-Там неизведанный район, да и вряд ли есть подходящая площадка для посадки корабля. Но попробовать стоит, ведь с ними салай с Земли - агент ОНН, горное министерство не посмеет отказать. Тем более, здесь замешан калай Абкаку, - рассуждал Изику.
-Сдается мне, дело нечисто. Уж не из-за него ли шахтеры Рудоноса и гости попали в плен скалы? Наверняка он не просто обделался, но и… - он не успел договорить.
-Кусьяк, я не хочу этого слушать! – опасливо перебил начальник выработки. – Калай все объяснил – у него неожиданно расстроился желудок и он вовсе не… делал того, в чем ты его обвиняешь!
-Трусите сеина? – насмешливо спросил умница Кусьяк. – Вряд ли он появится! Тут и так места заключения, куда еще наказывать, если мы живем у подножия Линоля!
-И все же, в забой ходим крайне редко! Сравни свое житье и шахтеров. Того же Рудоноса!
-О! Нашли, с кем сравнивать! Рудонос, словно одержимый, в штрек рвется! Рвался…
-Вот видишь! И помалкивай!
К чести вольнонаемных работников шахты Куяж, они подали прошение в горное министерство об организации поисков пропавших. Сутки спустя пришел документ с отрицательным ответом. Отказ объяснялся просто: в горах, считавшихся доселе наиболее безопасными, теперь крайне неблагоприятная обстановка, из-за чего настоятельно рекомендовалось временно прекратить добычу камня и тщательно изучить другие забои. А также начать обследования на предмет обнаружения новых выработок. Собственно, после очередной трагедии рекомендации формулировались стандартным образом и никого особенно не удивили. Из-за двенадцати гуманоидов, на девяносто девять процентов уже погибших, не стоило рисковать стопроцентно живыми спасателями.
Инцидент с Абкаку признали исчерпанным: его подозрительное расстройство желудка и обвал никак не связаны между собой. Кроме комиссии и работников шахты никто не пронюхал о позоре Цветы Дарящего, обосравшегося, словно недужный старикан. Гармония, мать ее!
Еще через четверо суток состоялся концерт артистов с планеты Ракит галактики Кинза. Билеты, присланные Рилой главе объединения нерфитовых выработок и его невесте, не пропали даром. В назначенное время разряженный в голубой атласный хитон Абкаку в сопровождении красавицы Ссыи, облаченной в обворожительное салатного цвета платье, появился в роскошной консерваторской зале. Их места были в третьем ряду строго по центру. Рядом пустовало одно кресло. Кто-то явно запаздывал. Прозвенел первый звонок. Публика партера вяло переговаривалась, дамы обмахивались кранейскими веерами, едва вошедшими в моду. Галерка сдержанно гудела в ожидании действа.
Уже когда погас свет и раскрылся тяжелый занавес золотого бархата, появился припозднившийся зритель. Им оказался никто иной, как Засирабу. Страшно огорченный гибелью салай Лорни, он до последнего момента не хотел идти на концерт, но его уговорил Наплюв.
-Идите, калай, отдохните душой! Ничто другое, кроме высокого искусства, не способно вылечить скорбь! Думаю, салай Лорни не одобрила бы ваше поведение! Она не любила, если кто-то впадал в меланхолию!
По щекам секретаря заструились слезы – керту-веревке тоже не хватало бесшабашной несдержанной на язык землянки. Ей-то хорошо, можно было не бояться вездесущего сеина. Ибо 013ZIP подчинялась внутреннему кодексу агента ОНН и ничему больше. Такое постановление вынес Межгалактический Комитет – никакие инопланетные условности не должны мешать агентам в выполнении важнейших задач вселенского значения. Мудрое по сути распоряжение! Вытирая платком мокрые глаза, Наплюв мысленно подсчитывал, сколько раз салай с Земли могла бы загреметь на нерфитовые рудники. Сломался на цифре девяноста девять и выражении "ослиная задница". Всяко получалось, Рила провела бы большую часть своей сознательной жизни в эфирном поясе Линоля! Не посещавший концерты по причине редкостной сентиментальности, секретарь напутствовал впавшего в мерихлюндию шефа:
-Возьмите побольше бумажных платков – кто знает, какую музыку играют ракитяне!
