PR 29.07.2023 - 15.08.2023
Мимо меня пролетела стайка взволнованных девчушек. На их милых, ещё по-детски сдобных мордашках читалось нереальное желание поделиться со всеми окружающими какой-то свежей сплетней.
БЕЗУМНО ИНТЕРЕСНОЙ СПЛЕТНЕЙ или новостью, прошу заметить.
Я вздохнула. Что там ещё такое сверхъестественное стряслось, пока меня не было на репетиции? Отгадка оказалась на удивление простой.
У нас новый хореограф.
Да ещё и не русский, прямо как я, Абек, Джей и Стасян. Интересно, это бурят, казах или якут? Прямо оживший Чонгук из BTS во плоти. Любители аниме и дорам оценят. А тут таких фанаток как раз две трети от всей подростковой группы.
Что ж, я понимаю восторг сопливых школьниц. Паренёк действительно симпатичный. Но кавайная мордашка – это, к сожалению, ещё не показатель хорошего педагога.
– Дорогуша, ну вот... У нас официальное прибавление, – весомо пробасил администратор, поправляя рукава извечно-розовой кофтёнки. – И снова гей, славяне. Вот наше начальство угорает, не иначе. Мулат у нас есть, дагестанец есть, ты тоже непонятно кто, теперь вот ещё одно узкоглазое чудовище появилось.
– А ты, как я погляжу, сама толерантность, гордый сын степей Татарстана, – фыркнула я. – Я как раз понятно кто: дунганка. По твоей безусловно интересной концепции, понаехавшая.
– А то, – согласно кивнул головой Стас. – Гадом буду, если у нас в скором времени народ на занятия валом не повалит. Ну та-а-а-акой чувак смазливый, что уверяю тебя: вопрос с возрастной группой «любителей» будет закрыт раз и навсегда. Хрена с два эти престарелые тётки смогут этому тощему Брюсу Ли отказать. Я уже так и вижу этот шедевральный диалог: «Извините, я больше не могу ходить на ваши занятия...» И этот крендель такой: «Ну почему-у-у...» И глазками луп-луп… Отвечаю: любая баба поплывёт, как миленькая, стоит ему ей хоть чуть-чуть многозначительно улыбнуться...
– Хитрожопый ты, Стасик, – снова вздохнула я. – Стопроцентно это была твоя гениальная идея.
– А чья ещё-то, – осклабился крашеный блондинчик. – Мне как начальство сказало, что нас переводят с оклада на процент, так...
Я скривилась.
Что ж, это неплохое решение, на самом деле. Возрастные группы денежные, высокомаржинальные. Ну и что, что дамы негибкие и не пластичные? И что, что пропускают половину репетиций по семейным обстоятельствам? Для них репетиция танца – всего лишь возможность потусить в кругу единомышленниц, поддержать тело в тонусе и похвалиться знакомым, что они чуть ли не звезды Большого театра. А ещё легально помацать упругие тела молодых симпатичных хореографов. Я их понимаю. Лучше танцевать, чем сериалы по «России 1» смотреть, запивая очередную сахарную плюшку чаем.
– Ладно, – согласилась я. – Согласна. Это хороший вариант для всех нас. Нам бы таких парнишек побольше. Всё равно группы, в основном, женские.
– Так и я о чём, – игриво хохотнул Стасян. – Этот кадр на них будет воздействовать бесконтактно. Ресничками хлоп-хлоп, губками шлёп-шлёп, и тётка под столом в беспамятстве. Это тебе не Сашидзе с его палочкой. Не всё же мне одному разгребать и обрабатывать поток клиентов.
– Но-но, я попрошу! – болезненно отреагировала я. – Сашку не трожь. Он отличный педагог, очень вдумчивый и ответственный. Не его вина, что в ДТП так сильно пострадал.
– Ну я-то знаю, а ты это возрастным тёткам и своим любимым девочкам-подросткам объясни, а заодно их невменяемым мамашам. Они же все искренне считают, что тренер должен быть по внешке, как топ-модель. С умениями Цискаридзе и опытом Игоря Моисеева. Как я, короче. Только танцор, а не администратор.
Зная Стасяна и его чрезмерную пронырливость, я была твёрдо убеждена, что администратор в очередной раз сделал попытку притащить бесталанного смазливого сопляка для нашей славной конторы. Такое случалось неоднократно.
