На него жаловались, и я не стала затягивать с выяснением причин. Оказалось, что у парня проблемы дома, и он попросту не может сосредоточиться на работе. Посочувствовала, сделала внушение. Обрисовала перспективы. Постаралась приободрить. Проблемы у него были чисто психологического характера, и единственное, чем я могла ему помочь — это посоветовать обратиться к нашему штатному психологу. Ну не увольнять же его теперь?
Хотя, если не справится, то картина вырисовывается печальная.
Юрке я позвонила сама. Предложила встретиться в кафе у дома Макса, как он и хотел. Юрик, конечно, заупрямился. В этом я его могла понять: встреча в старой квартире будет удобнее, — тишина, всё спорное имущество под рукой. Но Максим расстроится. Нельзя. Договорились на следующий день: я с документами на квартиру, Юрка с описью делимого имущества. Там и ЗАГС рядом, и нотариальная контора.
Но не из–за Юрки я ощутимо нервничала всю вторую половину дня. Его шутки и слова о любви звучали ничего не значащим фоном, в который я не вникала, рассеянно постукивая обратной стороной карандаша по столу. Слишком много работы, и катастрофически мало времени, — а Юрка всё тянет с согласием встретиться в кафе. Пришлось положить трубку, не дослушав и нырнуть в навалившиеся дела. Если я не успею… Но не успеть я не могла. Обещания нужно выполнять, тем более, если сама напросилась, да ещё и деньги потратила на платье!..
Это был сумасшедший день!.. Я забыла, когда последний раз заходила в свой кабинет. Два совещания, графики, проведение тренинга и запредельная стопка отчётностей, которые мне надлежало проверить сегодня, потому что завтра будет новая стопка и новые проблемы, а сегодня катастрофически быстро уже заканчивалось рабочее время.
Осмотрев кипу бумаг и кинув тоскливый взгляд на часы, показывающие мою несостоятельность, я нехотя взяла в руки телефон. Максим расстроился, что я не приеду, но виду не подал.
— А почему всё это делаешь ты? — спросил задумчиво. — Разве у тебя нет помощников? Ты не можешь раздать эту работу подчинённым?
— У них и своей работы хватает, — уныло нахмурилась. — Если они ещё и мою будут делать, то никто ничего не успеет.
— Ты просто маленькая ещё.
— Маленькая?
— Маленький, трепетный командирчик, — Максим явно улыбался. — Не грусти. Научишься.
— Я не маленькая, Макс! Чтобы ты знал: на прежней работе я несколько лет управляла отделом!..
— Об этом и говорю: маленький отдел в небольшой конторке и коммерческое отделение довольно крупной корпорации — как ясли и институт. Маленькая!..
Забыв выдохнуть от возмущения, я гордо буркнула:
— Мне надо работать.
А затем скрипнула зубами и положила трубку. Полчаса я никого не слышала и словно бы выпала из реальности, погрузившись в документы. Недостатков было много. Ошибок тоже. Исправлять всё у меня не хватит времени, даже если я тут жить буду. Поэтому…
Уже через десять минут у моего кабинета собралась очередь. Буду дрянью, буду стервой, но, в конце концов, я не должна исправлять чужие ошибки. А вот указать на них — моя прямая обязанность!
— Значит так, уважаемые коллеги. В этой стопке, — указала на микроскопическую Пизанскую башню. — В этой стопке я проверила около трети документов. В половине нашла грубейшие ошибки при расчётах, из чего я могу сделать вывод, что к концу проверки статистика не изменится. Понятия не имею, как вы работали с куратором до меня, но у вас есть время до завтрашнего утра, чтобы в этой башне фатальных для корпорации ошибок не осталось даже намёка на увольнение кого–либо из вас. Я понятно излагаю?
Люди были шокированы. По выражению лиц недовольных, а местами и надменных, складывалось впечатление, что их заставили исправлять ошибки самостоятельно едва ли не первые в жизни!..
— Уже конец рабочего дня, мы не успеем, — заметила самая нахальная дама, пыхтя, как дракон в пустыне.
