ЧЕРНОВИК
СОКРОВИЩЕ ИРЛИНГОВ
Снежная Александра
Вокруг рыже-бурых шпилей особняка, прячущегося в глубине парка, летали чёрные вороны. Они оглушительно громко каркали, словно возвещали на всю округу, что это место ещё со вчерашнего вечера стало погостом для всех его обитателей, а потому тем, кто не любит запах мертвечины, сюда лучше близко не подходить.
Крики птиц разносились в мрачной тиши раннего утра, раз за разом соскальзывая вниз, где щедро стелился серый туман, в густых клочьях которого тонула ограда поместья, усыпанные мелким гравием подъездные дорожки к дому и служащие красивым оформлением парка высокие лабиринты стриженых кустов.
Из мутного марева, витающего в воздухе, навстречу вальяжно восседающему на мощном жеребце мужчине выскользнула фигура гвардейца. Он побледнел при виде подъезжающего к дому всадника и инстинктивно выпрямился, намеренно отводя взгляд от его угрюмого небритого лица с явными следами бурно проведённой ночи.
– Выпить есть? – поморщился гость и шумно поскрёб заросшую тёмной щетиной щеку.
– Я не пью на посту, – отчеканил офицер.
– А тебе никто и не предлагает.
Укутанный в чёрный кожаный плащ незнакомец щёлкнул серебряной пряжкой в виде черепа, и тяжёлая ткань ленивой волной соскользнула с его широких плеч побледневшему гвардейцу прямо в руки.
– Испачкаешь или порвёшь – упокою! – спрыгивая с лошади на землю, небрежно обронил мужчина, после чего широко улыбнулся и почти дружелюбно подмигнул вояке: – Шутка! Хотя бы водой здесь где-то можно разжиться?
– Там, в глубине парка, в стене есть родник, – указал рукой направление офицер. – Только вы вряд ли станете из него пить. В нём… покойник.
– Серьёзно? – насмешливо вперился в него взглядом мужчина. – То есть ты считаешь, что он меня может напугать? Трое Всевластных, и где вас таких идиотов берут?
Гвардеец виновато отвёл взгляд, а мужчина, ласково потрепав шею своего коня, устало вздохнул:
– Пойдём, Гост, промочим горло. Ты же ничего не имеешь против покойников?
Чёрный жеребец тихо фыркнул, тряхнув гривой, и его хозяин, неторопливо шагая вперёд, довольно заметил следующему за ним коню:
– Да, дружище, я не сомневался, что только на тебя и могу рассчитывать.
Как только конь и его всадник таинственно растворились в густом тумане, судорожно прижимающий к груди плащ офицер облегчённо выдохнул и возблагодарил Трёхликого за то, что так легко отделался от человека, обелить репутацию которого не смог бы даже Небесный Всеблагой. Поскольку Китсби О’Брай имел не только отвратительный характер, склонность к дебошам, разврату и пьянству, но и такой же чёрный, как его дар, юмор. Что, впрочем, не мешало ему, несмотря на все вышеперечисленные недостатки, оставаться Первым некромантом Нарравийской империи, а также приближённой к трону особой.
И хотя император Эберхард держал своего подданного на коротком поводке, по империи упорно ходили слухи, что даже сам монарх побаивается того, в чьих жилах течёт кровь проклятых ирлингов.
Впрочем, при подобных обстоятельствах Первого некроманта империи следовало опасаться даже его неживым клиентам. Ибо смерть – не самое страшное, что с ними могло произойти, если они попадались находящемуся в прескверном настроении мужчине под горячую руку.
А сейчас Кит был зол. Мало того, что его ни свет ни заря вытащили из постели (чужой, к слову), так в довершение ко всему голова жутко гудела от ещё не выветрившегося из неё хмеля, во рту мерзко горчило, словно туда вчера наблевали пьяные умертвия, а несвежая рубаха раздражающе пахла приторно-сладкими духами шлюхи, которую Кит с чувством драл всю ночь, прерываясь на попойку и еду.
Шлюх Китсби О’Брай предпочитал исключительно под хорошее вино и закуску.