Последний псевдо-хореограф Владислав был нечеловечески красив, высок, плечист и брутален. Дамы хватались за сердце только от одной его вздёрнутой брови и кривой ухмылки. Но когда очарование первого пробного занятия сходило на «нет», а абонемент на месяц-другой был куплен, Владик уже ничем толковым удивить женщин не мог. Нет, помочь отработать простую чужую рутину он был в состоянии, но... на этом всё. Абдурахман, сделавший было ставку в одном из своих номеров для частного корпоратива на этого брутального альфача, только что на говно не изошёл, когда оценил масштаб трагедии уже на месте. Бревно бревном прямоходячее. И это нам повезло, что на корпоративе народ к тому моменту был сильно ужратый и не сильно вникал в происходящее.
Для нас же это было критично: мы регулярно шабашили по «ночникам» и корпоративам. И нам для очередного номера кровь из носу нужен был ещё один малец. Желательно чрезвычайно гибкий.
Молодой мужчина, однако, оказался очень неконтактным. И я определённо внутренне поугорала над тем, как Стас раз за разом терпит крах наладить диалог с этим колючим ёжиком. Видимо, шикарный план «красивая мордашка оближет всех потенциальных клиентов с ног до головы, и мы в шоколаде» лопнул с брызгами, как мыльный пузырь. То ли мужик и впрямь был слишком прямым и неуживчивым, то ли просто первый рабочий день для него оказался слишком тяжёлым. Одно я знала точно: я отмщена. Видеть кислую рожу Стасяна – прекрасный подарок. Нечего, понимаешь, светиться, как лампочка, сутки напролёт.
В комнату отдыха для персонала, чуть прихрамывая, вошёл Сашок.
– Что Стасян такой унылый? – поинтересовался он.
– Да так, – неопределённым тоном протянула я. – Всё не оставляет идею, как найти хореографа, умеющего обладать даром убеждения маститого оратора и услужливостью вышколенного лакея из царских палат.
– Фантаст.
– Ага, – отпила я воды из полторашки.
Сашка, болезненно морщась, присел в кресло.
– Это я виноват, – удручённо произнёс он. – Не попал бы в ДТП, не искали бы замену.
– Ну кто ж знал, что так получится, – закрутила крышку бутылки я. – К тому же… Ну и что, что по корпоративам шабашить ты не можешь? Как педагог ты хорош.
– Спасибо, конечно, но… мамы подростков так не считают, – убеждённо заявил Сашка.
– Да плевать я хотела на них, много они понимают, – разозлилась я. – Хореографией не они занимаются. И танцы не они ставят.
– По сути ты права. Но у нас уже не оклад, а процент. И после этого чудесного нововведения я очень сильно потерял в зарплате. А шабашить пока не могу. И не знаю, смогу ли в принципе.
Я, подумав, сказала:
– Сань… ответь честно… а ты не думал, что тебе вообще нечего тут делать? С твоим уровнем… ты мог бы с лёгкостью открыть свой проект. К чёрту эти копейки педагога, занялся бы администрированием. И нога была бы целее, ну вот честно.
– Думал. Но одному такой проект не вытянуть. Много подводных камней.
– Ясно. Ну если что, имей в виду. С удовольствием перешла бы под твоё крылышко. Всяко лучше было бы, чем здесь.
Зимой быстро темнеет. На остановке было дико холодно, а автобус всё не появлялся и не появлялся на горизонте. Я подула на озябшие пальцы, а затем принялась подпрыгивать, чтобы хоть как-то согреться.
– Давно стоишь? – хмуро поинтересовалась фигура в чёрном, выходя из-за ржавых гаражей с непонятными граффити на стенах.
– Давненько. Минут пятнадцать точно. Теперь автобус в лучшем случае будет минут через двадцать, но это не точно.
Новый хореограф сердито поцокал:
– Возвращаться с работы через гаражи в ночи – романтика. Стоять до посинения в ожидании автобуса – романтика. Зарплата – фантастика. Администратор доставучий и липучий. Тётки эти жирные… всё потрогать норовят. На хрена я на это подписался – не понимаю.
Я расхохоталась:
– Ну отработай две недели и увольняйся, кто ж тебе не дает.
– Я не понимаю, как вы в принципе всё это терпите. К вам же, как к обслуге относятся. А мы не они.
