Речь лилась, словно лесной ручей, медленно, неспешно, усыпляюще. Прямо профессор, читающий скучную лекцию нерадивым студентам.
Не выдержав, я зевнула:
- Закончите – сообщите. Я пока посплю.
Инкуб прервался на полуслове и с уже знакомым изумлением посмотрел на меня:
- Простите, шантара. Я всего лишь пришел извиниться.
В листве распевало сто тысяч птиц,
На землю спустился полдневный зной,
Когда прогуляться за Темзой решил
Король английский Генрих Восьмой.
И только он реку успел пересечь,
В прохладные рощи жарою гоним,
Как сорок и сорок купцов-моряков
Колени, спеша, преклонили пред ним.
«Привет вам, богатые господа!
Привет вам, искусные моряки!»
«Король, в мореходстве мы знаем толк,
А вот от богатства мы далеки.
Для нас недоступны теперь порты
Французской, Испанской и Датской земли:
Коварный пират стережет нас в пути
И грабит нагруженные корабли».
«Я Богом клянусь, что моя страна
Могуча и сил ее не избыть!
Не знал до сих пор я, что некто есть,
Дерзнувший Англию оскорбить».
Роберт Бернс. «Сэр Эндрью Бартон»
Оригинальный способ, что и говорить: постараться уболтать собеседника изысканными оборотами, а потом сообщить: «Я всего лишь пришел извиниться». Надеясь, что не все расы здесь настолько наглые, я кивнула:
- Извинения приняты.
- Могу я надеяться на ужин в вашей компании?
М-да. Может, и не все, но конкретно у этого экземпляра наглости предостаточно, аж счетчик зашкаливает.
- У меня другие планы на обеды, ужины и завтраки, - спокойно и при этом твердо качнула я головой.
Инкуб собирался что-то ответить, видимо, попытаться настоять на своем, но в дверь постучали.
«Проходной двор, а не гостиница», - проворчала я про себя и привычно крикнула:
- Войдите.
На пороге появился и застыл Парис.
«…инкубы считаются высшей расой, чуть ниже богов. Ни оборотни, ни тролли, ни драконы не смеют сказать и слова против».
Видимо, говорить в присутствии инкубов они тоже не могут. Или же у этого конкретного оборотня случилось «внеплановое замыкание».
- Парис, вы что-то хотели?
Инкуб почему-то нахмурился, но мне было не до него. Если в этой гостинице опять что-то случилось…
- Женатая пара требует устроить торжественный вечер в их честь, шантара, - в голосе Париса был слышен холод.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что речь о гномах.
- Устраивайте, - пожала я плечами.
Как любили говорить на Земле: «Клиент всегда прав». Они заплатили, причем немало, значит, могут и вечер себе потребовать. По крайней мере, я не видела в такой просьбе ничего предосудительного.
Взгляды и оборотня, и инкуба мне не понравились: удивление пополам с чем-то, какой-то неизвестной эмоцией, которую я понять не могла.
- Что-то еще? Если нет, я хотела бы остаться одна, - раздраженно дернула я плечом.
Вот же тайны мадридского двора. Все что-то скрывают, не договаривают, обмениваются многозначительными взглядами. И хоть бы один чело… нелюдь что-то объяснил!
Вышли оба, и оба – неохотно.
Дождавшись, пока дверь отгородит меня от остального мира, я спросила пространство:
- Учебник по психологии разных рас здесь есть?
В самом деле, пора мне научиться хоть кого-то понимать. А то ходят с загадочным видом, поди догадайся, что у кого на уме.
- Мужики одинаковы в любой расе, - загадочно сообщила мне лейта и хихикнула. – Ты им нравишься. Обоим.
Вот уж не было печали…
Следующие несколько часов я наслаждалась долгожданными тишиной и покоем. При этом, правда, тщательно готовилась к такому непонятному торжественному вечеру. Что-то мне подсказывало, что и на нем без хозяйки обойтись не смогут.
Ничего яркого в шкафу хозяйки не оказалось, сплошная серость. На вопрос лейте, можно ли изменить цвет одежды, я услышала, что любой наряд персонала становится серым в стенах гостинцы и меняет цвет только при выходе из здания. Не очень удобная политика, но уж что поделаешь.
