Таля сжалась на коленях Антия, а его рука успокаивающе гладила ее по спине: – Не бойся малыш, я не дам тебя в обиду, и уж коли эти два болвана не знают, как обращаться с женщиной, может мне стереть им память и оставить тебя только себе?
Таля отрицательно покачала головой: – Не надо, – она обвила его шею руками и прошептала на ухо. – Спасибо тебе.
Антий встал, предварительно пересадив Тальяну в кресло, и двинулся к мужчинам стоящим перед ним: – Идемте, обсудим все, нашей женщине нужно побыть одной.
«А бездна с ними. Достали все. Теперь я психану, а женщина психованная страшнее мужика пьяного».
Таля вскочила с кресла, когда закрылась дверь за мужчинами и рванула к гардеробу, там быстро найдя коричневый комбинезон, и вытащив сапоги, все это надела на себя и выдвинулась к выходу. Когда она открыла входную дверь, ее ожидала не горячая струя воздуха, нет, она стояла среди зелени травы, цветов, кое-где уже пробивались маленькие ростки кустиков и деревьев. Девушка тронулась вперед, боясь, что все это мираж, но все было настоящим, ветер развевал ее волосы, вдруг ставшими распущенными, обдувал ее лицо и открытые руки.
– Нравится?
Таля обернулась позади нее стояли ее мужчины, ее трое улыбающихся мужей, а она пожала плечами и рассмеялась: – Да, очень. Теперь можно и ребеночка родить.
Трое мужчин переглянулись, потом взглянули на нее удивленно и испуганно.
– А что, можно же, осталось только нанять слуг и нянек, – девушка улыбнулась, и подмигнула всем троим, понимая, что все, что она сказала, вызвало у всех ужас и панику.
– А что уже есть предпосылки? – осторожно спросил Оран.
– Пока нет, но я думаю, после нашего очередного витка будут, – Тальяна смеялась, а мужчины улыбались, потом она потонула в ласке и поцелуях. И кажется, сегодня ночью она узнает каково это иметь сразу трех мужей в постели.
«Страшно и, наверное, будет очень приятно, а может и до ночи эти трое голодных мужиков не дотерпят, вон как сверкают глазищами».
Как же она была права, ее целовали, и уже шесть рук гуляли по ее телу, вызывая у нее мурашки, стоны и полную отключку сознания, когда эти руки умело, находили ее эрогенные зоны.
Все будет хорошо. Верьте в меня, прошу вас ...
Через пять месяцев Тальяна сидела в кресле в небольшой беседке, а рядом играл ее Зверь в виде маленького пушистого комочка, она бросала ему косточки, а он и рад стараться. Его черный друг бегал вдалеке, выискивая в траве мелких зверей, ему в последнее время нравилось приносить Тальяне всякую живность, притом – живую. Когда он впервые принес мертвого беленького зверька, девушка плакала весь день, сидя над могилкой маленького пушистика, теперь он старался их не придушить пока бежал к ней.
– Как поживает моя любимая? – ее поцеловали в макушку волос.
– Отлично, если бы еще было чем заняться. Скучно мне, – она подняла глаза и встретилась взглядом с черными глазами Антия.
– Тогда пошли, погуляем, – он помог подняться, перед ним стояла его Тальяна, только на четвертом месяце беременности.
– Далеко? Ты же знаешь, что если не скажем остальным, получим много проблем.
– Уже сказал, да и я не видел тебя несколько дней – соскучился. Покажу место очень красивое, там сможешь отдохнуть.
– Да, я отдыхаю последние пару месяцев, меня эта беременность убивает просто, – Таля вздохнула.
– Вот потому и пойдем, развеешься, – Антий подал руку Тальяне, и тут же прижимая ее к себе.
Четыре месяца назад Таля поняла, что беременна, когда ее стошнило от простой каши, приготовленной смертной кухаркой. А потом потянулись дни и ночи, когда ее тошнило от одного запаха еды, когда она спала на коленях, то Орана, то Бреема, лежа почти голой на кровати, у нее скакали гормоны, ей было то жарко, то холодно, и все были выжаты как лимоны, спали урывками, ели еще меньше. Антий стал приходить каждый день и помогал снимать боли в пояснице, когда Таля не могла лежать, а ее спину выкручивало, а ее саму от болей выворачивало наизнанку, казалось, что ее выжимают, ее приходилось поднимать с кровати рывком, иначе она просто не могла встать.
