Вот так, отвлекая свою буйную головушку от мыслей о ранках, дошла к озеру, аккуратно обойдя веселую клумбочку – от греха подальше, - промыла руки, заодно и умылась. До кучи и напилась, а то, после импровизированной истерики, горло сушило, а нос был забит.
Водичка была прохладной, но не ледяной, и вкусной-вкусной, с небольшой кислинкой.
Но самое чудесное: от моих ранок не осталось даже памяти, нос задышал нормально, а в теле вроде бы даже сил прибавилось. Как бы так запомнить это место. Хорошо тут. Тихо. Солнышко светит.
И травка такая мягкая-мягкая, изумрудно-зеленая, так и просится, присесть. Что я и сделала. Сняла сандалики и опустила ноги в воду. Вода бликовала, вводя в медитативный транс. Этому было так легко поддаться. В голове сами собой стали возникать картинки из прошлого: и того, что было «до», и того, что успела приобрести уже на Селене.
С какого-то перепугу вспомнился Максим, не тот, что волченка подарил, а первая, еще детская, любовь. Особенно ярко вспомнилось, как он после 7-8 лет дружбы постыдился со мной, малолеткой, поздороваться на глазах у двух своих подружек. Это было… словно нож в спину. Так горько, так больно.
За этим воспоминанием мелькнула картинка удаляющихся спин Габи и Калеба.
Потом последний вальс на выпускном Тохи – еще одна безответная любовь и молчаливое прощание с детскими мечтами.
И встреча с Терри. Его озорная улыбка с легкой ехидцей. А потом, как в панораме, стали мелькать его взгляды: безразличные, раздраженные, презрительные, злые.
Этот калейдоскоп воспоминаний все крутился и крутился, раскручиваясь, убыстряясь, тасую мою память, как карты.
И было в ней столько боли и тоски, до холода в сердце и онемения кончиков пропал.
Отступление №5
Моя маленькая Повелительница, как же это, - одновременно и больно, и невероятно сладко, - встретить свою Повелительницу.
И, конечно же, она оказалась такой же нестандартной, как и я. Хотя, чего можно было ожидать от одного из пары.
Вот только для юной сирены, да еще с кровью драконов, очутившейся в новом мире, гораздо интересней был принц-дроу. Да и родственная кровь взывала.
Это было нормально, такой себе переходной период. У сирен часто случались мимолетные увлечения и влюблённости, они так взрослеют, и до совершеннолетия никто от них не ожидает окончательного и истинного выбора.
Келпи же чуяли свою пару с первой, пусть даже мимолетной встречи. И это был наш долг - оберегать свою пару до взросления, а потом и до смерти своей ли, ее ли. Найдя свою Повелительницу, мы становились, если не повезет адъютантами при ней, невидимыми помощниками, такими себе тенями. К сожалению, бывало и так, что сирена могла и не избрать избравшего ее келпи. Это была трагедия для всех братьев, но на то воля повелительниц.
А бывало и так, что избранницей келпи становилась дева не из рода сирен. Вот как у моего деда, например. Тот встретил у берегов Дейгны юную, прелестную, но совершено обычную русалочку, и пропал. В таких союзах редко рождаются повелители, дети обычно наследуют кровь второго родителя. Но в этот раз случилось маленькое чудо – родились двойняшки – мой отец и мудраяя тетушка-медиум.
С матушкой Ри тоже было не все так просто. Да она была классической сиреной – сильной, вольной, чуть вздорной, но невероятно доброй и мудрой. Вот только она была дитем такого же неклассического союза: мать сирена и отец светлый эльф. И вот в ее рождении никакого сюрприза не было – кровь сирен побеждает в 95 случаев из ста. А вот кронпринц дроу был из тех пяти процентов.
