– Ты убьешь меня? – она нашла силы, чтобы встретиться с его глазами.
– Честно говоря, это было бы правильным решением проблемы... – задумчиво протянул он, коснувшись ее щеки тыльной стороной ладони. Его руки слишком теплые для мертвеца. Может, потому что Маркус напился чей-то крови? А именно – взял ее у Маши. Катя брезгливо отвернулась. Маркус сделал вид, что не заметил и продолжил:
– Если будешь умной, хорошей девочкой, не станешь болтать обо мне, пытаться навредить, то я тебя не трону. Странно, но я не хочу делать тебе больно, а уж тем более лишать жизни. Должен признать, я чересчур добр с тобой, цени это. Иначе мое отношение может измениться, и я покажу, каков из меня монстр, – в голосе Маркуса прозвучала угроза.
Вот он, источник неясных предчувствий и необъяснимой тревоги. Стоит перед ней.
Привычный, обыденный мир раскололся, и эту трещину не склеить. Но она пыталась.
Катя была настолько потрясена, что какая-то часть внутри, несмотря на доказательства Маркуса упорно отказывалась верить в существование вампиров.
– Ты не похож на упыря, – привела последний довод Катя, точно тонущий в болоте, ухватилась за хрупкую ветку. – По легендам они ходячие мертвецы. Их кожа холодна, сердца не бьются. Но ты не выглядишь мертвым. Бледный, но не как покойник, цвет здоровый. У тебя просто обыкновенная светлая кожа, но она резко контрастирует с черными глазами, отчего кажется бледнее. Аристократическая, как многие бы отметили. Уверена, летом и загаром хорошо покрывается. Ты теплый, дышишь, и сердце бьется...
Четко очерченные губы Маркуса дрогнули в насмешливой полуулыбке. Катя удивлялась, как ей удавалось оставаться в сознании. Она чувствовала себя птичкой, запертой в клетке с котом, который в любой момент прыгнет и задушит, вцепившись острыми зубами в шею.
– Не думала, что все это я внушил тебе, чтобы казаться нормальным живым человеком? А на самом деле я ходячий мертвец.
Горло Кати сжала ледяная рука паники и страха. Маркус специально пугал и наслаждался ужасом, в который подвергал ее.
Он рассмеялся, и по коже пробежался ток. Катя нахмурилась.
– Прости... Шутка. Ничего я не внушал. Не стоит доверять легендам. В них не все верно. Мое сердце бьется так же, как и у смертных. К радости это или к сожалению, не знаю.
Катя не могла пошевелиться. Лишь немигающим взглядом смотрела в по-мужски красивое, благородное лицо Маркуса. Одного из паразитирующих монстров, существование которых раньше она считала сказкой, мифом и глупой легендой недалеких, суеверных людей, живших в древние времена.
Но то, что он – не ходячий мертвец, уже немного успокоило. К горлу Кати подступала тошнота от мысли, что она могла бы целоваться с живым трупом. Некрофилия ее не привлекала ни в каком виде.
В голове помимо страха крутилось много слов, вопросов. Но все смешалось, и Катя не могла ничего произнести.
Маркус нагнулся над ней, уперев руки в стену по обе стороны от Кати. Холодная испарина покрыла тело, и затрясло, как в ознобе.
– Не бойся меня, Кэти, – вполголоса произнес Маркус, лаская кожу возле уха теплым дыханием. Катя сильнее вжалась в стену. – Если бы я хотел тебя убить или причинить вред, то давно сделал бы это.
– Ты пил кровь Маши? – спросила Катя, встретившись с черной бездной глаз и чувствуя дыхание Маркуса уже на лице. Эта опасная близость нервировала. Хотелось отойти подальше, но она в ловушке.
Катя помнила, с каким интересом он смотрел на сестру, когда впервые увидел. Все указывало на его причастность к ее странной болезни.
– Я не трогал Машу, – серьезно ответил Маркус, выпрямившись. Его руки больше не мешали добраться до спасительной двери, но он все так же рядом и быстрее. У нее нет шансов на побег.
