Охота на Сокола
Снежная Александра
Звёздная система SagDEG. Аэртон. Прошлое.
– Ты что творишь, придурок? – багровое лицо Чета подрагивало от злости, и Бен отстранённо подумал, что приятель сейчас похож на бойцовскую собаку, сорвавшуюся с поводка и гавкающую на хозяина. – Ты только представь масштабы выигрыша! Мы столько ещё ни разу не зарабатывали!
– Я не буду участвовать в гонках на Тайдн-роуд, – в который раз спокойно повторяя одну и ту же фразу, Бен устало закрыл глаза и упёрся затылком в прохладную стену, тщетно пытаясь заглушить тупую пульсирующую боль в голове. – Я предупреждал тебя ещё три года назад, что подписываюсь на любую трассу, кроме этой!
– Дерьмо! Да какая тебе разница? Чего ты рогом упёрся? Ты пилот от бога! Тайднроуд для тебя вообще детские горки!
– Я не поеду по этой трассе! – Бенджамин резко вскочил с ящика, схватил друга за грудки и, встряхивая, со злорадным удовлетворением заметил, как в расширяющемся зрачке парня проскакивает искра страха. – Я не буду участвовать в гонках на Тайдн-роуд! Никогда! Понял?
– Нас грохнут! Мать твою, нас грохнут и прикопают где-нибудь на свалке! – испугано запричитал Чет. Веснушки на его носу побледнели, короткий ёжик светлых волос встал дыбом. – Я уже включил тебя в заявку. Ты хоть представляешь, сколько на тебя поставлено бабла? Где мы возьмём такую сумму отступных?
Невидимый кулак с размаху ударил в грудь Бенджамина, и он конвульсивно вздрогнул, продолжая удерживать тощего, как резьбовая шпилька, парня, сжимая пальцы на его одежде до судорожной боли в суставах.
– Скотина! Ты знал, что я никогда не соглашусь на эти гонки, и подал заявку за меня?! Ты меня подставил!
– Бен, прости, но Червь за эту гонку такой куш пообещал, что у меня крышу снесло! Может, согласишься? Один раз!
– Пошёл на хер!
В бессильной ярости Бен отшвырнул от себя парня и, шатаясь, словно пьяный, побрёл к выходу, нащупывая ладонью болтающийся на дне глубокого кармана стрэков* вдруг ставший ненавистным новый навороченный флэтпад.
– Бен... – жалобный оклик Чета вызвал очередную волну ярости. – Один раз! И всё!
– Нет, я сказал! Я найду отступные. И сделай так, чтобы я о тебе больше не слышал.
– Бен!
– Ты для меня умер!
Пнув дверь заброшенного ангара ногой, Бен вылетел наружу, запрокинув пылающее гневом лицо к звёздному небу.
Со стороны он, наверное, выглядел истеричкой и шизофреником, но это было сильнее Бена. Он просто не мог переступить через черту собственного безумия, которое прорывалось из всех щелей, стоило образу лежащей на дороге мёртвой Лэнси выплыть из глубин сознания.
Сама мысль устраивать гонки на том месте, где хрупкое, почти невесомое тельце Дохлятины изломанной куклой лежало на синтебетоне, устремив в небеса свои огромные карие глаза, казалась Бену кощунственной. И плевать было на деньги, на то, сколько он потеряет, сорвав тотализатор! Он просто не мог. Ходить по этой улице. Дышать рядом с этим перекрёстком. Не мог!
Напиться! Бену хотелось напиться. В говно! Чтобы ничего не чувствовать. Вообще.
Столько лет прошло, а его всё не отпускало. Стоило случайно обронённой фразе, нелепому предмету или похожему образу напомнить о Лэнси – и он слетал с катушек. Чувство вины безжалостными когтями раздирало грудь, и в попытке убежать от терзающих его демонов Бен глушил боль горьким пойлом, получая в обмен короткий миг забвения, неизменно оборачивающийся к утру жуткой отдачей.
Плевать! Однажды всё это закончится. Он свалит с этой планеты, станет звёздным капитаном и разорвёт постылый круг жизни, по которому скачет, как запертый в клетке зверёк, влачащий своё бесполезное существование.