Я надела одно из прямых, закрытых, длинных платьев, больше похожее на чулок, чем на наряд. В отличие от одежды, аксессуары могли быть любого цвета, а потому, подпоясавшись розовым поясом, нанеся легкий вечерний макияж и обув туфли-лодочки в тон поясу, я села в кресло с книгой.
Культура каждой расы значительно отличалась в зависимости от мира. Те же эльфы могли жить и в вековых деревьях, и в каменных домах, питаться только фруктами и овощами или предпочитать мясо, жениться только на себе подобных или разбавлять кровь вливаниями других рас…
Меня прервали, причем довольно необычно: Лина влетела в кабинет без стука, упала на ковер возле моего кресла и разрыдалась.
- Что опять случилось? – вздохнула я.
- Она… - рыдания мешали Лине говорить, макияж был смазан, а настроение – безвозвратно испорчено. – Она назвала меня бабочкой! Меня! Дочь князя!
Оставив на будущее вопрос, почему дочь князя работает в гостинице администратором, я уточнила:
- Она – это кто?
- Альтаринара!
Имя мне ничего не сказало. Но незнакомка здесь была только одна.
- Гномка?
В ответ – усиленные рыдания.
- Я правильно понимаю, что вечер уже начался?
Частые кивания.
- И в качестве кого ты там находилась?
- Подносы… разносила… он… сказал… я… выгляжу… хорошо… а она…
Понятно. Скорее всего, гном, чтобы досадить жене, сделал комплимент сотруднице гостиницы. Супруга такого поведения не одобрила. А «бабочка», судя по всему, это синоним земной «ночной бабочки».
На Земле я любила читать, могла за ночь проглотить какую-нибудь толстенную книгу, а потом появиться в школе или в вузе с видом внезапно ожившего мертвеца и ожидаемо спать на всех занятиях. Приключения, юмор, фэнтези, любовные романы – я читала то, что могло заменить мне скучную реальность. Читала и запоминала многие истории. И вот теперь, в гостинице, решила применить на практике кое-что из прочитанного.
В день жатвы это произошло,
Когда мечут в лугах стога,
В Английских землях Дуглас решил
Поохотиться на врага.
Он выбрал Гордонов, Грэмов взял
И Линдсеев, славных ребят,
А Джорданы с ним не пустились в путь
И о том до сих пор скорбят.
Он сжег подчистую Долину Тайн,
Он сжег Бамброшира треть,
Три добрые башни Рэдсварских холмов
Он оставил в огне гореть.
И вот наконец до Ньюкасла дошел
И объехал его кругом:
«Кто хозяин здесь? Кто хозяйка тут?
Чьи владенья и чей это дом?»
И тогда лорд Перси ответил ему —
В каждом слове звучала спесь:
«Я — хозяин! Я и моя жена
Всем владеем и правим здесь!»
Роберт Бернс. «Битва при Оттербурне»
Долго уговаривать Лину не пришлось: жажда мести и дух авантюризма помогли ей уже через несколько минут согласиться на мое предложение.
Зеленоватый цвет кожи отлично сочетался с изумрудными серьгами и такого же цвета колье, которые Лина хранила в своей комнате. Серое открытое платье формой можно было назвать с натяжкой: открытые руки, глубокое декольте, длина до колена. Зеленые туфли на каблучке завершали картину. К концу приготовлений передо мной стояла роковая женщина, готовая покорять сердца мужчин.
- Что такого в торжественном вечере? – спросила я, пока мы с ней шли по коридору. – Почему нужно было разрешение хозяйки?
- Торжественный вечер устраивается обычно для молодоженов, нашедших свою пару в стенах гостиницы, - пояснила Лина. – Эта же пара молодоженами не является.
Ясно. Гномам захотелось всевозможных развлечений за свои деньги.
Вечер устроили на третьем этаже, в апартаментах пары. Горевшие повсюду свечи и магические светильники при задернутых наглухо шторах должны были создавать атмосферу таинственности. Должны были, да. Я никакой атмосферы не заметила. Просто плохо освещенная комната. Инкуб, гномы, мой персонал - все они уныло слонялись по помещению, скучали и явно не знали, чем себя занять.