Голос Маркуса звучал искренне. Очень сильно хотелось ему верить, но он мог оказаться прекрасным актером. Да и кто пил кровь Маши, если не он? Катя больше верила словам Марьи Семеновны, чем его.
– Подумай сама, если я пил кровь твоей сестры, зачем признался, рассказал о своей сущности?
Тоже верно. Да, и узнав о болезни Маши, он встревожился и удивился. Слишком натуральной была его реакция даже для отличной актерской игры.
– Но тогда получается есть еще один... вампир, – недоверчиво протянула Катя. Холод охватил сердце. Один кровосос – уже перебор, а о втором и говорить нечего. Но Маркус, похоже, на ее стороне. Хотя, безоговорочно верить ему нельзя. Неизвестно, какие планы относительно ее и сестры поселились в его голове.
– Есть, – кивнул Маркус.
Катя дотронулась до висков. Голова шла кругом.
– Кто он? – спросила она. – Он хочет убить всю мою семью или только Машу?
Маркус вздохнул и посмотрел в сторону окна пустыми и мертвыми глазами.
– Давай присядем и поговорим, – ровным тоном предложил он, вновь переведя взгляд на Катю.
Она не шелохнулась. В глазах Маркуса заплясали смешинки, даже лед немного подтаял.
– Забавная ты личность. Одно радует – оказалась более-менее вменяемой. Обошлось без криков и истерики. Повторяю, я не причиню тебе вреда. Сейчас бояться меня нет причин. Ты похожа на кролика, чувствующего, что его хотят зарезать на мясо. Расслабься.
– Я должна поверить монстру? – дерзко вскинула брови Катя, с опаской наблюдая за ним.
Маркус закатил глаза, тихо и коротко застонал.
– Твое право, но подумай, я мог бы уже за то время, что мы знакомы, убить тебя сотню раз, – устало ответил он. Отошел от нее и вальяжно расположился на диване цвета сливы.
– Даже не думай! – раздался резкий, предупреждающий голос, когда она бросила взгляд на дверь. – Прошу тебя, будь умной девочкой, Катя! Я не хочу делать тебе больно. Не вынуждай.
Она ощутила сухость во рту и сглотнула. На негнущихся ватных ногах прошла к кровати и села на край. Таким образом оказалась напротив Маркуса.
В воздухе висело напряжение. Катя боялась, и страх мешал расслабиться и вести себя с ним непринужденно.
Живой он или нет, но все равно не человек. Люди для него – пища, сосуды с ароматной кровью, и она не исключение. Рядом с хищником нельзя быть спокойной.
– Понимаю. Нелегко узнать о существовании таких, как я, – начал Маркус спокойным тоном, точно психолог пациентке. Успокаивающим и заставляющим слушать голосом. – В ваших легендах вампиры жуткие, кровожадные существа, одержимые жаждой крови. Это правда. Мы обязаны питаться кровью, чтобы жить. Кто-то говорит – это проклятье за бессмертие и вечную молодость. Даже не представляешь, что такое жажда. Она намного сильнее человеческого голода. Представь, что у тебя не только скручивает и жжет желудок, но и чувство сухости в горле такое, словно она разъедает плоть, точно ядовитая кислота. Тогда запах крови смертных и стук их сердец сводят с ума, тебе хочется разорвать человеческую артерию и пить, пока жажда не перестанет безжалостно терзать внутренности, – на губах Маркуса появилась жуткая улыбка. – Также блаженство упиваться страхом жертвы и слушать, как затихает ее пульс, а после видеть безжизненную пустую оболочку. Легенды правы, вампиры убивают людей. Лишь единицы моих собратьев оставляют жертв в живых, затуманивая разум, чтобы те ничего не помнили о нападении.
– А ты... убиваешь? – холодея, спросила Катя, нервно теребя серебряный браслет на левой руке.
Долю секунды Маркус молчал, затем ответил:
– Сейчас… нет.
– А раньше?
– Да, Кэти. Убивал, причем без капли зазрения совести и жалости. Люди – пища для бессмертных и ничего больше.
