Да вот только кто ж при мужчинах-то оголяться рискнет? Достала Глашка из мешка, к седлу притороченного, дудочку, которую еще Тихон, друид наш, вырезал, стала мелодию диковинную наигрывать, русалок выкликать.
Минут пять или семь не происходило ничего, затем взбурлила вода у бережка, обдала нас брызгами, и появились из пены оседавшей две русалки: сами худющие, ребра пересчитать можно, щеки впалые, под глазами синяки размером с кулак, с хвоста чешуя отваливается. Таких во сне увидишь – заикой останешься.
- Довели, - злобно зыркнула на мужа моего Глашка. И уже русалкам, гребень и зеркальце протягивая. – Хотите здесь жить? Или в Тридевятое царство отправитесь? Да не коситесь вы на этих мужланов. Если останетесь, они сами вас кормить будут.
Сестра моя старшая, когда злится, слов не выбирает, а сейчас так особенно: жаль ей, как и нам с Васькой, русалок несчастных, готова всех вокруг в их бедах обвинить.
Посовещались русалки, здесь жить решили, дары от нас приняли, в воде исчезли. Повернулись мы к сопровождающим нашим: все, кроме бывалых Виктора и Джорджа, зеленые совсем, то ли от страха, то ли от удивления.
- Скажите спасибо, что я дедова Цербера не вызвала, чтобы проучить вас, идиотов, - села Глашка на коня, поводья тронула, на Виктора посмотрела. – Каждый день их кормить, Марфа расскажет, чем. Я чуть позже сама проверю!
Кивнул Виктор покладисто. Правильно, нечего с внучкой богов спорить. Глашка в таком настроении что угодно вытворить может. Она – волшебница сильная.
Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди,
И хотя нам прошлого немного жаль,
«Голубой вагон». Из м/ф "Голубой вагон"
Объехали мы часть угодий, духов земли и воды накормили, назад собрались. Наблюдаю я со своей стороны за Артуром, вижу, нравятся ему сестры мои, частенько он на них косится с интересом, да только они на него не смотрят, меж собой шушукаются.
Медленно, неспешно, но вот уж ко дворцу мы подъехали, смотрим – шум и паника, крики повсюду.
- Марфа? – повернулись ко мне Виктор и сестры, смотрят ожидающе.
- Что? Что опять я? – надулась я обиженно.
В самом деле, как случись что, так вечно у них всех Марфа виновата. Может, в этот раз другой кто…
Прервались мои мысли, рот от удивления открылся, смотрела я на фигуру, к нам несшуюся, в себя прийти не могла. Но как же… Как… Он же у деда остался!
Большая туша, мягкая, круглая, летела к нам на всех парах. Виктор, узнав Шарика, в кулак смех сцеживал, сестры готовились высказать мне все, что думают, а вот солдаты, Джордж и Артур… Те явно в шоке находились.
- Цербера я видел, - задумчиво пробормотал Джордж. – А это кто?
- Живоглот, - просветил его Виктор, посмеиваясь, - зовут Шарик.
Упомянутый живоглот подбежал меж тем на своих коротких лапках, позволяя себя осмотреть внимательно: черные маленькие глазки смотрят довольно, из широко открытого крупного рта с мясистыми губами то и дело шипение слышится, щелки, уши заменявшие, то сходятся, то расходятся, звуки в себя пропуская. Вместо носа присоска с щупами, с помощью которых живоглот все вокруг себя ощупывает и в рот тащит.
- Здравствуй, Шарик, - слезла я с коня перепуганного, руки любимцу своему протянула, на Артура, в ступоре верхом сидевшего, покосилась. Вот уж точно, весело теперь жить будет в Темной империи…
Кормить Шарика решили во дворе, чернавок кликнули, той, что посмелее, приказ отдали, перечислив все, что есть живоглот. Хотя, наверное, можно было сразу сказать, что он не ест – нечисть ядовитую да нежить разную. Остальное все в рот тащит. Но не пугать же девок, и так от ужаса зеленых.
А внутри, во дворце, уже император с супругой стоят, с любопытством за тем, что во дворе делается, наблюдают. Ой, чувствую я, придумает скоро свекор мой, куда живоглота определить, чтобы пользу государству новому приносить начал. Может, послов иноземных пугать станет. А может, еще что повеселее придумает…
- Вот откуда он взялся? – вздохнула я, когда мы с сестрами втроем в комнате Глашки остались.