— А Вы, — пристально оглядела дракона, — можете вообще никуда не торопиться. Но если в Ваших отчётах я найду хотя бы одну ошибку, то и премии лишу именно Вас.
— А почему меня–то сразу? — сложила она руки на внушительной груди.
Остальные сотрудники быстро оценили расклад и разбирали свои документы, на некоторое время загородив женщину. Когда мы остались с ней наедине, я тихо спросила:
— А почему Ваши ошибки должна исправлять я?
Женщина хмыкнула.
— Все исправляли, и ты будешь!.. — прошипела она и хлопнула за собой дверью.
В прострации я села на своё кресло, покачиваясь на нём и успокаивая себя. Становилось очевидным, почему на этом месте не задерживался надолго ни один куратор. Неужели всё так сложно?..
«Как себя поставишь»… — вспомнились напутствия Аришки, и я нажала кнопку вызова секретаря.
К ресторану «Moulin» я подъезжала на такси, злая и с огромным опозданием. После общения с подчинёнными я была взвинчена, словно сжатая до предела пружина, в салоне со мной возились слишком долго и я едва не сломала каблук на ступеньке!.. Прошло не меньше двух часов с момента начала торжества, и тут у меня возникла новая проблема: охрана у входа просто не желала меня впускать!
— У нас закрытое мероприятие. Извините, — упёрся один из них, стеной преградив мне путь.
— Возможно, Вы есть в списке? — спросил второй.
В списке моей фамилии не было. Зато был Максим, напротив которого значилось «плюс один». И оба значения были вычеркнуты, что означало одно: Макс здесь, и он… не один!!!
— Сожалею, но мы не можем пропустить Вас. Вход только по списку…
— Что случилось? Что за очаровательная прелестница рвётся к нам на банкет? — улыбнулся лысоватый мужчина в дорогом чёрном костюме, держа в руках сигару и стакан с тёмно–коричневой жидкостью, когда я уже потянулась к сумочке за телефоном трясущимися от гнева ручонками.
И если бы Макс не показывал мне его фотографию, то так бы и стояла под дверью, как приблудная кошка!
— Ах Вы — Катерина?.. — неизвестно чему обрадовался Чиграков, с любопытством мартовского кота оглядывая меня с ног до головы. — Очень, рад! А мой зам говорил, что придёт один…
Один. Как же!..
— Разрешите угостить Вас чем–нибудь? Видите ли, я представлял Вас несколько иначе…
Я пошла с Чиграковым к бару только для того, чтобы своими глазами увидеть, с кем пришёл Макс. Руки были ледяными от волнения, походка далека от совершенства, но мне уже было не до мелочей. Что за женщина посмела занять моё место? И почему Максим так поступил?..
Рассеянно слушая комплименты полноватого владельца «Эллады», я остановилась взглядом на красивой паре. Приятный во всех смыслах мужчина, чью стать только подчёркивал строгий синий костюм с безупречной белой рубашкой и длинноногая девица в алом платье с разрезом по подолу, как на моём пеньюаре до линии сгиба бедра! Ну, может чуть ниже. Но ведь всё равно ночнушка!..
Максим улыбался ей, держа в руке наполненный бокал для шампанского, и было видно, что они не чужие друг другу люди. Но окончательно во мне всё оборвалось, когда она, задумчиво улыбаясь, положила руку на его грудь, словно разглаживая лацкан, и заглянула в глаза.
А он…
А он не отвернулся, не пресёк, не отошёл. Лишь стоял и всё так же мило ей улыбался, говоря что–то.
— Выпейте, я угощаю, — донеслось до меня слово из тумана.
Умопомрачительную картину загородил всё тот же лысоватый мужчина, протягивая мне бокал. А я только сейчас поняла, что мне не хватает воздуха, что я давно не дышу, словно нырнула под воду и сделала глубокий вдох.
— Катерина, вижу, вы всё не так поняли, — укоризненно качнул он головой. — Выпейте, Вам необходимо.
— Я не хочу, — хрипло отозвалась, ощущая себя лишней здесь и сейчас.
Я не должна была это видеть. Но я хотела… И как же больно, как же мерзко!.. Чиграков положил руку на моё плечо, тут же отдёрнув её, увидев, как мне неприятно.
