Все-таки возраст - седьмой десяток пошел на убыль. Здоровье уже не то. Глаза подводят. Руки - только и осталось, что перо держать. А раньше, бывало, в каждой по револьверу, в ушах ветер свистит… Доктор уши велел беречь. Какой уж тут ветер? Да и пустое. Это по молодости кажется, что ты, на коне лихом да во всеоружии, - герой-боец. А потом понимаешь: пешка ты, не больше. И при офицерских эполетах пешка, фигурка бестолковая. А тот, кто фигурки двигает, не в поле пукалками размахивает, а в чистом кабинете сидит, перышком скрипит, уши от ветра бережет. И к пятидесяти годам Сидда себе такой кабинет заимел. Небольшой поначалу. После - попросторнее. А одиннадцать лет назад занял уже тот, из которого, думал, только вынесут его. Но, может, придется и на своих двоих уходить. Вот завалит это дело - как пить дать, придется.
А куда ему идти?
Семьи не завел - не с его работой. К домашнему покою не приучен. Приятелей, таких, чтобы не о деле поговорить, а просто, за жизнь, из-за профессиональной скрытности так и не заимел. Живность, кошки всякие, псины, - все не про него. Коротать недолгий век в пустой квартире с угрюмой экономкой? Увольте! То есть и не думайте, чтобы уволить!
Сидда Бейнлаф еще послужит. Республике послужит, народу.
Это он, народ, думает, что Сидда ему не нужен, что можно как-то и без контрразведки жить, особенно в мирное время, и знать не знает, что не бывает его, мирного времени. Никогда. А значит, без Сидды и его ведомства не обойтись.
- Доброе утро, шеф! - Кентон, адъютант, служивший при Бейнлафе четвертый год, ожидал его у экипажа. - Домой или в управление?
- В контору.
- Фрэнк, в контору! - отдав распоряжение кучеру, молодой человек распахнул перед начальством дверцу. - Как прошла поездка?
- Поездка неплохо, - Сидда вспомнил мягкое купе, вежливых проводников, живописные виды, открывавшиеся из окон. - А прием у Гринсла - хуже некуда. Лютует старик. Сказал, если не разберемся с делом Лленаса…
Шеф Бейнлаф, не продолжая фразу, хлопнул ладонью по кулаку. Ничего хорошего этот жест не означал.
- Кофе мне, - затребовал Сидда, добравшись до кабинета, а в кабинете - до любимого не меньше ботинок, изрядно уже продавленного кресла. - Кофе, последние материалы по делу и через полчаса всех сопричастных сюда.
Госпожа Марджори, сухопарая, не первой молодости шатенка, с постным вытянутым лицом и при этом невероятно живыми темными глазами, зная предпочтения шефа, принесла сначала кожаную папку, до обидного тощую, а после - поднос с кофейником и тихо присела за столик в углу, готовая записывать каждое прозвучавшее слово.
А слова на язык Бейнлафу просились такие, что никак для записей не годились.
- Ну что, господа? - спросил он у собравшихся вскоре подчиненных.
Господа уныло молчали.
- Плохи наши дела? Вернее, одно дело. Никак, да? Мало того, что чужака не нашли, так еще и конкурентов у себя под носом проморгали?
Господа заинтересовано приподняли головы.