Холодный воздух улицы пахнул в лицо смрадом мегаполиса, и повыше подняв воротник куртки, Бенджамин, выбивая каблуками глухую дробь, пошагал к стоянке склиперов, на ходу набирая номер Червя.
С Мойтом Шивсом по прозвищу Червь Бен познакомился три года назад, вернее, их свёл Чет на одной из вечеринок паркурщиков в Криг Строук.
Мойт в теневых кругах был фигурой известной и значимой. Устраиваемые им незаконные гонки на глайках* не только прикрывались кем-то из правящей верхушки планеты, но и приносили немалый доход.
Подкатить к Червю кому-то с улицы было нереально – требовались особые рекомендации того, кому бы он доверял. А Чет шестерил у него в подпольных ангарах и давно зарекомендовал себя как верный пёс.
Именно Чету пришла в голову идея предложить Бенджамина в качестве нового гонщика взамен погибшего фаворита Мойта.
На ремонтной станции космопорта, где парни подрабатывали техниками, Бену часто давали осуществлять прогонку отремонтированных скайлзов* и флайеров, и это было то, ради чего он изо дня в день терпел самодура-мастера, зажимающего премиальные кредиты, запах герлита, кажется, намертво въевшегося в кожу, и масло под ногтями, не вымываемое даже синтетическими растворителями.
Проблемы уходили на задний план, реальность играла другими красками, и больше не было притяжения, когда Бен садился за штурвал и становился капитаном летающего судна, выделывая на нём такие финты, которые и опытные пилоты не всегда решались совершать на аппаратах подобного класса.
Бенджамину же это давалось так же легко, как вдох и выдох. Просто так вышло, что он мог нормально дышать, лишь отрываясь от поверхности планеты. И там, в вышине, Бен становился свободным, оставляя на земле груз ненависти, потерь, запретов, и парил, словно легкокрылый сокол хок.
Хок...
Так его звала только Дохлятина, свято верившая, что однажды мальчишка, деливший с ней угол в грязном коллекторе, вырастет, полетит к звёздам и заберёт её с собой.
Заберёт с собой...
Всё, что Бен теперь мог взять с собой в бесконечный космос – это память о тощей маленькой девочке, увековеченную прямо над его сердцем светящейся во мраке буквой «Л».
Память о Лэнси заставляла Бенджамина жить за двоих и упрямо идти к их общей мечте, невзирая на преграды и трудности. Он не мог подвести Дохлятину снова. Не имел права.
Резко выдохнув, Бен набрал номер Мойта, безучастно вслушиваясь в длинные гудки связи, а потом с силой стиснул зубы, услышав хрипловатое:
– Привет, чемпион! Готов к завтрашнему вечеру? Я на тебя ставку сделал. Не подведи.
Сердце Бена гулко стукнулось о рёбра и в желудке нехорошо потянуло.
– Червь, прости... Боюсь, что я не оправдаю твоих надежд. Я... я не буду участвовать в завтрашних гонках.
Мёртвая тишина во флэтпаде не предвещала ничего хорошего. Ощущение, что она вот-вот взорвётся и изрешетит Бена осколками, не обмануло.
– Мальчик, а ты, часом, дури не обкурился? – недобро протянул Мойт.
– Я не шмалю дурь, – холодно отчеканил Бенджамин. – И я говорю на полном серьёзе, Червь. Я пас! Эти гонки пройдут без меня. Чет подал заявку на Тайдн-роуд, не спросив моего согласия.
– Да на хер мне твои гнилые отмазки? В очко их себе засунь! – оглушительно гаркнул Мойт. – Ты размер попадоса фильтруешь, малыш?! Люди на тебя серьёзные деньги поставили! Ты знаешь, сколько ты мне теперь бабла торчишь?
– Назови сумму, я внесу отступные.
Каркающий, с откровенно слышимой издёвкой смех резанул по барабанным перепонкам словно скальпель, вызывая у Бена очередной приступ головной боли.
– Полтонны конфет*, – падающим метеоритом обрушилось на парня.
Лёгкие скрутило в узел, и Бенджамин начал задыхаться.
