Пролог.
Боль.
Нестерпимый жар терзает кожу в полумраке. Дым застилает глаза, выжимая из них последнюю влагу. Ей кажется, что она вся высохла, как мертвец в каменистой пустыне, как горькие ягоды агори, как забытый на солнце фрукт. Губы ее потрескались, она кричит, но из горла вырывается только хрип. Она теряется в дыму, покачиваясь в удушливом мареве. Тело немеет, но разум помнит запах сгоревших волос и хищную пасть огромной жаровни, над которой на цепях подвешено ее хрупкое тело. Она слышит музыку, и пение такое монотонное, вязкое терзает ее сознание. Она ненадолго проваливается в забытье, но удар гонга снова и снова возвращает ее в реальность. Удар за ударом, она разбивается, словно глиняная чашка. Удар за ударом.
Страх.
Сколько это длится? И когда закончится? О Гармония, о Боги! Мне больно…прошу, мне так больно…
У себя в голове она кричит и плачет. Девочка, заблудившаяся в дыму. Преданная огню. Обещанная Хозяину Пепла.
За что? За что… Пожалуйста, Гармония, прошу…
Ей стоило бы молить о спасении души, стоило бы бежать на суд, в надежде спастись от него, вот только…
Она шевелит онемевшими пальцами и цепь звенит в тишине. Пение прекратилось? Почему?
Ее опустили почти к самой раскаленной решетке. Кожа ее горит и боль разрывает сознание на части. Она как будто слышит крики. Чужие крики. Они полны ярости и проклятий. Что-то сверкает в дыму. Решетка шипит – сквозь дым прорывается холод.
Горю… Я вся горю! Гармония, пожалуйста…Прошу…
Цепи звенят. Ее кожа, ее плоть остается там, на решетке. Преданная огню. Обещанная Хозяину Пепла.
Пахнет кровью. Воняют сгоревшие волосы. Стучат костяные бусы.
Кто-то сильный берет ее на руки. В тишине она слышит свистящий шепот, похожий на шипение. Дым словно въелся в ее кожу, ее плоть и кровь. Теперь он с ней навсегда.
Чьи-то пальцы касаются ее лица, холодные и шершавые. Она выдыхает дым и вдыхает холод.
О, Гармония, я не хочу умирать…
Глава первая.
Девушка лежала на полу в самом центре комнаты, бледная, мертвая и холодная. Волосы ее были уложены в аккуратную высокую прическу, скромное, но очень дорогое платье целомудренно прикрывало щиколотки. Ни пятнышка крови, ни единой лишней складочки.
Её переодели.
- Клянусь, я ничего, я только...я…да что же это такое? Что такое? – Причитал за порогом какой-то мужик.
Лэйсиасс скользнул по нему взглядом, когда их вели по светлым и душным коридорам особняка.
Невысокий. Свободный. Сам глушит завывания ветра в трубах – значит дикрант, повелитель звука. Пахнет потом и табаком. Женат на двух женщинах, есть дети. Любовниц нет, ни одной. Духами не пользуется, значит либо ничего не скрывает, либо дурак.
Лэйсиасс прищурился. В Виральду, этом странном, болезненно одиноком городе обитало не так уж много монстров. Обоняние же других рас было многим слабее, так что шансы, что кто-то унюхает про тебя что-то лишнее, обычно оказывались не так уж высоки. То, что многим вообще не приходило в голову, что он - монстр, забавляло. Прошло столько лет, а городские власти до сих пор не могут разобраться, что он такое.
Разобраться не могут, а всё равно зовут.
Лэйсиасс прикрыл глаза, вытесняя из сознания ноющего мужика, и мысленно сосчитал до десяти. Монстр знал, бесполезно объяснять дурачкам из местной Управы, что ему нужна медитация, чтобы работать. Он уже пытался. Лэйсиасс всегда был безукоризненно вежлив с представителями власти. Положение в городе сложилось шаткое, не хотелось раскачивать лодку ещё сильнее. Однако, излишняя торопливость, дёрганность и несобранность молодого следователя, который привел его в этот дом чуть ли не с рассветом слегка беспокоили. И самую малость раздражали.
