ГЛАВА 1
Утро. В Москве редко бывает солнце, но сегодня его лучи пронизывали комнату, раздвигая шторы спальни. Потом противным голосом заговорил будильник в телефоне жены. Лев Павлович всегда считал, что будильники нужны людям неорганизованным, ведь по-настоящему распоряжающийся своей жизнью человек попросту не может зависеть от механического устройства, которое диктует ему распорядок. Сам он просыпался всегда примерно в одно и то же время, так как его внутренние часы были настроены на 6:30 утра примерно лет как 20 назад, в момент еще первого брака. Как раз тогда он получил свою должность главы правления «Негатив Инфлюенс» и навсегда распрощался со свободным временем, бедностью и спокойной жизнью.
После неизбежного, но привычного зла в виде стояния в московских пробках он зашел в высотное здание бизнес-центра, где в большом открытом офисе уже изо всех сил занимались ничегонеделаньем его работники, - их количество уже почти достигло 2000 только лишь в головном филиале, сделав его фирму весьма значимой и весомой в вопросах цифровой безопасности.
Сегодня что-то было не так – намоленное место у кулера пустовало, привычного гогота отдела разработки тоже не было слышно. Пройдя в центральный коридор офиса, Льва Павловича догнал дружный крик коллег: «С Днем рождения, босс!» Озираясь в недоумении, он заметил большую часть коллектива, ребята держали разноцветные шары и растяжки с поздравлениями. В руках главного бухгалтера был торт со свечами, из-за количества которых сразу возникала мысль о пожарной безопасности – горящие полсотни огоньков могли не на шутку взволновать датчики, что превратило бы офис в праздник мокрых маек.
- Дорогой Лев Павлович, от всей души поздравляем вас с юбилеем! Пятьдесят лет – это внушительный… - начал главный заместитель Илья Ильич Брут, но ему не дали закончить.
- Доброе утро, коллеги! – гаркнул начальник, сведя кустистые брови у переносицы. - Сколько раз можно говорить, государственные праздники, юбилеи, и прочие нерабочие вопросы мы оставляем за пределами офиса, чтобы не вредить рабочему процессу. Я, без всяких сомнений, удивлен вашим порывом, но призываю вас больше не заниматься самодеятельностью, а сосредоточиться на выполнении своих непосредственных обязанностей.
После такого громового удара, втянув головы в плечи, программисты стали медленно расходиться к своим местам. Отдел менеджеров тревожной струйкой просочился мимо начальника в сторону кухни, а бухгалтерия сгрудилась вокруг Марты Петровны, помогая очищать праздничный торт от свечей. Сконфуженный Илья Ильич боком придвинулся к начальству:
- Ребята готовились, чтобы сделать сюрприз. Хотя бы в юбилей можно было смягчить правила, а, Лев Палыч?
Зорко окинув взглядом заместителя, тот отчеканил привычное «на работе нужно работать» и быстрым шагом направился в сторону кабинета. Впереди ждала непомерная гора задач, справиться с которыми мог только он один. Компания, его стараниями существующая уже несколько десятилетий, прочно закрепила за собой звание передовика в вопросах информационной безопасности. Но всё же был нюанс. Льва Павловича не устраивал масштаб, с которым происходило развитие фирмы. Размеренный и устойчивый рост давно превратил рабочий процесс в рутинное болотце, где редкими лягушками квакали новые кадры, а собственная карьера начальника отдавала чем-то нафталиновым. Витающие в воздухе совета директоров идеи про пенсию или, как минимум, отставку, отметались им решительно и резко, но их существование не могло не омрачать рабочего процесса. Нужен был подвиг, что-то большое и внушительное, вроде входа в новый котировальный список, гарантирующий государственную поддержку акций, а следовательно, свежую кровь, которая потечёт по денежным жилам и позволит масштабироваться. В этом же вопросе Лев Павлович с легким смущением вспоминал и о своей потенциальной возможности возглавить какой-то новый комитет в Парламенте. Об этом ему весьма недвусмысленно намекал знакомый политик, рассуждая о президентских грантах во время делового обеда. Должность! Министерство! Новые горизонты! От этого волнительного предвкушения можно было забыть и о выходке своих подчиненных с утра, и о капризах молодой жены, которой срочно потребовался очередной отдых в тёплой стране, и о вредном совете директоров, который спит и видит, как он, Лев Павлович, однажды оступится, чтобы его можно было мигом списать в профессиональный утиль.