Хоть келпи и сирены были одним и тем же народом, но в тоже время они отличались друг от друга как эльфы от нимф – не зря ведь весь мир считал их разными расами. В большинстве случаев у пары повелителей рождались двойнята – сирена и келпи. Но при этом все келпи были словно братья-близнецы. Наша индивидуальность начинала проявляться только после обретения избранницы. Да и воспитывались мы в семье только до первого совершеннолетия, а потом уходили в свои поселки там и учились дальше, служили своему народу, - в общем жили, довольно обособлено и аскетично. Нам особо не интересны драгоценности и одежды, яркие цацки и прочее, что так любят повелительницы. А вот книги, оружие и магические артефакты были всегда для нас привлекательны, и мы их собирали с той же завидной жадностью, что и сирены свои драгоценности.
В водах темной академии на меня всегда нападала меланхолия. Сирены не любили здесь бывать, слишком много активной, чуждой магии – по всей темной империи всего-то и было два города сирен и то построенных по надобности и очень редко навещаемые прекрасными девами. А вот келпи любили эту часть царства. Здесь как раз и размещалось большинство их поселков. И сейчас, почти на каждом углу можно было наткнуться на схроны, где ввиде маленьких чуть более темных, чем окружающая вода, родничков находились келпи в спячке. Пусть весь мир будет уверен, что роду повелителей пришел конец, но они то знали правду. Кроме его маленькой Повелительницы, должна быть жива еще хоть одна сирена, в противном случае мир бы давно лишился водной стихии. Да и далеко не все повелители ушли за повелительницами. Демонское проклятие было рассчитано именно на женскую часть их народа, мужчин же задело лишь краем – ушли за грань те келпи, кто имели избранницу. Не могли они жить уже без своей души и сердца. Остальные же?..
Все понимали, что у подлого захватчика где-то в заложниках есть как минимум одна сирена. Не могли они рисковать благополучием, возможно, последней Повелительницы. Всю молодежь принудительно уложили в спячку, оставшиеся древние поделили между собой стражные часы – каждые сто лет десятка сменяла десятку и рыскала по всему миру с одной лишь целью – собрать информации и силу, а потом в едином порыве уничтожить подлого Дагона и вернуть Подводное царство истинным владетелям. В этом году был его сотый год стражи и Ри был безумно рад ей. У них появилась надежда, а у него лично – давно уже не ожидаемый смысл жизни.
И этот смыл жизни опять во что-то влип. Вот как чувствовал, что не стоило Снежану оставлять в одиночестве после завтрака, слишком странными были ее эмоции, пугающими, Ри даже стал волноваться, что и на пришлую сирену подействовало давно забытое проклятие. Но потом ее эмоциональный фон окрасился в очень неожиданные цвета злости и гнева. Эти эмоции были совершенно не характерны для трижды ненавистного проклятия, вот он, старый дурак, и успокоился.
Зря, ой зря. Отвык он от дамочек рода Повелителей воды.
И понял это, к сожалению, слишком поздно – девочка успела великолепно развлечься. Одно радует: так как разворотила она собственность своего наставника, да еще и числится адепткой с нестабильным даром, а значит фактически является лицом недееспособным, то и отвечать особо не будет, максимум, что ей грозит – пару нарядов вне очереди куда-то на очистку грязных территорий. Да и успокоить Ри успел ее до того, как девчушка довела свое развлечение и сброс пара до жертв среди разумных. И опять, дурак, успокоился, решил дать девочке время остыть. Дал… дурак набитый.
Увиденную картину он до скончания времен не забудет. Нашел Ри свою маленькую Повелительницу у озера с живой водой. Открывшаяся картинка была, на удивление, пастельной.
Легкий танец сине-зеленной листвы на ветру, подсвеченной золотистыми лучами Суреба; его же блики прыгали по синим водам озерца и золотили белую пену.
Стоп, какая пена у озера с живой водой!
Тут мое сердце пропустило удар, а ноги онемели. На берегу сего лесного чуда сидела прекрасна девушка, столь великолепна, что казалась скорее видением, нежели живым существом. Она болтала точенными белоснежными ножками в воде, ее золотые локоны плащом покрывали спину, спускаясь к озеру и на концах превращаясь в белую пену. А вокруг стояла стыла тишина, не было даже шелеста от трепыхающихся крон и волнующейся воды.
