Даже за тысячи световых лет от дома можно найти друга.
Но заходя в тот день в кафе под мелодичный звон дверных колокольчиков, он еще об этом не знал.
— Кофе, пожалуйста.
Девушка за прилавком сначала удивленно округлила глаза. Потом улыбнулась:
— Классный костюм, — и уточнила: — Вам какой?
Вспоминать инструктаж или местное меню необходимости уже не было. Здесь он бывал почти каждую командировку.
— Капучино, — уверенно заказал и на всякий случай попросил: — С трубочкой.
Он знал, что трубочки в кофейнях не переводятся. Но однажды ему забыли положить. Поэтому он на всякий случай напоминал. И ему не трудно, и просить потом не нужно будет, и милые девушки смущаться не будут.
Можно было просто сказать «капучино», и его бы поняли. Но ему нравилось так. Местный язык был интересен.
И запоздало улыбнулся:
— Спасибо, — здесь принято улыбаться на комплименты.
Тем более получить похвалу было приятно: местная мода менялась так быстро, что он каждую командировку боялся разоблачения. Здесь вообще много внимания уделяют внешности.
Командировка подходила к концу. Оставалось пара пустяков. И он решил побаловать себя.
Занятый своими мыслями, он не обратил внимания на восторженно-завистливый шепот возле кофемашины:
— Вот это технологии!
— От настоящего и не отличишь…
— А ты их видел? Настоящих-то?
— Вполне симпатичный ящер…
— Ага, особенно ночью!
Шепот этот должен был бы насторожить визитера.
Но он невозмутимо забрал свой заказ. И, поблагодарив девушку, сел за столик.
Здесь всегда очень вкусный кофе.
Мимо окон проехала длинная желтая машина. Затормозила.
Ещё чуть-чуть и он вернется домой.
Как там? Скучает невеста? Наверняка проверяет очередное изобретение. Чем занимаются братья? Тоже рвались в смотрители. Интересно, куда их направят? Командировки бывают опасными…
Спохватившись, достал из рюкзака командировочный лист — так, на всякий случай, проверить. Со стороны от местной бумаги и не отличишь.
Но активировать не успел.
— Из какого ты фильма? — на соседний стул плюхнулся мальчишка лет десяти, обнял свой синий рюкзак, увешанный значками и брелоками в виде планет, и теперь рассматривал соседа с искренним восторгом. — Грим — отпад.
— Грим? — переспросил смотритель.
И тут только рассмотрел свое отражение в оконном стекле.
Вовремя прикусил язык, глуша готовые сорваться с него ругательства. Понахватался на Земле.
— Ага, — мальчишка качнулся вперед, протянул руку, но, к счастью, прикоснуться не рискнул. — Или это маска?
— Всего понемногу, — уклончиво ответил гость, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать дальше.
— Обалдеть. Ништяк промо. А что за фильм?
Гость брякнул наугад название какого-то старого землянского фильма о межгалактической космической станции, где странных — даже для всякое повидавшего смотрителя — существ было видимо-невидимо. Фантазия у землян удивительная.
И не только у землян. Бросил ещё один взгляд на окно. Там красовалось подобие серой ящерицы с рожками, сжимающей в руках какой-то буклет. Облик вполне симпатичный, но… для этой планеты не приспособленный!
Похоже, оптический искажатель накрылся, как говорят здесь, на Земле.
Красиво они все-таки свою планету зовут. Веет от этого слова чем-то основательным и уютным, родным даже. Правда, к родному они почему-то часто наплевательски относятся.
Земляне вообще странные. Любят сказки, мечтают об открытиях и других планетах, но даже на собственной ужиться не могут. Впрочем, на заре цивилизации они и сами, наверное, были такими же. Это теперь — смотрители.
Так, опять не о том мысли.
Что делать-то теперь? Надо отсюда убираться. Уходить. До чего ж липучие эти землянские словечки!
Уходить надо — тут даже памятка не нужна. Пока толпа не набежала. Всем память не сотрешь, и кто-нибудь обязательно догадается, что это вовсе не маскарад. Этому «кому-нибудь», может, и не поверят, но объяснительные строчить замучаешься.
Эх, даже кофе не попил…
Торопливо поднявшись из-за столика, он закинул на плечо рюкзак и вышел из кафе.
Нужно было найти безлюдное место, все спокойно проверить и обдумать.
— Ты кофе забыл, — рядом возник тот самый мальчишка. — Вот, — и протянул смотрителю стаканчик с ароматным напитком.
— Спасибо, — скупо отозвался смотритель, стремительно шагая куда глаза глядят.
Мальчик перевел озадаченный взгляд на так и оставшийся в его руках стаканчик и осторожно спросил:
— А ты куда торопишься?
— Мне нужно… — как там у них эта комната называется? — в ванную.
Мальчишка подвис, даже остановился на мгновение. Потом почти бегом догнал нового почти-знакомого.
— В туалет? Так в кафе же есть!
— Нет, мне… — от незваного провожатого нужно было как-то отделаться. — Грим… смыть.
Провожатый озадаченно нахмурился, смешно сморщив нос. А потом понятливо просиял:
— А, у тебя рабочий день закончился? А у меня мама с работы поздно приходит… — горести вздохнул. — С Лехой, вон, родители уроки делают, а мне самому приходится. А ты далеко живешь? Неудобно, поди, во всем этом.
— Далеко, — рассеянно отозвался смотритель. Переспросил: — Неудобно? Нет. Но…
— Кому понравится, — покивал мальчишка. — Понимаю. Хотя для инопланетянина ты довольно миленький.
— Спасибо.
— Слушай, я рядом живу. У нас ванная хорошая. Новая. И воду горячую ещё на прошлой неделе дали. Пошли?
