Пролог Мы верим в чудо.
— Дан, кто-то должен прикрыть вас, — я складываю руки на груди.
Мы стоим в древнем каменном храме у одной из четырнадцати колонн, что выстроились почетным караулом от входа до самого алтарного возвышения — круглой площадки, на которой раньше царила величественная статуя самой Магии, и две луны нашего мира парили где-то под высоким сводом, ярко сияя. От статуи давным-давно не осталось и следа, а луны бесполезными булыжниками валяются где-то в зале.
Но даже этого сейчас не видно. Вокруг — кромешная тьма, только с купола над алтарным возвышением пробивается слабый луч света — отголосок малой голубой луны. Этого хватает, чтобы разглядеть силуэты — и только. Там, слева от нас, у дальней от входа полукруглой стены, почти скрытые во мраке расположились несколько фигур. Монархи и их верный телохранитель. У королевы на руках маленькая дочь. Все они готовы сражаться до последнего вздоха, защищая малютку.
Но наша задача — не допустить этого.
Лица собеседника я не вижу, лишь смутные очертания, даже магия в темных фиолетовых глазах едва теплится, дремлет. Он знает, что я хочу сказать, и, не дослушав, отрицательно качает головой, выдыхая едва различимое, на грани слышимости, но твердое:
— Нет.
Ему больно. Знаю. Мне тоже. А еще мне страшно. Сердце будто железные тиски сжимают. Знаю, что это наша последняя встреча, более того — я, скорее всего, вообще отсюда не выйду. Умирать страшно.
Морщась, отгоняю ненужные мысли.
Сейчас важнее другое:
— Я знаю, что ты чувствуешь, — мне невыразимо хочется прижаться к его груди, окунуться в его объятия, поцеловать. Но нельзя — иначе не смогу, не хватит решимости. Задуманное и без того слишком тяжко. — Не заставляй меня озвучивать элементарные вещи, — невольно улыбаюсь, используя его излюбленную фразу. — Уйти всем не позволят. Кто-то должен отвлечь внимание на себя. Иначе у выхода из первого же портала нас будет встречать делегация с Эдваром во главе, — я говорила излишне эмоционально, многословно, сказывалось нервное напряжение. Вдох. Выдох. — Останемся — погибнем все. Задавят числом. Ты видел, скольких он поднял, — перевожу дух и торопливо продолжаю, не позволяя командиру заговорить: — Никто лучше тебя не строит порталы. Дин прикроет иллюзией. Огонь же хорош в бою.
Он молчит. Долго. Трудно. В очередной раз обдумывает ситуацию. Сейчас он — командир, глава Королевской Сумрачной стражи.
Наконец мучительно медленно, будто пересиливая себя, кивает, сдержав вздох.
Решение принято. Пора возвращаться к остальным. По пути успеваю расставить по периметру огненные ловушки. Дан добавляет сверху молний. Поймав его взгляд, в котором теперь плещется темно-фиолетовое грозовое небо, благодарно киваю. Они пока неактивны, но даже это едва уловимое потрескивание греет душу.
Только сейчас я замечаю, что бьющий с потолка луч изрядно истончился и сдвинулся ко входу. Нужно спешить.
Мрак сгущается, и в этой непроглядной почти темноте магия, светящаяся в наших глазах, кажется зловещей. Свет ее мягкий, приглушенный у всех, кроме нас с Даном. На командира я стараюсь не смотреть. В моих глазах, знаю, — золотисто-алый огонь ярится в предвкушении битвы.
— Дан, Риа? — сидевший на ступенях король поднимается нам навстречу.
Силуэт угадывается смутно, так что о его действиях я сужу скорее по глазам. Темным, синим, как морская пучина, глазам, в которых переплелось столько эмоций и чувств, что не передать словами. Хотя голос привычно спокоен. От предков по линии матери ему передалось поистине эльфийское самообладание. Но меня оно не обманывает. Наверное, я слишком хорошо знаю своего правителя.