– Почему так тяжело проходит беременность? – спрашивал Оран.
– Она носит двоих детей, – печально сказал Антий.
– Но почему так тяжело ей приходится? – не унимался Бреем.
– А ты думал, это легко родить ребенка? – взорвался Антий. – Да, раз и выплюнул, женщины, между прочим, умирают при родах.
Оран кивнул: – Знаем, но ты, же ее спасешь?
– Меня беспокоит ее спина, – Антий, сжал кулаки и, повернувшись к мужчинам, строго сказал, – помогайте, чем можете, я же к богам, нужно узнать ее судьбу.
То, что он увидел в ее судьбе, повергло его в шок, она должна была умереть при рождении детей, и спасти могла ее только богиня судьбы – Мойрана.
И вот Таля стоит на цветущей поляне, а впереди среди цветов прекрасная женщина, к которой ее и вел Антий.
– Что случилось? – она спросила бога, но ответом ей была только его крепкая хватка. Тальяна похудела, сейчас ее ладонь в его руке была невесомой, обострились скулы на лице, и только живот, который она поглаживала, говорил о ее желании жить.
Женщина повернулась и Таля ахнула, золотые волосы ниспадали с ее головы, обрамляли лицо, делая ее красивейшей женщиной на свете, белые одеяния, придавали ей неземную форму, которую никак не могла описать девушка.
– Мойрана, я ее привел, – Антий кивнул и Таля, окунулась в фиолетовые глаза богини. Она летела на просторах небес невесомой птицей, пока ее не опустило на площадку увитую плющом, а среди этого великолепия стояла все та же богиня. Когда она протянула руку к девушке, та задрожала. Что нужно делать? Как себя вести?
– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Я хочу поговорить, – сладкий голос, как патока напугал девушку.
Таля вдруг все поняла: – Я умру при родах?
– Да, твоя судьба такова, – кивнула женщина.
– Как жаль, это мир так прекрасен, а моя жизнь здесь и закончится, – Таля вздохнула, или она попыталась это сделать. В том состоянии, в котором она сейчас находилась, сделать что-то казалось ей уже подвигом.
Мойрана улыбнулась: – Золотая душа, чистая как первый снег, за тебя сейчас борются все боги мира, так всем хочется встретиться с тобой, и пройти рядом с тобой путь в других мирах.
– Так, я все-таки передающий флагман, и опять меня не спросили, забыли, что я живая, пока еще живая, – слезы текли по ее лицу, а богиня вытирала их платком, и улыбалась.
– Не бойся, я могу тебя услышать, и коль ты так чиста, могу выполнить одно твое желание.
Таля молчала, она смотрела в эти фиолетовые глаза и видела там себя, в виде золотого света, в виде тумана, который сверкал золотом.
– Ну что же ты – проси, чего же ты хочешь?
– Коль мне все равно умирать – тогда пусть мои дети будут счастливы, и никогда не узнают горе от потери родителей, пусть мои мужья будут счастливы и никогда не узнают боль от потери любимого, пусть я буду счастлива, даже в смерти.
Богиня рассмеялась: – Исполнено. Лети золотая душа, ты будешь жить в мире и радости, осталось совсем немного, чтобы завершить круг перерождения.
Возвращение было быстрым и легким, Таля ушла к себе и, закрыв дверь, осталась одна, обдумывая слова богини.