— Катя, Вы ведь сильная женщина! Поймите, в бизнесе все средства хороши, и здесь сотрудничают не только мужчины. Иногда, если это требуется, в ход идут личное обаяние и умение расположить собеседника к себе…
«Личное обаяние»… «все средства хороши»… «умение расположить»…
Каждое слово — боль. Словно калёной иголкой по сердцу.
Максим, словно седьмым чувством что–то почувствовав, повернулся к нам, но за широкой округлой спиной своего шефа вряд ли заметил меня. И всё же, я видела, как обладатель безупречной рубашки и синего костюма идёт в нашу сторону присущей только ему мягкой тигриной походкой.
— …не берите близко к сердцу, — продолжил Чиграков. — Это всего лишь бизнес, — поцеловал мою руку.
А Макс прошёл мимо. Вот оно — «чутьё». Просто отошёл «подышать». Но каково же было моё удивление, когда длинноногая в красной ночнушке, воровато оглянувшись, что–то капнула в один из двух бокалов в её руке!
Она что, хочет отравить моего Максима?!
Я решительно отодвинула Чигракова в сторону, компенсировав его неуступчивость своей маневренностью. И направилась к сопернице. Обиды мигом улетучились. Сейчас я чувствовала себя львицей на охоте: мягкая походка, хищная улыбка, цепкий взгляд. Звук от моих каблучков, неспешно переставляемых по паркету, слышала только я. Говорят, что в прайде львы никогда не бросают своих, что бы ни случилось. Вот и сейчас мне не было никакого дела до мотивов Максима.
— Хорошего вечера! — улыбнулась. — Спасибо за шампанское, — отобрала у девицы бокал.
Девушка недоумённо уставилась на меня.
— М–м!.. Отличное вино! — сделала вид, что отпила. Длинноножку окончательно перекосило, но она промолчала. — А знаете, тот мужчина очень симпатичный. Мне кажется, у Вас получится!
Она окинула меня цепким взглядом, сощурившись.
— Детка, Вы, наверное, новенькая?
Я кивнула.
— И наверняка, из малышек Сергеева? — кивнула в сторону цветника из девиц вокруг пузатого мужичка. Чиграков по сравнению с ним — атлет и красавец!..
Девушки там исчислялись скорее количеством и обёрткой, нежели умом в глазах.
— Так вот, детка, те, кто знают меня давно, усвоили единственный в жизни важный урок: не стоит стоять у меня на пути, если хочешь остаться со своим «папиком», — ядовито улыбнулась. — Поняла меня?
— А я вообще плохо понимаю хамок в дешёвом пеньюаре с вьетнамского рынка. У нас с ними разные представления о жизни, — улыбаясь, перевернула бокал, вылив содержимое на пол, и шепнула, пока соперница застыла с открытым ртом: — Я тебе за Макса… горло перегрызу!..
— Ах ты…
Договорить она не успела, — наше милое общество разбавила ещё одна девушка, гораздо более элегантного вида.
— Лерочка, не надо… Тихо, тихо моя хорошая!.. В твоём положении нельзя волноваться!
Они ушли, а из моей груди словно вышибли воздух. В глазах всё помутнело, заводная музыка разом стала приглушённой, словно я нырнула под воду. Я не была готова к такому удару. Совсем.
— …юда попала?.. — донеслось из внешнего мира.
Я подняла полный ужаса взгляд, останавливая рукой от дальнейших действий человека в синем костюме.
— Мне надо побыть одной, — прошла мимо на негнущихся ногах.
В дамской комнате царили изысканный уют и оригинальный интерьер. Раковины в форме золочёных кадушек, голубые салфеточки, светильнички, сделанные под дерево стены с вкраплением золота. Ледяными руками я открыла створку белейшей рамы и вдохнула ночной воздух. В голове было удивительно пусто и тихо.
Дыши, Катя, дыши. Это самое простое и самое нужное, что ты сейчас можешь сделать. Вот так: вдох, выдох, вдох, выдох. Позвонить Аришке, чтобы забрала меня к себе? Это хороший ход. Внушительный. Но… для последнего отступления. Бегство — не лучшая идея сейчас, сбежать я всегда успею. В конце концов, надо всё выяснить. Что за положение такое особенное у этой «ночнушки», и почему Макс так спокойно реагирует на её посягательства?!
