- Почему такой человек живет в глуши? Я, кажется, уже говорил, но, конечно же, могу и повторить. Мои убеждения диаметрально отличались от идеалов нашего обожаемого императора и его прихлебателей. При этом я не стеснялся говорить то, о чем думаю. Кого-нибудь менее значимого за подобную дерзость ждал бы титул врага государства, плеть с кандалами и галеры. Или рудники – как повезет. Я же отделался всего лишь изгнанием, и, назовем это так, домашним арестом. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
- Да, господин.
- И неудивительно, – улыбнулся Маркаций. – Полагаю, храмовые жрецы, с которыми ты так удачно меня сравнил, потратили не один год на обучение. Если бы не мы, то сейчас ты, скорее всего, уже сбрил бы волосы и лишился кое-чего еще.
Юноша покраснел и потупился, а Маркаций встал и подошел к столу, на котором примостилась початая бутыль из зеленого стекла, рядом с которой стояли два точно таких же стакана, а также блюдо с сыром.
- Тимберское стекло, - зачем-то произнес чародей, беря бутыль в руки и разливая ее содержимое по бокалам.
Один из них он вместе с блюдом предложил юноше.
- Это легкое вино, тебе оно не повредит, равно как и сыр, но позволит немного расслабиться, - пояснил чародей. – Ты ведь собирался поведать мне свою историю, а не делиться особенностями родословной и социального положения. А потому я умолкаю и обращаюсь в слух.
Трегоран, внезапно почувствовавший необъяснимую жажду, одним глотком осушил стакан и закашлялся. Пускай и разбавленное, вино сильно ударило ему в голову. Он закашлялся и отправил в рот несколько кусочков сыра, тщательно их пережевал и проглотил, и только после этого начал говорить.
Юноша рассказал своему собеседнику все. Как попал в рабство, как на долгие годы превратился в бесправные вещи, игрушки в руках бессердечных господ, как сумел убежать. Наконец, куда убежал. Когда юноша рассказал о том, кого повстречал в пещере, бокал выпал из разжавшейся руки Маркация, а во взгляде сенатора появилось выражение безмерного ужаса.
Наконец Трегоран умолк. Его собеседник даже не посмотрел на бокал, который не разбился исключительно из-за толщины ворсистого селианского ковра, устилавшего пол кабинета.
- Девятеро спасите и защитите! – воскликнул мужчина. – Договор с Владыкой Хаоса. Мальчик, в своем ли ты уме?
От волнения благородный фариец растерял весь свой лоск и придворные манеры. Он поднялся и, подскочив к юноше, ухватил того за плечи.
- Мальчик, ты попросил у чудовища магическую силу?
- Н-нет, - испуганно пролепетал Трегоран. – Сила у меня была, я попросил память.
Маркаций ошеломленно уставился на него.
- Была?
Он моргнул и отпустил юношу, делая над собой видимое усилие, чтобы успокоиться.
- Подожди. Стало быть, ты учился на мага?
- Нет, господин, не успел.
- Тогда, во имя великих богов, откуда ты узнал о своей силе?
Юноша замялся, но решил, что раз уж начал говорить, то нет смысла запираться.
- У хозяев, - его передернуло, - была библиотека. Большая библиотека. Однажды, когда я ее убирал, случайно наткнулся на свиток. В нем было несколько заклинаний.
- Погоди, - недоверчиво прищурившись, остановил его Маркаций. – Ты хочешь сказать, что разжег в себе Пламя, всего лишь посмотрев пару раз на какой-то непонятный свиток в библиотеке? Тебе хватило этого, чтобы сотворить свои первые чары?
Юноша кивнул, а лицо патриция вытянулось. Он схватил Трегорана за руку и вытащил из кресла.
- Идем, я должен увидеть все своими глазами.
Юноша, чьи ноги тотчас же затряслись, последовал за своим спасителем. Шли быстро, и он не успевал запомнить путь через вереницу коридоров, залов и лестниц, закрученных в плотный клубок. Наконец, Маркаций остановился. Они оказались возле больших дверей окованных свинцовыми пластинами. Чародей сотворил магический жест и прошептал короткое слово, створки распахнулись.
