Правда, юноша строжайше запретил пытать и тем более убивать беглецов, пойманных в первый раз, однако он понимал, что обожающий чужие страдания Философ найдет способ потешить свои извращенные чувства.
Юноша метался, точно лев, запертый в клетке. Он понимал, что империя, кажется, действительно нанесла удар, однако без веских свидетельств, более серьезных, чем болтовня заезжего торговца, действовать не мог.
И он получил их ночью, когда на взмыленных, хрипящих и исходящих пеной конях, прискакали разведчики. Элаикс в это время забылся недолгим тяжелым сном, или, скорее, дремой, а потому, едва только скрипнула дверь, он проснулся, но не торопился вставать. Лежал, сжав пальцы на рукояти ножа и глядя из-под полуопущенных ресниц.
- Старшой. – Это был Грантар. – Дело есть.
- Что такое? – Элаикс моментально вскочил.
- Давай к нам, все узнаешь.
«К нам» - было небольшим, но уютным помещением, устланным коврами и заставленным мебелью, которую неутомимый Крыса натаскал из разграбленных районов. Именно тут Элаикс со своей пятеркой планировали, обсуждали, и просто отдыхали от тяжких трудов. Сейчас здесь было тесно – помимо его офицеров в комнате стояли сидели трое обессиленных мужчин, в которых тимберец сразу же узнал разведчиков.
- Фарийцы? – сразу же догадался он.
- Они, суки, - прошипел по-змеиному Бартих, после чего совершенно не по-философски выругался. – Идут с юга, два легиона.
- Стало быть, десять тысяч человек, – прикинул Элаикс. – Максимум, двенадцать. Кто-нибудь еще знает об этом?
- Если и знает, то не от нас, - ответил лысый. – Страх передо мной надежно побеждает жажду золота. Вот только это не имеет значения – думаю, прочие Сильные тоже отправляли лазутчиков.
- Стало быть, торговцы не лгали.
- Было очевидно, что император прореагирует.
- Что делать будешь, Старшой? – обратился к нему Грантар.
Элаикс не задумывался. Зачем, ведь все решения приняты.
- Драться. У них не будет стен, а в поле мы уж как-нибудь сладим и с магами. Пошлите сообщение Сильным, вдруг все же не знают. Да, - он скривился, точно от зубной боли. – Грантар, выбери сотню надежных парней. Они должны укрыться в одном из лагерей, которые ты подготовил, если хочешь, обсуди вопрос с Бочкой.
- Будет сделано, - просиял Крыса, прочие же, если и имели что против, возражать не стали.
Утром Сильные собрали экстренный совет. Ливитар выступал против сражения, правда, достаточно вяло, видимо, понимая, что отговорить товарищей не сможет. Так и оказалось – Сильные единогласно согласились выступить в поход.
Суета поднялась страшная, и неудивительно – на юг собирались выступить почти тридцать тысяч человек. Причем, что бы там не говорил Бочка, армия эта была отнюдь не простой толпой. Почти все знатные ганнорцы привели своих слуг для того, чтобы дать долгожданный бой проклятым захватчикам. И в войне эти люди разбирались!
Выступили на удивление быстро – к обеду, оставив в городе сравнительно небольшой отряд, который должен был блокировать засевший в крепости гарнизон. Ганнорское войско стремительно продвигалось навстречу фарийцам, разослав во все стороны конные дозоры. Когда северяне оказались в родной для себя стихии они приятно удивили Элаикса. Шли быстро, почти не останавливаясь на привалы, держа некое подобие строя и соблюдая, опять же, до определенной степени, дисциплину. А потому он ну совершенно не понимал пессимизма Бочки, который, как ни странно, отправился вместе со всеми, решив, видимо, что успеет сбежать в нужный момент.
Правда Элаикс был готов поставить свою жизнь на то, что армия Ливитара недосчиталась примерно двух сотен воинов. Но ведь это такая мелочь на общем фоне, не так ли?
Еще одним приятным открытием оказался невысокий уровень дезертирства. Да, действительно, кое-кто сбежал, узнав о том, что планируется большая драка, однако большинство ганнорцев ждали ее и восприняли приказ о выступлении с радостью.