– Как ты можешь так говорить, если когда-то сам был человеком?! – возмущенно воскликнула Катя и яростно сжала кулаки. – Нельзя забывать, кем ты был!
Маркус захохотал, и от этого смеха волоски на теле встали дыбом.
– Помнишь, я рассказывал об аристократическом роде, из которого происхожу? – успокоившись, начал он. – Я не врал, и правда, являюсь аристократом. Кровь моей семьи ни разу не смешивалась с кровью простых людей. Смертных. Я рожден вампиром и никогда не был обычным человеком. Отношение к людям, как к пище, мне прививали с самого детства.
– Значит... – Катя задумчиво сдвинула брови. – Получается, не такой уж ты и бессмертный, если из младенца вырос в молодого мужчину. Ты стареешь...
– Мы стареем, но только до двадцати пяти лет. А дальше этот процесс останавливается. У обращенных он тормозится сразу.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать три.
Катя удивленно вскинула брови.
– Я думала, как минимум лет триста.
– Неужели кажусь таким старым? – губы Маркуса дрогнули в ироничной ухмылке. – Если бы я разменял третий век, боюсь, даже не взглянул бы в твою сторону, посчитав недостаточно зрелой. А уж тем более не поцеловал бы…
Катя смутилась.
– Это и поцелуем назвать было нельзя. Ты сразу оттолкнул и напомнил о Денисе...
Маркус сузил глаза и внимательно, изучающе, осмотрел Катю с ног до головы.
– Значит, все же не помнишь, – довольно констатировал он.
– А что я должна помнить? – недоуменно спросила Катя, лихорадочно пытаясь понять, что упустила. И тут ее осенило. – Ты загипнотизировал меня во время прогулки по мосту! Вот почему мне казалось, что после нашей встречи из головы словно вырвали кусок. А я уж думала, что начала сходить с ума… И в парке ты пытался одурманить меня, а после в квартире! Но зачем?
Маркус, не отрывая от Кати пристального и колючего взгляда, откинулся головой на спинку дивана. Казался ленивым и усталым, но это маска. Зверь не дремлет.
– Я удивлен. Как хрупкая с виду девушка смогла не поддаться моему гипнозу? Чтобы внушение подействовало на тебя, нужно потратить слишком много сил и энергии, большая потеря которых опасна для меня. Это я и сделал на мосту, а после едва не теряя сознание, довез тебя и доехал до дома. Но опять же, ты забыла только наш поцелуй, но не интерес ко мне. Не понимаю… – на его гладком лбу образовалась складка. – Не спорю, есть люди, которые плохо поддаются гипнозу. Я не скажу, что ты слабая, но не одна из них. Тут нечто другое, но я не знаю, что…
– На мосту ты сказал, что хотел понять, такая ли я, как все девушки, – неожиданно всплыло из памяти.
– Мать моя женщина! Это невыносимо! – раздраженно воскликнул Маркус и вскочил с дивана. – Сколько сил угробил, рисковал отрубиться за рулем и разбить автомобиль. А все напрасно!
–Убедился, или я все такое же белое пятно среди серой людской массы?
Губы Маркуса растянулись в холодной улыбке.
– Подумай сама. Будь ты такая же, как те пустые куклы, которых я вижу каждый день, то я бы не тратил силы на гипноз. А выпил бы самое ценное, и лежала бы ты сейчас в канаве, присыпанная листьями.
Если за последние пять минут их разговора страх не исчез, но притупился, то после слов Маркуса ожил и без остатка наполнил душу.
Господи, как она была близка к смерти, находясь рядом с ним. Да и сейчас старуха с косой смотрит на нее через черные глаза вампира.
Катя все поняла.
– В день, когда мы познакомились в парке… Ты хотел выпить мою кровь, поэтому пытался одурманить. Но я показалась забавной, и ты передумал. Так?
– Почти, – уклончиво ответил Маркус.
– Не вяжется. Ты только недавно сказал, что сейчас не убиваешь людей. Соврал?
Он отрицательно качнул головой.