За дверьми размещалась самая большая библиотека, которую Треоран только видел. Даже храмовое книгохранилище не могло сравниться с нею. Огромный зал был битком набит мощными шкафами, до отказа забитыми бумажными свитками, книгами всех мастей, пергаментами, вроде бы даже – глиняными табличками.
Маркаций, не говоря ни слова, подошел к одному из шкафов, некоторое время шел мимо него, водя пальцем по переплетам, наконец, найдя то, что искал, выхватил одну из книг.
- Подойди, - распорядился он сухим деловым тоном, не оставлявшим и намека на неподчинение.
Трегоран подчинился, а Маркаций раскрыл фолиант на нужной странице и протянул юноше.
- Читай, но только не вслух.
- С большой заглавной буквы?
- Да, она начинает заклинание.
Трегоран всмотрелся в незнакомые символы, чередующиеся с четкими и ровными фарийскими буквами. В книге подробно рассказывалось, как следует произносить заклинание: приводился каждый звук, движения рук, а также подробно описывались последствия, которые можно было ожидать, если все сделано верно.
Он едва закончил чтение, как Маркаций вырвал книгу и поставил ее на место.
- А теперь идем туда – он указал на еще одну бронированную дверь, которая, правда, не отличалась размерами. Она вела в маленькое помещение, каждая из стен которого была испещрена незнакомыми юноше символами. Эти же символы украшали потолок и пол.
- Отлично, теперь читай.
- Что читать? – не понял юноша.
- Заклинание, которое я тебе показал, - голос Маркация звенел от нетерпения. – В книге было рассказано все.
Трегоран облизнул вмиг пересохшие губы.
- Господин, я боюсь, что не получится.
- А ты не бойся, - внезапно улыбнулся ему фариец. – Я уже несколько раз говорил, что не собираюсь причинять тебе зла, и не вижу ни малейшего повода, чтобы менять свою точку зрения. А посему – прошу.
Трегоран вздохнул и закрыл глаза. Совершенно неожиданным образом у него появился шанс проверить дар Владыки Хаоса, чудовищного ежа из пещеры. Так почему бы не воспользоваться возможностью?
Он заставил себя успокоиться и начал вспоминать. И тотчас же ахнул, пораженный до глубины души – вспоминать ничего и не пришлось – страница из книги будто стояла перед глазами. Он видел каждый слог, каждую букву, мог, не напрягаясь, сказать, где переписчик давил на пергамент сильнее, а где на пере стали высыхать чернила.
Трегоран распахнул глаза и четко произнес предложение на неведомом ему языке, одновременно с этим складывая пальцами магические печати.
В центре комнаты полыхнуло пламя, во все стороны, точно живые, бросились алые языки, нестерпимо дохнуло жаром… И все закончилось – Маркаций выкрикнул заклинание и с его вытянутых вперед ладоней ударила струя воды, которая мгновенно затушила огонь.
Зашипело, клубы пара закрыли обзор, и Трегоран, ощутивший себя совершенно опустошенным, осел на пол.
Когда последствия соприкосновения стихий исчезли, в комнате повисло тяжелое молчание. Наконец, Маркаций, не спускавший взгляда с юноши, проговорил.
- Трегоран из рода Силирнитов, ты – самый настоящий гений. Я многое видел в этой жизни, но такого таланта – никогда.
И снова добрая и открытая улыбка озарила лицо опального фарийца.
- Наверное, ты – дар богов заплутавшему в лабиринтах судьбы и отчаявшемуся старику, - тут он заметил состояние своего гостя. – Прошу меня простить, тебе нужен отдых, а не разглогольствования фарийских колдунов.
Трегоран хотел что-то ответить, но в этот миг силы его окончательно покинули, и ослабленный организм взял свое. Юноша погрузился в глубокий сон.
Когда Грантар с Эльрой отправились выполнять поручение, Элаикс решил, что в их временном логове имеет смысл прибраться. Трупы они оттащили прочь, бросив на улице, и даже вытерли кровь, но чище от этого трофейная хибара не стала, а Элаикс достаточно нахлебался дерьма, будучи рабом, чтобы, обретя свободу, продолжать жить на помойке. К тому же ему хотелось знать, что полезного можно найти тут.