Полмиллиона кредитов он не сможет собрать до завтрашнего вечера, даже если снимет в банке все заработанные на гонках сбережения, которые он скрупулёзно собирал для учёбы в МЗА, и загонит по дешёвке свои новенькие склипер, флэтпад и хакерские девайсы.
– Ну что, сынок, готов оплатить мне неустойку? – с издёвкой поинтересовался Мойт, а не услышав ответа, тоном хозяина положения рявкнул: – Сопли свои подотри и попробуй только завтра не приди первым!
Это стало тактической ошибкой Червя. То, что Бен принимал участие в подпольных гонках на тотализаторе, было его собственной волей и решением, но никогда, никогда ещё Бенджамин Хоккинс Третий не позволял кому-либо диктовать ему условия! И добиться рабской покорности от упрямого отпрыска не смогли ни властная авторитарная бабка, что словно паучиха опутала своим влиянием высшую элиту планеты, ни богач-отец, вечно пляшущий под её дудку. На любое их давление и попытку подмять под себя парень обязательно находил выход. Зачастую жутко скандальный и не совсем законный. Собственно, подпольные гонки и работа в космопорте и были ответом Бена на лишение его финансов, а также запрет обучаться в школе пилотов параллельно с учёбой в университете, за которую теперь парень принципиально платил сам, перейдя с навязанного ему бабкой факультета межгалактического бизнеса на IT-технологии.
Сделав глубокий вдох, Бен смежил веки и, резко чеканя каждое слово, произнёс:
– Номер счёта, на который я должен перевести деньги, через пять минут должен быть у меня на флэтпаде. Полтонны будут у тебя к утру!
Нагло выключив аппарат, Бен провёл пальцем по сенсору, прокручивая свои контакты. Несколько секунд, прежде чем набрать номер родителя, он упрямо поджимал губы, всё ещё сомневаясь, стоит ли это делать, а потом зло произнёс его имя, гипнотизируя стандартную пульсацию флэтпада, свидетельствующую о том, что вызов пошёл.
– Ты наконец вспомнил, что у тебя есть семья, или тебе понадобились деньги?
Вот так, прозаично и скупо – ни тебе: «Здравствуй, сынок», ни участливого: «Как дела?» Хьюз Хоккинс был поганым отцом, но зато гениальным архитектором программного обеспечения и создателем крупнейшей социальной межгалактической сети «Hawk». И, пожалуй, унаследованные способности к программированию – это единственный талант, за который Бенджамин был благодарен своему родителю. Правда, специфика работы у отца и сына несколько отличались: системы, которые Хьюз шифровал и кодировал месяцами, Бен играючи взламывал всего за пару часов. И это бесило Хоккинса-старшего ещё больше, чем независимость и упрямство его несговорчивого отпрыска.
– Лично от тебя мне не нужно ничего! Я хочу получить деньги, которые мать оставила мне в наследство. Если ты не забыл, позавчера мне исполнился двадцать один год, и я имею право их забрать.
Громкое хмыканье отца всколыхнуло внутри Бена бурю недовольства, он даже представил самодовольную улыбку, украсившую тонкие губы Хьюза.
– Приятно понимать, что я не ошибся: всё-таки деньги... – съязвил тот.
Отец умолк, явно что-то замышляя, а через минуту выдал:
– Хорошо. Я переведу наследство тебе на счёт, но при условии, что ты прекратишь болтаться по улицам со своими сомнительными дружками, вернёшься домой и устроишься в мой офис на работу.
– Ты не будешь ставить мне условия! Эти деньги принадлежат мне по закону, и я требую их отдать!
– Эти деньги оставил Элис я! – рявкнул отец, и похороненная где-то на дне сознания Бена мутная волна обиды, гнева и протеста хлынула потоком, поднимая все сопутствующие эмоции.
– Ты её убил этими деньгами! Ты откупился от неё и вышвырнул из своей жизни, как ненужную вещь! – заорал он.
– Сколько можно? – в дрожащем голосе Хьюза больше не слышалось превосходства, потому что Бен ударил выверенно и наверняка, пробиваясь сквозь толстую шкуру родителя к его единственному слабому месту, заставляя снова и снова испытывать позорное чувство стыда и вины. – Ты когда-нибудь прекратишь говорить мне об этом?
