Часть 1
Глава 1
Вырвавшись из нутра раскалённого вагона поезда Мурманск-Адлер, я оказалась на бедненькой на краски станции. Похоже, южное солнце не щадит никого и ничего под собой, чему не повезло постоянно находиться под ним в прямом контакте. Даже подземный переход к вокзалу идущий под путями, оклеенный убогой советской желтой плиткой, был более наполнен сочностью, нежели всё, чему не посчастливилось находиться выше уровня почвы или асфальта.
Не рассматривая пестрящие красным цветом вывески такси я прошла дальше, выскочила на площадь, поймала первого же молодящегося джигита, и назвала адрес в одном из ближайших сел, что серой россыпью разбросаны на побережье черного моря.
Озвучив адекватную цену, хозяин белой шестерки завел мотор, загрузил мой походный рюкзак в багажник и повёз меня на встречу с наследством. С моей единственной собственностью, которую я по счастливой случайности получила уже после развода с подонком мужем.
Я никогда не думала, что история нашей семейной жизни закончится так отвратительно и грязно. Мы прожили вместе не плохие десять лет. Он смог доказать своей, не бедной и влиятельной семье, что он достойный продолжатель фамилии Кочерыжкиных. Я, просто, была рада стоять рядом с ним, плечом к плечу, на равных помогать. Строить нашу общую фирму с нуля. Генерировать идеи, пробиваясь на рынке.
Доверяла ему вести все финансовые вопросы - благо это была сфера его образования и опыта. Я же ширила наши связи, моталась по всей скандинавии занимаясь закупками и договорами. Отладила свою часть работы почти до автоматизма, чтобы наконец-то осесть дома и завести наследника, о котором нам не намекнули только самые ленивые и дальние ветви его семьи.
Когда открылась неприятная информация, что я не могу иметь детей, это стало медленно точить меня изнутри. Какая-то аномалия развития для которой даже нет стопроцентного лечения.
Я была так увлечена собственной болью, что даже не сразу поняла, как Павел от меня отгородился.
Для любого из нас было нормально заночевать на работе, готовясь к презентации для покупашек, или не предупреждая сорваться на переговоры, но, хотя бы, постфактум это как-то объяснялось. А тут он начал пропадать. Возвращаться домой иногда не вполне трезвым. Всё чаще уходил говорить по телефону в другие помещения. И родные его перестали нас звать к себе. Но всё это я валила на то, что мне дают справиться с моим горем самой.
Я действительно мало с кем общаюсь вне работы, мне проще справится с переживаниями одной, нежели долго скулить кому-нибудь в плечо. Но всё же походы по врачам, самоуспокоение и попытки лечения растянулись на пол года, которые я провела, вроде, с людьми, но мыслями глубоко внутри себя.
Я справилась, приняла своё тело таким, каким оно получилось в процессе моего развития. В конце концов, никто и ничто не мешало нам с Павлом усыновить, или сурогатить ребенка, если ему так важен его генофонд.
И в тот же день, когда я вечером озвучила ему до чего дошла в своём одиноком пути решения внутренних и наших общих проблем, он сообщил, что рад за меня, за то что я вынырнула из своей депрессии. Он, оказывается, был уверен, что я готова на себя руки наложить, в связи с моей ущербностью.
А еще у него через пяток месяцев и так родиться ребенок, и раз уж мне так хорошо, что я готова кого-то усыновлять, то я могу валить куда хочу. Возиться со мной ущербной больше он не будет. А ему и его породистой кобылке с жеребенком нужен дом и деньги, и фирма, и, вообще, всё, что нажито. Мне же он советует гулять на все четыре стороны, по хорошему. Связи его семьи в городе обширны - жизни на севере мне не будет.
Я так поняла из тяжелого разговора, там матушка его стала инициатором и появления породистой пассии, и нашего развода, и того, что оставили мне по сути сущие гроши, учитывая, сколько лет я убила на НАШЕ дело.