Увидев притихший в ожидании зал, Засирабу мгновенно почувствовал себя неловко.
-Здравствуйте, - приглушенно прошептал он, воровато юркнув в кресло.
-Здравствуй! – прозвучало в ответ нежнейшее.
Министр культуры вздрогнул и затрясся, словно от укуса ядовитой змеи.
-Ссыя! Ты?
-Я, - односложно ответила девушка и умолкла, замерев, точно статуэтка из серого мрамора.
Абкаку даже не заметил их короткого диалога, углубившись в воспоминания о недавнем и неприятном общении с Пердуку.
-Послушайте, Абкаку, вы поклялись, что с головы салай Лорни не упадет ни один волос! А вместо этого на нее обвалился целый эфирный пояс Масяку! – восклицал намедни министр внутренних дел.
-Клялся, да, но в тот момент я отсутствовал в забое!
-Почему, позвольте поинтересоваться?
Пердуку не входил в комиссию по расследованию печального инцидента – не царское дело – посему ничего не знал о расстройстве желудка Цветы Дарящего.
-Так уж получилось, вспомнил о неотложном поручении для Изику и вернулся, - поведал глава объединения нерфитовых выработок с кислым видом – в самом деле, сколько еще станет ему аукаться несносный попкорн! Неужто, до конца дней?
-Я вас лишаю персональной президентской премии за овал - нельзя было оставлять землянку
одну! – вспылил Пердуку.
-Но тогда и я погиб бы под обвалом! – с нарочитым спокойствием возразил Абкаку.
-Зато выполнили бы свой долг!- парировал министр внутренних дел.
-Так-то вы цените жизнь кертских граждан! Не достаточно ли потерь? Салай Лорни стремилась как можно скорее попасть в штрек, Самарит повел ее – и вот результат!
-Значит, виной всему Самарит?
-Он погиб, бедняга…
-Ладно, извините, - сбавил обороты Пердуку. – Как нам теперь вы из по? Кто очер Засир?
Сие означало "выйти из положения" и "кто очернит Засирабу". Второе лицо государства вынужденно перешло на тарабарский язык, опасаясь соглядатаев сеина, наполнивших нынче даже святая святых – здание министерства, куда поборники нравственности и гармонии обычно совались крайне редко. Но сейчас, в связи с неприятным прецедентом – гибелью агента ОНН в горах Линоля, сеин утроил усилия и рыл носом землю с редкостным пылом. Вот и приходилось общаться намеками и полунамеками, отчего Абкаку окончательно вышел из берегов и сдерживался исключительно усилием воли. Понимал – при всей своей важности Пердуку ничего не сможет сделать в одиночку. С другой стороны главе горных выработок требовалось прикрытие первого лица государства. Замкнутый круг! В случае неудачи все шишки падут на несчастную голову Цветы Дарящего. Если же план удастся, плодами его усилий будет пользоваться в большей степени министр внутренних дел. Несправедливость начинается там, где кончается гармония!
-Пусть сна все уляж. Пока со о ги Лор на Зе не сто, - слегка поморщившись, изрек Абкаку.
"Пусть сначала все уляжется. Пока сообщать о гибели Лорни на Землю не стоит."
Пердуку пару секунд переваривал сказанное, после чего поддакнул:
-Конечно. Бутя, сколь во. Я пер Рыб, пусть про чу дип, надо выи вре.
"Будем тянуть, сколько возможно, я переговорю с Рыбчагу, пусть проявит чудеса дипломатии, надо выиграть время."
-Да-да, зем в от, и все.
"Землянка в отъезде, и все."
-А вообще, Абкаку, гол вам от, ид и ду, как вы наш зад! – напутствовал сообщника Пердуку.
"Голову вам оторвать, идите и думайте, как выполнить наше задание!"
-Ваш зад! – гордо уточнил тот, имея в виду исключительно зад собеседника.
