Лишь старый имератор-дракон, Калеб да юнная Селестия остались стоять прямо и столь же прямо глядеть в мои глаза. И в тот краткий момент мы стали с ними едины. Едины в том знании, что преобретают лишь Хранители мира и их наследники.
Впоследний раз оглядевшись, я уже собиралась сойти с постамента и пригласить всех на праздничный пир, как мой взгляд зацепился за дебильное выражение на лице Айтери. И так большие мендалевидные глаза сейчас были размером с плошки и идеально круглые. Зрачки заполнили не только радужку, но и белок почти до конца. Всегда плотно сжатые губы сейчас были немного приоткрыты. А сам он весь вытянулся, словно струна, напрягся и дрожит. Проследив за его взглядом, я чуть не захихикала – центром притяжения всегда такого высокомерного и неприступного дроу стала моя юно-древняя подопечная. Неужели, «ледяного» принца настигло извечное «проклятие» кэлпи – он нашел свою сирену. Я затолкала несвоевременный смех и постаралась произнести пафосную речь с причитающимся случаю выражением. А потом побыстрее сбежать к себе. Перед пиром всем давалось время на отдых и смену туалетов.
Мне никуда не хотелосб идти, но... это чертово извечное «но». Я должна была лично подать еду всем Свидетелям и главам родов. У меня было несколько свободных часов. Пир не начнется до тех пор, пока не загоряться белыей аркании. Особый вид подводных цветов, которые впитывают энергию коронации и через несколько часов после начинают цвести мелкими продолговатыми цаеточками. Цветочки были от белого до синего через весь спектр радуги. Все в куче они создавали эффект пылающего костра. Цветут белые аркании только во время коронации. Все остальное время они спят внутри коралов и напоминают огромную белую ромашку. В противовес им были еще и черные «ромашки». Они зацветали мелкими красными звездочками, если рядом с ними умирала сирена.
Стоило мне только присесть на кровать, как глаза сами собой налились свницом, голова потяжелела, и я, свернувшись клубочкой, уснула. Мне снились какие-то женщины: красивые, величественные, вздорные, смешливые. Такие разные и такие похожие. Они все что-то говорили, показывали. Одни из них кричали, другие шептали, а третьи молили о чем-то. Но я не могла разобрать ни слова. Лишь один сплошной гул. Каждая последующая гостья все быстрее заменяла предыдущую. И, в конец, все лица замелькали жутким калейдоскопом, словно краски в центрефуге. А потом слились в один белый шум. И я проснулась, резко, словно от толчка. Сон не принес мне ни капли облегчения. Голова болела еще сильнее, а тело затекло.
Ри сидел на полу у кровати и легонько гладил меня по голове – похоже я плакала во сне – лицо стягивало неприятной маской и щипало.
- Как ты, моя Маленькая Повелительница?
И все же я не могла не улыбнуться. Прошло столько уже лет, меня даже короновали, а он все еще зовет меня «маленькой повелительницей». Я немного опасалась, что после коронации, отношение Ри измениться. Но столь привычное мягкое и теплое обращение успокаивало и вселяло уверенность. Легкое, почти невесомое касание его губ к моим и крепкие, таки надежные объятия успокаивали лучше всяких там новопаситов.
- Пора, любовь моя, - а вот это обращение в его лексике появилось только после нашей свадьбы, словно ранее он не имел права на это. А обряд его освободил, подарил крылья и права на меня. И да, теперь я нет-нет, да замечала пробески ревности в его васильковых глазах, рваных движениях, крепких объятиях, - на белой аркалии появились первые огоньки.
- Когда это все закончисться, хочу уплыть к драконьим островам. Разогнать всех разумных к демоновой матери и запереться с тобой в спальне до следующего пришествие творца.
- Хороший план.
- Замечательный. Вот только нужно заканчивать этот цирк.