- Я отвлеку ее, - кивнула я на гномку, что-то рассматривавшую на уставленном блюдами столе.
Лина плотоядно улыбнулась и шагом от бедра сразу же направилась к гному, сидевшему в кресле у потухшего камина.
- Добрый вечер, - искусственно улыбнувшись, я подошла к гномке, остановилась рядом, заставила себя притвориться, что меня очень уж интересуют как маринованное мясо, так и птица, лежавшие перед клиенткой на двух разных блюдах. – Я приношу свои извинения за поведение моей сотрудницы.
Гномка вскинулась, попыталась что-то произнести, но я уже вошла в роль.
- У нашего отеля своя специфика, - скорбно качнула я головой. – Мне жаль, что ваш брак может в любой момент закончиться разводом, но… - Я запнулась, повернулась в сторону камина, где приосанившийся гном расточал любезности довольной Лине. – Они отлично смотрятся вместе, не находите? Думаю, из них выйдет чудесная пара. А уж какие детки…
Я не договорила: гномка со скоростью раненого слона бросилась к своему пока еще благоверному, за считанные секунды достигла камина, вытащила гнома из кресла и под изумленными взглядами всех присутствовавших поволокла его к выходу.
- У гномов развод считается позором, причем в первую очередь для женщины: она не смогла удержать мужа, - сообщил позади меня отрешенный голос инкуба.
- Было бы кого удерживать, - фыркнула я, вспомнив Славку. – Тоже мне, баран на поводке. Удерживать его надо.
- Вы странно мыслите, шантара, - последовало задумчивое. – Во всей Цепи Миров найдется один-два мира с подобными взглядами у женщин. Но те миры точно магические.
- Вот такой мой родной мир, хоть он и без магии, - я повернулась к элегантному инкубу.
Коричневые брюки и под цвет им пиджак на удивление гармонично смотрелись с молочного цвета рубашкой и туфлями. Посверкивавшие на манжетах запонки наводили на мысль о драгоценных камнях. Гладко уложенные волосы являлись последним штрихом, завершающим образ этакого уверенного в себе, состоятельного щеголя.
Он смотрел на меня внимательно, изучающе, будто пытался понять, что я за существо, и сделать для себя определенные выводы.
- Простите, шантар, но раз здесь я больше не нужна, то я вернусь в кабинет.
- Позвольте вас проводить, - в принципе, ожидаемо, особенно после откровения лейты.
Я качнула головой:
- Не стоит. Я и сама найду дорогу. Хорошего вечера.
Пока шла к двери, чувствовала между лопатками этот изучающий взгляд. Хотелось бы верить, что инкуб отступится, поймет, что в его обществе я в ближайшее время точно не буду нуждаться. Но, похоже, он не привык, когда ему отказывают, и мое поведение распаляет его все больше.
«Охотники, - проворчала я мысленно, - все бы им за добычей гоняться. Никак не могут понять, что «нет» значит «нет», а не «да, но позже».
Ночь прошла на удивление спокойно. Я спала, раскинувшись на широкой постели, наслаждаясь комфортом и одиночеством. В ту минуту мне никто не был нужен. Хватало понимавшего меня дома и лейты, частенько приходившей на помощь. Наверное, Арина была права: в моем сердце еще оставались чувства к Славке, и впускать туда кого-то другого я не желала. Не сейчас.
В кои-то веки я выспалась и проснулась не просто отдохнувшей, но бодрой.
Завтрак из хорошо поджаренных гренок, гречневой каши на молоке и свежего апельсинового сока я тоже поглощала в одиночестве, рассматривая узоры и сценки на посуде. Диковинные птицы и животные завораживали своим внешним видом. Голубая косуля, сиреневая мышка, оранжевый козленок – они резвились и играли на лугу и явно намекали на необходимость немедленно обратиться к психиатру.
На очередной стук в дверь кабинета я отреагировала со смирением.
- Русалка просит хозяйку зайти в ее номер, - сообщил Парис, буквально сверля меня взглядом.