– Нет. Но в вечер нашей встречи я хотел перестать играть примерного вампира, которым в душе никогда не являлся. Я огранил себя, запретив питаться людьми, но тут были свои причины. Но отнюдь не жалость к людям… А тебе банально повезло. Я не искал жертву сам, а доверился воли случая. Решил, что напьюсь крови того, кто первый попадется в парке, – раскрыл правду Маркус и добавил иронично:
– Только исключил из меню бомжей и пьяниц. В их венах течет то еще гадкое пойло. А ты сама попала мне в руки. Едва с ног не сбила. От тебя так сладко пахло страхом и паникой, чудесная приправа для вкуса крови.
– Но ты отпустил меня… Почему?
– Ты удивила меня, не поддавшись гипнозу. А затем появился Денис. Возня с двумя трупами меня не радовала. Также я понял, что за тобой уже следят. Перебои со светом в парке, аномальная гроза дело рук другого вампира, Кэти. Я дурак, поддался неосознанному порыву, и пошел тебя провожать, этим заставив ту вампиршу отступить. Но она, неугомонная, пошла за нами. Шум на чердаке это все она и кошка тоже. Сука перегнула палку, напав на меня. Этим она, можно сказать, бросила мне вызов. Нарушила закон. У нас запрещено причинять вред друг другу.
– Не получив меня, она напала на Машу, – бесцветным тоном сделала вывод Катя и зябко обхватила себя руками.
Что же теперь делать? Как помочь сестре?
– Я помогу избавиться от вампирши, – неожиданно произнес Маркус. – Она не получит ни тебя, ни Машу.
– Зачем тебе защищать нас, обычных смертных? – недоверчиво и удивленно вскинула брови Катя. Вспыхнула надежда. Может, в нем есть что-то человеческое.
– В первую очередь хочу наказать вампиршу, не дав получить желаемое. Она напала на меня. Я не могу не отплатить ей. Око за око.
Катя мысленно усмехнулась.
«Наивная, как ты могла подумать, что он будет стараться ради вас!»
– Ты попробуешь убить вампиршу? – спросила Катя.
Маркус проткнул ее резким, ледяным взглядом, точно копьем. Аж холодно стало.
– Убийство собрата карается смертью. Я уважаю жизнь себе подобных. Даже ради такой… как она… не собираюсь нарушать закон. Я чту правила. Правда… уже нарушил одно. Совершал ошибки одну за одной, и имя им… – стальной голос Маркуса резанул слух, будто острая бритва. Он ткнул пальцем Кате в грудь. – Ты.
– Не понимаю, – нахмурилась она.
– Я знаю тебя всего пару дней, а уже пренебрег законом, запрещающим раскрывать смертным свою сущность. По сути, теперь я должен либо убить тебя, либо обратить.
В горле Кати пересохло.
– Зачем тогда рассказал?
Маркус неопределенно повел плечами.
– Не знаю. Я поступил глупо и опрометчиво. Нашло помутнение, и вынудили обстоятельства, – поморщился, словно от боли, но это была другая похожая эмоция. Он презирал себя. – Лучше бы ты узнала все от меня, чем от той, что полакомилась кровью Маши. Да и… я несколько лет живу среди смертных, скрывая свою сущность… Возник порыв поделиться своим секретом и общаться, не боясь выдать себя.
– А как же закон? – Катя боялась, что, разобравшись с вампиршей, Маркус просто устранит ее, как ненужную и опасную свидетельницу.
– Я же сказал, если будешь хорошей девочкой. Не станешь кричать направо и налево, что я вампир, тогда я тебя не трону. Мы разберемся с делом и распрощаемся навсегда. О том, что я разгласил тайну, никто не узнает.
Катя судорожно, свистяще вздохнула и спрятала лицо в ладонях. Всеми силами старалась сдержаться и не дать волю слезам.
Полчаса назад она и не подозревала о существовании вампиров, а теперь знала страшную тайну. К тому же ей и Маше грозит смертельная опасность. А Маркус? Можно ли ему доверять? Правда ли, что он меньшее зло, чем таинственная вампирша?
