Хотя на самом деле хорошего было мало. Император сумел подготовить немало свежих войск, которые планировал использовать против Таверионской республики возможно уже в этом году. Таверионцы давно стали в горле, и с ними следовало что-то сделать, но он все откладывал окончательное решение вопроса в долгий ящик, постепенно укрепляя свою державу, усиливая армию и, самое главное, флот. И вот, когда почти все было готово к большому походу, пришел один еж и все испортил. Опять же, ни о каком совпадении или скуке тут не могло быть и речи. Фарнир либо не хотел, чтобы он схватился с республикой прямо сейчас, либо не желал, чтобы война велась исключительно между Фаром и Таверионом. Ведь если империя атакует Атериаду, то будет непросто избежать войны как с республикой, так и с Селианской империей. Если к этому добавить взбунтовавшийся север, картина получится неприятная.
Значит, спешить придется медленно.
«Сперва умиротворим Ганнорию, отправлю туда Цирилена с его людьми, пускай усилят карательный легион. Ну а потом… Потом Атериада. Фарнир хочет поиграть в кошки-мышки? Что ж, почему бы и нет».
Он принял решение и поднялся с трона.
«А даже если все пойдет, как задумал Владыка Хаоса, то у моей империи достаточно прочный фундамент, она выдержит серьезную войну».
Анаториан поднялся с трона и величественно спустился в зал. Проходя мимо алтаря, он взял с подноса последний персик и вонзил зубы в мякоть, чувствуя, как по губам течет сладкий сок.
«Мы еще посмотрим, кто кого, о великий и могучий небожитель, посмотрим».
Он вышел из храма и столкнулся нос к носу с замершими возле дверей Цириленом и Лицием. Щелкнув пальцами, Анаториан снял заклинание и распорядился.
- Пускай моление продолжат. Распорядитесь также, чтобы жрецы принесли обильные жертвы Картарасу.
Лиций и Цирилен переглянулись.
- Да, жертвы не повредят. После этого я буду ждать вас, а также всех легатов, во дворце.
- Понял тебя, о божественный, - в один голос ответили они.
- Хорошо. Исполняйте.
Анаториан решительно направился к своим носилкам.
«Мы еще посмотрим», - мысленно повторил он, улыбаясь.
Воздуха почти не было, он брел по пылающему зданию, кашляя и задыхаясь от дыма. Пламя с треском пожирало все, до чего дотягивалось, разбрасывая во все стороны искры. Трегоран не помнил ни единого заклинания, он не понимал, как оказался в этом странном месте, и почему не может покинуть его. Оставалось лишь переставлять ноги и двигаться. Наконец он добрался до обитой медью двери, толкнул ее и оказался в спальне Маркация. Маг лежал на кровати, а возле него стояла, занеся нож над головой, Этаара. При виде юноши она издевательски рассмеялась.
- Ничтожество! – крикнула девушка. – Евнух!
- Стой! – заорал он. – Не делай этого!
Этаара захохотала, и нож понесся вниз, вонзаясь в сердце мага.
- Ты плохой ученик! – Глаза Маркация неожиданно распахнулись, и теперь тот смотрел на юношу пронзительно и страшно. – Ты позволил мне умереть!
Из его рта рекой полилась кровь, которая в считанные мгновения залила весь пол.
Треогоран заорал от ужаса и бросился прочь из комнаты, но едва он открыл дверь, как вошел в точно такое же помещение. Этаара стояла с занесенным над головой ножом, а на ложе лежал…его отец. Он был неестественно бледен и связан по рукам и ногам.
- О боги, нет! – Трегоран бросился вперед, но безжалостная фарийка опустила свое кошмарное оружие. Отец захрипел, изогнулся в предсмертной муке. Его ноги принялись колотить по кровати, сбивая простыни. Из раны и изо рта отца хлынула алая кровь.