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя — как песенка,
С которой в путь иду.
Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.
Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит…
Роберт Бернс. «Любовь»
Порадовавшись, что на мне полностью закрытое серое платье длиной до колен, и ничего лишнего Парис не увидит, я кивнула:
- Сейчас подойду.
Парис поколебался, но из кабинета все же вышел. «Ты им нравишься. Обоим», - вспомнила я слова лейты и встала из кресла. Надеюсь, сцены ревности мне никто устраивать не станет.
Не устроил. Шел молча рядом, благо ширина коридора позволяла, и периодически косился в мою сторону. У номера русалки все так же молча остановился, убедился, что я зашла, и удалился. Отконвоировал, называется, видимо, чтобы по дороге ко мне инкуб не подошел.
- Вита, - ярко-красные пухлые губы Василины раздвинулись в довольной улыбке, - мне подарок прислали. Угощайся.
Подарок оказался стеклянной бутылкой, наполненной вишневой жидкостью.
- Вино? – я села на бортик, внимательно рассматривая бутылку. Высокая, пузатая. Если откроем, то напьемся до зеленых чертей.
- Оно самое. Друг из эльфийского княжества порталом переправил. Говорит, выдержка несколько лет, должно быть м-м-м-м…
- Сопьемся, - авторитетно заявила я, вспомнив, как на своей свадьбе выпила целых три бокала шампанского. Развезло меня тогда конкретно. До танца на столе не дошло только потому, что я уснула минут через десять после выпитого.
Сейчас пить я не хотела. Мало гостинице проблем, еще пьяной хозяйки она не видела.
Василина к моему отказу отнеслась с пониманием, попросила составить компанию хотя бы просто в качестве слушателя и организовать закуску. Она собиралась снимать стресс исконно народным способом.
- И ведь, гад такой, - привалившись к бортику напротив меня, пьяно вздыхала она уже через пятнадцать минут, цедя уже четвертый бокал вина и заедая его сырно-мясной нарезкой, - поначалу притворялся нормальным тритоном, аде… адевка…
- Адекватным, - подсказала я, переместив в комнату любимое кресло и сидя в нем.
- Вот! Ик! Им! Клялся в любви, ик. Обещал. Ик. На руках носить… Ик! И что? Ик! Не успела я, ик, к подружке, ик, на пару часиков, ик… А он уже… С кикиморой! Ты кикимор видела?
Я качнула головой. До кикимор я еще не дошла.
Василина взмахнула рукой. Я испугалась, что ее магия неадекватно отреагирует на уровень алкоголя в крови хозяйки, и тут случится мини-землетрясение. Но нет. Передо мной появилось нечто вроде голограммы – объемное изображение темнокожей красавицы с томным взглядом и надутым губами.
- Вот. Она. Стерва. Адель. Певичка. Он. Мне. С ней. Изменил…
На последнем слове Василина отключилась. Я задумчиво посмотрела сначала на голограмму, затем на храпевшую Василину, и приказала гостинице:
- Позови Париса.
Оборотень появился в комнате буквально сразу же.
- Она напилась и спит, - я кивнула на Василину. – Что делать? Она в воде не захлебнется?
Парис покачал головой:
- Вода для русалок дом родной. В этой стихии они могут прожить в любом состоянии.
Что ж, одной проблемой меньше.
Я поднялась из кресла, приказала гостинице убрать все лишнее и вернулась в кабинет в сопровождении Париса.
- То, что произошло вчера с Линой, и ваш совместный ответ семейной паре, - нравоучительно начал Парис, пока мы поднимались по мраморным ступенькам, - недопустимо в нормальной гостинице. Прошу вас учесть…
- Парис, извините, вы давно здесь работаете? – оборвала я его.
- Больше десяти лет.
- И все это время из-за любой проблемы обращались к действующей хозяйке? А что вы все делали, когда гостиница стояла без хозяйки? Закрывались на ремонт? – насмешливо поинтересовалась я, вполглаза наблюдая за реакцией собеседника.
Не выдержав, я зевнула:
- Закончите – сообщите. Я пока посплю.