Этот дом пять месяцев назад стал обрастать слугами, стал обрастать предметами обихода, так дорогими каждому из здесь живущих. Таля помнит, как она попросила сделать для нее мольберт, чтобы она могла рисовать, как Оран создал плац, для тренировок, а Бреем создал вместе с братьями, которые стали частыми гостями у них, парк и сам принес и посадил там декоративные кустарники и цветы, создавал беседки, чтобы они могли отдыхать вечерами все вместе, рассказывая свои планы и делясь идеями. Они все стали такими родными, вместе с тем, то, что сказала богиня, ввергло ее в шок, но когда она загадывала свое желание, она точно знала, что богиня исполнит ее волю. Она умрет при родах, и вернется, им удастся ее спасти, богиня выполнит ее просьбу, ее дети никогда не узнают о смерти матери. Правда ей придется смириться с тем, что придется умереть, придется пройти эту боль.
– Выдержим, разве я не сильная женщина, сильная, даже если очень страшно. Нужно переспать, завтра будет новый день и новые заботы, сначала нужно родить этих детей, а страх уйдет и останется только решимость.
Она еще почти час сидела у окна, наблюдая за закатом этого дня, и наслаждаясь одиночеством.
Следующие три месяца Таля была тиха и спокойна, Антий развлекал ее, перемещая ее по самым красивым местам планеты, даже показал небесное царство, но она улыбалась и смотрела на мир как в последний раз.
– Ты не умрешь, я обещаю, – обнимая ее, впечатывая ее в себя, говорил он ей в волосы, целуя ее в висок, и гладя по голове.
– Я знаю. Но мне будет так больно, что сердце остановится в последний момент, спаси детей, а потом спаси меня. Прошу тебя, – она кивала, сама обнимая его и целуя его глаза, сейчас в них стояли слезы, а у нее нет слез, нет жалости к себе, ничего, только пустота в ее глазах.
Антий обнял ее крепко крепко, отдавая ей свою силу, но она ее отвергала, понимая, что сейчас она должна быть слаба, чтобы пройти то, что ее ждет, она должна быть слабой: – Я могу немного уменьшить боль.
– Нет, не надо, пусть все идет своим чередом, – она провела рукой по его щеке, убирая сбежавшую слезу, и поцеловала в губы, такие родные.
– Почему все должно быть именно так? – его шепот слышала только она.
– Все предопределено, – ее шепот слышал только он.
Они еще долго смотрели на закат очередного дня, обнимаясь и целуясь под лучами уходящего солнца.
Когда начались роды, у ее ног стояла повитуха и девушки, которых привел Бреем, женщины были из рода Дэв и считали за честь помогать призванной. Дети родились быстро, две хорошенькие девочки, но вот Таля теряла кровь, и никакие травки или магия не помогали. Когда остановилось сердце, в комнату вбежал Антий, Оран выгнал всех из комнаты, а Бреем держал в руках девочек и молился богам, чтобы у Антия все получилось. Руки бога мелькали над телом Тальяны, а «голубое пламя» Мойраны переданное ему в виде небольшого синего камня, охватило ее тело, растворяясь в нем, и когда она вздохнула, Бреем заплакал, прижимая к себе малюток, а Оран, смахнув слезу, встал на колени и впервые в этом мире поклонился богам, благодаря за помощь.
Таля открыла глаза, оглядев мужчин, сейчас наблюдающих за ней и ждущих от нее хоть какой реакции, прошептала: – Все хорошо, – ее тихий шепот разорвал тишину комнаты. А в глазах ее мужчин стояли слезы радости, и каждый думал, как же он мог бы жить без ее глаз и ее улыбки.
Антий сидевший рядом прижимал ее руку к себе и поцеловал, Оран сел рядом и целовал ее волосы, гладя по голове, а Бреем стоя на коленях перед ней, показывал ей девочек, а Тальяна лежала на кровати и улыбалась. Она не хотела бы другого мира, и другой жизни, не хотела бы других любимых, ей хватает и этих, теперь у нее есть еще и девочки, которых она полюбила, когда поняла, что носит под сердцем двух малюток.
«Спасибо богиня за то, что помогла мне, что помогла понять, как же я счастлива именно здесь. «Два мира – две жизни», и коль у меня не получилось сохранить любовь в том мире, я бы хотела прожить свою жизнь ни о чем не жалея именно здесь, именно с ними. А когда, придет мое время уходить, пусть я пройду, свой путь как передающий флагман в другом мире, но опять хочу быть услышана и понята, хочу быть счастливой».