Трегоран опустился на колени и сжался, закрывая руками голову. Он принялся тихонько подвывать от отчаяния и безысходности, и лишь шум со стороны заставил его оглядеться. Он был дома, лежал, забившись в угол. Отец, дергая ногами, валялся неподалеку. Из дальней комнаты доносились кошмарные вопли сестер, а здесь, прямо на его глазах, несколько фарийцев под предводительством офицера, валили на пол мать...
- Вот видишь, что бывает, когда ты – ничтожный червяк? - раздался над его ухом вкрадчивый голос Этаары. – Смотри, сейчас они отымеют ее. На твоих глазах. Милое зрелище?
Трегоран жалобно застонал.
- Ну-ну, не волнуйся, я избавлю тебя от него. – Горла коснулось что-то холодное, пахнущее кровью и смертью. – Пока, передавай привет своим богам.
Острая боль пронзила юношу и тот заорал…
- Тише, тише, - сильные руки схватили его, не давая дергаться. – Друг мой, все хорошо, тебе приснился дурной сон.
- А? Что? – Трегоран не понимал, что происходит, где он и с кем.
Юноша провел рукой по горлу – раны не было. Неожиданно он понял – что-то не так. Что именно? Он дернул руками и посмотрел вниз. Ледяной, непередаваемый ужас окутал молодого чародея – руки и ноги были скованы цепями. Он затравленно огляделся – вокруг царил ночной мрак, но прутья решетки на фоне звезд были легко различимы.
«Неужели это все сон? Побег, договор, сила»?
От этой кошмарной мысли он едва не потерял сознание, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы прочистить мозги. Это помогло, и Трегоран мысленно сотворил простейшее заклинание – легкий, едва уловимый ветерок. Получилось превосходно. Нет, сила с ним, и все, что произошло – не сон.
Однако…Рабство. Опять.
Трегоран закусил губу.
«Ладно, теперь я не так беспомощен, как раньше, что-нибудь придумаю. Но сперва надо разобраться в происходящем».
- Где я? – спросил он своего собеседника.
- О-о, это философский вопрос, друг мой, - отозвался обладатель сильных рук. – Можно сказать, основополагающий. Некоторые считают, что мы находимся в центре мироздания, иные убеждены, что всего лишь в одном из мириадов миров бесконечного универсума. Некоторые, например твои сородичи, всегда полагали, что мы лишь застряли на пути к загробному миру, в котором великий бог Рил-ликс примет всех нас в свои объятья. Ну а лично я, скромный служитель музы, смею надеяться, что мы все играем в великой пьесе, имя которой жизнь.
Трегоран с трудом понимал столь цветистую речь – он еще не до конца отошел от кошмара. Но постепенно сознание прояснялось, и получилось уловить суть.
- Да нет, где мы географически?
- Едем по Степи в направлении славной Атериады.
- Где нас продадут?
- Ну, лично я очень надеюсь на богатых родственников, которые заплатят выкуп.
- Тихш нагр! – раздалось из угла злобное шипение. Кажется, говорила женщина, но Трегоран не был до конца уверен.
Его собеседник что-то ответил и снова обратился к молодому чародею.
- Прошу простить нашу спутницу, она сегодня не в духе.
- И я ее понимаю, - буркнул юноша.
Он не видел лица собеседника, но отчего-то был уверен, что тот улыбается.
- Как я здесь очутился?
- Наши славные провожатые нашли тебя, лежащим без сознания и сгорающим от лихорадки, в Степи. Как ты очутился так далеко от ближайших поселений, увы, сказать не могу.
- Это неважно, - тотчас же перебил его Трегоран. – Что было потом?
- Потом мне поручили выхаживать тебя. Три дня ты не открывал глаза, и вот, наконец, очнулся.
«Стало быть, прошло трое суток. Или больше? Кто знает, сколько я провалялся в беспамятстве»?
- Спасибо за заботу. Кстати, как тебя зовут, господин?
- Величают меня Димарохом.
Его вновь перебила женщина.
- Нагр!