– Ну, возможно, в каком-то смысле так и есть, – вздохнула я. – Но других школ такого уровня в округе нет, извини. Только в столице если. Поэтому родители приводят своих драгоценных чад в сопровождении серьёзной охраны, а «жирные тётки», как ты утверждаешь, приезжают отнюдь не на общественном транспорте.
Азиат задумчиво посмотрел на меня, а потом предложил:
– Жрать хочу – сил нет. Весь день голодный. Может, поедим? Я видел, тут неподалеку какая-то бомжарня была с пирожками и горячим чаем. Всё равно рейс ещё не скоро. А на работу возвращаться через гаражи…
– Боишься темноты? – понятливо покивала головой я.
Мужчина скривился:
– Не, не темноты. Там какие-то гопники на полпути бухать засели, а мимо них не пройдёшь. Стопудово же докопаются: «Россия – для русских!» Если б было лето, я б на мотоцикле мимо них проехал, но зимой по льду рисковать как-то неохота. Мне адреналина и так хватает.
– Ну пойдём, – согласилась я. – Я б горячего чая хлебнула, пальцы как ледышки.
В кафешке мы разговорились, если этот скудный диалог в перерывах между жадным бескультурно громким чавканьем и сёрпаньем можно было так обозначить.
Я заулыбалась. Вот аппетитец-то. Такое ощущение, что мужик неделю голодал, не меньше. Не до церемоний.
– Фто не еф? – прочавкал он. – Фкуфно… Странно, но фкуфно.
– Да я только чаю попью, а дома уже нормально поем, – принялась отнекиваться я.
– Не фыделыфайся дафай, еф!
Я снова улыбнулась. Интересный уровень заботы о коллеге.
– И всё-таки откажусь.
Мужчина набычился.
Забавный такой. С округлившимися от пирожков щёчками он был похож на хомячка, запихнувшего в свой рот от жадности слишком много. С губ стекала струйка жирного серо-бурого масла от чебурека, а над губой красовался остаток непонятного дешманского кетчупа с прилипшим листом петрушки. Вместо ответа на мой отказ мужик схватил чебурек и только что не запихнул мне его в рот.
– Ну? – требовательно произнёс он.
– Ладно, – вздохнула я.
Как ни странно, новый коллега был прав. Действительно, вкусно. Невероятно жирно, но сочно. Неполезная еда, поэтому вдвойне аппетитная и желанная. Вряд ли второй раз я такое когда-либо буду есть в принципе.
– Значит, ты Борис.
– Угу, – откусил огромный кусок своего чебурека мужчина.
– Бориску – на царство, – не удержалась от каламбура я.
– Офень смефно.
– Если ты не поторопишься, мы и этот автобус пропустим.
– Не пропуфтим, – прочавкал Борька, сгребая остатки еды в бумажный пакет. – Я с собой фсё заберу. Уф-ф-ф… фкусно… ф-ф-ф… тебе отложить?
– Откажусь.
– Ну как знаешь, – пожал плечами Борис. – Эх… буузов бы ещё пожрать… но тут их нигде не готовят.
«Всё-таки бурят», – сообразила я, доставая кошелёк.
Мужчина снова нахмурился.
– Чё началось? – сердито спросил он.
– Ну мы же ели вдвоём, – уточнила я.
– И что? Я кто, по-твоему? Маменькин сынок или альфонс? Я пригласил, мне и оплачивать.
– Богато живешь, – саркастически произнесла я. – Дорогущими чебуреками угощаешь, прямо платиновый мультимиллиардер.
– А то. Пошли, а то автобус пропустим.
– Правильно говорить: «пойдем», – поправила Борьку я.
– Ой, да в жопу, какая разница, ты же меня поняла.
– Ну вообще-то… – начала было я.
– Слушай, давай начистоту, – зыркнул глазами мужчина. – Ета… блин… я безграмотный. Максимально. И учить меня не надоть, я и так знаю, что неуч. Мне об этом все, кому не лень, говорят, поверь. После девятого класса сразу в «Кулёк» поступил, а до этого времени только балду пинал. На уроках спал, если вообще на них приходил. Не люблю учиться. Когда из школы ушёл, мои учителя ликовали и джигу-дрыгу танцевали. Потом работал. Мой потолок – «жи», «ши» – пиши с буквой «и», «Земля вращается вокруг Солнца». Ясно? Мне вот эта фигня про «как правильно произносится» не интересна. Если ты замечания по хоряге сделаешь – пойму, приму. Работа же. Да и интересно. Но по остальному – мне до лампочки.