– Никогда! – выцедил сквозь зубы парень. – Никогда не перестану об этом напоминать, как и никогда не прощу тебе ту крашеную шлюху, ради которой ты бросил мать! Ни её, ни тех, что были после. И пока одна из них живёт в нашем доме – ноги моей там не будет!
– Заткнись! Не смей так говорить о Ванессе! – мгновенно вспыхнул отец.
Бен сухо и колюче рассмеялся. Нет, на самом деле это было не смешно. Противно до тошноты. Впрочем, другого он и не ждал от отца.
– И почему я даже не удивлён? Лолы, Шейлы и Ванессы тебе всегда были важнее и дороже меня.
– Я озвучил тебе свои условия, – пытаясь взять ситуацию под контроль и резко сменить неприятную тему, гаркнул Хьюз. – Хочешь наследство матери – вернись домой!
– Да подавись ты своими деньгами! Ты и твоя очередная безмозглая сука, которую под тебя подложила бабка!
– Ты... – только и успел крикнуть Хьюз.
Вырубив флэтпад, Бен со всей дури ударил ногой по колесу склипера, а потом, опустившись рядом с ним наземь, подтянул к груди колени и уткнулся в них лбом.
Почему так хреново?
Дерьмовый день! Дерьмовый разговор! Всё одно к другому.
Как же хотелось напиться!
Опустив на голову ладони, Бенджамин устало потёр ими короткостриженый затылок, а потом вцепился пальцами в длинную светлую чёлку, испытывая горькое желание выдрать её вместе со скальпом. Дурацкая привычка, и причёска, наверное, дурацкая, но она нравилась маме, и с момента её смерти Бен по-другому никогда не стригся.
Холод синтебетона пробрался даже под толстую ткань стрэков, притупляя чувство душевной боли и возвращая Бенджамину способность ясно мыслить.
Надо было искать выход. Ни под Червя, ни под отца Бен прогибаться не собирался, а значит, оставался только Свич, вот уже месяц упрашивающий парня помочь взломать то ли базу, то ли сервак, как он выражался – за ох**нные деньги.
Дино Рейс по прозвищу Свич был хакером, фрилансером и давним другом Бенджамина, а потому позволял ему зависать в своей берлоге, когда Бен в очередной раз уходил из дома и у него возникали проблемы с жильём. И хотя Дино был совершенно не против компаньона и соседа по апартаментам, парень предпочитал с ним не жить.
Работу Свич всегда подкидывал денежную, вот только взлом чужой конфиденциальной информации, как ни крути, назывался воровством. Когда-то давно Бен пообещал Дохлятине, что больше не будет красть.
По факту, с тех пор он не обчистил ни одного кармана или сумки, но вот базы данных, электронные коды, ящики или защищённые сети за деньги ломал не раз.
И вроде совесть должна была молчать – ведь он работал, и за эту работу ему честно платили. Так нет же, внутри Бена сидел мерзкий свербящий и грызущий червь, гаденько напоминающий о том, что как бы парень ни пытался изменить свою жизнь, в глубине души он всё равно оставался всё тем же мелким вором и предателем.
– Это последний раз, Кузнечик, – запустив в длинную чёлку пятерню, прохрипел Бенджамин, с тоской глядя в ночное небо, словно оттуда, из скопления мириад сверкающих звёзд, маленькая девочка с глазами цвета сольвейта* смотрела на него с грустью и укором. – Обещаю.
Вздохнув, Бен мрачно покрутил в руке флэтпад и, отбросив ненужные сомнения, вызвал Дино, вместо приветствия деловито спросив:
– Твоё предложение ещё в силе?
– Ты согласен? – голос Свича, прекрасно понимающего, о чём идёт речь, зазвенел предвкушением. – Ты не пожалеешь! Выручку делим пополам. Бен, клянусь, мы озолотимся!
– Мне нужно полтонны. За меньшую сумму не возьмусь.