- Да, да, конечно, - мужчина вздохнул. – Предлагаю продолжить нашу беседу утром, И кстати, сия дева прелестная – Итраида, но она не знает ни фарийского, ни атериадского, ни, тем более, языков юга, так что пообщаться с нею у тебя, мой друг, боюсь, не получится.
- Хорошо, - Трегоран слабо улыбнулся, ему определенно нравился этот болтливый атериадец. – Продолжим разговор утром.
Чародей был слишком слаб и понимал, что следует отдыхать и набираться сил. То заклинание, которое он призвал в особняке Маркация, едва не погасило Пламя его духа. Теперь молодой тимберец понимал, что сам того не желая, сумел сотворить очень могучие боевые чары, и, как будто этого было мало, усилил их дополнительными печатями.
«Чудно», - подумал юноша. – «Когда мой разум поддался панике, тело сделало все само. Пожалуй, учитель, да будет Рил-ликс его проводником в загробном мире, был прав – память плоти сильнее памяти разума».
С этими мыслями он заснул и проспал до самого утра.
Когда рассвело, Трегоран наконец-то сумел разглядеть своих невольных попутчиков. Ими оказались мужчина лет сорока с кучерявыми волосами и бородой. Его карие глаза светились умом, живым любопытством, а также неиссякаемым оптимизмом. Было видно, что этот человек, даже сидя в пасти у великана, продолжит радостно улыбаться, считая, что по крайней мере один выход из сложившегося положения у него уж точно есть. Картину дополнял сломанный нос и широкая белозубая улыбка. Как ни посмотри, но атериадец производил впечатление открытого и довольного миром и собой человека.
Полной противоположностью ему была девушка. Высокая и очень красивая, с отличной фигурой, длинными черными волосами и зелеными глазищами, она угрюмо зыркала по сторонам, выискивая угрозу. Все ее лицо было покрыто едва зажившими кровоподтеками, а веревки, которыми работорговцы связали свою пленницу, покрывали буквально все соблазнительное тело девушки и насчитывали, наверное, несколько десятков узлов.
- За что ее так? – спросил Трегоран. – Отказалась ублажить хозяина каравана?
- Если бы, - печально заметил Димарох, успевший уже выяснить имя Трегорана. – Она – ирризийка.
Заметив недоуменный взгляд юноши, он поспешил разъяснить:
- Ирризия – это не то, что бы и государство. Большая территория к востоку от Ганнории, занятая чащобами. В пущах сих нашли свой приют десятки племен, постоянно враждующих друг с другом и окружающими. Им вечно не хватает солдат, а потому военному ремеслу обучают даже девушек. И, друг мой, замечу, что наша спутница, определенно была очень талантливой ученицей. Когда ее брали в плен, она умудрилась зарубить шестерых, и это при том, что, насколько я знаю, на нее напали во сне.
Трегоран снова взглянул на попутчицу, та перехватила его взгляд и что-то буркнула себе под нос.
- Но почему ее не убили?
- Как это – почему? Ты не представляешь, сколько денариев, а может даже и ауреусов, за такую деву можно выручить у любого распорядителя гладиаторских турниров.
- В Атериаде они тоже популярны? Я думал, что это только фарийская забава.
- Увы, но и моя родина ощутила на себе всю звериную притягательность смертельных имперских забав, - вздохнул Димарох. – Тут уже ничего не поделать.
В это время телеги остановились и к ним подошли трое. Два воина с копьями и мечами сопровождали могучего толстяка чем-то напоминающего Димароха.
- Проснулся, стало быть, – произнес он.
- Да, господин, - потупившись, проговорил Трегоран.
Он знал, как следует говорить с работорговцами, чтобы не раздражать их, и уже успел придумать неплохую историю, объясняющую, каким образом он оказался в Степи. Но это не потребовалось.
- И как, стоило оно того? Ну, твой побег?
- Конечно, господин! – с жаром отозвался юноша. – Вы еще ни разу не ударили меня.
- Понимаю, понимаю, - толстяк сплел пальцы на животе. – Плохой хозяин?
- Очень.