- Начнем с начала, - Сидда любил начинать с начала, и дружный удрученный вздох десятка агентов не заставил его отказаться от этого. - Итак, летом прошлого года внешняя разведка донесла об оживлении по ту сторону гор. Гилеш, который мы привыкли рассматривать как мирного соседа… мирного и обнищавшего соседа, неожиданно стал наращивать промышленный и военный потенциал. Откуда они получили поддержку, все прекрасно знают. Стаффа и прежде не скрывала своего интереса, явно не бескорыстного. Но это их дела, и официально Линкарра не может вмешаться в этот союз, даже если Гилеш превратится в скором времени в одну из провинций Стаффы… Хоть республике, конечно, крайне невыгодно иметь под боком гигантского спрута вместо хлипкой мокрицы. Однако нас с вами внешняя политика касается постольку-поскольку. Нас с вами должно интересовать другое. А именно то, что среди прочих донесений из-за гор проскочило известие о том, что Гилеш использует некие, цитирую, «принципиально новые технические разработки». И эти новшества приходят к ним отнюдь не из Стаффы, а якобы создаются непосредственно гилешскими технарями… всего пару веков назад изобретшими колесо, да? Естественно, никто в эту чушь не поверил. А через время зацепились за одну ниточку, ведущую к нам, в Линкарру. Неловко, признаю, зацепили, так, что сразу и оборвали. Но кое-какие бумаги смогли перехватить. И в этих бумагах наткнулись на имя некоего Дориана Лленаса, уроженца Салджворта, магистра третьей степени посвящения, известного изобретателя и вообще крайне странного господина. И дело передали нам.
Господин Бейнлаф прервался, чтобы отпить воды. Пригладил седую, но пышную еще шевелюру и продолжил:
- Дело передали нам, а все, что удалось узнать почти за год: сам мэтр Лленас непосредственно в связи с Гилешем не состоит. И значит, либо существует сложная и длинная цепочка агентов, через которых он продает свои изобретения за горы, либо, что более вероятно и следует из его образа жизни и состояния банковских счетов, ничего наш маг не продает, но есть некто, имеющий доступ к его работам и тайно обогащающийся на этом. В пользу второй версии говорит и то, что изобретения мэтра Дориана в большинстве своем не нашли признания в Линкарре и не принесли ему ни богатства, ни особой славы. А наш предприимчивый некто, взяв за основу наработки Лленаса, клепает что-то свое. И продает в Гилеш потому, что в Линкарре специалисты могут уличить его в присвоении чужих работ.
Сидда снова умолк. Нет, не одышка, хвала Творцу. Просто не любил он этого и не понимал. Что магию, что всякие технические штучки. А тут главный фигурант - маг-технарь. Неудивительно, что дело застопорилось.
Хотя и от магико-технических штучек польза есть. Последние лет двадцать без этого в их работе почти не обходится. Подслушать там, подсмотреть. Снимок незаметно сделать. И одаренных стали в их ведомство принимать раза в два больше в сравнении с теми временами, когда Сидда только-только карьеру начинал, еще ни о каких кабинетах не мечтая.
- Как вам известно, все эти, кхе-кхе, изобретения гилешских мастеров не являются чем-то из ряда вон и никак не угрожают ни гражданской, ни военной промышленности Линкарры. Но, во-первых, остается сам факт работы на иностранную державу, то бишь государственная измена, а мы с вами для того и нужны, чтобы, значит… А во-вторых, дорогой наш мэтр Лленас стал делать нечто новенькое. И кое-кто там… - шеф Бейнлаф ткнул пальцем не в потолок, как принято у многих, а в ту сторону, где, согласно компасу и карте, находилась столица. - Кое-кто считает, что его последние изобретения могут перевернуть весь прогрессивный мир. Кто-нибудь из присутствующих желает, чтобы мир перевернулся? Нет? Значит, работать должны с полной отдачей.
Если бы кто-нибудь из агентов поинтересовался сейчас у шефа, что он подразумевает под полной отдачей, то не нашелся бы с ответом. Работали не первый месяц. И не абы как работали. Из всех, побывавших хоть раз в доме мэтра Лленаса, не проверили разве что залетавших туда мух. Ничего. И к самому магу не подберешься.
- И что же это так? - словно сам с собой говорил Бейнлаф. - Вроде бы вот он, как на ладони. И двери для гостей открыты… А поди попробуй в гости попасть Приятели у него все еще с прошлых лет, новые знакомства заводит неохотно. Разве что с дамами. Но и тут мы не успели… Откуда только эта курва белобрысая вылезла?
Вопрос был риторический. Досье на Адалинду Келлар лежало на столе перед шефом рядом с другими папками. Пустышка. Жаль, что сам мэтр Дориан так не считал, и последний его роман затянулся без малого на полгода.