Ничего. Я справлюсь. Я с Юркой три года жила, после такого я не позволю с собой так обращаться! Нужно только понять, нужно выяснить…
Подправив макияж, и решив заодно избавиться от утреннего кофе, я услышала из кабинки звонкий цокот каблучков двух девиц. Ничего особенного, учитывая место, где я нахожусь. Но голоса я узнала сразу! А потому моментально застыла, боясь спугнуть очень интересный разговор.
— Лер, дело твоё, конечно, но ты бы поаккуратнее с алкоголем. Беременности это не на пользу…
Внутри всё ухнуло вниз. Убью Макса. Вот дослушаю, и пойду убивать. По кусочкам порву.
— …Дура ты, Верка… — отмахнулась она, подкрашивая губы вишнёвой помадой. — Как была наивной и незамужней, так и будешь бегать за своим Толиком, как овечка на верёвочке. У меня задержка была, ну, я Максу и сказала. А потом тесты отрицательные, — и слава Богу!.. Не хватало ещё фигуру портить из–за какого–то спиногрыза. Но разубеждать «папочку» пока рановато.
Я чуть не выронила из рук сумочку. Учитывая, что она была открытой, то грохота было бы… Но я вцепилась в неё, жадно припав к дверце кабинки.
— Это я–то дура?.. — оскорбилась подруга. — А что ты скажешь Максу, когда он об этом узнает?!
— Когда он узнает, то будет уже женат на мне, безумно влюблён и расстроен, что у меня трагически случился выкидыш. Только, я надеюсь, это останется между нами?.. Верунчик, ну пожалуйста!.. Мне очень надо замуж, а лучше Макса я вряд ли кого найду!
Верунчик вздохнула.
— Ты действительно считаешь, что у тебя получится?
— Пф–ф… Конечно!..
— Он сегодня совсем другой, — недоверчиво качнула она головой. — Мне кажется, у него всё серьёзно с той женщиной.
«С той женщиной?!» То есть, «ночнушка» у него не одна?..
— У него со всеми было серьёзно. Но не дольше двух недель. В моих планах прервать эту зловещую цепочку неудачниц, и меня совсем не интересует, что у него там с этой… Максим слишком перспективный мужчина, чтобы отдавать его первой попавшейся мыши. Он будет моим, и точка!
И тут моё любопытство меня предало. Я в ужасе замерла в кабинке, встретившись взглядом с подругой «ночнушки». Всё. Теперь будет скандал, истерики… Но, против ожиданий, она быстро опустила взгляд, и продолжила, как ни в чём не бывало:
— Попробуй. Ты же всегда добиваешься своего. Но только ведь Максим не из тех, кем легко манипулировать, — на секунду вновь подняла она взгляд на меня. — С ним вообще сложно.
— Всё ещё сохнешь по нему? Я думала, ты успокоилась…
— Всё нормально, Валери. Я просто желаю Максиму счастья. Идём, потанцуем с кем–нибудь!
Из дамской комнаты я выходила в полнейшей задумчивости. Я не знала, как поступить и что делать. Но просто уйти я уже не могла. Уйти — значит, сдаться, даже не попытавшись принять бой. Истерить, бегать и требовать объяснений никогда не помогало с Юркой. Вряд ли поможет и здесь. К тому же… К тому же я засомневалась, что у Макса есть отношения с кем–то кроме меня. Может, и были когда–то. Но не сейчас.
Мне ли не узнать холодный, виноватый взгляд, шутки не к месту и запах чужих женских духов на одежде? У меня теперь нюх на фальшь, как у таможенной ищейки!
Нет у него другой. Нет.
Среди толпы незнакомых людей, веселящихся и общающихся под ненавязчивую музыку, я шла словно тень. Меня раздирали сомнения, и я пыталась себя убедить в том, что ничего страшного не случилось. И увидела их: Максим общался в компании представительных мужчин, рассеянно кивая той самой «беременной» девице, что отиралась рядом с ним и шутила.