Приятные мысли прервало уведомление о новом письме на личную почту – обычно все вопросы, связанные с работой, поступали на корпоративный мейл, где сортировались секретарем по разной степени важности, поэтому надобности ежедневно просматривать тонны различных сообщений у Льва Павловича не было. Это письмо было иным, потому что было написано его старым другом, сослуживцем Пашкой, теперь уже почтенным Павлом Николаевичем, о котором не было слышно решительным счетом ничего последние лет 25.
Их общение прекратилось не на ровном месте. Страшные годы перестройки сломали большое количество судеб, но некоторые на волне разрушения старого режима выплывали к лучшей жизни. Примерно это произошло и с двумя молодыми офицерами, которые познакомились на службе. Пережив несколько напряженных событий, которые их сплотили, они обосновались и продолжили работать вместе в одном из провинциальных городков необъятной страны. Сложности закаляли характер, поэтому путь становления был медленным, но основательным. Пашке тогда повезло сильнее – местное руководство оценило спокойный и исполнительный характер, поэтому спустя короткое время назначило его начальником охраны, поручив единственный в части склад с припасами. У Левы – нынешнего серьезного Льва Павловича – со службой наоборот как-то не складывалось. Живой и любопытный, его ум из всех сил сопротивлялся военной муштре, хотелось хлеба и зрелищ, а не устава и смотров. Тогда и появился гениальный план: со всеми перестроечными настроениями за армией конечно же следили, но не так уж и пристально. Грех было не воспользоваться такой возможностью, поэтому он предложил Павлу раз в месяц реализовывать маленькие части из почти списанных припасов самостоятельно. В обход начальства. Себе в карман. Непыльный заработок сильно понравился Льву, а его энтузиазм со временем заразил и друга.
Самым волнительным был первый раз. Дыра в заборе обнаружилась весьма быстро, хоть и была прикрыта зарослями дикой крапивы. После трех ходок за одну ночь они заработали зудящие крапивные волдыри и несколько сотен стремительно обесценивающихся рублей. Всю работу по реализации припасов брал на себя Лева, тогда он уже ушел со службы, вплотную занявшись этим бизнес-проектом. Со временем опасения и совесть Паши были заглушены внушительным заработком – в то время честно такое количество денег пришлось бы зарабатывать годами. Со временем появилась квартира. Потом и машина. Даже гараж. Однако, как это часто бывает, каждый гениальный план однажды рушится об непредвиденную деталь. Тогда этой деталью стал полковник, который предложил купить весь склад какому-то европейскому инвестору, якобы интересующемуся российскими вооруженными силами. Махинация вскрылась быстро, полетели головы, и первой, конечно же, стала голова Павла Николаевича. Уже женатый, отягощенный детьми и бытом, он не смог быстро сориентироваться или хотя бы защитить себя, поэтому его уволили по статье, навсегда перекрыв возможность вернуться на службу. А Лева, почувствовав смену ветра, быстро переехал в Москву, обрубив все связи с прежним городом. С Пашкой общение также прекратилось. Гордый, тот даже в годы всеобщего страшного голода и инфляции не стал опускаться до общения с предателем.