- Прислуги постоянной не держит, а у приходящих и времени оглядеться нет. Придумали, как ему работницу хоть на три месяца подсунуть. Так стал носом вертеть! И та ему не подходит, и эта. Кого только не отправляли, так и не поняли, чего ему надо. Блондинку? Брюнетку? Хорошенькую? Уродину? У всех девок, что он брал, общего, может, лишь рост да размер сисссс… - Взгляд Бенлафа упал на Марджори, замершую с занесенным над бумагой пером, - вот-вот кляксу посадит. - …фигура. А взял в итоге не пойми кого.
Папка с делом Эбигейл Гроу тоже под рукой. Поначалу казалось, что вот оно, нашли. Девица из Освина, племянница одного из тамошних главарей, на Лленаса чуть ли не сама бросилась… И опять мимо. О девчонке разузнали все, что только можно, две недели потратили. Бейнлаф, когда прочитал в отчете «швея», решил, что не все еще жаргонные словечки знает. А оказалось, и правда, швея. И дядюшку ее прижали хорошо, но кроме как про ограбление ростовщика, ничего не узнали. Осталось только в полицию его сдать, теперь уже, небось, и суд прошел, и отправили его на какие-нибудь каменоломни в Сарилийских горах.
- Шеф, вы говорили о конкурентах, - напомнил кто-то.
- Говорил, - кивнул Сидда хмуро. - Есть информация, что мэтром Лленасом активно интересуется ВРО. - И разъяснил, будто в кабинет мог случайно забрести человек, ни разу не слышавший об этих скользких господах: - Внутренняя разведка одаренных. Их соглядатай, как мне сказали, у Лленаса чуть ли не на носу сидит и все записывает, и депеши начальству с докладами строчит ежедневно. Потому знают они больше нашего. И делиться не собираются.
- Одно же дело делаем, - послышалось несмелое.
- Не одно. Им гилешские агенты до за… не интересны. Им маг нужен, со всеми его игрушками. Не исключено, что Лленасу предложат контракт. При условии полной секретности, естественно. Дадут лабораторию в подвале столичной Академии, приставят охрану. А наш непойманный ренегат тем временем уйдет, оборвав все зацепки… Чтоб вас! - Бейнлаф со злостью стукнул кулаком по столу. - Как можно было подпустить к Лленасу шпиона одаренных?
- А как не подпустить? - подала голос Марджори. Свои слова она в протокол не вносила. - У него все приятели - маги. Наверняка кто-то из них и работает на ВРО.
- Мардж, детишки благодарны тебе за защиту, - Сидда оглядел ссутулившихся за столом агентов, - но не мели чепухи. Если кто и не любит внутреннюю разведку больше нас, так это сами маги. Потому как следят эти господа в первую очередь за своими. И я сомневаюсь, что кто-то из друзей Лленаса с ними связан. Но если связан, - шеф Бейнлаф зловеще сощурился, - мы это выясним. И сдадим соглядатая академикам. Они будут рады. Идеи есть, орлы?
Подросшие до орлов «детишки» воспрянули духом.
- Алистер Ранбаунг имеет неограниченный доступ в дом Лленаса. Мы неоднократно его проверяли, но можем…
- Можете - занимайтесь! - приказал шеф. - Еще?
- Помимо мэтра Ранбаунга только двое достаточно близки к Лленасу: Адалинда Келлар и Эйден Мерит. Но они не маги, и по линии Гилеша связей не обнаружено.
- Все равно с контроля не снимать, - велел Сидда.
Не нравились ему эти двое. Особенно Мерит.
Бейнлаф погладил рукой одну из папок: вот он весь где. Папаша его в свое время со Стаффой заигрывал, кончил в итоге плохо. А яблочко от яблоньки, все знают… Правда, причин у него нет Гилешу продаваться: состояние господин Эйден имел приличное. Да и не нужны покойнику деньги. А вот за родителя отомстить - не кому-нибудь, а сразу всей Линкарре мог решиться. Он же на голову больной, и не до такого додумался бы.
- Занимайтесь, - повторил Сидда. - Со всеми результатами сразу ко мне.