Вечный кошмар всех келпи опять воплощался на яву. Именно так, с волос, начиналось перевоплощение сирен в морскую пену.
Ри на голом инстинкте кинулся к своей подопечной, желая обнять ее, оградить от всех волнений, спрятать от всего мира, теша себя призрачной надеждой, что смертельный процесс еще можно остановить и обратить вспять.
Он подходил к прелестной девушке медленно и аккуратно, словно к пугливому и чуткому животному. Приблизившись вплотную, Ри нежно приобнял ее за плечи, легонько поцеловал в макушку, собрал золотое богатство ее волос и перекинул через правое плечо, освобождая маленькое ушко.
- Что с тобой, моя маленькая Повелительница? – все келпи с легкостью владели своим голосом не хуже сирен. Шелковистые обертоны его голоса кажется обволакивали и легким теплом проникали в самую душу
Очнулась я от страстного поцелуя с привкусом соли на губах. Спину гладили ласковые руки, и от их легкого, словно крыло бабочки, прикосновения расходился жар. Именно это пламя выжигало всю боль, печаль и горечь отчаяния, подменяя их лишь одним – страстью. Страстью дикой, необузданной, на грани боли.
Желая унять разбушевавшийся пожар, я ответила на требовательный поцелуй. Зарылась рукам в шелк чьих-то волос. Хотя почему чьих-то. Этот запах с нотками бриза и сандала я узнаю всегда и везде. Прижалась еще крепче к сильному мужскому телу, желая слиться с ним в единый организм. Одной рукой прошлась по мощной спине, другой погладила гладкую грудь.
Поцелуй из отчаянного перешел в нежный, с легкими покусыванияями. Рука Ри переместилась мне на грудь и легонько сжала ее. В следующую секунду я потеряла соленый вкус его губ. Они стали нежно, практически невесомо целовать мои глаз, щеки, лоб.
А потом все прекратилось. Он отстранился. Совсем немного, но я почувствовала дикий холод и разочарование. И не сдержала отчаянного полувздоха-полувсхлипа, на выдохе позвав его:
- Ри-и-и-и
- Тише, моя маленькая, я здесь. Тебе послание пришло, и оно уже начинает плеваться искорками, - в его журчащем голосе слышался смех и пенистое веселье шампанского. И это было абсолютно не обидно, скорее заставляло тоже улыбаться.
Еще раз тяжко вздохнув, но уже скорее наиграно, чем действительно с сожалением. И посмотрела в ту же сторону, что и мой красавец-келпи. У меня над головой тихо шипел и плевался искорками маленький пламенный дракончик. Стоило мне обратить на него внимание, как огненный посланник опустился на уровень моего лица и заглянул своими круглыми, жёлтыми глазами прямо мне в душу.
В следующую минуту дракончик растаял алым туман, который собрался в самый обычный кусочек пергамента.
Быстро пробежав глазами необычное послание, я не смогла сдержать смешка. Письмо было от Габи и Калеба. Ребята в своей манере передавали мне привет, рассказывали о своей жизни, а еще обещали подарок. Более основательно прочитать сий эпос я решила чуть позже.
- Это от ребят.
- От кого же еще, они ведь твоя нова семья.
- А ты?
- А что я?
- Они - семья, а ты кто?
- Ты не верно задаешь вопрос. Но я не думаю, что сейчас время и место для этого разговора.
Мужчины.
Мы так и продолжали сидеть в обнимку, я положила голову ему на грудь, он тихонько перебирал мои волосы, гладил по спине.
- Но почему же не место и время? Как по мне: как раз в самы раз расставить все точки над «i».
Тяжкий вздох, словно устал повторять одно и то же маленькому нерадивому ребенку.
- А ты сама уверена, что готова к этому разговору.
- Да. Теперь, да. Мне, кажется, я только сейчас окончательно проснулась после долгой комы.
- Мир тебя окончательно признал. Это хорошо. Но может быть и опасно. Может, ты мне расскажешь, почему я тебя нашел на краю развоплощения?