Эльра с Аладаном объяснили, что ганнорцы никогда не любили осады. Этим прямодушным людям претило лезть на стены и брать города измором, зато они всегда уважали «честное дело». Именно так на языке варваров именовалось сражение.
- Скажи, Аладан, - обратился юноша к однорукому воину, ехавшему рядом. – Чего нам ждать? Когда мой город брали фарийцы, отец не пустил меня на стены.
- Ждать? – задумчиво переспросил северянин. – Порядка. Имперцы – не люди, а какие-то живые механижмы. Штоят под штрелами как один. Идут как один. Бьют как один. У каждого легиона ешть маги и ошадные машины. Их шледует ломать в первую очередь.
- А Сильные в курсе?
- Да. Но не радуйшя. Каждый иж них штанет воевать шам. Мы тоже.
- Но это же глупо!
Кажется, он сказал это громче, чем следовало, потому что несколько человек повернули головы, с любопытством прислушиваясь к словам южанина, и следующую фразу Элаикс уже прошептал.
- Так мы ослабим себя. Нужно перед боем выработать план, и придерживаться его.
Аладан фыркнул.
- Это для шлабаков.
Элаикс несколько мгновений смотрел на него, надеясь, что гладиатор сейчас рассмеется над своей крайне удачной шуткой, но ничего такого не происходило – Аладан был убийственно серьезен.
Он вздохнул.
- Возможно, Ливитар все-таки понимает соплеменников лучше, чем я, - пробормотал юноша себе под нос.
«Ладно, чего травить душу? Скоро все решиться – либо мы, либо они. Так или иначе, но багровая дорога получит свою порцию живительной влаги. А я»… - тут его посетила новая мысль. – «Я выживу в любом случае. Что бы ни произошло с остальными»!
Мысль эта – склизкая и вонючая, точно сдохшая змея, никак не желала исчезать из головы, и Элаикс не понял, откуда она в ней вообще оказалась.
- Не нравится мне все это, - прошептал он. – Совершенно не нравится.
Еще меньше ему понравился лагерь фарийцев, до которого они добрались спустя четыре дня. Большой и квадратный, он был обнесен частоколом, за которым виднелись дозорные вышки, и валом. Вокруг на триста шагов не было ни одного деревца или кустика, лишь ровная, утоптанная земля, обрывающаяся рвом, в котором торчали заостренные колья.
Уставшее ганнорское воинство расположилось на привал прямо на дороге. Никто не занимался фортификациями, ограничившись лишь дозорами. На предложение Элаикса хотя бы соорудить баррикаду, прочие Сильные ответили презрительным молчанием.
Поэтому Элаикс по своему почину усилил стражу и почти не спал, то и дело проверяя караулы, но, к счастью, все обошлось – фарийцы не решились на ночную вылазку.
Утро выдалось мрачным и сырым. Природа как будто бы почувствовала, что вот-вот свершится, а потому небеса затянули густые облака, и закапал мерзкий мелкий дождик. Его сил не хватило, чтобы превратить землю в непроходимое месиво, однако для того, чтобы испортить солдатам настроение, он был в самый раз. Впрочем, кажется, ганнорцы не испытывали ни малейших затруднений. Все утро они были заняты размалевыванием собственных тел и лиц краской, заточкой мечей и чисткой доспехов.
Сам Элаикс облачился в чистую рубаху и чистые же штаны, которые заправил в сапоги. Поверх рубахи он надел плотную кожаную безрукавку, на которую в свою очередь, натянул кольчугу, подобранную специально для него еще в Раэлине. Доспех этот выглядел чудно и непривычно - в родной Тимберии такими не пользовались. И все же юноша не мог не восхититься умению северных мастеров. Состоящая из тысяч заклепанных колец, броня была надежной, достаточно легкой и очень гибкой – почти не стесняла движения. На голову южанин нацепил простой овальный шлем, снабженный металлическими нащечниками. После этого он накинул на спину клетчатый плащ и в результате стал весьма похож на благородного и очень богатого ганнорца.