На следующий день после оформления всех бумаг я лежала в номере отеля и приходила в себя. Я спала, ела и думала. На большее была не способна. Даже предательство моего тела так не смогло меня подкосить, как предательство бывшего родного человека.
Нет, я, конечно, не осталась совсем без гроша. Быстро оформив развод (не обошлось, конечно, без вездесущей родни) я осталась вполне обеспеченной дамой, без всякого имущества, но с внушительным счётом в банке. При желании я могла бы уехать в столицу и прикупить недвижимость там, или затеряться на просторах нашей необъятной родины. Но... я элементарно не знала, куда двигаться дальше.
Десять лет назад, когда встретила бывшего мужа, я была птушницей, училась на товароведа, пыталась выживать и не просирать средства, только-только потеряв всю семью, родителей и старшего брата.
Они поехали в конце декабря отдохнуть на базу в Хибины, не так далеко от нас. Снег вроде лежал крепко, но именно в тот день, когда они вышли на тропу - случился обвал. Я задержалась всего на день, чтоб до сдать зачет перед новым годом.
Вместо праздника, тридцатого декабря, я стояла на коленях у трех холмиков. И истерически всхлипывала. Потому что плакать сил уже не было.
Оклемавшись к лету, закончила учебу, и проходя рабочую практику в центральной столовой познакомилась с Павлом.
По сути, с денег, что я выручила за продажу большой квартиры в центре города, и начался наш бизнес. Оптовые поставки варенья из северных ягод. Потом расширение ассортимента. Новые производства и технологии, выпытанные у забугорных коллег. Выход на большие магазины. Захват не монополии, но существенного куска рынка нашего города. Выход в "белую" налоговую среду.
Я вся была в бизнесе. Даже желая уйти в декрет; даже переживая боль от своей ущербности я варилась в договорах и логистике. А теперь, словно выброшенная на берег рыба, я просто не знала, что делать.
Я, разумеется, легко могла испортить всё. Разорвать почти все контракты, позвонить и попросить "задержать" поставки, но... но это было бы так по скотски, прям как заслуживал бывший, но не сотрудники, которые тоже попадут на проценты и премии. И вообще гадить, там где творила - последнее дело. Не буду я опускаться до их с кобылой уровня.
Спустя пару дней рефлексии, купив на вокзале билет до Москвы, я вернулась в отель, осмотрела свои пожитки пару смен белья, да своё личное - из бывшего дома я захватила только шкатулку с драгоценностями и документы, свои и своих покойных родных, - сложила всё в один походный рюкзак купленный в ближайшем спортивном магазине.
И уже собиралась покинуть отель, когда мне позвонили в номер и сообщили, что ко мне пришел гость.
Глава 2
Видеть мне никого не хотелось. Но до поезда оставалось часов пять. Вокзал от гостиницы в двадцати минутах неспешной ходьбы.
Я решила, что от встречи с кем угодно, ничего плохого не случится. Всё что меня не убивает... ну и так далее.
В лобио, где меня ожидал немолодой мужчина, было по утреннему тихо. Телевизоры выключены, бармен только заступил на смену и неторопливо натирал бокалы, шустренькая уборщица заканчивала свою работу, и всё вокруг благоухало "альпийской" свежестью.
Меня всегда раздражали эти химические запахи, я терпела их в общественных местах, но никогда дома. Лучше уж смесь какого-то мыльного корня, соли и уксуса, которым мыла все поверхности моего дома приходящая уборщица, нежели очередная химия.
Мой иудейский визави сидел откинувшись в удобном, хоть и не мягком кресле. Он пристально рассматривал меня, я не оставалась в долгу и детально взглядом препарировала его образ.
В возрасте. Чуть старше моего отца, если бы он был жив, но еще не дедушка. Мужчина крепкий, много видевший, с лукавым и умным взором. В строгом подогнанном(но не пошитом) по фигуре чернильно-синем костюме и дорогих очках; солидные часы украшают запястье и не кричат о роскоши; стрижка стильная, никакой растительности на лице - что приятная редкость в наше время. А то в последний год каждый второй северянин силится прикинуть на себя образ Конана МакГрегора, не имея достойной внутренней сути. Опасный, если вдруг станет соперником. По крайней мере так говорит моя чуйка.
