Книга цикла «Хроники Междумирья». Рекомендую читать после фэнтези «Беглец на задворках Вселенной», а можно сразу после романа «Под сияньем северной Авроры». Но, собственно говоря, это вполне самостоятельная вещь, где всё понятно из контекста. Жанр – рассказы в рассказе. Первая история будет завершена 1 мая, остальные будут появляться нерегулярно. Посмотрю, насколько эта проба пера будет востребованной.
Мингжу, покачиваясь на ветке, с интересом прислушивалась к очередным разглагольствованиям кота-баюна Василия, в этот раз находившегося в виде неимоверно крупного манула. Волшебный кот, как обычно, травил странные байки для котят, бельчат, ласок, русалок и прочих магических малышей всех мастей, собравшихся у дуба с золотой цепью, чтобы послушать сказки:
– Вы никогда не задумывались, мелкие, почему в финале русской народной сказки про Царевну-лягушку (в любой её интерпретации!) столь много любопытнейших деталей (которые наверняка вас интересуют так же, как и меня!) не рассказано? – вещал баюн. – Кто-то скажет: это же сказка, условность, о чём ты? А я отвечу: ничего подобного.
– Начало твоей новой сказки странноватое, – заметила Мингжу.
– Сказка ложь, да в ней намёк. А умный читает между строк, – усмехнулся кот. – Посудите сами. Что это за сюжет такой: парень женится на жабе?
– ПАРЕНЬ? – удивился котёнок. – Че… человечек?
– НА ЖАБЕ? – вторил ему детёныш лешего.
– Не просто парень, а царевич, – важным тоном пояснил кот-баюн, начиная протирать золотой лорнет и с учёным видом поднося его к наглой пушистой морде. – Царский сын. Элита.
– Максимально неправдоподобно, – согласилась русалка Мингжу, почесав кота за ушком, и тот довольно замурлыкал, уронив свой лорнет. – Это даже в наше время звучит максимально странно. Даже с учётом того, что в некоторых мирах уже официально на государственном уровне разрешено жениться на животных и технике. Я вот знаю случаи, когда мужчины регистрировали браки с фикусом и микроволновкой. Здорово попахивает шизой, да?
– Но ТОГДА не СЕЙЧАС, – резонно возразил кот, внезапно прекратив мурлыкать и в упор уставившись на русалку. – В стародавние времена во всех вариантах человеческих миров на Руси гражданских браков не регистрировали. Существовал только церковный брак через венчание. И что-то я очень сомневаюсь, что священник ЦАРСКОЙ ЦЕРКВИ, даже суперлояльный в целом к любым заскокам монарших особ, сказал: «А почему нет, дорогой Иван? Женись на жабе. Совет вам да любовь». Это первое.
– А второе? – удивлённо поводил носом пушистый бельчонок.
Кот снова усмехнулся:
– Девица – оборотень. Почти как я.
– Это как раз понятно, – зевнул сын Мингжу Сяолун, укладываясь поудобнее на корнях дуба и принимаясь лениво бить рыбьим зелёным хвостом в морской воде.
– Не просто оборотень, каких миллионы, – обратил внимание на очевидное кот. – Она явно умела мощно колдовать, раз запускала лебедей из собственных рукавов в царских палатах, и, судя по всему, жила невероятно долго. Прямо как твоя мать, змеехвостый. Можно смело предполагать, что Василиса сама, как и Кощей, и Змей Горыныч, и многие другие знаменитые сказочные персонажи есть порождения эпохи ДО КРЕЩЕНИЯ РУСИ. То бишь язычники. А таких УЖЕ не любили.
– Значит, ту, кто явно веровала в иное, хоп, хоп, и повенчали с христианином при всём честном народе, – сообразил Вэйюан, ещё один сын Мингжу. – Верно я рассуждаю, зампа?
– Почему зампа? – удивилась Мингжу. – Что такое «зампа»? Мне этот термин незнаком.
– Заместитель папы. Мы так с братом и сестрой дядю Васю в шутку между собой называем. Извини, мам: это невольно вырвалось.