Пусть-ка Пердуку сам влезет в Линоль, тогда и попрекает! Разговор взбесил Цветы Дарящего неимоверно, но он не потерял лицо, чем остался несказанно доволен.
Негармоничная парочка заговорщиков, осознав собственную исключительность, использовало оную на всю катушку. Результатом подобной мозговой деятельности стала интрига против Засирабу, который и ныне благополучно возглавлял министерство культуры. Данный факт в свою очередь раздражал Абкаку.
Взглянув на красавицу-невесту, он увидал чуть поодаль до боли знакомый профиль. Глава нерфитовых выработок едва не подскочил на месте от подобной наглости. Мерзкая землянка Лорни – вот кто подстроил ему сюрприз! Даже с того света она продолжает гадить!
-Милая, давай поменяемся местами, - вкрадчиво прошептал Абкаку на ушко спутнице.
-Зачем? Тебя смущает присутствие Засирабу? – спокойным голосом осведомилась Ссыя.
-Лишь бы оно не смущало тебя! – возразил Цветы Дарящий.
-О чем ты? – удивилась кертянка. – Пожалуйста, не мешай смотреть концерт!
Засирабу шкурой ощутил, парочка шепчется о нем. Обнаружив рядом бывшую невесту, он впал в молчаливую панику. "Салай Лорни покоится под толщей породы, но ее деяние происходит в данную минуту и ничего нельзя поделать! Разве только встать и уйти, не могу видеть их вместе!" – мелькнула лихорадочная мысль, но задница бедняги словно приклеилась к сиденью.
Тем временем на сцене происходило действо, будоражащее не по-детски. Тройка молодцов, одетых во фрагментарное холщовое тряпье, скорее обнажавшее, чем закрывавшее бронзовые накачанные тела, энергично водила металлическими прутьями по неким предметам, весьма похожим на батареи древних общежитий матушки-Земли. Арматурины музыкантов были разной толщины, как и ребра радиаторов. В результате, трели получались от до неприличия тонких, словно писк несмазанной двери, до басовито рокочущих, точно отзвуки скандала в семействе великанов. Рулады перемежались столь искусно, что оставалось лишь дивиться ловкости заскорузлых мозолистых ручищ. В целом композиция напоминала брачные игры слонов на свалке металлолома: яростно и ритмично. Однако неживая мелодия завораживала слух – она давала картины и образы, плывущие со сцены прямо в зрительный зал на манер ошалевшего облака. Впрочем, странные образы. Над головами публики возникла зала с громадным сквозным коридором, по обе стороны которого работали диковинные механизмы – некие шатуны и кривошипы, сидевшие во вращающихся цилиндрах. Все это хозяйство интенсивно вертелось вокруг осей, расположенных в причудливом беспорядке. Видение создавало также и зрительный диссонанс. Шкрябанье прутов о батареи и хаотичное кручение сочетались весьма и весьма гармонично, а гармонию во всех ее проявлениях на Керте ценили: кое-где в зале шлепнули вялые аплодисменты. Меж тем данное действо не могло тянуться до бесконечности. В глубине коридора появилось светлое пятно, оказавшееся при ближайшем рассмотрении невысоким кругленьким гуманоидом в сверкающем комбинезоне и шлеме, закрытом щитком черного стекла. В руке его дрожал причудливый клинок лазерного резака. Неизвестный принялся методично отпиливать оным приспособлением головки кривошипов и суставы сочленений подвижных звеньев. Механизмы ломались с выразительным кряком. По мере их выхода из строя умолкали и инструменты. С последним жалобным вскрипом картина погасла.
Пораженный зал, помедлив, методично забил в ладоши – сдержанная серорылая публика оценила заезжих виртуозов.
В качестве конферансье с ракитянами ездил бойкий малыш-центаврианин. Разумеется, полиглот. Умнейшая раса, надо сказать, хоть и от горшка два вершка. Право слово, мал золотник да дорог. Его хохлатая башка сияла крупными стразами, хаотично внедренными в прическу, а плечи осеняла накидка со звездным небом. Распахиваясь, лапсердак обнажал серебристый комбинезон, обтягивавший короткое ладное тельце.
