ЧАСТЬ 1. СКАЗКА ВЕТРА
Когда врата восприятия будут очищены, мы все увидим мир таким, какой он есть.
Уильям Блэйк
ПРОЛОГ
Волны с шумом обрушивались на берег. Свет заходящего солнца косыми лучами озарял фигуры в темных плащах с капюшонами. Трое мужчин задумчиво смотрели на море, не произнося ни слова. А волны все не унимались, тучи сгущались.
— Будет дождь, — мрачно промолвил один из них.
Другой покачал головой.
— Вы прекрасно понимаете, что это необычный дождь.
— Говорю же, у нас нет выбора, — сказал третий, лет пятидесяти, самый молодой из них, продолжая какой-то ранее начатый разговор.
Первый устало потер виски.
— Крайние меры не всегда спасительны.
— Но мы перепробовали все, — продолжал настаивать третий. — Это наш последний шанс уничтожить темные силы, иначе погибнет весь мир, по крайней мере наша страна точно.
— Значит, пусть будет так, — решил второй. — Захар, конечно, несколько драматизирует, но темные силы с каждым днем продолжают расти. Медлить больше нельзя.
— Итак, созываем магов Стихий, — подытожил первый.
— Они не собирались вместе вот уже семь лет, — напомнил второй.
— Семь лет в этом не было необходимости, — заметил третий, которого назвали Захаром.
— Но у нас проблема, не забыли? — сказал первый. — Мы позовем магов Огня, Земли и Воды, но, не забывайте, у нас нет Ветра. Пять лет прошло со дня его смерти.
— Может, справимся без Ветра?
— Во Владивостоке-то? — усмехнулся первый. — Никто не силен здесь так, как Ветер.
— Но Егор мертв! — воскликнул второй. — А его сын погиб раньше его самого.
— И у его сына не было детей? — вмешался Захар.
— Возможно…
— Если были, мы должны их найти. Как можно скорее. Нам необходим новый Ветер.
— Нам нужна победа…
ГЛАВА 1
24 сентября
Наверно, у всех бывает странное чувство, будто вы делаете совсем не то, что нужно, идете совсем не по той дороге. И что же делать? Ясное дело — искать свой путь. Я его нашел, но не факт, что так мне стало проще жить.
Да, именно двадцать четвертое сентября и началась эта история. Тогда-то моя жизнь круто изменилась, а я, так сказать, сошел с тропы, по которой идут миллионы. Тогда, в ту роковую — или счастливую? — пятницу я и подумать не мог, что что-то должно произойти, жил себе и жил и ни о чем не подозревал. А жизнь тем временем приготовила мне сюрприз…
Ладно, пожалуй, начну по порядку. Для начала, поясню, кто же такой «я», о котором пойдет речь. Меня зовут Денис Ветров. На тот момент мне было двадцать лет, и я учился в ДВГУ на факультете журналистики. Не пил, не курил, женат еще не был и пока не собирался.
Итак, я учился журналистике. Писать всегда было моей страстью. Готовил в школе стенгазеты и критические статейки, рисовал карикатуры на учеников и учителей с забавными надписями, как-то даже пробовал писать роман… Короче говоря, вопроса «кем быть» после школы у меня не возникло. Я пропустил мимо ушей дружеские советы стать инженером и подался исполнять мечту детства.
Конечно, вы можете не поверить, что в нашем испорченном деньгами мире можно чего-то добиться без денег и без связей. Но дуракам, как говорится, везет. Я пошел сдавать экзамены на бесплатное обучение и — представляете? — поступил с первого раза. Меня после сочинения так сразу и взяли. Так что в плане обучения проблем у меня не было. А что касается отсутствия денег и влиятельных знакомых, это тоже чистая правда.
В финансовом плане шиковать мне не приходилось по вполне понятным причинам: детей нас двое, я и моя сестра Светка, на семь лет младше меня, а родители наши разбились на машине практически сразу после Светкиного рождения. Из родственников у нас остались только папины родители, Валентина Александровна и Георгий Иванович Ветровы, они-то и взяли нас к себе. Бабушка занималась нами, а дедушка постоянно менял места работы и вечно пропадал в командировках. Так что богато мы никогда не жили, а потом еще, когда мне было пятнадцать, умер и дедушка, и тогда дела пошли совсем туго: подрабатывали то я, то бабушка, а Светка старательно экономила. Поэтому мне всегда приходилось во всем рассчитывать только на свои силы.