– Доходчиво, – согласилась я. – Я принимаю твою позицию.
– Кайф, – кивнул головой Борька. – Все другие бы так.
Ехали в автобусе мы молча. Каждый думал о своём.
Дома я обнаружила, что в моём пакете лежат остатки чебуреков, завёрнутые в вощёную бумагу, и скептически фыркнула.
Интересная забота. Очень своеобразная.
Ладно, чертёнок, долг платежом красен. Где там у меня была мука…
Стасик скептически взглянул на огромный пакет в моих руках:
– И что там? Только не говори, что очередной сценический костюм.
– Не говорю, – согласилась я. – Борька пришёл?
– А что? – сально захихикал блондинчик, взбивая чёлку руками. – Китаёзы должны держаться вместе? А я к вам в компашку гожусь? У меня тоже глаза подходящие.
– Да пошёл ты, – беззлобно ругнулась я. – Так он пришёл или нет?
– Да. Тусит в общей комнате, вроде чай пить собирался, хотя кто его знает, – принялся сплетничать Стасяндра. – Но вообще…
– Как замечательно… – остановила поток ненужной информации я.
Борька и вправду нашёлся около чайника. Стоял и нетерпеливо постукивал пальцами по столу. Судя по всему, завтракать он собирался «Роллтоном».
– Сайн байна! – поздоровалась я. – Считай, что твой лапшичный завтрак отменяется.
Борька нахмурил брови.
– Чё? Предъява за химозную еду началась? Вот всралось вам всем моё питание, чё «Роллтон» плохого сделал? Вкусно же.
– Да нет, ешь, конечно, если нравится, а язвы нет… – хихикнула я. – Просто есть альтернатива. Держи…
Я поставила перед парнем пакет и принялась извлекать его содержимое. Борька жадно принюхался, мгновенно «въехав», что там упаковано. Сашка, Стасик и Абек недоумённо посмотрели на Борюсика, а затем тоже начали водить носами.
– Пахнет вкусно, – заметил Стас. – Это всем? А что за повод?
– Обойдешься, – отрезала я. – Лишь тем, кто заслужил.
– Буузы, – ошарашено протянул Борис. – Свеженькие… В мантоварке…
– Ну ты же вчера сам криком кричал, что хочешь буузы, – удивилась я. – Считай, что это моя благодарность за чебуреки.
– Спасибо, – растроганно произнёс Борька. – Правда… не ожидал.
– А можно я сейчас покричу, что хочу эти пельмени, – сделал глазки кота из «Шрека» Стас. – Тут их много, этот тощий парниша один столько не съест.
– Ну тут ты ошибаешься, – хмыкнула я. – Ест он много. Осилит.
– Говорил же: китаёзы затеяли свою тусовку, – неприкрыто загрустил Стас. – Всё. Теперь нам хана. Завтра они тараканов жарить начнут, послезавтра – летучую мышь нашинкуют, как капустку…
– Стас, будешь продолжать в том же духе, я тебя на чак-чак порублю или в эчпочмак лично нафарширую, – заметила я, принимаясь искать свою минералку в холодильнике.
Бутылка упорно не находилась. И вскоре я догадалась, почему.
– Стасик! – нехорошим тоном произнесла я. – Солнце моё татарское, ты опять мои запасы опустошил? Мне тебе как ещё раз объяснить, что мои бутылки трогать нельзя? Могу я назвать тебя «дунгыз»… или ты сейчас начнешь визжать, как вышеозначенная, потому что обиделся?
– Тебе что, мне воды жалко? – деланно расстроился Стасик. – Вот ты жадная, конечно… Дожили. Лучшего друга глотком воды попрекает. И вообще, зачем тебе эта бутылочная зараза, содержащая микропластик? Я читал, такая вода опасна. Можно сказать, тебя от верной смерти спасаю, а ты не ценишь. Чай пей. Бесплатной воды из-под крана – хоть залейся. Фильтры у нас хорошие.
– Что ж ты сам бесплатную воду из-под крана не пил? Чай ни разу не заваривал?
– Холодненькой захотел, – честно признался мужчина. – А она только у тебя была.