- Привязка сработала, - пожала плечами сестра старшая, - соскучился сильно. Вы с Виктором оба его хозяевами считаетесь, хоть и привык он больше к тебе. Вот и вырвался из дедовых чертогов.
- Дед, наверное, счастлив без меры…
- Не удивлюсь, если он к тебе ночью наведается, - хмыкнула Глашка, - будешь отчет за живоглота держать.
Ох-ох-ох, житие мое…
Права оказалась сестрица старшая. Не успела я уснуть возле мужа, как дед объявился. Стоит молодцем, красавцем писаным, шевелюрой черной трясет. Брови широкие вразлет, глаза сияют, губы алые, девки засматриваются, небось.
- Деда…
- Что «деда»? Понимаешь ты или нет, что теперь в Темной империи начнется? Они русалок и домовых нечистью считают, а тут целый живоглот, что вымереть давно должен, на свет белый появился. На раз цепь порвал, мною лично заговоренную, между прочим.
- Опять я виновата…
- Невезение твое виновато, Марфа. Надо было вам обоим после свадебного обряда на живоглота сверху свалиться.
Вот и что тут сказать? Да, я всю жизнь невезучая. Хотя за Виктора все же выйти умудрилась. Как – сама до сих пор не пойму.
- Не забыла еще, как Цербера вызывать?
- Думаешь, пригодится? – охнула я испуганно.
- Все может быть. Но твою живность, кроме тебя, только он и остановит. Ну, или мы с сестрой.
Представила я, как появляются в Темной империи, на глазах у всех, боги жизни и смерти. Худо мне стало.
- Вот потому и следи, чтобы вызывать нас не пришлось, - понял мое состояние дед.
Миг – и проснулась я в комнате мужа. Сам он рядом посапывал, видать, сны хорошие видел – улыбался довольно.
А утром сообщили мне чернавки, что император желает бал устроить – невестку свету представить, да и сестер ее заодно. Ну и, как водится, новым родством похвалиться, чтобы устрашились вороги.
- Марфа, да не бледней ты так. Вот же трусиха, - ворчала Глашка, о намерениях императора услышав. – Ну, бал. И что? Не съедят тебя все эти придворные. У нас ты танцевать не боялась.
- У нас все свои, каждому мои способности известны, - дернула я плечом. – Глаш, а Глаш, может, мне какой амулет надеть? Так, на всякий случай?
- Не поможет, - хихикнула Васька рядом, - от тебя ни один амулет не спасет, стихийное ты бедствие.
Вот они, сестры родные, любимые. Умеют утешить и успокоить.
Я был когда-то странной
Игрушкой безымянной,
К которой в магазине
Никто не подойдет.
Теперь я Чебурашка,
Мне каждая дворняжка
При встрече сразу
Лапу подает!
«Песня Чебурашки». Из м/ф "Чебурашка"
Бал… Готовились к балу три дня: драили дворец слуги, перебирали платья и драгоценности мы с сестрами, гонял челядь по дворцу Шарик. В общем, все при деле оказались, даже мужчины. Виктор, Артур и Джордж послужили нам партнерами для танцев.
У нас в Тридевятом царстве танцы были простые, почти сельские. Нас, принцесс, конечно, и благородным танцам обучали, но забылись давно уроки эти. А на балу кто ж хочет в грязь лицом ударить. Потому мы с сестрами, принарядившись, звали мужчин и в любой из залов шли – танцевать, навык отрабатывать. Был бы он, тот навык…
Кружим мы в танцах заморских, благородных, все три сестры, в платьях цветов разных да в туфлях на каблуках в тон тем платьям. Я – в розовом, Глашка – в сиреневом, Васька – в голубом. Стараюсь я как можно реже мужу на ноги наступать. Бедный, он морщится только. Хотя и Глашка с Васькой тоже танцовщицы не ахти. Первым Артур не выдержал.
- Все, сдаюсь, перерыв. Девушки, милые, вы же принцессы, кто вас танцам учил?!
Переглянулись мы, ухмыльнулись дружно.
- Тихон, друид, - ответила Глашка честно, - он нам все науки преподавал.