На пояс он повесил дубинку, ножны с мечом и кинжал, а в левую руку взял щит – Элаикс прекрасно понимал, что бой предстоит нешуточный, и дополнительная защита пригодится.
Все это заранее подготовила для него Эльра, которая, кстати, облачилась почти также. Молчаливый Полукровка, да и Бартих тоже от нее не оставал. А вот Аладан, напротив, раздетый до пояса, держащий в одной руке щит, а в другой – копье, был разукрашен, казалось, красками всех цветов, которые только нашлись у восставших.
- Грантар не появился? – на всякий случай уточнил Элаикс.
- Нет, - покачала головой Эльра, критически осматривая облачение командира. – Кажется, он немного неправильно истолковал твой приказ о выборе сотни надежных парней. Решил, что сам входит в нее.
- Ладно, - отмахнулся Элаикс, следя за тем, как армия северян начинает покидать место ночевки. – Справимся и без него. А теперь – вперед!
Ганнорцы, повинуясь приказам Сильных, выстроились на обширном лугу в паре тысяч шагов от фарийского лагера. Армия была настолько большой, что правый ее фланг не просто упирался, но и пропадал в лесу, а правый, извиваясь и изгибаясь, растянулся по цепи небольших холмиков.
Да, в боевых порядках их армия выглядела внушительнее, нежели на марше и Элаиксу, чей трехтысячный отряд замер среди подлеска на самом краю левого фланга, показалось, что враги не осмелятся покинуть свои укрепления. Он ошибся.
Затрубили рога, отворились ворота, и фарийцы плотными рядами – сотня за сотней – высыпали навстречу своим противникам. Они строились так быстро и четко, что даже если у кого-нибудь из ганнорцев и была мысль напасть до того, как построение будет закончено, они сразу же отбросили ее. Идеальные прямоугольники, ощетинившиеся во все стороны щитам и короткими копьями одетых в тяжелую броню пехотинцев, небольшие отряды всадников на фланги, и цепь бездоспешных пращников, копьеметателей и лучников впереди.
Также Элаикс обратил внимание на фигуры, появившиеся на дозорных вышках.
«Маги»? – подумал он. – «Нужно предупредить наших».
Но он никому ничего не успел сказать – центр их строя, сплошь состоящий из великолепной конницы, двинулся вперед, все ускоряя и ускоряя шаг. Тысячи всадников в едином порыве бросили своих скакунов в лобовую атаку, а за ними устремилась пехота.
Не было строя, не было тактики, не было ничего, кроме ярости и желания перебить ненавистных поработителей, свернуть их шеи и выпотрошить внутренности. Элаикс чувствовал это, он питался ненавистью тысяч людей, ощущал, как ее потоки проходят сквозь кожу. Он тоже орал что-то нечленораздельное, отдаленно напоминающее боевой клич и был готов отдать приказ ко всеобщей атаке. Его сдерживало лишь то, что Ливитар, расположившийся тут же, удерживал своих людей, ожидая чего-то.
И фарийцы не заставили себя упрашивать!
Небеса разверзлись, выпуская цепь змеящихся молний, которые ударили прямо по коннице, сметая людей и поджаривая их вместе с животными. Вслед за этим на флангах поднялось ревущее пламя, отсекающее фланги от атаковавшей конницы, из-за чего даже те, кто собирался поддержать товарищей, был вынужден остановиться, чтобы не сгореть заживо. Центр же продолжал движение навстречу гибели.
Тучи стрел, камней и дротиков собрали свою кровавую жатву, но ганнорцы с упорством, достойным лучшего применения, продолжали лезть вперед. Фарийские метатели отступили за спины легионеров, и те принялись буквально в упор закидывать врагов своими дротиками, и только после этого сошлись в рукопашном бою
Страшный грохот на мгновение лишил всех слуха, затем он сменился воплями, стонами умирающих и криками раненых.
- Проклятье, нужно помочь им! – Ярость начала спадать, уступая место страху и отчетливому пониманию, что одного только количества может и не хватить.
