-Даш, мы только узнали. От теть Вали. Я звоню выразить соболезнование, - вот такая официальная фраза. Емкая. Несложная.
-Да. Вчера было девять дней. Я сначала не поняла. Какая теть Валя? Я ее всегда Валей называю. А Витя... Жалко, конечно, мужик был неплохой. Нелюдимый, но добрый. Вот так, ни за что...
-И что теперь с домом-то? - поинтересовалась Нина. Даша говорила, что детей у Виктора нет, но замуж за него не вышла...
-Племянник сказал, приедет. Пока закрытый стоит. Плохо, конечно. Цыгане и прочие..
-А собаки? С ними что?
-Мне их не дадут. Мама с Витиным братом приезжают. Кормят. Ральф дом стережет. Жалко зверье. Любил он их. Нелюдимый был, дружбы не водил, а в душе добрый. Всегда за низ переживал. За неделю до смерти или около того идем с ним через станционный рынок, мимо кот. Витя говорит: «Глянь, это не Нинин Пегас? Похож». Присмотрелись, нет, у твоего на мордочке, помню, пятнышек нет, а у этого прямо на носу, не он, точно не он.
В эту секунду Нине захотелось быть не на работе. В обеденный перерыв полупустой офис затих. Коллеги погрузились в личные дела, но... Нина перевела взгляд в бежевую стену.
-Представляешь, он приходил к нам числа пятого, с огорода. Алешка вышел. Про Пегаса спрашивал.
-Я и говорю. Добрый он был, Витя. Молчаливый, угрюмый, но никогда не обидит. Работящий. Жалко.
И день за днем теперь Нина встречала Ральфа и мелкого белого дружка на своей улице, мирно пробегающих мимо. Пару раз она видела, как черный внедорожник подъезжал к дому Виктора и мужчина кидал спешащим навстречу собакам груду крупных костей, прямо над рабицей забора, с размаху. Растаявший снег обнажил распаханный огород. С наступлением сумерек он сливался с темнотой и пустым домом, в котором теперь не горело окно...
Весна пришла холодная и дождливая. А женское настроение, как известно, непонятная штука, причем, непонятная даже самой хозяйке. Поддавшись суете, стрессу, зябкой уличной сырости, усталости, обиде на неуместное слово мужа и еще каким-то корявым эмоциональным мыслям, вечером, за жаркой картошки, Нина расплакалась. Глупости. Сентиментальности. Суета сует. Но вдруг вспомнился Виктор. Ушел. А, может, был бы хорошим соседом. Не довелось. В земле. Рано. И слезы стали осмысленными. Все прочие глупости померкли перед фактом смерти. Взяв на руки Пегаса, Нина села на диван — в кухне были ее владения — и обняв, прижала к себе зверя. Кот заурчал, умный, ласковый.
К концу марта внезапно позвонила Даша.
-Завтра сорок дней, - объяснила она причину. - Ты помяни Витю. Хоть за чашкой чая.
-Хорошо, - пообещала Нина. В голове начал разворачиваться клубок мыслей. Отмучился Виктор. Сорок дней. Как быстро время летит. Отмаялась душа. Теперь суд. О мертвых либо хорошо, либо ничего...
Вечер в пасмурный день быстро превращался в ночь. Опуская в ванной шторку, Нина смотрела в темноту. Теперь то зеленое яркое окно, радовавшее соседей долгие новогодние праздники, стало далеким, отодвинувшись в памяти в архив и погрузившись в темноту непроглядной ночи. Нет, Нина не забыла о просьбе Даши, просто целый день собиралась с мыслями. Налив чаю — муж уже лег спать — она шепотом обратилась к Богу. Что можно было сказать о незнакомом человеке? Что попросить для его души? Что было известно о нем? Доброе, только доброе. Хотя бы потому, что он помнил имя ее кота.
-Да. Вчера было девять дней. Я сначала не поняла. Какая теть Валя? Я ее всегда Валей называю. А Витя... Жалко, конечно, мужик был неплохой. Нелюдимый, но добрый. Вот так, ни за что...
-И что теперь с домом-то? - поинтересовалась Нина. Даша говорила, что детей у Виктора нет, но замуж за него не вышла...
-Племянник сказал, приедет. Пока закрытый стоит. Плохо, конечно. Цыгане и прочие..
-А собаки? С ними что?
-Мне их не дадут. Мама с Витиным братом приезжают. Кормят. Ральф дом стережет. Жалко зверье. Любил он их. Нелюдимый был, дружбы не водил, а в душе добрый. Всегда за низ переживал. За неделю до смерти или около того идем с ним через станционный рынок, мимо кот. Витя говорит: «Глянь, это не Нинин Пегас? Похож». Присмотрелись, нет, у твоего на мордочке, помню, пятнышек нет, а у этого прямо на носу, не он, точно не он.
В эту секунду Нине захотелось быть не на работе. В обеденный перерыв полупустой офис затих. Коллеги погрузились в личные дела, но... Нина перевела взгляд в бежевую стену.
-Представляешь, он приходил к нам числа пятого, с огорода. Алешка вышел. Про Пегаса спрашивал.
-Я и говорю. Добрый он был, Витя. Молчаливый, угрюмый, но никогда не обидит. Работящий. Жалко.
И день за днем теперь Нина встречала Ральфа и мелкого белого дружка на своей улице, мирно пробегающих мимо. Пару раз она видела, как черный внедорожник подъезжал к дому Виктора и мужчина кидал спешащим навстречу собакам груду крупных костей, прямо над рабицей забора, с размаху. Растаявший снег обнажил распаханный огород. С наступлением сумерек он сливался с темнотой и пустым домом, в котором теперь не горело окно...
Весна пришла холодная и дождливая. А женское настроение, как известно, непонятная штука, причем, непонятная даже самой хозяйке. Поддавшись суете, стрессу, зябкой уличной сырости, усталости, обиде на неуместное слово мужа и еще каким-то корявым эмоциональным мыслям, вечером, за жаркой картошки, Нина расплакалась. Глупости. Сентиментальности. Суета сует. Но вдруг вспомнился Виктор. Ушел. А, может, был бы хорошим соседом. Не довелось. В земле. Рано. И слезы стали осмысленными. Все прочие глупости померкли перед фактом смерти. Взяв на руки Пегаса, Нина села на диван — в кухне были ее владения — и обняв, прижала к себе зверя. Кот заурчал, умный, ласковый.
К концу марта внезапно позвонила Даша.
-Завтра сорок дней, - объяснила она причину. - Ты помяни Витю. Хоть за чашкой чая.
-Хорошо, - пообещала Нина. В голове начал разворачиваться клубок мыслей. Отмучился Виктор. Сорок дней. Как быстро время летит. Отмаялась душа. Теперь суд. О мертвых либо хорошо, либо ничего...
Вечер в пасмурный день быстро превращался в ночь. Опуская в ванной шторку, Нина смотрела в темноту. Теперь то зеленое яркое окно, радовавшее соседей долгие новогодние праздники, стало далеким, отодвинувшись в памяти в архив и погрузившись в темноту непроглядной ночи. Нет, Нина не забыла о просьбе Даши, просто целый день собиралась с мыслями. Налив чаю — муж уже лег спать — она шепотом обратилась к Богу. Что можно было сказать о незнакомом человеке? Что попросить для его души? Что было известно о нем? Доброе, только доброе. Хотя бы потому, что он помнил имя ее кота.