В аппарате тут же возникла короткая пауза, которую нарушил досадный выдох:
Снежная Александра
ГЛАВА 1
Звёздная система SagDEG. Аэртон. Прошлое.
– Ты что творишь, придурок? – багровое лицо Чета подрагивало от злости, и Бен отстранённо подумал, что приятель сейчас похож на бойцовскую собаку, сорвавшуюся с поводка и гавкающую на хозяина. – Ты только представь масштабы выигрыша! Мы столько ещё ни разу не зарабатывали!
– Я не буду участвовать в гонках на Тайдн-роуд, – в который раз спокойно повторяя одну и ту же фразу, Бен устало закрыл глаза и упёрся затылком в прохладную стену, тщетно пытаясь заглушить тупую пульсирующую боль в голове. – Я предупреждал тебя ещё три года назад, что подписываюсь на любую трассу, кроме этой!
– Дерьмо! Да какая тебе разница? Чего ты рогом упёрся? Ты пилот от бога! Тайднроуд для тебя вообще детские горки!
– Я не поеду по этой трассе! – Бенджамин резко вскочил с ящика, схватил друга за грудки и, встряхивая, со злорадным удовлетворением заметил, как в расширяющемся зрачке парня проскакивает искра страха. – Я не буду участвовать в гонках на Тайдн-роуд! Никогда! Понял?
– Нас грохнут! Мать твою, нас грохнут и прикопают где-нибудь на свалке! – испугано запричитал Чет. Веснушки на его носу побледнели, короткий ёжик светлых волос встал дыбом. – Я уже включил тебя в заявку. Ты хоть представляешь, сколько на тебя поставлено бабла? Где мы возьмём такую сумму отступных?
Невидимый кулак с размаху ударил в грудь Бенджамина, и он конвульсивно вздрогнул, продолжая удерживать тощего, как резьбовая шпилька, парня, сжимая пальцы на его одежде до судорожной боли в суставах.
– Скотина! Ты знал, что я никогда не соглашусь на эти гонки, и подал заявку за меня?! Ты меня подставил!
– Бен, прости, но Червь за эту гонку такой куш пообещал, что у меня крышу снесло! Может, согласишься? Один раз!
– Пошёл на хер!
В бессильной ярости Бен отшвырнул от себя парня и, шатаясь, словно пьяный, побрёл к выходу, нащупывая ладонью болтающийся на дне глубокого кармана стрэков* вдруг ставший ненавистным новый навороченный флэтпад.
– Бен... – жалобный оклик Чета вызвал очередную волну ярости. – Один раз! И всё!
– Нет, я сказал! Я найду отступные. И сделай так, чтобы я о тебе больше не слышал.
– Бен!
– Ты для меня умер!
Пнув дверь заброшенного ангара ногой, Бен вылетел наружу, запрокинув пылающее гневом лицо к звёздному небу.
Со стороны он, наверное, выглядел истеричкой и шизофреником, но это было сильнее Бена. Он просто не мог переступить через черту собственного безумия, которое прорывалось из всех щелей, стоило образу лежащей на дороге мёртвой Лэнси выплыть из глубин сознания.
Сама мысль устраивать гонки на том месте, где хрупкое, почти невесомое тельце Дохлятины изломанной куклой лежало на синтебетоне, устремив в небеса свои огромные карие глаза, казалась Бену кощунственной. И плевать было на деньги, на то, сколько он потеряет, сорвав тотализатор! Он просто не мог. Ходить по этой улице. Дышать рядом с этим перекрёстком. Не мог!
Напиться! Бену хотелось напиться. В говно! Чтобы ничего не чувствовать. Вообще.
Столько лет прошло, а его всё не отпускало. Стоило случайно обронённой фразе, нелепому предмету или похожему образу напомнить о Лэнси – и он слетал с катушек. Чувство вины безжалостными когтями раздирало грудь, и в попытке убежать от терзающих его демонов Бен глушил боль горьким пойлом, получая в обмен короткий миг забвения, неизменно оборачивающийся к утру жуткой отдачей.
Плевать! Однажды всё это закончится. Он свалит с этой планеты, станет звёздным капитаном и разорвёт постылый круг жизни, по которому скачет, как запертый в клетке зверёк, влачащий своё бесполезное существование.