Отчего-то – он сам не понимал, отчего, - молодой человек совершенно не боялся мести оставшихся в живых бандитов, которые разбежались, не приняв бой. Он не опасался, что мерзавцы придут с подкреплением, его не волновало, были ли покойники связаны с кем-то из горожан и не захотят ли последние отомстить. Беглый раб просто собирал все полезное, а хлам безжалостно вытащил на улицу, свалил в кучу, а потом спалил его.
Работа заняла у воина остаток вечера и добрую половину ночи, зато логово приобрело человеческий вид.
Сон сморил Элаикса, во время проверки ножей, пару дюжин которых он нашел в захламленном чулане. Молодой воин и не заметил, как задремал, а проснулся лишь от того, что в дверь – ее он тоже успел кое-как починить - кто-то робко постучал.
Юноша моментально раскрыл глаза, заметив, что рука его уже сжимала нож.
- Входите, - проговорил он, поднимаясь на ноги, но, не убирая свое оружие.
Первым зашел Грантар. Крыса прямо-таки лучился от счастья.
«Наверное, сыр смог утащить», - подумал Элаикс, усмехнувшись этой глупой шутке.
За ним вошла Эльра, гордо неся свой бюст.
- А вот и мы. – Грантар кашлянул. – И не одни, подарочек тебе принесли, старшой.
- Ну покажи этот подарочек, - Элаикс не улыбнулся.
- Сейчас, сейчас, - Крыса развернулся и высунулся на улицу. – Парни, старшой зовет.
Один за другим в лачугу вошли трое. Первым шел…фариец. Юноша зарычал и ринулся вперед, готовый вонзить ненавистному ублюдку кинжал в горло, но его остановил дикий крик северянки:
- Стой!!! Дай ему сказать!
Рука с занесенным оружием замерла над головой фарийца, а Элаикс, с трудом сдерживая ярость, прошипел:
- Говори, но быстро и по делу.
- Я хочу убивать! – с необыкновенной злобой процедил фариец.
- Ты, фариец?
Лицо молодого парня – ровесника Элаикса – побелело от ярости.
- Не фариец! Ненавижу их. Ясно? Хочу драться вместе. Хочешь – убивай, но не ровняй с ними.
Говорил фариец коротко, бросая фразы почти что со злобой. Элаикс аккуратно опустил нож и приставил его к горлу своего собеседника.
- Могу убить?
- Да.
- Как тебя зовут?
- Инатор. Зовут Молчуном.
- Не фарийское имя.
- Я, варст как и Эльра. По матери. Понимаешь?
Перед глазами Элаикса возникло искаженное болью лицо матери. Один ее глаз заплыл, она кричала и брыкалась, а два дюжих солдата срывали с нее одежду. Рядом вопила не своим голосом Лиэтра, Пустынный Цветок, как ее называли родители. Первой красавицей столицы овладевали распалившиеся легионеры, а из соседней комнаты доносились нечеловеческие крики Миэвы - юной Лисички, озорной маленькой сестренки, которая однажды принесла ему кувшинку из дворца самого Божественного. Юноша почувствовал, как из глаз брызнула влага.
- Понимаю, - прошептал он, убирая оружие за пояс. – Я – Элаикс, он протянул фарийцу руку и тот принял ее. – Проходи.
Юноша тряхнул головой, приходя в себя, и посмотрел на второго рекрута. Им оказался однорукий доходяга неопределенного возраста. С одинаковым успехом бедолаге могло быть и тридцать и сорок и даже пятьдесят лет. Тип этот, тощий настолько, что выпирали ребра, был одет в грязное рубище, его нечесаные волосы свисали слипшимися сосульками, а недельная щетина с трудом скрывала ожоги на щеках и подбородке.
- И кто это? – удивился Элаикс. – Он же сейчас рассыплется.
Следующие события произошли настолько быстро, что никто ничего не понял. Вот доходяга стоял на месте. Внезапно он словно переместился при помощи магии к Элаиксу и замер, приставив длинный изогнутый нож к горлу юноши.