Сейчас он тоже был не против опохмелиться, позавтракать и понежиться в тёплых объятиях женщины. Не важно, что не первой свежести и продающей за деньги всё, что захочет взять у неё платёжеспособный клиент. Основное достоинство шлюх и заключалось в том, что они не спрашивали лишнего, не устраивали истерик из-за ерунды и готовы были утолить плотские желания Кита в любом месте, на любых условиях и в любой позе – главное, чтобы за это хорошо заплатили. В деньгах последний представитель рода О’Брай, к счастью, никогда не нуждался.
Густой лабиринт парковых насаждений внезапно закончился, и, шагнув в редеющий туман на звук журчащей где-то совсем рядом воды, Кит упёрся взглядом в темнеющую громаду каменной стены, увитой зелёным плющом и прикрытой колючими лозами боярышника.
Где-то на уровне поясницы Кита из рукотворно созданной каменной горки бил родник. Чистая, как слеза, вода, ласково оглаживая серые блестящие булыжники, беззаботно лилась струйкой в полукруглую каменную чашу, на высоком бортике которой лицом вниз лежал труп. Судя по валяющемуся на траве инструменту и обрезкам веток боярышника, грузный и одутловатый мужчина, наполовину притопленный теперь в родниковом бассейне, был садовником, и смерть настигла его в тот самый момент, когда он умелой рукой облагораживал живую изгородь.
Недовольно морщась, Кит ухватил покойника за шиворот, резко выдёргивая из воды его голову.
Гост громко и пронзительно заржал, и некромант на какой-то миг замер, хмуро изучая изуродованное лицо мужчины. Ему выкололи глаза, отрезали язык, а на лбу нарисовали Печать Забвения. С этого самого момента Кит почему-то даже не сомневался, что все остальные покойники в доме будут выглядеть точно так же.
Настроение из разряда «скверное» упало до уровня «полное говно». Опохмелиться захотелось ещё сильнее.
Жеребец нервно фыркнул, испуганно перебрав ногами. Сердито обернувшись на него, Кит снова перевёл взгляд на мёртвого садовника и возмущённо буркнул:
– Да ладно тебе! Он и при жизни краше не выглядел. Пей!
Конь упрямо мотнул головой, явно брезгуя подходить к воде, где ещё минуту назад плавало мёртвое тело.
– Как хочешь, – отбрасывая мертвеца в сторону, заявил животному хозяин.
Мужчина наклонился, подставляя рот, а потом и голову, под холодные струи, и глухо зарычал, когда вода полилась ему за шиворот.
Утолив жажду, О’Брай растёр мокрое лицо ладонями, ощущая прилив бодрости и злости. Это место выуживало из его памяти слишком много воспоминаний из разряда тех, что Кит хотел бы забыть.
Шагая по тропинке к дому, он заметил сидящего на ветке огромного ворона и мрачно приказал птице:
– Свалил отсюда! Живо! Если не хочешь, чтобы твоё неупокоенное чучело до конца своих дней подавало мне в кабинете корреспонденцию. И дружков своих отсюда забери. Я сейчас работать буду!
Ворон сварливо каркнул, вспорхнув с ветки, и спустя миг чёрная воронья стая поспешно покинула территорию особняка, погружая окружающее его пространство в мертвенную тишину.
У лестницы высокого крыльца дома топтались гвардейцы, не решаясь заходить внутрь, но и не смея отойти ни на шаг в сторону от охраняемого объекта.
– Все вон! Вы мне мешаете, – не глядя на них, поднялся по ступенькам Кит, и услышал облегчённые вздохи мужчин, получивших официальное разрешение убраться подальше от этого жуткого места.
Пнув ногой дверь, О’Брай вошёл в просторный холл и крепко выругался, едва не споткнувшись о тело мажордома, распростёртое у порога. Тощий старик с перерезанным горлом валялся в луже собственной крови, вперив в потолок пустые глазницы и открыв рот, лишённый языка. Зловещая печать у него на лбу казалась третьим глазом.