Мингжу покраснела: её муж Бэй и впрямь частенько отсутствовал в Лукоморье, поддерживая баланс во всех мирах. Странно было бы, чтобы дети не начали в ком-то искать того, кто закрывал бы их острую потребность в отеческой заботе и любви. Баюн идеально подходил на эту роль, говорливый, мягкий и пушистый. Знающий к тому же ответы на все вопросы, даже самые глупые.
Кот одобрительно посмотрел на Вэйюана:
– Неудивительно, что именно ты первым у нас из всей славной змеехвостой троицы родился. Да, сынок, это так не работает. Нельзя обвенчаться, если вы не одноверы. Получается, девушка-язычница изучала вопросы религии. Читала Библию. Принимала веру осознанно. У неё были крёстные (так кто они? почему об этом не рассказано, это же немаловажный шаг!). Это всё не быстро. Не как сейчас: окунулся головой в купель, крестик нацепил и вперед. Если ПРЕМУДРОЕ СУЩЕСТВО, внешне выглядевшее как юная девушка, пошла на такое, велика же была её любовь к царевичу, чтобы отречься от старого уклада жизни. Видимо, парень и впрямь был чрезвычайно собой хорош, потому что лично я других причин для столь кардинального разрыва с прошлым и всей роднёй не вижу.
– Или было всё гораздо проще: венчания вообще не было, – возразила Мингжу. – Так, показуха для плебса. Условно обозначили: это муж и жена. Точка. Верьте царю и его советникам на слово. И это более вероятно. Но тогда это не священный союз, а фикция. Бедная Василиса…
Кот задумчиво посмотрел на русалку и почему-то горько вздохнул.
– А почему у сказки такой странный финал? Какой-то... Неправильный, – уточнила синеволосая Аврора, младшая дочь Мингжу. – Где счастье? Где богатство? Где крики «Иван-царевича с женой на царство!»? Где знаменитое «и я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало»?
– Верно, деточка, – согласился Василий, переходя к Мингжу на колени и поудобнее укладываясь там клубочком, как он обычно это делал лишь в трёх случаях: перед тем, как надолго уснуть, начать пространно философствовать или что-то рассказывать. – А главное, где семья с кучей щекастых улыбчивых светловолосых детей? Убили Кощея, и всё? Замок Кощея рухнул? Василиса поцеловала Ивана-царевича в уста сахарные, стоя на месте, где ныне находились руины некогда мощного магического строения? А звери царевичу помогали всю сказку просто потому… что он их НЕ УБИЛ??? НЕ УБИЛ как повод помогать – офигенная мотивация. Тогда любой веган априори святой, но что-то я не вижу вокруг этих людей порхающих птичек, весело лающих собачек и осликов, таскающих кирпичи для домиков этих святош.
– Сомнительный хэппи энд, Вась, – подтвердила Мингжу, снова начиная гладить кота. – Пожалуй, ты прав.
Некоторое время Василий охотно подставлял пушистое брюшко под поглаживания, тихонько мурлыкая, а потом резко сел. Дьявольским зелёным блеском загорелись глаза кота. На доли секунд даже привычная к слишком многому Мингжу испугалась: настолько сильная ненависть светилась в них.
– А что, если я вам скажу: иной у этой сказочки финал? Да и вообще всё было не так? Поэтому про то никогда и не рассказывают? Слишком взрослая эта сказка. Местами даже грустная. Детям её истинный посыл никогда не понять. Тебе бы, Мингжу, тоже про это полезно было послушать. Может, урок какой для себя извлечёшь.
– Как знать? – еле заметно улыбнулась русалка, положив руки на изрядно округлившийся живот.
– Я-то знаю, – невероятно зло ответил кот. – Уж поверь. Даже лучше, чем нужно. Вероятно, Аврорушка тоже, она же у нас редкостная умничка. Итак… Однажды… Много-много веков назад… Было так… Или не было? Возможно, сказочник чуть-чуть пьян от мёда и кваса и несёт откровенный бред… Слушайте, малыши, слушайте… И не перебивайте.
Примечание.