- Внешношть бывает очень обманчива, мальчик, - проскрипел калека, демонстрируя отсутствие половины зубов. – Шоветую жапомнить это, ешли хочешь выжить. Не важно, нашколько ты шилен, как хорошо проламываешь черепа, ш перережанным горлом ты штанешь всего лишь покойником.
Произнеся это, однорукий плавно перетек обратно и замер, внимательно наблюдая за своим потенциальным нанимателем.
Элаикс коснулся пальцами сонной артерии и улыбнулся.
- Извиняюсь за свои слова. Похоже, ты – настоящий мастер.
- Так и ешть, - без ложной скромности кивнул мужчина. – Мое имя – Аладан, или Шепелявый. Я был первым мечем шфоего племени! Я выштупал на шудебных поединках, я вел людей в бой, ишпив напиток богов, и боги говорили шо мной!
С каждым произнесенным словом он точно оживал, говорил энергичнее, быстрее, начал помогать себе, жестикулируя единственной рукой. Это было нелишним, так как с дикцией у доходяги имелись серьезные проблемы.
- Фарийцы тогда еще были далеко, - Аладан горько усмехнулся, - мы так думали. Ведь наш ражделяли жемли целых трех племен. Понимаешь?
Элаикс кивнул. И это он прекрасно понимал. Его родину вообще отделяло море, и защищал флот, считавшийся вторым по силе после таверийского. И первое, и второе оказалось очень слабой поддержкой против императорских легионов.
- Они пришли к нам, - продолжил калека. – Мы шражалишь, но проиграли.
- А иные сразу бросились лизать фарийские зады, - зло бросила Эльра, теребя изуродованное ухо.
- И это тоже, - согласился с нею Аладан. – Но не мы! Мы шохранили чешть, но потеряли штрану.
Элаиксу показалось, что Шепелявый сейчас описывает ситуацию в его родной стране, настолько все было похоже.
- Думаю, не нужно тебе рашшкажывать, что было дальше.
- Не нужно. Я видел, - односложно ответил юноша. – Ты стал рабом. Наверное, дрался на арене.
- Да, - глаза тощего северянина полыхнули. – Ты умный мальчик. Тоже бывал в круге пешка и крови?
- Нет, но видел.
Они некоторое время молчали.
- Ладно, это уже прошло, - продолжил Аладан. – Хотя оно и штоило мне половины жубов и руки. А жаодно украсило шкуру дешятком новых шрамов. Но я был хорош, ошень хорош. Наштолько, што в один прекрашный день шмог шбежать. Как тебе такая история?
Элаикс пожал плечами.
- Не лучше и не хуже других. Я слышал и видел подобное не один раз, да и ты тоже, думаю. Фарийцы – они как саранча. Везде одинаковы.
Бывший гладиатор мерзко засмеялся, одобряя слова собеседника.
- Лучше и не шкажешь, мальчик. Так что, нужен тебе однорукий калека, чтобы режать глотки?
Молодой тимберец улыбнулся. Тепло и искренне – северянин очень понравился ему.
- И опять признаю ошибку. Некоторые калеки и старики нам очень даже подойдут.
И с этими словами он второй раз протянул руку для пожатия. После этого настал черед третьего рекрута. Это был не очень высокий, но крепкий и плотно сбитый мужчина в короткой тунике серого цвета, чей налысо бритый череп блестел в свете ламп. Невозможно было понять из какого он племени, хотя Элаикс прикладывал все силы для этого. Скорее всего, лысый был из Атериады или какой-нибудь колонии. В былые времена, когда атериадцы были сильны, они основали десятки колоний по всему миру и некоторые из них все еще существовали.
- Добрый день, молодой господин, - склонил голову незнакомец. – Как я вижу, ты принадлежишь к славному тимберскому племени. Замечу, что нелегкая судьба далеко тебя занесла от благословенного острова.
- А ты, видать, был жрецом, - хмыкнул молодой воин. – Или мудрецом.
- Мудрецом? Пожалуй, можно сказать и так. Мое имя – Бартих и я, да будет тебе известно, философ. Хотя последние годы, увы, мне приходилось заниматься менее возвышенными вещами.