Не он один осознал это – ганнорские отряды один за другим принялись обтекать пламя и смещаться к открытому проходу.
- Стой, - Бартих схватил его за руку. – Ждем тут.
- Почему?
- Их маги скоро выдохнутся, и тогда мы ударим имперцам прямо во фланг.
- Да ты что! – взревел Аладан. – Штоять, пока наших убивают?
- Да, стоять! – повысил голос лысый воин. – Смотри, какая там давка, все равно не пройдем.
И он был прав – воины сгрудились толпой, подставляясь под убийственные залпы чародеев, продолжавших вызывать молнии, а также фарийских срелков, которые, укрывшись за спинами легионеров, и не думали останавливаться. Тех, кто падал, тотчас же затаптывали товарищи, столь силен был напор, но толку от этого не было никакого – пробиться не удавалось. Сквозь оседающее колдовское пламя было видно, как прогнулся строй фарийцев, однако он держался, и, что самое ужасное, фланги ганнорского воинства почти не принимали участие в схватке.
Пламя осело столь же неожиданно, как и появилась, а в следующий миг по левому флангу, метнувшемуся в атаку, ударила целая россыпь молний и огненных шаров. Даже со своего места Элаикс чувствовал омерзительный запах обгорелой плоти. Кошмарные же вопли умирающих заставляли шевелиться волосы на его голове.
Но ждать больше было нельзя.
- В атаку, за мной! – закричал он и, что было сил, понесся к фарийскому строю. Земля дрогнула от топота тысяч ног – Бочка также бросил подчиненных в атаку.
Им навстречу ударил конный клин – всадники, вооруженные луками, покинули фланг фарийского воинства и устремились в обход северян, осыпая тех стрелами.
- Наемники, - прошептал Элаикс, понявший, что столкнулся с селианцами. – Проклятые твари.
Стрела просвистела совсем рядом, и один из бегущих за ним ганнорцев упал, но это не остановило юношу. Фарицы были совсем близко.
Целых три копья устремились в него, но воин закрылся щитом, который выдержал попадание вражеских копий. Элаикс попытался сбить их мечом, но ничего не получилось – те засели намертво.
Другому бы человеку пришлось спешно бросать свое защитное снаряжение, но юноша лишь осклабился, помянув добрым словом Владыку Хаоса, и на полном ходу влетел в строй фарийцев, проламывая его вглубь.
Рядом зазвенело, затрещало – это остальные воины устремились в пролом, но Элаиксу не было сейчас до этого дела. Он интуитивно ткнул мечом упавшего фарийца, защитился от атаки второго и расколол череп третьему. Меч крепко засел в кости, но юноша не горевал по этому поводу – он сорвал с пояса дубину и принялся крушить ею всех, до кого получалось дотянуться. Именно сейчас он благословил свою проницательность, благодаря которой захватил это короткое оружие – драться длинным мечом в толчеи и переплетении тел было решительно невозможно.
Со всех сторон на него наседали враги, ярость затмевала глаза, но на этот раз он держал себя в руках, не позволяя сознанию полностью отключиться.
«Ну уж нет, не сейчас! Поганые фарийцы тут, умирают под моими ударами! И я буду это видеть, буду»! – думал юноша, коля, рубя и круша. – «Буду! О боги, какое же счастье»!
Однако очень быстро выяснилось, что сверхчеловеческая сила как-то не слишком и помогает в общем бою – врагов было слишком много, чтобы парировать все удары. Кое-что принимали на себя сопровождающие, кое-что – щит, но Элаикс, даже разгоряченный битвой, чувствовал, что с его телом творится что-то странное. Руки сами собой начали слабеть, перед глазами поплыли круги, движения потеряли резкость, а силы вдруг стали иссякать, причем с каждой секундой - все быстрее и быстрее.
Неожиданно сквозь туман, заволакивающий его сознание, донеслись яростные вопли и ржание, идущие откуда-то со спины. В этот же момент чьи-то сильные руки схватили его и потянули назад. Он пытался отбиваться, но получалось не очень. Мгновение, и стена фарийских щитов исчезла из его поля зрения. Еще миг, и он почувствовал, как кто-то закидывает его на конский круп.