- Друид… Боги… - схватился за голову Артур. - Друиды танцам не учат! У вас обязан быть танцмейстер!
- Не было, - мягко улыбнулась Васька, вводя Артура улыбкой своей в ступор, - мы – люди деревенские, этикетам не обучены. Если завтра танцевать надо будет, мы с Глашей Марфу выпустим вперед себя. После нее никому больше танцы интересны не будут.
Расхохотался народ довольно. Покраснела я снова. Не виновата я! Это все невезение мое!
Вечером следующего дня начался бал.
- Марфа, может, успокоительного? – уточнил муж обеспокоенно. – Ты же дрожишь вся.
- Это нервы. Я… Нельзя ребенка успокоительным травить.
- А нервами матери его «травить» можно? Марфа, это всего лишь бал. Никто на нем тебя не съест и даже не надкусит.
Вздохнула я тяжко. Хорошо ему говорить. Не с ним вечно гадость всякая приключается…
Зал шумел и сверкал, цветами, лентами, шарами украшенный. Люди, одни люди, ни одного нелюдя. Вот только смотрят те люди в спину похлеще вампиров голодных.
Шли мы парами: я с Виктором, Васька с Артуром и Глашка с Джорджем. Прямо шли, спины не гнули. Вот только руки у меня чуть подрагивали. Но это ж чепуха, верно? Особенно на балу торжественном, чужеземном…
В тех же платьях, что танцевать учились, вышагивали аккуратно мы по паркету. Мужчины, как и в прошлый раз, красовались в костюмах черных и рубашках белоснежных. Видные женихи, даже Джордж, с копытами и рогами.
Подошли мы с Виктором к возвышению, где четыре трона стояло, поклонились в пояс родителям его, на двух из четырех тронов сидевшим. Сестры мои в зале остались, я же, следом за мужем, в одно их тронных кресел опустилась, с видом надменным на будущих подданных посмотрела. Пестрит в глазах от нарядов ярких, свет в драгоценных камнях, наряды те украшавших, отражается, тоже зрению мешает. Выражения лиц я не рассматривала – вот еще, настроение себе портить. И так знаю, что там улыбки лицемерные да злоба во взглядах, особенно от женского пола. Как же, девка без роду без племени, сама ни кожи ни рожи, их жениха видного украла. Ату ее, ату!
Поднялся с места своего Темный император, стал речь держать. О сыне своем, наследнике будущем, говорит, о браке его, для родителей неожиданном. А потом ко мне поворачивается:
- Позвольте представить вам, мои дражайшие подданные, невестку мою, Марфу, младшую дочь Аглаи и Константина Ягг, правителей Тридевятого царства, внучку богов жизни и смерти.
И тишина вокруг, мертвая.
Встала я, как в юности меня учили, поклонилась по пояс подданным своим будущим, а они все никак отмереть не могут, словно статуи стоят, с челюстями отвисшими и глазами выпученными. Хороший сюрприз им тесть мой устроил.
Заиграли, наконец, отмерев, музыканты мелодию легкую, волшебную. Под такую только по залу кружить.
- Марфа? – повернулся ко мне с улыбкой Виктор.
Подала я ему руку, спустились мы по ступеням, вышли на середину комнаты, танцевать начали.
Ведет меня Виктор аккуратно, даже не морщится почти, когда я на ноги ему наступаю. Посмотрели, посмотрели на нас другие пары, тоже танцевать начали. Сперва сестры мои с кавалерами своими присоединились к нам, а затем и остальные придворные.
Жар накатил внезапно. Еще секунду назад все в порядке было, и вдруг жарко мне стало, да так, что дышать нечем.
«Дождика бы», - мелькнула в голове мысль.
Миг – и посыпался на нас всех дождь настоящий, только из мышей. Миленькие такие мышки, беленькие. Бегали они по полу, пищали растерянно. А придворные дамы от них шарахались да верещали громко.
- Марфа, - нахмурилась Глашка, танец прекратив и к нам с Виктором подойдя, - убирай сейчас же!
- Марфа колданет – и превратятся мыши в крыс, - не согласилась с ней Васька, тоже рядом оказавшись.
- Она может, - тихонько пробормотал под нос Джордж.