Ничего, я всё узнаю. В конце концов, она просто стоит рядом… а, нет, уже не просто рядом… Но Максим тактично убрал руку девушки со своего плеча.
Хотя, если не справится, то картина вырисовывается печальная.
Юрке я позвонила сама. Предложила встретиться в кафе у дома Макса, как он и хотел. Юрик, конечно, заупрямился. В этом я его могла понять: встреча в старой квартире будет удобнее, — тишина, всё спорное имущество под рукой. Но Максим расстроится. Нельзя. Договорились на следующий день: я с документами на квартиру, Юрка с описью делимого имущества. Там и ЗАГС рядом, и нотариальная контора.
Но не из–за Юрки я ощутимо нервничала всю вторую половину дня. Его шутки и слова о любви звучали ничего не значащим фоном, в который я не вникала, рассеянно постукивая обратной стороной карандаша по столу. Слишком много работы, и катастрофически мало времени, — а Юрка всё тянет с согласием встретиться в кафе. Пришлось положить трубку, не дослушав и нырнуть в навалившиеся дела. Если я не успею… Но не успеть я не могла. Обещания нужно выполнять, тем более, если сама напросилась, да ещё и деньги потратила на платье!..
Это был сумасшедший день!.. Я забыла, когда последний раз заходила в свой кабинет. Два совещания, графики, проведение тренинга и запредельная стопка отчётностей, которые мне надлежало проверить сегодня, потому что завтра будет новая стопка и новые проблемы, а сегодня катастрофически быстро уже заканчивалось рабочее время.
Осмотрев кипу бумаг и кинув тоскливый взгляд на часы, показывающие мою несостоятельность, я нехотя взяла в руки телефон. Максим расстроился, что я не приеду, но виду не подал.
— А почему всё это делаешь ты? — спросил задумчиво. — Разве у тебя нет помощников? Ты не можешь раздать эту работу подчинённым?
— У них и своей работы хватает, — уныло нахмурилась. — Если они ещё и мою будут делать, то никто ничего не успеет.
— Ты просто маленькая ещё.
— Маленькая?
— Маленький, трепетный командирчик, — Максим явно улыбался. — Не грусти. Научишься.
— Я не маленькая, Макс! Чтобы ты знал: на прежней работе я несколько лет управляла отделом!..
— Об этом и говорю: маленький отдел в небольшой конторке и коммерческое отделение довольно крупной корпорации — как ясли и институт. Маленькая!..
Забыв выдохнуть от возмущения, я гордо буркнула:
— Мне надо работать.
А затем скрипнула зубами и положила трубку. Полчаса я никого не слышала и словно бы выпала из реальности, погрузившись в документы. Недостатков было много. Ошибок тоже. Исправлять всё у меня не хватит времени, даже если я тут жить буду. Поэтому…
Уже через десять минут у моего кабинета собралась очередь. Буду дрянью, буду стервой, но, в конце концов, я не должна исправлять чужие ошибки. А вот указать на них — моя прямая обязанность!
— Значит так, уважаемые коллеги. В этой стопке, — указала на микроскопическую Пизанскую башню. — В этой стопке я проверила около трети документов. В половине нашла грубейшие ошибки при расчётах, из чего я могу сделать вывод, что к концу проверки статистика не изменится. Понятия не имею, как вы работали с куратором до меня, но у вас есть время до завтрашнего утра, чтобы в этой башне фатальных для корпорации ошибок не осталось даже намёка на увольнение кого–либо из вас. Я понятно излагаю?
Люди были шокированы. По выражению лиц недовольных, а местами и надменных, складывалось впечатление, что их заставили исправлять ошибки самостоятельно едва ли не первые в жизни!..
— Уже конец рабочего дня, мы не успеем, — заметила самая нахальная дама, пыхтя, как дракон в пустыне.
— А Вы, — пристально оглядела дракона, — можете вообще никуда не торопиться. Но если в Ваших отчётах я найду хотя бы одну ошибку, то и премии лишу именно Вас.
— А почему меня–то сразу? — сложила она руки на внушительной груди.
