- Я помню их отношение к себе до того, как стала богиней. Помню отношение всего Асгарда ко мне. А сейчас оно резко поменялось.
- Ты заслужила его, доказав, что можешь подняться до уровня богов.
- У нас, людей, это называется лицемерием.
- Ты больше не человек.
- В том-то и дело, - грустно вздохнула Рита. – Была человеком с душой богини, а стала богиней с душой человека.
Фрей подошёл сзади и обнял её.
- Не уходи. Побудь ещё немного. Я потом отвезу тебя домой.
Это навязчивая идея не отпускать её и постоянно быть рядом появилась после того, как он пережил её смерть на собственных руках. С того момента, когда судьба снова вернула её, он не желал расставаться с ней ни на секунду. Фрей наслаждался каждым моментом, стремился поймать и запомнить любое мгновение с ней, потому что ему было страшно. Он боялся потерять её снова.
Под корнями Иггдрасиля три норны плели судьбу – Скульд, Верданди и Урд. Нити послушно сплетались в их руках, образуя полотно.
- Со стороны Иггдрасиля было не очень разумно перерождать её, - заметила Скульд, плетя подготовку к свадьбе Риты и Фрея. – Мятежная инакомыслящая богиня, не любящая Асгард и предпочитающая Землю вместе с тем, кому хватило смелости пойти против Асгарда. Опасное сочетание. Я предвижу проблемы и столкновения.
- Мы не можем противиться воли Иггдрасиля. Он умнее всех нас и видит то, что не дано другим, - возразила ей Верданди. – Иггдрасиль ничего не делает просто так. У всех его поступков есть рациональное объяснение. И зачастую они понятны только тогда, когда всё уже случилось.
- Сестра права, - вставила слово самая младшая Урд. – Нам остаётся только ждать.
- Но всё равно мне кажется полным бредом воскрешение человека, способного привести к революциям и нестабильности в Асгарде, - упрямилась Скульд.
- Ничего не происходит просто так, сестра, - заметила Верданди. – Высший разум Иггдрасиля всегда знает, что делает.
В этот момент под корнями появился тот, кто больше был известен Рите и Фрею как Владислав.
- Отличная работа, сынок, - обернулась к нему Скульд. – Ты превосходно справился, - похвалила его она.
- Обижаешь, мам, - хитро улыбнулся тот. – Я же купидон!
- Ты заслужила его, доказав, что можешь подняться до уровня богов.
- У нас, людей, это называется лицемерием.
- Ты больше не человек.
- В том-то и дело, - грустно вздохнула Рита. – Была человеком с душой богини, а стала богиней с душой человека.
Фрей подошёл сзади и обнял её.
- Не уходи. Побудь ещё немного. Я потом отвезу тебя домой.
Это навязчивая идея не отпускать её и постоянно быть рядом появилась после того, как он пережил её смерть на собственных руках. С того момента, когда судьба снова вернула её, он не желал расставаться с ней ни на секунду. Фрей наслаждался каждым моментом, стремился поймать и запомнить любое мгновение с ней, потому что ему было страшно. Он боялся потерять её снова.
Под корнями Иггдрасиля три норны плели судьбу – Скульд, Верданди и Урд. Нити послушно сплетались в их руках, образуя полотно.
- Со стороны Иггдрасиля было не очень разумно перерождать её, - заметила Скульд, плетя подготовку к свадьбе Риты и Фрея. – Мятежная инакомыслящая богиня, не любящая Асгард и предпочитающая Землю вместе с тем, кому хватило смелости пойти против Асгарда. Опасное сочетание. Я предвижу проблемы и столкновения.
- Мы не можем противиться воли Иггдрасиля. Он умнее всех нас и видит то, что не дано другим, - возразила ей Верданди. – Иггдрасиль ничего не делает просто так. У всех его поступков есть рациональное объяснение. И зачастую они понятны только тогда, когда всё уже случилось.
- Сестра права, - вставила слово самая младшая Урд. – Нам остаётся только ждать.
- Но всё равно мне кажется полным бредом воскрешение человека, способного привести к революциям и нестабильности в Асгарде, - упрямилась Скульд.
- Ничего не происходит просто так, сестра, - заметила Верданди. – Высший разум Иггдрасиля всегда знает, что делает.
В этот момент под корнями появился тот, кто больше был известен Рите и Фрею как Владислав.
- Отличная работа, сынок, - обернулась к нему Скульд. – Ты превосходно справился, - похвалила его она.
- Обижаешь, мам, - хитро улыбнулся тот. – Я же купидон!