Чуть дальше Кит заметил мёртвую служанку, изломанной куклой повисшую на перилах лестницы, ведущей наверх. На неё некромант даже не стал смотреть ближе, зная, что картинка будет та же.
Свернув налево, он прошёлся до кухни и заглянул туда лишь для того, чтобы убедиться, что трупы кухарок надёжно пригвождены тесаками к стенам или рабочим столам, а их глаза и языки извлечены тем же варварским способом, что и у остальных найденных слуг.
Вернувшись обратно, О’Брай, уверенный в своём наитии, дошёл до очередных дверей и, обнаружив за ними господскую столовую, молитвенно закатил глаза.
Переступая через лежащие на полу тела господ и слуг, Кит добрался до овального стола, на котором среди перебитых осколков посуды и разбросанных остатков вчерашнего ужина каким-то чудом уцелела бутылка сухого нарравийского вина.
Щедро хлебнув из горлышка терпкий напиток, Кит удовлетворённо зажмурился и одобрительно промычал:
– О, да … Жизнь прекрасна!
С противоположной стены комнаты в него укоризненным взглядом уставился почтенный старец с потемневшей от времени картины, немного испортив впечатление от дегустации, но не сбив с настроя.
– Не ваша, конечно, но всё же! – благочинно оскалился ему Кит, перевернул валяющийся рядом добротный дубовый стул и, усевшись на него, огляделся по сторонам.
Всех обитателей дома прикончили вчера около полуночи. Чтобы это понять, Киту не нужно было даже применять тёмную магию. Он видел за свою практику столько мертвецов, что мог с одного взгляда определить время и причину их смерти.
Вот и сейчас, глядя на завалившегося набок степенного, но довольно крепкого мужчину, сжимающего в ладони чуть оттянувший время его смерти клинок, О’Брай безошибочно определил в нём хозяина поместья.
Вздохнув, Кит сделал пасс рукой, и изуродованный труп, как послушная марионетка, поднялся с пола, опираясь на шпагу, как на трость.
– Вы мне простите мою назойливость, – обратился к нему Кит, устанавливая рядом с собой ещё один стул. – Но я не люблю пить один. Не составите мне компанию?
Труп хозяина пошатнулся и медленно пошагал к столу, послушно занимая предложенное ему некромантом место.
Отыскав среди свалки на столе два целых бокала, Кит налил в них вино и, жизнерадостно отсалютовав своим мёртвому мужчине, скорбно произнёс:
– Ну, за упокой, так сказать, вашей души!
Мертвец заинтересовано замер, вперившись в незваного гостя пустыми глазницами своего изуродованного лица, и Кит, залпом осушив бокал, предусмотрительно заверил:
– Не извольте беспокоиться. Упокою! Как только закончу тут, сразу упокою! Вы не подадите мне куропатку?
Он указал взглядом на другой конец стола, где на блюде сохранились две хорошо зажаренные тушки.
Мёртвый хозяин разгромленного поместья несколько секунд не двигался, словно размышлял, стоит ли хорошенько врезать наглому незнакомцу или всё же внять его просьбе.
Подняв вверх своё оружие, он заторможенно вытянул руку, накалывая на остриё шпаги куропатку, и когда поднёс её Киту, тот благодарно выдохнул:
– Нет предела моей признательности. Жрать хочу – умираю!
Ловко разорвав птицу пополам, О’Брай с горящим во взгляде предвкушением впился в один из кусков зубами и, сделав пару жевательных движений, скорчил кислую мину.
Дело даже не в том, что мясо было холодным, это как-то можно пережить. Но куропатку безобразнейшим образом пересушили! А такое считалось непростительным проступком для Кита, ценившего еду больше тех, кто её готовил.
– Вы не обижайтесь, но я бы ваших кухарок за такую отвратительную стряпню тоже прирезал. Так испортить хороший продукт! – уже без энтузиазма дожёвывая жёсткое мясо, проворчал он.
Покойник безмолвно застыл на своём месте, безучастный к жалобам своего визави, и Кит, налив себе ещё вина, придирчиво стал рассматривать погибшего от руки неведомого злодея мужчину.