Отступление 6
Что могу сказать, коронация Сирен была зрелищной. И я в очередной раз порадовалась своей предусмотрительности. Наблюдать за человеческой свитой и драконами в традиционных одеждах, тяжелых, пафосных, облепивших фигуры и мешавших двигаться, - было весьма забавно. Это же нужно додуматься – одеть шелк, парчу и прочее под воду! Я конечно еще могу понять драконов с их принципиальностью и анахраничностью. Что-то взять у сирен. Да вы что? Ни-ни. Это же словно в дерьме вымазаться. Никогда не любил этих высокомерных ящериц. А, может, во мне просто не ко времени голос крови проснулся. Но, как бы там не было, я тихо радовался, что сразу после победы мелкой занозы, заказал себе и отцу костюмы из «русалочьего» шелка. Теперь хоть не выгляжу, как клоун. Я был, как всегда, хорош, но эта мелкая негодница, и я сейчас не о своей ученице, даже не глядит на меня. Все глазки мерзскому оборотню строит. Братцу названому своей Повелительницы. И я стоял и тихо проклинал матушкино наследие. Кровь сирен таки запела во мне. А я уже начал верить, что доля сия миновала меня. Никогда не понимал придурошных кэлпи с их почти обожествленным приклоненнием перед мелкими, развращенными почти полной вседозволенностью девицами. А тут сам готов на колени пасть ради одного ее благосклоного взгляда. Прекрасного взгляда цвета ночного неба. Мне казалось, попроси она, и я мир к ногам положу, лишь бы моя маленькая сирена улыбалась. И это был мой оживший кошмар. Самый худший страх, воплотившийся в реальность, - полюбить сирену. И я имею ввиду не человеческую «любовь» и даже не ее эльфийский вариант. О нет, я вляпался по самые свои эльфийские уши – я уже, как и другие оболваненные кэлпи, боготворю эту мелкую. Надеюсь, хоть меняться под ее желания не буду. А я ее даже толком не знаю. Видел второй раз в жизни, а кажется, что знаю вечность. И такое чувство, что если не смогу видеть ее и дальше, то просто сойду с ума. Мой мозг корежило, где-то там, глубоко внутри, бился в агонии привычный всем принц Айтери. Но здесь и сейчас душа сына сирены пела и плясала в какой-то наркотческой эйфории – она встретила свою Пару. Отца я услышал лишь после того, как меня хорошенько встряхнуло его заклинание. И только тогда заметил, что коронация подходит к концу, а я все еще не могу оторвать глаз от своей сирены. Вымучено улыбнувшись отцу, я попытался перевести свое внимание на новоиспеченную Повелительницу сирен. В следующий раз я пришел в себя у дверей в покоии Селестии, - в этот раз отец не церемонился и меня продолжало потряхивать еще минут пять после получения разряда. Похоже, после коронации я банально пошел за наследницей, как телок на привязи.
- Смотрю, сын, тебе пришлась по душе юнная сирена. Хороший выбор.
- Да что б вас все демоны хаоса побрали!
На мою вспышку отец лишь пробулькал, точнее банально проржал, как самый последний смертный простолюдин:
- А я то уж думал: не доживу до сего знаменосного момента. Мой сын, «принц с ледяным сердцем», нашел свою Пару. Ллос все же обратила свой взор на сына своего. Возможно, мне доведеться увидеть своего внука. Будь благословенна Ллос.
- Да чтоб тебя! Отец, во мне наследие матушки проснулось. Только и всего. Мне удавиться хочется, а он тут радуется.
- Ты не прав, это благословение, а не проклятие. Одно плохо – девочка еще слишком мала. Намучаешься ты еще во время ее взросления. Зато и ценить больше будешь, потом.
- И с каких пор рабство стало благословением?
- О чем ты, сын? Разве я был рабом твоей матери? Или Ри выглядит таковым рядом со своей Повелительницей? Забудь свои глупости и наслаждайся своей любовью.
Пока можешь, осталось непроизнесенным.
Принц беззвучно ругался и шипел горячей сковородкой, но все равно стоял под дверью мелкой Повелительницы. Ждал и пытался подслушать. Он прекрасно понимал всю глупость своего поведения и от этого злился и проклинал матушкину кровь еще сильнее. О, да, темногоэльфийский принц прекрасно осознавал первопричину своего аннормального поведения – импринтинг. Самое обычное запечатление, а не какая-то там мифическая любовь, о чем бы там не вещал этот зазнавшийся кэлпи. От этих мыслей Айтери были еще хуже. И от отчаяния холодело в груди и горчило на корне языка. Еще немного посквернословив себе под нос, он собрал всю свою, некогда железную, волю в кулак, выпрямился и медленными, словно через силу, шагами-гребками направился в строну главной площади. Скоро уже время Церемониального Пира. А потом бежать, бежать в свой замок в чаще лесов, найти яркую красотку и забыть. Забыть о сводящей с ума сирени колдовских глаз. Айтери совершенно не хотелось превращеться во влюбленного раба у ног мелкой стервочки.