Остальные сотрудники быстро оценили расклад и разбирали свои документы, на некоторое время загородив женщину. Когда мы остались с ней наедине, я тихо спросила:
— А почему Ваши ошибки должна исправлять я?
Женщина хмыкнула.
— Все исправляли, и ты будешь!.. — прошипела она и хлопнула за собой дверью.
В прострации я села на своё кресло, покачиваясь на нём и успокаивая себя. Становилось очевидным, почему на этом месте не задерживался надолго ни один куратор. Неужели всё так сложно?..
«Как себя поставишь»… — вспомнились напутствия Аришки, и я нажала кнопку вызова секретаря.
К ресторану «Moulin» я подъезжала на такси, злая и с огромным опозданием. После общения с подчинёнными я была взвинчена, словно сжатая до предела пружина, в салоне со мной возились слишком долго и я едва не сломала каблук на ступеньке!.. Прошло не меньше двух часов с момента начала торжества, и тут у меня возникла новая проблема: охрана у входа просто не желала меня впускать!
— У нас закрытое мероприятие. Извините, — упёрся один из них, стеной преградив мне путь.
— Возможно, Вы есть в списке? — спросил второй.
В списке моей фамилии не было. Зато был Максим, напротив которого значилось «плюс один». И оба значения были вычеркнуты, что означало одно: Макс здесь, и он… не один!!!
— Сожалею, но мы не можем пропустить Вас. Вход только по списку…
— Что случилось? Что за очаровательная прелестница рвётся к нам на банкет? — улыбнулся лысоватый мужчина в дорогом чёрном костюме, держа в руках сигару и стакан с тёмно–коричневой жидкостью, когда я уже потянулась к сумочке за телефоном трясущимися от гнева ручонками.
И если бы Макс не показывал мне его фотографию, то так бы и стояла под дверью, как приблудная кошка!
— Ах Вы — Катерина?.. — неизвестно чему обрадовался Чиграков, с любопытством мартовского кота оглядывая меня с ног до головы. — Очень, рад! А мой зам говорил, что придёт один…
Один. Как же!..
— Разрешите угостить Вас чем–нибудь? Видите ли, я представлял Вас несколько иначе…
Я пошла с Чиграковым к бару только для того, чтобы своими глазами увидеть, с кем пришёл Макс. Руки были ледяными от волнения, походка далека от совершенства, но мне уже было не до мелочей. Что за женщина посмела занять моё место? И почему Максим так поступил?..
Рассеянно слушая комплименты полноватого владельца «Эллады», я остановилась взглядом на красивой паре. Приятный во всех смыслах мужчина, чью стать только подчёркивал строгий синий костюм с безупречной белой рубашкой и длинноногая девица в алом платье с разрезом по подолу, как на моём пеньюаре до линии сгиба бедра! Ну, может чуть ниже. Но ведь всё равно ночнушка!..
Максим улыбался ей, держа в руке наполненный бокал для шампанского, и было видно, что они не чужие друг другу люди. Но окончательно во мне всё оборвалось, когда она, задумчиво улыбаясь, положила руку на его грудь, словно разглаживая лацкан, и заглянула в глаза.
А он…
А он не отвернулся, не пресёк, не отошёл. Лишь стоял и всё так же мило ей улыбался, говоря что–то.
— Выпейте, я угощаю, — донеслось до меня слово из тумана.
Умопомрачительную картину загородил всё тот же лысоватый мужчина, протягивая мне бокал. А я только сейчас поняла, что мне не хватает воздуха, что я давно не дышу, словно нырнула под воду и сделала глубокий вдох.
— Катерина, вижу, вы всё не так поняли, — укоризненно качнул он головой. — Выпейте, Вам необходимо.
— Я не хочу, — хрипло отозвалась, ощущая себя лишней здесь и сейчас.
Я не должна была это видеть. Но я хотела… И как же больно, как же мерзко!.. Чиграков положил руку на моё плечо, тут же отдёрнув её, увидев, как мне неприятно.