Глава 1. Новость дня
Мимо меня пролетела стайка взволнованных девчушек. На их милых, ещё по-детски сдобных мордашках читалось нереальное желание поделиться со всеми окружающими какой-то свежей сплетней.
БЕЗУМНО ИНТЕРЕСНОЙ СПЛЕТНЕЙ или новостью, прошу заметить.
Я вздохнула. Что там ещё такое сверхъестественное стряслось, пока меня не было на репетиции? Отгадка оказалась на удивление простой.
У нас новый хореограф.
Да ещё и не русский, прямо как я, Абек, Джей и Стасян. Интересно, это бурят, казах или якут? Прямо оживший Чонгук из BTS во плоти. Любители аниме и дорам оценят. А тут таких фанаток как раз две трети от всей подростковой группы.
Что ж, я понимаю восторг сопливых школьниц. Паренёк действительно симпатичный. Но кавайная мордашка – это, к сожалению, ещё не показатель хорошего педагога.
***
– Дорогуша, ну вот... У нас официальное прибавление, – весомо пробасил администратор, поправляя рукава извечно-розовой кофтёнки. – И снова гей, славяне. Вот наше начальство угорает, не иначе. Мулат у нас есть, дагестанец есть, ты тоже непонятно кто, теперь вот ещё одно узкоглазое чудовище появилось.
– А ты, как я погляжу, сама толерантность, гордый сын степей Татарстана, – фыркнула я. – Я как раз понятно кто: дунганка. По твоей безусловно интересной концепции, понаехавшая.
– А то, – согласно кивнул головой Стас. – Гадом буду, если у нас в скором времени народ на занятия валом не повалит. Ну та-а-а-акой чувак смазливый, что уверяю тебя: вопрос с возрастной группой «любителей» будет закрыт раз и навсегда. Хрена с два эти престарелые тётки смогут этому тощему Брюсу Ли отказать. Я уже так и вижу этот шедевральный диалог: «Извините, я больше не могу ходить на ваши занятия...» И этот крендель такой: «Ну почему-у-у...» И глазками луп-луп… Отвечаю: любая баба поплывёт, как миленькая, стоит ему ей хоть чуть-чуть многозначительно улыбнуться...
– Хитрожопый ты, Стасик, – снова вздохнула я. – Стопроцентно это была твоя гениальная идея.
– А чья ещё-то, – осклабился крашеный блондинчик. – Мне как начальство сказало, что нас переводят с оклада на процент, так...
Я скривилась.
Что ж, это неплохое решение, на самом деле. Возрастные группы денежные, высокомаржинальные. Ну и что, что дамы негибкие и не пластичные? И что, что пропускают половину репетиций по семейным обстоятельствам? Для них репетиция танца – всего лишь возможность потусить в кругу единомышленниц, поддержать тело в тонусе и похвалиться знакомым, что они чуть ли не звезды Большого театра. А ещё легально помацать упругие тела молодых симпатичных хореографов. Я их понимаю. Лучше танцевать, чем сериалы по «России 1» смотреть, запивая очередную сахарную плюшку чаем.
– Ладно, – согласилась я. – Согласна. Это хороший вариант для всех нас. Нам бы таких парнишек побольше. Всё равно группы, в основном, женские.
– Так и я о чём, – игриво хохотнул Стасян. – Этот кадр на них будет воздействовать бесконтактно. Ресничками хлоп-хлоп, губками шлёп-шлёп, и тётка под столом в беспамятстве. Это тебе не Сашидзе с его палочкой. Не всё же мне одному разгребать и обрабатывать поток клиентов.
– Но-но, я попрошу! – болезненно отреагировала я. – Сашку не трожь. Он отличный педагог, очень вдумчивый и ответственный. Не его вина, что в ДТП так сильно пострадал.
– Ну я-то знаю, а ты это возрастным тёткам и своим любимым девочкам-подросткам объясни, а заодно их невменяемым мамашам. Они же все искренне считают, что тренер должен быть по внешке, как топ-модель. С умениями Цискаридзе и опытом Игоря Моисеева. Как я, короче. Только танцор, а не администратор.
***
Зная Стасяна и его чрезмерную пронырливость, я была твёрдо убеждена, что администратор в очередной раз сделал попытку притащить бесталанного смазливого сопляка для нашей славной конторы. Такое случалось неоднократно.