Навскидку некромант сказал бы, что ему за пятьдесят. Но несмотря на полувековой рубеж, тело убитого было ухоженным и крепким: сильные руки, широкие плечи, отсутствие выпирающего живота и седины в коротких тёмных волосах. Хозяин этого дома защищал его до последнего.
Кит не сомневался, что он очень хорошо умел сражаться, просто силы были неравны. А ещё тот, кто пришёл убить всех обитателей этого места, очень хорошо знал, что делает, и поэтому не оставил возможности даже трупам поведать хоть кому-то страшную тайну случившегося.
Лишённые глаз, языка и с печатями на лбу они ничего не могли ни рассказать, ни показать любому владеющему тёмной силой магу.
Но Китc О’Брай считался Первым некромантом империи именно потому, что всегда плевал на установленные правила и порядки, умея их ловко обходить. И пусть духи повсюду разбросанных трупов теперь были немы и слепы, у неупокоенных тел оставалась физическая память, способная легко восстановить картину произошедшего.
Кит догрыз невкусное мясо, подхватил практически опустошённую бутылку и, переместившись с ней к окну, уселся на подоконник.
Негромко щёлкнув пальцами, некромант отхлебнул ещё один глоток, терпеливо наблюдая за тем, как дом затапливает ярким зелёным светом, и все мертвецы в нём начинают медленно вставать с пола, разбредаясь по своим местам.
Спустя несколько минут в столовой все трупы слуг услужливо замерли под стенкой, удерживая в руках искорёженные во время драки подносы, хозяин уселся в центре стола, по левую руку от него ещё один мужчина преклонных лет, рядом с ним – молодой парень со свёрнутой набок шеей.
– Ну что ж, поехали! – отставляя уже пустую бутылку, хлопнул в ладоши Кит, и покойники, словно персонажи кукольного театра, зажили своей жизнью.
Господа за столом неспешно трапезничали, стучали столовыми приборами, беззвучно открывали свои рты, изображая беседу, а затем началось самое интересное.
Первым, хватаясь за свою шпагу, с места вскочил хозяин, поскольку сидел лицом к двери. Его пожилой друг оказался менее расторопным и потому был убит почти сразу, о чём свидетельствовал торчащий из его груди нож, который в него наверняка метнули прямо с порога.
Молодой вельможа дрался вместе с хозяином практически на равных, и даже слуги, сколько могли, держали оборону.
Кит внимательно и пристально наблюдал за жутким танцем мертвецов, кружащих по комнате в схватке с невидимым противником.
Постепенно сопротивляющихся становилось всё меньше. Трупы с грохотом падали на тех местах, где их настигал Тёмный Жнец*, и держать оборону с оружием в руках, остался только хозяин дома.
Его окружили со всех сторон. Это было очевидно.
Смертельным стал удар сзади. Клинок врага проткнул его насквозь, и мужчина рухнул на колени, ещё пытаясь сражаться дальше. Следующий удар остановил его бесполезные потуги, и практически сразу всё закончилось.
Впрочем, не совсем.
Прошло несколько минут, и тело мужчины неестественно выгнулось, сотрясаясь в яростных конвульсиях. Мертвеца допрашивали, и это лишь подтверждало догадки Кита, считающего, что хозяин дома хранил какую-то страшную тайну.
Сомнительно, что ворвавшимся в особняк неизвестным удалось её узнать, иначе в нём бы не перевернули всё вверх дном. Здесь что-то искали. Очень спешили, зная, что кто-то из слуг успел активировать даарт – магическую сигналку, возвещающую об опасности. Именно благодаря ей гвардейцы из столицы узнали о нападении на особняк и оказались здесь так быстро.
Само наличие даарта в доме говорило о том, что его хозяин был непрост, а заинтересованность самого императора в этом деле лишь служила тому лишним подтверждением. Монарх не просто так выволок Кита из борделя среди ночи, он хотел, чтобы преданный ему Первый некромант оказался здесь раньше гончих псов из Тёмной Канцелярии.