А с учебой мне продолжало везти, преподаватели любили, половина экзаменов мне выставлялась автоматами, а преподаватель ОЖМ (для несведущих поясняю: основ журналистского мастерства) так собрался посылать одну из моих работ на краевой конкурс. Так что, сами понимаете, моя жизнь била ключом, и я вечно был занят, то работая, то учась, ходя на свидания и скандаля с сестрой.
В ту пятницу я как раз одевался, опаздывая в университет, когда зазвонил телефон (благо на его оплату мы еще как-то выкраивали деньги). Бабушка была на кухне, Светка плескалась в ванной, поэтому, опаздывай — не опаздывай, трубку пришлось брать мне.
— Да?! — крикнул я в трубку, прижав ее подбородком к плечу, одновременно пытаясь надеть рубашку.
— Денис Ветров? — осведомился глухой мужской голос.
— Ага. А вы кто?
— Друг.
— Своих друзей я знаю в лицо, — схамил я, и в ту же секунду у меня подвернулась нога, хотя я стоял на одном месте, и я вместе с телефоном грохнулся на пол. — Вот черт!..
— Кажется, что-то упало, — любезно подсказал мужчина в трубке, и у меня создалось неприятное впечатление, что этот «друг» видел падение века.
— Упало не «что-то», а «кто-то», — обиженно проворчал я, потирая ушибленную коленку. — Говорите скорее, что хотели, мне некогда.
— Нужно встретиться.
— С чего бы? — начал я злиться. — Я вас не знаю.
— Я знал твоего деда, — заявил тот.
Тут я даже обрадовался.
— Так вам бабушку позвать?
— Мне нужен ты, — ответил дедов знакомец.
Я глянул на часы: стрелка подошла к опасной отметке.
— А мне нужно образование! — напыщенно заявил я и повесил трубку. Тратить время на незнакомых мне не хотелось, с кем бы они там не водили дружбу.
— Кто звонил?! — крикнула бабушка из кухни, когда я обувался в прихожей.
Я хотел честно сказать, что это какой-то дедов друг, но вместо этого словно со стороны услышал собственный голос:
— Ошиблись номером.
С чего это я соврал, сам не понял, все получилось настолько непроизвольно, что я совершенно растерялся. Может, переучился, что мозги дали сбой?
Я напялил куртку и выскользнул за дверь.
Погода уже несколько недель стояла просто отвратительная: дождь и словно с цепи сорвавшийся ветер. Некоторые законченные пессимисты уже начали вспоминать, что перед концом света дождь должен лить сорок дней и сорок ночей. Бр-р! По-моему же, еще немного, и у людей просто-напросто вырастут жабры.
Когда я вышел на улицу, погода оказалась еще хуже, чем в последние дни, в воздухе летали мелкие противные капли, и было довольно холодно. Проснувшись, я смотрел в окно, и тогда ветер лишь слегка колыхал верхушки деревьев, но, едва я вышел на крыльцо дома, мощный порыв чуть не сбил меня с ног, я даже закачался. Мне показалось, что такого сильного ветра я еще не видел, только по телевизору.
Подкатил автобус, который мне, слава богу, не пришлось ждать, и я вошел в блаженное тепло общественного транспорта. Автобус был полупустой, и я устроился на сидении у окна, намереваясь подремать. Дело в том, что мой дом находился на улице имени Зои Космодемьянской, а учился я в центре, так что ехать вынужден был бесконечные сорок минут, и то — если пробок нет. Поэтому я уселся поудобнее и закрыл глаза, положив голову на спинку сиденья.
Но поспать мне не удалось. Закон подлости, как всегда, работал безотказно. Буквально через две остановки над моим ухом раздалось:
— Вредно спать в транспорте, молодой человек.
Я от неожиданности не только проснулся, а чуть не вскочил с сиденья. Господи, мне показалось, что со мной говорит тот наглый мужик, что доставал меня сегодня по телефону.