- Что ж, веди себя спокойно, и ты прибудешь в Атериаду без единого синяка, сытый и отдохнувший. И я обещаю, что найду тебе хорошего господина.
Трегоран поклонился.
- Вы слишком щедры к недостойному.
Толстяк выглядел довольным.
- Как тебя зовут, южанин?
- Трегоран, господин.
- Хорошо, мое имя Найвих и ты мне очень нравишься, парень. Особенно мне нравится твоя цена.
- Цена, господин?
- Ага, ты обошелся мне даром, - толстяк рассмеялся и пошел прочь, кинув на прощание охране. – Накормить и напоить. И смотрите мне, испортите товар, накажу.
Весь караван, расположившийся на отдых, гудел, точно растревоженный улей. Тут и там открывались зарешеченные фургоны, из которых по одному выводили связанных людей – хозяин был столь любезен, что даже разрешил рабам справить естественные надобности. Когда настал черед Трегорана, тот послушно поднялся и вышел, отмечая и фиксируя своей совершенной памятью каждую мелочь, на которую только обращал внимание.
Сделав свои дела и вернувшись в повозку, он получил большой кусок хлеба, немного вяленого мяса и миску жидкого бульона. В целом, не так и плохо.
Поглощая пищу, юноша наблюдал за тем, как охрана выводила Итраиду. Как ни странно, но девушку сопровождал сам хозяин. Трегоран шепотом задал вопрос своему спутнику и тот, оторвавшись от своей порции, объяснил суть проблемы.
- Сия дева – слишком ценный товар, чтобы позволить солдатне сделать что-нибудь непотребное. Беременность, к примеру, плохо сказывается на качестве воительниц, а потому, - Димарох указал на подростка, которого трое гогочущих солдат тащили куда-то по направлению к оврагу, - девушки в походе должны оставаться неприкосновенными. Ты, кстати был мудр, как хитроумный Оиссий, угодив нашему радушному провожатому, ведь, в противном случае вполне мог бы разделить участь того бедолаги.
Солдаты скрылись внизу, а спустя непродолжительный промежуток времени, оттуда раздался вопль.
- Он был слишком дерзок и достаточно смазлив. Потому хозяин решил, что этот молодой человек подойдет для услужения какому-нибудь богатому любителю юношей. Ты понимаешь?
Бледный как полотно Трегоран кивнул. Он понимал даже слишком хорошо. А еще он заметил, что пара охранников, покончивших со своими обязанностями, направились к источнику криков.
- Давно его? – молодой чародей не договорил.
- Почти с самого начала пути. Когда поймали, он отбивался, а затем посмел плюнуть в лицо господину Найвиху. За что теперь и расплачивается.
Еде стало как-то неуютно в желудке Трегорана и она запросилась наружу. Огромным усилием воли юноша удержал свой завтрак и спросил.
- Значит, господин лично сопровождает каждую девушку к кустам?
- Нет, только эту. С другими все нормально – охранники сами понимают, что их жалование зависит от качества товара, но с этой все очень сложно.
- Она убила их друзей.
- Да. И многие хотят отомстить, - кивнул атериадец.
В это время охранники притащили шипящую и ругающуюся Итраиду и грубо швырнули ее в телегу. Девушка забилась в свой угол и продолжила зыркать по сторонам, а Трегоран же стал разрабатывать план побега. Он не собирался становиться рабом после того, как обрел свободу и получил власть над стихиями.
Всего в караване было почти полсотни рабов, около двух десятков охранников, и десяток возниц. В среднем на одну зарешеченную телегу приходилось до пяти-шести человек, а потому можно было считать, что едут они с комфортом. Помимо фургонов для перевозки рабов, в караване нашлось место пяти тяжело груженым телегам, заполненным всяческими товарами. В основном – шкурами животных.
Трегоран устроился поудобнее и принялся разглядывать бескрайнюю степь, точнее – Степь, как с придыханием ее называли Димарох, - по которой медленно перемещался караван. Определенно, адериадцы относились к рабам лучше, нежели фарийцы. Интересно, почему?