- Эбигейл, с сегодняшнего дня Джеком будет заниматься господин Мерит. Но тебя я от участия не освобождаю.
От этих слов девушка мысленно взвыла: мэтр Дориан, сам того не подозревая, все-таки ее наказал.
- Расскажешь господину Мериту обо всем, о чем говорила с Джеком, и постараешься вспомнить, как он реагировал на твои рассказы.
Еще чудеснее! Выходит, и отмолчаться не получится.
Эбигейл готовилась к прогулке, как к неизбежной пытке. Представляла, как два часа к ряду будет терпеть ухмылки Эйдена и его сомнительные комплименты. Подсчитывала, на сколько за это время вырастет предлагаемая им цена. Гадала, хватит ли у нее выдержки не нагрубить или не ударить наглеца.
Распалила себя этими мыслями, шипела и пыхтела, как котел паромобиля… А пар спустить повода не нашлось.
В полдень Эйден вывел Джека из лаборатории. Без слов махнул Эби рукой, чтобы шла за ними, и направился в сад. Там присел на скамейку под яблоней, велел девушке сесть рядом, а механическому человеку поручил сорвать с каждого розового куста по цветку. То ли готовил его еще и к роли садовника, то ли хотел отослать подальше, чтобы не мешал.
Второй вариант показался Эби более правдоподобным, и она опасливо отодвинулась от мужчины на самый краешек скамьи.
Эйден усмехнулся этому маневру и, отвернувшись, надолго уставился в землю. А когда Эби уже устала ждать непонятно чего, негромко спросил:
- Тебя часто бьют?
- Меня? - растерялась девушка. - Кто?
- Откуда мне знать? - медленно повернулся к ней Эйден. - Но после твоих рассказов Джек понимает, что это такое - ударить человека.
Эбигейл нечего было ответить.
Никто ее не бил. Дядька замахивался порой, но привычно обходился бранью. Случалось, если бывал особо зол, мог отпустить подзатыльник, но Эби всегда уворачивалась, а он и не гнался повторить. Какой-никакой, а все же родственник, и матери-покойнице обещал, что сироту не обидит. А раз сам на племянницу руки не поднимал, то и дружкам не позволял. Поднять в смысле, а распускать - это уже другое. Но тут уж Эби сама могла затрещину отвесить или коленкой наподдать по тому месту, куда у мужиков иногда мозги стекают.
- Меня не бьют, господин Эйден. И Джека я драться не учила.
- Учится он сам, - пробормотал в пустоту Мерит. - А что не бьют, хорошо. Есть защитники? Отец? Брат? Жених?
Девушка промолчала.
- Кажется, Дориан сказал тебе, что я должен знать все, о чем ты рассказала Джеку, - напомнил Эйден. - И кое-что я хотел спросить от себя.
Эби догадывалась, что это за «кое-что», но он снова ее удивил:
- Где ты научилась варить кофе? Не думаю, что это любимый напиток обитателей Освина. Служила в чьем-то доме?
- Мама научила, - призналась Эбигейл без особой охоты. - Отец кофе любил, разный. Рецепты собирал. А зерна ему один торговец привозил, которого он от грудной жабы лечил.
- Твой отец - доктор? - заинтересованно, но без недоверия уточнил мужчина.
- Аптекарь. Был.
- А мать?
Эби закусила губу.
- Тоже была? - догадался Эйден.
- У всех были матери, господин Мерит.
Но не всем нравится обсуждать их с малознакомыми и, мягко говоря, неприятными людьми.
- Я свою не знал, - тихо произнес он. - Умерла через несколько минут после моего рождения. Отец - когда мне было одиннадцать.
Словно вдруг перестал быть упырем и превратился в обычного человека. Хотя упыри тоже людьми были когда-то.
- Отец - пять лет назад, - отвернувшись, поведала Эби кусту гортензии. - Мама - через полтора года после него. Из родни остался только дядька, мамин брат, он меня к себе и забрал. У него лавка в Освине, торгует разной хозяйственной мелочью. А я дом веду и шитьем подрабатываю. Вот и все.