Лэйсиасс прислушался к себе. Кровь была ещё слишком холодной, чтобы что-то почувствовать. Он открыл глаза, осторожно пересек комнату и подошел к покойнице. Всё можно было сделать одним движением, но перекидываться на месте преступления – недопустимо. Пришлось шагать. Он склонился над ней и сделал вид, что осматривает тело. Девушка была юна и красива.
Миниатюрная. Очень тонкая. На вид не больше тридцати, едва совершеннолетняя. Хрупкая. Кожа ещё хранит едва заметное свечение. Значит, по расе она антелас. – Лэйсиасс усилием воли заставил сердце биться чаще разогревая кровь.
Мужчина, что причитал за дверью был дикрантом.
Возможно, они родственники. Крылатые маги часто скрещиваются между собой. Повелители света с повелителями звука.
Сейчас крылья девушки были убраны в пространственный карман внутри спины.
Лэйсиасс втянул носом воздух. Оттого, что кровь уже успела достаточно разогреться, аромат цветочных масел словно ударил прямо в голову.
Её чем-то натерли… - Лэйсиасс нахмурился. Убийца вымыл, переодел жертву, обработал ее так, что благоухание цветочного сада скрыло все естественные запахи. А потом, словно этого было мало, бедняжку положили в центре небольшой светлой гостиной на спину, сложив на груди руки, прикрыв веки и придав ее образу демонстративно невинный вид. «Она будто спит», - всё повторял дикрант, - «будто спит».
Сердце билось всё чаще, дрожь пробежала по позвоночнику, плечи непроизвольно дернулись, виски стиснуло болью. Тело пыталось принять истинный облик, но Лэйсиасс ему не позволил.
Ни к чему пугать обитателей дома. И, конечно, нервного следователя.
Ощущения всегда приходили быстро, наваливались на него все разом, словно пьяницы в драке.
Разогревшись достаточно он наконец-то смог почувствовать его: белый некротический холод, исходящий от покойницы. Он пропитал собой весь ковер, даже ступни немного покалывало, сквозь подошвы сапог. Изо рта вылетело облачко пара.
Лэйсиасс зубами стянул перчатку и бережно коснулся плеча девушки. Вуаль смерти, невидимая для остальных, была вязкой. Её пелена на мгновение окутала всю комнату, затуманив сознание. Гулкая давящая пустота, резкая боль и кромешный холод. Удивление и горечь предательства. Кто-то потревожил покой ее тела, отнял нечто важное и унес с собой. Она металась и плакала, одинокая, беспомощная, растерянная. Она билась о тугую мембрану холода, как бабочка в паутине. Потом за ней пришли…
Жар собственной крови становился невыносимым. Лэйсиасс едва обратил на это внимание. Он проклятый сын дальних земель. Он должен терпеть.
Что-то пошевелилось у него в рукаве, но отвлекаться было нельзя.
Надо запомнить магические отпечатки. Ты должен. Запомнить.
Ещё одно болезненное усилие, и он выдохнул, позволяя сердцу биться медленнее. Зрачки снова сузились, кровь начала остывать. Он получил ответы на свои вопросы. Оставалось отчитаться перед мальчишкой, и можно идти по своим делам, вот только…
Лэйсиасс клацнул зубами. Картина преступления ему не нравилась. Прежде чем покинуть комнату он ещё раз взглянул на покойницу.
Такая хрупкая… - Девушка выглядела юной. Миловидная блондинка. На мгновение она напомнила ему ту, что уже много дней спала в его доме. Лэйсиасс мысленно перенесся в темный храм Тадэуша. Он ощутил жар, почувствовал, как пепел оседает на коже, услышал крики и вспомнил злобный взгляд жреца. Хруст костей. Сильные мужчины могут оказаться очень хрупкими, если как следует сдавить их грудную клетку. Они мучали ее много дней. Культисты. На допросе Лэйсиасс сказал, что не испытывал ничего, убивая жреца. Он солгал.
Юнец ждал его во дворе на солнышке. Долговязый и тощий, рыжий, как пол города, он нервно курил, стряхивая пепел в большую каменную чашу. Взгляд его скользил по двору, клумбам, питьевому фонтану и башенкам особняка в южном стиле. В нем сквозила нервная усталость. Он ни за что не цеплялся.