Юноша метался, точно лев, запертый в клетке. Он понимал, что империя, кажется, действительно нанесла удар, однако без веских свидетельств, более серьезных, чем болтовня заезжего торговца, действовать не мог.
И он получил их ночью, когда на взмыленных, хрипящих и исходящих пеной конях, прискакали разведчики. Элаикс в это время забылся недолгим тяжелым сном, или, скорее, дремой, а потому, едва только скрипнула дверь, он проснулся, но не торопился вставать. Лежал, сжав пальцы на рукояти ножа и глядя из-под полуопущенных ресниц.
- Старшой. – Это был Грантар. – Дело есть.
- Что такое? – Элаикс моментально вскочил.
- Давай к нам, все узнаешь.
«К нам» - было небольшим, но уютным помещением, устланным коврами и заставленным мебелью, которую неутомимый Крыса натаскал из разграбленных районов. Именно тут Элаикс со своей пятеркой планировали, обсуждали, и просто отдыхали от тяжких трудов. Сейчас здесь было тесно – помимо его офицеров в комнате стояли сидели трое обессиленных мужчин, в которых тимберец сразу же узнал разведчиков.
- Фарийцы? – сразу же догадался он.
- Они, суки, - прошипел по-змеиному Бартих, после чего совершенно не по-философски выругался. – Идут с юга, два легиона.
- Стало быть, десять тысяч человек, – прикинул Элаикс. – Максимум, двенадцать. Кто-нибудь еще знает об этом?
- Если и знает, то не от нас, - ответил лысый. – Страх передо мной надежно побеждает жажду золота. Вот только это не имеет значения – думаю, прочие Сильные тоже отправляли лазутчиков.
- Стало быть, торговцы не лгали.
- Было очевидно, что император прореагирует.
- Что делать будешь, Старшой? – обратился к нему Грантар.
Элаикс не задумывался. Зачем, ведь все решения приняты.
- Драться. У них не будет стен, а в поле мы уж как-нибудь сладим и с магами. Пошлите сообщение Сильным, вдруг все же не знают. Да, - он скривился, точно от зубной боли. – Грантар, выбери сотню надежных парней. Они должны укрыться в одном из лагерей, которые ты подготовил, если хочешь, обсуди вопрос с Бочкой.
- Будет сделано, - просиял Крыса, прочие же, если и имели что против, возражать не стали.
Утром Сильные собрали экстренный совет. Ливитар выступал против сражения, правда, достаточно вяло, видимо, понимая, что отговорить товарищей не сможет. Так и оказалось – Сильные единогласно согласились выступить в поход.
Суета поднялась страшная, и неудивительно – на юг собирались выступить почти тридцать тысяч человек. Причем, что бы там не говорил Бочка, армия эта была отнюдь не простой толпой. Почти все знатные ганнорцы привели своих слуг для того, чтобы дать долгожданный бой проклятым захватчикам. И в войне эти люди разбирались!
Выступили на удивление быстро – к обеду, оставив в городе сравнительно небольшой отряд, который должен был блокировать засевший в крепости гарнизон. Ганнорское войско стремительно продвигалось навстречу фарийцам, разослав во все стороны конные дозоры. Когда северяне оказались в родной для себя стихии они приятно удивили Элаикса. Шли быстро, почти не останавливаясь на привалы, держа некое подобие строя и соблюдая, опять же, до определенной степени, дисциплину. А потому он ну совершенно не понимал пессимизма Бочки, который, как ни странно, отправился вместе со всеми, решив, видимо, что успеет сбежать в нужный момент.
Правда Элаикс был готов поставить свою жизнь на то, что армия Ливитара недосчиталась примерно двух сотен воинов. Но ведь это такая мелочь на общем фоне, не так ли?
Еще одним приятным открытием оказался невысокий уровень дезертирства. Да, действительно, кое-кто сбежал, узнав о том, что планируется большая драка, однако большинство ганнорцев ждали ее и восприняли приказ о выступлении с радостью.