Русалка Мингжу, её дети, кот-баюн Василий и прочие фантастические существа – персонажи романа «Под сияньем северной Авроры»: https://prodaman.ru/Slovo_Kat/books/Pod-siyanem-severnoj-Avrory
Весело скакали скоморохи. Играли гусляры. Шумное пиршество гомонило и смеялось, а забористый мёд лился рекой. Лишь один-единственный человек на этом царском пиру не веселился: Иван-царевич.
Один.
Почему один?
Жена осталась дома.
Она же… жаба.
Жирная болотная жаба. Бородавчатая и мерзкая, пусть и с короной на голове. Подумаешь, говорящая: каждое второе животное в Тридевятом царстве так умело.
Что жабе делать в таком месте, как царский дворец? Снова и снова Иван-царевич прокручивал в голове вчерашний разговор с супругой, заливая своё горе хмельной брагой.
– Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? – весело скакала по полу жаба. – Али услыхал от батюшки слово неприветливое?
– Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
Жена прекратила скакать и задумалась:
– Ишь ты. Старому хрычу опять неймётся. Слушай, какого хрена ты вообще слушаешь его?
– Он мой отец.
– Он показушник и редкостная завистливая сволочь. Посуди сам: ладно, я, жаба. Но у старшего и среднего братьев реальная любовь и семьи. На жён они с самого момента знакомства с нежностью смотрели: не то, что ты на меня. Я помню выражение их глаз сразу после свадебного пира. Мужчины плевать хотели на официоз, им бы трах-тарарах поскорее в кроватоньке. И жёнам, кстати, тоже. ТАКИЕ ВЗГЛЯДЫ МЕЖДУ МОЛОДОЖЁНАМИ БЫЛИ… Я АЖ САМА ВОСПЛАМЕНИЛАСЬ.
– Лягушка! – ошарашенно охнул Иван-царевич, закрыв рот рукой. – Как тебе не стыдно?
– А я не права? – резонно заметила квакушка. – Такой визг во дворце ночью стоял. Такое рычание. Братики твои деток строгали от души. Любовно. А что отец? Зная, что молодые всю ночь куролесили, он им дал выспаться? Ни хрена. Сначала утром СРАЗУ после первой брачной ночи потребовал ему каравай печь, да не абы какой. Бессовестная сволочь: будто сам молодым не был, пожалел бы девушек. Первая брачная ночь бывает один лишь в жизни раз, да и хреново девушкам после этого. Всё в новинку. Шок-контент. Но какое там… царю на всё плевать. Иди к печи, молодка. Цари кушать желают. На второй день потребовал за ночь ковёр соткать. ЗА НОЧЬ. КОВЁР. Вместо того чтобы детям его наследников себе в постельке уютной исправно стругать. Прости, но это чистая правда: твой батя охренел. Ладно, я. Я в принципе особый случай. Но жёны твоих братьев…
Лягушка сердито раздулась, увеличившись в размерах почти вдвое, выражая тем самым крайнюю степень негодования:
– Да и ты хорош. Почему другим жёнам мужья, мамки-няньки и верные слуги помогали, а мне? Мне не надо? Почему сам не помог и помощников не пригласил? Тебе на меня плевать?
– Ты же лягушка. Жаба. И так изначально было понятно: у тебя лапки. Так к чему суетиться?
– Очень толерантно. Но, тем не менее, именно жаба соткала за ночь ковёр и испекла каравай.
– А как, кстати, ты это сделала? – невольно заинтересовался Иван-царевич.
– О, НАКОНЕЦ-ТО спросил, ЛЮБИМЫЙ. Мог бы вообще-то «спасибо» сказать. Ты единственный не опозорился поутру.
– Моё «спасибо» мне на пиру завтра не поможет. Зачем ты вообще стрелу мою поймала?
– Я не ловила. Просто сидела на листе кувшинки, заходом любовалась и чай пила. Ты, косорукий, сам пустил стрелу по ветру, надеясь на авось, и вот итог. Не надо меня во всех своих бедах винить. И вообще, решение о браке принимал ты, а не я. Я просто обратила внимание, что у подобного межвидового брака есть свои плюсы.
– Что ещё хорошее от жабы услышишь, – горько прошептал царевич. – Пилит и пилит.