Холодный воздух улицы пахнул в лицо смрадом мегаполиса, и повыше подняв воротник куртки, Бенджамин, выбивая каблуками глухую дробь, пошагал к стоянке склиперов, на ходу набирая номер Червя.
С Мойтом Шивсом по прозвищу Червь Бен познакомился три года назад, вернее, их свёл Чет на одной из вечеринок паркурщиков в Криг Строук.
Мойт в теневых кругах был фигурой известной и значимой. Устраиваемые им незаконные гонки на глайках* не только прикрывались кем-то из правящей верхушки планеты, но и приносили немалый доход.
Подкатить к Червю кому-то с улицы было нереально – требовались особые рекомендации того, кому бы он доверял. А Чет шестерил у него в подпольных ангарах и давно зарекомендовал себя как верный пёс.
Именно Чету пришла в голову идея предложить Бенджамина в качестве нового гонщика взамен погибшего фаворита Мойта.
На ремонтной станции космопорта, где парни подрабатывали техниками, Бену часто давали осуществлять прогонку отремонтированных скайлзов* и флайеров, и это было то, ради чего он изо дня в день терпел самодура-мастера, зажимающего премиальные кредиты, запах герлита, кажется, намертво въевшегося в кожу, и масло под ногтями, не вымываемое даже синтетическими растворителями.
Проблемы уходили на задний план, реальность играла другими красками, и больше не было притяжения, когда Бен садился за штурвал и становился капитаном летающего судна, выделывая на нём такие финты, которые и опытные пилоты не всегда решались совершать на аппаратах подобного класса.
Бенджамину же это давалось так же легко, как вдох и выдох. Просто так вышло, что он мог нормально дышать, лишь отрываясь от поверхности планеты. И там, в вышине, Бен становился свободным, оставляя на земле груз ненависти, потерь, запретов, и парил, словно легкокрылый сокол хок.
Хок...
Так его звала только Дохлятина, свято верившая, что однажды мальчишка, деливший с ней угол в грязном коллекторе, вырастет, полетит к звёздам и заберёт её с собой.
Заберёт с собой...
Всё, что Бен теперь мог взять с собой в бесконечный космос – это память о тощей маленькой девочке, увековеченную прямо над его сердцем светящейся во мраке буквой «Л».
Память о Лэнси заставляла Бенджамина жить за двоих и упрямо идти к их общей мечте, невзирая на преграды и трудности. Он не мог подвести Дохлятину снова. Не имел права.
Резко выдохнув, Бен набрал номер Мойта, безучастно вслушиваясь в длинные гудки связи, а потом с силой стиснул зубы, услышав хрипловатое:
– Привет, чемпион! Готов к завтрашнему вечеру? Я на тебя ставку сделал. Не подведи.
Сердце Бена гулко стукнулось о рёбра и в желудке нехорошо потянуло.
– Червь, прости... Боюсь, что я не оправдаю твоих надежд. Я... я не буду участвовать в завтрашних гонках.
Мёртвая тишина во флэтпаде не предвещала ничего хорошего. Ощущение, что она вот-вот взорвётся и изрешетит Бена осколками, не обмануло.
– Мальчик, а ты, часом, дури не обкурился? – недобро протянул Мойт.
– Я не шмалю дурь, – холодно отчеканил Бенджамин. – И я говорю на полном серьёзе, Червь. Я пас! Эти гонки пройдут без меня. Чет подал заявку на Тайдн-роуд, не спросив моего согласия.
– Да на хер мне твои гнилые отмазки? В очко их себе засунь! – оглушительно гаркнул Мойт. – Ты размер попадоса фильтруешь, малыш?! Люди на тебя серьёзные деньги поставили! Ты знаешь, сколько ты мне теперь бабла торчишь?
– Назови сумму, я внесу отступные.
Каркающий, с откровенно слышимой издёвкой смех резанул по барабанным перепонкам словно скальпель, вызывая у Бена очередной приступ головной боли.
– Полтонны конфет*, – падающим метеоритом обрушилось на парня.
Лёгкие скрутило в узел, и Бенджамин начал задыхаться.