-Итак, дорогие керты и гости планеты! Композиция, исполненная братьями Укропус-Ельскими, называется "Разочарование механика". Не правда ли, вполне логично? Я бы усилил конфликт и назвал это блестящее произведение "Беда механика" или "Трагедия механика". А может даже, "Смерть механика" – в фигуральном смысле, конечно. Попробуй-ка, восстанови подобное чудо техники! Ну да ладно, хватит о грустном! Гвоздь программы, карлик Тура и его волшебная скирипка! Об этом инструменте ходят легенды. Его оставил на Ракит землянин-герузин два века назад, а аристократ Тура нашел в заброшенном воздушном судне под названием пепелазо. Проведя странной палочкой по странным ниточкам на корпусе, он услыхал волшебные звуки и от восторга упал в обморок. Итак, уважаемая публика, прослушаем великолепную композицию под названием "Память"! Хит сезона! Не пугайтесь, если экспрессия произведения слишком бурно коснется ваших утонченных душ!
Воинственно, почти до самоудушения взмахнув накидкой, конферансье усвистел за кулисы. Взамен ему на сцену чинной походкой вышел кривоногий карлик в ослепительно оранжевых шароварах и алом концертном пиджаке с кружевным жабо.
Засирабу покосился на соседку. Встретив ее столь же осторожный взгляд, поспешно отвернулся, но снова крутанул головой. Ссыя встретила его маневр во всеоружии: более смелым взором.
-Салай Лорни говорила, у ракитян оранжевые штаны имеют право носить только знатные господа. Этот карлик – четарянин, а братья Укропус-Ельские – кацаки, низшая каста.
-Но они выступают в одной труппе, - возразила девушка.
-Да, но при этом малютка имеет право помыкать тремя высоченными силачами. Искусство тут ни при чем, оно само по себе, социальное неравенство само по себе.
-Чудовищно! – одними губами выдохнула Ссыя.
-Только для нас, кертов, - тем не менее, среагировал Засирабу.
Так было всегда: они понимали друг друга с полуслова. Частенько хором произносили одно и то же, или договаривали фразы, начатые партнером. А случалось, отвечали на невысказанную мысль. Как сейчас.
Абкаку раздраженно посмотрел на невесту и дернул ее за рукав хитона.
Тем временем инструмент разразился жутким диссонансным пиликаньем. Скирипка взвыла, словно раненый кастрат, демонстрируя чудеса выносливости. От головной боли слушателей спасало лишь акустическое устройство залы, смягчавшее звук для ближних рядов и усиливавшее – для дальних. Одновременно над партером вскипела, словно суповая пена, следующая занятная картина.
Беспокойная улица, по которой сновали покатые транспорты на колесах. Падали редкие снежинки и вполнакала горели фонари – стоял ранний вечер. На краю тротуара столкнулись двое: высокий кудрявый парень с отрешенным горбоносым лицом и мужик средних лет с блеклой наружностью. Они на минуту задержались, рассматривая друг друга, и уже собирались разойтись, когда мимо проехал белый механизм-коробка с красным крестом на боку. На крыше его мигала синяя лампочка. Молодой человек – а он из людской расы, несомненно – вдруг принялся приседать, хлопая себя по щекам при вставании. Второй, словно кукла-неваляшка, повторял те же движения. Не успела "коробка" скрыться с глаз, как возле странных мужиков лихо затормозил квадратный механический монстр, выпустивший из своего чрева пяток молодцов в серо-голубых комбинезонах с черными палками в руках. Не сговариваясь, двое припустили бегом, расталкивая прохожих. Погоня набирала обороты. Дворы и заборы мелькали со скоростью взбесившегося трамвая. Преследователи не отставали, перепрыгивая через изгороди, на манер молодых сайгаков. В безлюдной грязной подворотне, оказавшейся тупиком, убегавших, наконец, взяли в тиски. Ребята из машины надели несчастным на запястья металлические кольца, соединенные между собой цепью, и принялись обшаривать их одежду. В карманах парня и мужчины оказалось в общей сложности десятка два небольших коробочек. Обрадовавшиеся блюстители порядка один за другим открывали мини-ящички, высыпая на землю кучки небольших деревянных палочек с коричневыми головками на концах.