Последний псевдо-хореограф Владислав был нечеловечески красив, высок, плечист и брутален. Дамы хватались за сердце только от одной его вздёрнутой брови и кривой ухмылки. Но когда очарование первого пробного занятия сходило на «нет», а абонемент на месяц-другой был куплен, Владик уже ничем толковым удивить женщин не мог. Нет, помочь отработать простую чужую рутину он был в состоянии, но... на этом всё. Абдурахман, сделавший было ставку в одном из своих номеров для частного корпоратива на этого брутального альфача, только что на говно не изошёл, когда оценил масштаб трагедии уже на месте. Бревно бревном прямоходячее. И это нам повезло, что на корпоративе народ к тому моменту был сильно ужратый и не сильно вникал в происходящее.
Для нас же это было критично: мы регулярно шабашили по «ночникам» и корпоративам. И нам для очередного номера кровь из носу нужен был ещё один малец. Желательно чрезвычайно гибкий.
Молодой мужчина, однако, оказался очень неконтактным. И я определённо внутренне поугорала над тем, как Стас раз за разом терпит крах наладить диалог с этим колючим ёжиком. Видимо, шикарный план «красивая мордашка оближет всех потенциальных клиентов с ног до головы, и мы в шоколаде» лопнул с брызгами, как мыльный пузырь. То ли мужик и впрямь был слишком прямым и неуживчивым, то ли просто первый рабочий день для него оказался слишком тяжёлым. Одно я знала точно: я отмщена. Видеть кислую рожу Стасяна – прекрасный подарок. Нечего, понимаешь, светиться, как лампочка, сутки напролёт.
В комнату отдыха для персонала, чуть прихрамывая, вошёл Сашок.
– Что Стасян такой унылый? – поинтересовался он.
– Да так, – неопределённым тоном протянула я. – Всё не оставляет идею, как найти хореографа, умеющего обладать даром убеждения маститого оратора и услужливостью вышколенного лакея из царских палат.
– Фантаст.
– Ага, – отпила я воды из полторашки.
Сашка, болезненно морщась, присел в кресло.
– Это я виноват, – удручённо произнёс он. – Не попал бы в ДТП, не искали бы замену.
– Ну кто ж знал, что так получится, – закрутила крышку бутылки я. – К тому же… Ну и что, что по корпоративам шабашить ты не можешь? Как педагог ты хорош.
– Спасибо, конечно, но… мамы подростков так не считают, – убеждённо заявил Сашка.
– Да плевать я хотела на них, много они понимают, – разозлилась я. – Хореографией не они занимаются. И танцы не они ставят.
– По сути ты права. Но у нас уже не оклад, а процент. И после этого чудесного нововведения я очень сильно потерял в зарплате. А шабашить пока не могу. И не знаю, смогу ли в принципе.
Я, подумав, сказала:
– Сань… ответь честно… а ты не думал, что тебе вообще нечего тут делать? С твоим уровнем… ты мог бы с лёгкостью открыть свой проект. К чёрту эти копейки педагога, занялся бы администрированием. И нога была бы целее, ну вот честно.
– Думал. Но одному такой проект не вытянуть. Много подводных камней.
– Ясно. Ну если что, имей в виду. С удовольствием перешла бы под твоё крылышко. Всяко лучше было бы, чем здесь.
Глава 2. Чебуреки
Зимой быстро темнеет. На остановке было дико холодно, а автобус всё не появлялся и не появлялся на горизонте. Я подула на озябшие пальцы, а затем принялась подпрыгивать, чтобы хоть как-то согреться.
– Давно стоишь? – хмуро поинтересовалась фигура в чёрном, выходя из-за ржавых гаражей с непонятными граффити на стенах.
– Давненько. Минут пятнадцать точно. Теперь автобус в лучшем случае будет минут через двадцать, но это не точно.
Новый хореограф сердито поцокал:
– Возвращаться с работы через гаражи в ночи – романтика. Стоять до посинения в ожидании автобуса – романтика. Зарплата – фантастика. Администратор доставучий и липучий. Тётки эти жирные… всё потрогать норовят. На хрена я на это подписался – не понимаю.
Я расхохоталась:
– Ну отработай две недели и увольняйся, кто ж тебе не дает.
– Я не понимаю, как вы в принципе всё это терпите. К вам же, как к обслуге относятся. А мы не они.