Прошептала я негромко слова заветные. Исчезли мыши. А на месте их коты появились, крупные, черные. Голодные. И стали они орать громко, еду выпрашивать.
- Уведи ее отсюда, - попросила Глашка Виктора, - пока она сюда нежить случайно не вызвала.
Чудо-остров, чудо-остров!
Жить на нем легко и просто!
Жить на нем легко и просто!
Чунга-чанга!
Наше счастье постоянно -
Жуй кокосы, ешь бананы!
Жуй кокосы, ешь бананы!
Чунга-чанга!
«Чунга-чанга». Из м/ф "Катерок"
«Неконтролируемая, дикая сила далеко не во всех случаях есть показатель мощи мага, - любил говаривать друид наш Тихон, обучая нас с сестрами очередной премудрости, - чаще всего тот, кто не имеет контроля над магией, слаб или глуп, - затем Тихон смотрел в мою сторону и обязательно добавлял. – Не во всех случаях, да. Тебя, Марфа, ни тот, ни другой выводы не касаются».
«У меня другой вывод, - добавляла обычно я уныло про себя. – Просто невезучая».
- Почему коты? – поинтересовался с улыбкой Виктор, неспешно идя рядом со мной по коридорам, прилежно сопровождая жену любимую в спальню на отдых.
- Потому что они едят мышей, - со вздохом призналась я.
- А мыши откуда появились?
- Жарко мне стало. Дождика захотелось.
- Дождь из мышей? А что, свежо, - по-доброму ухмыльнулся муж мой.
Ни Васька, ни Глашка, чуть позже в спальню заглянувшие, так не считали.
- Рассказывай, - уселась в кресло Глашка, - что там произошло. Откуда мыши появились?
Виктор меня довел и вернулся на бал, потому и поговорить мы могли спокойно, без лишних ушей.
- Жарко мне стало. Вдруг. То все нормально было. А то накатило. Охладиться захотелось, хотя бы под дождем, - поведала я, как было все.
Переглянулись сестры мои меж собой.
- Ребенок шалит, похоже, - задумчиво протянула Глашка, на спинку кресла откидываясь. – Мне уже жалко эту империю. Скоро, ой, скоро пожалеют твои новые родичи о такой странной невестке. Надо бы деда с бабушкой позвать, пусть тебе амулет какой придумают, чтобы твою разрушительную силу перекрыть.
- Тогда и сила ребенка перекроется, - заметила Вася, сидя в кресле напротив. – И родится он без магии, вряд ли, когда вырастет, спасибо нам за это скажет.
Да уж... Куда ни кинь, всюду клин…
- Так а мыши почему, не дождь, не другие осадки, а мыши?
- А ты ничего не желала мысленно тем красавицам, что взглядами тебя разделывали? – насмешливо спросила Глашка.
Вспыхнула я. Стыдно мне стало. Желала, конечно, желала. Хотелось мне, чтобы они от страха кричали, да погромче. Ну вот, получается, мое желание в мышей и сформировалось.
Договориться о чем-то мы не успели, - из окна приоткрытого шум и крики послышались.
- Бедная та империя. Спорим, это живоголот развлекается? –повернулась ко мне Глашка.
Тут можно было и не спорить. Выглянули мы в окошко: какой-то из не особо умных слуг приезжих, с живоголотами не знакомый, решил непонятную собачку палкой потыкать. Шарик такого подхода не понял и невежу на забор, куда повыше, загнал.
Три следующих дня прошли тихо и мирно: Виктор заботился обо мне, старался не допускать ситуаций разных, в которых я нервничать могла. Глашка все чаще под ручку с Джорджем показывалась, а Васька – с Артуром. Видно, пары сформировались уже. Плохо я себе представляла, как внучка богов будет жить с рогатым начальником охраны, но моего мнения точно не спрашивал никто.
Когда на утро четвертого дня тишину разрезал женский визг, я на кровати сразу высоко подпрыгнула.
- Кого режут? – спросонья поинтересовался супруг любимый.
- Придворных дам твоих, - поведала я ему, - не удивлюсь, если какая-то «умница» решила у Васьки Артура отбить.
- Бедная империя, - вздохнул Виктор, получил под ребра чувствительный тычок и рассмеялся, - не дуйся, родная, тебе не идет. Эти дурочки в следующий раз умней будут.