Инкуб прервался на полуслове и с уже знакомым изумлением посмотрел на меня:
- Простите, шантара. Я всего лишь пришел извиниться.
Глава 9
В листве распевало сто тысяч птиц,
На землю спустился полдневный зной,
Когда прогуляться за Темзой решил
Король английский Генрих Восьмой.
И только он реку успел пересечь,
В прохладные рощи жарою гоним,
Как сорок и сорок купцов-моряков
Колени, спеша, преклонили пред ним.
«Привет вам, богатые господа!
Привет вам, искусные моряки!»
«Король, в мореходстве мы знаем толк,
А вот от богатства мы далеки.
Для нас недоступны теперь порты
Французской, Испанской и Датской земли:
Коварный пират стережет нас в пути
И грабит нагруженные корабли».
«Я Богом клянусь, что моя страна
Могуча и сил ее не избыть!
Не знал до сих пор я, что некто есть,
Дерзнувший Англию оскорбить».
Роберт Бернс. «Сэр Эндрью Бартон»
Оригинальный способ, что и говорить: постараться уболтать собеседника изысканными оборотами, а потом сообщить: «Я всего лишь пришел извиниться». Надеясь, что не все расы здесь настолько наглые, я кивнула:
- Извинения приняты.
- Могу я надеяться на ужин в вашей компании?
М-да. Может, и не все, но конкретно у этого экземпляра наглости предостаточно, аж счетчик зашкаливает.
- У меня другие планы на обеды, ужины и завтраки, - спокойно и при этом твердо качнула я головой.
Инкуб собирался что-то ответить, видимо, попытаться настоять на своем, но в дверь постучали.
«Проходной двор, а не гостиница», - проворчала я про себя и привычно крикнула:
- Войдите.
На пороге появился и застыл Парис.
«…инкубы считаются высшей расой, чуть ниже богов. Ни оборотни, ни тролли, ни драконы не смеют сказать и слова против».
Видимо, говорить в присутствии инкубов они тоже не могут. Или же у этого конкретного оборотня случилось «внеплановое замыкание».
- Парис, вы что-то хотели?
Инкуб почему-то нахмурился, но мне было не до него. Если в этой гостинице опять что-то случилось…
- Женатая пара требует устроить торжественный вечер в их честь, шантара, - в голосе Париса был слышен холод.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что речь о гномах.
- Устраивайте, - пожала я плечами.
Как любили говорить на Земле: «Клиент всегда прав». Они заплатили, причем немало, значит, могут и вечер себе потребовать. По крайней мере, я не видела в такой просьбе ничего предосудительного.
Взгляды и оборотня, и инкуба мне не понравились: удивление пополам с чем-то, какой-то неизвестной эмоцией, которую я понять не могла.
- Что-то еще? Если нет, я хотела бы остаться одна, - раздраженно дернула я плечом.
Вот же тайны мадридского двора. Все что-то скрывают, не договаривают, обмениваются многозначительными взглядами. И хоть бы один чело… нелюдь что-то объяснил!
Вышли оба, и оба – неохотно.
Дождавшись, пока дверь отгородит меня от остального мира, я спросила пространство:
- Учебник по психологии разных рас здесь есть?
В самом деле, пора мне научиться хоть кого-то понимать. А то ходят с загадочным видом, поди догадайся, что у кого на уме.
- Мужики одинаковы в любой расе, - загадочно сообщила мне лейта и хихикнула. – Ты им нравишься. Обоим.
Вот уж не было печали…
Следующие несколько часов я наслаждалась долгожданными тишиной и покоем. При этом, правда, тщательно готовилась к такому непонятному торжественному вечеру. Что-то мне подсказывало, что и на нем без хозяйки обойтись не смогут.
Ничего яркого в шкафу хозяйки не оказалось, сплошная серость. На вопрос лейте, можно ли изменить цвет одежды, я услышала, что любой наряд персонала становится серым в стенах гостинцы и меняет цвет только при выходе из здания. Не очень удобная политика, но уж что поделаешь.