Он глубоко уважал ум, доблесть и воинскую силу Ри, но при этом так же глубоко презирал за раболепие перед златовласой занозой. Сейчас же Ри вызвал лишь жалость. Себе такой судьбы принц не желала. Хотя спроси его кто, что такого ужасного было между Ри и Снежаной, приц не смог бы ответить.
В центре идеально-круглой площади, у самой большой колонии аркалий уже выстроилась очередь из русалок, кэлпи, мавок, водяных и других, порой весьма причудливых, обитателей глубин, большинство из которых древние манускрипты называли нечистью. Очередь уплотнялась, закручивалась, превращаясь в странный хоровод, выдавливая приглашенных гостей к самому краю. У основания аркалий стояли плошки с пряно пахнущими зельями. Вот Айтери моргнул и уже видит золотое сияние волос своей ученицы. Она мягко улыбалась, а ее глаза теплились любовью и заботой. Весь ее вид выражал материнскую любовь и ласку. В один вздох вся площадь поколонилась своей Верховной. Ее повелитель подал ей первую плошку и так же, как и другие, склонил голову. Снежана нежно, едва касаясь, провела ладонью по щеке Ри, а Принцу захотелось, чтоб Селестия повторила за своей Повельницей этот жест на нем. Тряхнув головой, он постарался сосредоточиться на Церемонии. Ри уже сделал глоток из чаши и счастливо улыбнулся своей Паре. Она же, наколонившись, запечатлила легкий поцелуй на его устах, а потом потянула его вверх, заставляя подняться. Ри поднялся, выпрямился и стал за ее левым плечем. На месте кэлпи встала та, что в одно мгновение заняла все мысли Айтери. Но она не опустилась на колени перед своей сестрой, лишь низко склонила голову. Снежана так же дала ей испить из плошки и протянула руку. Девчушка прняла ее и встала по правую сторону. За Селестией подплыл ее брат. Вот он уже преклонил колени перед Повелительницей. Та так же напоила его из той же плошки. Сделав глоток, Сигурий поднал на нее глаза, и она тепло улыбнулась ему в ответ, а Селестия протянула руку. И Сигурий встал за левым плечем сестры (аккурат за спиной у Повелительницы), скопировав позу своего кумира – Ри. После Сигурия перед своей Повелительницей сколонся другой кэлпи и все повторилось вновь: плошка, улыбка и новая статуя за спиной у Снежаны.
Церемония шла своим ходом, словно отлаженные часы. После кэлпи последовали русалки. Их Повелительница поила уже с другой плошки, которую так же подал Ри. Русалки вставали за спиной у Селестии. Насколько Айтери понял, для каждого вида подводных обитателей было свое зелье и свое место подле Повелительницы.
С глотком последнего подданого зацвела и последняя звездочка аркалии. Всю скльптурную композицию «Повелительница и ее народ» окутало белое сияние, которое с каждым ударом сердца становилось все ярче. Потом, между вздохами, кажется, замерло само время, а вместе с ним замерло и сердце и весь мир. И когда начало чудиться, что уже все, сейчас ты падешь замертво – глаза опалила яркая вспышка. Проморгавшись, Айтери увидил лишь белое кружево лепестков – аркалия отцвела. Площадь была пуста. Только по ее краю стояли свидетели из царственных домов. Они все, в едином порыве выдохнули и стали потеряно оглядываться по сторонам. И тут Айтери услышал, не смотря на все блоки, услышал у себя в голове текучий голос Снежаны, который их благодарил и завуалированно просил покинуть Подводное царство. По реакции остальных принц понял, что все слышали одно и тоже. Не больно то и хотелось задерживаться под водой, но все равно, иррационально он почувствовал себя обиженным. В качестве утещения им сообщили, что на берегу всех Почетных гостей ожидают благодарственные дары, а защита над столицей будет снята на полчаса. Айтери с облегчением вздохнул и не чинясь просто телепортировался, благо цветение дивного растение наполнило не только его резерв под завязочку, но и все накопители и амулеты. Только теперь он понял приказ отца: взять все самые енергоемкие пустые артефакты и накопители даже в ущерб действующим.