— Катя, Вы ведь сильная женщина! Поймите, в бизнесе все средства хороши, и здесь сотрудничают не только мужчины. Иногда, если это требуется, в ход идут личное обаяние и умение расположить собеседника к себе…
«Личное обаяние»… «все средства хороши»… «умение расположить»…
Каждое слово — боль. Словно калёной иголкой по сердцу.
Максим, словно седьмым чувством что–то почувствовав, повернулся к нам, но за широкой округлой спиной своего шефа вряд ли заметил меня. И всё же, я видела, как обладатель безупречной рубашки и синего костюма идёт в нашу сторону присущей только ему мягкой тигриной походкой.
— …не берите близко к сердцу, — продолжил Чиграков. — Это всего лишь бизнес, — поцеловал мою руку.
А Макс прошёл мимо. Вот оно — «чутьё». Просто отошёл «подышать». Но каково же было моё удивление, когда длинноногая в красной ночнушке, воровато оглянувшись, что–то капнула в один из двух бокалов в её руке!
Она что, хочет отравить моего Максима?!
Я решительно отодвинула Чигракова в сторону, компенсировав его неуступчивость своей маневренностью. И направилась к сопернице. Обиды мигом улетучились. Сейчас я чувствовала себя львицей на охоте: мягкая походка, хищная улыбка, цепкий взгляд. Звук от моих каблучков, неспешно переставляемых по паркету, слышала только я. Говорят, что в прайде львы никогда не бросают своих, что бы ни случилось. Вот и сейчас мне не было никакого дела до мотивов Максима.
— Хорошего вечера! — улыбнулась. — Спасибо за шампанское, — отобрала у девицы бокал.
Девушка недоумённо уставилась на меня.
— М–м!.. Отличное вино! — сделала вид, что отпила. Длинноножку окончательно перекосило, но она промолчала. — А знаете, тот мужчина очень симпатичный. Мне кажется, у Вас получится!
Она окинула меня цепким взглядом, сощурившись.
— Детка, Вы, наверное, новенькая?
Я кивнула.
— И наверняка, из малышек Сергеева? — кивнула в сторону цветника из девиц вокруг пузатого мужичка. Чиграков по сравнению с ним — атлет и красавец!..
Девушки там исчислялись скорее количеством и обёрткой, нежели умом в глазах.
— Так вот, детка, те, кто знают меня давно, усвоили единственный в жизни важный урок: не стоит стоять у меня на пути, если хочешь остаться со своим «папиком», — ядовито улыбнулась. — Поняла меня?
— А я вообще плохо понимаю хамок в дешёвом пеньюаре с вьетнамского рынка. У нас с ними разные представления о жизни, — улыбаясь, перевернула бокал, вылив содержимое на пол, и шепнула, пока соперница застыла с открытым ртом: — Я тебе за Макса… горло перегрызу!..
— Ах ты…
Договорить она не успела, — наше милое общество разбавила ещё одна девушка, гораздо более элегантного вида.
— Лерочка, не надо… Тихо, тихо моя хорошая!.. В твоём положении нельзя волноваться!
Они ушли, а из моей груди словно вышибли воздух. В глазах всё помутнело, заводная музыка разом стала приглушённой, словно я нырнула под воду. Я не была готова к такому удару. Совсем.
— …юда попала?.. — донеслось из внешнего мира.
Я подняла полный ужаса взгляд, останавливая рукой от дальнейших действий человека в синем костюме.
— Мне надо побыть одной, — прошла мимо на негнущихся ногах.
В дамской комнате царили изысканный уют и оригинальный интерьер. Раковины в форме золочёных кадушек, голубые салфеточки, светильнички, сделанные под дерево стены с вкраплением золота. Ледяными руками я открыла створку белейшей рамы и вдохнула ночной воздух. В голове было удивительно пусто и тихо.
Дыши, Катя, дыши. Это самое простое и самое нужное, что ты сейчас можешь сделать. Вот так: вдох, выдох, вдох, выдох. Позвонить Аришке, чтобы забрала меня к себе? Это хороший ход. Внушительный. Но… для последнего отступления. Бегство — не лучшая идея сейчас, сбежать я всегда успею. В конце концов, надо всё выяснить. Что за положение такое особенное у этой «ночнушки», и почему Макс так спокойно реагирует на её посягательства?!