Квакушка с неожиданной жалостью посмотрела на мужа: его проблема была в целом понятно, равно как и истоки внезапного злословия и сомнения.
– Какой же ты у меня дурачок, Вань. Ладно, выручу тебя, так и быть. Но в последний раз. Хочу понять, есть у нас вообще шанс как у пары или нет. Не подведи моё доверие. Понтануться, небось, хочешь?
– А кто не хочет-то? Званый пир. Послы всех стран в гости прибудут. А тут такой конфуз.
Лягушка болезненно скривилась. Конфуз – это она, видимо. Шальная мысль пришла в голову оборотню, и она нехорошо улыбнулась, а затем елейным голоском произнесла, прямо как принято в летописях да сказах писать:
– Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».
Так, собственно, и вышло. Иван-царевич и пошёл один. А что ему оставалось делать?
В этом сказка не наврала.
– Что же ты без жены пришёл?
– Хоть бы в платочке её принёс.
– Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил, – смеялись гости, отрывая Ивана-царевича от грустных воспоминаний. – Что молчишь?
Достали. Да сколько можно изгаляться?!! Видят же: и без них хреново!
– А что говорить-то? – огрызнулся Иван-царевич.
– Ты по-русски уже не разумеешь? На жабьем языке разговариваешь? Ща, погоди… как там… Ой, сложно… Может, переводчика позвать? А, вспомнил: «Ква-ква!!!»
Соседи Ивана-царевича по столу так и закатились от хохота: немудрёная шутка зашла. А что им всем не смеяться-то? Все, как один, с жёнами: разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмлёнными. Один Иван как сыч. Изгой.
А всё эта дурацкая стрела без учёта поправки на ветер!
Куда стрелял?
Зачем спешил?
На счастливую судьбу понадеялся?
Ой, дурак…
Царь с сыновьями, с невестками и с гостями жрали и пили, сидя за столами дубовыми, за скатертями браными. Вдруг сановнее веселье резко прекратилось. Поднялся стук да гром, а весь дворец затрясся.
Гости повскакали с мест, а Иван-царевич, снова вспомнив вчерашний разговор с супругой и памятуя о приготовленном её каравае и чудесном ковре, меланхолично произнёс:
– Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золочёная карета о шести белых лошадях, и вышла оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье – частые звёзды, на голове – месяц ясный, такая красавица – ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Взяла она Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.
Шок-контент, что и говорить.
– Ты кто, девица красная? – искренне удивился царь, маслено подмигивая красивой незнакомке. – А ну, садись к царю-батюшке поближе. На коленочки желательно. Чай, матушки у меня давно нет. Во вдовцах долгие годы хожу.
Гостья усмехнулась:
– Негоже при живом муже отдавать почести его отцу. Особливо усаживаясь на коленочки.
– И кто твой муж, распрекрасная моя прелесть?
– Иван-царевич. Или не узнали меня без шубки домашней? Что ж вы так, папенька.
Гробовая тишина повисла в царских палатах.
Скоморохи переглянулись и смело взяли огонь на себя, запев что-то дико непристойно-частушечное. Крепкая брага и солёные шутки мгновенно раскрепостили накалившуюся было атмосферу.
Иван-царевич обалдело глядел на жену.
Ну красота же. Объективно.
НЕ ЖАБА.
– Не ошиблась-то стрела, – прошептал царевич. – Вот она, моя судьбинушка, а я и не верил.
– Как я тебе, Вань? – кокетливо постреляла глазами незнакомка.
– Охренеть. Ой, в смысле… Я женат, простите. Хотя, может… Эм… Ну… как бы человеческой жены у меня нет, но лягушка…
Иван-царевич стушевался.
А кто бы на его месте не стушевался? Редкостная красавица. Одна на миллион. Сама себя предлагает. А он… женат.
– Я тебя поняла, милый. Ты в полном восторге. Я твоя жена. Даю слово.
– Да? Но почему ты никогда шкурку не…
– Сглаза боюсь, – усмехнулась Василиса, перебив супруга. – Так стало понятнее?
– Немудрено, – положил свою руку на руку жены Иван-царевич, окончательно осмелев.