Он задал вопрос Димароху, и лицо служителя муз расплылось в улыбке.
- Друг мой, тут нет загадки. Империя постоянно несет свой пламенный клинок в далекие земли. – Он поймал недоуменный взгляд Трегорана и уточнил. – Воюет много и со вкусом. А на войне легко заполучить сколь угодно живого товара, потому ценить рабов нет смысла, ведь всегда можно по бросовой цене купить новых.
Значит, спешить придется медленно.
«Сперва умиротворим Ганнорию, отправлю туда Цирилена с его людьми, пускай усилят карательный легион. Ну а потом… Потом Атериада. Фарнир хочет поиграть в кошки-мышки? Что ж, почему бы и нет».
Он принял решение и поднялся с трона.
«А даже если все пойдет, как задумал Владыка Хаоса, то у моей империи достаточно прочный фундамент, она выдержит серьезную войну».
Анаториан поднялся с трона и величественно спустился в зал. Проходя мимо алтаря, он взял с подноса последний персик и вонзил зубы в мякоть, чувствуя, как по губам течет сладкий сок.
«Мы еще посмотрим, кто кого, о великий и могучий небожитель, посмотрим».
Он вышел из храма и столкнулся нос к носу с замершими возле дверей Цириленом и Лицием. Щелкнув пальцами, Анаториан снял заклинание и распорядился.
- Пускай моление продолжат. Распорядитесь также, чтобы жрецы принесли обильные жертвы Картарасу.
Лиций и Цирилен переглянулись.
- Да, жертвы не повредят. После этого я буду ждать вас, а также всех легатов, во дворце.
- Понял тебя, о божественный, - в один голос ответили они.
- Хорошо. Исполняйте.
Анаториан решительно направился к своим носилкам.
«Мы еще посмотрим», - мысленно повторил он, улыбаясь.
Глава 2.
Воздуха почти не было, он брел по пылающему зданию, кашляя и задыхаясь от дыма. Пламя с треском пожирало все, до чего дотягивалось, разбрасывая во все стороны искры. Трегоран не помнил ни единого заклинания, он не понимал, как оказался в этом странном месте, и почему не может покинуть его. Оставалось лишь переставлять ноги и двигаться. Наконец он добрался до обитой медью двери, толкнул ее и оказался в спальне Маркация. Маг лежал на кровати, а возле него стояла, занеся нож над головой, Этаара. При виде юноши она издевательски рассмеялась.
- Ничтожество! – крикнула девушка. – Евнух!
- Стой! – заорал он. – Не делай этого!
Этаара захохотала, и нож понесся вниз, вонзаясь в сердце мага.
- Ты плохой ученик! – Глаза Маркация неожиданно распахнулись, и теперь тот смотрел на юношу пронзительно и страшно. – Ты позволил мне умереть!
Из его рта рекой полилась кровь, которая в считанные мгновения залила весь пол.
Треогоран заорал от ужаса и бросился прочь из комнаты, но едва он открыл дверь, как вошел в точно такое же помещение. Этаара стояла с занесенным над головой ножом, а на ложе лежал…его отец. Он был неестественно бледен и связан по рукам и ногам.
- О боги, нет! – Трегоран бросился вперед, но безжалостная фарийка опустила свое кошмарное оружие. Отец захрипел, изогнулся в предсмертной муке. Его ноги принялись колотить по кровати, сбивая простыни. Из раны и изо рта отца хлынула алая кровь.
Трегоран опустился на колени и сжался, закрывая руками голову. Он принялся тихонько подвывать от отчаяния и безысходности, и лишь шум со стороны заставил его оглядеться. Он был дома, лежал, забившись в угол. Отец, дергая ногами, валялся неподалеку. Из дальней комнаты доносились кошмарные вопли сестер, а здесь, прямо на его глазах, несколько фарийцев под предводительством офицера, валили на пол мать...
- Вот видишь, что бывает, когда ты – ничтожный червяк? - раздался над его ухом вкрадчивый голос Этаары. – Смотри, сейчас они отымеют ее. На твоих глазах. Милое зрелище?