- Говно за коровами убирать, - хихикнул Грантар, но тут же осекся и отступил на шаг, когда философ бросил на него короткий взгляд.
- Можно сказать и так, - вздохнул он. – Моя история не столь печальна, как ваши, но, увы тоже не может считаться счастливой.
- Да, господин.
- И неудивительно, – улыбнулся Маркаций. – Полагаю, храмовые жрецы, с которыми ты так удачно меня сравнил, потратили не один год на обучение. Если бы не мы, то сейчас ты, скорее всего, уже сбрил бы волосы и лишился кое-чего еще.
Юноша покраснел и потупился, а Маркаций встал и подошел к столу, на котором примостилась початая бутыль из зеленого стекла, рядом с которой стояли два точно таких же стакана, а также блюдо с сыром.
- Тимберское стекло, - зачем-то произнес чародей, беря бутыль в руки и разливая ее содержимое по бокалам.
Один из них он вместе с блюдом предложил юноше.
- Это легкое вино, тебе оно не повредит, равно как и сыр, но позволит немного расслабиться, - пояснил чародей. – Ты ведь собирался поведать мне свою историю, а не делиться особенностями родословной и социального положения. А потому я умолкаю и обращаюсь в слух.
Трегоран, внезапно почувствовавший необъяснимую жажду, одним глотком осушил стакан и закашлялся. Пускай и разбавленное, вино сильно ударило ему в голову. Он закашлялся и отправил в рот несколько кусочков сыра, тщательно их пережевал и проглотил, и только после этого начал говорить.
Юноша рассказал своему собеседнику все. Как попал в рабство, как на долгие годы превратился в бесправные вещи, игрушки в руках бессердечных господ, как сумел убежать. Наконец, куда убежал. Когда юноша рассказал о том, кого повстречал в пещере, бокал выпал из разжавшейся руки Маркация, а во взгляде сенатора появилось выражение безмерного ужаса.
Наконец Трегоран умолк. Его собеседник даже не посмотрел на бокал, который не разбился исключительно из-за толщины ворсистого селианского ковра, устилавшего пол кабинета.
- Девятеро спасите и защитите! – воскликнул мужчина. – Договор с Владыкой Хаоса. Мальчик, в своем ли ты уме?
От волнения благородный фариец растерял весь свой лоск и придворные манеры. Он поднялся и, подскочив к юноше, ухватил того за плечи.
- Мальчик, ты попросил у чудовища магическую силу?
- Н-нет, - испуганно пролепетал Трегоран. – Сила у меня была, я попросил память.
Маркаций ошеломленно уставился на него.
- Была?
Он моргнул и отпустил юношу, делая над собой видимое усилие, чтобы успокоиться.
- Подожди. Стало быть, ты учился на мага?
- Нет, господин, не успел.
- Тогда, во имя великих богов, откуда ты узнал о своей силе?
Юноша замялся, но решил, что раз уж начал говорить, то нет смысла запираться.
- У хозяев, - его передернуло, - была библиотека. Большая библиотека. Однажды, когда я ее убирал, случайно наткнулся на свиток. В нем было несколько заклинаний.
- Погоди, - недоверчиво прищурившись, остановил его Маркаций. – Ты хочешь сказать, что разжег в себе Пламя, всего лишь посмотрев пару раз на какой-то непонятный свиток в библиотеке? Тебе хватило этого, чтобы сотворить свои первые чары?
Юноша кивнул, а лицо патриция вытянулось. Он схватил Трегорана за руку и вытащил из кресла.
- Идем, я должен увидеть все своими глазами.
Юноша, чьи ноги тотчас же затряслись, последовал за своим спасителем. Шли быстро, и он не успевал запомнить путь через вереницу коридоров, залов и лестниц, закрученных в плотный клубок. Наконец, Маркаций остановился. Они оказались возле больших дверей окованных свинцовыми пластинами. Чародей сотворил магический жест и прошептал короткое слово, створки распахнулись.
За дверьми размещалась самая большая библиотека, которую Треоран только видел. Даже храмовое книгохранилище не могло сравниться с нею. Огромный зал был битком набит мощными шкафами, до отказа забитыми бумажными свитками, книгами всех мастей, пергаментами, вроде бы даже – глиняными табличками.