Смотрящий точно знал, что маленьких землян учат не разговаривать с незнакомцами и уж тем более не приглашать их в дом.
Но, видимо, это был какой-то неправильный маленький землянин.
— Я Женя, — улыбнулся неправильный. — Ты кофе-то будешь? Остынет же. Мама тоже любит кофе. Она говорит, что холодный — гадость.
Он задумался. Ему нужно тихое место и время, чтобы все проверить и обдумать. Опять же, отправить запрос на экстренное возвращение.
— Яша, — ему нравилось это имя.
Уже через десять минут он стоял в узком темноватом коридоре и, не скрывая любопытства, вертел головой.
Женя, переобувшись в домашние тапочки и поставив вторую пару перед гостем, с гордостью указал на одну из дверей:
— Тут ванная.
Он с сомнением оглядел голубенькие пушистые тапочки с собачьими ушками. Переобулся. Зашел в указанную новым знакомым дверь. Заперся.
В зеркало старался не смотреть. Некогда.
Первым делом отстегнул один из браслетов с плеча. Проверил. Работает. Стало чуть легче. Фотографий и видео не будет — камеры на человеческой технике не работали.
Со вторым браслетом дело обстояло сложнее.
Увы, после нескольких минут тщательного осмотра подозрения подтвердились. Искажатель был поврежден. Похоже намеренно. И, похоже, он знал кем.
Наслушалась баек про инспекторов, связавшихся с земными женскими особями. А ему теперь объяснительные… А если правду укажет, она и работы лишиться может.
Попытался связаться с базой, но сигнал не прошёл.
Выбора не оставалось.
— Жень, — открыв дверь, осторожно позвал.
Мальчишка нарисовался под дверью мгновенно. Уставился внимательными глазками. Человеческими. Совсем не похожими на его.
— Я тебе должен кое в чем признаться. Но это большая тайна.
При слове «тайна» глаза землянина заблестели предвкушением.
Смотритель, подумав, зазвал мальчика внутрь, закрыл дверь.
— Я не человек. Вы нас зовете инопланетянами. И то, что ты видишь, не костюм…
— Ты вот так выглядишь?
— Нет, — чуть растерялся он. — С помощью оптического искажателя мы можем принимать любой облик.
— Совсем любой? А как ты выглядишь? Покажи?
— Не могу. Нам запрещают и могут наказать.
При последнем слове мальчишка испуганно отшатнулся и даже побледнел. Так что становилось ясно: фантастику Женя любит и в компьютерные игры играет.
— Как наказать?
— Меня с работы уволят. А у тебя память, скорее всего, сотрут.
Мальчишка передернул плечами. Кому охота лишиться памяти, тем более о таком приключении!
— Тогда не надо.
Помолчали.
— У меня сломан оптический искажатель, и я не могу связаться с базой — связи нет.
— А у нас тут никогда связи нет. Можешь со двора попробовать, но там всегда бабки. Лучше с крыши.
На том и остановились.
Пока поднимались на последний этаж, где, к их удаче, люк на крышу был открыт, Женя не утерпел:
— А какая у тебя работа? Чем ты на Земле занимаешься?
— Приглядываю за землянами.
— А зачем за нами приглядывать? — мальчик с явным недоумением воззрился на внеземную форму жизни.
— Чтобы ничего непоправимого не натворили.
— Непоправимого? Это как?
Неземная форма задумался. Застыл истуканом посреди лестницы.
— Земляне зовут эту планету Фаэтон…
— Фаэтон?
— Да. От нее только пояс астероидов остался. И…
— Погоди! Я про Фаэтон знаю. И много ещё всякого. У меня на портфеле, вон, видел? Ты скажи лучше, это на самом деле была планета?! Правда-правда?
— Ну да.
— Крутяк!
Когда вылезли на крышу, Женя, видя, что его новый знакомый занят, постарался любопытство попридержать.
А «Яша» тем временем достал из рюкзака непонятное устройство, активировал и снова попытался телепатически связаться с базой. На этот раз получилось. Разговор вышел долгим, трудным.
— Жень, мне нужно возвращаться. За мной скоро прилетят.
— Совсем скоро? — встрепенулся сидящий на крышке вентиляции мальчик.
— Ну, где-то через ваш земной час.
Мальчишка заметно приуныл. Но постарался взять себя в руки.
— Значит, у нас ещё час? — преувеличенно бодро уточнил.
— Примерно. Точнее сказать не могу: как гиперсветовой скачок пройдет, на орбиту встанут, оптические искажатели настроят и активируют…
— А мне тебя проводить можно?
— Чтобы не повлиять на естественное развитие младших цивилизаций, мы не должны лишний раз вступать с вами в контакт. Тем более… — остановился, вспоминая подходящее земное слово.
— Дружить? — решительно подсказал Женя.
Двадцать лет спустя кафе оставалось все таким же. Разве что интерьер обновили.
Молодой мужчина лет тридцати уверенно прошел к прилавку, заказал два капучино и занял столик возле окна.
Через полчаса старомодный дверной колокольчик снова звякнул, оповещая о новом клиенте.
Посетитель повернул голову, нашел глазами столик у окна и, улыбнувшись, целенаправленно прошел к нему.
— Рад встрече, Женя.
Мужчина повернулся. Встретился взглядом с человеком едва ли намного старше. Вскочил.
И, бросив вместо приветствия:
— Ну наконец-то! — бросился обнимать друга. Отстранившись, беззлобно попенял: — Ты в следующий раз хоть месяц уточняй. А то на круглогодичные ежедневные посиделки в кафе даже моей зарплаты не хватит. И от кофе воротить будет.