СОКРОВИЩЕ ИРЛИНГОВ
Снежная Александра
ГЛАВА 1
Вокруг рыже-бурых шпилей особняка, прячущегося в глубине парка, летали чёрные вороны. Они оглушительно громко каркали, словно возвещали на всю округу, что это место ещё со вчерашнего вечера стало погостом для всех его обитателей, а потому тем, кто не любит запах мертвечины, сюда лучше близко не подходить.
Крики птиц разносились в мрачной тиши раннего утра, раз за разом соскальзывая вниз, где щедро стелился серый туман, в густых клочьях которого тонула ограда поместья, усыпанные мелким гравием подъездные дорожки к дому и служащие красивым оформлением парка высокие лабиринты стриженых кустов.
Из мутного марева, витающего в воздухе, навстречу вальяжно восседающему на мощном жеребце мужчине выскользнула фигура гвардейца. Он побледнел при виде подъезжающего к дому всадника и инстинктивно выпрямился, намеренно отводя взгляд от его угрюмого небритого лица с явными следами бурно проведённой ночи.
– Выпить есть? – поморщился гость и шумно поскрёб заросшую тёмной щетиной щеку.
– Я не пью на посту, – отчеканил офицер.
– А тебе никто и не предлагает.
Укутанный в чёрный кожаный плащ незнакомец щёлкнул серебряной пряжкой в виде черепа, и тяжёлая ткань ленивой волной соскользнула с его широких плеч побледневшему гвардейцу прямо в руки.
– Испачкаешь или порвёшь – упокою! – спрыгивая с лошади на землю, небрежно обронил мужчина, после чего широко улыбнулся и почти дружелюбно подмигнул вояке: – Шутка! Хотя бы водой здесь где-то можно разжиться?
– Там, в глубине парка, в стене есть родник, – указал рукой направление офицер. – Только вы вряд ли станете из него пить. В нём… покойник.
– Серьёзно? – насмешливо вперился в него взглядом мужчина. – То есть ты считаешь, что он меня может напугать? Трое Всевластных, и где вас таких идиотов берут?
Гвардеец виновато отвёл взгляд, а мужчина, ласково потрепав шею своего коня, устало вздохнул:
– Пойдём, Гост, промочим горло. Ты же ничего не имеешь против покойников?
Чёрный жеребец тихо фыркнул, тряхнув гривой, и его хозяин, неторопливо шагая вперёд, довольно заметил следующему за ним коню:
– Да, дружище, я не сомневался, что только на тебя и могу рассчитывать.
Как только конь и его всадник таинственно растворились в густом тумане, судорожно прижимающий к груди плащ офицер облегчённо выдохнул и возблагодарил Трёхликого за то, что так легко отделался от человека, обелить репутацию которого не смог бы даже Небесный Всеблагой. Поскольку Китсби О’Брай имел не только отвратительный характер, склонность к дебошам, разврату и пьянству, но и такой же чёрный, как его дар, юмор. Что, впрочем, не мешало ему, несмотря на все вышеперечисленные недостатки, оставаться Первым некромантом Нарравийской империи, а также приближённой к трону особой.
И хотя император Эберхард держал своего подданного на коротком поводке, по империи упорно ходили слухи, что даже сам монарх побаивается того, в чьих жилах течёт кровь проклятых ирлингов.
Впрочем, при подобных обстоятельствах Первого некроманта империи следовало опасаться даже его неживым клиентам. Ибо смерть – не самое страшное, что с ними могло произойти, если они попадались находящемуся в прескверном настроении мужчине под горячую руку.
А сейчас Кит был зол. Мало того, что его ни свет ни заря вытащили из постели (чужой, к слову), так в довершение ко всему голова жутко гудела от ещё не выветрившегося из неё хмеля, во рту мерзко горчило, словно туда вчера наблевали пьяные умертвия, а несвежая рубаха раздражающе пахла приторно-сладкими духами шлюхи, которую Кит с чувством драл всю ночь, прерываясь на попойку и еду.
Шлюх Китсби О’Брай предпочитал исключительно под хорошее вино и закуску.