Маркаций, не говоря ни слова, подошел к одному из шкафов, некоторое время шел мимо него, водя пальцем по переплетам, наконец, найдя то, что искал, выхватил одну из книг.
- Подойди, - распорядился он сухим деловым тоном, не оставлявшим и намека на неподчинение.
Трегоран подчинился, а Маркаций раскрыл фолиант на нужной странице и протянул юноше.
- Читай, но только не вслух.
- С большой заглавной буквы?
- Да, она начинает заклинание.
Трегоран всмотрелся в незнакомые символы, чередующиеся с четкими и ровными фарийскими буквами. В книге подробно рассказывалось, как следует произносить заклинание: приводился каждый звук, движения рук, а также подробно описывались последствия, которые можно было ожидать, если все сделано верно.
Он едва закончил чтение, как Маркаций вырвал книгу и поставил ее на место.
- А теперь идем туда – он указал на еще одну бронированную дверь, которая, правда, не отличалась размерами. Она вела в маленькое помещение, каждая из стен которого была испещрена незнакомыми юноше символами. Эти же символы украшали потолок и пол.
- Отлично, теперь читай.
- Что читать? – не понял юноша.
- Заклинание, которое я тебе показал, - голос Маркация звенел от нетерпения. – В книге было рассказано все.
Трегоран облизнул вмиг пересохшие губы.
- Господин, я боюсь, что не получится.
- А ты не бойся, - внезапно улыбнулся ему фариец. – Я уже несколько раз говорил, что не собираюсь причинять тебе зла, и не вижу ни малейшего повода, чтобы менять свою точку зрения. А посему – прошу.
Трегоран вздохнул и закрыл глаза. Совершенно неожиданным образом у него появился шанс проверить дар Владыки Хаоса, чудовищного ежа из пещеры. Так почему бы не воспользоваться возможностью?
Он заставил себя успокоиться и начал вспоминать. И тотчас же ахнул, пораженный до глубины души – вспоминать ничего и не пришлось – страница из книги будто стояла перед глазами. Он видел каждый слог, каждую букву, мог, не напрягаясь, сказать, где переписчик давил на пергамент сильнее, а где на пере стали высыхать чернила.
Трегоран распахнул глаза и четко произнес предложение на неведомом ему языке, одновременно с этим складывая пальцами магические печати.
В центре комнаты полыхнуло пламя, во все стороны, точно живые, бросились алые языки, нестерпимо дохнуло жаром… И все закончилось – Маркаций выкрикнул заклинание и с его вытянутых вперед ладоней ударила струя воды, которая мгновенно затушила огонь.
Зашипело, клубы пара закрыли обзор, и Трегоран, ощутивший себя совершенно опустошенным, осел на пол.
Когда последствия соприкосновения стихий исчезли, в комнате повисло тяжелое молчание. Наконец, Маркаций, не спускавший взгляда с юноши, проговорил.
- Трегоран из рода Силирнитов, ты – самый настоящий гений. Я многое видел в этой жизни, но такого таланта – никогда.
И снова добрая и открытая улыбка озарила лицо опального фарийца.
- Наверное, ты – дар богов заплутавшему в лабиринтах судьбы и отчаявшемуся старику, - тут он заметил состояние своего гостя. – Прошу меня простить, тебе нужен отдых, а не разглогольствования фарийских колдунов.
Трегоран хотел что-то ответить, но в этот миг силы его окончательно покинули, и ослабленный организм взял свое. Юноша погрузился в глубокий сон.
Глава 3
Когда Грантар с Эльрой отправились выполнять поручение, Элаикс решил, что в их временном логове имеет смысл прибраться. Трупы они оттащили прочь, бросив на улице, и даже вытерли кровь, но чище от этого трофейная хибара не стала, а Элаикс достаточно нахлебался дерьма, будучи рабом, чтобы, обретя свободу, продолжать жить на помойке. К тому же ему хотелось знать, что полезного можно найти тут.