Лев, немного помучившись совестью, быстро забыл страдания бывшего сослуживца, сосредоточившись на новых бизнесах. Денежный воздух Москвы выветрил из его памяти все неурядицы, связанные со служебными делами, так что эта история лишь иногда тревожила его в минуты ночной бессонницы, но не больше. И вот, письмо! Спустя столько лет, когда живые эмоции уже сменились холодным голосом рассудка, все же казалось немыслимым возобновить общение. Немного помедлив, он начал читать.
Приветствую, уважаемый Лев Павлович!
Несмотря на то, что прошло достаточно много времени, мне все равно непросто дается написание этого письма. Я уже заранее готов к твоему молчанию или отрицательному ответу, но все решился писать тебе с просьбой. Если бы не моя прогрессирующая болезнь, я не стал бы тревожить такого важного начальника, как ты. Тем не менее, моя жизнь, по заверениям врачей, не обещает быть долгой. Очень надеюсь, что те добрые минуты, которые нас когда-то связывали, будут достаточным основанием для той услуги, которую я впервые за все эти годы прошу тебя оказать.
В прошлом году мой сын Рудольф закончил государственную академию и захотел построить карьеру в столичной фирме. Он смышленый и образованный молодой человек, амбициозный и напористый. В провинциальном городе такого задушат скукой, поэтому я прошу тебя найти ему место у себя. Пусть он тоже начнет с нуля, без всяких преференций. Я ручаюсь, что он будет полезным приобретением для фирмы.
Если у тебя есть возможность сделать мне такое одолжение, то я передам ему твои контакты, чтобы вы смогли связаться по всем вопросам.
Твой бывший друг,
Павел К.
— Значит, Рудольф, - нервно усмехнулся Лев Павлович. – Что за нелепое имя придумал этот старый дурень. И эта его болезнь, как кстати он решил про нее написать. И вот ведь его угораздило.
Его саркастичность нисколько не противоречила намерениям. Лев сразу решил, что это будет та единственная услуга, которую он действительно должен Пашке-дураку, даже не подумавшему сдать их преступную схему, чтобы оправдаться на службе. Напечатав в ответ нейтральное «Привет, пусть Рудольф напишет сегодня вечером, договоримся о времени», он одним махом закрыл ноутбук и стал искать пачку сигарет.
ГЛАВА 2
Маленькая кухня с желтыми обоями в цветочек в очередной раз закипала. В семье, где больше одного ребенка, переполох является частым гостем. Особенно, по утрам. Особенно, когда все как обычно проспали, кошмарно опаздывают по важным делам и боятся пропустить самостоятельную по математике на первом уроке.
Пышная женщина в трикотажном полосатом халате тщетно пыталась собрать всю семью за полчаса. В свои почти сорок лет она была счастливой обладательницей двух белокурых розовощеких дочек, которые явно пошли в нее как внешностью, так и умом, взяв от отца только симпатичные пальцы ног. Должность главного бухгалтера компании «Негатив Инфлюенс» приносила Ольге Николаевне стабильные седые волоски и ежегодные три недели отпуска.
На угловом диване, на столе из качественной китайской древесины, даже на полу валялись самые разные вещи. Были тут и детские колготки, и галстук, проигравший битву с кошачьей шерстью валик для одежды, лежали чьи-то носовые платки и упаковка фломастеров. Над этим хаосом на высоком стуле сидела заспанная девочка Катя, дочка главного бухгалтера. Забросив бигуди в кастрюльку с водой, Ольга Николаевна буквально кинула ее на плиту, другой рукой продолжая расчесывать непослушные волосы младшей дочери. Ее супруг по своему обыкновению закрылся в ванной, под дверью которой стояла старшая Настя и громко рассказывала, какие небесные кары ее ждут, если она опоздает в школу. Из туалета на все доводы невнятно мычал отец, каждые пять минут отвечая что-то вроде «через минуту выхожу».