- Ну? – Нетерпеливо произнес молодой следователь, затягиваясь.
- Ее забрали. – Лэйсиасс подошел ближе. – Посланники пришли за ее душой. Призраком она не станет. – Он чувствовал, как солнце греет макушку и плечи. Оно уже взошло достаточно высоко – белый диск на чистом сиреневом небе.
- Это всё?
От взгляда Лэйсиасса не укрылось, что парень немного расслабился. Он мог бы презрительно спросить, почему должен делать за мальчишку его работу. По дороге сюда юный следователь ясно дал понять, что задача некроманта разобраться с призраком. Если тот появится. Посвящать его в суть дела представитель власти отказался. Он вообще смотрел на Лэйсиасса без малейшего уважения. Но, не без опаски.
Тонкие губы монстра растянулись в улыбке. Он часто замечал во взглядах, окружающих страх, и его это вполне устраивало.
А вот дело ему не нравилось. Более того, оно начинало его раздражать.
- Девушка погибла в предрассветные часы. На нее напали внезапно. Она знала своего убийцу. Умерла мгновенно. Один удар, точно в сердце. Очень странный яд. Тот же самый, что и у других. Убийца забрал трофей. Снова. – Лэйсиасс не стал ходить вокруг да около. Он давно перерос подобные игры. Юноша мог сколько угодно строить из себя умелого следователя, пытливый ум, героя, что всех спасет. Лэйсиасс видел, что перед ним мальчишка. Временная, никудышная замена Хиггарта, пока из столицы не пришлют нового старшего следователя. В целом, всех всё устраивало. Пока кто-то не начал убивать девушек и вырезать им сердца.
В моем городе.
- Ясно, - юный следователь отвел взгляд и сжал в пальцах сигарету, - спасибо. Вы можете идти. Управа заплатит за ваши услуги.
- Как вас зовут? – Лэйсиасс сделал всего один шаг вперёд, а мальчишка уже напрягся.
- Дирк. – Последовал короткий ответ. – Дирк Данэйри. Моя семья занимается добычей ришкета…
Как и половина этого долбанного города. – Лэйсиасс их не винил. Магическое дерево из вулканического края хорошо продавалось по всему миру. Вот только добыть его было ой как не просто.
- Господин Дирк, - ему хотелось перекинуться, чтобы стать выше, но он сдержался, - я помогу вам с этим делом.
- Представитель не давал согласия…
- Значит даст, - он улыбнулся, обнажая острые клыки.
Господин Дирк судорожно сглотнул.
Что же будет, если он мою настоящую улыбку увидит?
- Представитель очень заинтересован в том, чтобы поймать убийцу. Не только потому что это его долг, но и потому что ловчие не дремлют. Сейчас их цитадель выжидает, но подумайте, как всё выглядит со стороны. Серийные убийства в городе. Может, кто-то снова сбежал из Шонгарта? – Лэйсиасс говорил спокойно. Он вразумлял юного следователя и грелся на солнышке, совмещая приятное с полезным. – Это их обязанность – найти и вернуть беглеца. За этим была создана цитадель. Но, поверьте, представитель не захочет, чтобы ее влияние возросло.
Шонгарт – это слово многим внушало страх. Жить рядом с ужасной тюрьмой на краю света было не слишком приятно. Её длинная тень порой дотягивалась до Виральду, принося с собой беды, накладывая свой отпечаток на жизнь города. Лэйсиасс не любил ловчих. Он боялся их, как и любой, в чьем сознании осталась хоть капля разума. Страх не был чем-то зазорным, и, тем не менее, он раздражал.
- Почему вы предлагаете свою помощь? – Юноша стиснул сигарету ещё крепче.
Лэйсиасс гадал, что же стоит за этими словами. Обращается ли юнец к нему или ко всей общине некромантов.
- Потому что мне не нравится, когда кто-то убивает женщин в моем городе. Как говорится, вырезанные сердца – примета не хорошая. Что вы умеете? – Монстр постарался, чтобы его голос звучал сухо и официально.