– Честно говоря, это было бы правильным решением проблемы... – задумчиво протянул он, коснувшись ее щеки тыльной стороной ладони. Его руки слишком теплые для мертвеца. Может, потому что Маркус напился чей-то крови? А именно – взял ее у Маши. Катя брезгливо отвернулась. Маркус сделал вид, что не заметил и продолжил:
– Если будешь умной, хорошей девочкой, не станешь болтать обо мне, пытаться навредить, то я тебя не трону. Странно, но я не хочу делать тебе больно, а уж тем более лишать жизни. Должен признать, я чересчур добр с тобой, цени это. Иначе мое отношение может измениться, и я покажу, каков из меня монстр, – в голосе Маркуса прозвучала угроза.
Вот он, источник неясных предчувствий и необъяснимой тревоги. Стоит перед ней.
Привычный, обыденный мир раскололся, и эту трещину не склеить. Но она пыталась.
Катя была настолько потрясена, что какая-то часть внутри, несмотря на доказательства Маркуса упорно отказывалась верить в существование вампиров.
– Ты не похож на упыря, – привела последний довод Катя, точно тонущий в болоте, ухватилась за хрупкую ветку. – По легендам они ходячие мертвецы. Их кожа холодна, сердца не бьются. Но ты не выглядишь мертвым. Бледный, но не как покойник, цвет здоровый. У тебя просто обыкновенная светлая кожа, но она резко контрастирует с черными глазами, отчего кажется бледнее. Аристократическая, как многие бы отметили. Уверена, летом и загаром хорошо покрывается. Ты теплый, дышишь, и сердце бьется...
Четко очерченные губы Маркуса дрогнули в насмешливой полуулыбке. Катя удивлялась, как ей удавалось оставаться в сознании. Она чувствовала себя птичкой, запертой в клетке с котом, который в любой момент прыгнет и задушит, вцепившись острыми зубами в шею.
– Не думала, что все это я внушил тебе, чтобы казаться нормальным живым человеком? А на самом деле я ходячий мертвец.
Горло Кати сжала ледяная рука паники и страха. Маркус специально пугал и наслаждался ужасом, в который подвергал ее.
Он рассмеялся, и по коже пробежался ток. Катя нахмурилась.
– Прости... Шутка. Ничего я не внушал. Не стоит доверять легендам. В них не все верно. Мое сердце бьется так же, как и у смертных. К радости это или к сожалению, не знаю.
Катя не могла пошевелиться. Лишь немигающим взглядом смотрела в по-мужски красивое, благородное лицо Маркуса. Одного из паразитирующих монстров, существование которых раньше она считала сказкой, мифом и глупой легендой недалеких, суеверных людей, живших в древние времена.
Но то, что он – не ходячий мертвец, уже немного успокоило. К горлу Кати подступала тошнота от мысли, что она могла бы целоваться с живым трупом. Некрофилия ее не привлекала ни в каком виде.
В голове помимо страха крутилось много слов, вопросов. Но все смешалось, и Катя не могла ничего произнести.
Маркус нагнулся над ней, уперев руки в стену по обе стороны от Кати. Холодная испарина покрыла тело, и затрясло, как в ознобе.
– Не бойся меня, Кэти, – вполголоса произнес Маркус, лаская кожу возле уха теплым дыханием. Катя сильнее вжалась в стену. – Если бы я хотел тебя убить или причинить вред, то давно сделал бы это.
– Ты пил кровь Маши? – спросила Катя, встретившись с черной бездной глаз и чувствуя дыхание Маркуса уже на лице. Эта опасная близость нервировала. Хотелось отойти подальше, но она в ловушке.
Катя помнила, с каким интересом он смотрел на сестру, когда впервые увидел. Все указывало на его причастность к ее странной болезни.
– Я не трогал Машу, – серьезно ответил Маркус, выпрямившись. Его руки больше не мешали добраться до спасительной двери, но он все так же рядом и быстрее. У нее нет шансов на побег.