Трегоран жалобно застонал.
- Ну-ну, не волнуйся, я избавлю тебя от него. – Горла коснулось что-то холодное, пахнущее кровью и смертью. – Пока, передавай привет своим богам.
Острая боль пронзила юношу и тот заорал…
***
- Тише, тише, - сильные руки схватили его, не давая дергаться. – Друг мой, все хорошо, тебе приснился дурной сон.
- А? Что? – Трегоран не понимал, что происходит, где он и с кем.
Юноша провел рукой по горлу – раны не было. Неожиданно он понял – что-то не так. Что именно? Он дернул руками и посмотрел вниз. Ледяной, непередаваемый ужас окутал молодого чародея – руки и ноги были скованы цепями. Он затравленно огляделся – вокруг царил ночной мрак, но прутья решетки на фоне звезд были легко различимы.
«Неужели это все сон? Побег, договор, сила»?
От этой кошмарной мысли он едва не потерял сознание, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы прочистить мозги. Это помогло, и Трегоран мысленно сотворил простейшее заклинание – легкий, едва уловимый ветерок. Получилось превосходно. Нет, сила с ним, и все, что произошло – не сон.
Однако…Рабство. Опять.
Трегоран закусил губу.
«Ладно, теперь я не так беспомощен, как раньше, что-нибудь придумаю. Но сперва надо разобраться в происходящем».
- Где я? – спросил он своего собеседника.
- О-о, это философский вопрос, друг мой, - отозвался обладатель сильных рук. – Можно сказать, основополагающий. Некоторые считают, что мы находимся в центре мироздания, иные убеждены, что всего лишь в одном из мириадов миров бесконечного универсума. Некоторые, например твои сородичи, всегда полагали, что мы лишь застряли на пути к загробному миру, в котором великий бог Рил-ликс примет всех нас в свои объятья. Ну а лично я, скромный служитель музы, смею надеяться, что мы все играем в великой пьесе, имя которой жизнь.
Трегоран с трудом понимал столь цветистую речь – он еще не до конца отошел от кошмара. Но постепенно сознание прояснялось, и получилось уловить суть.
- Да нет, где мы географически?
- Едем по Степи в направлении славной Атериады.
- Где нас продадут?
- Ну, лично я очень надеюсь на богатых родственников, которые заплатят выкуп.
- Тихш нагр! – раздалось из угла злобное шипение. Кажется, говорила женщина, но Трегоран не был до конца уверен.
Его собеседник что-то ответил и снова обратился к молодому чародею.
- Прошу простить нашу спутницу, она сегодня не в духе.
- И я ее понимаю, - буркнул юноша.
Он не видел лица собеседника, но отчего-то был уверен, что тот улыбается.
- Как я здесь очутился?
- Наши славные провожатые нашли тебя, лежащим без сознания и сгорающим от лихорадки, в Степи. Как ты очутился так далеко от ближайших поселений, увы, сказать не могу.
- Это неважно, - тотчас же перебил его Трегоран. – Что было потом?
- Потом мне поручили выхаживать тебя. Три дня ты не открывал глаза, и вот, наконец, очнулся.
«Стало быть, прошло трое суток. Или больше? Кто знает, сколько я провалялся в беспамятстве»?
- Спасибо за заботу. Кстати, как тебя зовут, господин?
- Величают меня Димарохом.
Его вновь перебила женщина.
- Нагр!
- Да, да, конечно, - мужчина вздохнул. – Предлагаю продолжить нашу беседу утром, И кстати, сия дева прелестная – Итраида, но она не знает ни фарийского, ни атериадского, ни, тем более, языков юга, так что пообщаться с нею у тебя, мой друг, боюсь, не получится.
- Хорошо, - Трегоран слабо улыбнулся, ему определенно нравился этот болтливый атериадец. – Продолжим разговор утром.