Все взгляды сейчас устремлены к нам. Зеленые с золотисто-коричневыми искорками глаза супруги монарха светятся надеждой. В глазах Дина — серебристо-сиреневых, очень светлых — решимость. Верный друг, верный страж, он, не задумываясь, отдаст жизнь за каждого из нас. Когда-то точно так же я думала и о другом маге. Жестоко ошиблась.
— Тшш, маленькая, спи. Мы рядом, — тихий нежный шепот королевы отвлекает от нерадостных мыслей.
Малышка — пятилетний ребенок! — спит у нее на коленях. У ее высочества глаза невероятные: в них смешался свет наших лун — белый и голубой, каким он бывает в зимние ночи Полнолуний, в ночи Луностояния, когда обе наших луны — большая белая и малая небесно-голубая — льют свой таинственный свет на укрытые снегом земли Дарии. Жизнь наследницы мы должны сохранить любой ценой.
Пока я предавалась бессмысленным размышлениям, Дан кратко изложил остальным план. Лиррия опустила глаза. Иллюзор, судя по всему, нахмурился. А его величество смотрел на меня. Долго и пристально. Тяжкая ноша выпала на его долю: у нас нет другого выхода, но последнее слово все равно за королем.
Наконец, он тихо произносит:
— Да будет так, — вздыхает и добавляет коротко: — Спасибо.
Это все, что он сейчас может. Мы все это знаем. Но в этом простом коротком слове было столько, что любые заверения, благодарности, почести, награды меркли по сравнению с ним.
Киваю, сжав зубы. Не до эмоций сейчас.
Следующие несколько мгновений проходят в тишине. Дин готовит иллюзию. Она должна продержаться не так уж долго — пока маги заговорщиков не доберутся до алтаря, но при этом быть достаточно реалистичной, чтобы убедить мятежников, что мы надежно заперты в мышеловке, так чтобы обман можно было разобрать только в непосредственной близости. Дан же сосредоточенно выстраивает путь, обходя блоки и маячки. А я снова осматриваю территорию, прикидывая варианты развития событий и собственные действия. Перекидываю через зал от колонны до колонны несколько линий дремлющего пламени. Закрепляю. Боевая мощь независимых заклинаний несколько меньше, зато не будут постоянно силы оттягивать.
— Готово.
Я обернулась: у дальней стены клубится фиолетовым арка портала. И ее уже медленно затягивает иллюзорная каменная кладка. А следом раздается звонкий голос Дина:
— Готово.
Напоследок окинув помещение еще одним цепким взглядом, тушу огоньки, оставив слабенький над входом и еще один временно — над нами, и возвращаюсь к остальным. Обнимаемся.
Ее величество молча вкладывает мне в ладонь хрустальный флакончик со светло-зеленой жидкостью. Эликсир восстановления. Ускоряет регенерацию, придает сил и тому подобное. Я плохо разбираюсь в целительстве, гораздо хуже, чем хотелось бы. Но точно знаю, что это зелье невероятно сложное в изготовлении.
— Неизвестно, что ждет вас, — я пытаюсь вернуть подарок.
В ответ Лиррия настойчиво сжимает мои пальцы вокруг флакончика:
— Тебе нужнее. У меня есть еще, — и отступает в сторону, прежде чем я успеваю придумать достойный аргумент.
— Да охранят тебя предки, — благословение короля многого стоит, жаль, выдается, как правило, идущим на верную смерть.
Что уж говорить о дружеских объятиях. Правда, одной рукой: второй он удерживает Лиару, в полудреме обнимающую отца за шею тонкими ручками.
— Живи, мелкая, и будь счастлива, — шепчу я мирно посапывающей малышке, прежде чем обернуться к Элледину.
Иллюзору, слишком рано повзрослевшему мальчишке, самообладание дается с трудом — даром что чистокровный эльф.
— Удачи, — шепчет он и смущается, понимая абсурдность пожелания.
И вот…
Я забываю как дышать, когда меня просто сгребают в охапку, и обнимаю в ответ так же порывисто. Утыкаюсь носом в куртку из темно-синей драконьей кожи — легкий, но невероятно прочный доспех стражей — и прикрываю глаза, тщетно стараясь унять сумасшедшее сердцебиение. Застывший в горле ком мешает дышать. Еще и Дан сжимает так, что не вдохнуть, и, кажется, тоже судорожно сглатывает. Время замирает.