Отчего-то – он сам не понимал, отчего, - молодой человек совершенно не боялся мести оставшихся в живых бандитов, которые разбежались, не приняв бой. Он не опасался, что мерзавцы придут с подкреплением, его не волновало, были ли покойники связаны с кем-то из горожан и не захотят ли последние отомстить. Беглый раб просто собирал все полезное, а хлам безжалостно вытащил на улицу, свалил в кучу, а потом спалил его.
Работа заняла у воина остаток вечера и добрую половину ночи, зато логово приобрело человеческий вид.
Сон сморил Элаикса, во время проверки ножей, пару дюжин которых он нашел в захламленном чулане. Молодой воин и не заметил, как задремал, а проснулся лишь от того, что в дверь – ее он тоже успел кое-как починить - кто-то робко постучал.
Юноша моментально раскрыл глаза, заметив, что рука его уже сжимала нож.
- Входите, - проговорил он, поднимаясь на ноги, но, не убирая свое оружие.
Первым зашел Грантар. Крыса прямо-таки лучился от счастья.
«Наверное, сыр смог утащить», - подумал Элаикс, усмехнувшись этой глупой шутке.
За ним вошла Эльра, гордо неся свой бюст.
- А вот и мы. – Грантар кашлянул. – И не одни, подарочек тебе принесли, старшой.
- Ну покажи этот подарочек, - Элаикс не улыбнулся.
- Сейчас, сейчас, - Крыса развернулся и высунулся на улицу. – Парни, старшой зовет.
Один за другим в лачугу вошли трое. Первым шел…фариец. Юноша зарычал и ринулся вперед, готовый вонзить ненавистному ублюдку кинжал в горло, но его остановил дикий крик северянки:
- Стой!!! Дай ему сказать!
Рука с занесенным оружием замерла над головой фарийца, а Элаикс, с трудом сдерживая ярость, прошипел:
- Говори, но быстро и по делу.
- Я хочу убивать! – с необыкновенной злобой процедил фариец.
- Ты, фариец?
Лицо молодого парня – ровесника Элаикса – побелело от ярости.
- Не фариец! Ненавижу их. Ясно? Хочу драться вместе. Хочешь – убивай, но не ровняй с ними.
Говорил фариец коротко, бросая фразы почти что со злобой. Элаикс аккуратно опустил нож и приставил его к горлу своего собеседника.
- Могу убить?
- Да.
- Как тебя зовут?
- Инатор. Зовут Молчуном.
- Не фарийское имя.
- Я, варст как и Эльра. По матери. Понимаешь?
Перед глазами Элаикса возникло искаженное болью лицо матери. Один ее глаз заплыл, она кричала и брыкалась, а два дюжих солдата срывали с нее одежду. Рядом вопила не своим голосом Лиэтра, Пустынный Цветок, как ее называли родители. Первой красавицей столицы овладевали распалившиеся легионеры, а из соседней комнаты доносились нечеловеческие крики Миэвы - юной Лисички, озорной маленькой сестренки, которая однажды принесла ему кувшинку из дворца самого Божественного. Юноша почувствовал, как из глаз брызнула влага.
- Понимаю, - прошептал он, убирая оружие за пояс. – Я – Элаикс, он протянул фарийцу руку и тот принял ее. – Проходи.
Юноша тряхнул головой, приходя в себя, и посмотрел на второго рекрута. Им оказался однорукий доходяга неопределенного возраста. С одинаковым успехом бедолаге могло быть и тридцать и сорок и даже пятьдесят лет. Тип этот, тощий настолько, что выпирали ребра, был одет в грязное рубище, его нечесаные волосы свисали слипшимися сосульками, а недельная щетина с трудом скрывала ожоги на щеках и подбородке.
- И кто это? – удивился Элаикс. – Он же сейчас рассыплется.
Следующие события произошли настолько быстро, что никто ничего не понял. Вот доходяга стоял на месте. Внезапно он словно переместился при помощи магии к Элаиксу и замер, приставив длинный изогнутый нож к горлу юноши.
- Внешношть бывает очень обманчива, мальчик, - проскрипел калека, демонстрируя отсутствие половины зубов. – Шоветую жапомнить это, ешли хочешь выжить. Не важно, нашколько ты шилен, как хорошо проламываешь черепа, ш перережанным горлом ты штанешь всего лишь покойником.