– Ну, возможно, в каком-то смысле так и есть, – вздохнула я. – Но других школ такого уровня в округе нет, извини. Только в столице если. Поэтому родители приводят своих драгоценных чад в сопровождении серьёзной охраны, а «жирные тётки», как ты утверждаешь, приезжают отнюдь не на общественном транспорте.
Азиат задумчиво посмотрел на меня, а потом предложил:
– Жрать хочу – сил нет. Весь день голодный. Может, поедим? Я видел, тут неподалеку какая-то бомжарня была с пирожками и горячим чаем. Всё равно рейс ещё не скоро. А на работу возвращаться через гаражи…
– Боишься темноты? – понятливо покивала головой я.
Мужчина скривился:
– Не, не темноты. Там какие-то гопники на полпути бухать засели, а мимо них не пройдёшь. Стопудово же докопаются: «Россия – для русских!» Если б было лето, я б на мотоцикле мимо них проехал, но зимой по льду рисковать как-то неохота. Мне адреналина и так хватает.
– Ну пойдём, – согласилась я. – Я б горячего чая хлебнула, пальцы как ледышки.
***
В кафешке мы разговорились, если этот скудный диалог в перерывах между жадным бескультурно громким чавканьем и сёрпаньем можно было так обозначить.
Я заулыбалась. Вот аппетитец-то. Такое ощущение, что мужик неделю голодал, не меньше. Не до церемоний.
– Фто не еф? – прочавкал он. – Фкуфно… Странно, но фкуфно.
– Да я только чаю попью, а дома уже нормально поем, – принялась отнекиваться я.
– Не фыделыфайся дафай, еф!
Я снова улыбнулась. Интересный уровень заботы о коллеге.
– И всё-таки откажусь.
Мужчина набычился.
Забавный такой. С округлившимися от пирожков щёчками он был похож на хомячка, запихнувшего в свой рот от жадности слишком много. С губ стекала струйка жирного серо-бурого масла от чебурека, а над губой красовался остаток непонятного дешманского кетчупа с прилипшим листом петрушки. Вместо ответа на мой отказ мужик схватил чебурек и только что не запихнул мне его в рот.
– Ну? – требовательно произнёс он.
– Ладно, – вздохнула я.
Как ни странно, новый коллега был прав. Действительно, вкусно. Невероятно жирно, но сочно. Неполезная еда, поэтому вдвойне аппетитная и желанная. Вряд ли второй раз я такое когда-либо буду есть в принципе.
– Значит, ты Борис.
– Угу, – откусил огромный кусок своего чебурека мужчина.
– Бориску – на царство, – не удержалась от каламбура я.
– Офень смефно.
– Если ты не поторопишься, мы и этот автобус пропустим.
– Не пропуфтим, – прочавкал Борька, сгребая остатки еды в бумажный пакет. – Я с собой фсё заберу. Уф-ф-ф… фкусно… ф-ф-ф… тебе отложить?
– Откажусь.
– Ну как знаешь, – пожал плечами Борис. – Эх… буузов бы ещё пожрать… но тут их нигде не готовят.
«Всё-таки бурят», – сообразила я, доставая кошелёк.
Мужчина снова нахмурился.
– Чё началось? – сердито спросил он.
– Ну мы же ели вдвоём, – уточнила я.
– И что? Я кто, по-твоему? Маменькин сынок или альфонс? Я пригласил, мне и оплачивать.
– Богато живешь, – саркастически произнесла я. – Дорогущими чебуреками угощаешь, прямо платиновый мультимиллиардер.
– А то. Пошли, а то автобус пропустим.
– Правильно говорить: «пойдем», – поправила Борьку я.
– Ой, да в жопу, какая разница, ты же меня поняла.
– Ну вообще-то… – начала было я.
– Слушай, давай начистоту, – зыркнул глазами мужчина. – Ета… блин… я безграмотный. Максимально. И учить меня не надоть, я и так знаю, что неуч. Мне об этом все, кому не лень, говорят, поверь. После девятого класса сразу в «Кулёк» поступил, а до этого времени только балду пинал. На уроках спал, если вообще на них приходил. Не люблю учиться. Когда из школы ушёл, мои учителя ликовали и джигу-дрыгу танцевали. Потом работал. Мой потолок – «жи», «ши» – пиши с буквой «и», «Земля вращается вокруг Солнца». Ясно? Мне вот эта фигня про «как правильно произносится» не интересна. Если ты замечания по хоряге сделаешь – пойму, приму. Работа же. Да и интересно. Но по остальному – мне до лампочки.