Ничего. Я справлюсь. Я с Юркой три года жила, после такого я не позволю с собой так обращаться! Нужно только понять, нужно выяснить…
Подправив макияж, и решив заодно избавиться от утреннего кофе, я услышала из кабинки звонкий цокот каблучков двух девиц. Ничего особенного, учитывая место, где я нахожусь. Но голоса я узнала сразу! А потому моментально застыла, боясь спугнуть очень интересный разговор.
— Лер, дело твоё, конечно, но ты бы поаккуратнее с алкоголем. Беременности это не на пользу…
Внутри всё ухнуло вниз. Убью Макса. Вот дослушаю, и пойду убивать. По кусочкам порву.
— …Дура ты, Верка… — отмахнулась она, подкрашивая губы вишнёвой помадой. — Как была наивной и незамужней, так и будешь бегать за своим Толиком, как овечка на верёвочке. У меня задержка была, ну, я Максу и сказала. А потом тесты отрицательные, — и слава Богу!.. Не хватало ещё фигуру портить из–за какого–то спиногрыза. Но разубеждать «папочку» пока рановато.
Я чуть не выронила из рук сумочку. Учитывая, что она была открытой, то грохота было бы… Но я вцепилась в неё, жадно припав к дверце кабинки.
— Это я–то дура?.. — оскорбилась подруга. — А что ты скажешь Максу, когда он об этом узнает?!
— Когда он узнает, то будет уже женат на мне, безумно влюблён и расстроен, что у меня трагически случился выкидыш. Только, я надеюсь, это останется между нами?.. Верунчик, ну пожалуйста!.. Мне очень надо замуж, а лучше Макса я вряд ли кого найду!
Верунчик вздохнула.
— Ты действительно считаешь, что у тебя получится?
— Пф–ф… Конечно!..
— Он сегодня совсем другой, — недоверчиво качнула она головой. — Мне кажется, у него всё серьёзно с той женщиной.
«С той женщиной?!» То есть, «ночнушка» у него не одна?..
— У него со всеми было серьёзно. Но не дольше двух недель. В моих планах прервать эту зловещую цепочку неудачниц, и меня совсем не интересует, что у него там с этой… Максим слишком перспективный мужчина, чтобы отдавать его первой попавшейся мыши. Он будет моим, и точка!
И тут моё любопытство меня предало. Я в ужасе замерла в кабинке, встретившись взглядом с подругой «ночнушки». Всё. Теперь будет скандал, истерики… Но, против ожиданий, она быстро опустила взгляд, и продолжила, как ни в чём не бывало:
— Попробуй. Ты же всегда добиваешься своего. Но только ведь Максим не из тех, кем легко манипулировать, — на секунду вновь подняла она взгляд на меня. — С ним вообще сложно.
— Всё ещё сохнешь по нему? Я думала, ты успокоилась…
— Всё нормально, Валери. Я просто желаю Максиму счастья. Идём, потанцуем с кем–нибудь!
Из дамской комнаты я выходила в полнейшей задумчивости. Я не знала, как поступить и что делать. Но просто уйти я уже не могла. Уйти — значит, сдаться, даже не попытавшись принять бой. Истерить, бегать и требовать объяснений никогда не помогало с Юркой. Вряд ли поможет и здесь. К тому же… К тому же я засомневалась, что у Макса есть отношения с кем–то кроме меня. Может, и были когда–то. Но не сейчас.
Мне ли не узнать холодный, виноватый взгляд, шутки не к месту и запах чужих женских духов на одежде? У меня теперь нюх на фальшь, как у таможенной ищейки!
Нет у него другой. Нет.
Среди толпы незнакомых людей, веселящихся и общающихся под ненавязчивую музыку, я шла словно тень. Меня раздирали сомнения, и я пыталась себя убедить в том, что ничего страшного не случилось. И увидела их: Максим общался в компании представительных мужчин, рассеянно кивая той самой «беременной» девице, что отиралась рядом с ним и шутила.
Ничего, я всё узнаю. В конце концов, она просто стоит рядом… а, нет, уже не просто рядом… Но Максим тактично убрал руку девушки со своего плеча.