– Что, теперь-то поладим, наконец?
– А то, – крепко сжал руку жены парень.
Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки за правый рукав бросила.
Пролог
Мингжу, покачиваясь на ветке, с интересом прислушивалась к очередным разглагольствованиям кота-баюна Василия, в этот раз находившегося в виде неимоверно крупного манула. Волшебный кот, как обычно, травил странные байки для котят, бельчат, ласок, русалок и прочих магических малышей всех мастей, собравшихся у дуба с золотой цепью, чтобы послушать сказки:
– Вы никогда не задумывались, мелкие, почему в финале русской народной сказки про Царевну-лягушку (в любой её интерпретации!) столь много любопытнейших деталей (которые наверняка вас интересуют так же, как и меня!) не рассказано? – вещал баюн. – Кто-то скажет: это же сказка, условность, о чём ты? А я отвечу: ничего подобного.
– Начало твоей новой сказки странноватое, – заметила Мингжу.
– Сказка ложь, да в ней намёк. А умный читает между строк, – усмехнулся кот. – Посудите сами. Что это за сюжет такой: парень женится на жабе?
– ПАРЕНЬ? – удивился котёнок. – Че… человечек?
– НА ЖАБЕ? – вторил ему детёныш лешего.
– Не просто парень, а царевич, – важным тоном пояснил кот-баюн, начиная протирать золотой лорнет и с учёным видом поднося его к наглой пушистой морде. – Царский сын. Элита.
– Максимально неправдоподобно, – согласилась русалка Мингжу, почесав кота за ушком, и тот довольно замурлыкал, уронив свой лорнет. – Это даже в наше время звучит максимально странно. Даже с учётом того, что в некоторых мирах уже официально на государственном уровне разрешено жениться на животных и технике. Я вот знаю случаи, когда мужчины регистрировали браки с фикусом и микроволновкой. Здорово попахивает шизой, да?
– Но ТОГДА не СЕЙЧАС, – резонно возразил кот, внезапно прекратив мурлыкать и в упор уставившись на русалку. – В стародавние времена во всех вариантах человеческих миров на Руси гражданских браков не регистрировали. Существовал только церковный брак через венчание. И что-то я очень сомневаюсь, что священник ЦАРСКОЙ ЦЕРКВИ, даже суперлояльный в целом к любым заскокам монарших особ, сказал: «А почему нет, дорогой Иван? Женись на жабе. Совет вам да любовь». Это первое.
– А второе? – удивлённо поводил носом пушистый бельчонок.
Кот снова усмехнулся:
– Девица – оборотень. Почти как я.
– Это как раз понятно, – зевнул сын Мингжу Сяолун, укладываясь поудобнее на корнях дуба и принимаясь лениво бить рыбьим зелёным хвостом в морской воде.
– Не просто оборотень, каких миллионы, – обратил внимание на очевидное кот. – Она явно умела мощно колдовать, раз запускала лебедей из собственных рукавов в царских палатах, и, судя по всему, жила невероятно долго. Прямо как твоя мать, змеехвостый. Можно смело предполагать, что Василиса сама, как и Кощей, и Змей Горыныч, и многие другие знаменитые сказочные персонажи есть порождения эпохи ДО КРЕЩЕНИЯ РУСИ. То бишь язычники. А таких УЖЕ не любили.
– Значит, ту, кто явно веровала в иное, хоп, хоп, и повенчали с христианином при всём честном народе, – сообразил Вэйюан, ещё один сын Мингжу. – Верно я рассуждаю, зампа?
– Почему зампа? – удивилась Мингжу. – Что такое «зампа»? Мне этот термин незнаком.
– Заместитель папы. Мы так с братом и сестрой дядю Васю в шутку между собой называем. Извини, мам: это невольно вырвалось.
Мингжу покраснела: её муж Бэй и впрямь частенько отсутствовал в Лукоморье, поддерживая баланс во всех мирах. Странно было бы, чтобы дети не начали в ком-то искать того, кто закрывал бы их острую потребность в отеческой заботе и любви. Баюн идеально подходил на эту роль, говорливый, мягкий и пушистый. Знающий к тому же ответы на все вопросы, даже самые глупые.