Чародей был слишком слаб и понимал, что следует отдыхать и набираться сил. То заклинание, которое он призвал в особняке Маркация, едва не погасило Пламя его духа. Теперь молодой тимберец понимал, что сам того не желая, сумел сотворить очень могучие боевые чары, и, как будто этого было мало, усилил их дополнительными печатями.
«Чудно», - подумал юноша. – «Когда мой разум поддался панике, тело сделало все само. Пожалуй, учитель, да будет Рил-ликс его проводником в загробном мире, был прав – память плоти сильнее памяти разума».
С этими мыслями он заснул и проспал до самого утра.
Когда рассвело, Трегоран наконец-то сумел разглядеть своих невольных попутчиков. Ими оказались мужчина лет сорока с кучерявыми волосами и бородой. Его карие глаза светились умом, живым любопытством, а также неиссякаемым оптимизмом. Было видно, что этот человек, даже сидя в пасти у великана, продолжит радостно улыбаться, считая, что по крайней мере один выход из сложившегося положения у него уж точно есть. Картину дополнял сломанный нос и широкая белозубая улыбка. Как ни посмотри, но атериадец производил впечатление открытого и довольного миром и собой человека.
Полной противоположностью ему была девушка. Высокая и очень красивая, с отличной фигурой, длинными черными волосами и зелеными глазищами, она угрюмо зыркала по сторонам, выискивая угрозу. Все ее лицо было покрыто едва зажившими кровоподтеками, а веревки, которыми работорговцы связали свою пленницу, покрывали буквально все соблазнительное тело девушки и насчитывали, наверное, несколько десятков узлов.
- За что ее так? – спросил Трегоран. – Отказалась ублажить хозяина каравана?
- Если бы, - печально заметил Димарох, успевший уже выяснить имя Трегорана. – Она – ирризийка.
Заметив недоуменный взгляд юноши, он поспешил разъяснить:
- Ирризия – это не то, что бы и государство. Большая территория к востоку от Ганнории, занятая чащобами. В пущах сих нашли свой приют десятки племен, постоянно враждующих друг с другом и окружающими. Им вечно не хватает солдат, а потому военному ремеслу обучают даже девушек. И, друг мой, замечу, что наша спутница, определенно была очень талантливой ученицей. Когда ее брали в плен, она умудрилась зарубить шестерых, и это при том, что, насколько я знаю, на нее напали во сне.
Трегоран снова взглянул на попутчицу, та перехватила его взгляд и что-то буркнула себе под нос.
- Но почему ее не убили?
- Как это – почему? Ты не представляешь, сколько денариев, а может даже и ауреусов, за такую деву можно выручить у любого распорядителя гладиаторских турниров.
- В Атериаде они тоже популярны? Я думал, что это только фарийская забава.
- Увы, но и моя родина ощутила на себе всю звериную притягательность смертельных имперских забав, - вздохнул Димарох. – Тут уже ничего не поделать.
В это время телеги остановились и к ним подошли трое. Два воина с копьями и мечами сопровождали могучего толстяка чем-то напоминающего Димароха.
- Проснулся, стало быть, – произнес он.
- Да, господин, - потупившись, проговорил Трегоран.
Он знал, как следует говорить с работорговцами, чтобы не раздражать их, и уже успел придумать неплохую историю, объясняющую, каким образом он оказался в Степи. Но это не потребовалось.
- И как, стоило оно того? Ну, твой побег?
- Конечно, господин! – с жаром отозвался юноша. – Вы еще ни разу не ударили меня.
- Понимаю, понимаю, - толстяк сплел пальцы на животе. – Плохой хозяин?
- Очень.
- Что ж, веди себя спокойно, и ты прибудешь в Атериаду без единого синяка, сытый и отдохнувший. И я обещаю, что найду тебе хорошего господина.
Трегоран поклонился.
- Вы слишком щедры к недостойному.
Толстяк выглядел довольным.
- Как тебя зовут, южанин?
- Трегоран, господин.
- Хорошо, мое имя Найвих и ты мне очень нравишься, парень. Особенно мне нравится твоя цена.
- Цена, господин?