А потом я слышу его хриплый шепот:
— Мы верим в чудо, — прежде чем снова ощутить холод заброшенного каменного храма.
На душе пусто и одиноко.
Отворачиваюсь.
Глупая детская шутка, ставшая девизом.
А мне нужно ясное зрение.
Сосредоточенно наблюдаю за выходом, зная, что сейчас друзья, держась за руки, ведомые Дином, один за другим исчезают в скрытом иллюзией портале, будто проваливаются в каменную кладку стены.
Наконец сзади с тихим шелестом схлопывается окно перехода. За спиной Дана. Знаю. Он должен был оглянуться на прощание.
Отступаю за ближайшую колонну и развеиваю светлячок над головой. Зал погружается в темноту.
Несколько мгновений вокруг удушливым коконом висит оглушающая тишина. Только наши магические копии, сидя на полу у стены, о чем-то тихо перешептываются.
А потом дубовые, окованные железом двери слетают с петель — судя по звуку, их выносит на середину зала мощнейшим потоком воздуха — и с оглушительным грохотом падают. Пол вздрагивает, а я едва успеваю ухватиться за колонну, чтобы удержаться на ногах. Иллюзии вскакивают. Выстраиваются маленькой воинственной группкой: внутри королевская чета прикрывает своими спинами маленькую дочь, внешний полукруг — мы втроем. В свете сработавших там, у главного входа, ловушек они бросают на стены четкие черные тени. Странно смотреть на себя со стороны. Вздохнув, вспоминаю, что на это нет времени.
Все происходит в мгновение ока: топот множества ног — оглушительные взрывы ловушек — крики боли и ужаса, заглушающие рев пламени. Вижу лишь отсветы на стенах да зловещие тени. Время не пришло для геройства. Безумно колотится сердце, вторя молниям, которые с треском прицельно разрезают воздух, падая на головы поднятой Эдваром нежити. Мне не нужно смотреть — магия Дана не знает промаха. Я быстро потеряла им счет. А каменная кладка стен все еще то и дело вспыхивает ослепительно-белым. Свет подступает ближе, сменяясь угрожающе-рыжим, — вспыхивает вторая линия огня. Зал стремительно заполняется дымом, запахом горящей плоти и… криками.
Нужно оценить обстановку. И я, вытянувшись, осторожно выглядываю из-за колонны: пожар частично потушен (не люблю магов воды), заполнившая ползала нежить с нетерпением мнется на месте, рыча и натягивая до предела незримый поводок, маги, легко угадывающиеся в отдалении, пытаются, не приближаясь, обнаружить и деактивировать ловушки. Их немного. И тем страшнее видеть среди них лица тех, с кем вместе приносила присягу. Взгляд почему-то выцепляет одно лицо, узкое, невыразимо благородное, у людей таких не бывает, яркие серебристо-белые глаза, заостренные уши… И медальон некроманта на груди. Отсюда не видно, но я точно знаю: там волчья морда в обрамлении рун и черных камней.
В этот самый миг наши иллюзии атакуют нехилыми боевыми — нежить разносит в клочья, некоторых магов припечатывает к стене. Спасибо, Дин. Ор, визг, рык, от которого закладывает уши…
Торопливо отворачиваюсь, надеясь, что в этой сумятице меня не видно.
Мнимая передышка.
И орда поднятых мертвецов прет напролом, сгорая в третьей линии огня. Но этого катастрофически мало.
Даже начинаю жалеть, что между следующими двумя парами колонн нет ловушек. Дура. Когда Эдвар жалел пушечное мясо!
Но на самобичевание нет времени: едва успела прикрыть щитом иллюзии — ледяное крошево стрел с шипением осыпалось на пол. И тотчас ободренная свободными пролетами нежить взвывает, натолкнувшись на стену огня почти у самой цели. Куда мощней предыдущих, она потихоньку вытягивала из меня силы, но результат того стоил. Вдогонку стряхиваю с потолка огненные искры — пожар в толпе точечно разгорается с новой силой, быстро охватывая неупокоенных. На десерт — огненный вал.