-Сдается мне, дело нечисто. Уж не из-за него ли шахтеры Рудоноса и гости попали в плен скалы? Наверняка он не просто обделался, но и… - он не успел договорить.
-Кусьяк, я не хочу этого слушать! – опасливо перебил начальник выработки. – Калай все объяснил – у него неожиданно расстроился желудок и он вовсе не… делал того, в чем ты его обвиняешь!
-Трусите сеина? – насмешливо спросил умница Кусьяк. – Вряд ли он появится! Тут и так места заключения, куда еще наказывать, если мы живем у подножия Линоля!
-И все же, в забой ходим крайне редко! Сравни свое житье и шахтеров. Того же Рудоноса!
-О! Нашли, с кем сравнивать! Рудонос, словно одержимый, в штрек рвется! Рвался…
-Вот видишь! И помалкивай!
К чести вольнонаемных работников шахты Куяж, они подали прошение в горное министерство об организации поисков пропавших. Сутки спустя пришел документ с отрицательным ответом. Отказ объяснялся просто: в горах, считавшихся доселе наиболее безопасными, теперь крайне неблагоприятная обстановка, из-за чего настоятельно рекомендовалось временно прекратить добычу камня и тщательно изучить другие забои. А также начать обследования на предмет обнаружения новых выработок. Собственно, после очередной трагедии рекомендации формулировались стандартным образом и никого особенно не удивили. Из-за двенадцати гуманоидов, на девяносто девять процентов уже погибших, не стоило рисковать стопроцентно живыми спасателями.
Инцидент с Абкаку признали исчерпанным: его подозрительное расстройство желудка и обвал никак не связаны между собой. Кроме комиссии и работников шахты никто не пронюхал о позоре Цветы Дарящего, обосравшегося, словно недужный старикан. Гармония, мать ее!
Еще через четверо суток состоялся концерт артистов с планеты Ракит галактики Кинза. Билеты, присланные Рилой главе объединения нерфитовых выработок и его невесте, не пропали даром. В назначенное время разряженный в голубой атласный хитон Абкаку в сопровождении красавицы Ссыи, облаченной в обворожительное салатного цвета платье, появился в роскошной консерваторской зале. Их места были в третьем ряду строго по центру. Рядом пустовало одно кресло. Кто-то явно запаздывал. Прозвенел первый звонок. Публика партера вяло переговаривалась, дамы обмахивались кранейскими веерами, едва вошедшими в моду. Галерка сдержанно гудела в ожидании действа.
Уже когда погас свет и раскрылся тяжелый занавес золотого бархата, появился припозднившийся зритель. Им оказался никто иной, как Засирабу. Страшно огорченный гибелью салай Лорни, он до последнего момента не хотел идти на концерт, но его уговорил Наплюв.
-Идите, калай, отдохните душой! Ничто другое, кроме высокого искусства, не способно вылечить скорбь! Думаю, салай Лорни не одобрила бы ваше поведение! Она не любила, если кто-то впадал в меланхолию!
По щекам секретаря заструились слезы – керту-веревке тоже не хватало бесшабашной несдержанной на язык землянки. Ей-то хорошо, можно было не бояться вездесущего сеина. Ибо 013ZIP подчинялась внутреннему кодексу агента ОНН и ничему больше. Такое постановление вынес Межгалактический Комитет – никакие инопланетные условности не должны мешать агентам в выполнении важнейших задач вселенского значения. Мудрое по сути распоряжение! Вытирая платком мокрые глаза, Наплюв мысленно подсчитывал, сколько раз салай с Земли могла бы загреметь на нерфитовые рудники. Сломался на цифре девяноста девять и выражении "ослиная задница". Всяко получалось, Рила провела бы большую часть своей сознательной жизни в эфирном поясе Линоля! Не посещавший концерты по причине редкостной сентиментальности, секретарь напутствовал впавшего в мерихлюндию шефа:
-Возьмите побольше бумажных платков – кто знает, какую музыку играют ракитяне!