И ей ответили: «Согласна. Да будет так!»
Таля отрицательно покачала головой: – Не надо, – она обвила его шею руками и прошептала на ухо. – Спасибо тебе.
Антий встал, предварительно пересадив Тальяну в кресло, и двинулся к мужчинам стоящим перед ним: – Идемте, обсудим все, нашей женщине нужно побыть одной.
«А бездна с ними. Достали все. Теперь я психану, а женщина психованная страшнее мужика пьяного».
Таля вскочила с кресла, когда закрылась дверь за мужчинами и рванула к гардеробу, там быстро найдя коричневый комбинезон, и вытащив сапоги, все это надела на себя и выдвинулась к выходу. Когда она открыла входную дверь, ее ожидала не горячая струя воздуха, нет, она стояла среди зелени травы, цветов, кое-где уже пробивались маленькие ростки кустиков и деревьев. Девушка тронулась вперед, боясь, что все это мираж, но все было настоящим, ветер развевал ее волосы, вдруг ставшими распущенными, обдувал ее лицо и открытые руки.
– Нравится?
Таля обернулась позади нее стояли ее мужчины, ее трое улыбающихся мужей, а она пожала плечами и рассмеялась: – Да, очень. Теперь можно и ребеночка родить.
Трое мужчин переглянулись, потом взглянули на нее удивленно и испуганно.
– А что, можно же, осталось только нанять слуг и нянек, – девушка улыбнулась, и подмигнула всем троим, понимая, что все, что она сказала, вызвало у всех ужас и панику.
– А что уже есть предпосылки? – осторожно спросил Оран.
– Пока нет, но я думаю, после нашего очередного витка будут, – Тальяна смеялась, а мужчины улыбались, потом она потонула в ласке и поцелуях. И кажется, сегодня ночью она узнает каково это иметь сразу трех мужей в постели.
«Страшно и, наверное, будет очень приятно, а может и до ночи эти трое голодных мужиков не дотерпят, вон как сверкают глазищами».
Как же она была права, ее целовали, и уже шесть рук гуляли по ее телу, вызывая у нее мурашки, стоны и полную отключку сознания, когда эти руки умело, находили ее эрогенные зоны.
ГЛАВА 35
Все будет хорошо. Верьте в меня, прошу вас ...
Через пять месяцев Тальяна сидела в кресле в небольшой беседке, а рядом играл ее Зверь в виде маленького пушистого комочка, она бросала ему косточки, а он и рад стараться. Его черный друг бегал вдалеке, выискивая в траве мелких зверей, ему в последнее время нравилось приносить Тальяне всякую живность, притом – живую. Когда он впервые принес мертвого беленького зверька, девушка плакала весь день, сидя над могилкой маленького пушистика, теперь он старался их не придушить пока бежал к ней.
– Как поживает моя любимая? – ее поцеловали в макушку волос.
– Отлично, если бы еще было чем заняться. Скучно мне, – она подняла глаза и встретилась взглядом с черными глазами Антия.
– Тогда пошли, погуляем, – он помог подняться, перед ним стояла его Тальяна, только на четвертом месяце беременности.
– Далеко? Ты же знаешь, что если не скажем остальным, получим много проблем.
– Уже сказал, да и я не видел тебя несколько дней – соскучился. Покажу место очень красивое, там сможешь отдохнуть.
– Да, я отдыхаю последние пару месяцев, меня эта беременность убивает просто, – Таля вздохнула.
– Вот потому и пойдем, развеешься, – Антий подал руку Тальяне, и тут же прижимая ее к себе.
***
Четыре месяца назад Таля поняла, что беременна, когда ее стошнило от простой каши, приготовленной смертной кухаркой. А потом потянулись дни и ночи, когда ее тошнило от одного запаха еды, когда она спала на коленях, то Орана, то Бреема, лежа почти голой на кровати, у нее скакали гормоны, ей было то жарко, то холодно, и все были выжаты как лимоны, спали урывками, ели еще меньше. Антий стал приходить каждый день и помогал снимать боли в пояснице, когда Таля не могла лежать, а ее спину выкручивало, а ее саму от болей выворачивало наизнанку, казалось, что ее выжимают, ее приходилось поднимать с кровати рывком, иначе она просто не могла встать.