Джеку она не так рассказывала. Об отце вспоминала много: о том, как в аптеке пахло, когда он снадобья в ступке растирал, о том, как цветы домой приносил и сладости для нее, как следил в первый раз, когда она кофе ему варила, чтобы на плите не передержала. Про маму тоже говорила - как она песни пела, пока шила, как волосы ей заплетала. И о дядьке Эби механическому человеку проболталась: о том, чем он на самом деле живет.
А куда ему идти?
Семьи не завел - не с его работой. К домашнему покою не приучен. Приятелей, таких, чтобы не о деле поговорить, а просто, за жизнь, из-за профессиональной скрытности так и не заимел. Живность, кошки всякие, псины, - все не про него. Коротать недолгий век в пустой квартире с угрюмой экономкой? Увольте! То есть и не думайте, чтобы уволить!
Сидда Бейнлаф еще послужит. Республике послужит, народу.
Это он, народ, думает, что Сидда ему не нужен, что можно как-то и без контрразведки жить, особенно в мирное время, и знать не знает, что не бывает его, мирного времени. Никогда. А значит, без Сидды и его ведомства не обойтись.
- Доброе утро, шеф! - Кентон, адъютант, служивший при Бейнлафе четвертый год, ожидал его у экипажа. - Домой или в управление?
- В контору.
- Фрэнк, в контору! - отдав распоряжение кучеру, молодой человек распахнул перед начальством дверцу. - Как прошла поездка?
- Поездка неплохо, - Сидда вспомнил мягкое купе, вежливых проводников, живописные виды, открывавшиеся из окон. - А прием у Гринсла - хуже некуда. Лютует старик. Сказал, если не разберемся с делом Лленаса…
Шеф Бейнлаф, не продолжая фразу, хлопнул ладонью по кулаку. Ничего хорошего этот жест не означал.
- Кофе мне, - затребовал Сидда, добравшись до кабинета, а в кабинете - до любимого не меньше ботинок, изрядно уже продавленного кресла. - Кофе, последние материалы по делу и через полчаса всех сопричастных сюда.
Госпожа Марджори, сухопарая, не первой молодости шатенка, с постным вытянутым лицом и при этом невероятно живыми темными глазами, зная предпочтения шефа, принесла сначала кожаную папку, до обидного тощую, а после - поднос с кофейником и тихо присела за столик в углу, готовая записывать каждое прозвучавшее слово.
А слова на язык Бейнлафу просились такие, что никак для записей не годились.
- Ну что, господа? - спросил он у собравшихся вскоре подчиненных.
Господа уныло молчали.
- Плохи наши дела? Вернее, одно дело. Никак, да? Мало того, что чужака не нашли, так еще и конкурентов у себя под носом проморгали?
Господа заинтересовано приподняли головы.
- Начнем с начала, - Сидда любил начинать с начала, и дружный удрученный вздох десятка агентов не заставил его отказаться от этого. - Итак, летом прошлого года внешняя разведка донесла об оживлении по ту сторону гор. Гилеш, который мы привыкли рассматривать как мирного соседа… мирного и обнищавшего соседа, неожиданно стал наращивать промышленный и военный потенциал. Откуда они получили поддержку, все прекрасно знают. Стаффа и прежде не скрывала своего интереса, явно не бескорыстного. Но это их дела, и официально Линкарра не может вмешаться в этот союз, даже если Гилеш превратится в скором времени в одну из провинций Стаффы… Хоть республике, конечно, крайне невыгодно иметь под боком гигантского спрута вместо хлипкой мокрицы. Однако нас с вами внешняя политика касается постольку-поскольку. Нас с вами должно интересовать другое. А именно то, что среди прочих донесений из-за гор проскочило известие о том, что Гилеш использует некие, цитирую, «принципиально новые технические разработки». И эти новшества приходят к ним отнюдь не из Стаффы, а якобы создаются непосредственно гилешскими технарями… всего пару веков назад изобретшими колесо, да? Естественно, никто в эту чушь не поверил. А через время зацепились за одну ниточку, ведущую к нам, в Линкарру. Неловко, признаю, зацепили, так, что сразу и оборвали. Но кое-какие бумаги смогли перехватить. И в этих бумагах наткнулись на имя некоего Дориана Лленаса, уроженца Салджворта, магистра третьей степени посвящения, известного изобретателя и вообще крайне странного господина. И дело передали нам.