Эльра с Аладаном объяснили, что ганнорцы никогда не любили осады. Этим прямодушным людям претило лезть на стены и брать города измором, зато они всегда уважали «честное дело». Именно так на языке варваров именовалось сражение.
- Скажи, Аладан, - обратился юноша к однорукому воину, ехавшему рядом. – Чего нам ждать? Когда мой город брали фарийцы, отец не пустил меня на стены.
- Ждать? – задумчиво переспросил северянин. – Порядка. Имперцы – не люди, а какие-то живые механижмы. Штоят под штрелами как один. Идут как один. Бьют как один. У каждого легиона ешть маги и ошадные машины. Их шледует ломать в первую очередь.
- А Сильные в курсе?
- Да. Но не радуйшя. Каждый иж них штанет воевать шам. Мы тоже.
- Но это же глупо!
Кажется, он сказал это громче, чем следовало, потому что несколько человек повернули головы, с любопытством прислушиваясь к словам южанина, и следующую фразу Элаикс уже прошептал.
- Так мы ослабим себя. Нужно перед боем выработать план, и придерживаться его.
Аладан фыркнул.
- Это для шлабаков.
Элаикс несколько мгновений смотрел на него, надеясь, что гладиатор сейчас рассмеется над своей крайне удачной шуткой, но ничего такого не происходило – Аладан был убийственно серьезен.
Он вздохнул.
- Возможно, Ливитар все-таки понимает соплеменников лучше, чем я, - пробормотал юноша себе под нос.
«Ладно, чего травить душу? Скоро все решиться – либо мы, либо они. Так или иначе, но багровая дорога получит свою порцию живительной влаги. А я»… - тут его посетила новая мысль. – «Я выживу в любом случае. Что бы ни произошло с остальными»!
Мысль эта – склизкая и вонючая, точно сдохшая змея, никак не желала исчезать из головы, и Элаикс не понял, откуда она в ней вообще оказалась.
- Не нравится мне все это, - прошептал он. – Совершенно не нравится.
Еще меньше ему понравился лагерь фарийцев, до которого они добрались спустя четыре дня. Большой и квадратный, он был обнесен частоколом, за которым виднелись дозорные вышки, и валом. Вокруг на триста шагов не было ни одного деревца или кустика, лишь ровная, утоптанная земля, обрывающаяся рвом, в котором торчали заостренные колья.
Уставшее ганнорское воинство расположилось на привал прямо на дороге. Никто не занимался фортификациями, ограничившись лишь дозорами. На предложение Элаикса хотя бы соорудить баррикаду, прочие Сильные ответили презрительным молчанием.
Поэтому Элаикс по своему почину усилил стражу и почти не спал, то и дело проверяя караулы, но, к счастью, все обошлось – фарийцы не решились на ночную вылазку.
Утро выдалось мрачным и сырым. Природа как будто бы почувствовала, что вот-вот свершится, а потому небеса затянули густые облака, и закапал мерзкий мелкий дождик. Его сил не хватило, чтобы превратить землю в непроходимое месиво, однако для того, чтобы испортить солдатам настроение, он был в самый раз. Впрочем, кажется, ганнорцы не испытывали ни малейших затруднений. Все утро они были заняты размалевыванием собственных тел и лиц краской, заточкой мечей и чисткой доспехов.
Сам Элаикс облачился в чистую рубаху и чистые же штаны, которые заправил в сапоги. Поверх рубахи он надел плотную кожаную безрукавку, на которую в свою очередь, натянул кольчугу, подобранную специально для него еще в Раэлине. Доспех этот выглядел чудно и непривычно - в родной Тимберии такими не пользовались. И все же юноша не мог не восхититься умению северных мастеров. Состоящая из тысяч заклепанных колец, броня была надежной, достаточно легкой и очень гибкой – почти не стесняла движения. На голову южанин нацепил простой овальный шлем, снабженный металлическими нащечниками. После этого он накинул на спину клетчатый плащ и в результате стал весьма похож на благородного и очень богатого ганнорца.