Голос Маркуса звучал искренне. Очень сильно хотелось ему верить, но он мог оказаться прекрасным актером. Да и кто пил кровь Маши, если не он? Катя больше верила словам Марьи Семеновны, чем его.
– Подумай сама, если я пил кровь твоей сестры, зачем признался, рассказал о своей сущности?
Тоже верно. Да, и узнав о болезни Маши, он встревожился и удивился. Слишком натуральной была его реакция даже для отличной актерской игры.
– Но тогда получается есть еще один... вампир, – недоверчиво протянула Катя. Холод охватил сердце. Один кровосос – уже перебор, а о втором и говорить нечего. Но Маркус, похоже, на ее стороне. Хотя, безоговорочно верить ему нельзя. Неизвестно, какие планы относительно ее и сестры поселились в его голове.
– Есть, – кивнул Маркус.
Катя дотронулась до висков. Голова шла кругом.
– Кто он? – спросила она. – Он хочет убить всю мою семью или только Машу?
Маркус вздохнул и посмотрел в сторону окна пустыми и мертвыми глазами.
– Давай присядем и поговорим, – ровным тоном предложил он, вновь переведя взгляд на Катю.
Она не шелохнулась. В глазах Маркуса заплясали смешинки, даже лед немного подтаял.
– Забавная ты личность. Одно радует – оказалась более-менее вменяемой. Обошлось без криков и истерики. Повторяю, я не причиню тебе вреда. Сейчас бояться меня нет причин. Ты похожа на кролика, чувствующего, что его хотят зарезать на мясо. Расслабься.
– Я должна поверить монстру? – дерзко вскинула брови Катя, с опаской наблюдая за ним.
Маркус закатил глаза, тихо и коротко застонал.
– Твое право, но подумай, я мог бы уже за то время, что мы знакомы, убить тебя сотню раз, – устало ответил он. Отошел от нее и вальяжно расположился на диване цвета сливы.
– Даже не думай! – раздался резкий, предупреждающий голос, когда она бросила взгляд на дверь. – Прошу тебя, будь умной девочкой, Катя! Я не хочу делать тебе больно. Не вынуждай.
Она ощутила сухость во рту и сглотнула. На негнущихся ватных ногах прошла к кровати и села на край. Таким образом оказалась напротив Маркуса.
В воздухе висело напряжение. Катя боялась, и страх мешал расслабиться и вести себя с ним непринужденно.
Живой он или нет, но все равно не человек. Люди для него – пища, сосуды с ароматной кровью, и она не исключение. Рядом с хищником нельзя быть спокойной.
– Понимаю. Нелегко узнать о существовании таких, как я, – начал Маркус спокойным тоном, точно психолог пациентке. Успокаивающим и заставляющим слушать голосом. – В ваших легендах вампиры жуткие, кровожадные существа, одержимые жаждой крови. Это правда. Мы обязаны питаться кровью, чтобы жить. Кто-то говорит – это проклятье за бессмертие и вечную молодость. Даже не представляешь, что такое жажда. Она намного сильнее человеческого голода. Представь, что у тебя не только скручивает и жжет желудок, но и чувство сухости в горле такое, словно она разъедает плоть, точно ядовитая кислота. Тогда запах крови смертных и стук их сердец сводят с ума, тебе хочется разорвать человеческую артерию и пить, пока жажда не перестанет безжалостно терзать внутренности, – на губах Маркуса появилась жуткая улыбка. – Также блаженство упиваться страхом жертвы и слушать, как затихает ее пульс, а после видеть безжизненную пустую оболочку. Легенды правы, вампиры убивают людей. Лишь единицы моих собратьев оставляют жертв в живых, затуманивая разум, чтобы те ничего не помнили о нападении.
– А ты... убиваешь? – холодея, спросила Катя, нервно теребя серебряный браслет на левой руке.
Долю секунды Маркус молчал, затем ответил:
– Сейчас… нет.
– А раньше?
– Да, Кэти. Убивал, причем без капли зазрения совести и жалости. Люди – пища для бессмертных и ничего больше.