Кот одобрительно посмотрел на Вэйюана:
– Неудивительно, что именно ты первым у нас из всей славной змеехвостой троицы родился. Да, сынок, это так не работает. Нельзя обвенчаться, если вы не одноверы. Получается, девушка-язычница изучала вопросы религии. Читала Библию. Принимала веру осознанно. У неё были крёстные (так кто они? почему об этом не рассказано, это же немаловажный шаг!). Это всё не быстро. Не как сейчас: окунулся головой в купель, крестик нацепил и вперед. Если ПРЕМУДРОЕ СУЩЕСТВО, внешне выглядевшее как юная девушка, пошла на такое, велика же была её любовь к царевичу, чтобы отречься от старого уклада жизни. Видимо, парень и впрямь был чрезвычайно собой хорош, потому что лично я других причин для столь кардинального разрыва с прошлым и всей роднёй не вижу.
– Или было всё гораздо проще: венчания вообще не было, – возразила Мингжу. – Так, показуха для плебса. Условно обозначили: это муж и жена. Точка. Верьте царю и его советникам на слово. И это более вероятно. Но тогда это не священный союз, а фикция. Бедная Василиса…
Кот задумчиво посмотрел на русалку и почему-то горько вздохнул.
– А почему у сказки такой странный финал? Какой-то... Неправильный, – уточнила синеволосая Аврора, младшая дочь Мингжу. – Где счастье? Где богатство? Где крики «Иван-царевича с женой на царство!»? Где знаменитое «и я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, да в рот не попало»?
– Верно, деточка, – согласился Василий, переходя к Мингжу на колени и поудобнее укладываясь там клубочком, как он обычно это делал лишь в трёх случаях: перед тем, как надолго уснуть, начать пространно философствовать или что-то рассказывать. – А главное, где семья с кучей щекастых улыбчивых светловолосых детей? Убили Кощея, и всё? Замок Кощея рухнул? Василиса поцеловала Ивана-царевича в уста сахарные, стоя на месте, где ныне находились руины некогда мощного магического строения? А звери царевичу помогали всю сказку просто потому… что он их НЕ УБИЛ??? НЕ УБИЛ как повод помогать – офигенная мотивация. Тогда любой веган априори святой, но что-то я не вижу вокруг этих людей порхающих птичек, весело лающих собачек и осликов, таскающих кирпичи для домиков этих святош.
– Сомнительный хэппи энд, Вась, – подтвердила Мингжу, снова начиная гладить кота. – Пожалуй, ты прав.
Некоторое время Василий охотно подставлял пушистое брюшко под поглаживания, тихонько мурлыкая, а потом резко сел. Дьявольским зелёным блеском загорелись глаза кота. На доли секунд даже привычная к слишком многому Мингжу испугалась: настолько сильная ненависть светилась в них.
– А что, если я вам скажу: иной у этой сказочки финал? Да и вообще всё было не так? Поэтому про то никогда и не рассказывают? Слишком взрослая эта сказка. Местами даже грустная. Детям её истинный посыл никогда не понять. Тебе бы, Мингжу, тоже про это полезно было послушать. Может, урок какой для себя извлечёшь.
– Как знать? – еле заметно улыбнулась русалка, положив руки на изрядно округлившийся живот.
– Я-то знаю, – невероятно зло ответил кот. – Уж поверь. Даже лучше, чем нужно. Вероятно, Аврорушка тоже, она же у нас редкостная умничка. Итак… Однажды… Много-много веков назад… Было так… Или не было? Возможно, сказочник чуть-чуть пьян от мёда и кваса и несёт откровенный бред… Слушайте, малыши, слушайте… И не перебивайте.
Примечание.
Русалка Мингжу, её дети, кот-баюн Василий и прочие фантастические существа – персонажи романа «Под сияньем северной Авроры»: https://prodaman.ru/Slovo_Kat/books/Pod-siyanem-severnoj-Avrory
Глава 1. Царские палаты. Пир
Весело скакали скоморохи. Играли гусляры. Шумное пиршество гомонило и смеялось, а забористый мёд лился рекой. Лишь один-единственный человек на этом царском пиру не веселился: Иван-царевич.