Сейчас он тоже был не против опохмелиться, позавтракать и понежиться в тёплых объятиях женщины. Не важно, что не первой свежести и продающей за деньги всё, что захочет взять у неё платёжеспособный клиент. Основное достоинство шлюх и заключалось в том, что они не спрашивали лишнего, не устраивали истерик из-за ерунды и готовы были утолить плотские желания Кита в любом месте, на любых условиях и в любой позе – главное, чтобы за это хорошо заплатили. В деньгах последний представитель рода О’Брай, к счастью, никогда не нуждался.
Густой лабиринт парковых насаждений внезапно закончился, и, шагнув в редеющий туман на звук журчащей где-то совсем рядом воды, Кит упёрся взглядом в темнеющую громаду каменной стены, увитой зелёным плющом и прикрытой колючими лозами боярышника.
Где-то на уровне поясницы Кита из рукотворно созданной каменной горки бил родник. Чистая, как слеза, вода, ласково оглаживая серые блестящие булыжники, беззаботно лилась струйкой в полукруглую каменную чашу, на высоком бортике которой лицом вниз лежал труп. Судя по валяющемуся на траве инструменту и обрезкам веток боярышника, грузный и одутловатый мужчина, наполовину притопленный теперь в родниковом бассейне, был садовником, и смерть настигла его в тот самый момент, когда он умелой рукой облагораживал живую изгородь.
Недовольно морщась, Кит ухватил покойника за шиворот, резко выдёргивая из воды его голову.
Гост громко и пронзительно заржал, и некромант на какой-то миг замер, хмуро изучая изуродованное лицо мужчины. Ему выкололи глаза, отрезали язык, а на лбу нарисовали Печать Забвения. С этого самого момента Кит почему-то даже не сомневался, что все остальные покойники в доме будут выглядеть точно так же.
Настроение из разряда «скверное» упало до уровня «полное говно». Опохмелиться захотелось ещё сильнее.
Жеребец нервно фыркнул, испуганно перебрав ногами. Сердито обернувшись на него, Кит снова перевёл взгляд на мёртвого садовника и возмущённо буркнул:
– Да ладно тебе! Он и при жизни краше не выглядел. Пей!
Конь упрямо мотнул головой, явно брезгуя подходить к воде, где ещё минуту назад плавало мёртвое тело.
– Как хочешь, – отбрасывая мертвеца в сторону, заявил животному хозяин.
Мужчина наклонился, подставляя рот, а потом и голову, под холодные струи, и глухо зарычал, когда вода полилась ему за шиворот.
Утолив жажду, О’Брай растёр мокрое лицо ладонями, ощущая прилив бодрости и злости. Это место выуживало из его памяти слишком много воспоминаний из разряда тех, что Кит хотел бы забыть.
Шагая по тропинке к дому, он заметил сидящего на ветке огромного ворона и мрачно приказал птице:
– Свалил отсюда! Живо! Если не хочешь, чтобы твоё неупокоенное чучело до конца своих дней подавало мне в кабинете корреспонденцию. И дружков своих отсюда забери. Я сейчас работать буду!
Ворон сварливо каркнул, вспорхнув с ветки, и спустя миг чёрная воронья стая поспешно покинула территорию особняка, погружая окружающее его пространство в мертвенную тишину.
У лестницы высокого крыльца дома топтались гвардейцы, не решаясь заходить внутрь, но и не смея отойти ни на шаг в сторону от охраняемого объекта.
– Все вон! Вы мне мешаете, – не глядя на них, поднялся по ступенькам Кит, и услышал облегчённые вздохи мужчин, получивших официальное разрешение убраться подальше от этого жуткого места.
Пнув ногой дверь, О’Брай вошёл в просторный холл и крепко выругался, едва не споткнувшись о тело мажордома, распростёртое у порога. Тощий старик с перерезанным горлом валялся в луже собственной крови, вперив в потолок пустые глазницы и открыв рот, лишённый языка. Зловещая печать у него на лбу казалась третьим глазом.