– Почему так тяжело проходит беременность? – спрашивал Оран.
– Она носит двоих детей, – печально сказал Антий.
– Но почему так тяжело ей приходится? – не унимался Бреем.
– А ты думал, это легко родить ребенка? – взорвался Антий. – Да, раз и выплюнул, женщины, между прочим, умирают при родах.
Оран кивнул: – Знаем, но ты, же ее спасешь?
– Меня беспокоит ее спина, – Антий, сжал кулаки и, повернувшись к мужчинам, строго сказал, – помогайте, чем можете, я же к богам, нужно узнать ее судьбу.
То, что он увидел в ее судьбе, повергло его в шок, она должна была умереть при рождении детей, и спасти могла ее только богиня судьбы – Мойрана.
***
И вот Таля стоит на цветущей поляне, а впереди среди цветов прекрасная женщина, к которой ее и вел Антий.
– Что случилось? – она спросила бога, но ответом ей была только его крепкая хватка. Тальяна похудела, сейчас ее ладонь в его руке была невесомой, обострились скулы на лице, и только живот, который она поглаживала, говорил о ее желании жить.
Женщина повернулась и Таля ахнула, золотые волосы ниспадали с ее головы, обрамляли лицо, делая ее красивейшей женщиной на свете, белые одеяния, придавали ей неземную форму, которую никак не могла описать девушка.
– Мойрана, я ее привел, – Антий кивнул и Таля, окунулась в фиолетовые глаза богини. Она летела на просторах небес невесомой птицей, пока ее не опустило на площадку увитую плющом, а среди этого великолепия стояла все та же богиня. Когда она протянула руку к девушке, та задрожала. Что нужно делать? Как себя вести?
– Не бойся, я не причиню тебе вреда. Я хочу поговорить, – сладкий голос, как патока напугал девушку.
Таля вдруг все поняла: – Я умру при родах?
– Да, твоя судьба такова, – кивнула женщина.
– Как жаль, это мир так прекрасен, а моя жизнь здесь и закончится, – Таля вздохнула, или она попыталась это сделать. В том состоянии, в котором она сейчас находилась, сделать что-то казалось ей уже подвигом.
Мойрана улыбнулась: – Золотая душа, чистая как первый снег, за тебя сейчас борются все боги мира, так всем хочется встретиться с тобой, и пройти рядом с тобой путь в других мирах.
– Так, я все-таки передающий флагман, и опять меня не спросили, забыли, что я живая, пока еще живая, – слезы текли по ее лицу, а богиня вытирала их платком, и улыбалась.
– Не бойся, я могу тебя услышать, и коль ты так чиста, могу выполнить одно твое желание.
Таля молчала, она смотрела в эти фиолетовые глаза и видела там себя, в виде золотого света, в виде тумана, который сверкал золотом.
– Ну что же ты – проси, чего же ты хочешь?
– Коль мне все равно умирать – тогда пусть мои дети будут счастливы, и никогда не узнают горе от потери родителей, пусть мои мужья будут счастливы и никогда не узнают боль от потери любимого, пусть я буду счастлива, даже в смерти.
Богиня рассмеялась: – Исполнено. Лети золотая душа, ты будешь жить в мире и радости, осталось совсем немного, чтобы завершить круг перерождения.
Возвращение было быстрым и легким, Таля ушла к себе и, закрыв дверь, осталась одна, обдумывая слова богини.
Этот дом пять месяцев назад стал обрастать слугами, стал обрастать предметами обихода, так дорогими каждому из здесь живущих. Таля помнит, как она попросила сделать для нее мольберт, чтобы она могла рисовать, как Оран создал плац, для тренировок, а Бреем создал вместе с братьями, которые стали частыми гостями у них, парк и сам принес и посадил там декоративные кустарники и цветы, создавал беседки, чтобы они могли отдыхать вечерами все вместе, рассказывая свои планы и делясь идеями. Они все стали такими родными, вместе с тем, то, что сказала богиня, ввергло ее в шок, но когда она загадывала свое желание, она точно знала, что богиня исполнит ее волю. Она умрет при родах, и вернется, им удастся ее спасти, богиня выполнит ее просьбу, ее дети никогда не узнают о смерти матери. Правда ей придется смириться с тем, что придется умереть, придется пройти эту боль.