Я надела одно из прямых, закрытых, длинных платьев, больше похожее на чулок, чем на наряд. В отличие от одежды, аксессуары могли быть любого цвета, а потому, подпоясавшись розовым поясом, нанеся легкий вечерний макияж и обув туфли-лодочки в тон поясу, я села в кресло с книгой.
Культура каждой расы значительно отличалась в зависимости от мира. Те же эльфы могли жить и в вековых деревьях, и в каменных домах, питаться только фруктами и овощами или предпочитать мясо, жениться только на себе подобных или разбавлять кровь вливаниями других рас…
Меня прервали, причем довольно необычно: Лина влетела в кабинет без стука, упала на ковер возле моего кресла и разрыдалась.
- Что опять случилось? – вздохнула я.
- Она… - рыдания мешали Лине говорить, макияж был смазан, а настроение – безвозвратно испорчено. – Она назвала меня бабочкой! Меня! Дочь князя!
Оставив на будущее вопрос, почему дочь князя работает в гостинице администратором, я уточнила:
- Она – это кто?
- Альтаринара!
Имя мне ничего не сказало. Но незнакомка здесь была только одна.
- Гномка?
В ответ – усиленные рыдания.
- Я правильно понимаю, что вечер уже начался?
Частые кивания.
- И в качестве кого ты там находилась?
- Подносы… разносила… он… сказал… я… выгляжу… хорошо… а она…
Понятно. Скорее всего, гном, чтобы досадить жене, сделал комплимент сотруднице гостиницы. Супруга такого поведения не одобрила. А «бабочка», судя по всему, это синоним земной «ночной бабочки».
На Земле я любила читать, могла за ночь проглотить какую-нибудь толстенную книгу, а потом появиться в школе или в вузе с видом внезапно ожившего мертвеца и ожидаемо спать на всех занятиях. Приключения, юмор, фэнтези, любовные романы – я читала то, что могло заменить мне скучную реальность. Читала и запоминала многие истории. И вот теперь, в гостинице, решила применить на практике кое-что из прочитанного.
Глава 10
В день жатвы это произошло,
Когда мечут в лугах стога,
В Английских землях Дуглас решил
Поохотиться на врага.
Он выбрал Гордонов, Грэмов взял
И Линдсеев, славных ребят,
А Джорданы с ним не пустились в путь
И о том до сих пор скорбят.
Он сжег подчистую Долину Тайн,
Он сжег Бамброшира треть,
Три добрые башни Рэдсварских холмов
Он оставил в огне гореть.
И вот наконец до Ньюкасла дошел
И объехал его кругом:
«Кто хозяин здесь? Кто хозяйка тут?
Чьи владенья и чей это дом?»
И тогда лорд Перси ответил ему —
В каждом слове звучала спесь:
«Я — хозяин! Я и моя жена
Всем владеем и правим здесь!»
Роберт Бернс. «Битва при Оттербурне»
Долго уговаривать Лину не пришлось: жажда мести и дух авантюризма помогли ей уже через несколько минут согласиться на мое предложение.
Зеленоватый цвет кожи отлично сочетался с изумрудными серьгами и такого же цвета колье, которые Лина хранила в своей комнате. Серое открытое платье формой можно было назвать с натяжкой: открытые руки, глубокое декольте, длина до колена. Зеленые туфли на каблучке завершали картину. К концу приготовлений передо мной стояла роковая женщина, готовая покорять сердца мужчин.
- Что такого в торжественном вечере? – спросила я, пока мы с ней шли по коридору. – Почему нужно было разрешение хозяйки?
- Торжественный вечер устраивается обычно для молодоженов, нашедших свою пару в стенах гостиницы, - пояснила Лина. – Эта же пара молодоженами не является.
Ясно. Гномам захотелось всевозможных развлечений за свои деньги.
Вечер устроили на третьем этаже, в апартаментах пары. Горевшие повсюду свечи и магические светильники при задернутых наглухо шторах должны были создавать атмосферу таинственности. Должны были, да. Я никакой атмосферы не заметила. Просто плохо освещенная комната. Инкуб, гномы, мой персонал - все они уныло слонялись по помещению, скучали и явно не знали, чем себя занять.