Главу семейства звали Дмитрий, он представлял из себя фигуру весьма типичную, пусть и не лишенную воображения. Забросив службу в ведомстве сразу после свадьбы, он стал учителем труда в общеобразовательной школе номер сто восемь, где учил малолетние таланты искусству табуретного дела. Самым примечательным элементом его внешности была блестящая лысина, изящно прикрытая тремя длинными прядками слева направо. Эти локоны представляли собой главное богатство семьи, так что оберегались с особой тщательностью. Думается, в экстренной ситуации с бОльшим энтузиазмом Дмитрий спасал бы именно их, а не трех дам, которые просто жили с ним в двухкомнатной квартире в Тушино.
- Ай, мама, больно, - взвизгнула Катя, уворачиваясь от расчески, которой Ольга Николаевна зацепила очередной узелок в волосах.
- Да что же такое! Сиди спокойно, не вертись, - прикрикнула в ответ та, продолжая судорожно складывать русые пряди дочери в подобие добропорядочных косичек. – Ты подготовила все для сегодняшнего занятия по танцам?
- А сегодня танцев нет, мам. У нас медосмотр перед соревнованиями днем, нам надо прийти в поликлинику в два. Ты меня еще от последнего урока отпрашивала, помнишь?
Задумавшись, Ольга Николаевна сильнее обычного потянула за прядь волос и очнулась только после писка дочери.
- Дима, какой сегодня день недели? – крикнула она мужу.
- Среда, сегодня я в две смены, - бодро ответили ей из ванной.
- Ну пап, ты же сказал одну минуту, я правда опаздываю, - заканючила старшая.
Закончив с косами, Ольга Николаевна помешала кашу и завернула бутерброды в фольгу Насте. Начала закручивать бигуди, параллельно помогая собирать рюкзак Кате. Послышался какой-то странный грохот от входной двери – этот ужасный кот снова перевернул этажерку с обувью.
- Как же я могла забыть про эти ваши осмотры! Как же не вовремя. Я попробую отпроситься из офиса на обеде, дорогая, - главный бухгалтер звонко чмокнула младшую дочь в лоб и побежала в прихожую.
Март постепенно превращал московский хлипкий снег в грязь. Это в фильмах весна рисуется райским временем года, когда сугробы обращаются веселыми ручьями, которые звонко бегут вдоль бордюров. Дети пускают бумажные кораблики, птицы поют, а солнце не закрывается тучами, а греет, будто печка. На деле же в большинстве случаев мартовская пора – это снег вперемешку с грязью, равномерно покрывающий брызгами низ брюк. Не утихает холодный ветер, который бросает тебе в лицо капли то ли дождя, то ли снега. Серые лица, обремененные авитаминозом, очень характерно оттеняют краски центрального региона. Обманчиво яркое солнце закатывается через пять минут после появления, уступая место сквознякам и сырости.
В эту чудную пору не хочется оказываться лишний раз на улице. Откуда тогда эти толпы людей? Дело в том, что это плоть и кровь офисов, узники опенспейсов и завсегдатаи бизнес-ланчей. Заспанные москвичи и другие понаехавшие наполняют до отказа вагоны метро, стоят на ступеньках забитых автобусов и трамваев или лаются автомобильными сигналами в мертвых пробках. В это утро Ольга Николаевна снова победила ужасы метрополитена и смогла добраться до офиса. Стоя на эскалаторе, она обнаружила огромное пятно на штанине недавно купленных брюк и сильно расстроилась. «Дурацкий день, - с раздражением носились мысли у нее в голове, - начался по-дурацки, закончится тоже. Боже, дай мне сил дожить до вечера без человеческих жертв». С таким девизом она пошла к лифтам делового центра.
Зайдя в офис, главный бухгалтер сразу окунулась в гущу событий. К ней воробьем подлетела растрепанная красная менеджер Виолетта. Размахивая руками, та стала спешно рассказывать, что новые заказчики разорвали контракт, толком не объяснив причину. А они и так существенно отставали от месячного плана, поэтому по голове за такое босс точно не погладит.