Увидев притихший в ожидании зал, Засирабу мгновенно почувствовал себя неловко.
-Здравствуйте, - приглушенно прошептал он, воровато юркнув в кресло.
-Здравствуй! – прозвучало в ответ нежнейшее.
Министр культуры вздрогнул и затрясся, словно от укуса ядовитой змеи.
-Ссыя! Ты?
-Я, - односложно ответила девушка и умолкла, замерев, точно статуэтка из серого мрамора.
Абкаку даже не заметил их короткого диалога, углубившись в воспоминания о недавнем и неприятном общении с Пердуку.
-Послушайте, Абкаку, вы поклялись, что с головы салай Лорни не упадет ни один волос! А вместо этого на нее обвалился целый эфирный пояс Масяку! – восклицал намедни министр внутренних дел.
-Клялся, да, но в тот момент я отсутствовал в забое!
-Почему, позвольте поинтересоваться?
Пердуку не входил в комиссию по расследованию печального инцидента – не царское дело – посему ничего не знал о расстройстве желудка Цветы Дарящего.
-Так уж получилось, вспомнил о неотложном поручении для Изику и вернулся, - поведал глава объединения нерфитовых выработок с кислым видом – в самом деле, сколько еще станет ему аукаться несносный попкорн! Неужто, до конца дней?
-Я вас лишаю персональной президентской премии за овал - нельзя было оставлять землянку
одну! – вспылил Пердуку.
-Но тогда и я погиб бы под обвалом! – с нарочитым спокойствием возразил Абкаку.
-Зато выполнили бы свой долг!- парировал министр внутренних дел.
-Так-то вы цените жизнь кертских граждан! Не достаточно ли потерь? Салай Лорни стремилась как можно скорее попасть в штрек, Самарит повел ее – и вот результат!
-Значит, виной всему Самарит?
-Он погиб, бедняга…
-Ладно, извините, - сбавил обороты Пердуку. – Как нам теперь вы из по? Кто очер Засир?
Сие означало "выйти из положения" и "кто очернит Засирабу". Второе лицо государства вынужденно перешло на тарабарский язык, опасаясь соглядатаев сеина, наполнивших нынче даже святая святых – здание министерства, куда поборники нравственности и гармонии обычно совались крайне редко. Но сейчас, в связи с неприятным прецедентом – гибелью агента ОНН в горах Линоля, сеин утроил усилия и рыл носом землю с редкостным пылом. Вот и приходилось общаться намеками и полунамеками, отчего Абкаку окончательно вышел из берегов и сдерживался исключительно усилием воли. Понимал – при всей своей важности Пердуку ничего не сможет сделать в одиночку. С другой стороны главе горных выработок требовалось прикрытие первого лица государства. Замкнутый круг! В случае неудачи все шишки падут на несчастную голову Цветы Дарящего. Если же план удастся, плодами его усилий будет пользоваться в большей степени министр внутренних дел. Несправедливость начинается там, где кончается гармония!
-Пусть сна все уляж. Пока со о ги Лор на Зе не сто, - слегка поморщившись, изрек Абкаку.
"Пусть сначала все уляжется. Пока сообщать о гибели Лорни на Землю не стоит."
Пердуку пару секунд переваривал сказанное, после чего поддакнул:
-Конечно. Бутя, сколь во. Я пер Рыб, пусть про чу дип, надо выи вре.
"Будем тянуть, сколько возможно, я переговорю с Рыбчагу, пусть проявит чудеса дипломатии, надо выиграть время."
-Да-да, зем в от, и все.
"Землянка в отъезде, и все."
-А вообще, Абкаку, гол вам от, ид и ду, как вы наш зад! – напутствовал сообщника Пердуку.
"Голову вам оторвать, идите и думайте, как выполнить наше задание!"
-Ваш зад! – гордо уточнил тот, имея в виду исключительно зад собеседника.
Пусть-ка Пердуку сам влезет в Линоль, тогда и попрекает! Разговор взбесил Цветы Дарящего неимоверно, но он не потерял лицо, чем остался несказанно доволен.