– Как ты можешь так говорить, если когда-то сам был человеком?! – возмущенно воскликнула Катя и яростно сжала кулаки. – Нельзя забывать, кем ты был!
Маркус захохотал, и от этого смеха волоски на теле встали дыбом.
– Помнишь, я рассказывал об аристократическом роде, из которого происхожу? – успокоившись, начал он. – Я не врал, и правда, являюсь аристократом. Кровь моей семьи ни разу не смешивалась с кровью простых людей. Смертных. Я рожден вампиром и никогда не был обычным человеком. Отношение к людям, как к пище, мне прививали с самого детства.
– Значит... – Катя задумчиво сдвинула брови. – Получается, не такой уж ты и бессмертный, если из младенца вырос в молодого мужчину. Ты стареешь...
– Мы стареем, но только до двадцати пяти лет. А дальше этот процесс останавливается. У обращенных он тормозится сразу.
– А сколько тебе лет?
– Двадцать три.
Катя удивленно вскинула брови.
– Я думала, как минимум лет триста.
– Неужели кажусь таким старым? – губы Маркуса дрогнули в ироничной ухмылке. – Если бы я разменял третий век, боюсь, даже не взглянул бы в твою сторону, посчитав недостаточно зрелой. А уж тем более не поцеловал бы…
Катя смутилась.
– Это и поцелуем назвать было нельзя. Ты сразу оттолкнул и напомнил о Денисе...
Маркус сузил глаза и внимательно, изучающе, осмотрел Катю с ног до головы.
– Значит, все же не помнишь, – довольно констатировал он.
– А что я должна помнить? – недоуменно спросила Катя, лихорадочно пытаясь понять, что упустила. И тут ее осенило. – Ты загипнотизировал меня во время прогулки по мосту! Вот почему мне казалось, что после нашей встречи из головы словно вырвали кусок. А я уж думала, что начала сходить с ума… И в парке ты пытался одурманить меня, а после в квартире! Но зачем?
Маркус, не отрывая от Кати пристального и колючего взгляда, откинулся головой на спинку дивана. Казался ленивым и усталым, но это маска. Зверь не дремлет.
– Я удивлен. Как хрупкая с виду девушка смогла не поддаться моему гипнозу? Чтобы внушение подействовало на тебя, нужно потратить слишком много сил и энергии, большая потеря которых опасна для меня. Это я и сделал на мосту, а после едва не теряя сознание, довез тебя и доехал до дома. Но опять же, ты забыла только наш поцелуй, но не интерес ко мне. Не понимаю… – на его гладком лбу образовалась складка. – Не спорю, есть люди, которые плохо поддаются гипнозу. Я не скажу, что ты слабая, но не одна из них. Тут нечто другое, но я не знаю, что…
– На мосту ты сказал, что хотел понять, такая ли я, как все девушки, – неожиданно всплыло из памяти.
– Мать моя женщина! Это невыносимо! – раздраженно воскликнул Маркус и вскочил с дивана. – Сколько сил угробил, рисковал отрубиться за рулем и разбить автомобиль. А все напрасно!
–Убедился, или я все такое же белое пятно среди серой людской массы?
Губы Маркуса растянулись в холодной улыбке.
– Подумай сама. Будь ты такая же, как те пустые куклы, которых я вижу каждый день, то я бы не тратил силы на гипноз. А выпил бы самое ценное, и лежала бы ты сейчас в канаве, присыпанная листьями.
Если за последние пять минут их разговора страх не исчез, но притупился, то после слов Маркуса ожил и без остатка наполнил душу.
Господи, как она была близка к смерти, находясь рядом с ним. Да и сейчас старуха с косой смотрит на нее через черные глаза вампира.
Катя все поняла.
– В день, когда мы познакомились в парке… Ты хотел выпить мою кровь, поэтому пытался одурманить. Но я показалась забавной, и ты передумал. Так?
– Почти, – уклончиво ответил Маркус.
– Не вяжется. Ты только недавно сказал, что сейчас не убиваешь людей. Соврал?
Он отрицательно качнул головой.