- Ага, ты обошелся мне даром, - толстяк рассмеялся и пошел прочь, кинув на прощание охране. – Накормить и напоить. И смотрите мне, испортите товар, накажу.
Весь караван, расположившийся на отдых, гудел, точно растревоженный улей. Тут и там открывались зарешеченные фургоны, из которых по одному выводили связанных людей – хозяин был столь любезен, что даже разрешил рабам справить естественные надобности. Когда настал черед Трегорана, тот послушно поднялся и вышел, отмечая и фиксируя своей совершенной памятью каждую мелочь, на которую только обращал внимание.
Сделав свои дела и вернувшись в повозку, он получил большой кусок хлеба, немного вяленого мяса и миску жидкого бульона. В целом, не так и плохо.
Поглощая пищу, юноша наблюдал за тем, как охрана выводила Итраиду. Как ни странно, но девушку сопровождал сам хозяин. Трегоран шепотом задал вопрос своему спутнику и тот, оторвавшись от своей порции, объяснил суть проблемы.
- Сия дева – слишком ценный товар, чтобы позволить солдатне сделать что-нибудь непотребное. Беременность, к примеру, плохо сказывается на качестве воительниц, а потому, - Димарох указал на подростка, которого трое гогочущих солдат тащили куда-то по направлению к оврагу, - девушки в походе должны оставаться неприкосновенными. Ты, кстати был мудр, как хитроумный Оиссий, угодив нашему радушному провожатому, ведь, в противном случае вполне мог бы разделить участь того бедолаги.
Солдаты скрылись внизу, а спустя непродолжительный промежуток времени, оттуда раздался вопль.
- Он был слишком дерзок и достаточно смазлив. Потому хозяин решил, что этот молодой человек подойдет для услужения какому-нибудь богатому любителю юношей. Ты понимаешь?
Бледный как полотно Трегоран кивнул. Он понимал даже слишком хорошо. А еще он заметил, что пара охранников, покончивших со своими обязанностями, направились к источнику криков.
- Давно его? – молодой чародей не договорил.
- Почти с самого начала пути. Когда поймали, он отбивался, а затем посмел плюнуть в лицо господину Найвиху. За что теперь и расплачивается.
Еде стало как-то неуютно в желудке Трегорана и она запросилась наружу. Огромным усилием воли юноша удержал свой завтрак и спросил.
- Значит, господин лично сопровождает каждую девушку к кустам?
- Нет, только эту. С другими все нормально – охранники сами понимают, что их жалование зависит от качества товара, но с этой все очень сложно.
- Она убила их друзей.
- Да. И многие хотят отомстить, - кивнул атериадец.
В это время охранники притащили шипящую и ругающуюся Итраиду и грубо швырнули ее в телегу. Девушка забилась в свой угол и продолжила зыркать по сторонам, а Трегоран же стал разрабатывать план побега. Он не собирался становиться рабом после того, как обрел свободу и получил власть над стихиями.
Всего в караване было почти полсотни рабов, около двух десятков охранников, и десяток возниц. В среднем на одну зарешеченную телегу приходилось до пяти-шести человек, а потому можно было считать, что едут они с комфортом. Помимо фургонов для перевозки рабов, в караване нашлось место пяти тяжело груженым телегам, заполненным всяческими товарами. В основном – шкурами животных.
Трегоран устроился поудобнее и принялся разглядывать бескрайнюю степь, точнее – Степь, как с придыханием ее называли Димарох, - по которой медленно перемещался караван. Определенно, адериадцы относились к рабам лучше, нежели фарийцы. Интересно, почему?
Он задал вопрос Димароху, и лицо служителя муз расплылось в улыбке.
- Друг мой, тут нет загадки. Империя постоянно несет свой пламенный клинок в далекие земли. – Он поймал недоуменный взгляд Трегорана и уточнил. – Воюет много и со вкусом. А на войне легко заполучить сколь угодно живого товара, потому ценить рабов нет смысла, ведь всегда можно по бросовой цене купить новых.