Полмиллиона кредитов он не сможет собрать до завтрашнего вечера, даже если снимет в банке все заработанные на гонках сбережения, которые он скрупулёзно собирал для учёбы в МЗА, и загонит по дешёвке свои новенькие склипер, флэтпад и хакерские девайсы.
– Ну что, сынок, готов оплатить мне неустойку? – с издёвкой поинтересовался Мойт, а не услышав ответа, тоном хозяина положения рявкнул: – Сопли свои подотри и попробуй только завтра не приди первым!
Это стало тактической ошибкой Червя. То, что Бен принимал участие в подпольных гонках на тотализаторе, было его собственной волей и решением, но никогда, никогда ещё Бенджамин Хоккинс Третий не позволял кому-либо диктовать ему условия! И добиться рабской покорности от упрямого отпрыска не смогли ни властная авторитарная бабка, что словно паучиха опутала своим влиянием высшую элиту планеты, ни богач-отец, вечно пляшущий под её дудку. На любое их давление и попытку подмять под себя парень обязательно находил выход. Зачастую жутко скандальный и не совсем законный. Собственно, подпольные гонки и работа в космопорте и были ответом Бена на лишение его финансов, а также запрет обучаться в школе пилотов параллельно с учёбой в университете, за которую теперь парень принципиально платил сам, перейдя с навязанного ему бабкой факультета межгалактического бизнеса на IT-технологии.
Сделав глубокий вдох, Бен смежил веки и, резко чеканя каждое слово, произнёс:
– Номер счёта, на который я должен перевести деньги, через пять минут должен быть у меня на флэтпаде. Полтонны будут у тебя к утру!
Нагло выключив аппарат, Бен провёл пальцем по сенсору, прокручивая свои контакты. Несколько секунд, прежде чем набрать номер родителя, он упрямо поджимал губы, всё ещё сомневаясь, стоит ли это делать, а потом зло произнёс его имя, гипнотизируя стандартную пульсацию флэтпада, свидетельствующую о том, что вызов пошёл.
– Ты наконец вспомнил, что у тебя есть семья, или тебе понадобились деньги?
Вот так, прозаично и скупо – ни тебе: «Здравствуй, сынок», ни участливого: «Как дела?» Хьюз Хоккинс был поганым отцом, но зато гениальным архитектором программного обеспечения и создателем крупнейшей социальной межгалактической сети «Hawk». И, пожалуй, унаследованные способности к программированию – это единственный талант, за который Бенджамин был благодарен своему родителю. Правда, специфика работы у отца и сына несколько отличались: системы, которые Хьюз шифровал и кодировал месяцами, Бен играючи взламывал всего за пару часов. И это бесило Хоккинса-старшего ещё больше, чем независимость и упрямство его несговорчивого отпрыска.
– Лично от тебя мне не нужно ничего! Я хочу получить деньги, которые мать оставила мне в наследство. Если ты не забыл, позавчера мне исполнился двадцать один год, и я имею право их забрать.
Громкое хмыканье отца всколыхнуло внутри Бена бурю недовольства, он даже представил самодовольную улыбку, украсившую тонкие губы Хьюза.
– Приятно понимать, что я не ошибся: всё-таки деньги... – съязвил тот.
Отец умолк, явно что-то замышляя, а через минуту выдал:
– Хорошо. Я переведу наследство тебе на счёт, но при условии, что ты прекратишь болтаться по улицам со своими сомнительными дружками, вернёшься домой и устроишься в мой офис на работу.
– Ты не будешь ставить мне условия! Эти деньги принадлежат мне по закону, и я требую их отдать!
– Эти деньги оставил Элис я! – рявкнул отец, и похороненная где-то на дне сознания Бена мутная волна обиды, гнева и протеста хлынула потоком, поднимая все сопутствующие эмоции.
– Ты её убил этими деньгами! Ты откупился от неё и вышвырнул из своей жизни, как ненужную вещь! – заорал он.
– Сколько можно? – в дрожащем голосе Хьюза больше не слышалось превосходства, потому что Бен ударил выверенно и наверняка, пробиваясь сквозь толстую шкуру родителя к его единственному слабому месту, заставляя снова и снова испытывать позорное чувство стыда и вины. – Ты когда-нибудь прекратишь говорить мне об этом?