Господин Бейнлаф прервался, чтобы отпить воды. Пригладил седую, но пышную еще шевелюру и продолжил:
- Дело передали нам, а все, что удалось узнать почти за год: сам мэтр Лленас непосредственно в связи с Гилешем не состоит. И значит, либо существует сложная и длинная цепочка агентов, через которых он продает свои изобретения за горы, либо, что более вероятно и следует из его образа жизни и состояния банковских счетов, ничего наш маг не продает, но есть некто, имеющий доступ к его работам и тайно обогащающийся на этом. В пользу второй версии говорит и то, что изобретения мэтра Дориана в большинстве своем не нашли признания в Линкарре и не принесли ему ни богатства, ни особой славы. А наш предприимчивый некто, взяв за основу наработки Лленаса, клепает что-то свое. И продает в Гилеш потому, что в Линкарре специалисты могут уличить его в присвоении чужих работ.
Сидда снова умолк. Нет, не одышка, хвала Творцу. Просто не любил он этого и не понимал. Что магию, что всякие технические штучки. А тут главный фигурант - маг-технарь. Неудивительно, что дело застопорилось.
Хотя и от магико-технических штучек польза есть. Последние лет двадцать без этого в их работе почти не обходится. Подслушать там, подсмотреть. Снимок незаметно сделать. И одаренных стали в их ведомство принимать раза в два больше в сравнении с теми временами, когда Сидда только-только карьеру начинал, еще ни о каких кабинетах не мечтая.
- Как вам известно, все эти, кхе-кхе, изобретения гилешских мастеров не являются чем-то из ряда вон и никак не угрожают ни гражданской, ни военной промышленности Линкарры. Но, во-первых, остается сам факт работы на иностранную державу, то бишь государственная измена, а мы с вами для того и нужны, чтобы, значит… А во-вторых, дорогой наш мэтр Лленас стал делать нечто новенькое. И кое-кто там… - шеф Бейнлаф ткнул пальцем не в потолок, как принято у многих, а в ту сторону, где, согласно компасу и карте, находилась столица. - Кое-кто считает, что его последние изобретения могут перевернуть весь прогрессивный мир. Кто-нибудь из присутствующих желает, чтобы мир перевернулся? Нет? Значит, работать должны с полной отдачей.
Если бы кто-нибудь из агентов поинтересовался сейчас у шефа, что он подразумевает под полной отдачей, то не нашелся бы с ответом. Работали не первый месяц. И не абы как работали. Из всех, побывавших хоть раз в доме мэтра Лленаса, не проверили разве что залетавших туда мух. Ничего. И к самому магу не подберешься.
- И что же это так? - словно сам с собой говорил Бейнлаф. - Вроде бы вот он, как на ладони. И двери для гостей открыты… А поди попробуй в гости попасть Приятели у него все еще с прошлых лет, новые знакомства заводит неохотно. Разве что с дамами. Но и тут мы не успели… Откуда только эта курва белобрысая вылезла?
Вопрос был риторический. Досье на Адалинду Келлар лежало на столе перед шефом рядом с другими папками. Пустышка. Жаль, что сам мэтр Дориан так не считал, и последний его роман затянулся без малого на полгода.
- Прислуги постоянной не держит, а у приходящих и времени оглядеться нет. Придумали, как ему работницу хоть на три месяца подсунуть. Так стал носом вертеть! И та ему не подходит, и эта. Кого только не отправляли, так и не поняли, чего ему надо. Блондинку? Брюнетку? Хорошенькую? Уродину? У всех девок, что он брал, общего, может, лишь рост да размер сисссс… - Взгляд Бенлафа упал на Марджори, замершую с занесенным над бумагой пером, - вот-вот кляксу посадит. - …фигура. А взял в итоге не пойми кого.