Я резко поднял голову. Рядом со мной действительно сидел мужчина лет пятидесяти, в светлом плаще и старомодной шляпе. «Какой дурак ходит в светлом в такую погоду?» — машинально отметил я, в то время как ярко-голубые глаза попутчика сверлили меня, как дантист зубы.
— Я вовсе и не сплю, — ответил я.
И чего пристал? Не старый же вроде…
— Вот и хорошо.
Нет, голос, конечно, похож на утренний, но у многих людей голоса схожи, поэтому я быстро успокоился. Ну дал человек совет, ну и ладно, подумаешь, решил во взрослого и разумного поиграть, видно, ему больше делать нечего, кроме как давать советы молодежи.
Мы поехали дальше, мужчина в плаще со мной больше не говорил, но и спать мне расхотелось, поэтому я принялся смотреть в окно, однако привычный, да еще и мокрый пейзаж мало вдохновлял. От нечего делать я начал рассматривать рядом сидящего. А так как пялиться в лицо не прилично, уставился на руки. Я раньше думал, что такие идеальные руки бывают только у голливудских актеров — чистые, ухоженные, будто в жизни ничем не занимались, а всю ее провели в маникюрном салоне. Такие руки вообще редкость, тем более у мужчины. Да еще этот перстень, огромный такой, со здоровенным рубином в серебряной оправе.
— Колечко заинтересовало? — спросил он, очевидно, перехватив мой взгляд.
— Да, я таких раньше не видел, — признался я.
— Да, — кивнул попутчик, — Егор кольца не любил, носил свое в кармане.
Меня словно током ударило от этого имени. Моего деда звали Георгий, но все друзья почему-то всегда называли его Егором, и меня вечно поражало, почему он не возражает… Но сейчас речь не об этом. Этот мужчина не просто так сел рядом, не просто так заговорил с первым встречным! Выследил?
— Так это вы звонили? — спросил я, пытаясь натянуть на лицо маску спокойствия.
— Я, — улыбнулся он, — а ты не слишком ушибся, когда свалился?
— Нет, — честно говоря, я уже давным-давно забыл о том падении. — Что вам от меня нужно? Я никогда хорошо не знал своего деда, он вечно был в разъездах. Если хотите что-то узнать о нем, сходите к бабушке, она будет рада.
— Валентина — милая женщина, но мне нужен ты, — возразил собеседник.
— Зачем? — удивился я.
— Расскажу, но не здесь, — пообещал он.
— Да как вы вообще нашли меня в этом автобусе? — не переставал удивляться я. И вообще, что за бред? Если бы дедушка был жив, ему бы сейчас было шестьдесят пять. Что за дружба такая странная, когда между друзьями лет пятнадцать разницы?
— Захотел — и вот я здесь. Но речь не о том. Егор не успел сделать одно дело, он умер слишком рано, а справиться с этим может только Ветер. Это твой долг.
Я снова удивленно распахнул глаза. Ветер — типичная кликуха всех Ветровых, но он сказал это слово, будто это целый класс людей.
— Терпеть не могу, когда говорят загадками.
— А я говорю прямо, — снова возразил собеседник. — Я, Денис, говорю об очень серьезном деле.
— И не отвечаете на мои вопросы, — в свою очередь возмутился я. — Похоже, вы прекрасно обо мне осведомлены. А я даже понятия не имею, кто вы.
— Захар Петрович, — тут же представился он, — можно просто Захар.
Вообще-то, я надеялся, что после моих не слишком вежливых речей он обидится и отстанет, а еще лучше — забудет о моем существовании, ан нет, еще и представился.
Я глянул в окно, мне показалось, что наш разговор длился максимум минут десять, а я чуть не проехал свою остановку.
— Мне выходить, — сказал я.
— Знаю,— невозмутимо отозвался Захар. — Я с тобой свяжусь.
Когда я вставал с сиденья, он легко коснулся моей руки.
— Жди, — повторил он, — я с тобой свяжусь.
Я ничего не ответил и вышел из автобуса.
Псих какой-то — вот какое впечатление у меня сложилось о моем новом знакомце. Одно не укладывается: раз он звал дедушку не Гошей, а Егором, значит, они действительно были близкими друзьями. Ладно, разница в возрасте не важна, мало ли чего в жизни не бывает, но зачем ему я? О каком долге идет речь? Если о деньгах, может хоть на косточки разобрать, ни черта у меня нет.