- Я отвлеку ее, - кивнула я на гномку, что-то рассматривавшую на уставленном блюдами столе.
Лина плотоядно улыбнулась и шагом от бедра сразу же направилась к гному, сидевшему в кресле у потухшего камина.
- Добрый вечер, - искусственно улыбнувшись, я подошла к гномке, остановилась рядом, заставила себя притвориться, что меня очень уж интересуют как маринованное мясо, так и птица, лежавшие перед клиенткой на двух разных блюдах. – Я приношу свои извинения за поведение моей сотрудницы.
Гномка вскинулась, попыталась что-то произнести, но я уже вошла в роль.
- У нашего отеля своя специфика, - скорбно качнула я головой. – Мне жаль, что ваш брак может в любой момент закончиться разводом, но… - Я запнулась, повернулась в сторону камина, где приосанившийся гном расточал любезности довольной Лине. – Они отлично смотрятся вместе, не находите? Думаю, из них выйдет чудесная пара. А уж какие детки…
Я не договорила: гномка со скоростью раненого слона бросилась к своему пока еще благоверному, за считанные секунды достигла камина, вытащила гнома из кресла и под изумленными взглядами всех присутствовавших поволокла его к выходу.
- У гномов развод считается позором, причем в первую очередь для женщины: она не смогла удержать мужа, - сообщил позади меня отрешенный голос инкуба.
- Было бы кого удерживать, - фыркнула я, вспомнив Славку. – Тоже мне, баран на поводке. Удерживать его надо.
- Вы странно мыслите, шантара, - последовало задумчивое. – Во всей Цепи Миров найдется один-два мира с подобными взглядами у женщин. Но те миры точно магические.
- Вот такой мой родной мир, хоть он и без магии, - я повернулась к элегантному инкубу.
Коричневые брюки и под цвет им пиджак на удивление гармонично смотрелись с молочного цвета рубашкой и туфлями. Посверкивавшие на манжетах запонки наводили на мысль о драгоценных камнях. Гладко уложенные волосы являлись последним штрихом, завершающим образ этакого уверенного в себе, состоятельного щеголя.
Он смотрел на меня внимательно, изучающе, будто пытался понять, что я за существо, и сделать для себя определенные выводы.
- Простите, шантар, но раз здесь я больше не нужна, то я вернусь в кабинет.
- Позвольте вас проводить, - в принципе, ожидаемо, особенно после откровения лейты.
Я качнула головой:
- Не стоит. Я и сама найду дорогу. Хорошего вечера.
Пока шла к двери, чувствовала между лопатками этот изучающий взгляд. Хотелось бы верить, что инкуб отступится, поймет, что в его обществе я в ближайшее время точно не буду нуждаться. Но, похоже, он не привык, когда ему отказывают, и мое поведение распаляет его все больше.
«Охотники, - проворчала я мысленно, - все бы им за добычей гоняться. Никак не могут понять, что «нет» значит «нет», а не «да, но позже».
Ночь прошла на удивление спокойно. Я спала, раскинувшись на широкой постели, наслаждаясь комфортом и одиночеством. В ту минуту мне никто не был нужен. Хватало понимавшего меня дома и лейты, частенько приходившей на помощь. Наверное, Арина была права: в моем сердце еще оставались чувства к Славке, и впускать туда кого-то другого я не желала. Не сейчас.
В кои-то веки я выспалась и проснулась не просто отдохнувшей, но бодрой.
Завтрак из хорошо поджаренных гренок, гречневой каши на молоке и свежего апельсинового сока я тоже поглощала в одиночестве, рассматривая узоры и сценки на посуде. Диковинные птицы и животные завораживали своим внешним видом. Голубая косуля, сиреневая мышка, оранжевый козленок – они резвились и играли на лугу и явно намекали на необходимость немедленно обратиться к психиатру.
На очередной стук в дверь кабинета я отреагировала со смирением.
- Русалка просит хозяйку зайти в ее номер, - сообщил Парис, буквально сверля меня взглядом.
Глава 11
Любовь, как роза, роза красная,
Цветет в моем саду.
Любовь моя — как песенка,
С которой в путь иду.
Сильнее красоты твоей
Моя любовь одна.