Негармоничная парочка заговорщиков, осознав собственную исключительность, использовало оную на всю катушку. Результатом подобной мозговой деятельности стала интрига против Засирабу, который и ныне благополучно возглавлял министерство культуры. Данный факт в свою очередь раздражал Абкаку.
Взглянув на красавицу-невесту, он увидал чуть поодаль до боли знакомый профиль. Глава нерфитовых выработок едва не подскочил на месте от подобной наглости. Мерзкая землянка Лорни – вот кто подстроил ему сюрприз! Даже с того света она продолжает гадить!
-Милая, давай поменяемся местами, - вкрадчиво прошептал Абкаку на ушко спутнице.
-Зачем? Тебя смущает присутствие Засирабу? – спокойным голосом осведомилась Ссыя.
-Лишь бы оно не смущало тебя! – возразил Цветы Дарящий.
-О чем ты? – удивилась кертянка. – Пожалуйста, не мешай смотреть концерт!
Засирабу шкурой ощутил, парочка шепчется о нем. Обнаружив рядом бывшую невесту, он впал в молчаливую панику. "Салай Лорни покоится под толщей породы, но ее деяние происходит в данную минуту и ничего нельзя поделать! Разве только встать и уйти, не могу видеть их вместе!" – мелькнула лихорадочная мысль, но задница бедняги словно приклеилась к сиденью.
Тем временем на сцене происходило действо, будоражащее не по-детски. Тройка молодцов, одетых во фрагментарное холщовое тряпье, скорее обнажавшее, чем закрывавшее бронзовые накачанные тела, энергично водила металлическими прутьями по неким предметам, весьма похожим на батареи древних общежитий матушки-Земли. Арматурины музыкантов были разной толщины, как и ребра радиаторов. В результате, трели получались от до неприличия тонких, словно писк несмазанной двери, до басовито рокочущих, точно отзвуки скандала в семействе великанов. Рулады перемежались столь искусно, что оставалось лишь дивиться ловкости заскорузлых мозолистых ручищ. В целом композиция напоминала брачные игры слонов на свалке металлолома: яростно и ритмично. Однако неживая мелодия завораживала слух – она давала картины и образы, плывущие со сцены прямо в зрительный зал на манер ошалевшего облака. Впрочем, странные образы. Над головами публики возникла зала с громадным сквозным коридором, по обе стороны которого работали диковинные механизмы – некие шатуны и кривошипы, сидевшие во вращающихся цилиндрах. Все это хозяйство интенсивно вертелось вокруг осей, расположенных в причудливом беспорядке. Видение создавало также и зрительный диссонанс. Шкрябанье прутов о батареи и хаотичное кручение сочетались весьма и весьма гармонично, а гармонию во всех ее проявлениях на Керте ценили: кое-где в зале шлепнули вялые аплодисменты. Меж тем данное действо не могло тянуться до бесконечности. В глубине коридора появилось светлое пятно, оказавшееся при ближайшем рассмотрении невысоким кругленьким гуманоидом в сверкающем комбинезоне и шлеме, закрытом щитком черного стекла. В руке его дрожал причудливый клинок лазерного резака. Неизвестный принялся методично отпиливать оным приспособлением головки кривошипов и суставы сочленений подвижных звеньев. Механизмы ломались с выразительным кряком. По мере их выхода из строя умолкали и инструменты. С последним жалобным вскрипом картина погасла.
Пораженный зал, помедлив, методично забил в ладоши – сдержанная серорылая публика оценила заезжих виртуозов.
В качестве конферансье с ракитянами ездил бойкий малыш-центаврианин. Разумеется, полиглот. Умнейшая раса, надо сказать, хоть и от горшка два вершка. Право слово, мал золотник да дорог. Его хохлатая башка сияла крупными стразами, хаотично внедренными в прическу, а плечи осеняла накидка со звездным небом. Распахиваясь, лапсердак обнажал серебристый комбинезон, обтягивавший короткое ладное тельце.