- Развоплощения? Не заметила. Как по мне, это был обычный приступ меланхолии. Как-то в один миг навалились все печальные и нехорошие воспоминания, - я собиралась еще что-то сказать, но почувствовала, как окаменел Ри, и кажется даже заледенел и настолько сильно прижал меня к себе, что ребра заныли.
- Ри? Что с тобой?
- Это проклятие. Оно именно так действовало. А мы так надеялись, что эта гадость сама собой развоплотилось, после смерти последней жертвы.
- Коварная вещь. Но ты зря беспокоишься. Ты вовремя появился. Страсть оказалась действенным лекарством, - удержать немного нервный смешок я просто не смогла.
- Думаю, дело не в страсти, а в твоей огненной половинке. Проклятие было специально заточено под сирен, в драконьем огне подобные вещи сгорают на раз-два.
- А что ты ответишь на мой вопрос?
- Снежана, - во теперь он отвел меня немного назад и заглянул в глаза, - ты понимаешь, что если я отвечу, то дороги назад для нас обоих не будет. Оно тебе нужно?
- Нужно.
- Зачем?
- Не знаю, честно не знаю, но что-то глубоко внутри дергает и шкрябает.
- Твое право, - Ри как-то горько усмехнулся, вот сейчас он выглядел на свой возраст – древний, уставший. Он опять крепко меня обнял, поцеловал в макушку и стал говорить, тихо, почти напевно, и сама природа вторила его словам. А что-то глубоко внутри меня оборвалось, зазвенело и стало раскрываться теплым и ярким солнышком, словно последняя струна встала на свое место и музыкант смог наконец заиграть свою лучшую песнь, - сирены и келпи – единый народ. Вот только сирены как сама вода – легкие, изменчивые, вольные. Им нужен сдерживающий фактор и защита. Келпи как раз и выступают в роли таких себе берегов-утесов. Мы даже рождаемся одинаковыми, как две капли воды и только обретая свою пару и соединяясь с ней, начинаем приобретать индивидуальность, предпочтительную для нашей Повелительницы. Вы вытачиваете нас как река вытачивает утесы своих берегов, придавая форму характерную только для них. И у повелителей воды, именно мужчины, как более зависимые первые чувствуют свою пару. Она становиться нашим всем: воздухом, сокровищем, - самой жизнью. Ты спрашивала кто я для тебя. Не знаю. Это можешь решить только ты. Как я и говорил, вопрос в другом, кто ты для меня? Ты – моя жизнь.
- Бедный, - я легонько коснулась ладошкой его лица, - как же тебе было тяжело смотреть на мои прыжки вокруг Айтери.
- Глупенькая. Мне было, нет, не безразлично, но в какой-то мере спокойно. Твое поведение вписывалось в границы нормального развития молоденькой сирены. Меня волновало его поведение. Не ответить на чувства влюблённой сирены практически невозможно, такой себе природный механизм защиты. Вы же от неразделённой любви сразу – в пену. А этот… принц… провоцировал тебя на одни негативнее эмоции. Вот это заставляло меня беспокоится гораздо сильнее. И к слову о Принце. Что ты чувствуешь к нему?
- Не знаю. Сама не могу понять, почему меня так на нем переклинило. Сказать, что я влюблена в него. Нет… Нет к нему любви в моем сердце, - и это было правдой, я действительно не чувствовала любви к этому высокомерному красавцу королевских кровей, - но вот почему-то у меня жуткое чувство собственности по отношению к нему, - говоря все это Ри, я сама для себя пыталась разложить свои чувства по полочкам, - меня бессит, когда его внимание достается кому-то другому. Он просто мой. Вот только никак не пойму, зачем он мне сдался.
- Вы одной крови. Он сын сирены. И он не келпи, но и не чистокровный дроу, как многие считают. И ты чуешь кровь сирен в нем. Вот только ты старшая в роду. Стой. Не по возрасту, по силе крови. И воспринимаешь его как младшего родственника, вполне возможно, что и как родственницу. И с присущим всем молоденьким сиренам чувством максимализма реализуешь свою заботу как можешь
Водичка была прохладной, но не ледяной, и вкусной-вкусной, с небольшой кислинкой.