Чуть дальше Кит заметил мёртвую служанку, изломанной куклой повисшую на перилах лестницы, ведущей наверх. На неё некромант даже не стал смотреть ближе, зная, что картинка будет та же.
Свернув налево, он прошёлся до кухни и заглянул туда лишь для того, чтобы убедиться, что трупы кухарок надёжно пригвождены тесаками к стенам или рабочим столам, а их глаза и языки извлечены тем же варварским способом, что и у остальных найденных слуг.
Вернувшись обратно, О’Брай, уверенный в своём наитии, дошёл до очередных дверей и, обнаружив за ними господскую столовую, молитвенно закатил глаза.
Переступая через лежащие на полу тела господ и слуг, Кит добрался до овального стола, на котором среди перебитых осколков посуды и разбросанных остатков вчерашнего ужина каким-то чудом уцелела бутылка сухого нарравийского вина.
Щедро хлебнув из горлышка терпкий напиток, Кит удовлетворённо зажмурился и одобрительно промычал:
– О, да … Жизнь прекрасна!
С противоположной стены комнаты в него укоризненным взглядом уставился почтенный старец с потемневшей от времени картины, немного испортив впечатление от дегустации, но не сбив с настроя.
– Не ваша, конечно, но всё же! – благочинно оскалился ему Кит, перевернул валяющийся рядом добротный дубовый стул и, усевшись на него, огляделся по сторонам.
Всех обитателей дома прикончили вчера около полуночи. Чтобы это понять, Киту не нужно было даже применять тёмную магию. Он видел за свою практику столько мертвецов, что мог с одного взгляда определить время и причину их смерти.
Вот и сейчас, глядя на завалившегося набок степенного, но довольно крепкого мужчину, сжимающего в ладони чуть оттянувший время его смерти клинок, О’Брай безошибочно определил в нём хозяина поместья.
Вздохнув, Кит сделал пасс рукой, и изуродованный труп, как послушная марионетка, поднялся с пола, опираясь на шпагу, как на трость.
– Вы мне простите мою назойливость, – обратился к нему Кит, устанавливая рядом с собой ещё один стул. – Но я не люблю пить один. Не составите мне компанию?
Труп хозяина пошатнулся и медленно пошагал к столу, послушно занимая предложенное ему некромантом место.
Отыскав среди свалки на столе два целых бокала, Кит налил в них вино и, жизнерадостно отсалютовав своим мёртвому мужчине, скорбно произнёс:
– Ну, за упокой, так сказать, вашей души!
Мертвец заинтересовано замер, вперившись в незваного гостя пустыми глазницами своего изуродованного лица, и Кит, залпом осушив бокал, предусмотрительно заверил:
– Не извольте беспокоиться. Упокою! Как только закончу тут, сразу упокою! Вы не подадите мне куропатку?
Он указал взглядом на другой конец стола, где на блюде сохранились две хорошо зажаренные тушки.
Мёртвый хозяин разгромленного поместья несколько секунд не двигался, словно размышлял, стоит ли хорошенько врезать наглому незнакомцу или всё же внять его просьбе.
Подняв вверх своё оружие, он заторможенно вытянул руку, накалывая на остриё шпаги куропатку, и когда поднёс её Киту, тот благодарно выдохнул:
– Нет предела моей признательности. Жрать хочу – умираю!
Ловко разорвав птицу пополам, О’Брай с горящим во взгляде предвкушением впился в один из кусков зубами и, сделав пару жевательных движений, скорчил кислую мину.
Дело даже не в том, что мясо было холодным, это как-то можно пережить. Но куропатку безобразнейшим образом пересушили! А такое считалось непростительным проступком для Кита, ценившего еду больше тех, кто её готовил.
– Вы не обижайтесь, но я бы ваших кухарок за такую отвратительную стряпню тоже прирезал. Так испортить хороший продукт! – уже без энтузиазма дожёвывая жёсткое мясо, проворчал он.
Покойник безмолвно застыл на своём месте, безучастный к жалобам своего визави, и Кит, налив себе ещё вина, придирчиво стал рассматривать погибшего от руки неведомого злодея мужчину.