Произнеся это, однорукий плавно перетек обратно и замер, внимательно наблюдая за своим потенциальным нанимателем.
Элаикс коснулся пальцами сонной артерии и улыбнулся.
- Извиняюсь за свои слова. Похоже, ты – настоящий мастер.
- Так и ешть, - без ложной скромности кивнул мужчина. – Мое имя – Аладан, или Шепелявый. Я был первым мечем шфоего племени! Я выштупал на шудебных поединках, я вел людей в бой, ишпив напиток богов, и боги говорили шо мной!
С каждым произнесенным словом он точно оживал, говорил энергичнее, быстрее, начал помогать себе, жестикулируя единственной рукой. Это было нелишним, так как с дикцией у доходяги имелись серьезные проблемы.
- Фарийцы тогда еще были далеко, - Аладан горько усмехнулся, - мы так думали. Ведь наш ражделяли жемли целых трех племен. Понимаешь?
Элаикс кивнул. И это он прекрасно понимал. Его родину вообще отделяло море, и защищал флот, считавшийся вторым по силе после таверийского. И первое, и второе оказалось очень слабой поддержкой против императорских легионов.
- Они пришли к нам, - продолжил калека. – Мы шражалишь, но проиграли.
- А иные сразу бросились лизать фарийские зады, - зло бросила Эльра, теребя изуродованное ухо.
- И это тоже, - согласился с нею Аладан. – Но не мы! Мы шохранили чешть, но потеряли штрану.
Элаиксу показалось, что Шепелявый сейчас описывает ситуацию в его родной стране, настолько все было похоже.
- Думаю, не нужно тебе рашшкажывать, что было дальше.
- Не нужно. Я видел, - односложно ответил юноша. – Ты стал рабом. Наверное, дрался на арене.
- Да, - глаза тощего северянина полыхнули. – Ты умный мальчик. Тоже бывал в круге пешка и крови?
- Нет, но видел.
Они некоторое время молчали.
- Ладно, это уже прошло, - продолжил Аладан. – Хотя оно и штоило мне половины жубов и руки. А жаодно украсило шкуру дешятком новых шрамов. Но я был хорош, ошень хорош. Наштолько, што в один прекрашный день шмог шбежать. Как тебе такая история?
Элаикс пожал плечами.
- Не лучше и не хуже других. Я слышал и видел подобное не один раз, да и ты тоже, думаю. Фарийцы – они как саранча. Везде одинаковы.
Бывший гладиатор мерзко засмеялся, одобряя слова собеседника.
- Лучше и не шкажешь, мальчик. Так что, нужен тебе однорукий калека, чтобы режать глотки?
Молодой тимберец улыбнулся. Тепло и искренне – северянин очень понравился ему.
- И опять признаю ошибку. Некоторые калеки и старики нам очень даже подойдут.
И с этими словами он второй раз протянул руку для пожатия. После этого настал черед третьего рекрута. Это был не очень высокий, но крепкий и плотно сбитый мужчина в короткой тунике серого цвета, чей налысо бритый череп блестел в свете ламп. Невозможно было понять из какого он племени, хотя Элаикс прикладывал все силы для этого. Скорее всего, лысый был из Атериады или какой-нибудь колонии. В былые времена, когда атериадцы были сильны, они основали десятки колоний по всему миру и некоторые из них все еще существовали.
- Добрый день, молодой господин, - склонил голову незнакомец. – Как я вижу, ты принадлежишь к славному тимберскому племени. Замечу, что нелегкая судьба далеко тебя занесла от благословенного острова.
- А ты, видать, был жрецом, - хмыкнул молодой воин. – Или мудрецом.
- Мудрецом? Пожалуй, можно сказать и так. Мое имя – Бартих и я, да будет тебе известно, философ. Хотя последние годы, увы, мне приходилось заниматься менее возвышенными вещами.
- Говно за коровами убирать, - хихикнул Грантар, но тут же осекся и отступил на шаг, когда философ бросил на него короткий взгляд.
- Можно сказать и так, - вздохнул он. – Моя история не столь печальна, как ваши, но, увы тоже не может считаться счастливой.