Но самое чудесное: от моих ранок не осталось даже памяти, нос задышал нормально, а в теле вроде бы даже сил прибавилось. Как бы так запомнить это место. Хорошо тут. Тихо. Солнышко светит.
И травка такая мягкая-мягкая, изумрудно-зеленая, так и просится, присесть. Что я и сделала. Сняла сандалики и опустила ноги в воду. Вода бликовала, вводя в медитативный транс. Этому было так легко поддаться. В голове сами собой стали возникать картинки из прошлого: и того, что было «до», и того, что успела приобрести уже на Селене.
С какого-то перепугу вспомнился Максим, не тот, что волченка подарил, а первая, еще детская, любовь. Особенно ярко вспомнилось, как он после 7-8 лет дружбы постыдился со мной, малолеткой, поздороваться на глазах у двух своих подружек. Это было… словно нож в спину. Так горько, так больно.
За этим воспоминанием мелькнула картинка удаляющихся спин Габи и Калеба.
Потом последний вальс на выпускном Тохи – еще одна безответная любовь и молчаливое прощание с детскими мечтами.
И встреча с Терри. Его озорная улыбка с легкой ехидцей. А потом, как в панораме, стали мелькать его взгляды: безразличные, раздраженные, презрительные, злые.
Этот калейдоскоп воспоминаний все крутился и крутился, раскручиваясь, убыстряясь, тасую мою память, как карты.
И было в ней столько боли и тоски, до холода в сердце и онемения кончиков пропал.
Отступление №5
Моя маленькая Повелительница, как же это, - одновременно и больно, и невероятно сладко, - встретить свою Повелительницу.
И, конечно же, она оказалась такой же нестандартной, как и я. Хотя, чего можно было ожидать от одного из пары.
Вот только для юной сирены, да еще с кровью драконов, очутившейся в новом мире, гораздо интересней был принц-дроу. Да и родственная кровь взывала.
Это было нормально, такой себе переходной период. У сирен часто случались мимолетные увлечения и влюблённости, они так взрослеют, и до совершеннолетия никто от них не ожидает окончательного и истинного выбора.
Келпи же чуяли свою пару с первой, пусть даже мимолетной встречи. И это был наш долг - оберегать свою пару до взросления, а потом и до смерти своей ли, ее ли. Найдя свою Повелительницу, мы становились, если не повезет адъютантами при ней, невидимыми помощниками, такими себе тенями. К сожалению, бывало и так, что сирена могла и не избрать избравшего ее келпи. Это была трагедия для всех братьев, но на то воля повелительниц.
А бывало и так, что избранницей келпи становилась дева не из рода сирен. Вот как у моего деда, например. Тот встретил у берегов Дейгны юную, прелестную, но совершено обычную русалочку, и пропал. В таких союзах редко рождаются повелители, дети обычно наследуют кровь второго родителя. Но в этот раз случилось маленькое чудо – родились двойняшки – мой отец и мудраяя тетушка-медиум.
С матушкой Ри тоже было не все так просто. Да она была классической сиреной – сильной, вольной, чуть вздорной, но невероятно доброй и мудрой. Вот только она была дитем такого же неклассического союза: мать сирена и отец светлый эльф. И вот в ее рождении никакого сюрприза не было – кровь сирен побеждает в 95 случаев из ста. А вот кронпринц дроу был из тех пяти процентов.
Хоть келпи и сирены были одним и тем же народом, но в тоже время они отличались друг от друга как эльфы от нимф – не зря ведь весь мир считал их разными расами. В большинстве случаев у пары повелителей рождались двойнята – сирена и келпи. Но при этом все келпи были словно братья-близнецы. Наша индивидуальность начинала проявляться только после обретения избранницы. Да и воспитывались мы в семье только до первого совершеннолетия, а потом уходили в свои поселки там и учились дальше, служили своему народу, - в общем жили, довольно обособлено и аскетично. Нам особо не интересны драгоценности и одежды, яркие цацки и прочее, что так любят повелительницы. А вот книги, оружие и магические артефакты были всегда для нас привлекательны, и мы их собирали с той же завидной жадностью, что и сирены свои драгоценности.