Минут пять или семь не происходило ничего, затем взбурлила вода у бережка, обдала нас брызгами, и появились из пены оседавшей две русалки: сами худющие, ребра пересчитать можно, щеки впалые, под глазами синяки размером с кулак, с хвоста чешуя отваливается. Таких во сне увидишь – заикой останешься.
- Довели, - злобно зыркнула на мужа моего Глашка. И уже русалкам, гребень и зеркальце протягивая. – Хотите здесь жить? Или в Тридевятое царство отправитесь? Да не коситесь вы на этих мужланов. Если останетесь, они сами вас кормить будут.
Сестра моя старшая, когда злится, слов не выбирает, а сейчас так особенно: жаль ей, как и нам с Васькой, русалок несчастных, готова всех вокруг в их бедах обвинить.
Посовещались русалки, здесь жить решили, дары от нас приняли, в воде исчезли. Повернулись мы к сопровождающим нашим: все, кроме бывалых Виктора и Джорджа, зеленые совсем, то ли от страха, то ли от удивления.
- Скажите спасибо, что я дедова Цербера не вызвала, чтобы проучить вас, идиотов, - села Глашка на коня, поводья тронула, на Виктора посмотрела. – Каждый день их кормить, Марфа расскажет, чем. Я чуть позже сама проверю!
Кивнул Виктор покладисто. Правильно, нечего с внучкой богов спорить. Глашка в таком настроении что угодно вытворить может. Она – волшебница сильная.
Глава 7. И швец, и жнец, и на дуде игрец
Медленно минуты уплывают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди,
И хотя нам прошлого немного жаль,
«Голубой вагон». Из м/ф "Голубой вагон"
Объехали мы часть угодий, духов земли и воды накормили, назад собрались. Наблюдаю я со своей стороны за Артуром, вижу, нравятся ему сестры мои, частенько он на них косится с интересом, да только они на него не смотрят, меж собой шушукаются.
Медленно, неспешно, но вот уж ко дворцу мы подъехали, смотрим – шум и паника, крики повсюду.
- Марфа? – повернулись ко мне Виктор и сестры, смотрят ожидающе.
- Что? Что опять я? – надулась я обиженно.
В самом деле, как случись что, так вечно у них всех Марфа виновата. Может, в этот раз другой кто…
Прервались мои мысли, рот от удивления открылся, смотрела я на фигуру, к нам несшуюся, в себя прийти не могла. Но как же… Как… Он же у деда остался!
Большая туша, мягкая, круглая, летела к нам на всех парах. Виктор, узнав Шарика, в кулак смех сцеживал, сестры готовились высказать мне все, что думают, а вот солдаты, Джордж и Артур… Те явно в шоке находились.
- Цербера я видел, - задумчиво пробормотал Джордж. – А это кто?
- Живоглот, - просветил его Виктор, посмеиваясь, - зовут Шарик.
Упомянутый живоглот подбежал меж тем на своих коротких лапках, позволяя себя осмотреть внимательно: черные маленькие глазки смотрят довольно, из широко открытого крупного рта с мясистыми губами то и дело шипение слышится, щелки, уши заменявшие, то сходятся, то расходятся, звуки в себя пропуская. Вместо носа присоска с щупами, с помощью которых живоглот все вокруг себя ощупывает и в рот тащит.
- Здравствуй, Шарик, - слезла я с коня перепуганного, руки любимцу своему протянула, на Артура, в ступоре верхом сидевшего, покосилась. Вот уж точно, весело теперь жить будет в Темной империи…
Кормить Шарика решили во дворе, чернавок кликнули, той, что посмелее, приказ отдали, перечислив все, что есть живоглот. Хотя, наверное, можно было сразу сказать, что он не ест – нечисть ядовитую да нежить разную. Остальное все в рот тащит. Но не пугать же девок, и так от ужаса зеленых.
А внутри, во дворце, уже император с супругой стоят, с любопытством за тем, что во дворе делается, наблюдают. Ой, чувствую я, придумает скоро свекор мой, куда живоглота определить, чтобы пользу государству новому приносить начал. Может, послов иноземных пугать станет. А может, еще что повеселее придумает…
- Вот откуда он взялся? – вздохнула я, когда мы с сестрами втроем в комнате Глашки остались.