– Доходчиво, – согласилась я. – Я принимаю твою позицию.
– Кайф, – кивнул головой Борька. – Все другие бы так.
Ехали в автобусе мы молча. Каждый думал о своём.
Дома я обнаружила, что в моём пакете лежат остатки чебуреков, завёрнутые в вощёную бумагу, и скептически фыркнула.
Интересная забота. Очень своеобразная.
Ладно, чертёнок, долг платежом красен. Где там у меня была мука…
Глава 3. Позы-буузы
Стасик скептически взглянул на огромный пакет в моих руках:
– И что там? Только не говори, что очередной сценический костюм.
– Не говорю, – согласилась я. – Борька пришёл?
– А что? – сально захихикал блондинчик, взбивая чёлку руками. – Китаёзы должны держаться вместе? А я к вам в компашку гожусь? У меня тоже глаза подходящие.
– Да пошёл ты, – беззлобно ругнулась я. – Так он пришёл или нет?
– Да. Тусит в общей комнате, вроде чай пить собирался, хотя кто его знает, – принялся сплетничать Стасяндра. – Но вообще…
– Как замечательно… – остановила поток ненужной информации я.
Борька и вправду нашёлся около чайника. Стоял и нетерпеливо постукивал пальцами по столу. Судя по всему, завтракать он собирался «Роллтоном».
– Сайн байна! – поздоровалась я. – Считай, что твой лапшичный завтрак отменяется.
Борька нахмурил брови.
– Чё? Предъява за химозную еду началась? Вот всралось вам всем моё питание, чё «Роллтон» плохого сделал? Вкусно же.
– Да нет, ешь, конечно, если нравится, а язвы нет… – хихикнула я. – Просто есть альтернатива. Держи…
Я поставила перед парнем пакет и принялась извлекать его содержимое. Борька жадно принюхался, мгновенно «въехав», что там упаковано. Сашка, Стасик и Абек недоумённо посмотрели на Борюсика, а затем тоже начали водить носами.
– Пахнет вкусно, – заметил Стас. – Это всем? А что за повод?
– Обойдешься, – отрезала я. – Лишь тем, кто заслужил.
– Буузы, – ошарашено протянул Борис. – Свеженькие… В мантоварке…
– Ну ты же вчера сам криком кричал, что хочешь буузы, – удивилась я. – Считай, что это моя благодарность за чебуреки.
– Спасибо, – растроганно произнёс Борька. – Правда… не ожидал.
– А можно я сейчас покричу, что хочу эти пельмени, – сделал глазки кота из «Шрека» Стас. – Тут их много, этот тощий парниша один столько не съест.
– Ну тут ты ошибаешься, – хмыкнула я. – Ест он много. Осилит.
– Говорил же: китаёзы затеяли свою тусовку, – неприкрыто загрустил Стас. – Всё. Теперь нам хана. Завтра они тараканов жарить начнут, послезавтра – летучую мышь нашинкуют, как капустку…
– Стас, будешь продолжать в том же духе, я тебя на чак-чак порублю или в эчпочмак лично нафарширую, – заметила я, принимаясь искать свою минералку в холодильнике.
Бутылка упорно не находилась. И вскоре я догадалась, почему.
– Стасик! – нехорошим тоном произнесла я. – Солнце моё татарское, ты опять мои запасы опустошил? Мне тебе как ещё раз объяснить, что мои бутылки трогать нельзя? Могу я назвать тебя «дунгыз»… или ты сейчас начнешь визжать, как вышеозначенная, потому что обиделся?
– Тебе что, мне воды жалко? – деланно расстроился Стасик. – Вот ты жадная, конечно… Дожили. Лучшего друга глотком воды попрекает. И вообще, зачем тебе эта бутылочная зараза, содержащая микропластик? Я читал, такая вода опасна. Можно сказать, тебя от верной смерти спасаю, а ты не ценишь. Чай пей. Бесплатной воды из-под крана – хоть залейся. Фильтры у нас хорошие.
– Что ж ты сам бесплатную воду из-под крана не пил? Чай ни разу не заваривал?
– Холодненькой захотел, – честно признался мужчина. – А она только у тебя была.