Так окончилась эпоха правления Адад.
Конец.
Впоследний раз оглядевшись, я уже собиралась сойти с постамента и пригласить всех на праздничный пир, как мой взгляд зацепился за дебильное выражение на лице Айтери. И так большие мендалевидные глаза сейчас были размером с плошки и идеально круглые. Зрачки заполнили не только радужку, но и белок почти до конца. Всегда плотно сжатые губы сейчас были немного приоткрыты. А сам он весь вытянулся, словно струна, напрягся и дрожит. Проследив за его взглядом, я чуть не захихикала – центром притяжения всегда такого высокомерного и неприступного дроу стала моя юно-древняя подопечная. Неужели, «ледяного» принца настигло извечное «проклятие» кэлпи – он нашел свою сирену. Я затолкала несвоевременный смех и постаралась произнести пафосную речь с причитающимся случаю выражением. А потом побыстрее сбежать к себе. Перед пиром всем давалось время на отдых и смену туалетов.
Мне никуда не хотелосб идти, но... это чертово извечное «но». Я должна была лично подать еду всем Свидетелям и главам родов. У меня было несколько свободных часов. Пир не начнется до тех пор, пока не загоряться белыей аркании. Особый вид подводных цветов, которые впитывают энергию коронации и через несколько часов после начинают цвести мелкими продолговатыми цаеточками. Цветочки были от белого до синего через весь спектр радуги. Все в куче они создавали эффект пылающего костра. Цветут белые аркании только во время коронации. Все остальное время они спят внутри коралов и напоминают огромную белую ромашку. В противовес им были еще и черные «ромашки». Они зацветали мелкими красными звездочками, если рядом с ними умирала сирена.
Стоило мне только присесть на кровать, как глаза сами собой налились свницом, голова потяжелела, и я, свернувшись клубочкой, уснула. Мне снились какие-то женщины: красивые, величественные, вздорные, смешливые. Такие разные и такие похожие. Они все что-то говорили, показывали. Одни из них кричали, другие шептали, а третьи молили о чем-то. Но я не могла разобрать ни слова. Лишь один сплошной гул. Каждая последующая гостья все быстрее заменяла предыдущую. И, в конец, все лица замелькали жутким калейдоскопом, словно краски в центрефуге. А потом слились в один белый шум. И я проснулась, резко, словно от толчка. Сон не принес мне ни капли облегчения. Голова болела еще сильнее, а тело затекло.
Ри сидел на полу у кровати и легонько гладил меня по голове – похоже я плакала во сне – лицо стягивало неприятной маской и щипало.
- Как ты, моя Маленькая Повелительница?
И все же я не могла не улыбнуться. Прошло столько уже лет, меня даже короновали, а он все еще зовет меня «маленькой повелительницей». Я немного опасалась, что после коронации, отношение Ри измениться. Но столь привычное мягкое и теплое обращение успокаивало и вселяло уверенность. Легкое, почти невесомое касание его губ к моим и крепкие, таки надежные объятия успокаивали лучше всяких там новопаситов.
- Пора, любовь моя, - а вот это обращение в его лексике появилось только после нашей свадьбы, словно ранее он не имел права на это. А обряд его освободил, подарил крылья и права на меня. И да, теперь я нет-нет, да замечала пробески ревности в его васильковых глазах, рваных движениях, крепких объятиях, - на белой аркалии появились первые огоньки.
- Когда это все закончисться, хочу уплыть к драконьим островам. Разогнать всех разумных к демоновой матери и запереться с тобой в спальне до следующего пришествие творца.
- Хороший план.
- Замечательный. Вот только нужно заканчивать этот цирк.