Один.
Почему один?
Жена осталась дома.
Она же… жаба.
Жирная болотная жаба. Бородавчатая и мерзкая, пусть и с короной на голове. Подумаешь, говорящая: каждое второе животное в Тридевятом царстве так умело.
Что жабе делать в таком месте, как царский дворец? Снова и снова Иван-царевич прокручивал в голове вчерашний разговор с супругой, заливая своё горе хмельной брагой.
– Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? – весело скакала по полу жаба. – Али услыхал от батюшки слово неприветливое?
– Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?
Жена прекратила скакать и задумалась:
– Ишь ты. Старому хрычу опять неймётся. Слушай, какого хрена ты вообще слушаешь его?
– Он мой отец.
– Он показушник и редкостная завистливая сволочь. Посуди сам: ладно, я, жаба. Но у старшего и среднего братьев реальная любовь и семьи. На жён они с самого момента знакомства с нежностью смотрели: не то, что ты на меня. Я помню выражение их глаз сразу после свадебного пира. Мужчины плевать хотели на официоз, им бы трах-тарарах поскорее в кроватоньке. И жёнам, кстати, тоже. ТАКИЕ ВЗГЛЯДЫ МЕЖДУ МОЛОДОЖЁНАМИ БЫЛИ… Я АЖ САМА ВОСПЛАМЕНИЛАСЬ.
– Лягушка! – ошарашенно охнул Иван-царевич, закрыв рот рукой. – Как тебе не стыдно?
– А я не права? – резонно заметила квакушка. – Такой визг во дворце ночью стоял. Такое рычание. Братики твои деток строгали от души. Любовно. А что отец? Зная, что молодые всю ночь куролесили, он им дал выспаться? Ни хрена. Сначала утром СРАЗУ после первой брачной ночи потребовал ему каравай печь, да не абы какой. Бессовестная сволочь: будто сам молодым не был, пожалел бы девушек. Первая брачная ночь бывает один лишь в жизни раз, да и хреново девушкам после этого. Всё в новинку. Шок-контент. Но какое там… царю на всё плевать. Иди к печи, молодка. Цари кушать желают. На второй день потребовал за ночь ковёр соткать. ЗА НОЧЬ. КОВЁР. Вместо того чтобы детям его наследников себе в постельке уютной исправно стругать. Прости, но это чистая правда: твой батя охренел. Ладно, я. Я в принципе особый случай. Но жёны твоих братьев…
Лягушка сердито раздулась, увеличившись в размерах почти вдвое, выражая тем самым крайнюю степень негодования:
– Да и ты хорош. Почему другим жёнам мужья, мамки-няньки и верные слуги помогали, а мне? Мне не надо? Почему сам не помог и помощников не пригласил? Тебе на меня плевать?
– Ты же лягушка. Жаба. И так изначально было понятно: у тебя лапки. Так к чему суетиться?
– Очень толерантно. Но, тем не менее, именно жаба соткала за ночь ковёр и испекла каравай.
– А как, кстати, ты это сделала? – невольно заинтересовался Иван-царевич.
– О, НАКОНЕЦ-ТО спросил, ЛЮБИМЫЙ. Мог бы вообще-то «спасибо» сказать. Ты единственный не опозорился поутру.
– Моё «спасибо» мне на пиру завтра не поможет. Зачем ты вообще стрелу мою поймала?
– Я не ловила. Просто сидела на листе кувшинки, заходом любовалась и чай пила. Ты, косорукий, сам пустил стрелу по ветру, надеясь на авось, и вот итог. Не надо меня во всех своих бедах винить. И вообще, решение о браке принимал ты, а не я. Я просто обратила внимание, что у подобного межвидового брака есть свои плюсы.
– Что ещё хорошее от жабы услышишь, – горько прошептал царевич. – Пилит и пилит.
Квакушка с неожиданной жалостью посмотрела на мужа: его проблема была в целом понятно, равно как и истоки внезапного злословия и сомнения.