– Выдержим, разве я не сильная женщина, сильная, даже если очень страшно. Нужно переспать, завтра будет новый день и новые заботы, сначала нужно родить этих детей, а страх уйдет и останется только решимость.
Она еще почти час сидела у окна, наблюдая за закатом этого дня, и наслаждаясь одиночеством.
Следующие три месяца Таля была тиха и спокойна, Антий развлекал ее, перемещая ее по самым красивым местам планеты, даже показал небесное царство, но она улыбалась и смотрела на мир как в последний раз.
– Ты не умрешь, я обещаю, – обнимая ее, впечатывая ее в себя, говорил он ей в волосы, целуя ее в висок, и гладя по голове.
– Я знаю. Но мне будет так больно, что сердце остановится в последний момент, спаси детей, а потом спаси меня. Прошу тебя, – она кивала, сама обнимая его и целуя его глаза, сейчас в них стояли слезы, а у нее нет слез, нет жалости к себе, ничего, только пустота в ее глазах.
Антий обнял ее крепко крепко, отдавая ей свою силу, но она ее отвергала, понимая, что сейчас она должна быть слаба, чтобы пройти то, что ее ждет, она должна быть слабой: – Я могу немного уменьшить боль.
– Нет, не надо, пусть все идет своим чередом, – она провела рукой по его щеке, убирая сбежавшую слезу, и поцеловала в губы, такие родные.
– Почему все должно быть именно так? – его шепот слышала только она.
– Все предопределено, – ее шепот слышал только он.
Они еще долго смотрели на закат очередного дня, обнимаясь и целуясь под лучами уходящего солнца.
***
Когда начались роды, у ее ног стояла повитуха и девушки, которых привел Бреем, женщины были из рода Дэв и считали за честь помогать призванной. Дети родились быстро, две хорошенькие девочки, но вот Таля теряла кровь, и никакие травки или магия не помогали. Когда остановилось сердце, в комнату вбежал Антий, Оран выгнал всех из комнаты, а Бреем держал в руках девочек и молился богам, чтобы у Антия все получилось. Руки бога мелькали над телом Тальяны, а «голубое пламя» Мойраны переданное ему в виде небольшого синего камня, охватило ее тело, растворяясь в нем, и когда она вздохнула, Бреем заплакал, прижимая к себе малюток, а Оран, смахнув слезу, встал на колени и впервые в этом мире поклонился богам, благодаря за помощь.
Таля открыла глаза, оглядев мужчин, сейчас наблюдающих за ней и ждущих от нее хоть какой реакции, прошептала: – Все хорошо, – ее тихий шепот разорвал тишину комнаты. А в глазах ее мужчин стояли слезы радости, и каждый думал, как же он мог бы жить без ее глаз и ее улыбки.
Антий сидевший рядом прижимал ее руку к себе и поцеловал, Оран сел рядом и целовал ее волосы, гладя по голове, а Бреем стоя на коленях перед ней, показывал ей девочек, а Тальяна лежала на кровати и улыбалась. Она не хотела бы другого мира, и другой жизни, не хотела бы других любимых, ей хватает и этих, теперь у нее есть еще и девочки, которых она полюбила, когда поняла, что носит под сердцем двух малюток.
«Спасибо богиня за то, что помогла мне, что помогла понять, как же я счастлива именно здесь. «Два мира – две жизни», и коль у меня не получилось сохранить любовь в том мире, я бы хотела прожить свою жизнь ни о чем не жалея именно здесь, именно с ними. А когда, придет мое время уходить, пусть я пройду, свой путь как передающий флагман в другом мире, но опять хочу быть услышана и понята, хочу быть счастливой».
И ей ответили: «Согласна. Да будет так!»