Она с тобой, пока моря
Не высохнут до дна.
Не высохнут моря, мой друг,
Не рушится гранит,
Не остановится песок,
А он, как жизнь, бежит…
Роберт Бернс. «Любовь»
Порадовавшись, что на мне полностью закрытое серое платье длиной до колен, и ничего лишнего Парис не увидит, я кивнула:
- Сейчас подойду.
Парис поколебался, но из кабинета все же вышел. «Ты им нравишься. Обоим», - вспомнила я слова лейты и встала из кресла. Надеюсь, сцены ревности мне никто устраивать не станет.
Не устроил. Шел молча рядом, благо ширина коридора позволяла, и периодически косился в мою сторону. У номера русалки все так же молча остановился, убедился, что я зашла, и удалился. Отконвоировал, называется, видимо, чтобы по дороге ко мне инкуб не подошел.
- Вита, - ярко-красные пухлые губы Василины раздвинулись в довольной улыбке, - мне подарок прислали. Угощайся.
Подарок оказался стеклянной бутылкой, наполненной вишневой жидкостью.
- Вино? – я села на бортик, внимательно рассматривая бутылку. Высокая, пузатая. Если откроем, то напьемся до зеленых чертей.
- Оно самое. Друг из эльфийского княжества порталом переправил. Говорит, выдержка несколько лет, должно быть м-м-м-м…
- Сопьемся, - авторитетно заявила я, вспомнив, как на своей свадьбе выпила целых три бокала шампанского. Развезло меня тогда конкретно. До танца на столе не дошло только потому, что я уснула минут через десять после выпитого.
Сейчас пить я не хотела. Мало гостинице проблем, еще пьяной хозяйки она не видела.
Василина к моему отказу отнеслась с пониманием, попросила составить компанию хотя бы просто в качестве слушателя и организовать закуску. Она собиралась снимать стресс исконно народным способом.
- И ведь, гад такой, - привалившись к бортику напротив меня, пьяно вздыхала она уже через пятнадцать минут, цедя уже четвертый бокал вина и заедая его сырно-мясной нарезкой, - поначалу притворялся нормальным тритоном, аде… адевка…
- Адекватным, - подсказала я, переместив в комнату любимое кресло и сидя в нем.
- Вот! Ик! Им! Клялся в любви, ик. Обещал. Ик. На руках носить… Ик! И что? Ик! Не успела я, ик, к подружке, ик, на пару часиков, ик… А он уже… С кикиморой! Ты кикимор видела?
Я качнула головой. До кикимор я еще не дошла.
Василина взмахнула рукой. Я испугалась, что ее магия неадекватно отреагирует на уровень алкоголя в крови хозяйки, и тут случится мини-землетрясение. Но нет. Передо мной появилось нечто вроде голограммы – объемное изображение темнокожей красавицы с томным взглядом и надутым губами.
- Вот. Она. Стерва. Адель. Певичка. Он. Мне. С ней. Изменил…
На последнем слове Василина отключилась. Я задумчиво посмотрела сначала на голограмму, затем на храпевшую Василину, и приказала гостинице:
- Позови Париса.
Оборотень появился в комнате буквально сразу же.
- Она напилась и спит, - я кивнула на Василину. – Что делать? Она в воде не захлебнется?
Парис покачал головой:
- Вода для русалок дом родной. В этой стихии они могут прожить в любом состоянии.
Что ж, одной проблемой меньше.
Я поднялась из кресла, приказала гостинице убрать все лишнее и вернулась в кабинет в сопровождении Париса.
- То, что произошло вчера с Линой, и ваш совместный ответ семейной паре, - нравоучительно начал Парис, пока мы поднимались по мраморным ступенькам, - недопустимо в нормальной гостинице. Прошу вас учесть…
- Парис, извините, вы давно здесь работаете? – оборвала я его.
- Больше десяти лет.
- И все это время из-за любой проблемы обращались к действующей хозяйке? А что вы все делали, когда гостиница стояла без хозяйки? Закрывались на ремонт? – насмешливо поинтересовалась я, вполглаза наблюдая за реакцией собеседника.