- Привязка сработала, - пожала плечами сестра старшая, - соскучился сильно. Вы с Виктором оба его хозяевами считаетесь, хоть и привык он больше к тебе. Вот и вырвался из дедовых чертогов.
- Дед, наверное, счастлив без меры…
- Не удивлюсь, если он к тебе ночью наведается, - хмыкнула Глашка, - будешь отчет за живоглота держать.
Ох-ох-ох, житие мое…
Права оказалась сестрица старшая. Не успела я уснуть возле мужа, как дед объявился. Стоит молодцем, красавцем писаным, шевелюрой черной трясет. Брови широкие вразлет, глаза сияют, губы алые, девки засматриваются, небось.
- Деда…
- Что «деда»? Понимаешь ты или нет, что теперь в Темной империи начнется? Они русалок и домовых нечистью считают, а тут целый живоглот, что вымереть давно должен, на свет белый появился. На раз цепь порвал, мною лично заговоренную, между прочим.
- Опять я виновата…
- Невезение твое виновато, Марфа. Надо было вам обоим после свадебного обряда на живоглота сверху свалиться.
Вот и что тут сказать? Да, я всю жизнь невезучая. Хотя за Виктора все же выйти умудрилась. Как – сама до сих пор не пойму.
- Не забыла еще, как Цербера вызывать?
- Думаешь, пригодится? – охнула я испуганно.
- Все может быть. Но твою живность, кроме тебя, только он и остановит. Ну, или мы с сестрой.
Представила я, как появляются в Темной империи, на глазах у всех, боги жизни и смерти. Худо мне стало.
- Вот потому и следи, чтобы вызывать нас не пришлось, - понял мое состояние дед.
Миг – и проснулась я в комнате мужа. Сам он рядом посапывал, видать, сны хорошие видел – улыбался довольно.
А утром сообщили мне чернавки, что император желает бал устроить – невестку свету представить, да и сестер ее заодно. Ну и, как водится, новым родством похвалиться, чтобы устрашились вороги.
- Марфа, да не бледней ты так. Вот же трусиха, - ворчала Глашка, о намерениях императора услышав. – Ну, бал. И что? Не съедят тебя все эти придворные. У нас ты танцевать не боялась.
- У нас все свои, каждому мои способности известны, - дернула я плечом. – Глаш, а Глаш, может, мне какой амулет надеть? Так, на всякий случай?
- Не поможет, - хихикнула Васька рядом, - от тебя ни один амулет не спасет, стихийное ты бедствие.
Вот они, сестры родные, любимые. Умеют утешить и успокоить.
Глава 8. Бери в работе умом, а не горбом
Я был когда-то странной
Игрушкой безымянной,
К которой в магазине
Никто не подойдет.
Теперь я Чебурашка,
Мне каждая дворняжка
При встрече сразу
Лапу подает!
«Песня Чебурашки». Из м/ф "Чебурашка"
Бал… Готовились к балу три дня: драили дворец слуги, перебирали платья и драгоценности мы с сестрами, гонял челядь по дворцу Шарик. В общем, все при деле оказались, даже мужчины. Виктор, Артур и Джордж послужили нам партнерами для танцев.
У нас в Тридевятом царстве танцы были простые, почти сельские. Нас, принцесс, конечно, и благородным танцам обучали, но забылись давно уроки эти. А на балу кто ж хочет в грязь лицом ударить. Потому мы с сестрами, принарядившись, звали мужчин и в любой из залов шли – танцевать, навык отрабатывать. Был бы он, тот навык…
Кружим мы в танцах заморских, благородных, все три сестры, в платьях цветов разных да в туфлях на каблуках в тон тем платьям. Я – в розовом, Глашка – в сиреневом, Васька – в голубом. Стараюсь я как можно реже мужу на ноги наступать. Бедный, он морщится только. Хотя и Глашка с Васькой тоже танцовщицы не ахти. Первым Артур не выдержал.
- Все, сдаюсь, перерыв. Девушки, милые, вы же принцессы, кто вас танцам учил?!
Переглянулись мы, ухмыльнулись дружно.
- Тихон, друид, - ответила Глашка честно, - он нам все науки преподавал.
- Друид… Боги… - схватился за голову Артур. - Друиды танцам не учат! У вас обязан быть танцмейстер!