В водах темной академии на меня всегда нападала меланхолия. Сирены не любили здесь бывать, слишком много активной, чуждой магии – по всей темной империи всего-то и было два города сирен и то построенных по надобности и очень редко навещаемые прекрасными девами. А вот келпи любили эту часть царства. Здесь как раз и размещалось большинство их поселков. И сейчас, почти на каждом углу можно было наткнуться на схроны, где ввиде маленьких чуть более темных, чем окружающая вода, родничков находились келпи в спячке. Пусть весь мир будет уверен, что роду повелителей пришел конец, но они то знали правду. Кроме его маленькой Повелительницы, должна быть жива еще хоть одна сирена, в противном случае мир бы давно лишился водной стихии. Да и далеко не все повелители ушли за повелительницами. Демонское проклятие было рассчитано именно на женскую часть их народа, мужчин же задело лишь краем – ушли за грань те келпи, кто имели избранницу. Не могли они жить уже без своей души и сердца. Остальные же?..
Все понимали, что у подлого захватчика где-то в заложниках есть как минимум одна сирена. Не могли они рисковать благополучием, возможно, последней Повелительницы. Всю молодежь принудительно уложили в спячку, оставшиеся древние поделили между собой стражные часы – каждые сто лет десятка сменяла десятку и рыскала по всему миру с одной лишь целью – собрать информации и силу, а потом в едином порыве уничтожить подлого Дагона и вернуть Подводное царство истинным владетелям. В этом году был его сотый год стражи и Ри был безумно рад ей. У них появилась надежда, а у него лично – давно уже не ожидаемый смысл жизни.
И этот смыл жизни опять во что-то влип. Вот как чувствовал, что не стоило Снежану оставлять в одиночестве после завтрака, слишком странными были ее эмоции, пугающими, Ри даже стал волноваться, что и на пришлую сирену подействовало давно забытое проклятие. Но потом ее эмоциональный фон окрасился в очень неожиданные цвета злости и гнева. Эти эмоции были совершенно не характерны для трижды ненавистного проклятия, вот он, старый дурак, и успокоился.
Зря, ой зря. Отвык он от дамочек рода Повелителей воды.
И понял это, к сожалению, слишком поздно – девочка успела великолепно развлечься. Одно радует: так как разворотила она собственность своего наставника, да еще и числится адепткой с нестабильным даром, а значит фактически является лицом недееспособным, то и отвечать особо не будет, максимум, что ей грозит – пару нарядов вне очереди куда-то на очистку грязных территорий. Да и успокоить Ри успел ее до того, как девчушка довела свое развлечение и сброс пара до жертв среди разумных. И опять, дурак, успокоился, решил дать девочке время остыть. Дал… дурак набитый.
Увиденную картину он до скончания времен не забудет. Нашел Ри свою маленькую Повелительницу у озера с живой водой. Открывшаяся картинка была, на удивление, пастельной.
Легкий танец сине-зеленной листвы на ветру, подсвеченной золотистыми лучами Суреба; его же блики прыгали по синим водам озерца и золотили белую пену.
Стоп, какая пена у озера с живой водой!
Тут мое сердце пропустило удар, а ноги онемели. На берегу сего лесного чуда сидела прекрасна девушка, столь великолепна, что казалась скорее видением, нежели живым существом. Она болтала точенными белоснежными ножками в воде, ее золотые локоны плащом покрывали спину, спускаясь к озеру и на концах превращаясь в белую пену. А вокруг стояла стыла тишина, не было даже шелеста от трепыхающихся крон и волнующейся воды.
Вечный кошмар всех келпи опять воплощался на яву. Именно так, с волос, начиналось перевоплощение сирен в морскую пену.
Ри на голом инстинкте кинулся к своей подопечной, желая обнять ее, оградить от всех волнений, спрятать от всего мира, теша себя призрачной надеждой, что смертельный процесс еще можно остановить и обратить вспять.
Он подходил к прелестной девушке медленно и аккуратно, словно к пугливому и чуткому животному. Приблизившись вплотную, Ри нежно приобнял ее за плечи, легонько поцеловал в макушку, собрал золотое богатство ее волос и перекинул через правое плечо, освобождая маленькое ушко.
Глава 19
- Что с тобой, моя маленькая Повелительница? – все келпи с легкостью владели своим голосом не хуже сирен. Шелковистые обертоны его голоса кажется обволакивали и легким теплом проникали в самую душу
Очнулась я от страстного поцелуя с привкусом соли на губах. Спину гладили ласковые руки, и от их легкого, словно крыло бабочки, прикосновения расходился жар. Именно это пламя выжигало всю боль, печаль и горечь отчаяния, подменяя их лишь одним – страстью. Страстью дикой, необузданной, на грани боли.
Желая унять разбушевавшийся пожар, я ответила на требовательный поцелуй. Зарылась рукам в шелк чьих-то волос. Хотя почему чьих-то. Этот запах с нотками бриза и сандала я узнаю всегда и везде. Прижалась еще крепче к сильному мужскому телу, желая слиться с ним в единый организм. Одной рукой прошлась по мощной спине, другой погладила гладкую грудь.
Поцелуй из отчаянного перешел в нежный, с легкими покусыванияями. Рука Ри переместилась мне на грудь и легонько сжала ее. В следующую секунду я потеряла соленый вкус его губ. Они стали нежно, практически невесомо целовать мои глаз, щеки, лоб.
А потом все прекратилось. Он отстранился. Совсем немного, но я почувствовала дикий холод и разочарование. И не сдержала отчаянного полувздоха-полувсхлипа, на выдохе позвав его:
- Ри-и-и-и
- Тише, моя маленькая, я здесь. Тебе послание пришло, и оно уже начинает плеваться искорками, - в его журчащем голосе слышался смех и пенистое веселье шампанского. И это было абсолютно не обидно, скорее заставляло тоже улыбаться.
Еще раз тяжко вздохнув, но уже скорее наиграно, чем действительно с сожалением. И посмотрела в ту же сторону, что и мой красавец-келпи. У меня над головой тихо шипел и плевался искорками маленький пламенный дракончик. Стоило мне обратить на него внимание, как огненный посланник опустился на уровень моего лица и заглянул своими круглыми, жёлтыми глазами прямо мне в душу.
В следующую минуту дракончик растаял алым туман, который собрался в самый обычный кусочек пергамента.
Быстро пробежав глазами необычное послание, я не смогла сдержать смешка. Письмо было от Габи и Калеба. Ребята в своей манере передавали мне привет, рассказывали о своей жизни, а еще обещали подарок. Более основательно прочитать сий эпос я решила чуть позже.
- Это от ребят.
- От кого же еще, они ведь твоя нова семья.
- А ты?
- А что я?
- Они - семья, а ты кто?
- Ты не верно задаешь вопрос. Но я не думаю, что сейчас время и место для этого разговора.
Мужчины.
Мы так и продолжали сидеть в обнимку, я положила голову ему на грудь, он тихонько перебирал мои волосы, гладил по спине.
- Но почему же не место и время? Как по мне: как раз в самы раз расставить все точки над «i».
Тяжкий вздох, словно устал повторять одно и то же маленькому нерадивому ребенку.
- А ты сама уверена, что готова к этому разговору.
- Да. Теперь, да. Мне, кажется, я только сейчас окончательно проснулась после долгой комы.
- Мир тебя окончательно признал. Это хорошо. Но может быть и опасно. Может, ты мне расскажешь, почему я тебя нашел на краю развоплощения?
- Развоплощения? Не заметила. Как по мне, это был обычный приступ меланхолии. Как-то в один миг навалились все печальные и нехорошие воспоминания, - я собиралась еще что-то сказать, но почувствовала, как окаменел Ри, и кажется даже заледенел и настолько сильно прижал меня к себе, что ребра заныли.
- Ри? Что с тобой?
- Это проклятие. Оно именно так действовало. А мы так надеялись, что эта гадость сама собой развоплотилось, после смерти последней жертвы.
- Коварная вещь. Но ты зря беспокоишься. Ты вовремя появился. Страсть оказалась действенным лекарством, - удержать немного нервный смешок я просто не смогла.
- Думаю, дело не в страсти, а в твоей огненной половинке. Проклятие было специально заточено под сирен, в драконьем огне подобные вещи сгорают на раз-два.
- А что ты ответишь на мой вопрос?
- Снежана, - во теперь он отвел меня немного назад и заглянул в глаза, - ты понимаешь, что если я отвечу, то дороги назад для нас обоих не будет. Оно тебе нужно?
- Нужно.
- Зачем?
- Не знаю, честно не знаю, но что-то глубоко внутри дергает и шкрябает.
- Твое право, - Ри как-то горько усмехнулся, вот сейчас он выглядел на свой возраст – древний, уставший. Он опять крепко меня обнял, поцеловал в макушку и стал говорить, тихо, почти напевно, и сама природа вторила его словам. А что-то глубоко внутри меня оборвалось, зазвенело и стало раскрываться теплым и ярким солнышком, словно последняя струна встала на свое место и музыкант смог наконец заиграть свою лучшую песнь, - сирены и келпи – единый народ. Вот только сирены как сама вода – легкие, изменчивые, вольные. Им нужен сдерживающий фактор и защита. Келпи как раз и выступают в роли таких себе берегов-утесов. Мы даже рождаемся одинаковыми, как две капли воды и только обретая свою пару и соединяясь с ней, начинаем приобретать индивидуальность, предпочтительную для нашей Повелительницы. Вы вытачиваете нас как река вытачивает утесы своих берегов, придавая форму характерную только для них. И у повелителей воды, именно мужчины, как более зависимые первые чувствуют свою пару. Она становиться нашим всем: воздухом, сокровищем, - самой жизнью. Ты спрашивала кто я для тебя. Не знаю. Это можешь решить только ты. Как я и говорил, вопрос в другом, кто ты для меня? Ты – моя жизнь.
- Бедный, - я легонько коснулась ладошкой его лица, - как же тебе было тяжело смотреть на мои прыжки вокруг Айтери.
- Глупенькая. Мне было, нет, не безразлично, но в какой-то мере спокойно. Твое поведение вписывалось в границы нормального развития молоденькой сирены. Меня волновало его поведение. Не ответить на чувства влюблённой сирены практически невозможно, такой себе природный механизм защиты. Вы же от неразделённой любви сразу – в пену. А этот… принц… провоцировал тебя на одни негативнее эмоции. Вот это заставляло меня беспокоится гораздо сильнее. И к слову о Принце. Что ты чувствуешь к нему?
- Не знаю. Сама не могу понять, почему меня так на нем переклинило. Сказать, что я влюблена в него. Нет… Нет к нему любви в моем сердце, - и это было правдой, я действительно не чувствовала любви к этому высокомерному красавцу королевских кровей, - но вот почему-то у меня жуткое чувство собственности по отношению к нему, - говоря все это Ри, я сама для себя пыталась разложить свои чувства по полочкам, - меня бессит, когда его внимание достается кому-то другому. Он просто мой. Вот только никак не пойму, зачем он мне сдался.
- Вы одной крови. Он сын сирены. И он не келпи, но и не чистокровный дроу, как многие считают. И ты чуешь кровь сирен в нем. Вот только ты старшая в роду. Стой. Не по возрасту, по силе крови. И воспринимаешь его как младшего родственника, вполне возможно, что и как родственницу. И с присущим всем молоденьким сиренам чувством максимализма реализуешь свою заботу как можешь