Вот так, терзаемый сомнениями, я отправился на занятия.
***
День прошел как всегда, но у меня из головы так и не выходил Захар. Кто он? Что ему от меня надо?
Мой лопоухий друг Сашка, по прозвищу Ухо, отреагировал на мой рассказ так:
— К психам пристают психи, — лаконично заключил он, что в переводе на человеческий язык означало: «Успокойся, все нормально».
Как раз кончилась последняя пара — мои любимые ОЖМ, — и мы с Ухом собирались покинуть аудиторию. Вставая, я впервые ощутил что-то странное, не думаю, что смогу описать это словами. Мне не было плохо, просто что-то было не так.
Но задуматься над этим мне не дали. Меня позвал Родион Романович, наш преподаватель и, кстати, куратор. Я послушно подошел к нему. Вместо обычной улыбки на его лице была суровая гримаса, что мне совсем не понравилось.
— Прочел твою последнюю работу, — сказал он. Я затаил дыхание. — Она меня не вдохновила. Слишком много сравнений, мало фактов, много пустой болтовни. Я хотел послать на конкурс твою статью, но… — он пожевал губу. — Ты можешь писать лучше.
Я с досадой вспомнил процессы написания последних статей. Я почти все время работал, а на них тратил минут по двадцать — писал на чистовик и сразу сдавал. Бесспорно, я могу лучше.
— Вы правы, — согласился я.
— Я пошлю на конкурс работу Писаревой, — сообщил Родион Романович.
Писаревой?! Я чуть не задохнулся от возмущения. Да она по сравнению со мной вообще писать не могла! Тихая, малообщительная, имеющая двух-трех подружек, избегающая шумных компаний и вечно что-то строчащая на подоконниках. На первом курсе Ленка Писарева была настолько нелюдима, что ее прозвали Писой (это производное от фамилии, вы не подумайте о моих однокашниках ничего плохого), потому что вместо общения она все время что-то писала. Но, что самое важное, Писа хотела писать, но никогда ничего стоящего не писала, читал я ее статьи — бред! Все в психологию переводит, а ей самой бы не помешало обратиться к психиатру.
И эту девчонку выбрали вместо меня?!
— Писаревой?! — невольно воскликнул я.
— Именно, — кивнул Родион Романович. — «Газетчики — это отважные рыцари пера, совершающие ежедневный подвиг ради нескольких строчек в газете», — явно чья-то цитата. — Так вот, Елена готова совершить этот подвиг. А для тебя это не подвиг, а так, марание страничек от нечего делать.
— Я думал, вам нравится мой стиль, — обиделся я.
— Нравился, когда ты по-настоящему работал, а не халтурил.
— Что ж, — беспомощно вздохнул я, — вам виднее.
— Виднее, — ох и не понравился мне его взгляд. Так смотрит на меня бабушка, слащавым голосом спрашивая: «Денечка, ты не занят?» — когда заставляет мыть пол.
И насчет ассоциации я оказался прав.
— А для тебя у меня есть задание, — сообщил Родион Романович.
Я выжидающе уставился на препода.
— Напиши сказку, — выдал он.
— То есть как? — не понял я.
— Сказку. Что, сказок не читал? Я смотрю, красноречие твое осталось, а фантазия где-то запропастилась. Мне нужна сказка. Тема — свободная. Срок — месяц.
— Сказку? — на всякий случай переспросил я, вдруг бы он передумал, но, нет, день как начался, так и продолжался паршиво.
— Сказку, — подтвердил Родион Романович.
Злой на весь мир, я направился к выходу, намереваясь слепить ему гибрид «Колобка» и «Курочки Рябы» вместо сказки. В дверях столкнулся с Писаревой.
— Привет, — улыбнулась она.
Ленка мало с кем общалась, а еще меньше общались с ней, но я как-то всегда к ней относился неплохо, по крайней мере регулярно говорил «привет» и «пока». А сейчас мне стало так обидно, что ее, Писину, работу пошлют на конкурс, а мою нет, что я не поздоровался и прошел мимо.