- Не было, - мягко улыбнулась Васька, вводя Артура улыбкой своей в ступор, - мы – люди деревенские, этикетам не обучены. Если завтра танцевать надо будет, мы с Глашей Марфу выпустим вперед себя. После нее никому больше танцы интересны не будут.
Расхохотался народ довольно. Покраснела я снова. Не виновата я! Это все невезение мое!
Вечером следующего дня начался бал.
- Марфа, может, успокоительного? – уточнил муж обеспокоенно. – Ты же дрожишь вся.
- Это нервы. Я… Нельзя ребенка успокоительным травить.
- А нервами матери его «травить» можно? Марфа, это всего лишь бал. Никто на нем тебя не съест и даже не надкусит.
Вздохнула я тяжко. Хорошо ему говорить. Не с ним вечно гадость всякая приключается…
Зал шумел и сверкал, цветами, лентами, шарами украшенный. Люди, одни люди, ни одного нелюдя. Вот только смотрят те люди в спину похлеще вампиров голодных.
Шли мы парами: я с Виктором, Васька с Артуром и Глашка с Джорджем. Прямо шли, спины не гнули. Вот только руки у меня чуть подрагивали. Но это ж чепуха, верно? Особенно на балу торжественном, чужеземном…
В тех же платьях, что танцевать учились, вышагивали аккуратно мы по паркету. Мужчины, как и в прошлый раз, красовались в костюмах черных и рубашках белоснежных. Видные женихи, даже Джордж, с копытами и рогами.
Подошли мы с Виктором к возвышению, где четыре трона стояло, поклонились в пояс родителям его, на двух из четырех тронов сидевшим. Сестры мои в зале остались, я же, следом за мужем, в одно их тронных кресел опустилась, с видом надменным на будущих подданных посмотрела. Пестрит в глазах от нарядов ярких, свет в драгоценных камнях, наряды те украшавших, отражается, тоже зрению мешает. Выражения лиц я не рассматривала – вот еще, настроение себе портить. И так знаю, что там улыбки лицемерные да злоба во взглядах, особенно от женского пола. Как же, девка без роду без племени, сама ни кожи ни рожи, их жениха видного украла. Ату ее, ату!
Поднялся с места своего Темный император, стал речь держать. О сыне своем, наследнике будущем, говорит, о браке его, для родителей неожиданном. А потом ко мне поворачивается:
- Позвольте представить вам, мои дражайшие подданные, невестку мою, Марфу, младшую дочь Аглаи и Константина Ягг, правителей Тридевятого царства, внучку богов жизни и смерти.
И тишина вокруг, мертвая.
Встала я, как в юности меня учили, поклонилась по пояс подданным своим будущим, а они все никак отмереть не могут, словно статуи стоят, с челюстями отвисшими и глазами выпученными. Хороший сюрприз им тесть мой устроил.
Заиграли, наконец, отмерев, музыканты мелодию легкую, волшебную. Под такую только по залу кружить.
- Марфа? – повернулся ко мне с улыбкой Виктор.
Подала я ему руку, спустились мы по ступеням, вышли на середину комнаты, танцевать начали.
Ведет меня Виктор аккуратно, даже не морщится почти, когда я на ноги ему наступаю. Посмотрели, посмотрели на нас другие пары, тоже танцевать начали. Сперва сестры мои с кавалерами своими присоединились к нам, а затем и остальные придворные.
Жар накатил внезапно. Еще секунду назад все в порядке было, и вдруг жарко мне стало, да так, что дышать нечем.
«Дождика бы», - мелькнула в голове мысль.
Миг – и посыпался на нас всех дождь настоящий, только из мышей. Миленькие такие мышки, беленькие. Бегали они по полу, пищали растерянно. А придворные дамы от них шарахались да верещали громко.
- Марфа, - нахмурилась Глашка, танец прекратив и к нам с Виктором подойдя, - убирай сейчас же!
- Марфа колданет – и превратятся мыши в крыс, - не согласилась с ней Васька, тоже рядом оказавшись.
- Она может, - тихонько пробормотал под нос Джордж.
Прошептала я негромко слова заветные. Исчезли мыши. А на месте их коты появились, крупные, черные. Голодные. И стали они орать громко, еду выпрашивать.