Отступление 6
Что могу сказать, коронация Сирен была зрелищной. И я в очередной раз порадовалась своей предусмотрительности. Наблюдать за человеческой свитой и драконами в традиционных одеждах, тяжелых, пафосных, облепивших фигуры и мешавших двигаться, - было весьма забавно. Это же нужно додуматься – одеть шелк, парчу и прочее под воду! Я конечно еще могу понять драконов с их принципиальностью и анахраничностью. Что-то взять у сирен. Да вы что? Ни-ни. Это же словно в дерьме вымазаться. Никогда не любил этих высокомерных ящериц. А, может, во мне просто не ко времени голос крови проснулся. Но, как бы там не было, я тихо радовался, что сразу после победы мелкой занозы, заказал себе и отцу костюмы из «русалочьего» шелка. Теперь хоть не выгляжу, как клоун. Я был, как всегда, хорош, но эта мелкая негодница, и я сейчас не о своей ученице, даже не глядит на меня. Все глазки мерзскому оборотню строит. Братцу названому своей Повелительницы. И я стоял и тихо проклинал матушкино наследие. Кровь сирен таки запела во мне. А я уже начал верить, что доля сия миновала меня. Никогда не понимал придурошных кэлпи с их почти обожествленным приклоненнием перед мелкими, развращенными почти полной вседозволенностью девицами. А тут сам готов на колени пасть ради одного ее благосклоного взгляда. Прекрасного взгляда цвета ночного неба. Мне казалось, попроси она, и я мир к ногам положу, лишь бы моя маленькая сирена улыбалась. И это был мой оживший кошмар. Самый худший страх, воплотившийся в реальность, - полюбить сирену. И я имею ввиду не человеческую «любовь» и даже не ее эльфийский вариант. О нет, я вляпался по самые свои эльфийские уши – я уже, как и другие оболваненные кэлпи, боготворю эту мелкую. Надеюсь, хоть меняться под ее желания не буду. А я ее даже толком не знаю. Видел второй раз в жизни, а кажется, что знаю вечность. И такое чувство, что если не смогу видеть ее и дальше, то просто сойду с ума. Мой мозг корежило, где-то там, глубоко внутри, бился в агонии привычный всем принц Айтери. Но здесь и сейчас душа сына сирены пела и плясала в какой-то наркотческой эйфории – она встретила свою Пару. Отца я услышал лишь после того, как меня хорошенько встряхнуло его заклинание. И только тогда заметил, что коронация подходит к концу, а я все еще не могу оторвать глаз от своей сирены. Вымучено улыбнувшись отцу, я попытался перевести свое внимание на новоиспеченную Повелительницу сирен. В следующий раз я пришел в себя у дверей в покоии Селестии, - в этот раз отец не церемонился и меня продолжало потряхивать еще минут пять после получения разряда. Похоже, после коронации я банально пошел за наследницей, как телок на привязи.
- Смотрю, сын, тебе пришлась по душе юнная сирена. Хороший выбор.
- Да что б вас все демоны хаоса побрали!
На мою вспышку отец лишь пробулькал, точнее банально проржал, как самый последний смертный простолюдин:
- А я то уж думал: не доживу до сего знаменосного момента. Мой сын, «принц с ледяным сердцем», нашел свою Пару. Ллос все же обратила свой взор на сына своего. Возможно, мне доведеться увидеть своего внука. Будь благословенна Ллос.
- Да чтоб тебя! Отец, во мне наследие матушки проснулось. Только и всего. Мне удавиться хочется, а он тут радуется.
- Ты не прав, это благословение, а не проклятие. Одно плохо – девочка еще слишком мала. Намучаешься ты еще во время ее взросления. Зато и ценить больше будешь, потом.
- И с каких пор рабство стало благословением?
- О чем ты, сын? Разве я был рабом твоей матери? Или Ри выглядит таковым рядом со своей Повелительницей? Забудь свои глупости и наслаждайся своей любовью.
Пока можешь, осталось непроизнесенным.
Принц беззвучно ругался и шипел горячей сковородкой, но все равно стоял под дверью мелкой Повелительницы. Ждал и пытался подслушать. Он прекрасно понимал всю глупость своего поведения и от этого злился и проклинал матушкину кровь еще сильнее. О, да, темногоэльфийский принц прекрасно осознавал первопричину своего аннормального поведения – импринтинг. Самое обычное запечатление, а не какая-то там мифическая любовь, о чем бы там не вещал этот зазнавшийся кэлпи. От этих мыслей Айтери были еще хуже. И от отчаяния холодело в груди и горчило на корне языка. Еще немного посквернословив себе под нос, он собрал всю свою, некогда железную, волю в кулак, выпрямился и медленными, словно через силу, шагами-гребками направился в строну главной площади. Скоро уже время Церемониального Пира. А потом бежать, бежать в свой замок в чаще лесов, найти яркую красотку и забыть. Забыть о сводящей с ума сирени колдовских глаз. Айтери совершенно не хотелось превращеться во влюбленного раба у ног мелкой стервочки.