– Какой же ты у меня дурачок, Вань. Ладно, выручу тебя, так и быть. Но в последний раз. Хочу понять, есть у нас вообще шанс как у пары или нет. Не подведи моё доверие. Понтануться, небось, хочешь?
– А кто не хочет-то? Званый пир. Послы всех стран в гости прибудут. А тут такой конфуз.
Лягушка болезненно скривилась. Конфуз – это она, видимо. Шальная мысль пришла в голову оборотню, и она нехорошо улыбнулась, а затем елейным голоском произнесла, прямо как принято в летописях да сказах писать:
– Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».
Так, собственно, и вышло. Иван-царевич и пошёл один. А что ему оставалось делать?
В этом сказка не наврала.
***
– Что же ты без жены пришёл?
– Хоть бы в платочке её принёс.
– Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил, – смеялись гости, отрывая Ивана-царевича от грустных воспоминаний. – Что молчишь?
Достали. Да сколько можно изгаляться?!! Видят же: и без них хреново!
– А что говорить-то? – огрызнулся Иван-царевич.
– Ты по-русски уже не разумеешь? На жабьем языке разговариваешь? Ща, погоди… как там… Ой, сложно… Может, переводчика позвать? А, вспомнил: «Ква-ква!!!»
Соседи Ивана-царевича по столу так и закатились от хохота: немудрёная шутка зашла. А что им всем не смеяться-то? Все, как один, с жёнами: разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмлёнными. Один Иван как сыч. Изгой.
А всё эта дурацкая стрела без учёта поправки на ветер!
Куда стрелял?
Зачем спешил?
На счастливую судьбу понадеялся?
Ой, дурак…
Царь с сыновьями, с невестками и с гостями жрали и пили, сидя за столами дубовыми, за скатертями браными. Вдруг сановнее веселье резко прекратилось. Поднялся стук да гром, а весь дворец затрясся.
Гости повскакали с мест, а Иван-царевич, снова вспомнив вчерашний разговор с супругой и памятуя о приготовленном её каравае и чудесном ковре, меланхолично произнёс:
– Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золочёная карета о шести белых лошадях, и вышла оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье – частые звёзды, на голове – месяц ясный, такая красавица – ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Взяла она Ивана-царевича за руку и повела за столы дубовые, за скатерти браные.
Шок-контент, что и говорить.
– Ты кто, девица красная? – искренне удивился царь, маслено подмигивая красивой незнакомке. – А ну, садись к царю-батюшке поближе. На коленочки желательно. Чай, матушки у меня давно нет. Во вдовцах долгие годы хожу.
Гостья усмехнулась:
– Негоже при живом муже отдавать почести его отцу. Особливо усаживаясь на коленочки.
– И кто твой муж, распрекрасная моя прелесть?
– Иван-царевич. Или не узнали меня без шубки домашней? Что ж вы так, папенька.
Гробовая тишина повисла в царских палатах.
Скоморохи переглянулись и смело взяли огонь на себя, запев что-то дико непристойно-частушечное. Крепкая брага и солёные шутки мгновенно раскрепостили накалившуюся было атмосферу.
Иван-царевич обалдело глядел на жену.
Ну красота же. Объективно.
НЕ ЖАБА.
– Не ошиблась-то стрела, – прошептал царевич. – Вот она, моя судьбинушка, а я и не верил.
– Как я тебе, Вань? – кокетливо постреляла глазами незнакомка.
– Охренеть. Ой, в смысле… Я женат, простите. Хотя, может… Эм… Ну… как бы человеческой жены у меня нет, но лягушка…
Иван-царевич стушевался.
А кто бы на его месте не стушевался? Редкостная красавица. Одна на миллион. Сама себя предлагает. А он… женат.
– Я тебя поняла, милый. Ты в полном восторге. Я твоя жена. Даю слово.
– Да? Но почему ты никогда шкурку не…
– Сглаза боюсь, – усмехнулась Василиса, перебив супруга. – Так стало понятнее?
– Немудрено, – положил свою руку на руку жены Иван-царевич, окончательно осмелев.
– Что, теперь-то поладим, наконец?
– А то, – крепко сжал руку жены парень.
Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки за правый рукав бросила.