Папка с делом Эбигейл Гроу тоже под рукой. Поначалу казалось, что вот оно, нашли. Девица из Освина, племянница одного из тамошних главарей, на Лленаса чуть ли не сама бросилась… И опять мимо. О девчонке разузнали все, что только можно, две недели потратили. Бейнлаф, когда прочитал в отчете «швея», решил, что не все еще жаргонные словечки знает. А оказалось, и правда, швея. И дядюшку ее прижали хорошо, но кроме как про ограбление ростовщика, ничего не узнали. Осталось только в полицию его сдать, теперь уже, небось, и суд прошел, и отправили его на какие-нибудь каменоломни в Сарилийских горах.
- Шеф, вы говорили о конкурентах, - напомнил кто-то.
- Говорил, - кивнул Сидда хмуро. - Есть информация, что мэтром Лленасом активно интересуется ВРО. - И разъяснил, будто в кабинет мог случайно забрести человек, ни разу не слышавший об этих скользких господах: - Внутренняя разведка одаренных. Их соглядатай, как мне сказали, у Лленаса чуть ли не на носу сидит и все записывает, и депеши начальству с докладами строчит ежедневно. Потому знают они больше нашего. И делиться не собираются.
- Одно же дело делаем, - послышалось несмелое.
- Не одно. Им гилешские агенты до за… не интересны. Им маг нужен, со всеми его игрушками. Не исключено, что Лленасу предложат контракт. При условии полной секретности, естественно. Дадут лабораторию в подвале столичной Академии, приставят охрану. А наш непойманный ренегат тем временем уйдет, оборвав все зацепки… Чтоб вас! - Бейнлаф со злостью стукнул кулаком по столу. - Как можно было подпустить к Лленасу шпиона одаренных?
- А как не подпустить? - подала голос Марджори. Свои слова она в протокол не вносила. - У него все приятели - маги. Наверняка кто-то из них и работает на ВРО.
- Мардж, детишки благодарны тебе за защиту, - Сидда оглядел ссутулившихся за столом агентов, - но не мели чепухи. Если кто и не любит внутреннюю разведку больше нас, так это сами маги. Потому как следят эти господа в первую очередь за своими. И я сомневаюсь, что кто-то из друзей Лленаса с ними связан. Но если связан, - шеф Бейнлаф зловеще сощурился, - мы это выясним. И сдадим соглядатая академикам. Они будут рады. Идеи есть, орлы?
Подросшие до орлов «детишки» воспрянули духом.
- Алистер Ранбаунг имеет неограниченный доступ в дом Лленаса. Мы неоднократно его проверяли, но можем…
- Можете - занимайтесь! - приказал шеф. - Еще?
- Помимо мэтра Ранбаунга только двое достаточно близки к Лленасу: Адалинда Келлар и Эйден Мерит. Но они не маги, и по линии Гилеша связей не обнаружено.
- Все равно с контроля не снимать, - велел Сидда.
Не нравились ему эти двое. Особенно Мерит.
Бейнлаф погладил рукой одну из папок: вот он весь где. Папаша его в свое время со Стаффой заигрывал, кончил в итоге плохо. А яблочко от яблоньки, все знают… Правда, причин у него нет Гилешу продаваться: состояние господин Эйден имел приличное. Да и не нужны покойнику деньги. А вот за родителя отомстить - не кому-нибудь, а сразу всей Линкарре мог решиться. Он же на голову больной, и не до такого додумался бы.
- Занимайтесь, - повторил Сидда. - Со всеми результатами сразу ко мне.
- Эбигейл, с сегодняшнего дня Джеком будет заниматься господин Мерит. Но тебя я от участия не освобождаю.
От этих слов девушка мысленно взвыла: мэтр Дориан, сам того не подозревая, все-таки ее наказал.
- Расскажешь господину Мериту обо всем, о чем говорила с Джеком, и постараешься вспомнить, как он реагировал на твои рассказы.
Еще чудеснее! Выходит, и отмолчаться не получится.