Он глубоко уважал ум, доблесть и воинскую силу Ри, но при этом так же глубоко презирал за раболепие перед златовласой занозой. Сейчас же Ри вызвал лишь жалость. Себе такой судьбы принц не желала. Хотя спроси его кто, что такого ужасного было между Ри и Снежаной, приц не смог бы ответить.
В центре идеально-круглой площади, у самой большой колонии аркалий уже выстроилась очередь из русалок, кэлпи, мавок, водяных и других, порой весьма причудливых, обитателей глубин, большинство из которых древние манускрипты называли нечистью. Очередь уплотнялась, закручивалась, превращаясь в странный хоровод, выдавливая приглашенных гостей к самому краю. У основания аркалий стояли плошки с пряно пахнущими зельями. Вот Айтери моргнул и уже видит золотое сияние волос своей ученицы. Она мягко улыбалась, а ее глаза теплились любовью и заботой. Весь ее вид выражал материнскую любовь и ласку. В один вздох вся площадь поколонилась своей Верховной. Ее повелитель подал ей первую плошку и так же, как и другие, склонил голову. Снежана нежно, едва касаясь, провела ладонью по щеке Ри, а Принцу захотелось, чтоб Селестия повторила за своей Повельницей этот жест на нем. Тряхнув головой, он постарался сосредоточиться на Церемонии. Ри уже сделал глоток из чаши и счастливо улыбнулся своей Паре. Она же, наколонившись, запечатлила легкий поцелуй на его устах, а потом потянула его вверх, заставляя подняться. Ри поднялся, выпрямился и стал за ее левым плечем. На месте кэлпи встала та, что в одно мгновение заняла все мысли Айтери. Но она не опустилась на колени перед своей сестрой, лишь низко склонила голову. Снежана так же дала ей испить из плошки и протянула руку. Девчушка прняла ее и встала по правую сторону. За Селестией подплыл ее брат. Вот он уже преклонил колени перед Повелительницей. Та так же напоила его из той же плошки. Сделав глоток, Сигурий поднал на нее глаза, и она тепло улыбнулась ему в ответ, а Селестия протянула руку. И Сигурий встал за левым плечем сестры (аккурат за спиной у Повелительницы), скопировав позу своего кумира – Ри. После Сигурия перед своей Повелительницей сколонся другой кэлпи и все повторилось вновь: плошка, улыбка и новая статуя за спиной у Снежаны.
Церемония шла своим ходом, словно отлаженные часы. После кэлпи последовали русалки. Их Повелительница поила уже с другой плошки, которую так же подал Ри. Русалки вставали за спиной у Селестии. Насколько Айтери понял, для каждого вида подводных обитателей было свое зелье и свое место подле Повелительницы.
С глотком последнего подданого зацвела и последняя звездочка аркалии. Всю скльптурную композицию «Повелительница и ее народ» окутало белое сияние, которое с каждым ударом сердца становилось все ярче. Потом, между вздохами, кажется, замерло само время, а вместе с ним замерло и сердце и весь мир. И когда начало чудиться, что уже все, сейчас ты падешь замертво – глаза опалила яркая вспышка. Проморгавшись, Айтери увидил лишь белое кружево лепестков – аркалия отцвела. Площадь была пуста. Только по ее краю стояли свидетели из царственных домов. Они все, в едином порыве выдохнули и стали потеряно оглядываться по сторонам. И тут Айтери услышал, не смотря на все блоки, услышал у себя в голове текучий голос Снежаны, который их благодарил и завуалированно просил покинуть Подводное царство. По реакции остальных принц понял, что все слышали одно и тоже. Не больно то и хотелось задерживаться под водой, но все равно, иррационально он почувствовал себя обиженным. В качестве утещения им сообщили, что на берегу всех Почетных гостей ожидают благодарственные дары, а защита над столицей будет снята на полчаса. Айтери с облегчением вздохнул и не чинясь просто телепортировался, благо цветение дивного растение наполнило не только его резерв под завязочку, но и все накопители и амулеты. Только теперь он понял приказ отца: взять все самые енергоемкие пустые артефакты и накопители даже в ущерб действующим.
Так окончилась эпоха правления Адад.
Конец.