Перекатываюсь за соседнюю колонну. И как раз вовремя — за спиной рушится каменная кладка. Едва успеваю снова прикрыть иллюзии и перевести дыхание, когда из образовавшегося пролома зал захлестывает новая волна нежити.
Прятаться некуда. Остававшиеся до этого неактивными молнии выигрывают немного времени. Крохи, чтобы собраться с духом и выхватить мечи. Клинки мгновенно охватывает пламя. Алое с золотом. Родная стихия.
Вдох — и в гущу, не разбирая, доверившись инстинктам. Лишь бы отвлечь, лишь бы потянуть время. Даже катящийся со лба пот не стереть. Уворачиваюсь от меча, сношу голову полуистлевшему трупу, блокирую новый удар… От запаха паленой плоти дурно. И вновь клинки с шумом рассекают воздух. Собственная стихия не причиняет вреда мне, но не щадит врагов.
Разворот…
И вижу, как на алтарное возвышение, где уже бледнеют иллюзии, хотя все еще отбиваются, поднимается маг.
Время вышло.
Бок пронзает острая боль. В глазах на миг темнеет. Дохлая саламандра! Вдох-выдох. Когда зрение восстанавливается, я уже стою в кольце огня. Возмущенные визги беснующейся вокруг нежити слышу как сквозь толщу воды. Отбросив мечи, залпом осушаю подарок Лиррии, не чувствуя вкуса, и прикрываю глаза. Сознание проясняется. Боль притупляется почти мгновенно. И я, вычерпывая до дна весь резерв, выплескиваю силу огненным валом. Пламя очищающей лавиной накрывает зал, прорывается сквозь мельчайшие щели за его пределы, сносит заблокированные боковые двери, осыпая пеплом мраморные плиты пола.
Медленно кружатся белые хлопья. Пепельный дождь — достойная награда для мага огня.
Это последнее, что я вижу…
Глава 1. Если в жизни не хватает приключений.
Распахнув глаза, долго лежала. Ловила ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, уставившись в потолок пустым взглядом и силясь понять, что это сейчас такое было. Сердце билось как сумасшедшее. Комната плыла перед глазами.
Я даже не сразу поняла, что вокруг никаких каменных залов, никаких восставших, вернее поднятых, мертвецов, никаких предателей и вообще ни души нет.
По лбу скатилась капелька пота.
Почитала перед сном историю магии, называется.
Дохлая саламандра!
Пока лежала, дыхание постепенно успокоилось, мысли прояснели. Бросила взгляд на окно за легкой полупрозрачной шторой: еще даже рассвет не теплился, темнели силуэты зданий, в парке мягко мерцали фонари вдоль дорожек, таинственно светились в полумраке кроны деревьев, в которых прятались от росы магические светлячки, и ни души…
До занятий — как до Ильдора пешком, и на часы смотреть не нужно. Да только сна ни в одном глазу.
Откровенно говоря, после подобного… сеанса вообще глаза закрывать страшно. Одно радует: такие полчища нежити только во сне привидеться и могут. И думать не хочу, сколько братских захоронений после скольких войн да какое количество кладбищ пришлось бы обойти этому… как его там?.. свихнувшемуся некроманту, чтобы воплотить вот такое в реальность! Брр… При одном воспоминании дурно становится.
Нехотя выбралась из-под одеяла и поплелась в ванную.
Вот тебе и почитала.
Самое интересное, что ничего, даже отдаленного похожего, в учебнике не было. Ничего, что могло бы спровоцировать такой сон.
А меня все еще потряхивало.
Разумнее всего было бы выбросить эти глупости из головы. Забыть. А я вместо этого, стоя под теплыми струями ароматной, наспех зачарованной воды, все его мусолила. Пыталась найти логику там, где ее отродясь не существовало. Что-то смущало и не давало покоя, но я никак не могла понять — что. Догадка вертелась где-то рядом, не даваясь, ускользая в последний момент, как верткая саламандра, когда ее пытаешься поймать голыми руками.
В конце концов, оптимистично рассудив, что проблемы разумнее решать по мере их поступления, я выползла из ванной комнаты и бодро принялась собираться на завтрак.