Навскидку некромант сказал бы, что ему за пятьдесят. Но несмотря на полувековой рубеж, тело убитого было ухоженным и крепким: сильные руки, широкие плечи, отсутствие выпирающего живота и седины в коротких тёмных волосах. Хозяин этого дома защищал его до последнего.
Кит не сомневался, что он очень хорошо умел сражаться, просто силы были неравны. А ещё тот, кто пришёл убить всех обитателей этого места, очень хорошо знал, что делает, и поэтому не оставил возможности даже трупам поведать хоть кому-то страшную тайну случившегося.
Лишённые глаз, языка и с печатями на лбу они ничего не могли ни рассказать, ни показать любому владеющему тёмной силой магу.
Но Китc О’Брай считался Первым некромантом империи именно потому, что всегда плевал на установленные правила и порядки, умея их ловко обходить. И пусть духи повсюду разбросанных трупов теперь были немы и слепы, у неупокоенных тел оставалась физическая память, способная легко восстановить картину произошедшего.
Кит догрыз невкусное мясо, подхватил практически опустошённую бутылку и, переместившись с ней к окну, уселся на подоконник.
Негромко щёлкнув пальцами, некромант отхлебнул ещё один глоток, терпеливо наблюдая за тем, как дом затапливает ярким зелёным светом, и все мертвецы в нём начинают медленно вставать с пола, разбредаясь по своим местам.
Спустя несколько минут в столовой все трупы слуг услужливо замерли под стенкой, удерживая в руках искорёженные во время драки подносы, хозяин уселся в центре стола, по левую руку от него ещё один мужчина преклонных лет, рядом с ним – молодой парень со свёрнутой набок шеей.
– Ну что ж, поехали! – отставляя уже пустую бутылку, хлопнул в ладоши Кит, и покойники, словно персонажи кукольного театра, зажили своей жизнью.
Господа за столом неспешно трапезничали, стучали столовыми приборами, беззвучно открывали свои рты, изображая беседу, а затем началось самое интересное.
Первым, хватаясь за свою шпагу, с места вскочил хозяин, поскольку сидел лицом к двери. Его пожилой друг оказался менее расторопным и потому был убит почти сразу, о чём свидетельствовал торчащий из его груди нож, который в него наверняка метнули прямо с порога.
Молодой вельможа дрался вместе с хозяином практически на равных, и даже слуги, сколько могли, держали оборону.
Кит внимательно и пристально наблюдал за жутким танцем мертвецов, кружащих по комнате в схватке с невидимым противником.
Постепенно сопротивляющихся становилось всё меньше. Трупы с грохотом падали на тех местах, где их настигал Тёмный Жнец*, и держать оборону с оружием в руках, остался только хозяин дома.
Его окружили со всех сторон. Это было очевидно.
Смертельным стал удар сзади. Клинок врага проткнул его насквозь, и мужчина рухнул на колени, ещё пытаясь сражаться дальше. Следующий удар остановил его бесполезные потуги, и практически сразу всё закончилось.
Впрочем, не совсем.
Прошло несколько минут, и тело мужчины неестественно выгнулось, сотрясаясь в яростных конвульсиях. Мертвеца допрашивали, и это лишь подтверждало догадки Кита, считающего, что хозяин дома хранил какую-то страшную тайну.
Сомнительно, что ворвавшимся в особняк неизвестным удалось её узнать, иначе в нём бы не перевернули всё вверх дном. Здесь что-то искали. Очень спешили, зная, что кто-то из слуг успел активировать даарт – магическую сигналку, возвещающую об опасности. Именно благодаря ей гвардейцы из столицы узнали о нападении на особняк и оказались здесь так быстро.
Само наличие даарта в доме говорило о том, что его хозяин был непрост, а заинтересованность самого императора в этом деле лишь служила тому лишним подтверждением. Монарх не просто так выволок Кита из борделя среди ночи, он хотел, чтобы преданный ему Первый некромант оказался здесь раньше гончих псов из Тёмной Канцелярии.