– Нет. Но в вечер нашей встречи я хотел перестать играть примерного вампира, которым в душе никогда не являлся. Я огранил себя, запретив питаться людьми, но тут были свои причины. Но отнюдь не жалость к людям… А тебе банально повезло. Я не искал жертву сам, а доверился воли случая. Решил, что напьюсь крови того, кто первый попадется в парке, – раскрыл правду Маркус и добавил иронично:
– Только исключил из меню бомжей и пьяниц. В их венах течет то еще гадкое пойло. А ты сама попала мне в руки. Едва с ног не сбила. От тебя так сладко пахло страхом и паникой, чудесная приправа для вкуса крови.
– Но ты отпустил меня… Почему?
– Ты удивила меня, не поддавшись гипнозу. А затем появился Денис. Возня с двумя трупами меня не радовала. Также я понял, что за тобой уже следят. Перебои со светом в парке, аномальная гроза дело рук другого вампира, Кэти. Я дурак, поддался неосознанному порыву, и пошел тебя провожать, этим заставив ту вампиршу отступить. Но она, неугомонная, пошла за нами. Шум на чердаке это все она и кошка тоже. Сука перегнула палку, напав на меня. Этим она, можно сказать, бросила мне вызов. Нарушила закон. У нас запрещено причинять вред друг другу.
– Не получив меня, она напала на Машу, – бесцветным тоном сделала вывод Катя и зябко обхватила себя руками.
Что же теперь делать? Как помочь сестре?
– Я помогу избавиться от вампирши, – неожиданно произнес Маркус. – Она не получит ни тебя, ни Машу.
– Зачем тебе защищать нас, обычных смертных? – недоверчиво и удивленно вскинула брови Катя. Вспыхнула надежда. Может, в нем есть что-то человеческое.
– В первую очередь хочу наказать вампиршу, не дав получить желаемое. Она напала на меня. Я не могу не отплатить ей. Око за око.
Катя мысленно усмехнулась.
«Наивная, как ты могла подумать, что он будет стараться ради вас!»
– Ты попробуешь убить вампиршу? – спросила Катя.
Маркус проткнул ее резким, ледяным взглядом, точно копьем. Аж холодно стало.
– Убийство собрата карается смертью. Я уважаю жизнь себе подобных. Даже ради такой… как она… не собираюсь нарушать закон. Я чту правила. Правда… уже нарушил одно. Совершал ошибки одну за одной, и имя им… – стальной голос Маркуса резанул слух, будто острая бритва. Он ткнул пальцем Кате в грудь. – Ты.
– Не понимаю, – нахмурилась она.
– Я знаю тебя всего пару дней, а уже пренебрег законом, запрещающим раскрывать смертным свою сущность. По сути, теперь я должен либо убить тебя, либо обратить.
В горле Кати пересохло.
– Зачем тогда рассказал?
Маркус неопределенно повел плечами.
– Не знаю. Я поступил глупо и опрометчиво. Нашло помутнение, и вынудили обстоятельства, – поморщился, словно от боли, но это была другая похожая эмоция. Он презирал себя. – Лучше бы ты узнала все от меня, чем от той, что полакомилась кровью Маши. Да и… я несколько лет живу среди смертных, скрывая свою сущность… Возник порыв поделиться своим секретом и общаться, не боясь выдать себя.
– А как же закон? – Катя боялась, что, разобравшись с вампиршей, Маркус просто устранит ее, как ненужную и опасную свидетельницу.
– Я же сказал, если будешь хорошей девочкой. Не станешь кричать направо и налево, что я вампир, тогда я тебя не трону. Мы разберемся с делом и распрощаемся навсегда. О том, что я разгласил тайну, никто не узнает.
Катя судорожно, свистяще вздохнула и спрятала лицо в ладонях. Всеми силами старалась сдержаться и не дать волю слезам.
Полчаса назад она и не подозревала о существовании вампиров, а теперь знала страшную тайну. К тому же ей и Маше грозит смертельная опасность. А Маркус? Можно ли ему доверять? Правда ли, что он меньшее зло, чем таинственная вампирша?