- Уведи ее отсюда, - попросила Глашка Виктора, - пока она сюда нежить случайно не вызвала.
Глава 9. Любишь кататься — люби и саночки возить
Чудо-остров, чудо-остров!
Жить на нем легко и просто!
Жить на нем легко и просто!
Чунга-чанга!
Наше счастье постоянно -
Жуй кокосы, ешь бананы!
Жуй кокосы, ешь бананы!
Чунга-чанга!
«Чунга-чанга». Из м/ф "Катерок"
«Неконтролируемая, дикая сила далеко не во всех случаях есть показатель мощи мага, - любил говаривать друид наш Тихон, обучая нас с сестрами очередной премудрости, - чаще всего тот, кто не имеет контроля над магией, слаб или глуп, - затем Тихон смотрел в мою сторону и обязательно добавлял. – Не во всех случаях, да. Тебя, Марфа, ни тот, ни другой выводы не касаются».
«У меня другой вывод, - добавляла обычно я уныло про себя. – Просто невезучая».
- Почему коты? – поинтересовался с улыбкой Виктор, неспешно идя рядом со мной по коридорам, прилежно сопровождая жену любимую в спальню на отдых.
- Потому что они едят мышей, - со вздохом призналась я.
- А мыши откуда появились?
- Жарко мне стало. Дождика захотелось.
- Дождь из мышей? А что, свежо, - по-доброму ухмыльнулся муж мой.
Ни Васька, ни Глашка, чуть позже в спальню заглянувшие, так не считали.
- Рассказывай, - уселась в кресло Глашка, - что там произошло. Откуда мыши появились?
Виктор меня довел и вернулся на бал, потому и поговорить мы могли спокойно, без лишних ушей.
- Жарко мне стало. Вдруг. То все нормально было. А то накатило. Охладиться захотелось, хотя бы под дождем, - поведала я, как было все.
Переглянулись сестры мои меж собой.
- Ребенок шалит, похоже, - задумчиво протянула Глашка, на спинку кресла откидываясь. – Мне уже жалко эту империю. Скоро, ой, скоро пожалеют твои новые родичи о такой странной невестке. Надо бы деда с бабушкой позвать, пусть тебе амулет какой придумают, чтобы твою разрушительную силу перекрыть.
- Тогда и сила ребенка перекроется, - заметила Вася, сидя в кресле напротив. – И родится он без магии, вряд ли, когда вырастет, спасибо нам за это скажет.
Да уж... Куда ни кинь, всюду клин…
- Так а мыши почему, не дождь, не другие осадки, а мыши?
- А ты ничего не желала мысленно тем красавицам, что взглядами тебя разделывали? – насмешливо спросила Глашка.
Вспыхнула я. Стыдно мне стало. Желала, конечно, желала. Хотелось мне, чтобы они от страха кричали, да погромче. Ну вот, получается, мое желание в мышей и сформировалось.
Договориться о чем-то мы не успели, - из окна приоткрытого шум и крики послышались.
- Бедная та империя. Спорим, это живоголот развлекается? –повернулась ко мне Глашка.
Тут можно было и не спорить. Выглянули мы в окошко: какой-то из не особо умных слуг приезжих, с живоголотами не знакомый, решил непонятную собачку палкой потыкать. Шарик такого подхода не понял и невежу на забор, куда повыше, загнал.
Три следующих дня прошли тихо и мирно: Виктор заботился обо мне, старался не допускать ситуаций разных, в которых я нервничать могла. Глашка все чаще под ручку с Джорджем показывалась, а Васька – с Артуром. Видно, пары сформировались уже. Плохо я себе представляла, как внучка богов будет жить с рогатым начальником охраны, но моего мнения точно не спрашивал никто.
Когда на утро четвертого дня тишину разрезал женский визг, я на кровати сразу высоко подпрыгнула.
- Кого режут? – спросонья поинтересовался супруг любимый.
- Придворных дам твоих, - поведала я ему, - не удивлюсь, если какая-то «умница» решила у Васьки Артура отбить.
- Бедная империя, - вздохнул Виктор, получил под ребра чувствительный тычок и рассмеялся, - не дуйся, родная, тебе не идет. Эти дурочки в следующий раз умней будут.