-Итак, дорогие керты и гости планеты! Композиция, исполненная братьями Укропус-Ельскими, называется "Разочарование механика". Не правда ли, вполне логично? Я бы усилил конфликт и назвал это блестящее произведение "Беда механика" или "Трагедия механика". А может даже, "Смерть механика" – в фигуральном смысле, конечно. Попробуй-ка, восстанови подобное чудо техники! Ну да ладно, хватит о грустном! Гвоздь программы, карлик Тура и его волшебная скирипка! Об этом инструменте ходят легенды. Его оставил на Ракит землянин-герузин два века назад, а аристократ Тура нашел в заброшенном воздушном судне под названием пепелазо. Проведя странной палочкой по странным ниточкам на корпусе, он услыхал волшебные звуки и от восторга упал в обморок. Итак, уважаемая публика, прослушаем великолепную композицию под названием "Память"! Хит сезона! Не пугайтесь, если экспрессия произведения слишком бурно коснется ваших утонченных душ!
Воинственно, почти до самоудушения взмахнув накидкой, конферансье усвистел за кулисы. Взамен ему на сцену чинной походкой вышел кривоногий карлик в ослепительно оранжевых шароварах и алом концертном пиджаке с кружевным жабо.
Засирабу покосился на соседку. Встретив ее столь же осторожный взгляд, поспешно отвернулся, но снова крутанул головой. Ссыя встретила его маневр во всеоружии: более смелым взором.
-Салай Лорни говорила, у ракитян оранжевые штаны имеют право носить только знатные господа. Этот карлик – четарянин, а братья Укропус-Ельские – кацаки, низшая каста.
-Но они выступают в одной труппе, - возразила девушка.
-Да, но при этом малютка имеет право помыкать тремя высоченными силачами. Искусство тут ни при чем, оно само по себе, социальное неравенство само по себе.
-Чудовищно! – одними губами выдохнула Ссыя.
-Только для нас, кертов, - тем не менее, среагировал Засирабу.
Так было всегда: они понимали друг друга с полуслова. Частенько хором произносили одно и то же, или договаривали фразы, начатые партнером. А случалось, отвечали на невысказанную мысль. Как сейчас.
Абкаку раздраженно посмотрел на невесту и дернул ее за рукав хитона.
Тем временем инструмент разразился жутким диссонансным пиликаньем. Скирипка взвыла, словно раненый кастрат, демонстрируя чудеса выносливости. От головной боли слушателей спасало лишь акустическое устройство залы, смягчавшее звук для ближних рядов и усиливавшее – для дальних. Одновременно над партером вскипела, словно суповая пена, следующая занятная картина.
Беспокойная улица, по которой сновали покатые транспорты на колесах. Падали редкие снежинки и вполнакала горели фонари – стоял ранний вечер. На краю тротуара столкнулись двое: высокий кудрявый парень с отрешенным горбоносым лицом и мужик средних лет с блеклой наружностью. Они на минуту задержались, рассматривая друг друга, и уже собирались разойтись, когда мимо проехал белый механизм-коробка с красным крестом на боку. На крыше его мигала синяя лампочка. Молодой человек – а он из людской расы, несомненно – вдруг принялся приседать, хлопая себя по щекам при вставании. Второй, словно кукла-неваляшка, повторял те же движения. Не успела "коробка" скрыться с глаз, как возле странных мужиков лихо затормозил квадратный механический монстр, выпустивший из своего чрева пяток молодцов в серо-голубых комбинезонах с черными палками в руках. Не сговариваясь, двое припустили бегом, расталкивая прохожих. Погоня набирала обороты. Дворы и заборы мелькали со скоростью взбесившегося трамвая. Преследователи не отставали, перепрыгивая через изгороди, на манер молодых сайгаков. В безлюдной грязной подворотне, оказавшейся тупиком, убегавших, наконец, взяли в тиски. Ребята из машины надели несчастным на запястья металлические кольца, соединенные между собой цепью, и принялись обшаривать их одежду. В карманах парня и мужчины оказалось в общей сложности десятка два небольших коробочек. Обрадовавшиеся блюстители порядка один за другим открывали мини-ящички, высыпая на землю кучки небольших деревянных палочек с коричневыми головками на концах.