На пояс он повесил дубинку, ножны с мечом и кинжал, а в левую руку взял щит – Элаикс прекрасно понимал, что бой предстоит нешуточный, и дополнительная защита пригодится.
Все это заранее подготовила для него Эльра, которая, кстати, облачилась почти также. Молчаливый Полукровка, да и Бартих тоже от нее не оставал. А вот Аладан, напротив, раздетый до пояса, держащий в одной руке щит, а в другой – копье, был разукрашен, казалось, красками всех цветов, которые только нашлись у восставших.
- Грантар не появился? – на всякий случай уточнил Элаикс.
- Нет, - покачала головой Эльра, критически осматривая облачение командира. – Кажется, он немного неправильно истолковал твой приказ о выборе сотни надежных парней. Решил, что сам входит в нее.
- Ладно, - отмахнулся Элаикс, следя за тем, как армия северян начинает покидать место ночевки. – Справимся и без него. А теперь – вперед!
Ганнорцы, повинуясь приказам Сильных, выстроились на обширном лугу в паре тысяч шагов от фарийского лагера. Армия была настолько большой, что правый ее фланг не просто упирался, но и пропадал в лесу, а правый, извиваясь и изгибаясь, растянулся по цепи небольших холмиков.
Да, в боевых порядках их армия выглядела внушительнее, нежели на марше и Элаиксу, чей трехтысячный отряд замер среди подлеска на самом краю левого фланга, показалось, что враги не осмелятся покинуть свои укрепления. Он ошибся.
Затрубили рога, отворились ворота, и фарийцы плотными рядами – сотня за сотней – высыпали навстречу своим противникам. Они строились так быстро и четко, что даже если у кого-нибудь из ганнорцев и была мысль напасть до того, как построение будет закончено, они сразу же отбросили ее. Идеальные прямоугольники, ощетинившиеся во все стороны щитам и короткими копьями одетых в тяжелую броню пехотинцев, небольшие отряды всадников на фланги, и цепь бездоспешных пращников, копьеметателей и лучников впереди.
Также Элаикс обратил внимание на фигуры, появившиеся на дозорных вышках.
«Маги»? – подумал он. – «Нужно предупредить наших».
Но он никому ничего не успел сказать – центр их строя, сплошь состоящий из великолепной конницы, двинулся вперед, все ускоряя и ускоряя шаг. Тысячи всадников в едином порыве бросили своих скакунов в лобовую атаку, а за ними устремилась пехота.
Не было строя, не было тактики, не было ничего, кроме ярости и желания перебить ненавистных поработителей, свернуть их шеи и выпотрошить внутренности. Элаикс чувствовал это, он питался ненавистью тысяч людей, ощущал, как ее потоки проходят сквозь кожу. Он тоже орал что-то нечленораздельное, отдаленно напоминающее боевой клич и был готов отдать приказ ко всеобщей атаке. Его сдерживало лишь то, что Ливитар, расположившийся тут же, удерживал своих людей, ожидая чего-то.
И фарийцы не заставили себя упрашивать!
Небеса разверзлись, выпуская цепь змеящихся молний, которые ударили прямо по коннице, сметая людей и поджаривая их вместе с животными. Вслед за этим на флангах поднялось ревущее пламя, отсекающее фланги от атаковавшей конницы, из-за чего даже те, кто собирался поддержать товарищей, был вынужден остановиться, чтобы не сгореть заживо. Центр же продолжал движение навстречу гибели.
Тучи стрел, камней и дротиков собрали свою кровавую жатву, но ганнорцы с упорством, достойным лучшего применения, продолжали лезть вперед. Фарийские метатели отступили за спины легионеров, и те принялись буквально в упор закидывать врагов своими дротиками, и только после этого сошлись в рукопашном бою
Страшный грохот на мгновение лишил всех слуха, затем он сменился воплями, стонами умирающих и криками раненых.
- Проклятье, нужно помочь им! – Ярость начала спадать, уступая место страху и отчетливому пониманию, что одного только количества может и не хватить.
Не он один осознал это – ганнорские отряды один за другим принялись обтекать пламя и смещаться к открытому проходу.