– Никогда! – выцедил сквозь зубы парень. – Никогда не перестану об этом напоминать, как и никогда не прощу тебе ту крашеную шлюху, ради которой ты бросил мать! Ни её, ни тех, что были после. И пока одна из них живёт в нашем доме – ноги моей там не будет!
– Заткнись! Не смей так говорить о Ванессе! – мгновенно вспыхнул отец.
Бен сухо и колюче рассмеялся. Нет, на самом деле это было не смешно. Противно до тошноты. Впрочем, другого он и не ждал от отца.
– И почему я даже не удивлён? Лолы, Шейлы и Ванессы тебе всегда были важнее и дороже меня.
– Я озвучил тебе свои условия, – пытаясь взять ситуацию под контроль и резко сменить неприятную тему, гаркнул Хьюз. – Хочешь наследство матери – вернись домой!
– Да подавись ты своими деньгами! Ты и твоя очередная безмозглая сука, которую под тебя подложила бабка!
– Ты... – только и успел крикнуть Хьюз.
Вырубив флэтпад, Бен со всей дури ударил ногой по колесу склипера, а потом, опустившись рядом с ним наземь, подтянул к груди колени и уткнулся в них лбом.
Почему так хреново?
Дерьмовый день! Дерьмовый разговор! Всё одно к другому.
Как же хотелось напиться!
Опустив на голову ладони, Бенджамин устало потёр ими короткостриженый затылок, а потом вцепился пальцами в длинную светлую чёлку, испытывая горькое желание выдрать её вместе со скальпом. Дурацкая привычка, и причёска, наверное, дурацкая, но она нравилась маме, и с момента её смерти Бен по-другому никогда не стригся.
Холод синтебетона пробрался даже под толстую ткань стрэков, притупляя чувство душевной боли и возвращая Бенджамину способность ясно мыслить.
Надо было искать выход. Ни под Червя, ни под отца Бен прогибаться не собирался, а значит, оставался только Свич, вот уже месяц упрашивающий парня помочь взломать то ли базу, то ли сервак, как он выражался – за ох**нные деньги.
Дино Рейс по прозвищу Свич был хакером, фрилансером и давним другом Бенджамина, а потому позволял ему зависать в своей берлоге, когда Бен в очередной раз уходил из дома и у него возникали проблемы с жильём. И хотя Дино был совершенно не против компаньона и соседа по апартаментам, парень предпочитал с ним не жить.
Работу Свич всегда подкидывал денежную, вот только взлом чужой конфиденциальной информации, как ни крути, назывался воровством. Когда-то давно Бен пообещал Дохлятине, что больше не будет красть.
По факту, с тех пор он не обчистил ни одного кармана или сумки, но вот базы данных, электронные коды, ящики или защищённые сети за деньги ломал не раз.
И вроде совесть должна была молчать – ведь он работал, и за эту работу ему честно платили. Так нет же, внутри Бена сидел мерзкий свербящий и грызущий червь, гаденько напоминающий о том, что как бы парень ни пытался изменить свою жизнь, в глубине души он всё равно оставался всё тем же мелким вором и предателем.
– Это последний раз, Кузнечик, – запустив в длинную чёлку пятерню, прохрипел Бенджамин, с тоской глядя в ночное небо, словно оттуда, из скопления мириад сверкающих звёзд, маленькая девочка с глазами цвета сольвейта* смотрела на него с грустью и укором. – Обещаю.
Вздохнув, Бен мрачно покрутил в руке флэтпад и, отбросив ненужные сомнения, вызвал Дино, вместо приветствия деловито спросив:
– Твоё предложение ещё в силе?
– Ты согласен? – голос Свича, прекрасно понимающего, о чём идёт речь, зазвенел предвкушением. – Ты не пожалеешь! Выручку делим пополам. Бен, клянусь, мы озолотимся!
– Мне нужно полтонны. За меньшую сумму не возьмусь.
В аппарате тут же возникла короткая пауза, которую нарушил досадный выдох:
