- Заходите в ванную, комната рядом, раздевайтесь. Я повешу на ручку двери с этой стороны.
Сказала и вышла.
Славик мысленно выругался, поднялся и, прихрамывая, отправился в «комнату рядом».
Ванная оказалась совмещенной с туалетом и выглядела так, будто в ней лет тридцать никто не делал ремонт. Старая сантехника, отвалившаяся плитка, щели в деревянном окне… В такой комнате Славик по своей воле точно никогда мыться не стал бы. И плевать, что чисто. Общее впечатление было отвратным. Как в заброшенном доме.
Сжав зубы, Славик начал раздеваться. Его бесила мысль о том, что нужно будет подчиниться требованиям хозяйки дома. Да и сама хозяйка его бесила. Но за окном бушевала непогода. И Славик закрыл на щеколду дверь, разделся полностью, с сомнением посмотрел на ванну, заставшую, наверное, еще окончание Великой Отечественной, и полез в нее. Ему действительно следовало вымыться. Но не в подобных же условиях!
Лера сама не знала, что на нее нашло: мало того, что пригласила в дом незнакомого мужика, да еще и мыться его пустила. Дура же. Вдруг он сейчас вместо мытья выйдет из ванной с ножом? Или под кайфом? Она же не обыскивала его, кто знает, что у него там под одеждой спрятано. В общем, дура, да. И ведь самое странное: подобное жалостливое отношение к незнакомцам ей свойственно не было. Она могла пожалеть соседей, родню, животных. Но чтобы так, человека с улицы…
Но уже пустила, что уж. И Лера направилась в спальню – искать халат на пару с чистым полотенцем. Параллельно с поисками она настороженно поглядывала в сторону коридора. Но там было тихо. Только в ванной шумела вода.
И халат, легкий, ситцевый, Лере длиной до щиколоток, и махровое желтое полотенце, нашлись быстро. Лера засунула их в пакет и повесила на ручку двери ванной, снаружи. Затем, поколебавшись, прошла на кухню, задумчиво посмотрела на кухонный нож.
«Выйдет тот «бомж» из ванной, в твоем халате, а ты его ножом встретишь. И куда ему? Под дождь? Звать соседей, чтобы вас обоих в дурку упекли?», - насмешливо поинтересовался внутренний голос.
Лера обладала живым воображением. Представив себе эту картину, она хмыкнула и вернулась в спальню.
«Бомж» вышел из ванной минут через двадцать, лохматый, но уже чисто вымытый. И как-то сразу стало видно, что, несмотря на халат, он выглядит очень ничего: и симпатичный, и широкоплечий, и мускулистый. Приодеть – и совсем мачо станет.
Лера ухмыльнулась про себя: мачо, угу. С амнезией.
- На «ты» или на «вы»? – косясь на не прекращавшийся ливень за окном, спросила она.
- Какое «вы» после того, как я мылся здесь? – изумленно спросил «бомж».
Действительно. Практически породнились. Через ванную комнату, правда.
- Как к тебе обращаться?
- На содранном шевроне куртки было что-то типа «Слав». Славик, значит.
Логику Лера не увидела, но спорить не стала. Ей все сильней хотелось выставить за дверь этого Славу. Но теперь, когда он вымылся в ее ванной, вроде и стыдно указывать ему на дверь, когда на улице такая отвратная погода.
Настроение у Славика было отвратительным. Дважды он во время купания чуть не обжегся, стоя под душем. Один раз полилась буквально ледяная вода. Смеситель однозначно следовало менять. И давно.
Полотенце оказалось чересчур жестким, словно наждачка. А халат… Позорище! Он, мужчина, расхаживает по дому в женском халате! Во время мытья Славик тщательно осмотрел свое тело, где достал, конечно. Ничего, кроме мышц, не увидел. Ни шрамов, ни наколок. Ничего. Чистое тело неизвестного человека.
- На «ты» или на «вы»? – спросила Дорская.
И Славик с трудом сдержал нервный смех. Он мылся в ее ванне, и она предлагает «выкать» дальше?!
- Какое «вы» после того, как я мылся здесь?
Дорская помолчала, осмысливая его слова, затем уточнила его имя и встала:
- Я – ужинать. Тебя кормить?
Естественно! Славик уже больше часа хотел есть. Желудок бурчал практически непрерывно.
- Да, - Славик искренне надеялся, что в ее холодильнике окажется что-нибудь более существенное, чем яйца и маргарин.
В принципе, так и получилось. На практически пустых полках, кроме семи яиц и маргарина, стояла еще банка с непонятно из чего приготовленным вареньем и мирно почивал уже подсыхавший укроп.
- Это все? – не выдержал Славик, заглядывавший в холодильник.
Как они вдвоем смогут наесться вот этим всем?!
Дорская иронично посмотрела на него:
- Если тебя что-то не устраивает, можешь прогуляться в магазин и купить любые изыски. За свои деньги.
Славик поджал губы. Идти по ливню?! Да и какие деньги у него могут быть?!
Яичница из четырех яиц, на маргарине, конечно же, посыпанная сверху укропом, вчерашний белый хлеб, лежавший на столе, к чаю – варенье в пиале и старое печенье, остававшееся на одной из висевших на стене полок, – еды было откровенно мало.
Вдвоем они съели практически все. И на утро оставались три яйца и две веточки укропа.
- Завтра получу деньги, прогуляемся в магазин, - Дорская поднялась. – С тебя мытье посуды.
- У тебя нет посудомойки? – изумился Славик.
- Откуда, - Дорская зевнула. – Я и стиралку-то приобрела недавно. Ты, кстати, вещи свои почему в стирку не кинул?
- Решил после купания их снова обыскать. Может, найду что-то, - ответил Славик.
Обыскивали оба. И в джинсах, и в рубашке ничего не обнаружилось. А вот куртка…
- Что-то есть. Под подкладкой, - сообщила Дорская.
Славик тщательно прощупал подкладку, ничего не обнаружил, но решил поверить Дорской. Вдруг там действительно что-то важное. Правда, зачем зашивать это «что-то» в куртку…
Аккуратно распаров подкладку, Дорская подала куртку Славику.
Пятитысячная купюра радовала глаз. Новенькая. Не мятая. Жаль только, что никаких документов не обнаружилось.
- Что ж, - заметила Дорская, - по крайней мере, ты при деньгах. Но посуду все равно мыть тебе.
Славик недовольно фыркнул и получил в ответ насмешливый взгляд.
Посуда мылась недолго, судя по звукам текущей воды из кухни. Лера вообще сомневалась, что ее нежданный гость умеет это делать, и собиралась утром за него перемывать. Минут через двадцать он появился в комнате, служившей Лере и залом, и спальней, сел на стул, напротив вязавшей Леры, с легкой иронией в голосе заметил:
- Люблю видеть хозяйственных женщин.
- Потому что сам ничего не умеешь? – уточнила Лера, не отрываясь от спиц.
Ответное сопение она проигнорировала. Пусть злится.
- Может, все же вызвать «скорую»? – внезапно пришло в голову предупреждение трусливого электрика. – Вдруг у тебя и правда сотрясение?
- Оно уже проявилось бы. Не надо никаких «скорых», - отрезал Славик.
- Боишься? Беглый зэк, что ли?
Молчание. Лера аж от вязания оторвалась, недоумевая, неужели догадалась правильно. Нет, Славик смотрел на нее с немым изумлением.
- С ума сошла, да?! – наконец-то выдал он. – Какой зэк?! Я ненавижу больницы! Ты сказала о «скорой», а меня всего передернуло.
- Ну не зэк, так не зэк, - равнодушно пожала плечами Лера. – Был бы фотоаппарат, можно было бы сфотографировать тебя и фото в Интернете разместить.
- А с телефона?
- Что с телефона?
- Сфотографировать с телефона?
Лера хмыкнула и кивнула на кровать, на которой валялось ее средство связи:
- Ему лет семь, если не больше. Камера есть, но перенести с телефона фотки на комп не получится. У соседей то же самое. Вокруг меня люди бедные живут. Так что… Что ты вообще о себе помнишь?
- Ничего. Ни имени, ни адреса. Но вот знаю, например, что люблю пасту и ореховое мороженое. Это память?
- Если и память, то избирательная какая-то. Да и ведешь ты себя как барин.
Возмущение в глазах Лера проигнорировала. Она привыкла всю жизнь говорить то, что думала. Потому и на работах долго не задерживалась. Потому и пошла в конечном счете в репетиторы.
- Может, я – разорившийся миллионер, - проворчал Славик.
- Ага. Решил после разорения ко мне наведаться, денег занять.
- Не смешно.
- Так чушь не пори. Смеяться не буду. А кстати… - Лера задумалась ненадолго. – Ноги не болят?
- Нет, - покачал головой Славик. – Думаешь, я сюда приехал на чем-то?
- Похоже, что так.
- Тогда как я оказался в канаве?
- Отказался платить таксисту? Не пыхти ты. Шучу я. Машину у нас вряд ли сперли бы. А вот мотоцикл могли бы.
Славик проворчал что-то о ворах, дачах и своей нелегкой судьбе. Лера хмыкнула и вернулась к вязанию.
Зэк, барин. Дорская не выбирала слов при общении со Славиком. Его раздражала ее прямота. Да и то, как она смотрела на него, тоже раздражало. Не было в ее взгляде ни обожания, ни любви, ни нежности, ничего из того, к чему, как казалось Славику, он привык. Только насмешка вместе с легким презрением. Взгляд Дорской, казалось, говорил: «Слушай, ты, человек без имени, у меня и без тебя много дел. Поэтому сиди тихо и не мешай мне работать. Или выгоню под дождь».
- Ты сама себе вяжешь? – Славику надоело сидеть молча.
- Я и шью сама, - равнодушно откликнулась Дорская. – И даже вышиваю. Чем еще заняться старой деве одинокими вечерами.
Славик схватил ртом воздух.
- Что? – опять эта выводящая из себя насмешка в голосе. – Да, я – старая дева. Нет, я своего статуса не стыжусь. Лучше уж жить без мужа и детей, чем постоянно зависеть от них.
- Ты сама не веришь в то, что говоришь, - покачал головой Славик.
- Тебе-то что за дело?
- Да так. Надо же понять, с каким человеком я буду ночевать под одной крышей.
Черные густые брови Дорской, давно не знавшие ухода, взметнулись вверх:
- Нет, ты не барин. Ты – философ. Мы с тобой собрались ночевать в разных комнатах, и все. Какая тебе разница, во что я верю? Или… - в голосе Дорской послышался сарказм, - ты собираешься изнасиловать меня, а?
Славик поперхнулся воздухом, закашлялся, покраснел, пытаясь прийти в себя. Он что?!
- Что молчишь-то? Я права?
- Да избави бог, - выдал шокированный Славик. – Нужна ты мне! Поменьше всякой мути читай и смотри!
- Нет? – Дорская смачно зевнула, прикрыв ладонью рот. – А жаль… Я бы так рьяно отбивалась… Эй! Дыши! Это всего лишь шутка была.
- У тебя туго с чувством юмора, - пробормотал Славик, снова поперхнувшись воздухом.
- Может быть, - пожала плечами Дорская. – Ты не первый, кто мне это говорит. Все? Расспросы закончились? Тогда не мешай мне вязать.
Да пожалуйста. Он вообще с удовольствием станет держаться подальше от этой дамочки!
Мама всегда твердила, что тем, кто беден, нужно владеть несколькими профессиями. И Лера, слушая ее, научилась много делать самостоятельно. Даже дрова для шашлыка, если надо было, могла порубить сама. Что уж говорить о «типично женских», по мнению общества, занятиях. Рукоделие помогало скоротать время, обеспечить себя необходимыми вещами типа шарфов и шапок. А еще, как оказалось, именно рукоделие давало возможность отвязаться от одного настырного мужика, странным образом попавшего в дом Леры.
В том, что у Славика отсутствовало чувство юмора, Лера убедилась сразу же. Он был или чересчур горд, или чересчур нагл, или и то, и другое вместе, но шуток над собственной персоной он не понимал и не принимал. Лера взяла на вооружение этот довольно эффективный способ быстро послать незваного гостя куда подальше.
Молчал Славик долго, минут пятнадцать, наверное, негодующе сопел, но молчал.
- Не выйдет, - оторвавшись от вязания, насмешливо заявила Лера. – Я не проклинаемая.
- Что за чушь! – оскорбленно вскинулся Славик. – С чего ты взяла, что я хочу тебя проклясть?!
- А ты в зеркало посмотри. У тебя на лбу написано: «Ведьма, стерва, прокляну гадину!».
Возмущенное фырканье послужило Лере ответом.
- Завтра в магазин пойдем. Вещи себе купи. Пятерки должно хватить и на одежду, и на еду. Ты покупаешь для себя, я – для себя.
- Ты считаешь, я не в состоянии купить продукты для обоих?!
- Я считаю, что с пятерки много не купишь. А ты привык жить на широкую ногу. Кстати… Ты бреешься, похоже. Как насчет того, чтобы начать отпускать бороду и усы? В целях экономии?
- Стерва, - вместо ответа выдал Славик. – Ты меня нарочно доводишь.
- Ну прости, - без малейшего раскаяния пожала плечами Лера. – Все, кто меня знает, давно перестали реагировать на мои подколы. А ты так забавно возмущаешься, что я просто не могу удержаться.
Вместо ожидаемого фырканья Лера получила внимательный взгляд:
- Все старые девы такие язвы?
- Понятия не имею, - Лера зевнула. Сказывалась усталость. – Я ни с кем, кроме себя любимой, не знакома.
- А кошки где?
- Которые должны быть у старых дев? – уточнила Лера, думая, что постелить на диване этому умнику. – В доме их нет. Я не люблю шерсть. Во дворе одна живет. Плюс еще парочка от соседей приходит. Все? Расспросы закончились? Тогда давай спать. Меня уже вырубает.
- Время детское. Полдевятого.
- Значит, закроешься в кухне и можешь хоть до утра на голове стоять, - и Лера пошла к платяному шкафу – доставать еще один комплект постельного белья.
Славик «стрелял в молоко» и, как ни странно, попал. Его хозяйка действительно оказалась старой девой. По крайней мере, она этого не отрицала.
Скинув комплект постельного белья на видавший виды диван в кухне, она закрылась в комнате, исполнявшей одновременно роли и зала, и спальни. Славику спать не хотелось. Он прислушался: машинка заканчивала стирку. Скоро можно будет вывесить на ночь джинсовый комплект. В доме было тепло, и Славик надеялся, что до утра одежда высохнет – ходить и завтра в халате ему не улыбалось.
Вообще, конечно, Славик был растерян. Он понятия не имел, кто он, зачем здесь очутился, что хотел получить или услышать от этой странной женщины. А самое отвратительное – Славик не знал, что делать дальше. Проснется он утром, и что? Если память не вернется, что делать? Куда идти? Кому звонить? В больницу Славик не желал обращаться категорически. Почему – не понимал. И все же… Да даже если обратится, он ведь без документов, без памяти, считай, без денег. Бомж, и все.
Дождавшись окончания стирки, Славик вывесил на потертой веревке в коридоре свою одежду, небрежно застелил диван, лег и закрыл глаза.
Дождь на улице практически прекратился, капли капали по подоконнику довольно редко. Вот под них Славик и уснул.
Спал он без сновидений, проснулся утром и долго не мог понять, где он и кто. А поняв, выругался сквозь зубы: память не вернулась. Он в доме у старой девы.
- Доброе утро, - широкое зевая, упомянутая старая дева зашла в кухню в длинной широкой ночной рубашке. – Как спалось?
- Не вспомнил, - невпопад ответил Славик.
- Больница?
- Нет.
- Значит, попьем чай, или что там осталось, и пойдем в магазин. Может, по дороге что вспомнишь.
Что он там может вспомнить. Но Славик промолчал, встал и пошел в туалет – приводить себя в порядок. Из зеркала на него смотрел хмурый молодой мужчина. Не причесанный, с легкой щетиной на подбородке, со злостью в глазах. Таким Славик себе не нравился. Ополоснувшись, он вернулся в кухню. Надо было доесть то, что не съели вчера. Желудок настойчиво требовал еды, и много.
На нахлебников Лера не рассчитывала. Она и себя-то не знала, как прокормить, а уж постороннего мужика, здорового и голодного – тем более. Из съестного оставались полпачки гречки, пока что сырой, три яйца, пучок древнего укропа, четыре ломтя хлеба, полбанки варенья и пригоршня печенья.
Сказала и вышла.
Славик мысленно выругался, поднялся и, прихрамывая, отправился в «комнату рядом».
Ванная оказалась совмещенной с туалетом и выглядела так, будто в ней лет тридцать никто не делал ремонт. Старая сантехника, отвалившаяся плитка, щели в деревянном окне… В такой комнате Славик по своей воле точно никогда мыться не стал бы. И плевать, что чисто. Общее впечатление было отвратным. Как в заброшенном доме.
Сжав зубы, Славик начал раздеваться. Его бесила мысль о том, что нужно будет подчиниться требованиям хозяйки дома. Да и сама хозяйка его бесила. Но за окном бушевала непогода. И Славик закрыл на щеколду дверь, разделся полностью, с сомнением посмотрел на ванну, заставшую, наверное, еще окончание Великой Отечественной, и полез в нее. Ему действительно следовало вымыться. Но не в подобных же условиях!
Глава 4
Лера сама не знала, что на нее нашло: мало того, что пригласила в дом незнакомого мужика, да еще и мыться его пустила. Дура же. Вдруг он сейчас вместо мытья выйдет из ванной с ножом? Или под кайфом? Она же не обыскивала его, кто знает, что у него там под одеждой спрятано. В общем, дура, да. И ведь самое странное: подобное жалостливое отношение к незнакомцам ей свойственно не было. Она могла пожалеть соседей, родню, животных. Но чтобы так, человека с улицы…
Но уже пустила, что уж. И Лера направилась в спальню – искать халат на пару с чистым полотенцем. Параллельно с поисками она настороженно поглядывала в сторону коридора. Но там было тихо. Только в ванной шумела вода.
И халат, легкий, ситцевый, Лере длиной до щиколоток, и махровое желтое полотенце, нашлись быстро. Лера засунула их в пакет и повесила на ручку двери ванной, снаружи. Затем, поколебавшись, прошла на кухню, задумчиво посмотрела на кухонный нож.
«Выйдет тот «бомж» из ванной, в твоем халате, а ты его ножом встретишь. И куда ему? Под дождь? Звать соседей, чтобы вас обоих в дурку упекли?», - насмешливо поинтересовался внутренний голос.
Лера обладала живым воображением. Представив себе эту картину, она хмыкнула и вернулась в спальню.
«Бомж» вышел из ванной минут через двадцать, лохматый, но уже чисто вымытый. И как-то сразу стало видно, что, несмотря на халат, он выглядит очень ничего: и симпатичный, и широкоплечий, и мускулистый. Приодеть – и совсем мачо станет.
Лера ухмыльнулась про себя: мачо, угу. С амнезией.
- На «ты» или на «вы»? – косясь на не прекращавшийся ливень за окном, спросила она.
- Какое «вы» после того, как я мылся здесь? – изумленно спросил «бомж».
Действительно. Практически породнились. Через ванную комнату, правда.
- Как к тебе обращаться?
- На содранном шевроне куртки было что-то типа «Слав». Славик, значит.
Логику Лера не увидела, но спорить не стала. Ей все сильней хотелось выставить за дверь этого Славу. Но теперь, когда он вымылся в ее ванной, вроде и стыдно указывать ему на дверь, когда на улице такая отвратная погода.
Настроение у Славика было отвратительным. Дважды он во время купания чуть не обжегся, стоя под душем. Один раз полилась буквально ледяная вода. Смеситель однозначно следовало менять. И давно.
Полотенце оказалось чересчур жестким, словно наждачка. А халат… Позорище! Он, мужчина, расхаживает по дому в женском халате! Во время мытья Славик тщательно осмотрел свое тело, где достал, конечно. Ничего, кроме мышц, не увидел. Ни шрамов, ни наколок. Ничего. Чистое тело неизвестного человека.
- На «ты» или на «вы»? – спросила Дорская.
И Славик с трудом сдержал нервный смех. Он мылся в ее ванне, и она предлагает «выкать» дальше?!
- Какое «вы» после того, как я мылся здесь?
Дорская помолчала, осмысливая его слова, затем уточнила его имя и встала:
- Я – ужинать. Тебя кормить?
Естественно! Славик уже больше часа хотел есть. Желудок бурчал практически непрерывно.
- Да, - Славик искренне надеялся, что в ее холодильнике окажется что-нибудь более существенное, чем яйца и маргарин.
В принципе, так и получилось. На практически пустых полках, кроме семи яиц и маргарина, стояла еще банка с непонятно из чего приготовленным вареньем и мирно почивал уже подсыхавший укроп.
- Это все? – не выдержал Славик, заглядывавший в холодильник.
Как они вдвоем смогут наесться вот этим всем?!
Дорская иронично посмотрела на него:
- Если тебя что-то не устраивает, можешь прогуляться в магазин и купить любые изыски. За свои деньги.
Славик поджал губы. Идти по ливню?! Да и какие деньги у него могут быть?!
Яичница из четырех яиц, на маргарине, конечно же, посыпанная сверху укропом, вчерашний белый хлеб, лежавший на столе, к чаю – варенье в пиале и старое печенье, остававшееся на одной из висевших на стене полок, – еды было откровенно мало.
Вдвоем они съели практически все. И на утро оставались три яйца и две веточки укропа.
- Завтра получу деньги, прогуляемся в магазин, - Дорская поднялась. – С тебя мытье посуды.
- У тебя нет посудомойки? – изумился Славик.
- Откуда, - Дорская зевнула. – Я и стиралку-то приобрела недавно. Ты, кстати, вещи свои почему в стирку не кинул?
- Решил после купания их снова обыскать. Может, найду что-то, - ответил Славик.
Обыскивали оба. И в джинсах, и в рубашке ничего не обнаружилось. А вот куртка…
- Что-то есть. Под подкладкой, - сообщила Дорская.
Славик тщательно прощупал подкладку, ничего не обнаружил, но решил поверить Дорской. Вдруг там действительно что-то важное. Правда, зачем зашивать это «что-то» в куртку…
Аккуратно распаров подкладку, Дорская подала куртку Славику.
Пятитысячная купюра радовала глаз. Новенькая. Не мятая. Жаль только, что никаких документов не обнаружилось.
- Что ж, - заметила Дорская, - по крайней мере, ты при деньгах. Но посуду все равно мыть тебе.
Славик недовольно фыркнул и получил в ответ насмешливый взгляд.
Глава 5
Посуда мылась недолго, судя по звукам текущей воды из кухни. Лера вообще сомневалась, что ее нежданный гость умеет это делать, и собиралась утром за него перемывать. Минут через двадцать он появился в комнате, служившей Лере и залом, и спальней, сел на стул, напротив вязавшей Леры, с легкой иронией в голосе заметил:
- Люблю видеть хозяйственных женщин.
- Потому что сам ничего не умеешь? – уточнила Лера, не отрываясь от спиц.
Ответное сопение она проигнорировала. Пусть злится.
- Может, все же вызвать «скорую»? – внезапно пришло в голову предупреждение трусливого электрика. – Вдруг у тебя и правда сотрясение?
- Оно уже проявилось бы. Не надо никаких «скорых», - отрезал Славик.
- Боишься? Беглый зэк, что ли?
Молчание. Лера аж от вязания оторвалась, недоумевая, неужели догадалась правильно. Нет, Славик смотрел на нее с немым изумлением.
- С ума сошла, да?! – наконец-то выдал он. – Какой зэк?! Я ненавижу больницы! Ты сказала о «скорой», а меня всего передернуло.
- Ну не зэк, так не зэк, - равнодушно пожала плечами Лера. – Был бы фотоаппарат, можно было бы сфотографировать тебя и фото в Интернете разместить.
- А с телефона?
- Что с телефона?
- Сфотографировать с телефона?
Лера хмыкнула и кивнула на кровать, на которой валялось ее средство связи:
- Ему лет семь, если не больше. Камера есть, но перенести с телефона фотки на комп не получится. У соседей то же самое. Вокруг меня люди бедные живут. Так что… Что ты вообще о себе помнишь?
- Ничего. Ни имени, ни адреса. Но вот знаю, например, что люблю пасту и ореховое мороженое. Это память?
- Если и память, то избирательная какая-то. Да и ведешь ты себя как барин.
Возмущение в глазах Лера проигнорировала. Она привыкла всю жизнь говорить то, что думала. Потому и на работах долго не задерживалась. Потому и пошла в конечном счете в репетиторы.
- Может, я – разорившийся миллионер, - проворчал Славик.
- Ага. Решил после разорения ко мне наведаться, денег занять.
- Не смешно.
- Так чушь не пори. Смеяться не буду. А кстати… - Лера задумалась ненадолго. – Ноги не болят?
- Нет, - покачал головой Славик. – Думаешь, я сюда приехал на чем-то?
- Похоже, что так.
- Тогда как я оказался в канаве?
- Отказался платить таксисту? Не пыхти ты. Шучу я. Машину у нас вряд ли сперли бы. А вот мотоцикл могли бы.
Славик проворчал что-то о ворах, дачах и своей нелегкой судьбе. Лера хмыкнула и вернулась к вязанию.
Зэк, барин. Дорская не выбирала слов при общении со Славиком. Его раздражала ее прямота. Да и то, как она смотрела на него, тоже раздражало. Не было в ее взгляде ни обожания, ни любви, ни нежности, ничего из того, к чему, как казалось Славику, он привык. Только насмешка вместе с легким презрением. Взгляд Дорской, казалось, говорил: «Слушай, ты, человек без имени, у меня и без тебя много дел. Поэтому сиди тихо и не мешай мне работать. Или выгоню под дождь».
- Ты сама себе вяжешь? – Славику надоело сидеть молча.
- Я и шью сама, - равнодушно откликнулась Дорская. – И даже вышиваю. Чем еще заняться старой деве одинокими вечерами.
Славик схватил ртом воздух.
- Что? – опять эта выводящая из себя насмешка в голосе. – Да, я – старая дева. Нет, я своего статуса не стыжусь. Лучше уж жить без мужа и детей, чем постоянно зависеть от них.
- Ты сама не веришь в то, что говоришь, - покачал головой Славик.
- Тебе-то что за дело?
- Да так. Надо же понять, с каким человеком я буду ночевать под одной крышей.
Черные густые брови Дорской, давно не знавшие ухода, взметнулись вверх:
- Нет, ты не барин. Ты – философ. Мы с тобой собрались ночевать в разных комнатах, и все. Какая тебе разница, во что я верю? Или… - в голосе Дорской послышался сарказм, - ты собираешься изнасиловать меня, а?
Славик поперхнулся воздухом, закашлялся, покраснел, пытаясь прийти в себя. Он что?!
- Что молчишь-то? Я права?
- Да избави бог, - выдал шокированный Славик. – Нужна ты мне! Поменьше всякой мути читай и смотри!
- Нет? – Дорская смачно зевнула, прикрыв ладонью рот. – А жаль… Я бы так рьяно отбивалась… Эй! Дыши! Это всего лишь шутка была.
- У тебя туго с чувством юмора, - пробормотал Славик, снова поперхнувшись воздухом.
- Может быть, - пожала плечами Дорская. – Ты не первый, кто мне это говорит. Все? Расспросы закончились? Тогда не мешай мне вязать.
Да пожалуйста. Он вообще с удовольствием станет держаться подальше от этой дамочки!
Глава 6
Мама всегда твердила, что тем, кто беден, нужно владеть несколькими профессиями. И Лера, слушая ее, научилась много делать самостоятельно. Даже дрова для шашлыка, если надо было, могла порубить сама. Что уж говорить о «типично женских», по мнению общества, занятиях. Рукоделие помогало скоротать время, обеспечить себя необходимыми вещами типа шарфов и шапок. А еще, как оказалось, именно рукоделие давало возможность отвязаться от одного настырного мужика, странным образом попавшего в дом Леры.
В том, что у Славика отсутствовало чувство юмора, Лера убедилась сразу же. Он был или чересчур горд, или чересчур нагл, или и то, и другое вместе, но шуток над собственной персоной он не понимал и не принимал. Лера взяла на вооружение этот довольно эффективный способ быстро послать незваного гостя куда подальше.
Молчал Славик долго, минут пятнадцать, наверное, негодующе сопел, но молчал.
- Не выйдет, - оторвавшись от вязания, насмешливо заявила Лера. – Я не проклинаемая.
- Что за чушь! – оскорбленно вскинулся Славик. – С чего ты взяла, что я хочу тебя проклясть?!
- А ты в зеркало посмотри. У тебя на лбу написано: «Ведьма, стерва, прокляну гадину!».
Возмущенное фырканье послужило Лере ответом.
- Завтра в магазин пойдем. Вещи себе купи. Пятерки должно хватить и на одежду, и на еду. Ты покупаешь для себя, я – для себя.
- Ты считаешь, я не в состоянии купить продукты для обоих?!
- Я считаю, что с пятерки много не купишь. А ты привык жить на широкую ногу. Кстати… Ты бреешься, похоже. Как насчет того, чтобы начать отпускать бороду и усы? В целях экономии?
- Стерва, - вместо ответа выдал Славик. – Ты меня нарочно доводишь.
- Ну прости, - без малейшего раскаяния пожала плечами Лера. – Все, кто меня знает, давно перестали реагировать на мои подколы. А ты так забавно возмущаешься, что я просто не могу удержаться.
Вместо ожидаемого фырканья Лера получила внимательный взгляд:
- Все старые девы такие язвы?
- Понятия не имею, - Лера зевнула. Сказывалась усталость. – Я ни с кем, кроме себя любимой, не знакома.
- А кошки где?
- Которые должны быть у старых дев? – уточнила Лера, думая, что постелить на диване этому умнику. – В доме их нет. Я не люблю шерсть. Во дворе одна живет. Плюс еще парочка от соседей приходит. Все? Расспросы закончились? Тогда давай спать. Меня уже вырубает.
- Время детское. Полдевятого.
- Значит, закроешься в кухне и можешь хоть до утра на голове стоять, - и Лера пошла к платяному шкафу – доставать еще один комплект постельного белья.
Славик «стрелял в молоко» и, как ни странно, попал. Его хозяйка действительно оказалась старой девой. По крайней мере, она этого не отрицала.
Скинув комплект постельного белья на видавший виды диван в кухне, она закрылась в комнате, исполнявшей одновременно роли и зала, и спальни. Славику спать не хотелось. Он прислушался: машинка заканчивала стирку. Скоро можно будет вывесить на ночь джинсовый комплект. В доме было тепло, и Славик надеялся, что до утра одежда высохнет – ходить и завтра в халате ему не улыбалось.
Вообще, конечно, Славик был растерян. Он понятия не имел, кто он, зачем здесь очутился, что хотел получить или услышать от этой странной женщины. А самое отвратительное – Славик не знал, что делать дальше. Проснется он утром, и что? Если память не вернется, что делать? Куда идти? Кому звонить? В больницу Славик не желал обращаться категорически. Почему – не понимал. И все же… Да даже если обратится, он ведь без документов, без памяти, считай, без денег. Бомж, и все.
Дождавшись окончания стирки, Славик вывесил на потертой веревке в коридоре свою одежду, небрежно застелил диван, лег и закрыл глаза.
Дождь на улице практически прекратился, капли капали по подоконнику довольно редко. Вот под них Славик и уснул.
Спал он без сновидений, проснулся утром и долго не мог понять, где он и кто. А поняв, выругался сквозь зубы: память не вернулась. Он в доме у старой девы.
- Доброе утро, - широкое зевая, упомянутая старая дева зашла в кухню в длинной широкой ночной рубашке. – Как спалось?
- Не вспомнил, - невпопад ответил Славик.
- Больница?
- Нет.
- Значит, попьем чай, или что там осталось, и пойдем в магазин. Может, по дороге что вспомнишь.
Что он там может вспомнить. Но Славик промолчал, встал и пошел в туалет – приводить себя в порядок. Из зеркала на него смотрел хмурый молодой мужчина. Не причесанный, с легкой щетиной на подбородке, со злостью в глазах. Таким Славик себе не нравился. Ополоснувшись, он вернулся в кухню. Надо было доесть то, что не съели вчера. Желудок настойчиво требовал еды, и много.
Глава 7
На нахлебников Лера не рассчитывала. Она и себя-то не знала, как прокормить, а уж постороннего мужика, здорового и голодного – тем более. Из съестного оставались полпачки гречки, пока что сырой, три яйца, пучок древнего укропа, четыре ломтя хлеба, полбанки варенья и пригоршня печенья.
