приятно. Отчего он не оказался её соседом?
Флориана с сожалением вздохнула.
- Простите ещё раз, - вернулся к ней улыбчивый незнакомец. - Я заметил, вы чем-то опечалены. Я могу вам помочь?
- Вы?
- Ох, да, следовало представиться, - он склонил голову. - Себастьян Санфорд.
- Флориана Эдевейн.
- Счастлив знакомству, альда Эдевейн. Так что у вас приключилось?
- Я… - она замялась, не зная, как объяснить суть проблемы, чтобы её не сочли капризной дурочкой. - Мне в соседи достался крайне неприятный человек, - проговорила осторожно. - Не могу находиться с ним в одном купе.
- Он грубил вам? - нахмурился новый знакомец. - Вёл себя непристойно?
- Нет-нет, мы обменялись лишь парой фраз, но… Простите, наверное, я слишком впечатлительна. Он сказал, что судебный медик и работает в морге.
- Такта вашему соседу определённо недостаёт, - покачал головой альд Санфорд. - Разве о подобном сообщают прекрасным дамам?
Она изобразила смущённую улыбку.
- Надеюсь, не сочтёте моё предложение неприличным, - проговорил мужчина. - Как вы смотрите на то, чтобы продолжить поездку в моём купе? Я выкупил его полностью.
- Какая предусмотрительность, - восхитилась Флориана. - Я о таком и не подумала.
- На то, что вашим соседом окажется судебный медик, вы тоже не рассчитывали, - заметил альд Санфорд. - Так что скажете? Могу заверить, что сам никак с подобными профессиями не связан.
- И чем же вы занимаетесь? - кокетливо поинтересовалась Флориана.