- Светлана Анатольевна. - первым он прервал наш ознакомительный поединок взглядов. - Я Соколов Андрей Авраамович. Не буду ходить вокруг да около, я душеприказчик вашей троюродной тетки Елены Станиславовны Лесовой. По её последней воле, всё имущество, движимое и недвижимое, переходит к ближайшей в роду женщине.
Он положил передо мной плотную папку, но я не торопилась её открывать.
- А почему такое оригинальное желание посетило мою тетушку, о которой я если и слышала, то лет двадцать назад? - в моём голосе сквозило вполне оправданное недоверие.
Чутье редко меня подводило. Бывало, конечно. Чего только стоит крушение моего брака. Но в бизнесе, и, особенно, касаемо денег, я могла доверять своему третьему глазу или шестому чувству - можно назвать как угодно, - но оно меня не обманывало. И сейчас внутри будто зашевелился кусочек льда, предупреждая об опасности.
- Она была неординарной женщиной. - впервые за наш разговор в голосе юриста проскользнула хоть какая-то эмоция. - Очень закрытой от посторонних, но душевной к тем, кому открыла свой мир. Свой внутренний мир. - как-то резко и подозрительно стушевался Андрей Авраамович, что навело меня на мысль, о более плотных отношениях, нежели просто клиент-адвокат.
- Есть какие-то дополнительные условия вступления в наследство? - я сделал вид, что не вижу этой его странной эмоциональной игры на публику.
Совсем не праздный вопрос. Даже заключая договоры о поставках той же морошки в сезон сбора, я натыкалась на пункты, никаким образом на первый взгляд не связанный с этим процессом, а вот для финов - это было в порядке вещей. Когда, например, в счёт предоплаты я должна была выслать им не деньги, а оборудование, или палатки, или еще какие-то вещи, что по сути являлось бартером, который много лет подряд запрещен у нас в стране. Но хочешь лучшие сборы - работай с лучшими сборщиками.
- Да, есть пара условий, но не думаю, что они станут препятствием для одинокой женщины.
Он ещё раз окинул меня изучающим взглядом и поправил очки - они блеснули, отразив солнечного зайчика из окна.
Я молчала, и он продолжил:
- Вам надлежит приехать в дом Елены Станиславовны и прожить там некоторое время, что понадобится для принятия всего наследия.
- Наследия? - уточнила я.
- Наследства. Конечно, наследства. - поправился он, но набат в моей голове уже заглушал его речь. И прийди он неделю назад я бы послала его с этим наследием... Но по сути... мне сейчас точно нечего терять. Из имущества у меня только рюкзак, счет в банке и деловая репутация.
- И куда же мне надлежит отправится? - спросила я прежде, чем испугалась своего решения.
- Туапсинский район. На карте в документах обозначено точное местоположение вашего дома.
Домик у моря значит. Что ж, а почему бы и нет.
- Билеты на самолет я забронировал на ваше имя, вылет через шесть часов.
- Нет, может отменять. Я поеду по земле. Удивительно, но у меня уже есть билет на нужный поезд.
- Что ж. Похоже, путешествие к новому дому - ваша судьба. - юрист еще раз сверкнул белозубой улыбкой и встал. - За сим откланяюсь, надеюсь, с вами всё будет в порядке. Если возникнут вопросы, моя визитка лежит среди документов. Филиал моей фирмы есть в соседнем с вашим новым домом посёлке.
И он быстро испарился из моего поля зрения, а я вернулась в номер и остаток времени до отъезда посветила изучению документов.
Вначале я посчитала странным, что меня не попросили оставить свою подпись на документах, или еще как-то подтвердить свою ознакомленность, но пробежавшись по бумагам, поняла, что до прибытия на юг и без посещения местного суда всё равно ничего не получу.