- Стой, - Бартих схватил его за руку. – Ждем тут.
- Почему?
- Их маги скоро выдохнутся, и тогда мы ударим имперцам прямо во фланг.
- Да ты что! – взревел Аладан. – Штоять, пока наших убивают?
- Да, стоять! – повысил голос лысый воин. – Смотри, какая там давка, все равно не пройдем.
И он был прав – воины сгрудились толпой, подставляясь под убийственные залпы чародеев, продолжавших вызывать молнии, а также фарийских срелков, которые, укрывшись за спинами легионеров, и не думали останавливаться. Тех, кто падал, тотчас же затаптывали товарищи, столь силен был напор, но толку от этого не было никакого – пробиться не удавалось. Сквозь оседающее колдовское пламя было видно, как прогнулся строй фарийцев, однако он держался, и, что самое ужасное, фланги ганнорского воинства почти не принимали участие в схватке.
Пламя осело столь же неожиданно, как и появилась, а в следующий миг по левому флангу, метнувшемуся в атаку, ударила целая россыпь молний и огненных шаров. Даже со своего места Элаикс чувствовал омерзительный запах обгорелой плоти. Кошмарные же вопли умирающих заставляли шевелиться волосы на его голове.
Но ждать больше было нельзя.
- В атаку, за мной! – закричал он и, что было сил, понесся к фарийскому строю. Земля дрогнула от топота тысяч ног – Бочка также бросил подчиненных в атаку.
Им навстречу ударил конный клин – всадники, вооруженные луками, покинули фланг фарийского воинства и устремились в обход северян, осыпая тех стрелами.
- Наемники, - прошептал Элаикс, понявший, что столкнулся с селианцами. – Проклятые твари.
Стрела просвистела совсем рядом, и один из бегущих за ним ганнорцев упал, но это не остановило юношу. Фарицы были совсем близко.
Целых три копья устремились в него, но воин закрылся щитом, который выдержал попадание вражеских копий. Элаикс попытался сбить их мечом, но ничего не получилось – те засели намертво.
Другому бы человеку пришлось спешно бросать свое защитное снаряжение, но юноша лишь осклабился, помянув добрым словом Владыку Хаоса, и на полном ходу влетел в строй фарийцев, проламывая его вглубь.
Рядом зазвенело, затрещало – это остальные воины устремились в пролом, но Элаиксу не было сейчас до этого дела. Он интуитивно ткнул мечом упавшего фарийца, защитился от атаки второго и расколол череп третьему. Меч крепко засел в кости, но юноша не горевал по этому поводу – он сорвал с пояса дубину и принялся крушить ею всех, до кого получалось дотянуться. Именно сейчас он благословил свою проницательность, благодаря которой захватил это короткое оружие – драться длинным мечом в толчеи и переплетении тел было решительно невозможно.
Со всех сторон на него наседали враги, ярость затмевала глаза, но на этот раз он держал себя в руках, не позволяя сознанию полностью отключиться.
«Ну уж нет, не сейчас! Поганые фарийцы тут, умирают под моими ударами! И я буду это видеть, буду»! – думал юноша, коля, рубя и круша. – «Буду! О боги, какое же счастье»!
Однако очень быстро выяснилось, что сверхчеловеческая сила как-то не слишком и помогает в общем бою – врагов было слишком много, чтобы парировать все удары. Кое-что принимали на себя сопровождающие, кое-что – щит, но Элаикс, даже разгоряченный битвой, чувствовал, что с его телом творится что-то странное. Руки сами собой начали слабеть, перед глазами поплыли круги, движения потеряли резкость, а силы вдруг стали иссякать, причем с каждой секундой - все быстрее и быстрее.
Неожиданно сквозь туман, заволакивающий его сознание, донеслись яростные вопли и ржание, идущие откуда-то со спины. В этот же момент чьи-то сильные руки схватили его и потянули назад. Он пытался отбиваться, но получалось не очень. Мгновение, и стена фарийских щитов исчезла из его поля зрения. Еще миг, и он почувствовал, как кто-то закидывает его на конский круп.