Господин Дирк взмахнул свободной рукой. Над его ладонью зажегся и затрепетал не крупный оранжевый огонек. Лэйсиасс кивнул. Он не был удивлен, просто слегка разочарован. То, что молодой следователь нелюдь, он уже унюхал, оставалось только выяснить, какие у него способности. Оказалось, самые обычные. Изначально в вулканическом крае обитали только фениксы. Потом пришли переселенцы. Самые разные. Огненные птицы охотно приютили их на своих землях. Как итог, спустя много тысячелетий Виральду населяли толпы рыжих заклинателей пламени.
- Магией владеете? – Продолжил он свой допрос.
- Я следователь! – Оскорбленно выдохнул господин Дирк. – Я сдал экзамены в столице, конечно я…
- Какой эшелон? – Лэйсиасс не собирался всё это выслушивать.
- Седьмой. – Хмуро ответил юный следователь.
Монстр хмыкнул. Тут судьба сделала ему неожиданный подарок. Мальчишка был не безнадежен. По законам утвержденным колдовской палатой, заклинания делились на своеобразные ранги. Всего их было двенадцать. Заклятье первого эшелона с легкостью могло уничтожить целую армию, двенадцатого – слегка подогрело бы в чайнике воду. Седьмой эшелон означал, что юноша способен, к примеру, призвать магический щит или выпустить в противника ледяные стрелы.
- А вы? – Задал вопрос господин Дирк.
- Вплоть до четвертого. – Ответил Лэйсиасс без малейшего самодовольства. Однажды, когда он был юн и глуп, то пытался осилить заклятье третьего эшелона. Это стоило ему всего магического резерва и без малого сорока плетей. Легко отделался: ни одного энергетического тромба, все пальцы остались при нем. Да и наказание могло быть жестче.
- И вы поможете? – Недоверчиво спросил юноша.
- Помогу. Даже если Управа не заплатит. – Лэйсиасс прищурился. – Сейчас мне нужно домой, но, если до вечера вы покажетесь на моем пороге, можете на меня рассчитывать.
- Я приду через три часа. – Последовал незамедлительный ответ.
- Хорошо, - с этими словами Лэйсиасс обернулся и зашагал прочь. Ему нужно было разобраться с магическими отпечатками, которые он обнаружил на месте преступления. А ещё то странное шевеление в рукаве его тревожило. Он украдкой достал из складок ткани маленького каменного паучка. Крохотное тельце и все восемь лапок замерли на его ладони. Лэйсиасс знал, что фигурка магическая, но за эти несколько недель паучок ни разу не двинулся. До сегодняшнего дня.
Он присмотрелся, но никаких изменений не обнаружил. Всё тот же черный гладкий камень и странная белая спираль на спинке. Паучка он забрал у девушки, которую вынес на руках из храма Тадэуша. Она была без сознания и крепко сжимала его в кулаке. Лэйсиасс обещал себе, что сохранит фигурку, даже если невеста вулканического бога никогда не проснется.
***
Темнота сменялась приглушенным светом и снова возвращалась, раз за разом. Время превратилось в пустое, до смешного неважное слово. Всё исчезло, стерлось, забылось. Остались только мокрые от пота простыни и боль, приглушенная чем-то терпким, горьким, травянистым. Иногда телом овладевали воспоминания об огне, и тогда оно металось по кровати, бессильно цепляясь за ткань пальцами.
Кровать…
Большая, темная, с балдахином. Она появлялась то во снах, то наяву, но граница между этими явлениями была столь зыбкой и туманной, что разница почти не имела значения. Ничто не имело значения, пока не наступило то самое, особенное, утро.
Голод пришел первым, чтобы ее разбудить. За ним последовала дрожь и странный стук, который будто шел изнутри ее тела, неприятно отдаваясь в ушах. Она зажмурилась, так, что под веками замерцали цветные точки. Не хотелось открывать глаза – вдруг снаружи что-то страшное.
Но что? И где вообще она, эта «наружа»?
Тяжелой, будто отлитой из чугуна рукой она пошарила вокруг себя.
Мягкое… Ткань?
Невероятным усилием она подняла руку и повела ей из стороны в сторону. Сжала и разжала пальцы, представила, что держит в руках челнок, который нужно провести под туго натянутыми нитями.