Ну и ладно. Даже если всё это глупая шутка или розыгрыш, дабы я свалила из города и не мешала Павлу и его семье жить дальше, без раздражающей мухи в виде меня, - хоть развеюсь.
Глава 3
Трое суток в поезде, в люксовом вагоне прошли спокойно. Я вовремя сменила билет, удлинив путь в два раза, не до Москвы, а до самого черного моря. Правда интернет появлялся только на станциях, и в вагоне-ресторане сломались плиты, но какие-то простые блюда были взяты ими из заморозки, салаты делали свежие из простых овощей - так что голодной я не была. К то му же чем ближе к морю мы подъезжали, тем чаще на перонах продавали свежие фрукты и ягоды. Пару раз мне даже посчастливилось наткнуться на настоящую лесную землянику. Чуть суховатая, с нежной горчинкой, хрустящими на зубах семенами, сладкая с дикой кислинкой. И молодая малина садовая, явно скрещенная или переопыленная с шотландской Глен Кое. Нежного розово-фиолетового цвета, медовая, с тонким оттенком ежевики. Восторг!
Добравшись до адвокатской конторы, как была в шортах, футболке и кепке, с рюкзаком за спиной, я вошла в здание, где распространял благословенную прохладу кондиционер.
Девочка на ресепшене пробежалась взглядом по моей точёной фигурке, заценила отросший маникюр и чуть обросшие брови. Пару раз для вида тыкнув на клавиатуру, она не дожидаясь слов или действий от меня, выдала:
- Все наши специалисты заняты. Могу записать вас на консультацию на завтрашнее утро. Или можете обратиться в наш центральный филиал в Сочи.
- Светлана Кочерыжкина. - представилась я. - Уверена, что меня ждут.
- Я не думаю...
- Не думайте. Проверьте. Думать, явно, не ваша работа. - откровенно нахамила я лупоглазой конфетке.
Похоже дорога повлияла на меня сильнее, чем я думала. И усталость брала своё.
Девица оживила экран, и открыла какие-то файлы. Затем подцепила трубку длиннющими разноцветными когтями, тыкнула пару раз по клавишам и наконец сообщила:
- Авраам Андреевич, прибыла Светлана Анатольевна Кочерыжкина. Примите? - всё таки ввернула шпильку эта девица, будто я прибыла как просительница.
Но к черту, не буду даже делать вид будто заметила. Собачки лают - караван идет.
В ответ что-то рыкнули, и девица, нервно бросив трубку, зло глянула на меня.
- Прошу вас следовать за мной. - попыталась сцедить в воздух очередную порцию яда блондиночка.
Хотелось сказать, что с таким отношением к клиентам и к работе её быстро уволят, но не моё это дело, так что идем дальше и дышим глубоко и ровно, благо, кондиционеры работаю исправно по всему офису.
Заходя в кабинет я была готова увидеть давешнего адвоката, но сидящий там молодой мужчина не был мне знаком.
- Здравствуйте, Светлана Анатольевна. Я Соколов Авраам Андреевич. Рад приветствовать вас в нашей конторе. Со слов отца, я понял, что вы готовы въехать в ваш новый дом сразу.
- Да. Я не стала искать гостиницу. Не очень люблю жить в общественных местах.
- Я вас понимаю, - подыграл он моему тщеславию.
И не предлагая сесть направился к второму выходу из кабинета. Прямо во внутренний дворик.
Дорога на его джипе до моего нового дома заняла минут двадцать.
Мы остановились в конце проселочной дороги, и последние двести пятьдесят метров шли пешком по насыпи из округлой гальки. Видимо, дорогая машинка могла бы и не простить движения по подобной поверхности. Авраам усердно нёс мою поклажу, не забывая расписывать всю прелесть этих мест, рассказывая об истории этого участка земли и села, но я пропускала его болтовню мимо себя, впитывая марево разлитое в воздухе, запах сосен и близкого моря, вязкость аромата кустов лаванды, хаотично растущих вдоль дороги.