Эбигейл готовилась к прогулке, как к неизбежной пытке. Представляла, как два часа к ряду будет терпеть ухмылки Эйдена и его сомнительные комплименты. Подсчитывала, на сколько за это время вырастет предлагаемая им цена. Гадала, хватит ли у нее выдержки не нагрубить или не ударить наглеца.
Распалила себя этими мыслями, шипела и пыхтела, как котел паромобиля… А пар спустить повода не нашлось.
В полдень Эйден вывел Джека из лаборатории. Без слов махнул Эби рукой, чтобы шла за ними, и направился в сад. Там присел на скамейку под яблоней, велел девушке сесть рядом, а механическому человеку поручил сорвать с каждого розового куста по цветку. То ли готовил его еще и к роли садовника, то ли хотел отослать подальше, чтобы не мешал.
Второй вариант показался Эби более правдоподобным, и она опасливо отодвинулась от мужчины на самый краешек скамьи.
Эйден усмехнулся этому маневру и, отвернувшись, надолго уставился в землю. А когда Эби уже устала ждать непонятно чего, негромко спросил:
- Тебя часто бьют?
- Меня? - растерялась девушка. - Кто?
- Откуда мне знать? - медленно повернулся к ней Эйден. - Но после твоих рассказов Джек понимает, что это такое - ударить человека.
Эбигейл нечего было ответить.
Никто ее не бил. Дядька замахивался порой, но привычно обходился бранью. Случалось, если бывал особо зол, мог отпустить подзатыльник, но Эби всегда уворачивалась, а он и не гнался повторить. Какой-никакой, а все же родственник, и матери-покойнице обещал, что сироту не обидит. А раз сам на племянницу руки не поднимал, то и дружкам не позволял. Поднять в смысле, а распускать - это уже другое. Но тут уж Эби сама могла затрещину отвесить или коленкой наподдать по тому месту, куда у мужиков иногда мозги стекают.
- Меня не бьют, господин Эйден. И Джека я драться не учила.
- Учится он сам, - пробормотал в пустоту Мерит. - А что не бьют, хорошо. Есть защитники? Отец? Брат? Жених?
Девушка промолчала.
- Кажется, Дориан сказал тебе, что я должен знать все, о чем ты рассказала Джеку, - напомнил Эйден. - И кое-что я хотел спросить от себя.
Эби догадывалась, что это за «кое-что», но он снова ее удивил:
- Где ты научилась варить кофе? Не думаю, что это любимый напиток обитателей Освина. Служила в чьем-то доме?
- Мама научила, - призналась Эбигейл без особой охоты. - Отец кофе любил, разный. Рецепты собирал. А зерна ему один торговец привозил, которого он от грудной жабы лечил.
- Твой отец - доктор? - заинтересованно, но без недоверия уточнил мужчина.
- Аптекарь. Был.
- А мать?
Эби закусила губу.
- Тоже была? - догадался Эйден.
- У всех были матери, господин Мерит.
Но не всем нравится обсуждать их с малознакомыми и, мягко говоря, неприятными людьми.
- Я свою не знал, - тихо произнес он. - Умерла через несколько минут после моего рождения. Отец - когда мне было одиннадцать.
Словно вдруг перестал быть упырем и превратился в обычного человека. Хотя упыри тоже людьми были когда-то.
- Отец - пять лет назад, - отвернувшись, поведала Эби кусту гортензии. - Мама - через полтора года после него. Из родни остался только дядька, мамин брат, он меня к себе и забрал. У него лавка в Освине, торгует разной хозяйственной мелочью. А я дом веду и шитьем подрабатываю. Вот и все.
Джеку она не так рассказывала. Об отце вспоминала много: о том, как в аптеке пахло, когда он снадобья в ступке растирал, о том, как цветы домой приносил и сладости для нее, как следил в первый раз, когда она кофе ему варила, чтобы на плите не передержала. Про маму тоже говорила - как она песни пела, пока шила, как волосы ей заплетала. И о дядьке Эби механическому человеку проболталась: о том, чем он на самом деле живет.
